Прости меня, Кэрол!

5

— Ну, и отчего ты сходишь с ума? — Голос сестры напоминал голос врача, склонившегося над паникером-пациентом. — Ты получила финансовую поддержку, а партнер обещал не лезть в твои дела, теперь ты сможешь увеличить объем работы и не думать о деньгах, разве это не замечательно?

Кэрол в отчаянии смотрела на Роззи, не в силах объяснить, что ее тревожит. Взгляд Сирила, сидевшего рядом с женой, красноречиво предлагал сдаться и не спорить. Он абсолютно прав: в этой битве Роз непобедима.

Кэрол вздохнула. В ней который раз боролись два желания — расцеловать Роззи и стукнуть ее чем-нибудь тяжелым.

— О, Роз! Ты прекрасно понимаешь, что меня беспокоит. Ты слишком поторопилась посвятить Роя в мои дела и поставила нас обоих в неловкое и дурацкое положение.

— Глупости! Если Рой не хотел этого делать, его и на аркане было бы не подтащить к тебе близко, уж поверь мне. За все время, что мы знакомы, он никогда не делал того, что ему делать не хотелось.

— Роз, ты его шантажировала вашей дружбой!

— Опять глупости. Мы просто болтали, говорили о прошлом, и я вспомнила пару моментов из нашей общей истории. Никакого давления я не оказывала. Он сам все решил.

Сирил прав. Розмари абсолютно уверена в своей правоте, что вообще свойственно ее натуре. В другом человеке это, возможно, раздражало бы, но Роз, с ее нежным и любящим сердцем и материнской натурой, нельзя было заподозрить в банальном диктате.

— Эй, сестренка! Если тебя это утешит, то я обещаю больше никогда и никому не рассказывать о тебе ничего. Идет?

Кэрол не могла удержаться от улыбки. Такова уж Роз, ее не исправить. Хотите жить с ней — принимайте все, как есть.

— Ладно, прощаю. — Лицо Кэрол было все еще сердитым, но она уже не злилась.

В конце концов, Роз просто надо привыкнуть, что ее младшая сестра уже не ребенок, и перестать вмешиваться в ее дела, только и всего.

— Итак… — Роз перегнулась через стол и проверила, на месте ли близнецы, строившие в песочнице замок. — Что же произошло за последние две недели? Ты сказала, что Рой обещал все уладить. Он это действительно сделал?

— О-хо-хо!

Этот невнятный возглас означал, что Кэрол была слишком занята работой, чтобы посвящать сестру в события последних недель, и совершенно не имела времени делать это и сейчас, но на улице стоял роскошный воскресный день, солнце сияло, и Кэрол не могла отказать себе в удовольствии провести этот день в компании своих нежно любимых племянников.

— Я приехала к вам отдохнуть, а не рассказывать про работу.

Роз такое объяснение вполне устроило, и Кэрол оставили в покое до обеда.

Во второй половине дня она возвращалась домой. Близнецы затащили ее в песочницу, так что в волосах было полно песка, лицо было чумазым от прощальных поцелуев мальчишек, которые успешно совместили прощание с тетей и поедание мороженого и леденцов, а нос немилосердно обгорел на солнце. Кэрол обожала свою семью и по-настоящему отдыхала только с ними рядом.

Именно поэтому возле собственного дома ее ожидал сильнейший шок в лице Роя Стюарта, сидящего в своем «мерседесе». Кэрол в панике бросила взгляд в зеркальце собственной машины. Обветренное лицо, лишенное всякой косметики, взглянуло на нее глазами, полными ужаса, и над головой горестно закачался пыльный хвост спутанных волос, небрежно перехваченных резинкой. Школьница, причем явно не из отличниц!

Образ холодной деловой дамы рухнул. Прятаться было поздно, а уезжать — глупо. Рой наверняка ее заметил. В ту же секунду неотразимый мужчина заглянул в окно и приветливо осведомился:

— Ты приехала или уезжаешь?

Проклятое окно не желало закрываться, и Кэрол, красная как мак от усилий и смущения, сражалась с ним, боясь посмотреть прямо в серебряные глаза и увидеть снова это потрясающее лицо.

Рой Стюарт — потрясающий. Весь, целиком. Обстоятельства для этих мыслей были явно неудачными. Рядом с этим красавцем сама Кэрол больше всего напоминала драную кошку.

— Обычно я в таком виде в свет не выхожу! — огрызнулась она, справившись наконец с окном.

— Ты хочешь сказать, что я не вовремя?

Хочет, но не скажет. Полцарства за возможность умыться и хоть чуточку подкраситься!

— Нет, что ты! Просто я возвращаюсь от Роз и Сирила, и мы играли в песочнице.

— Где?!

— О Господи, да нет же, не Роз и Сирил, а я и мальчишки, Джейсон и Люк. Роз дремала после обеда, а Сирил принес работу на дом, так что пришлось приглядеть за ними.

— Интересно, кому из вас это больше понравилось, тебе или твоим племянникам?

Его голос звучал очень мягко, а невозможные глаза медленно скользили по золотым волосам, а затем и по обгоревшему носу Кэрол. Она поежилась, ощущая песок буквально везде.

— Нам всем понравилось. Они смешные, мальчишки. — Только бы удержать себя в руках! — Кстати, а почему ты не в Штатах? Ты сказал, что вернешься через несколько недель.

— Прилетел на пару дней. — Подумаешь, действительно, какой пустячок! — Послезавтра улетаю обратно.

Кэрол кивнула с небрежным видом, изо всех сил стараясь показать, что ее нисколько не волнуют передвижения Роя Стюарта по планете.

— Бизнес?

— Не совсем.

— Понятно. Ты заехал по дороге домой или это запланированный визит? У нас все в порядке, и у Майка, кажется, тоже нет вопросов. По крайней мере, не было, когда мы разговаривали в последний раз.

— Там все нормально. Я звонил, чтобы узнать, не смогу ли я оторвать тебя от работы в этот чудный летний день.

— А я и не работаю!

— Я вижу.

Он улыбнулся — и Кэрол немедленно пришел на ум змей-искуситель, от которого и пошли все неприятности рода человеческого. Нужно было спасать положение, и она торопливо поправилась:

— Но мне очень нужно поработать. Я задержалась у Роз, так что извини, но…

— Отказ не принимается, Кэрол.

Она решила, что ослышалась, но серебряные глаза смотрели твердо и безжалостно. Рой Стюарт ворочал миллионами, что ему чувства какой-то Кэрол Стрэнд с обгоревшим носом!

— Я уже сказал, что прилетел на пару дней, и у меня есть к тебе небольшое, но важное дело.

— Значит, все-таки бизнес. Надо было сразу сказать. До завтра это подождет?

— Боюсь, нет.

Очень жаль, но что поделаешь. Внезапно она заметила следы усталости на его лице и поинтересовалась:

— Давно прилетел?

— Приземлился пару часов назад.

— Послушай, но ведь это чертовски утомительно, тем более что скоро тебе снова лететь.

Наверняка дело важное, иначе он бы не стал так себя мучить.

— Честно говоря, я думал, что мы могли бы совместить приятное с полезным и пообедать где-нибудь, а заодно и поговорить, а потом я бы поехал отсыпаться. Как ты на это смотришь?

Опять обедать с Роем Стюартом? Очередной грустный праздник? Он же обещал, что они будут редко видеться. Другая, более рассудительная часть сознания уговаривала: он ведь по делу приехал, а не просто так.

Угнетало еще и то, что надо будет переодеваться, приводить себя в порядок и опять отправляться на его территорию, в какой-нибудь шикарный ресторан, а сил на это сегодня не было. Кэрол решила пойти на компромисс.

— Ты устал и голоден, тебе надо со мной поговорить, так почему бы не сделать это прямо здесь? Я что-нибудь приготовлю, мы побеседуем, и ты отправишься домой, а я вернусь к работе. У меня правда завал.

Его лицо даже не дрогнуло, но Кэрол показалось, что глаза посветлели. Через секунду этот невыносимый мужчина чопорно произнес:

— Я не хотел бы доставлять тебе неудобства…

— При чем тут неудобство? Это экономия времени для нас обоих. Я уверена, что ты тоже дорожишь им, как и я.

Он отъехал в поисках парковки, а Кэрол была вынуждена сделать несколько глубоких вдохов и выдохов. Не совершает ли она большую глупость, приглашая его в дом? Может быть. Просто поговорить с ним и выдворить? Ха, так он и уйдет!

Прошедшие две недели дались Кэрол нелегко. Мысли о Рое Стюарте то и дело лезли в голову, и только работа немного спасала, но ночью, когда ничто не могло ее отвлечь, Рой завладевал ее воображением полностью, да так, что по утрам она просыпалась в крайнем смущении.

Теперь он был здесь, во плоти. Во плоти. Во плоти! Кэрол почувствовала, как неугомонные змейки скользнули по позвоночнику.

Все, хватит.

Ничего не изменилось. Рой все тот же мужчина, который унизил ее много лет назад, он все так же холоден, безжалостен и эгоистичен, он живет по своим законам и правилам, и нечего об этом думать.

Тот, о котором не стоило думать, приближался к ней ленивой походкой, и все правильные мысли немедленно выскочили у Кэрол из головы. Рой был огромен и прекрасен, его мускулистое тело двигалось с грацией хищника, распространяя вокруг ауру мощи, физической и моральной. Мрачная, завораживающая красота темного лица, дикая, необузданная мощь, дремлющая до поры в безупречном теле, серебряные глаза, загадочные и холодные…

Господи, помоги бедной Кэрол!

Рой был так элегантен и неотразим, что Кэрол в своих потертых джинсах и стиранной-перестиранной футболке чувствовала себя едва ли не голой, особенно после того, как серебряные глаза без зазрения совести уставились на ее обтянутую тонкой тканью грудь. Она поспешно отвернулась и стала запирать машину, одновременно болтая без умолку.

— Спагетти болоньезе или свиные отбивные? Могу омлет, но на этом выбор заканчивается, как это ни печально.

— Спагетти болоньезе? Звучит заманчиво!

Хорошо бы еще было, чтобы они получились съедобными! Это Розмари может не беспокоиться, у нее на кухне получается все, всегда и практически из ничего. Впрочем, спагетти испортить трудно.

Кэрол поднималась по лестнице, вытряхивая песок из волос, Рой шел следом, и все мысли ее вертелись вокруг одного: не слишком ли она толстая в этих облегающих джинсах?

— Я приму душ, но это быстро. Может, выпьешь пока вина или пива? Или лимонада?

Говоря это, она подошла к окну и распахнула балконную дверь, впуская летний теплый ветерок в нагревшуюся за день квартиру.

— Пиво звучит даже лучше, чем спагетти, только учти, что я наполовину американец и предпочитаю пиво из холодильника, а не подогретое, как принято у англичан. Никогда не понимал прелести подобного напитка.

— Большинство предпочитает холодное пиво. Думаю, только наши старики отдают дань традициям и подогревают этот напиток богов.

— Возможно, я просто слишком хорошо помню галлоны теплого пива, которые выпивались на наших семейных праздниках. Мы были тогда мальчишками. Стащили однажды несколько бутылок и спрятались на старой пивоварне. Выпили их и захмелели, конечно, но были страшно горды. Считали, что теперь стали мужчинами.

Легкая и грустная улыбка скользнула по его лицу, и Кэрол едва не прикусила себе язык, но вопрос уже вырвался:

— Мы?!

— Мой брат и я.

— Я не знала, что у тебя есть брат.

— Был. Он умер.

— О, прости, Рой, я не знала…

И Сирил с Роззи никогда об этом не упоминали!

— Произошел несчастный случай. Это было давно. Нам обоим было по одиннадцать лет. Клифф был моим братом-близнецом. Мы очень дружили.

— Должно быть, это было ужасно для тебя.

Рой долго молчал, прежде чем ответить.

— Я давным-давно не говорил об этом. И старался не думать.

Он лгал. Случившееся много лет назад мучило его до сих пор, поэтому он и избегал разговоров об этом. Боль слишком явно читалась на окаменевшем лице, но странное дело, именно теперь Кэрол показалось, что перед ней на секунду промелькнул живой человек, настоящий Рой Стюарт, не удачливый плейбой и насмешливый красавец, а глубоко страдающий и одинокий человек.

— Ты тоже пострадал? В том несчастном случае?

— Нет. Меня там не было.

Что-то темное промелькнуло в его глазах. Рой молча вышел на балкон и глубоко вздохнул, подставив лицо солнечным лучам.

— Здесь очень красиво. Могу себе представить, как ты сидишь тут в кресле с любимой книгой в руках.

— Не дождусь этого дня!

Кэрол откликнулась весело, изо всех сил стремясь развеять непрошеные и горькие воспоминания, всколыхнувшие столько боли и мрака в душе Роя. Нужно было сменить тему разговора, хотя ей было чертовски интересно узнать про брата Роя поподробнее.

— Каждый раз я обещаю себе, что выделю день, когда не буду делать совсем ничего. Даже несколько дней, нечто вроде каникул, но почему-то этого не случается. Роз все время об этом твердит.

Рой улыбнулся, и сердце девушки забилось сильнее.

— Она носится со мной, как собака с костью. Разумеется, как очень добрая, умная и самая красивая в мире собака. Садись, отдохни, а я принесу тебе пиво. Успеешь даже немного позагорать.

— Мечтаю об этом. Но ты ведь устала не меньше моего, так что я схожу с тобой вместе за выпивкой. Полагаю, холодильник на кухне?

Холодильник действительно был в кухне, но она предпочитала, чтобы Рой сидел здесь, наверху, никуда не отлучаясь. Слишком уж сильна его мужская аура, чтобы позволить ему разгуливать рядом с ней по всему дому.

О чем ты, ненормальная! Успокойся и перестань думать о глупостях!

— Мне не трудно, так что сиди и отдыхай…

— Я возьму пиво и вернусь на это самое место, о'кей? Не волнуйся, я не собираюсь за тобой подглядывать.

Она смотрела на него, не в силах вымолвить ни единого слова. Редкостная он все же свинья, несмотря на печальную историю о брате-близнеце. Она смерила его холодным взглядом.

— Будь как дома.

— С удовольствием, Кэрол.

Как ни странно, теперь она успокоилась. Рой был врагом, и забывать об этом не стоит, а что до его последних слов…

Такие люди всегда чувствуют себя уверенно, они везде как дома, потому что, по их мнению, им принадлежит если и не весь мир, то, по крайней мере, основная его часть.

На кухне она налила пиво в стакан, несмотря на протесты и уверения Роя, что он отлично попьет прямо из бутылки, и отправилась в ванную. Пусть сидит, где ему вздумается, пусть хоть в ванную придет и усядется глазеть на нее — ей все равно!

Душ принес невыразимое облегчение, и Кэрол, завернувшись в большое полотенце наподобие сари, осторожно выглянула в коридор. Все было тихо, и она проскользнула в спальню, где торопливо нанесла на лицо и шею увлажняющий крем. Придирчиво рассмотрев себя в зеркале, она пришла в ужас. Нос был красен до неприличия.

Тональный крем слегка смягчил его цвет, а тушь немного удлинила ресницы. Пусть Рой Стюарт не думает, что она наводит красоту для него! Вообще-то это так и есть, но он об этом знать не должен.

Легкие льняные брюки цвета хаки и черная футболка завершили стремительный процесс превращения в приличного человека, и Кэрол уже вполне благосклонно посмотрела на свое отражение. Надо бы что-то сделать с гривой медно-золотых кудрей, но… и так сойдет!

Две капельки духов на виски, тяжелый вздох — и Кэрол Стрэнд отправилась к своему непрошеному гостю, прихватив еще одну бутылку пива из холодильника.

— Как отдыхается?

— Великолепно, спасибо. Отсюда шикарный вид. Ты знаешь, что твоя соседка напротив увлекается нудизмом?

Как она могла забыть! Там же проживает известная всему району — а может, и городу — танцовщица из ночного клуба, Мария. Кэрол издала неопределенное мычание, а Рой невозмутимо продолжал:

— Начинаю думать, что много пропускаю, живя в тихом пригороде. Тебе помочь на кухне?

Кэрол улыбнулась.

— Не хочу отвлекать тебя от столь захватывающего зрелища.

— Я предпочитаю другое.

Он смотрел на нее не отрываясь, а она неожиданно почувствовала нечто вроде гордости. Значит, он предпочитает ее? Спокойно, Кэрол, держи себя в руках. В обществе, к которому привык Рой Стюарт, принято беззаботно и светски болтать в ответ на подобные замечания, а не стоять с открытым ртом и вытаращенными глазами.

— Рой, так что там насчет работы?

Он медленно прошел в комнату и уселся напротив нее.

— Ну… вообще-то это может и подождать.

— Подождать?

— Да… скажем, до следующего года.

— Значит, ты наврал, Рой?

— Не совсем. О работе тоже можно было бы поговорить. Как ни крути, теперь перед тобой открываются новые возможности, и я…

— Я не люблю, когда мне врут, Рой Стюарт!

— Это не ложь, а небольшое преувеличение… Хорошо, я соврал. — Он скорчил смешную физиономию, отчего стал невыносимо сексуален. — Значит, теперь я не получу спагетти болоньезе?

Значит, он прилетел, чтобы увидеться с ней?!

— Вообще-то стоило бы тебя наказать, но, раз ты так устал и проголодался, я не могу прогнать тебя. Только договоримся сразу: после ужина я ухожу работать, а ты едешь домой.

— Спасибо, Кэрол.

Ангел, только крыльев не хватает! А она-то хороша: купиться на такую простенькую хитрость! Наверняка у него какие-то дела на завтра, а сегодня просто нечем заняться, вот он и решил заехать к ней.

Да, но ведь он приехал именно к ней, а не к какой-нибудь из своих подружек, не к фотомодели, с которой здоровался тогда в «Топека», а к ней, Кэрол!

Мысли так и крутились у нее в голове, пока она машинально готовила еду, и благодаря этому спагетти удались, а вот покой так и не пришел. Опасная игра, слишком опасная! Двенадцать лет прошло с тех пор, как она бежала от этого человека, пылая от стыда, унижения, обиды. Двенадцать лет она ненавидела его, а вот теперь выяснилось, что больше она не хочет ненавидеть. Никого!

Только одно «но», зато очень большое. Кэрол может делать что угодно, может ненавидеть или прощать, но ни в коем случае не должна вступать с Роем Стюартом в какие-либо отношения!

Он ее проглотит и не подавится, даже не заметит этого. Таков уж этот тип мужчин — идут своей дорогой, не сворачивая, не уступая и не замечая тех, кто рядом, или, не дай Бог, под ногами. Миллион лет прошел с той ночи, а ведь ничего не изменилось, кроме, разве, одного.

Теперь она, Кэрол, может правильно оценить ситуацию.

Кэрол криво ухмыльнулась, открыла холодильник, достала початую бутылку вина и недрогнувшей рукой налила себе целый стакан. Ей потребуется стимулятор, прежде, чем она снова увидит Роя.

— Спасибо, было чудесно.

Рой откинулся на спинку стула, и Кэрол постаралась не смотреть на смуглые сильные руки и широкие плечи. К тому времени как она принесла из кухни дымящиеся тарелки со спагетти болоньезе, Рой уже успел снять галстук и закатать рукава тонкой шелковой сорочки. Кэрол ничего не могла поделать с собой и старалась пореже смотреть в его сторону.

— Рада, что тебе понравилось. На десерт есть яблочный пирог с миндалем и шоколадный мусс, правда, все покупное.

— Пожалуй, пирог, если ты не возражаешь.

Он был неотразим, и Кэрол судорожно кивнула:

— Сейчас, минуту.

Рой поднялся и забрал ее тарелку, а затем направился в кухню. Она с удивлением смотрела на его действия.

— Что ты делаешь?

— Хочу помыть посуду, пока ты приготовишь пирог.

Он говорил это тоном, абсолютно не предполагающим возражений, а ее охватило жаром при мысли, что они вдвоем окажутся в тесной и маленькой кухоньке. Это не для него!

— Перестань, ты же гость! Позволь, я заберу тарелки…

— Нет, не позволю.

До чего же он нахальный, бесцеремонный и самоуверенный тип! Она почти бегом ринулась за ним на кухню и с возмущением уставилась на абсолютно нереальное зрелище: Рой Стюарт невозмутимо полощет тарелки в мыльной воде. Он мельком взглянул на нее и снова отвернулся.

— Перестань хмуриться, кареглазая.

— Не перестану! Я сама распоряжаюсь на своей кухне!

— Конечно. Ты готовила ужин, ты будешь готовить пирог, ты можешь кричать на меня, сколько тебе влезет, именно потому, что ты сама распоряжаешься на своей кухне.

Ну что с ним делать?!

— Кофе хочешь?

— Черный, пожалуйста.

Кэрол яростно отправила пирог в духовку и включила кофеварку, Рой в это время абсолютно мальчишеским движением собрал крошки от пирога и отправил их в рот. Кэрол прореагировала тоже вполне по-детски:

— Эй! Я все видела!

Он улыбнулся неожиданно озорной улыбкой, а затем их взгляды встретились — и мир снова расслоился, как тогда, в машине.

Где-то пыхтела кофеварка. Зазвенел таймер духовки. По улице проехала машина.

Сильные пальцы приподняли ее подбородок, и бриллиантовое сияние глаз Роя заставило ее задохнуться в предвкушении неизбежного. Он очень медленно наклонялся к ней, а у нее не было ни сил, ни желания увернуться. Все разумные доводы и правильные мысли улетели в окно, теперь ее телом управляли только инстинкты. Голова девушки медленно откинулась назад и легла на мускулистую руку, а его губы мягко коснулись уголка ее рта.

Руки Кэрол обвились вокруг его шеи, а Рой медленно ласкал ее тело, ставшее вдруг необычайно гибким и податливым.

Поцелуй был почти жестоким, но она бесстрашно ответила на него, синяя жилка на шее бешено пульсировала в такт сердцебиению Роя.

Она выгнулась в его руках, теперь он почти лежал на ней, а его губы ласкали ее шею, плечи, напряженную грудь, вновь возвращались к ее губам, и она вдыхала его пьянящий аромат, чувствуя, как закипает кровь в венах, и пульс двух тел становится единым…

Она всегда об этом мечтала, и ни к чему было обманывать себя столько лет. Страсть одного разжигала страсть другого, и жадные руки медленно раздевали, ласкали, прижимали, поглаживали и стискивали.

Пальцы Роя бережно и настойчиво ласкали ее грудь сквозь тонкую ткань футболки, и она, со стоном отдаваясь его ласкам, ощущала, как напряжена его плоть…

— Я мечтал об этом с первого мгновения, как увидел тебя. Ты так прекрасна…

Она тоже мечтала об этом, и, даже если бы рассудок и мог возразить, руки и губы Роя были способны заглушить этот слабый голос. Она растворилась в нем, растаяла в его пламени, и весь мир вокруг них стал нереальным и зыбким.

Сквозь эту зыбь пробился совершенно неуместный звук. Телефон.

— Извини, кареглазая. Я очень жду звонка из Штатов и дал твой номер.

Хоть из Мексики! Она не понимала ни единого слова, но сознание потихоньку возвращалось. Рой ушел в коридор, а она непослушными руками поправила одежду и, шатаясь, пошла вдоль стены кухни в поисках чего-нибудь, что помогло бы ей утихомирить шторм, бушующий в теле. На стул около маленького бара Кэрол практически упала, схватила кружку, плеснула в нее обжигающей черной жидкости — кажется, в другой жизни это называлось кофе — и стиснула пылающие щеки ладонями.

Рой Стюарт, это был Рой Стюарт!

Кофе помог, но лишь самую малость. Где все должно было закончиться? В ее постели?

Она потеряла голову на несколько мгновений, только и всего! Просто он так на нее действует. Кстати, а почему он так на нее действует? Единственный мужчина в мире, из-за которого она действительно теряет рассудок, в самом прямом смысле этого слова.

Она со стоном затрясла головой. Держись, девочка, держись. Он не должен одержать над тобой верх!

Дрожащими руками Кэрол расставила на сервировочном столе кофе и тарелки с пирогом. Нечего обманывать себя, говоря, что ничего особенного не случилось. Случилось, но только с ней одной. Для Роя несколько страстных поцелуев ничего не значат.

Если он об этом, не дай Бог, заговорит, она зальется веселым смехом, отпустит парочку остроумных и язвительных замечаний, спишет все на вино перед обедом и жаркий день. Затем скажет, что ей пора приниматься за работу, и выпроводит Роя.

Она вошла в комнату, катя перед собой столик, как раз вовремя, чтобы расслышать последние слова Роя:

— Отлично, Марго, завтра увидимся. И закажи столик у Сайкса, тебе нельзя худеть, моя пампушка!

Марго? Обед у какого-то Сайкса? Пампушка?! Кэрол изо всех старалась контролировать дыхание, отчего голос звучал на редкость противно и неестественно:

— Десерт готов, а потом мне и в самом деле хотелось бы поработать. Не хочу быть грубой, Рой, но придется тебе отправиться домой.

— Деловой звонок из Штатов. Марго Фонтейн.

Он увидел пылающие щеки Кэрол, ее сердитые глаза, судорожно поджатые губы и улыбнулся.

Отлично. Покажем ему, что нас совершенно не интересует, кто такая эта Марго.

— Правда? Угощайся и наливай себе кофе.

— Марго — младшая сестра моего отца.

Она чуть не уронила кофейник и не смогла поднять на него глаза.

— Твоя… тетя?

— Тетя, тетя! Мы должны были встретиться на уик-энд, но там что-то стряслось, и завтра придется разбираться с делами. Ты, конечно, решила, что это одна из моих подружек?

Рой в своем репертуаре. Придется принять вызов.

— Что ж, это было вполне возможно, не так ли? Ты свободен, между нами абсолютно ничего нет, так что не вижу, почему бы тебе не иметь подружку.

— Ты ошибаешься. Раз уж мы об этом заговорили, позволь заметить, что я не нахожусь в близких отношениях ни с кем другим, иначе не стал бы целовать тебя. Не мой стиль. Я за верность, по крайней мере, пока отношения продолжаются.

— Однако поскольку между нами нет никаких отношений, то и говорить не о чем.

Видимо, Рой принял какое-то решение, потому что неожиданно улыбнулся и уселся на край стола. Он ел пирог с таким аппетитом, что Кэрол не оставалось ничего другого, как присоединиться к нему. Доев, он предложил ей кофе и она ответила коротким кивком, искренне надеясь, что у нее это вышло достаточно холодно и безразлично.

Она глотала горячий кофе и молилась, чтобы этот проклятый вечер наконец-то закончился, поэтому голос Роя прозвучал совершенно неожиданно и до невероятного обыденно:

— Мы скоро станем любовниками, Кэрол, и тебе придется с этим смириться.

Она поперхнулась остатками пирога и долго кашляла, а потом выпалила срывающимся голосом:

— Ты сумасшедший, Рой Стюарт! Я не собираюсь ложиться с тобой в постель, и это тебе придется с этим смириться!

— Ты хочешь меня точно так же, как я хочу тебя, кареглазая. Ты знаешь это. Ты мечтаешь обо мне по утрам, я тебе снюсь по ночам, ты загораешься в моих руках, когда я тебя просто целую, так представь, как хорошо нам будет, когда мы займемся любовью. Я говорю так уверенно, потому что чувствую то же самое, но я не могу жить одними мечтами. Я предпочитаю действительность. А то, что я хочу, я обязательно получаю.

Что он говорит, этот самоуверенный тип с ледяными глазами и стальным сердцем? Может, это вообще ей снится?

— Проблема в том, Рой, что ты так привык к подобному положению вещей, что и мысли не допускаешь, будто какая-то женщина не мечтает переспать с тобой. Кое-что нельзя купить за деньги.

— Деньги тут вообще ни при чем. И я вполне допускаю, что в мире есть миллионы женщин, не желающих оказаться в моей постели. Проблема в том, что ты к этим миллионам не относишься. И не спорь со мной. Я ведь не утверждаю, что тебе это нравится. Ты наверняка твердишь себе, что не должна иметь со мной дело, но не можешь отрицать, что между нами существует мощное физическое влечение, не поддающееся никаким доводам логики и разума.

— Не навязывай мне свое мнение!

— Ты хочешь меня, кареглазая, и после первой же нашей ночи все станет на свои места. Кто бы ни был тот парень, внушивший тебе такое отвращение к сексу, забудь о нем. Между нами все будет по-другому, никакой лжи, никакой боли. Мы не будем отягощать свою совесть лживыми клятвами в вечной любви и обещаниями, которые не в силах исполнить. Мы будем дарить друг другу наслаждение.

Она глядела на него, ошарашенная таким откровенным и убийственным цинизмом. Это отрезвило ее куда лучше, чем мог бы сделать горячий кофе, даже если вылить его за шиворот.

— Я не сплю с кем попало, Рой.

— Я тоже.

— И я никогда не буду спать с тем, кого не люблю.

— Поправь меня, если я ошибаюсь. Именно это произошло у тебя с тем парнем? Ты отдала ему все, а он посмеялся над тобой. Между нами такого не будет, обещаю. Никакой боли, никаких разочарований…

Кто сошел с ума, он или она? Кто-то из них точно не в своем уме. Кэрол чувствовала себя участницей отвратительного спектакля, и до занавеса надо было еще дожить.

— … Сейчас ты не любишь меня. Тебя слишком пугает наше взаимное влечение. Тебе кажется, что тебя используют. Со временем ты поймешь, что это не так, и нам будет хорошо вместе, не только в постели. Это я тебе обещаю.

— Я рискую выглядеть как героиня мелодрам тридцатых годов, но… я не из таких девушек, Рой. Отношения начинаются не в постели.

Некоторое время он молча смотрел на нее, а затем легко поднялся на ноги.

— Ладно.

— В каком смысле?

В ее голосе явно звучало подозрение, и он опять улыбнулся.

— Мы подождем, пока не узнаем друг друга получше.

— Да не хочу я узнавать тебя получше, Рой!

— Кэрол, не лги сама себе. Если бы это было необязательно, мы уже давно были бы в постели, ведь если бы я продолжил ласки, ты бы не остановила меня, не так ли? У тебя просто не хватило бы силы остановить меня.

Самое противное заключалось в том, что он совершенно прав. С одной маленькой поправкой. Она не хотела с ним спать потому, что любила его.

Она никогда не сможет победить Роя Стюарта. Она лгала себе самой столько лет, сражаясь не с ним, а с самой собой.

— Я не знаю, кто из нас прав. Я знаю только, что возненавижу себя, если пересплю с тобой.

Ее голос был тих и безжизнен, и теперь пришла его очередь озадаченно примолкнуть. Вскоре он снова заговорил, чуть тише.

— Что ж, тогда будем терпеливы и подождем, пока ты не скажешь мне, что возненавидишь себя, если немедленно не отдашься мне.

— А если я никогда этого не скажу?

— Скажешь, кареглазая. Мы потеряли много времени, но у нас его пока хватает. Что бы ни было между нами раньше, оно не умерло. Просто стало сильнее.

Ты сам-то понимаешь, что говоришь? Знаешь, как ты прав? Но любовь лишь с моей стороны, с твоей одно влечение, а значит, ты смертельно опасен для меня. Я стану твоей рабыней, если позволю тебе одержать верх.

Она выживет, если не допустит этого. Если она сдастся, все будет кончено. В один прекрасный день она ему надоест, и Рой Стюарт отбросит ее, как старую вещь, как ненужную тряпку, он ведь уже все сказал по поводу дурацких клятв и несбыточных обещаний.

На ее стороне только один козырь — она умеет отказывать ему, а такие как Рой Стюарт, к этому не привыкли.

Что ж, у нее есть время. Пока они будут узнавать друг друга, пройдут месяцы, и может быть, он поймет, что она другого сорта, и отступится, потеряет к ней интерес, и это тоже разобьет ее сердце, но она сможет выжить.

— Ладно, если ты настаиваешь, будем ждать. И знакомиться будем, когда работа тебе позволит. — В ее голосе явно сквозил сарказм.

— Не я завишу от работы, а она от меня.

Удивительный Рой Стюарт повернулся и отправился к двери. Неужели он действительно уходит? У дверей он оглянулся.

— Я прилетел из Штатов, чтобы увидеться с тобой, кареглазая, и я не задумываясь сделаю это снова, если понадобится.

— Но ты сказал, что прилетел по делам!

— Нет, это ты сказала, что я прилетел по делам. — Он улыбнулся.

— Но меня могло не оказаться дома!

— Значит, я был бы сильно разочарован. Спокойной ночи. Не провожай меня.

Она при всем желании не могла его проводить, такая буря чувств бушевала у нее в груди. Ноги отказывались держать ее, и Кэрол представляла теперь, что чувствует человек, которого переехал бульдозер.

Она же клялась себе, что не сделает этого никогда, а в результате… Как ему это удалось?

Спасение только в одном. Рой Стюарт уверен, что ею движет только физическое влечение. Он не знает, что Кэрол любит его.

Что бы ни случилось, чего бы это ни стоило — он не должен об этом узнать.

Иначе ей конец.