Прости, если любишь...

Глава 14

Виктория

Губы Евгения все такие же, как я помню - горячие, твердые и очень настойчивые, жадные.

Едва успев коснуться, он сразу же раскрывает рот и втягивает мои губы по очереди, покусывает. Лижет и довольно урчит.

Снова набрасывается вбирая ещё больше и больше… меня.

Меньше все это на поцелуй похоже. Больше смахивает на то, что Евгений решил полакомиться… мной.

Нагло и дерзко сожрать подчистую.

А я стою.

И даже не пытаюсь его оттолкнуть: тело стало вялым, руки плетьми повисли.

Воля подавлена, и разум тщетно бьется взаперти. Его поработили, он что-то требует, возмущается, но безрезультатно.

Тело сейчас неподвластно требованиям разума. Оно живет своей жизнью и хочет получить то, чего было лишено так долго.

Так долго, что аж всхлипнуть хочется и повиснуть на бывшем муже, потом укусить его хорошенько, до крови…

Так, чтобы захлебнулся моей болью и отчаянием!

Явился он.

Спасатель фигов….

Сначала изменил, потом, как танком по мне прошелся, нагло заявив, что в случае развода мне ничего не достанется.

Размежевал нашу семью, разделил надвое, ведь доченька сразу смекнула, что у мамы-то денежек на Мадрид и покупки в Милане нет и не будет, поэтому быстренько переметнулась под крыло отца и даже в мелочах мне соврала, когда сказала, что с друзьями будет отмечать Новый Год, а сама, сука брехливая, к отцу умотала.

Так сразу бы и сказала, я к отцу поеду, зачем лгать? Зачем?

Меня трясет: ядовитой боли во мне слишком много.

Она перебродила и превратилась в нечто убийственное, в то, что меня разрушает изнутри понемногу, словно из крепкой стены кто-то вынимает по маленькому кирпичику.

Один за другим…

Там-сям, в разных местах.

Незаметно на первый взгляд, но если быть в моей шкуре, если не врать самой себе, то можно понять, как мало во мне осталось от прежней меня.

До слез.

Евгений сминает меня в объятьях сильнее и неспешно поднимает пальцы к груди, рисуя спирали, которые быстро сужаются.

- Красивая. П…ц. Сильно похудела. Для кого? - интересуется.

Во мне загорается злость.

Для кого похудела?

Это же ты из меня все соки выпил и продолжаешь пить, питаться мной, надкусывать.

Ему всегда мало, и сейчас мало, в особенности.

- Отпусти, - вяло отзываюсь.

Он сразу же ловит мой язык, посасывая ритмично, увлекая за собой, втягивая.

Отпускает и бубнит мне в губы.

- Ты этому говнюку была не рада, так что хоть сейчас мне не ври. Хочешь же меня.

- Нет. Ты насильно это делаешь, - вскидываю на него взгляд, кипящий обидой.

- Ты насильника из меня слепить не пытайся, Вика. Чувствую же, течешь.

- А ты, как всегда, только одним сексом все решить пытаешься. Как ты не понимаешь, нарешался уже, Жень. Нечего здесь уже решать! Нечего!

Из меня вырывается глубокий всхлип. За ним - обжигающая волна по телу.

Слёзы прорываются потоком.

Макияж точно будет испорчен, как и платье, как и этот вечер.

Как и вся моя жизнь.

Кому хочется прожить пол жизни с мужчиной и потом остаться разведенкой за сорок? Никому!

Вот и мне не хотелось, но так сложились обстоятельства.

Евгений обнимает меня крепче и ведет носом по скуле, повторяя обжигающую дорожку из слез.

- Ну что ты творишь, а? - шепчет хрипло. - Зачем снова - в клочья? Зачем, Вик? Я ведь все сделал, как ты хотела. Ты сказала, что я мудак, и видеть меня не желала. Я и ушел. Давить не стал, а мог бы…

- Ты попытался! Ты… Ты поставил нас с Никитой в эти условия, ты купил у меня дочь! Отобрал, побренчав золотишком, а сейчас, что?! Наскучила тебе твоя женщина, и ты решил бывшей кинуть пару палок?

- Так ведь хочется же тебе, Вик! Хочется! - рявкает он и предлагает неожиданно. - Заново давай. После расставания. Без всякой херни. Да, изменил. По факту. Обстоятельства - уже дело десятое. Изменил, развелся, как ты хотела. Все! Даже оставил тебя! - его голос то повышается, то становится ниже, словно его тоже мотает на этих качелях. - Даже уехал, млин, чтобы не касаться.

- Вот и живи там, куда ты у-у-уеха-а-ал!

Мне хочется заткнуть свой рот кулаком, потому что из него уже вырывается какой-то отчаянный рев.

Я ведь так сильно тогда не плакала, у меня будто сил не было, а сейчас, с запозданием, здравствуй.

Накатывает и плющит.

Ещё и в присутствии бывшего!

Теперь-то его самомнение вообще взлетит в небеса.

- Пытаюсь. А ты? Ты здесь? А? Как? Живешь ли? Не похоже! Предлагаю заново начать! - настойчиво повторяет, целуя меня в скулу горячо и жадно опускается до губ, целуя.

Его пальцы проникают за резинку трусиков и поглаживают меня там, щекочут нежную кожу.

Мне кажется, меня сейчас на клочки разорвет только от предвкушения. Во мне будто две части сейчас борются, одна едва не подыхает от боли, другая изо всех сил за жизнь через обещанное удовольствие цепляется.

- А женщину свою, м? Куда денешь? Или Арина и есть твоя женщина?

- Что ты заладила? Соску я привел, ясно? Соску тупую, чтобы тебя побесить и отвлечь!

- Подлец! - припечатываю его. - Подонок! - бью по щеке.

Евгений распахивает глаза, в них плещется жидкий огонь, как золото.

Кажется, сейчас он точно ответит мне что-то нехорошее, но…

Вместо этого он тянет восхищенно:

- Вот это моя ласточка!

Я злюсь ещё больше и пинаю его коленом в пах, но выходит пнуть лишь в бедро, и он коварно воспользовался открывшейся возможностью.

Его наглая рука сразу потянулась к запретному.

Ладонь опускается на промежность, пальцы оттягивают тонкую ластовицу белья, проникая под него.

Я дергаюсь, как ужаленная, а ноги так и норовят меня подвести, совсем не держат.

Евгений легко считывает мое состояние и подталкивает к кровати.

Толкает.

Падаю.

Тут же ловит.

Не дает упасть свободно, поддерживает и подавляет.

- Не смей.

- Хочется же тебе, Вик. Хочется, не отрицай, мммм… Как я по этому скучал, - его пальцы беззастенчиво скользят вперед и назад. - Сука, как скучал…. Моё же это все было. Мое! Сам дурак… Попался, как сопляк!

- Хватит! - пытаюсь его оттолкнуть или поближе притянуть?

Неважно. Все смешивается сейчас.

- Да, ты права. Хватит. Пора делом заняться… - нежно прикусив губу, посасывает ее, ускоряя движения пальцев. - Тшш… Ты не дергайся, Вик. Я тебе хорошо сделаю и свалю, честно.