Просто одна ночь

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

Я напрягаюсь, когда кровать подо мной смещается.

Он зевает.

Затем он направляется в ванную.

Что теперь будет?

Боже, почему я так парюсь каждое последующее утро?

Вчера вечером мы вернулись на кухню и не стали есть лапшу рамен. Вместо этого мы ели мороженое, а потом он трахал меня на столе после того, как слизал наш десерт с моей груди. Мы были измотаны, и я достигла своей цели по физическим упражнениям на этот месяц, поэтому он предложил посмотреть кино. Я познакомила его со своим любимым черно-белым фильмом «Касабланка», и мы отключились, не досмотрев до конца. Он отнес меня в постель, поцеловал на ночь и обхватил меня руками. Мне было приятно, когда меня обнимали, это расслабило меня, и я снова заснула через несколько секунд.

Его следующий шаг сегодня утром скажет мне все, что я должна знать о наших отношениях — или о возможном отсутствии таковых. То, что он не сбежал из отеля, не имеет значения, потому что у него было обязательство остаться со мной. У него не было рабочей машины, и Стелла надрала бы ему задницу, если бы он оставил меня в затруднительном положении.

Я приготовилась к тому, что сейчас произойдет, когда он обошел кровать и опустился на одно колено, так что мы оказались на уровне глаз.

Его губы изгибаются, когда он подходит ближе.

— Я не хотел, чтобы ты подумала, что я улизнул. Я должен забрать Мейвен из лагеря.

Я улыбаюсь.

— Ты не возражаешь, если я поеду с тобой?

О чем, черт возьми, я думаю?

— Ты не против еще одной поездки со мной?

— Почему бы и нет? — Я хочу проводить с ним все свое время.

Моя улыбка растет, когда он целует мой лоб.

— Хорошо, одевайся, и мы отправляемся в путь. Я возьму свою одежду из машины.

Я вскакиваю с кровати, как будто мне десять лет и сегодня Рождество, и бегу в ванную.

Прошлой ночью наши отношения переросли в нечто большее, чем друзья, но еще не дошли до отношений.

Друзья с привилегиями?

Совместное воспитание с выгодой?

Секс, а не любовь?

***

— Боже мой, это так мило, — говорю я, когда мы въезжаем на парковку лагеря. — Это не так, как в кино, но все равно здорово.

Даллас качает головой в сторону моего живота.

— Не могу дождаться, когда наши малыши присоединятся к Мейвен здесь через несколько лет.

— Через несколько лет? То есть, шесть?

— Я начал приходить сюда в памперсах.

Я хлопаю его по плечу.

— Ты такой лжец.

Мейвен бежит к нам, как только мы выходим из машины.

— Папа! — кричит она. — Ты привез Уиллоу! Это самый лучший день!

У меня перехватывает дыхание, когда она бросается ко мне и обхватывает своими крошечными ручками мою талию.

— Эй, вы, — говорит Даллас, подходя к ней сзади и отстраняя ее от меня. — Я что, пустое место? Ты не видела своего отца целую неделю, и ты проскочила мимо меня.

Она хихикает и прыгает в его объятия.

— Ты знаешь, что я скучала по тебе, папочка! — Когда он отпускает ее, она достает из сумки стопку бумаг. — Я сделала все это для тебя и написала письма, как ты сказал! — Она выхватывает верхний лист из рук Далласа и протягивает его, словно не может дождаться, когда я его увижу. — Это для тебя.

— Вау, спасибо, — говорю я с улыбкой. Это нарисованная от руки картинка, на которой она и высокая рыжеволосая девушка держатся за руки и ходят вокруг чего-то, напоминающего фонари. — Это так красиво.

Ее глаза сверкают от гордости, и она подпрыгивает на цыпочках.

— Это мы на ярмарке. Мне было так весело, и я не могу дождаться следующего года!

Я приседаю и обнимаю ее еще раз.

— Я тоже. Может быть, в следующий раз я смогу набраться храбрости и присоединиться к тебе на аттракционах.

— Мне бы так этого хотелось! — Она оборачивается. — Папочка! Уиллоу сказала, что в следующем году она будет кататься со мной на аттракционах для больших детей!

Даллас улыбается и подмигивает мне.

— О, правда? Нам лучше попридержать ее для этого.

— Даллас, я так и думала, что это ты, — окликает женский голос.

Мейвен теряет мое внимание, когда я вижу женщину, идущую в нашу сторону. Красивая блондинка, одетая примерно так же, как Люси, и она окидывает меня взглядом, оценивая, не соперница ли я.

Конечно, милая.

Она проводит рукой перед моим лицом, когда доходит до нас, и я не могу удержаться от того, чтобы не закатить глаза. Ее лицо скривилось в усмешке, чтобы заверить меня, что я не прогадала.

— Ты, должно быть, Уиллоу. Приятно наконец-то познакомиться с тобой. Все в городе только о тебе и говорят.

Ее взгляд опускается на мой живот, и я обхватываю его руками, чтобы закрыть ей обзор.

Правда? Я скрещиваю руки. Посмотрим, как она будет выкручиваться.

— О чем?

Я только один раз ходила на ярмарку и в закусочную на обед. В остальное время я выходила из квартиры только на работу, а шоу Стеллы снимается в тридцати минутах езды от Блу Бич. Я держалась в тени, но я уверена, что она слышала обо мне из видео, снятого на ярмарке.

Мой вопрос удивляет ее. Я не хочу показаться грубой, но то, как пристально она смотрит на меня, само по себе грубо.

Она подает сигнал между мной и Далласом.

— Что вы двое проводите ужасно много времени вместе. — Ее улыбка яркая и фальшивая. — Ты из большого города, как и маленькая невеста Хадсона, верно?

— Конечно. Я ее лучшая подруга и помощница.

— Понятно, — говорит она. — Как долго ты планируешь здесь оставаться? Ты, наверное, скучаешь по Лос-Анджелесу. Здесь довольно скучно.

— Синди, — предупреждает Даллас.

Она оборачивается, чтобы улыбнуться ему.

— Что? Я только представляю себя новому человеку в городе… — Ее внимание снова переключается на меня. — Гость? Житель?

— Житель, — рычит он ей в спину. — Уиллоу — новый житель Блу Бич, так что иди и передай это в свой клуб сплетен и прекрати ее допрашивать.

Она бросает мне плоскую улыбку, поворачивается, чтобы уделить ему внимание, и проводит рукой по его груди. Он отшатывается.

— Хочешь, я приготовлю вам всем ужин сегодня вечером? Я могу принести свою жареную курицу, которую ты так любишь. — Она смотрит на Мейвен с более фальшивой улыбкой, чем та, которую она подарила мне. — Разве ты не говорила, что это твое любимое блюдо, дорогая?

Мейвен качает головой.

— Жареная курица моей бабушки — моя любимая.

Даллас посмотрел на Синди.

— Как бы я ни был рад поболтать и отказаться от твоей компании, у нас есть дела. Наслаждайся своим днем.

— Позвони мне, — поет она ему.

На этот раз она обхватывает его руку, и он вырывается из ее хватки, сузив на нее глаза.

— Прекрати. — Он отступает от нее и обхватывает Мейвен за талию. — Ты готова идти, милая?

Я бросаю Синди самый грязный взгляд, на который только способна, прежде чем сесть в машину.

Она приносила ему ужин? Он сказал, что готовит каждый вечер.

Даллас садится в машину и наклоняется ко мне.

— Не позволяй своим мыслям уходить туда. Дай мне преимущество, и мы поговорим об этом.

Я киваю. Мое сердце болит от ревности, ужаса и предательства.

Даллас заводит машину с огнем в глазах.

***

— Walkers! Walkers! Walkers! — кричит Мейвен через двадцать минут езды домой. — Папа, ты обещал!

Даллас похлопывает меня по бедру.

— Ты голодна?

— В Walkers официанты грубы с тобой! — говорит Мейвен. — Это очень, очень, очень, очень смешно! Однажды они сказали папе, что у него нос больше, чем рог носорога.

Я смеюсь и поворачиваюсь на своем сиденье, чтобы улыбнуться ей.

— Не может быть. — Я фальшиво понижаю голос и прижимаю руку ко рту. — Хотя я прекрасно понимаю, о чем они говорят.

Мейвен разражается приступом смеха.

— Эй, вы, — вклинивается Даллас. — Это должна быть та часть, где ты заступаешься за своего отца и утверждаешь, что у меня нос, не такой как у носорога. — На этот раз его рука ложится на мою ногу, когда я поворачиваюсь обратно. — Ты не против остановиться?

— Я не откажусь от этого, человек-носорог.

***

Мейвен и Даллас сидят напротив меня в кабинке.

Walkers — это старомодная закусочная, где официанты носят нелепую униформу с необычными, скорее всего, выдуманными именами.

Официантка говорит мне, что я дешевка, когда я заказываю воду. Мейвен смеется.

Она говорит, что Даллас недостаточно мужественен для настоящего пива, когда он заказывает шипучку. Мейвен раскалывается.

Она с радостью принимает заказ Мейвен на молочный коктейль, не говоря ни слова. Мейвен все равно раскалывается.

По крайней мере, они хорошо относятся к детям.

Мейвен не только берет на себя весь разговор, рассказывая нам обо всем, что она делала в лагере, но и отвлекает меня от того, что случилось с Синди.

Чертова Синди. Я не могу злиться на Далласа за то, что он тусуется с другой женщиной, когда у нас официально ничего нет. Я не могу злиться на него только потому, что ношу его детей.

Подождите… да, я могу.

Могу, потому что прошлой ночью он был в моей постели.

Я на него претендую.

***

Я наелась, но Мейвен настаивает, чтобы мы разделили десерт.

— Мой день рождения в следующие выходные, — говорит она мне, зачерпывая порцию мороженого. — Ты придешь? Очень, очень, пожалуйста, с вишней сверху?

Я проглатываю свой кусочек.

— Конечно. — Мое внимание переключается на Далласа. — Я имею в виду, если твой папа не против.

— Я буду рад, если ты придешь, — отвечает он.

— Это будет у моих бабушки и дедушки, — продолжает она. — У них огромный двор, и папа обещал купить мне надувной домик для принцессы, чтобы все мои друзья могли в нем играть. Правда, папочка?

Даллас проводит рукой по ее хвостику.

— Конечно, да.

— Надувной домик для принцессы? — говорю я с большим энтузиазмом. — Я не могу от этого отказаться.

Мейвен подпрыгивает на своем сиденье.

— Ура! Я так взволнована!

Мы доедаем наш десерт, и Даллас выходит из-за стола, чтобы оплатить счет.

— У тебя есть дети? — спрашивает Мейвен, как только он удаляется.

Я чуть не выплевываю воду ей в лицо и несколько раз кашляю, прежде чем мне удается ее проглотить. Мне требуется секунда, чтобы преодолеть шок и растянуть губы в улыбку.

— Нет, — пролепетала я.