Просто любовь

ГЛАВА 13

К тому времени, как Энн уложила Дэвида, ей, казалось, удалось убедить сына, что до Рождества осталось не так уж много времени. Кроме того, настроение мальчика улучшилось благодаря интересу, проявленному экономкой и некоторыми девочками к его каникулам. Он с удовольствием потчевал их рассказами о том, где бывал и что делал.

– Мама, – признался Дэвид после того, как Энн рассказала ему на ночь еще одну часть длинной сказки и подоткнула одеяло, – как хорошо вернуться домой! Я рад, что у меня есть своя комната.

Да, хорошо вернуться домой. И в ближайшие дни Энн предстояло еще немало дел. Сюзанна собиралась поехать с Фрэнсис и графом Эджкомом в Барклай-Корт. Поэтому в оставшееся время Энн и Клодии придется развлекать девочек вдвоем. А еще необходимо было подготовить план уроков на предстоящий учебный год. И написать письма: благодарственное для герцогини Бьюкасл, дружеские – леди Эйдан и ее тете, леди Росторн, мисс Томпсон и другим женам Бедвинов.

Хорошо вернуться домой.

Уставшая после долгой дороги и обилия эмоций из-за расставания с Глэнвир, Энн, тем не менее, в этот вечер допоздна засиделась в гостиной Клодии. Все четыре подруги вновь были вместе. Фрэнсис намеревалась провести эту ночь в школе, несмотря на то, что граф снял номер в отеле Ройал Йорк. Он остался на ужин, а затем ушел, сообщив дамам, что его присутствие явно будет лишним. И к тому же, ему хотелось отдохнуть, а граф понимал, что подруги будут беседовать, по меньшей мере, до полуночи.

Граф нравился Энн. Он нравился им всем, и подруги искренне радовались счастливой судьбе Фрэнсис. Они разговаривали о путешествиях Фрэнсис и успехах ее сольных концертов на Континенте, о месяце, проведенном Энн в Уэльсе (без какого-либо упоминания о Сиднеме Батлере), о школьных каникулах в Бате и еще о многом другом. У них всегда находилось множество тем для разговоров. Энн часто казалось, что они были скорее сестрами, нежели подругами. Они до сих пор скучали по Фрэнсис, хотя та уже два года не жила в Бате.

И, правда, как хорошо вернуться домой!

На следующее утро Энн обняла Сюзанну и Фрэнсис, за которыми заехал граф и, стоя на тротуаре рядом с Клодией, долго махала им вслед. А потом, улыбнувшись друг другу, Энн и Клодия вернулись обратно в школу, чтобы отвести девочек на запланированные на этот день прогулку и пикник в Сидней-Гарденс.

Две недели прошли в суете разнообразных развлечений, которые включали в себя прогулки, пикники, игры на лугу позади школы и поиски сокровищ в самой школе. Иногда Энн сидела с девочками в общем зале или в их спальне, беседуя, выслушивая их жалобы и делая все, чтобы девочки поняли, что есть взрослые, которым они небезразличны.

Начало учебного года неотвратимо приближалось. Ожидался приезд новых девочек. В самом деле, число пансионерок и девочек на дневном обучении неуклонно возрастало, так как школа процветала. Лила Уолтон, подающая надежды ученица последнего года обучения, после окончания школы собиралась остаться, чтобы работать в качестве младшей учительницы, как и Сюзанна четыре года назад. Энн занималась с нею по несколько часов в день, помогая готовиться к роли учителя.

Вернулась Сюзанна, отдохнувшая и загорелая, полная энергии и рассказов о своем отдыхе в Барклай-Корт.

В этот вечер Клодия ужинала с родителями новых учениц, которые будут приходить в дневное время. После того, как все девочки улеглись спать, Энн и Сюзанна сидели вдвоем в комнате Энн. Сюзанна расположилась на кровати, обхватив руками колени, прижатые к груди. Энн заняла кресло возле небольшого письменного стола.

– Я очень переживала, когда два года назад Фрэнсис уехала отсюда, чтобы выйти замуж за графа, – вздохнув, сказала Сюзанна. – Но Энн, она сделала правильный выбор. Я так ей завидую. Граф – просто душка. И он невероятно ею гордится. Он совсем не возражает против поездок на такие большие расстояния, чтобы Фрэнсис могла петь. В самом деле, кажется, что он наслаждается ее популярностью.

– И он все еще влюблен в нее так же, как тогда, когда беспрестанно преследовал ее, – заметила Энн. – Это было очень заметно во время нашего совместного ужина.

Сюзанна снова вздохнула.

– Разве их роман не напоминает сказку? – сказала она. – Он не отступился от нее, даже несмотря на то, что был виконтом Синклером, наследником графа, а Фрэнсис – скромной учительницей в нашей школе. Но она была такой красавицей! А сейчас стала еще краше. Брак, путешествия и сольная карьера определенно хорошо на нее влияют.

Они обе на минуту замолчали, радуясь счастью Фрэнсис, и вздыхая о своей судьбе.

– А как насчет тебя? – спросила Энн. – Ты хорошо провела время? Встретила кого-нибудь интересного?

– Например, герцога, который подхватил бы меня на руки и увез в свой замок в качестве невесты? – рассмеялась Сюзанна. – Нет, увы, совсем никого. Но Фрэнсис и лорд Эджком были очень любезны и почти каждый день устраивали для меня всяческие развлечения, хотя, полагаю, что они были бы счастливы побыть вдвоем в тишине и покое после долгого путешествия. Я встречалась с несколькими интересными и дружелюбными людьми, но почти со всеми ними я, конечно, была знакома и раньше.

– Но никого особенного?

– Нет, не совсем.

Энн приподняла брови.

– Там был один джентльмен, – призналась Сюзанна, – который ясно дал мне знать о своих намерениях, и они не были благородными. Обычная история, Энн. Хотя он был очень красив и любезен. Вот и все. А как ты? Ты много рассказывала о своем пребывании в Уэльсе в тот вечер, накануне моего отъезда, но ничего личного. А ты встретила кого-то особенного?

– Бедвинов, – улыбаясь, ответила Энн. – Все они были просто очаровательны, Сюзанна, и даже более. Герцог Бьюкасл действительно совершенно неотразимый мужчина. У него серебристые глаза и длинные пальцы, вечно сжимающие ручку монокля. Он внушает ужас. И все же он был необычайно любезен со мной. Герцогиня – очень обаятельная женщина, и совсем не надменная. Совершенно очевидно, что муж ее обожает, хотя никогда не показывает этого на публике. Герцог также без ума от своего сына, – весьма требовательного малыша, который совершенно преображается на руках у отца. Герцог частенько так делает. Это необычный, загадочный и обаятельный мужчина.

Сюзанна опустила подбородок на колени.

– Весь этот разговор про женатых герцогов расстроил меня, – заявила она, хотя глаза ее сверкали. – Там не было какого-нибудь холостяка?

– Никаких герцогов, – улыбаясь, ответила Энн, но внезапно, на нее нахлынуло воспоминание о том, как она сидела на ступеньках перелаза в Ти Гвин, улыбаясь стоявшему рядом Сиднему Батлеру, и о том, как она протянула ему руку прежде, чем спуститься. И о том чудесном летнем дне.

Сюзанна пристально посмотрела на Энн.

– О, Энн! – воскликнула она. – Кто он?

– В самом деле, никто, – выпалила Энн, поерзав в своем кресле. Но тут же почувствовала раскаяние. – О, разве можно так ужасно говорить о человеке! Он очень интересный человек. Управляющий герцога в Глэнвир. Он одинок, также как и я, поэтому, естественно, что иногда мы гуляли вместе и сидели рядом за ужином в те вечера, когда его приглашали. Это все.

Энн изо всех сил старалась не покраснеть.

– Все, – повторила Сюзанна, не сводя с нее глаз, – а он был высоким, темноволосым и красивым, Энн?

– Да, именно так.

Сюзанна продолжала пристально смотреть на подругу.

– Мы были просто друзьями, – заявила Энн

– Неужели? – прошептала Сюзанна.

– Да, – ответила Энн, но не смогла улыбнуться. И больше она уже не могла сидеть спокойно.

Она поднялась и подошла к окну. Приподняла занавеску и посмотрела на темную лужайку перед домом. – Мы были очень хорошими друзьями.

– Но он не сделал тебе предложения, – догадалась Сюзанна. – Энн, мне так жаль.

Возникла продолжительная пауза, во время которой Энн не возразила своей подруге.

– Энн, не думаешь ли ты, – спросила, наконец, Сюзанна, – что жизнь была бы легче, если бы у нас имелись родители и семья, которые помогли бы нам встретить подходящих мужчин и приемлемых поклонников? Не было бы это легче, чем жить и работать учительницей в школе для девочек?

– Я не уверена, – сказала Энн, снова задергивая занавеси, – что жизнь может быть простой. Очень часто девочки и женщины вступают в чудовищные брачные союзы даже, если у них имеется семья, которая помогает им сделать выбор или делает его за них. Думаю, что будь у меня выбор между несчастливым замужеством и жизнью здесь, я бы лучше осталась здесь. В сущности, уверена, что выбрала бы школу.

На мгновение прижавшись лбом к занавеси, Энн обернулась.

– Как это неблагодарно с моей стороны, – сказала Сюзанна, – спрашивать тебя об этом! Мне очень повезло, что меня приняли в эту школу, и потом, когда Клодия предложила место в своем штате. И у меня здесь такие хорошие друзья. Чего еще мне желать от жизни?

– Ах, но мы не только учительницы, Сюзанна. Мы еще и женщины, – сказала Энн, опять усаживаясь в кресло. – У нас есть определенные потребности, которыми природа наделяет всех женщин.

Потребности, которые иногда могут быть серьезно искалечены, но не уничтожены окончательно.

Некоторое время Сюзанна молча смотрела на Энн.

– И иногда, – сказала она, – их очень трудно игнорировать. Этим летом, Энн, я испытала огромное искушение. Стать любовницей мужчины. И я все еще до конца не уверена, что сделала правильный выбор. Смогу ли я сделать такой же выбор в следующий раз? И еще раз?

– Не знаю, – печально улыбнулась Энн.

– Какие же мы бедные, грустные старые девы, – улыбнувшись, поднялась с кровати Сюзанна. Она расправила складки на юбке. – Пойду в свою одинокую постель. Путешествие утомило меня. Спокойной ночи, Энн.

Три дня спустя все девочки вернулись в школу после летних каникул и радостно приветствовали друг друга и своих учителей шумной, продолжительной болтовней. Были среди приехавших и новые ученицы, все с выражением мрачного предчувствия на лицах, особенно две девочки, принятые на основе благотворительности. Они приехали одни, без сопровождения родителей. Их прислал мистер Хэтчард, лондонский агент мисс Мартин. Плата за обучение одной из них была внесена леди Холлмер, хотя Клодия, конечно же, не знала имени своего таинственного благодетеля.

Энн взяла этих двоих под свое крыло, и почти сразу же отметила, что одной девочке необходимы дополнительные уроки дикции, потому что произношение кокни[13] делало ее английский почти совершенно непонятным, а другую следовало твердо, терпеливо и с большой любовью избавлять от неподобающего поведения и воинственной бравады.

На следующее утро пришли дневные ученицы и начались уроки.

Первый месяц занятий был весьма напряженным. Энн выполняла свои учительские обязанности и заботилась о девочках, принятых из милости. Все свое свободное время Энн проводила с Дэвидом, который был очень взволнован обещанием мистера Аптона ввести рисование масляными красками на своих уроках искусства после Рождества. Она написала и получила несколько писем от дам Бедвинов и Джошуа. И помогла Дэвиду ответить на письма, которые ему прислали Дэйви, Бекки и Джошуа.

В самом деле, жизнь казалась удивительно обычной, принимая во внимание тот факт, что Энн все больше убеждалась, что ее жизнь совсем не была таковой. Ее месячные, которые должны были начаться до начала занятий, так и не пришли, но Энн попыталась уверить себя, что это произошло из-за ее переживаний в минувшем месяце. Она продолжала верить в это даже тогда, когда, просыпаясь по утрам, начала испытывать легкую тошноту – точно так же, как и десять лет назад.

И, конечно же, чуда не произошло. В конце сентября месячных тоже не было. И Энн вспомнила о выборе, о котором говорил ей Сиднем Батлер. Полтора месяца назад она решилась на физическую близость с этим мужчиной, потому что хотела его, а он хотел ее, и это был их последний день вместе. И это решение изменило ее жизнь навсегда.

Это была пугающая мысль. Но теперь Энн уже ничего не могла изменить в том решении или избежать его последствий. Она могла просто продолжать жить.

Прохладным субботним утром Сюзанна увела большую часть девочек поиграть на свежем воздухе на лугу позади школы. Дэвид отправился с ними. Энн постучала в дверь кабинета Клодии Мартин и, после того, как ей ответили, вошла.

– Могу я тебя побеспокоить? – спросила она. Только вчера вечером Сюзанна, она и Лила сидели в личной гостиной Клодии и болтали на разные темы. И у Энн была возможность остаться, когда две другие девушки ушли спать. Но она знала, что ей требуется более официальная обстановка для того, что намеревалась сообщить.

Клодия подняла глаза от бумаг, лежавших на столе.

– Последняя из припозднившихся школьниц только что внесла плату за обучение, – сообщила она. – Полагаю, что в этом году мы снова будем иметь прибыль, Энн. Через два-три года, надеюсь, что смогу сообщить мистеру Хэтчарду, что мы больше не нуждаемся в помощи нашего благотворителя.

Она отложила перьевую ручку и указала Энн на кресло с другой стороны стола.

– Ты отлично справились с приступом гнева Агнес Райд за завтраком, Энн, – заметила Клодия. – И сумела разрядить взрывоопасную ситуацию. У тебя великолепно получается обращаться с трудными девочками.

– Она все еще в некотором замешательстве из-за нового окружения, – ответила Энн. – Из своего жизненного опыта девочка усвоила, что, если ей страшно, то нужно бороться, по крайней мере, словесно, если не кулаками. Но у нее любящее сердце и острый ум, Клодия. Надеюсь, что у нас эти два качества расцветут. Я абсолютно уверена, что так и будет. Это очень хорошая школа. Любая девочка, которой повезло оказаться здесь, вынесет только лучшее из своего пребывания в этой школе.

Склонив голову набок, Клодия откинулась на спинку кресла. Минута прошла в молчании.

– Что случилось, Энн? – спросила она. – Не могу понять что именно, но что-то определенно происходит. Ты – все такая же старательная, веселая и терпеливая, как и прежде. Но есть кое-что…хм. В тебе больше нет безмятежности, если так можно выразиться. Меня это беспокоит. Ты себя плохо чувствуешь? Нужно ли мне вызвать мистера Блейка?

Мистер Блейк был врачом, который приходил, когда кто-то из пансионерок был нездоров.

– Я собираюсь уйти отсюда, Клодия, – резко выпалила Энн. Ей показалось, что она слышит эти слова как бы со стороны и потрясена, словно кто-то другой, а не она сама произнес их. Наконец она сумела их произнести. Эти были нужные слова, и дороги назад не было.

Клодия пристально посмотрела на Энн, но ничего не сказала.

– Полагаю, – Энн на мгновение закрыла глаза, – что скоро я выйду замуж.

Она планировала и репетировала свою речь целую неделю, с утра прошлой субботы, после того, как отправила письмо в Глэнвир. Но пока она не произнесла ни одного слова из тех, что намеревалась сказать. И у нее не получалось улыбаться и выглядеть радостной и счастливой, как это было задумано.

– Замуж?

Она осознала, как Клодия выговорила это единственное слово.

– Я встретила этого мужчину летом в Уэльсе, – объяснила Энн. – Он сделал мне предложение, и я решила согласиться. Я написала ему об этом.

– Мои поздравления, – ответила Клодия, глядя на нее довольно строго, с прямой, как шомпол спиной. – Могу я узнать его имя?

Энн вздохнула и немного поерзала в своем кресле.

– Я не могу так, словно ты всего лишь моя директриса, а я – просто учительница. Или как будто я тайно обдумывала это почти два месяца, а теперь решила согласиться. Я не должна так поступать с тобой. Прости меня, Клодия. Я рассказала тебе все о своем пребывании в Уэльсе, кроме самого главного. Его зовут Сиднем Батлер, он – младший сын графа Редфилда и управляющий герцога Бьюкасла в Глэнвир.

– Сиднем Батлер, – повторила Клодия, – из поместья Элвесли-Парк, совсем недалеко от Линдсей-Холла? Я припоминаю его. Это был необычайно красивый юноша.

– Я жду от него ребенка, – призналась Энн.

Клодия уставилась на нее, и Энн заметила, что она стиснула зубы.

– Изнасилование? – спросила Клодия.

– Нет! – Энн от удивления широко раскрыла глаза. – О, нет, Клодия! Ничего подобного. Нет, я участвовала в этом по собственному желанию. Он сделал мне предложение, а я отказала. Но пообещала, что дам знать, если выяснится, что я беременна, и тогда мы поженимся. Неделю назад я послала ему письмо.

Возникла краткая пауза.

– Но ты не хочешь выходить за него замуж? – спросила Клодия.

– Нет. Не совсем.

Но она скучала по нему гораздо сильнее, чем ожидала. Даже до того, как Энн начала подозревать правду о своем положении, мысли о нем непрестанно посещали ее днем, а по ночам он ей снился. Каждый день после своего возвращения в Бат Энн не могла не думать о том, что было бы, если бы она дала другой ответ. Если бы она не испытала внезапного чувства страха, если бы он по-другому попросил ее…

«Если хотите, Энн, мы поженимся».

Такие почтительные, добрые, бесстрастные слова.

Теперь они будут вынуждены пожениться. Энн придется согласиться с его желанием сделать все по правилам, а он будет должен признать, что она сдержала свое слово. Но, возможно, у него никогда не будет жены, которая смогла бы предложить ему пыл своего тела.

Часть ее страстно желала его. А другая часть была напугана до смерти. Энн ненавидела те обстоятельства, которые толкали их к браку. Он возненавидит эти обстоятельства.

– Тогда ты не должна этого делать, – Клодия уперлась обеими руками в стол и наклонилась вперед. Ее голос и выражение лица были решительными. – Он – сын графа, богатый, могущественный, и чересчур красивый для его же блага – или для твоего. И он связан с герцогом Бьюкаслом. Вы будете несчастны.

– А какой еще выход, Клодия, ты можешь предложить? – спросила Энн. – Остаться здесь в школе? Ты понимаешь, что это невозможно.

Она наблюдала, как огонек решительности гаснет в глазах Клодии.

Несколько лет назад, когда мисс Мартин приняла на работу в свою школу незамужнюю мать, и эта мать имела наглость привезти с собой своего незаконнорожденного сына, некоторые родители выражали свою обеспокоенность по этому поводу. А одну из девочек в знак протеста даже забрали из школы.

– К тому же, – продолжила Энн, – с Дэвидом у меня не было выбора. И из-за этого ему пришлось весьма не сладко, и еще будет очень нелегко в будущем. Сейчас, когда у меня есть выбор, я не повторю той же ошибки с еще одним малышом.

– А он женится на тебе? – спросила Клодия.

– Да, – ответила Энн.

Она всем сердцем верила, что так и будет. Со дня на день Сиднем приедет. Хотя была и почти паническая неуверенность. А что, если он не приедет?

– Ох, Энн, – вздохнула Клодия, тяжело опускаясь в кресло. – Моя дорогая, как ты могла быть настолько безрассудной?

То, что она совершила, действительно было чрезвычайно безрассудно. Но Энн совсем об этом не жалела. Это уже случилось.

– Мне следовало рассказать тебе об этом раньше, – заметила она, – вместо того, чтобы ждать, пока я окончательно не удостоверюсь. И уж конечно, не стоило тянуть время, выжидая, пока письмо дойдет до Уэльса. Вскоре ты должна будешь найти мне замену. Лила – весьма многообещающая девушка. Подобно Сюзанне, она кажется способной завоевать уважительное отношение девушек, которые всего несколько месяцев назад были ее одноклассницами. И она очень популярна среди новеньких. К тому же, она блестяще знает математику, и всегда получала у меня высшие оценки по географии. Если ты поддержишь ее кандидатуру, то уверена, она не подведет.

В течение нескольких минут Клодия задумчиво разглядывала Энн, затем, резко поднявшись на ноги, обошла стол и обняла Энн.

– Энн, – сказала она, – мне следовало бы встряхнуть тебя хорошенько. Но, дорогая моя, скажи, что я могу для тебя сделать? Есть ли хоть малейшая вероятность, что ты почувствуешь влечение к мистеру Батлеру?

Энн благодарно расслабилась в ее объятиях. Она так боялась потерять своих подруг, и больше всего боялась именно строгой мисс Мартин. Женщина, дважды забеременевшая вне брака, не могла рассчитывать на сочувствие своих друзей.

– Я бы ничего подобного не совершила, если бы не испытывала к нему сильного влечения, – призналась Энн. – Речь не идет об обольщении, Клодия, и уж точно не об изнасиловании. Пожалуйста, ты должна мне поверить. Влечение было взаимным.

– Но ты отказала ему, – сделала шаг назад Клодия, все еще сжимая руки Энн. – Это простое легкомыслие с твоей стороны, или я чего-то не понимаю?

– В то время брак казался мне ошибкой для нас обоих, по причинам, о которых мне не хочется говорить. Но теперь присутствуют интересы третьего лица, и брак – единственный правильный выход.

Клодия снова вздохнула.

– Садись, – приказала она, потянув за шнур звонка рядом со столом. – Я сейчас прикажу принести чаю. Все проблемы можно спокойно обсудить за чашкой чая. Если мои уши меня не обманывают, то, кажется, девочки возвращаются после игр. Ах, посмотри, на улице дождь. Тогда понятно. Если не возражаешь, то я бы хотела попросить Сюзанну присоединиться к нам. Мы же почти сестры, не так ли? Я все еще ужасно скучаю по Фрэнсис. И как же я буду скучать по тебе, моя дорогая Энн!

Клодия отдала распоряжение служанке, явившейся по ее звонку.

– Энн, есть же еще и четвертый человек, которого это касается, верно? – заметила Клодия, пока они ждали Сюзанну. – Будет ли мистер Батлер хорошим отцом Дэвиду? Я готова простить ему множество грехов, если ответ положительный.

Этот вопрос волновал Энн больше всего. Дэвид отчаянно хотел иметь отца. Но в качестве возможного отца мальчик рассматривал фигуры физически совершенных и атлетически сложенных Джошуа, лорда Аллина и лорда Эйдана. Однако Дэвид встречался с Сиднемом и признал в нем собрата-художника. И, казалось, что он не испытывал к Сиднему особенного отвращения.

Но как он воспримет Сиднема в качестве отца? В качестве ее мужа?

– Он будет добр к Дэвиду, – ответила Энн.

В этом, по крайней мере, она была абсолютно уверена.