Простокровка из Дра'мора

Глава одиннадцатая

«…принято решение об отчислении айры Марори Милс из Дра’Мора без возможности восстановления и…»

Она осторожно сложила черный пергамент, как две капли воды похожий на тот, что принес весть о ее внеплановом зачислении. Пять минут назад Аситаро швырнул ей его под ноги, снабдив коротким: «Твой смертный приговор, простокровка». Чтобы хоть как-то скрыть клеймо, он нацепил на лоб повязку, из-за которой стал похож на доходягу с треснувшей башкой.

Прошло пять дней с момента разрыва Круга. Пять дней, которые Марори провела между комнатой и перевязочной. Из-за случившегося администрация приняла решение на время приостановить учебный процесс: учебный корпус оцепили и запечатали охранными сигилами, там велось служебное расследование. Старшие курсы назначили ответственными за проверку территории и отлов порождений Хаоса, которых все еще было достаточно, чтобы каждый день не обходилось без травм разной степени тяжести. К счастью, летальных случаев больше не было.

Первокурсникам поручили наведение порядка в захламленных аудиториях. Часть студентов-некромантов трудилась в лазарете на подхвате у медицинского персонала. Среди тех, кто принял на себя первый удар в ночь разрыва Круга, было семь тяжело раненных, двое из которых скончались на второй и четвертый день. Остальных, кто был в состоянии ходить своими ногами, до конца недели отправили на отдых выздоравливать.

Весь Дра’Мор работал как отлаженный механизм. Каждый винтик знал свое место, каждая шестеренка крутилась в нужном направлении.

И все ждали, что покажет расследование.

Потому что на руках виновных было ни много ни мало, а жизни четверых студентов, и всей группы Первого круга Потрошителей, которые вместе с Мастером вошли в Хаос – и больше оттуда не вышли. Нашлись отчаянные смельчаки, которые предлагали собрать мобильную подготовленную группу и пойти спасать застрявших, но Магистр распорядился наглухо запечатать все спуски в подземелья Дра’Мора. Первый круг и Мастера объявили «временно отсутствующими», но все понимали, что они бы не продержались в Хаосе и пары часов.

И все же всем хотелось верить в лучшее.

Потому что так не может быть, чтобы весь Первый круг просто взял и исчез.

Крэйл находился в интенсивной терапии, к нему никого не пускали, и все, что оставалось Марори, – полагаться на добродушную Ирри Данва и ее вездесуще оптимистическое: «Об айре Шаэдисе позаботятся».

И только к концу пятого дня она сказала, что состояние шанатара ухудшилось. Попытки вытрясти из нее, что это значит, с треском провалились. «Распоряжение Магистра, – говорила Ирри Данва, качая головой, как глиняный болванчик, – не допустить утечки информации. Я и так с тобой лишнее болтаю, но ты единственная, кому не безразлично, что с ним будет. Бедный мальчик совершенно никому не нужен. Лучше расскажи, что у тебя с Эашу? А то я тут, такое дело, – она похихикала в кулак, – поставила, что ты его отбреешь. И, как погляжу, ты оказалась для него крепким орешком».

Уж кем-кем, а бедным мальчиком шанатар выглядел меньше всего, скорее уж восставшим из могилы умертвием. Но он помог ей, и чуть не отдал Темным свою проклятую душу, и после этого Марори не могла заставить себя думать о Крэйле с ненавистью.

Все пять дней Эашу успешно вживался в роль заботливого ухажера. Провожал ее до лазарета и обратно, изредка порывался тискать на людях, задаривал цветами и конфетами. В общем, как он любил говорить, стоило им оказаться вне досягаемости любопытных глаз, делал вложения в будущий джек-пот. Происходящее его увлекало, и инкуб отдавался игре весь без остатка. И даже пообещал пару дней позаботиться о ее работе и взять на себя обязанности «собачьей няньки». Естественно, об этом благородном шаге стало известно уже на следующий день. Через подставных людей Эашу даже сайт сострогал, на котором студенческая братия Дра’Мора вела бурные обсуждения всего, вплоть до точной даты, когда инкуб «пустит девчонке кровь». Там же можно было посмотреть положение ставок на текущий день. Марори обходила сайт десятой дорогой, а выдержки из наиболее бурных обсуждений, которыми Эашу буквально штурмовал ее «ТиН», удаляла не читая. Похоже, тотализаторы были первейшим и любимым развлечением дра’морцев. Ставили здесь на все: на романы преподавателей, на рейтинги успеваемости, на кулачные бои. Причем Ирри Данва – не единственная из служащих Дра’Мора, кто был замечен за подобным грешком. По словам Эашу, через тотализатор прошли все, а вонючий профессор Морту так и вовсе был самым активным и самым невезучим игроком.

В первый день начала занятий Марори пришла пораньше. Зал для практических занятий находился в отдельном корпусе, и по пути туда она заглянула на перевязку. Заодно справилась о здоровье Крэйла. Это уже вошло в привычку: вытерпеть экзекуцию, послушать беззаботную болтовню горгульи, узнать, что Крэйл в заботливых руках. Только в этот раз у Ирри были другие новости.

– Айра Шаэдиса выписали. Ночью был кризис, но Магистр, слава Темным, все-таки добился у живодеров из Лиги разрешения на досрочное снятие с мальчика дисциплинарного взыскания. – Ирри разулыбалась, разрумянилась. – Проголодался, бедняжка, выпросил у меня две лишних порции.

Порции живой крови, надо полагать.

Марори передернуло.

Она надеялась размяться и немного привести себя в форму. Кроме шрама на щеке, который, как и сказала горгулья, никуда не делся, а превратился в темно-розовый росчерк, минувшая вакханалия оставила на ней еще несколько отметин. Уродливый ожог плеча, насчет которого у Ирри были оптимистические прогнозы, два шрама крест-накрест на спине – отметки «знакомства» с серпами прирученного Сатиса. На вывихнутую лодыжку до сих пор было неприятно опираться всем весом. Марори сомневалась, что в состоянии перейти к полноценным практическим занятиям. Даже Кулгард, которому везде и всюду мерещились попытки отфилонить от «железа», смягчился и милостиво освободил ее от тренировок на пару деньков. Которые в итоге затянулись на все пятидневные каникулы.

В зале ее поджидал Аситаро. С того дня, как Марори в отместку заклеймила его, они не пересекались, и девушка даже наивно поверила, что теперь темный оставит ее в покое. А напрасно. Одного взгляда на Аситаро хватило, чтобы понять – на этот раз он приготовил что-то особенное.

Но письмо не было частью его мести. Эльф лишь с садистским наслаждением его вручил.

Исключена? Марори снова перечитала уведомление. Сухое официальное уничтожение ее жизни.

Г лаза защипало.

Как же так? Она прошла инициацию, она была со всеми, Магистр видел ее и.

В памяти всплыл его гневный взгляд и фраза, которую она тогда не поняла. «Какого черта вы тут делаете?!» Взгляд Марори упал на дату внизу письма, под размашистой подписью Магистра Дамиана. Так и есть, день инициации. Аситаро «забыл» о письме или нашел сотню других оправданий, чтобы опоздать с уведомлением. Потому и не явился на инициацию, хотя должен был.

Марори поправила растрепанные края бинта, опоясывающего всю правую руку от плеча до локтя. Получается, все напрасно?

«Ты стала сильнее», – не унывал ее внутренний оптимист. В последнее время все как будто пошло по правильному пути. Отчисление грохнуло по голове, как гром среди ясного неба. Внезапное исключение – единственное, к чему она оказалась совершенно не готова.

Пальцы предательски задрожали, горло свело от едва сдерживаемого крика.

Когда однокурсники, шумя, ввалились в зал, она быстро вытерла слезы. Обещала больше никогда не реветь, но по случаю рухнувших надежд плюнула на обещания и дала волю слезам. К черту, все девчонки плачут, а она – девчонка. Изуродованная, побитая и где-то похожая на мумию, но простая девчонка. Возомнившая, что пара капель проклятой крови и крови небеснорожденных способны кардинально поменять ее жизнь.

– Цыпочка, и как ты только управляешься с этим Кусакой? Тупая тварь, обоссал мне туфли. Дважды! – Эашу сгреб ее в охапку, погладил по голове и чмокнул скулу под шрамом. Обычно она с успехом избегала этих ужимок, но сегодня даже не пошевелилась. – И, между прочим, цыпочка, на практических занятиях не приветствуется присутствие без формы.

– Она вся порвана, не подлежит ремонту.

Марори разжала его руки, освободилась и слепо пошарила под ногами в поисках сумки.

– Ты выглядела жутко сексуально во всех тех дырках, – облизнулся инкуб.

– Да заткнись уже, – осадил его Даган, – видишь же – что-то случилось.

Марори хотела убежать до того, как кончатся силы сдерживаться, но Кулгард, особо не церемонясь, заставил сесть ее на скамейку.

– Рассказывай, – немногословно потребовал он. А Кулгурду, если уж что-то спрашивает, лучше ответить, как есть.

– Меня отчислили.

Марори протянула конверт, кто-то взял его, зашуршала бумага. Сопоставив даты, парни, не стесняясь присутствия девушки, материли «эльфийскую сраную жопу» и даже начали строить планы, как бы прищучить ушастого. Марори попросила не встревать. Какой смысл делать это сейчас, когда расправа никак не изменит ее участь?

– А мы тебе приготовили сюрприз, собирались отпраздновать инициацию у Крэйла на хате, – скис Эашу.

– Звучит устрашающе, – удивительно, как она нашла силы на вполне искреннюю улыбку. Ниваль ткнул инкуба в спину.

– Испортил сюрприз.

На этот раз Марори расплылась в самой что ни на есть искренней и счастливой улыбке. До чего же глупо выглядит со стороны: ревет и лыбится, лыбится и ревет. Она уронила лицо в ладони и дала волю чувствам. Все, о чем она мечтала, – друзья, дело по вкусу, призвание. Все это неумолимо превращалось в песок и стремительно просачивалось сквозь пальцы. И как бы она ни старалась – все тщетно. Все равно, что ловить ветер сачком.

– Говорил же, чтобы прекращала таскать сопли и реветь, Марори Милс.

Незнакомый голос, но интонация и.

Никто больше не звал ее вот так официально.

Перед глазами замаячила бумажная салфетка. Марори подняла взгляд и наткнулась на белобрысого, как снег, здоровяка. Он лишь самую малость проигрывал Кулгарду в росте и был более поджарым. Альбинос, от кончиков волос до ресниц и бровей, но со смуглой кожей и совершенно невозможными глазами цвета ртути.

Он чуть склонил голову набок, нервно рванул ворот форменной рубашки – несколько пуговиц упали на пол. Потом засучил рукава, обнажил крепкие жилистые руки: на правой отчетливо виднелся выпуклый черный орнамент, уходящий вверх по предплечью. Оставшуюся часть скрывал рукав. Его волосы выглядели жесткими, непослушными и какими-то всклокоченными. Как будто он забыл причесаться после сна. Видимо, в форме ему было очень некомфортно.

Ископаемый шанатар?

– Ну и где твоя лягушачья кожа, принц-жаба? – Марори шмыгнула носом, потом взяла из его рук салфетку и громко, от души, высморкалась.

– Отрыжка темного, малявка сделала мой день! – Даган хохотнул.

Крэйл Шаэдис, Принц-из-Тени, оскалился. Что ж, по крайней мере, клыки и глаза у него те же.

– Моя цыпочка такая остроумная, хоть и зареванная, – Эашу снова призмеился к ней, устроил голову на плече, норовя схватить за ухо. Они не посвящали остальных в свои планы сорвать куш, хотя Марори до последнего настаивала на этом. Инкуб сильно волновался из-за утечки информации. Ничего не попишешь – пришлось согласиться.

– Бери эту бумажку, Марори Милс, – Крэйл отобрал у Ниваля письмо и вернул его владелице, – и иди к Магистру. Выгнать тебя до инициации и сейчас, когда на тебе места живого нет, когда у тебя есть честно прирученный фэлфаэр, – очень разные вещи. Только сопли вытри, а то смотреть гадко.

– Крэйл дело говорит, – поддержал шанатара Кулгард. Потом ткнул его в плечо. – Слушай, бицуха совсем сдулась, и трапеция ни к черту – дрищ дрищем.

Марори чуть не икнула. Вот это называется «сдулась»? Да он выглядит едва ли не так же мощно, как Кул, а уж тот по праву носит звание главного «качка» Дра’Мора. Она чуть было не сказала об этом вслух, но вовремя прикусила язык. Нет, определенно, этот напившийся живой крови шанатар действовал на нее куда более. странно, чем немощный сутулый доходяга. От предыдущего она хотя бы знала, чего ждать. Альбинос же казался огромным знаком вопроса, в котором от прежнего Крэйла осталась разве что его вездесущая грубость.

– Я с тобой пойду, – охотно вызвался сопровождать ее Эашу, но Ниваль поймал инкуба за шиворот и бесцеремонно оттащил от Марори.

– Не маленькая, не заблудится.

– Я не знаю. что ему сказать, – призналась она.

– Наверное, то, что ты зубами и кровью выгрызла право быть одной из нас? – предложил Крэйл.

Да, точно! Что же она за бестолочь такая, стоит чему-то произойти – и она теряется, перестает мыслить трезво.

– Крэйл.

Он вскинул голову.

– Спасибо. за все.

Секунду он буравил ее жестким взглядом. А потом. улыбнулся. И эта улыбка превратила его из неприветливого буки в самого обаятельного парня на свете. Хотя, конечно, значительные клыки по-прежнему заставляли ее вздрагивать и побуждали держаться от шанатара подальше.

Идти к Магистру без приглашения, да еще и с намерением попрать уставы Дра’Мора было очень плохой идеей. И чем ближе она подходила к кабинету, тем отчетливее понимала, насколько сумасбродная. И как ее снова угораздило поддаться подначиваниям шанатара? Но если разобраться – чем она рискует? Разве что быть испепеленной гневом Магистра. Не так уж страшно после танцев с Сатисом.

На ее несмелый стук Магистр отозвался громким разрешением войти. Знакомый кабинет утопал в дыму и запахе табака. Перед сидящим за столом Лордом-демоном стояла до отказа забитая окурками пепельница в форме черепа какой-то рептилии.

– Староста отдал мне распоряжение администрации. – Она положила конверт около черепа и отошла на безопасное расстояние. – Полчаса назад.

– И? – Магистр писал письмо, которое, судя по количеству окурков, было куда важнее зарвавшейся студентки.

– Я. – Она запнулась, вдруг поняв, что совершенно не подготовилась к разговору. То есть у нее был план действий на случай вспышки гнева или чего-то подобного, но вот это безразличное «И?» настигло ее как гром среди ясного неба. – Я прошла инициацию, у меня есть фэлфаэр, и, когда Круг разрушился, я.

– Вы сжульничали, айра Милс. – Лорд-демон продолжал вычитывать письмо и что-то энергично в нем черкать. – Полагаете, это равносильно тому, чтобы пойти в Хаос и попытаться поймать бестелесную сущность? Кроме того, раз вы забылись, я напомню причину, по которой было принято решение о вашем исключении. Правда, это отвлечет меня от дел и мое настроение сильно испортится, но, раз уж вы сюда заявились, я уважу ваши претензии.

Она трижды обозвала себя идиоткой, дурой, бестолковой башкой, но время для отступления вышло.

– Я соврала.

– Значит, вы все-таки помните. Хорошо. Тогда какого лешего вам надо?

– Я всего лишь хотела остаться в Дра’Море, потому что теперь это мой дом. Другого у меня нет. Потому что я заслужила право быть одной из вас. Потому что во мне тоже течет проклятая кровь, и я верю, что здесь – мое место. Среди таких же, как я. – Она все-таки не удержалась и вздохнула, хотя видят Светлые, никогда за всю жизнь не пыталась казаться храброй так сильно, как в эту минуту. – Прошу прощения, Магистр, я забылась.

И пошла к двери. Но прежде чем взялась за ручку, Магистр догнал ее окриком.

– Не помню, чтобы отпускал вас. Она послушно вернулась.

– Я навел справки о вашей семье, айра Милс. И оказалось, что никакой Марори Милс в списках членов семьи не значится. Сначала я подумал, что это какая-то дурацкая ошибка, которых вокруг вас так много, что это уже доходит до абсурда. Поэтому проверка заняла чуть больше времени, чем требуется в таких случаях. Вы не первая студентка, которая пытается обманом сунуть свой нос в Дра’Мор, поэтому определенный опыт в отлове нарушителей у нас есть. Но вас действительно не существует в природе, айра Марори Милс. И на этот счет у меня есть свои собственные размышления, которые, впрочем, вам знать не обязательно.

– Но я правда не понимаю, не знаю, почему так!

Магистр со всего размаху припечатал лапищей стол. Пепельница опрокинулась и только чудом не грохнулась на пол. Демон смахнул мусор, а заодно и пламя со своих рогов. Сатис в своем самом худшем явлении казался безобидным пугалом на фоне доведенного до бешенства ректора Дра’Мора.

– Еще раз перебьете меня, и я с радостью испепелю вас. Причем без вреда для себя и репутации заведения, потому что никакой Марори Милс в природе не существует.

Марори поклялась памятью умершей матери, что с этих пор будет открывать рот только по его приказу.

– Я знаю про ахасов, – выдал Магистр. – Какого рожна ты творишь, девчонка?! О таких вещах нужно докладывать немедленно!

Похоже, один ископаемый шанатар совершенно не умеет держать язык за зубами.

– Тогда я не могла сказать, потому что пришлось бы говорить и о другом, – честно призналась она. А куда темнить? Ее вранье оголили, как провод.

– Надеюсь, айра Милс, вы сделали выводы на будущее, – раздраженно сказал Лорд-демон.

– Да, Магистр.

– Я не могу отменить приказ. Решение о вашем отчислении было принято коллегиально. Кроме того, я считаю, что наказание заслужено, и скажите спасибо, что вас не подвергли публичной экзекуции или не приковали к позорному столбу. Некоторые члены комиссии очень на этом настаивали. Поэтому, студентка Марори Милс будет отчислена. – Он сделал паузу, а потом добавил. – На том, чтобы выгнать вас из Дра’Мора настаивала Ложа. Ни я, ни магистресса Флоранция не обладаем достаточными полномочиями, чтобы противостоять их требованиям.

– Спасибо, что поступили со мной мягко. – Она поклонилась, пользуясь тем, что он не видит ее лицо, сморгнула набежавшие слезы.

– Я еще не закончил. Проклятье, девчонка, ты всегда такая бестолковая?! Марори распрямилась, вытаращилась на Магистра. Что еще?

– Студентка Марори Милс действительно будет отчислена, потому что такой студентки попросту нет. Не верю, что говорю это, но на сей раз вранье спасло вам жизнь, айра Милс. Я отдал старосте вашего Круга все бланки для заполнения – заполните их и верните ему, дальнейшие распоряжения он получил от меня лично. И я вас предупреждаю – ни буквы вранья в этот раз, потому что до конца своего обучения в Дра’Море вы полностью исчерпали отведенный на вас лимит моего терпения и доверия. Кроме того, учитывая ситуацию, которая сложилась вокруг группы Первого круга, я разрешаю вам перевестись на первый год обучения.

– Магистр, я прошу оставить меня на Третьем! – выпалила она, и снова согнулась в поклоне. В голове не укладывалось, что ей дали еще один шанс. Что больше не нужно врать, не нужно притворяться и скрывать свое прошлое и свой побег. Но если она может выбрать, если есть хоть маленький шанс.

Магистр Дамиан окинул ее взглядом с ног до головы.

– Ваше право, но имейте в виду, что это – последний шанс. Для вас сделано слишком много исключений, нильфешни. И не потому, что мне вас жаль, надеюсь, вы в состоянии понять хотя бы это. Я вижу в вас потенциал – и ваша проснувшаяся проклятая кровь его подтверждает. Очень надеюсь, что не ошибся. В противном случае придется собственноручно свернуть вам шею. И вот еще что. Хотел поинтересоваться – откуда у вас тамаката?

– Что?

– Ваше оружие, айр Милс. Тамаката, одушевленная вещь, ваша коса. Уму непостижимо – носить в зубах гранату и думать, что это мячик для гольфа. – Он издал злой смешок. – Стоит мне начать думать, что вам больше не удастся меня удивить, – и вы разубеждаете меня в обратном.

Марори тут же выложила всю подноготную появления у себя косы, начиная с безымянного подарка под дверью и заканчивая материализацией Изменчивой сферы. Когда закончила, Магистр выглядел озадаченным.

– Я надеюсь, вы понимаете, что человек, подаривший это, определенно не желал вам добра. Одушевленная вещь – это куда более опасная и бесконтрольная сила, чем ваш личный фэлфэр. Тем более, оружие. Я бы хотел сказать, что рад вашим могущественным покровителям, пожелавшим сохранить инкогнито, айра Милс. Только боюсь, на фоне кишащих вокруг вас загадок и тайн, это скорее повод для сочувствия.

– Среди моих знакомых нет таких людей.

– Видимо, вы очень плохо знаете своих знакомых. Но, впрочем, меня больше интересует, как вам удалось ее усмирить?

Она совершенно искренне пожала плечами.

– Было очень безрассудно вот так хвататься за артефакт. Если бы тамаката подчинила вас своей воле, у нас бы мог случиться локальный апокалипсис с пришествием темного мессии. Ну ладно, я немного преувеличиваю, но только чтобы вы понимали всю глубину своей безответственности, айра Милс. Как минимум, вы должны были выяснить, что за вещь попала вам в руки, изучить ее и лишь потом пытаться подчинить. И не заикайтесь о незнании, – он отмахнулся от ее попытки оправдаться. – С одной стороны, я чувствую, что все происходящее вокруг вашей личности – даже не цветочки и что Дра’Мору еще предстоит хлебнуть с вами лиха, а с другой – вы слишком любопытный и небезопасный экземпляр, чтобы я выпустил вас из клетки. Тем более на вашем отчислении настаивала Ложа, и, поверьте, вы бы попали к ним в руки сразу, как вышли за порог Дра’Мора. Мы с магистрессой Флоранцией решили, что ваш удивительный талант стоит того, чтобы пойти на некоторые. уловки. Мы заинтересованы в том, чтобы лично наблюдать за всеми вашими метаморфозами.

«Как о пауке каком-то», – подумала Марори. Без обиды, потому что за разрешение остаться в Дра’Море заочно на сто лет вперед простила Магистру все тычки, пинки и затрещины.

– Я распоряжусь, чтобы вам выписали пропуск в закрытую часть библиотеки. Потрудитесь выяснить, что за вещь оказалась у вас в руках. И ради Темных, немедленно переоденьтесь в форму! Что за вид?!

Марори растеклась в извинениях, одновременно пятясь к выходу – и выскочила за дверь.

Сердце грохотало в груди, в происходящее верилось с трудом.

Она не отчислена, ей дали еще один шанс!

Светлые и темные и Неназванные, ради этого она пережила бы еще с десяток ночей Хаоса!

Как сумасшедшая Марори неслась, чтобы поделиться хорошей новостью. Но, когда ворвалась в зал, радостная весть замерзла на губах. Крэйл держал Аситаро за горло, и эльф болтался над землей, весь синий и с выпученными глазами. При этом сам шанатар выглядел совершенно спокойно, будто темный вовсе ничего не весил. Появление Марори заставило его оглянуться. Секунду или две они сверлили друг друга взглядами, а потом альбинос разжал пальцы. Эльф грузно свалился на пол, как прогнивший плод, потянулся было, чтобы встать, но Крэйл безжалостно раздавил его ладонь носком тяжелого ботинка.

– Что происходит? – Марори тихонько прикрыла за собой дверь.

– Воспитательная работа, – пробасил Кулгард.

Страшно представить, в каком настроении будет Аситаро после такой «работы». И как, скажите, пожалуйста, ей получить свои бланки? С другой стороны, она не могла сдержать злорадство. Если бы ушастому еще и по морде пару раз съездили, было бы совсем хорошо.

Аситаро встал и, пошатываясь, подошел к Марори, потому что так получилось, что она стояла между ним и дверью. Повязка сползла с его лба, обнажила адово клеймо. Не похоже, чтобы добродушная Ирри Данва как-то позаботилась о нем: выглядит так же, как ее собственное до вмешательства горгульи. Либо Ирри Данва решила проучить темного за его издевательства над другими, либо Аситаро сам постыдился идти за помощью.

– Мне нужны бланки, Магистр сказал, что они у тебя.

Аситаро сжал челюсти, аж зубы скрипнули от натуги. Потом отодвинул ее с пути и вышел, хромая.

– Эти бланки? – Крэйл протянул ей запечатанный конверт.

– У нас новый старый староста, – Даган хлопнул его по плечу. Забавно, учитывая их разницу в росте, молодому дьяволу пришлось задрать руку. – Царевна, блин, лягушка!

Шанатар тут же лихо скрутил его, и несколько минут они в шутку бодались. Правда, при этом пару раз ощутимо съездили друг другу по физиономии. Марори уселась на скамью, распечатала конверт, желая окончательно убедиться, что не спит. Так и есть: бланки со знакомыми вопросами, формы для заполнения. Только один новый – форма для заполнения анализа крови. Формальность, конечно, но еще одно напоминание о том, что она «прошлая» и «теперешняя» – совершенно разные люди.

– Так ты все знал? – вдруг сообразила Марори. – Крэйл! Когда говорил, чтобы шла к Магистру, – ты уже все знал. И ничего не сказал!

Эашу растекся в улыбке.

– Моя цыпочка так хороша в гневе. И как я до сих пор сдерживаюсь, чеееерт.

Его словам никто не придал значения. Взгляды сосредоточились на хмурой Марори и Крэйле, которому Даган, пользуюсь тем, что противник отвлекся, как раз врезал в ухо. Шанатар потер ушибленное место, пообещал обидчику навешать люлей и зыркнул на Марори.

– Какие-то проблемы?

Это что, вызов? Этот ископаемый шанатар думает, что она настолько обезумела от счастья, что поддастся?

– Я просто спросила, – спокойно ответила Марори. – Но в следующий раз, прежде чем выкладывать посторонним чужие секреты, спроси сначала, хотят ли этого те, кому секреты принадлежат.

Он безразлично пожал плечами.

– Помочь с именем, цыпочка? – Эашу уселся возле нее, остальные тоже как-то незаметно оказались поблизости.

– Я понятия не имею, что тут написать. – Марори занесла ручку над самой первой строкой. Стало невероятно стыдно за то, что кончик стержня предательски дрожит. В конце концов, не каждый же день придумываешь новую себя.

– Я однозначно против смены имени, – пробасил Кулагрд. Он вообще любил категорично выражаться в особенности в тех вопросах, которые считал важными. И обычно не находилось желающих оспаривать его точку зрения.

– И я «за» старое имя, – поддержал Ниваль.

– Загвоздка в фамилии, – промурлыкал Эашу.

– Нет никакой загвоздки, – неожиданно встрял Крэйл.

– Ого, что сейчас будет, – на ухо Марори, посмеиваясь, прошептала Даган.

– Мне уже страшно, – также шепотом ответила она.

– Она может взять. мою фамилию. Так, по крайней мере, в стенах Дра’Мора никто к ней не сунется.

На этот раз нервы у Марори все-таки сдали, и она громко, нервно рассмеялась.

– По-моему, кто-то лезет на чужую территорию, – недовольно проворчал Эашу и чуть ли не силой притянул Марори к себе.

– Я не замуж ее зову, – огрызнулся Крэйл, – а предлагаю помощь. Как это сделал каждый из вас. Имя Шаэдисов приносит некоторые. неудобства, но не здесь. А в мир небеснорожденных, я так понимаю, малявка в ближайшее время не собирается. Но, конечно, она может называться хоть ведром, если с этим какие-то проблемы.

Марори надеялась, что хоть кто-то, хоть что-то скажет. Что вот сейчас они хором посмеются над несмешной шуткой, но никто и слова не произнес поперек. Даган так и вовсе энергично утвердительно закивал.

– То есть я буду вроде как. твоей сестрой?

Что за чушь!

– Ты будешь Марори Шаэдис йор Миол’Мора. Остальное люди придумают сами, можешь мне поверить.

– Охренительная маскировка, – продолжал ворчать Эашу.

– Ее никто не прячет, ей дают время. А я предлагаю помощь. И делаю это, вопреки всем своим принципам, второй раз. Пока она будет одной из семьи Шаэдисов, на нее будут распространяться все привилегии шанатаров. В том числе, окажется под защитой права о неразглашении личности без ее личного согласия. То есть попадет в закрытый список студентов. И если кто-то – он выразительно зыркнул на Марори, – захочет с этим списком ознакомиться, ему придется заново повозиться с бюрократической машиной. Месяц-другой, насколько я помню.

– Я. я.

Марори закрыла рот.

– Темные тебя подери!

Крэйл отобрал у нее бумаги и решительно, размашистым неряшливым почерком заполнил первые графы. А потом небрежно бросил листы Марори на колени. Она взяла их трясущимися руками.

Марори Шаэдис йор Миол’Мора.

– Мне сейчас нужно где-то кровью подписаться? – сквозь непрошеные слезы спросила она. Трижды глупая шутка.

– Достаточно сказать «спасибо».

– Спасибо, братик Крэйл, – прибавил Эашу. – Впервые чувствую себя самым трезвомыслящим. Тут вообще хоть у кого-то мозги есть?

– Гляньте-ка на него – ревнует, что ли? – хохотнул Кулгард, и его приступ веселья вызвал едва ли не такой же шок, как предложение Крэйла.

– Я думаю, это плохая идея, – продолжал ворчать инкуб.

– Теперь-то Крэйл за сестричку Мар тебе уши открутит, – подначивал Даган. И даже не скрывал, что делает это нарочно. – Думаю, пора ваш тотализатор прикрывать, ребятки, а взамен открывать новый: через сколько дней Шаэдис-старший навешает одному наглому инкубу за то, что цепляется к Шаэдис-младшей.

– Мне нравится эта идея, – спокойно и жестко поддержал Крэйл. Потом посмотрел на Марори, которая все еще пыталась собрать все произошедшее к одному знаменателю. – Я займусь формальностями и сам переговорю с Магистром. Есть какие-то пожелания насчет комнаты?

– Какой комнаты?

– Ох, и туго же до тебя доходит. Марори Шаэдис, к моей фамилии прилагается не только статус, хотя бы это ты в состоянии понять?

Она предпочла утвердительно кивнуть, не вдаваясь в подробности.

До обеда день пролетел как один миг. Мастер Гарак, преподающий основы парирования, не сделал скидок ни на физическое состояние студентов, ни на их участие в минувших событиях. Сперва загонял студентов до седьмого пота на отработке пройденных приемов, при этом всякий раз напоминая нерадивой студентке, что на случай, если ее форма пришла в негодность, нужно иметь запасной комплект. Потом они битый час отрабатывали новый прием, а потом пришла очередь тренировочного спарринга с самим преподавателем. И все по очереди получили на орехи. Все, кроме Крэйла Шаэдиса.

Марори не могла ничего с собой поделать – как завороженная, таращилась на альбиноса. Как он двигается, скользит по площадке, словно ничего не весит, как он безупречно контролирует свое тело, каждый жест и даже полжеста. Идеальная грация, которую никак нельзя угадать в таком мощном теле, и сила, которая ощущалась в каждом движении. Он мастерски владел парным оружием, и их с Мастером Гараком «танец» был совершенен.

После окончания занятий Эашу по традиции проводил ее до комнаты. С тех пор, как они стали «парой», инкуб взвалил на себя эту обязанность и старался всячески поигрывать на публику, если поблизости была хотя бы пара заинтересованных глаз. Однако все попытки проникнуть к Марори в комнату разбивались об ее железобетонное «нет». Не потому, что девушка дорожила репутацией (с некоторых пор она перестала волноваться о мнении окружающих), а потому что верила: терпение и совесть инкуба не безграничны.

– Сегодня для меня опять «нет»? – для проформы поинтересовался Эашу, наваливаясь на косяк ее двери.

– Ага.

Марори попыталась закрыть дверь, но он подставил ногу. И поморщился, когда она умышленно надавила посильнее.

– В общем, цыпочка, план такой – у нас что-то типа закрытой вечеринки у Крэйла. Там будут только самые доверенные.

– Сегодня же понедельник. – Студентам запрещалось покидать пределы Дра’Мора в учебные дни. Конечно, многие плевали на это правило, а администрация изредка даже закрывала глаза, если вылазка не носила криминальный характер. Правда, минимум раз в неделю за нарушение дисциплины обязательно кого-то пороли. – Нас накажут, если поймают.

– Ты мой очаровательный «ботан».

Зрачки Эашу расширились, он схватил ее за руку, прижал ладонь к губам и погладил кожу около большого пальца. Марори осмотрелась. Так и есть, стайка студенток с первого круга некромантии в десятке метров от них. Только что вывалились из телепорта и теперь, перешептываясь, таращились на инкуба.

– Подходящее время впустить меня в комнату. – Эашу вдавил ее в дверь, но Марори позаботилась, чтобы между ними осталось расстояние для ее руки. – Ну, нет, так нет. Слушай, цыпочка, я собираюсь прийти кое с кем. Раз у нас чисто деловые отношения, а у меня есть некоторые потребности. С этим нет проблем?

– Абсолютно никаких, – шепотом сказала она, спрятав лицо у инкуба на плече. Хоть бы любопытные тетери поскорее исчезли, но нет – таращатся, без стеснения фотографируют и наверняка тут же рассылают всем заинтересованным в тотализаторе подружкам.

– Я должен задержаться немного, так что придется добираться одной. Скажешь, что меня задержал кто-то из преподов, лады?

Одной?! То есть на вечеринку по случаю ее инициации она должна еще и сама же добираться? С ее-то везением без неприятностей не обойдется.

– Одна не пойду, – отрезала она.

– Да не жучься ты, Ним будет ждать тебя.

– Ним?

– Пришлось взять твоего ушастого в дело, – нехотя признался Эашу. И резко развернулся. Шаг – и переступил порог. – Будет ждать тебя в семь в северной части Тихого сада. Остальное ушастый знает. Только учти – и ему о нашем договоре ни полслова. Эти ушастые твари совсем не умеют держать язык за зубами.

Пришлось согласиться. Раз она накрепко решила стать частью этого мира, нужно принимать его со всеми «плюсами» и «минусами». А последние таковы, что слишком правильным в нем делать нечего.

Эашу пришлось вытолкать взашей, прямо под любопытные взгляды некроманток. Он выглядел разозленным. Что ж, можно ждать внушения о том, что она совершенно ничего не делает для их плана.

В назначенное время Марори пришла на встречу с Нимом. И остолбенела: эльф был не один, а со своей суккубой. Которая, в отличие от виновницы торжества, оделась соответственно: открыто и подчеркнуто сексуально. Марори стало неловко за свои привычные джинсы и простую хлопковую рубашку.

– Привет, – широко заулыбался Ним, – ну и где твой змей?

– Нарвался на препода, – брякнула Марори, – сказал, чтобы выдвигались без него. Он выкрутится – и следом.

– А там у тебя что-то запрещенное, крепкое и алкогольное? – Он кивнул на внушительного размера рюкзак на плече Марори.

Ну и как ему объяснить, что она и шагу не ступит за пределы Дра’Мора без целой кучи своих вещей: записной книжки, телефона, ноутбука, пластырей, мази против синяков. Марори точно знала, что при необходимости в недрах безразмерного рюкзака может найтись почти что угодно. После того как она второпях убегала из дома, пришлось взять за правило сделать что-то вроде «тревожного чемодана» на случай, если в ее жизни снова что-то круто переменится. И на случай, если предстоит вылазка в совершенно незнакомое место, где одни Светлые знают, что может произойти.

– Знакомься, – Ним представил свою спутницу, – Ястина – предводитель главного дра’ морского сообщества для девочек «Непокорные», – Ястина – это Марори, мой. друг.

Ястина кивнула. Не надменно, но снисходительно.

– Годный шрам, – отметила она. – У кого делала? Сколько стоит работа? Долго будет держаться?

– Он настоящий.

Ястина поморщилась, но вслух ничего не сказала.

Тем временем Ним уже вытаскивал из рюкзака инвентарь: коробку с мелом, пригоршню рунных камней, кристальный кластер. Последний светился не так, чтоб уж слишком – заряжен наспех, сразу видно. Со знанием дела эльф разложил рунные камни в круг, в центре поставил кристалл, а потом обвел все мелом.

– Прошу ко мне, девушки.

Он встал в центре, Марори и суккуба по обе стороны от него. Ястина по-свойски взяла эльфа под руку – сразу видно, кто тут главный. Ним довольно улыбнулся, потом бросил себе под ноги пригоршню преобразовательного порошка. Воздух завибрировал от возмущения Плетения. Ним мастерски расчертил пустоту ладонями, вытягивая из не-Материи нити Плетения, подчиняя их себе. У Марори бешено забилось сердце. Она воочию видит создание точки перехода! Но как? Ним проучился всего ничего, и он.

«А ты думала, что одна корпишь над книжками?»

Воздух вокруг них сгустился, обвил тугим коконом. Марори непроизвольно крепче сжала ладонь эльфа. На задворках сознания шевельнулась мысль, что он мог что-то напутать, что-то сделать не так из-за неумения, и тогда в точке назначения они могут оказаться по частям. Или, в лучшем случае, за пару сотен километров от нее. Словно прочитав ее мысли, эльф повернулся к подруге и подмигнул, попутно сжав в ответ ее пальцы. Все будет хорошо – обещал его взгляд.

Их несколько раз тряхнуло, а потом кокон рассыпался. Они по-прежнему стояли в круге, но обстановка изменилась. Стены из адского кирпича источали жар даже на расстоянии нескольких метров. И всюду, куда хватает глаз, – стеллажи, полки, сундуки. Нагромождения вещей.

– Ну вот, прибыли. – Эльф вышел из круга, с сомнением посмотрел на кристальный кластер. – Ну, в общем, расходовалось больше, чем я ожидал, но на обратную дорогу должно хватить.

Марори вышла следом. Она, может, и не учится Плетению так глубоко, как он, и уж точно не адепт и не слишком смыслит в заполнении кластеров, но даже ей очевидно, что оставшейся энергии хватит на телепортацию разве что двух человек, и то – впритык. Он, как создатель портала, должен пойти обязательно. И очень маловероятно, что Ним решится переправить подругу вместо девушки, по которой сохнет. Пока они с эльфом вели молчаливую дуэль взглядами, суккуба поправила наряд и, ни слова не говоря, пошла к лестнице.

– Что собираешься делать? – злым шепотом спросила Марори.

– Ну. вообще. я был уверен, что обратно тебя доставит Эашу.

Ох. Логично же, любой бы так подумал. Марори махнула рукой и решала отложить мысли о способе возвращения на часик-другой.

– Мы с Эашу что-нибудь придумаем. Догоняй свою подружку, я немного осмотрюсь.

Место, в котором эльф поставил якорь перехода, было чем-то вроде склада для всего, что и выбросить жалко, и положить на видное место стыдно. Книги, написанные на языках, которых Марори не могла понять, оружие, части доисторических доспехов, микросхемы, осколки камней с выщербленными и затертыми временем рунами. Марори открыла одну из книг, пролистала, и очнулась от хриплого:

– Какого черта ты тут сидишь?

Крэйл стоял над ней, недовольный и мрачный, как туча. Одет запросто: безрукавка, джинсы, высокие ботинки на тяжелой подошве. Она осмотрелась. Так и есть, зачиталась и не заметила, как пристроилась тут же у полки, на полу. Интересно, давно она так сидит? Кажется, открыла на трети книги, а уже середина. Марори заложила палец между страницами, встала, отряхнулась.

– Извини, со мной такое случается – нашла интересную книгу и провалилась в нее.

– Не все из этих вещей можно трогать, – недовольно проворчал Крэйл. Взял ее за руку, развернул так, чтобы видеть, какую именно книгу она выбрала, и, немного подумав, предложил: – Можешь забрать себе.

– Правда?

– Эту книгу любила мать. Думаю, ей было бы приятно, что книга попала в руки того, кто способен оценить ее по достоинству.

Марори быстро, пока шанатар не передумал, сунула находку в рюкзак. Шанатар оценил его размеры и не сдержался от насмешливого:

– Ну и кто у тебя там?

– Совесть – на случай, если у кого-то ее нет.

– Темные тебя задери! Как можно быть такой занудой, Марори Шаэдис?

– Точно так же, как можно быть редкостным грубияном.

– Я был уверен, что ты не придешь, – немного нахмурившись, признался Крэйл.

– Почему я не должна была прийти на вечеринку, которая, если все правильно поняла, организована в мою честь? – Да уж, прозвучало это нескромно.

– Потому что тебе вряд ли понравится. все происходящее. Догадываюсь, что вечеринки у простокровных проходят совсем в другом антураже.

– Боюсь, я не так часто бывала на вечеринках простокровных, – последнее слово она нарочно выделила ударением, – чтобы стать в них профи. Если мое присутствие не входило в планы, я могу уйти.

«Прекрасно, Марори, ты просто молодец. – Она мысленно дала себе пинка. – Сейчас он скажет: „Ок, уходи“ – и что ты будешь делать?» Может быть, Ним еще не успел затеряться где-то в недрах этого – она снова осмотрелась – склепа?

– Хватить пороть чушь. Пошли. – Шанатар двинулся к лестнице. – Сначала официальная часть, потом – экскурсия.

– Экскурсия?

Он снова вымученно застонал. Марори дала себе зарок больше никогда не обращать внимания на подобное проявление чувств в ответ на практическую любую ее фразу. Похоже, что бы она ни делала, шанатар все равно будет недоволен. Так стоит ли изводиться попытками подстроиться под его настроение?

Ох, Светлые и Темные, они что – в самом деле теперь. брат и сестра? Формально, конечно, но мысль об этом заставляла ее нервничать.

– Экскурсию по дому, – все-таки снизошел по пояснения Крэйл. – Ты же в курсе, что теперь это и твой дом тоже?

– Очень смешно, – сказала она, нисколько не сомневаясь, что шанатар ее просто подначивает. Хотя, положа руку на сердце, это было совсем не в его стиле.

– Бесишь, – себе под нос пробормотал он, и на этом их пререкания закончились.

Из подвала они попали в кладовую, заставленную опечатанными коробками, оттуда – на кухню. Точнее сказать, какое-то зловещее место, где трудилось не меньше десятка одинаковых с лица големов. Руководил этим парадом рабов мужчина средних лет и вполне человеческой наружности. Вполне, если бы не характерные отметины на голове в том месте, где положено быть рогам у демона. Видимо, кровь в его жилах была сильно разбавленной. Готовка шла полным ходом. Мимо Марори и идущего впереди Крэйла проскользнула нимфа с подносом в руках, из всей одежды на которой была только коротенькая юбочка, бесстыдно обнажающая кружевные стринги. Она послала шанатару воздушный поцелуй, а гостье – удивленный взгляд. Конечно, на фоне смелого, если так можно выразиться, наряда нимфы, Марори в своих мешковатых вещах выглядела монашкой.

Дальше был коридор, в котором Крэйла поймала высокая красноволосая девушка с выступающими эльфийскими ушами.

– Где тебя носит? – раздраженно спросила она и схватила шанатара под руку.

– Ходил выуживать. Марори из подвала. Сказала, что замуруется и не выйдет.

Темная эльфийка покосилась на Марори. Еще один непонимающий взгляд. Похоже, к концу вечера она получит их критическую дозу и перестанет, наконец, реагировать. Эльфийка прильнула к плечу шанатара, что-то шепнула на ухо. Крэйл оглянулся на гостью.

– Она – моя. родственница, а если тебе что-то не нравится – ты в курсе, где дверь.

Эльфийка сперва нахмурилась (Марори показалось, что она вот-вот разродится гневной тирадой), но девушка смолчала и даже вполне мило улыбнулась в ответ. Только в ее взгляде от дружелюбия не было и следа.

– Я прошу прощения, – небрежно бросила ушастая, а потом снова перевела взгляд на клыкастого. – Ты невозможный злюка.

Марори передернуло от желания дать деру. Когда Шаэдис был облезлой вороной – он внушал страх и отвращение, в новом же обличии он превратился в непредсказуемое, безжалостное белое пятно, от которого хотелось отгородиться свинцовыми стенами, как от заразы.

Заразы, которая в совершенстве владеет парными клинками и, глядя на которую в деле, Марори нравилось осознавать, что они вроде как по одну сторону баррикад.

В зале, куда они пришли, царил настоящий балаган. Вдоль стен ломились от угощений накрытые столы, девушки-официантки сновали между собравшимися и охотно давали мужчинам (и некоторым женщинам!) полапать себя за разные места. На сооруженной в левой части комнаты мини-сцене в исступлении извивалась пара полуголых девиц. Марори покраснела и отвернулась в противоположную сторону – туда, где на стене растянулась потрескавшаяся от времени фреска. Война Светлых и Темных, переиначенная на иной лад. В центре сюжета был Темный, который буквально разрывал землю под ногами Светлых противников и обрушивал их в пропасть.

Хозяину этого места определенно не нравилось, что все пошло совсем не так.

– А вот и наша виновница!

Около Марори материализовался Эашу. Он высвободился из хватки парочки девиц, обнял ее и вытащил на обозримое свободное место. Даган, ухмыляясь, всучил ей бокал с чем-то очень подозрительно похожим на кровь. Марори понюхала – и от крепкого запаха голова пошла кругов. Светлые, что же с ней будет, когда она выпьет ЭТО?!

Марори скользнула взглядом по залу. Хм, на закрытой вечеринке все же присутствовала пара совершенно незнакомых ей лиц, и, судя по виду, студентов среди них не было. Она покосилась на Крэйла – и наткнулась на его хмурый взгляд. Что она опять не так сделала, чем заслужила недовольство ископаемого шанатара? Похоже, на этот раз одним своим присутствием.

Эашу разродился речью, в которой соловьем заливался о достоинствах своей цыпочки. Его нисколько не смущало, что при этом его рука шарит по заднице одной из девиц, которые хвостом волочились за инкубом по залу. Когда Эашу занесло, Кулгард затащил его в толпу и сдержанно поздравил Марори с прохождением инициации. «До дна», – осклабился Ниваль, выразительно зыркая на бокал в ее руке. Проверка на вшивость? Наверное, сейчас не самое подходящее время, чтобы сказать, что спиртное она пила всего раз в жизни – домашний сидр на шестнадцатилетие, да и то всего глоток.

Марори нервно улыбнулась, пригубила – и рот обожгло огнем.

Силы небесные, как это вообще можно проглотить? Ладно, на счет три.

После мысленной отмашки она опрокинула в себя содержимое бокала.

И честно попыталась протолкнуть жидкость в горло.

А когда поняла, что не сможет, – выплюнула все под ноги. Черт, позорище-то какое.

– Она пить не умеет, – Ним протянул запечатанную пачку бумажных носовых платков. Судя по всему, у эльфа их, как и леденцов, неиссякаемый запас.

Марори вытерла губы, присела было, чтобы промокнуть лужу, но дернулась от раздраженного:

– Твою мать, Марори, хватит корчиться!

Крэйл схватил ее за локоть, заставил распрямиться. Она попыталась вырваться, но тщетно – так бы и оставила руку в хватке шанатара.

– Даган, где эта чертова коробка? – рассвирепел он.

Даган вынырнул из толпы, вручил Марори коробку. С минуту она таращилась на белую обертку и черную ленту.

– Да открой ты ее, – прорычал на ухо шанатар.

Трясущимися то ли от волнения, то ли от страха руками Марори стащила ленту, разорвала обертку и сняла крышку. Внутри лежала какая-то ткань. Орнамент и вышивка показались ей смутно знакомыми. Когда в голове мелькнула догадка, сердце глухо стукнулось в ребра. На губах замерли слова благодарности. Слишком куцые, чтобы выразить ее чувства. Но как они узнали? Ответ возник в довольной улыбке инкуба. Ну да, вот уж кто без мыла влезет куда угодно и разнюхает то, что она сама о себе не знает. Фигурально выражаясь.

– И не воображайте, что я прямо тут это примерю, – сказала Марори скупо, только чтобы не разреветься.

– Примеришь это наверху, когда останемся наедине, – расплылся в сладострастии и инкуб, а заодно и его спутницы.

– Развлекайся, – бросил Крэйл и тут же исчез в неизвестном направлении.

Остаток вечера Марори провела, то обсуждая с Кулгардом новый график ее тренировок, то в игровой комнате, где они с Даганом битый час исследовали виртуальные просторы космоса и истребляли клонированных человеко-монстров. Когда она в последний раз видела Эашу, тот уединялся в комнате с тремя девицами. Инкуб подмигнул ей, приложил палец к губам и тут же, высунувшись из-за двери, поднял бровь в немом приглашении.

«Нет, нет и нет», – одними губами ответила она.

Когда время перевалило за полночь, а вечеринка как раз вошла в самый пик, Марори потихоньку отправилась на поиски Нима, надеясь уговорить эльфа вернуться в Дар’Мор. Но эльф словно сквозь землю провалился. Учитывая то, что и его подружки нигде не было видно, девушка сделала самый очевидный, как ей казалось, вывод: похоже, уж сегодня-то у эльфа что-то конкретно сложится.

Что ж, самое время поискать хозяина и спросить, каким образом она может добраться домой. Не может быть, чтобы все до единого прибыли сюда исключительно через личные телепорты. То есть Марори просто очень хотелось верить, что из этого необъятного мрачного места, больше всего напоминающего готический замок из страшной сказки, есть и простой человеческий выход. Может быть, и до электрички недалеко.

Девушка вышла на балкон. Кажется, именно туда уходил Крэйл, когда она видела его в последний раз. Часа этак два назад.

Ночной воздух остудил разгоряченные щеки. От взгляда вниз перехватило дух – балкон висел в паре сотен метров над огненной пропастью, заполненной клокочущей магмой. Но воздух был обжигающе холодным. Она поежилась, обхватила плечи, энергично потерла их ладонями.

Крэйл опирался на перила и именно в эту секунду выглядел настоящим хозяином этого места. Рядом с ним стоял пузатый бокал с черной жидкостью, в которой (Марори даже глазам своим не поверила) время от времени вспыхивали кроваво-красные искры.

– Я хотела сказать спасибо, – сказала она совсем не то, что собиралась. – Я благодарна за это вечер. – Она улыбнулась. Слова родились без труда. Потому что шли от сердца. – И за все остальное тоже благодарна. Для меня вряд ли бы кто-то сделала хоть десятую часть от всего этого.

– А выглядишь так, вроде готова просочиться в любую щель, лишь бы сбежать, – не потрудившись повернуться, сказал Крэйл.

– Я просто немного растеряна и не привыкла к таким. взрослым шоу.

– Привыкай. – Он взял бокал, но пить не спешил. – Ты теперь часть всего этого. А в нашем мире либо ты приспособился, либо сдох на обочине.

– Вряд ли я когда-нибудь это забуду. Ты не поможешь мне найти выход? Похоже, дальше веселье вполне обойдется без меня.

Он наконец повернулся и сделал глоток. Острый, заметно выступающий кадык дернулся под кожей, когда Крэйл глотнул. Марори непроизвольно шагнула к выходу.

– Ты совсем ничего не помнишь, да?

– Не помню чего?

– Ты уже была здесь. Вместе со своим отцом. Семь лет назад.

Марори показалось, что земля стремительно и неумолимо стала выскальзывать у нее из-под ног. В голове громко зашумело, мысли хаотично толкались и путались, а она была не в состоянии вернуть над ними контроль. Чтобы не упасть, на всякий случай вцепилась в дверной косяк. В какой-то момент даже поверила, что плита под ногами расколется, и она полетит в пропасть, прямо в огненную бездну.

– Что ты такое говоришь? – пробормотала тихо-тихо.

– Именно то, что ты услышала. Пойдем.

Марори опомниться не успела, а Крэйл уже взял ее за руку и увлек за собой. Она даже не пыталась смотреть по сторонам, анализировать, куда и с какой целью шанатар ее ведет. Она была здесь? В этом мрачном месте? Со своим отцом?

– Ты ошибся, – шептала она, нисколько не заботясь о том, что Крэйл вряд ли разберет хоть слово, – я бы никогда не забыла ничего подобного. Я никогда не была в Марабаре. Я никогда в жизни не выбиралась за пределы Ирвуда.

– Я думал, что ошибся, – ответил Крэйл.

Марори подняла голову – и тут же налетела на его плечо. Потом моргнула, разгоняя пелену перед глазами. Они стояли в длинном почти полностью темном коридоре. Лампа в виде распахнутой пасти огненного демона была единственным источником света на метры вокруг. Крэйл распахнул массивную дверь, чуть ли не за руку втянул спутницу в темную комнату.

Дверь за ними глухо и зловеще захлопнулась. От этого звука Марори невольно вжала голову в плечи. Нет, шанатар определенно не для того позволил ей пользоваться своим именем, чтобы теперь просто взять и сожрать. Фигурально выражаясь. И все же его близость и полное отсутствие рядом кого бы то ни было, заставляли девушку вспомнить все известные ей молитвы.

Раздался щелчок выключателя – и комната постепенно наполнилась приглушенным желтоватым светом.

Он что – привел ее в. библиотеку?

Вокруг, куда ни глянь, были книги. Они стояли на огромных, под самый потолок, стеллажах. Некоторые тома лежали на подставках под стеклом. Не будь Марори так обескуражена происходящим и услышанным, она бы первым делом посмотрела, что за выдающиеся экземпляры там покоятся. Но сейчас ее волновала только одна мысль: что за ерунду несет Крэйл?

Тем временем Шаэдис обогнул массивный стол из какого-то темно-красного дерева, открыл один из ящиков и выудил оттуда коробку. Обычную картонную коробку, как будто из-под обуви. На фоне мрачных готических аксессуаров остальной обстановки серый картон без каких-либо опознавательных знаков казался чужеродным артефактом с другой планеты.

– Не стой там столбом, иди сюда, – потребовал Крэйл. И, когда она не сдвинулась с места, убедительно предупредил: – Еще секунда – и я притащу тебя на руках. Ну, так как?

Марори, с трудом переставляя одеревеневшие ноги, подошла. Крэйл открыл коробку и достал оттуда снимок, который перекочевал к девушке в руки. Обычная фотография, сделанная, судя по качеству, мобильным телефоном.

– Это твой отец? – Крэйл встал у Марори за спиной и ткнул пальцем в моложавого мужчину, запечатленного в момент разговора с высоким господином в элегантном черном костюме.

Не в силах произнести ни слова Марори просто кивнула.

Но. как?

Понимая, как глупо выглядит со стороны, энергично потерла снимок большим пальцем. Какая-то очень наивная часть ее изо всех сил хотела верить, что это всего лишь глупая и очень злая шутка Крэйла. Но лицо отца никуда не делось, напротив – чем больше усилий она прилагала, тем более резкими и отчетливыми становились его черты.

Очнулась от того, что шанатар твердо, но осторожно, забрал снимок из ее скорченных пальцев и положил обратно в коробку. Коробка перекочевала в стол.

– Я видел его пару раз, – сказал Крэйл немного погодя, как будто давал собеседнице время прийти в себя, – незадолго до того, как мой отец. изменился. Тогда я не знал, кем был этот человек и что он делал в нашем доме, но после каждого его визита отец буквально с ума сходил.

– Мой отец никогда бы не стал!.. – Марори запнулась, потому что сама до конца не поняла, что именно собиралась возразить. – Он был простым человеком, он не водил дружбу с проклятокровными!

– Как и мой – с простокровками, – парировал Крэйл. – Тем не менее, ты все видела своими глазами.

Шанатар наконец отошел от нее, и Марори смогла выдохнуть, не боясь в очередной раз показаться слабосильной девчонкой, которую непонятно каким ветром занесло в Марабар. Кажется, именно проявления ее слабости злили Крэйла больше всего.

– Я думаю, этому всему должно быть какое-то разумное объяснение, – неуверенно предположила Марори. И поняла, что сама себе не верит.

– Логично.

– Возможно, они просто были друзьями? – зло ухмыльнулся шанатар. – Сама-то в это веришь?

– Нет, – призналась она. Марори пошарила взглядом в поисках кресла. Такое нашлось в самом темном углу библиотеки, и, говоря по правде, ей совсем не хотелось уходить так далеко от единственного источника света. Поэтому, чтобы избежать позорного падения, она обеими руками вцепилась в столешницу. – Ты сказал, что видел меня.

На этот раз пауза затянулась. Крэйл какое-то время стоял, словно окаменел: ни единое движение не выдавало в нем признаков жизни. Когда он, наконец, заговорил, его слова звучали глухо и скомканно, как будто шанатар до последнего не знал, что именно должен сказать.

– Я почти ничего не знаю, кроме того, что видел своими глазами. Ты была здесь всего раз, как я и сказал, - в день твоего семилетия. Я хорошо это помню, потому что. мне тот день никогда не забыть. Ты пришла с отцом, и я никогда не видел своего папашу таким чертовки довольным. Он чуть не пританцовывал от счастья. – Последние слова Крэйл едва ли не выплюнул. – Сначала я подумал, что ты будешь его Цепью – чистым источником крови. Но потом вы трое надолго заперлись в этой самой комнате. Отец долгое время обходился непостоянными источниками, и я был уверен, что именно поэтому с ним происходят все те странные вещи. Если бы у него появилась постоянная Цепь, он бы стал увереннее и спокойнее. Темные, как же идиотом я был. – Крэйл прошелся пятерней по волосам, выдохнул сквозь стиснутые зубы. – Я сидел под дверью и пытался подслушать, когда вышла ты. – Тут Крэйл повернулся и посмотрел на Марори так, будто видел ее впервые в жизни: невидящим слепым взглядом обозленного на весь мир существа. – Я даже сделать ничего не успел.

– Пожалуйста, замолчи, – взмолилась Марори. Неожиданный страх растекся по ней беспощадной отравой. – Умоляю, Крэйл.

Он и правда промолчал. Вместо этого стащил через голову безрукавку и приблизился к ней ровно настолько, чтобы она увидела.

На его груди, чуть выше сердца, виднелся отчетливый след от укуса. Темно-бордовые полукружия выглядели странно-свежими. Марори медленно протянула руку, коснулась шрама дрожащими пальцами – определенно старый: успел как следует зарубцеваться.

– Ты меня укусила, – жестко вколачивая в ее сознание каждое слово, сказал Крэйл. – И если бы не вышел твой отец и не оттащил тебя от меня – клянусь Темными, я бы сдох раньше, чем ты насытилась.

– Нет, – она едва шевелила губами, как завороженная разглядывая метку на его теле. Метку. Да она не знала, куда деть взгляд. Метка – это очень интересно и странно – спору нет. Но ведь он стоял перед ней полуголый. Чтоб ему пусто было! Такой весь. большой и рельефный. Ну как до такого не дотронуться? Нет! Марори Милс или Шаэдис, о чем ты думаешь?! – Я бы никогда такого не сделала. Я не пью кровь, Крэйл. У меня нет клыков. – Девушка нервно засмеялась, нарочно широко раскрывая рот. «Нервы-нервы, провались ты сквозь землю!» – У меня и сейчас их нет. Ты все это придумал, Крэйл Шаэдис, только я не знаю зачем.

– Клыков у тебя действительно нет, – на удивление спокойно признал он, но, едва Марори захотела отойти, сграбастал за запястье. Она уже знала, что вырываться из его хватки – себе дороже. – Но и в Дра’Мор ты приехала простокровкой. А сейчас – нильфешни. Не хочешь услышать продолжение истории?

– Нет, – как никогда искренне призналась она.

– Я умирал, Марори Шаэдис. Валялся на полу и доживал последние секунды. Даже не помню, что вокруг меня творилось. А потом. я почувствовал блаженство. – Его пальцы едва ли не выкручивали ей руку, но Марори не пыталась сопротивляться. – Как будто меня уничтожили – и дали возродиться кем-то другим. Бесконечно сильным, могущественным засранцем, способным разорвать мироздание в клочья и не поморщиться. Все, что я помню, – тебя надо мной, с раной на запястье. – Он что есть силы рванул на себя ее руку, вывернул, демонстрируя свидетельство своей правоты – тонкую рваную нитку шрама. – Сначала ты едва меня не угробила, а потом вернула к жизни, но кем-то другим. И будь я трижды проклят всеми богами, если хочу еще хоть раз испытать подобное.

Марори уставилась на шрам, пытаясь вспомнить, откуда он у нее. Кажется. Ну да, так и есть. Она порезалась, когда помогала матери готовить фруктовый салат на день рождения сестры. Мать предупреждала, чтобы она была осторожной, но то злосчастное яблоко было таким скользким.

– Когда я пришел в себя, то обнаружил, что меня, как чертового психа, цепями приковали к койке. Понятия не имею, сколько дней провалялся в таком состоянии, но я высох настолько, что даже пошевелиться не мог. Потом пришел отец, отпоил меня и рассказал, что я едва не убил мать. Даже он, шанатар из последнего и самого древнего рода, ничего не мог противопоставить мне – четырнадцатилетнему засранцу. Знаешь, каким ребенком я был до того, как ты дала мне попробовать себя? Доходягой, который одной ногой стоял в могиле, и задыхался раньше, чем поднимался на второй этаж. Ты. изменила все. Моя мать сошла с ума, отец сделался одержимым, а я – переродился.

Крэйл взял ее за подбородок, заставил посмотреть себе в глаза. После неожиданной вспышки гнева этот жест был невероятно мягким, почти. нежным.

– Я был абсолютно уверен, что убью тебя, как только ты окажешься в пределах досягаемости. Сделаю с тобой то, что ты сделала с моей жизнью: сотру в порошок.

– Ты это все подстроил? Сделал так, чтобы я попала в Дра’Мор? Его оскал был красноречивее всяких слов.

– Дурацкий план – признаю, но то, что из всех студентов-везунчиков, которым разослали поддельные письма, Магистр в итоге выбрал и тебя, было настоящим везением.

– Ты подослал тех людей убить мою семью? – Она сглотнула. Нет, ради Светлых, Темных и Неназванных, пусть это будет не он. Только не он. Не Крэйл!

– Я подонок и тварь, Марори Шаэдис йор Миол’Морна, но я точно никогда бы не стал подсылать кого-то к беззащитным простокровкам. Если я хочу кого-то убить, то делаю это своими руками, и то лишь в том случае, когда меня к этому вынуждают.

– Крэйл?

– Что?

– Поцелуй меня.

Непонятно, кого эта просьба ошарашила больше: шанатара или ее саму. Впервые за время их нечастого общения он выглядел неподдельно озадаченным. Она же стояла с открытым ртом, огорошенная тем, насколько непредсказуема сама для себя.

Попросила поцеловать?

После всего услышанного?

После того, как он только что признался, что хотел ее убить?

Да ее в дрожь бросает от одной мысли, чтобы допустить до себя его клыки.

– Ты совершенно чокнутая, малявка.

– От чокнутого слышу. Слабо? Я такая страшная, что гожусь только на то, чтобы хотеть убить ради мести?

– Марори потрогала свежий шрам на щеке. Ну и что теперь? Она ни на секунду не стыдилась его, не видела в этом повода заламывать руки и закатывать истерики. Но ведь шрам и правда подпортил ее и без того посредственную внешность. – Извини.

– Еще раз заикнешься об извинениях – уши оторву, – предупредил он.

И дернул на себя. Сильно, жадно. По-хозяйски подхватил под бедра. Прижал. Заставил обхватить себя ногами, забросил ее руки себе на плечи. Пришлось вцепиться ему в волосы, чтобы не опрокинуться назад. О, Светлые!

– Я имела в виду обычный поцелуй, – почти беззвучно произнесла она. До чего же неловко!

– За обычными, малявка, не ко мне.

Он сделал два шага, усадил ее на стол, твердыми пальцы стиснул ягодицы. Его губы приблизились к ее губам, выдохнули какое-то невнятное бормотание – и разомкнули их поцелуем. Зубы слегка прикусили нижнюю губу, клыки царапнули кожу.

– Ты целоваться не умеешь, – прохрипел он низким севшим голосом.

– Так и есть, – так же сипло ответила она. – Никогда ни с кем не целовалась. То есть никто не пытался.

Он был горячим. Обжигал. Марори чувствовала, как и сама начинает гореть. Сейчас превратится в горстку пепла прямо тут, на столе.

– Черт, да заткнись ты уже.

Язык скользнул между ее губами, приглашая. Глаза Марори закрылись, сердце пустилось в бешеный пляс. Что же она такое творит? Первый поцелуй, а ведет себя как девчонка на кастинге фильма для взрослых: вцепилась в парня, от которого еще минуту назад шарахалась, как от проказы, и пытается отвечать на движения его губ, его языка.

Крэйл отстранился, вперил в нее хмурый взгляд. Что снова не так?

– Это было так ужасно?

Марори потрогала губы. В книжках что-то там пишут про припухлые зацелованные губы, на деле же все самое вкусное осталось в голове, и стоило на секунду закрыть глаза, как тело окутала внезапная слабость. Да что же это такое происходит? Нет, ему определенно надо одеться! Иначе мысли где-то в глубинах извилин еще долго будут скакать безумными енотами.

«Спокойно, Марори. Ничего страшного не произошло и не произойдет. Просто включи уже голову и возьми себя в руки».

– Хотел сделать это с первого дня, как увидел тебя в Дра’Море, – сказал он с некоторой досадой. Как будто его против воли вынудили признаться в том, в чем он признаваться не собирался.

– Ты только что сказал, что хотел меня убить.

– Не уверен, что передумал, малявка. – Он задумчиво приподнял на пальце локон ее волос, как будто оценивал, не изменился ли их цвет. – Одно точно знаю: ты и я, мы как-то связаны. И чтобы узнать, где и почему скрывается мой отец, я должен разгадать тебя. А для этого, Марори Шаэдис, кто-то должен помочь тебе отгадать саму себя.

– Будь я чуточку умнее – уже неслась бы от тебя на край света. Или даже дальше.

– Ну, раз ты понимаешь это, то небезнадежна.

– Крэйл Шаэдис, что у тебя там? – Она попыталась протиснуть палец ему между губ. Шанатар поддался, приоткрыл рот и выставил язык. Так и есть – железная штанга пирсинга в самой середине. – Я тебя не зря боюсь, братик Крэйл.

– Назови меня так еще раз, малявка, и я тебе рот с мылом вымою, – погрозил он. То ли в шутку, то ли всерьез. – Хватит и того, что Эашу мне об этом на каждом шагу напоминает. У вас свободные отношения?

– Что?

– До чего же непонятливая. – Он убрал волосы ей за ухо, чуть отстранился, ровно настолько, чтобы она снова вперилась взглядом на шрам от укуса на его груди. – Эашу сейчас наверху вовсю развлекается, а ты здесь. Со мной.

– Потому что у одного ископаемого шанатара есть вредная привычка хватать и тащить меня без спроса, куда ему вздумается.

Крэйл продолжал смотреть на нее. Минуту, другую, будто хотел загипнотизировать. Марори непроизвольно прошлась рукой по волосам. Кажется, порядком выпивший Ниваль дважды пытался обрушить ей на голову заклинание смены формы, чтобы «присобачить» рога. Ему удалось? Нет, ладонь не наткнулась ни на что незнакомое.

На самом деле она хотела забыться. Заполнить голову чем угодно, лишь бы вытолкать оттуда все рассказанные Шаэдисом ужасы из ее, якобы, прошлого. Возможно ли, чтобы она забыла такое? Забыла, как набросилась на беззащитного подростка и едва его не убила? А потом напоила собственной кровью, чтобы вдохнуть в немощное тело новую жизнь? Она с трудом оторвала взгляд от его шрама и уставилась на собственное изувеченное запястье.

– Поклянись, что не врешь! – взмолилась она.

– Придется поверить мне на слово, потому что я никогда никому и ни в чем не клянусь. За клятвами – это к крылатым уродам из Эльхайма.

– И Изменчивая сфера тоже не твоих рук дело?

– Я сказал, что хотел убить тебя, а не смотреть, как ты попадешь под влияние тамакаты и выпотрошишь половину дра’морцев, прежде чем тебя испепелят.

– Я была абсолютно уверена, что это – ты, – созналась она.

– Даже после того, как я сказал, что понятия не имею ни о какой Изменчивой сфере?

Она пожала плечами. Мало ли что он сказал, в конце концов. Аситаро тоже много чего говорил, а еще больше – не говорил. Хотя, если поразмыслить, попытка темного загнать ее в угол в итоге обернулась с пользой для нее. Как говорится: все, что ни делается, – делается к лучшему.

Марори попыталась встать со стола, но Крэйл загнал ее в ловушку, поставив руки по обе стороны ее бедер. Она только теперь сообразила, что шанатар так и стоит перед ней без футболки, и укус горит на его груди, как зловещее напоминание о его сегодняшних откровениях.

– Я не могла забыть, Крэйл. – Чем сильнее она всматривалась в его шрам, тем больше он казался каким-то зловещим знамением. Как будто теперь, когда она узнала то, что забыла, ее жизнь снова круто изменится. Знать бы еще, в какую сторону. – Я бы никогда такое не забыла.

– Если бы я хоть на минуту усомнился в том, что ты притворяешься, что все забыла, – мы бы с тобой сейчас так мило не беседовали. И я бы точно не стал предлагать тебе свое имя в качестве защиты.

То есть, по его мнению, они сейчас «мило беседуют»? Он очень «мило» признался, что желал ей смерти и пока не то чтобы передумал отказываться от этой мысли, а она не придумала ничего лучше, чем пристать к нему с поцелуями. Это можно назвать как угодно, но точно не «милой беседой».

– Пойдем, я обещал тебе экскурсию по дому.

Крэйл даже не потрудился одеться. Впрочем, в этой части дома они, похоже, были единственными живыми существами. Марори лишь изредка слышала едва слышные звуки ревущей музыки и вопящей толпы. Как будто все это происходило в другом измерении и лишь по воле странного волшебства время от времени просачивалось в стены странного мрачного и крайне неуютного дома.

– Здесь все немного. заброшено, – нехотя признался Крэйл, увлекая ее в более освещенную часть коридора.

Мягко сказано. Пыль была всюду: на дорогой мебели, на статуэтках и на барельефах. Крэйл периодически указывал на двери: там – гостиная для мужчин, там – бильярдная, малый Красный зал, еще одна библиотека, спортивный зал. Марори даже не пыталась запомнить. Зачем в одном доме для одной семьи такое бесконечное множество комнат?

– Этот дом построил какой-то из моих предков по отцовской линии, – будто прочитав ее мысли, сказал Крэйл, пока они поднимались на третий этаж. – Еще до того, как мир покатился коту под хвост. Я и сам до конца не знаю, что и где тут есть. Уверен, здесь до черта комнат, где я вообще никогда не был. Но этот дом – все, что у меня осталось. Всего лишь, – он кротко оглянулся на нее, – раскаленный камень и ледяные воспоминания в паутине. Ничего больше. Я все здесь ненавижу.

– Я любила свой дом, – рискнула сказать Марори, – любила аромат материнской выпечки, любила, когда в магазине на первом этаже звенел колокольчик над дверью. И когда отец приходил с работы, и мы садились ужинать.

Они оказались в просторном зале, оформленном алым бархатом, черным мраморов и витиеватым серебром.

– Ирония в том, Марори Шаэдис, что у тебя нет дома, куда бы ты хотела вернуться, а у меня есть дом, куда я не хочу возвращаться. А сейчас ты пойдешь в любой из этих коридоров и выберешь любую комнату, которая будет тебе по душе. И будешь проводить здесь каждые выходные. Считай это платой за то, что пользуешься моей фамилией.

– Платой? Больше похоже на еще один щедрый подарок.

– Возможно, я делаю это, чтобы усыпить твою бдительность и загрызть тебя посреди ночи, пока ты будешь безмятежно спать одной из этих постелей.

Она понимала, что ничто не мешает Крэйлу выполнить угрозу прямо сейчас: вряд ли кто-то услышит ее крики о помощи. Для того чтобы расправиться с ней ему совсем не обязательно ждать так долго.

– Хватит топтаться на месте и смотреть на меня таким затравленным взглядом. Ей-Богу, когда я сказал, что хотел твоей смерти, ты и то выглядела не такой перепуганной. Клянусь, я не припрятал никаких демонов, максимум, что тебя ждет, – крысы, пауки и с десяток других паразитов.

– Я боюсь пауков, – призналась она.

– Насколько я помню, у тебя есть хорошая одушевленная мухобойка.

Марори не стала испытывать его терпение. Наугад выбрала коридор – правый. Свет здесь был скупым и тусклым, приходилось напрягать зрение, чтобы высмотреть подходящую дверь. Хотя, как можно выбрать комнату по двери, если они все абсолютно одинаковые? Марори оглянулась: шанатар стоял на том же месте, разве что скрестил руки на груди и всем видом давал понять, что лучше бы ей не затягивать. Она наугад остановилась перед, кажется, пятой по счету дверью, неуверенно взялась за ручку – и осторожно толкнула ее внутрь.

Чтобы разогнать темноту, пришлось воспользоваться единственным волшебством, которым она овладела почти в совершенстве, – Светом. Странно, но в стенах этого дома не-Материя была более податливой, мягкой, как разогретый пластилин. Шар света выскользнул из ее рук и подскочил куда-то к самому потолку.

Комната была небольшой и совершенно не уютной: массивная старинная мебель, тяжелые портьеры белого цвета контрастировали с темно-коричневым деревом и филигранью красного золота. У зарешеченного окна стоял письменный стол, на котором, припорошенные толстым слоем пыли, лежали забытые кем-то книги. Движимая любопытством, она смела серый слой со страницы, впилась взглядом в буквы – отпрянула. Похоже, бывшему владельцу нравилось искусство бальзамирования и тонкости человеческой анатомии. Марори быстро захлопнула книгу, твердо решив, что от этой вещи избавится в первую очередь.

– К твоему следующему приезду здесь будет чисто.

Крэйл стоял в пороге и озирался по сторонам с ничуть не менее заинтересованным видом, чем она только что. Его взгляд красноречивее слов говорил, что его можно не спрашивать о прежнем постояльце, потому что шанатар, как и сама Марори, впервые переступил порог этой комнаты.

– Я и сама могу.

– Сама ты будешь заниматься со мной, – отчеканил он не терпящим возражений голосом. – Все выходные, которые будешь проводить здесь.

– Я была бы благодарна. – Похоже, ее согласие не было для него неожиданностью.

– Только учти, малявка, до первых соплей.

Она фыркнула.

– Вряд ли ты более требовательный, чем Кулгард. И хватит скалиться!

– Ты и понятия не имеешь, каким требовательным я могу быть. Пойдем, отвезу тебя в Дра’Мор, пока ты снова во что-то не вляпалась.

А вот это – хорошая идея! После всего услышанного и увиденного она отчаянно нуждалась в отдыхе. Зарыться с головой под подушку и как следует выспаться – для начала. Чтобы на свежую голову переварить все произошедшее. Возможно, в свете нового дня откровения шанатара не будут казаться такими зловещими. Или, наоборот, она осознает всю глубину пропасти, в которую ей еще только предстоит свалиться.

Он спустился вниз, она поплелась следом. Точнее сказать – побежала, чтобы успевать за его быстрым шагом. На полпути пришлось вернуться в зал, чтобы забрать драгоценную коробку. Похоже, гулянка только-только набрала обороты. Марори пришлось прикрыть глаза и уговаривать себя не смотреть на происходящее вокруг. Хотя кое-что она все-таки увидела: скучающую суккубу Ястину. Одну.

Крэйл поджидал у коридора и, как только Марори подошла, – снова быстро зашагал, на этот раз по лестнице в подвал. Точнее сказать, в подземный гараж. Марори не разбиралась в машинах и воспринимала колесные средства передвижения исключительно с позиции «нравится – не нравится». В гараже Шаэдисов было около десятка автомобилей – что и говорить, они не бедствовали.

– Это игрушки отца, – угадав ее мысли, через плечо бросил Крэйл. – Никогда не понимал, зачем столько бесполезного железа, если и одной машины хватит, чтобы добраться из точки А в точку Б.

Он ненадолго задержался около внушительных размеров чоппера. Хромированные детали зловеще поблескивали, обещая те еще незабываемые впечатления в случае, если Крэйл решит поехать на нем. Но шанатар оглянулся на спутницу – и пошел дальше. Он выбрал черный внедорожник, открыл дверцу и молча предложил Марори сесть, а потом сам же пристегнул ее ремнем безопасности.

Они выехали на шоссе, и Крэйл прибавил скорости.

– И как долго вы с Эашу намерены притворяться? – ни с того ни с сего спросил он. – Ты сама призналась, что. гмм. неопытна, а зная этого засранца, я уверен, что он бы давно забил на бесперспективную «динамщицу». Значит, у вас деловое соглашение. Мухлюете на идиотских тотализаторах?

– Это тебя не касается.

– Касается, потому что я собираюсь предложить тебе. – Он нахмурился. Белые брови сошлись к переносице.

– Очередное предложение вроде: «Отдай мне свою душу?» Тогда я заранее пошлю тебя к черту.

– Даже если я предлагаю стать. моей?

Последние слова он произнес так, будто для этого пришлось положить язык в раскаленные тиски.

Марори, оцепенела.

Он чего только что сказал?

– Ты у меня застряла в башке, как заноза, – продолжил шанатар резко, грубо, будто отчитывал ее за свои чувства. – Ничего не могу с этим поделать.

Все это время он, не отрываясь, смотрел на дорогу перед собой, как будто делал предложение пустоте, а не живому человеку на соседнем сиденье.

Он молчал. И она помалкивала. В голове стало пусто, хоть в колокол звони. Крэйл Шаэдис, ископаемый шанатар, который собирался ее загрызть, предлагает ей отношения?

Когда шанатар резко дал по тормозам, она была уверена, что выполнит обещание и пошлет его к черту. Но зачем-то отвернулась и, не мигая, таращилась в непроглядную ночь за окном.

– Да повернись ты, черт подери! – рявкнул шанатар.

Марори, очень медленно, повернулась. Крэйл смотрел прямо на нее, но за белыми лохмами лица было не разглядеть. Только ртутные глаза все так же недобро поблескивали.

– Я тебе нравлюсь? – почему-то шепотом спросила она. Пальцы сами собой потянулись к шраму на щеке, но она вовремя одернула руку.

– Мне кажется, я достаточно ясно дал это понять, малявка.

– Я не малявка! – огрызнулась она в ответ. – Это розыгрыш, да? Дурацкая шутка?

– Маловато зрителей для розыгрыша.

И сколько еще они будут вот так пикироваться огрызками фраз?

– Я не шучу, малявка, не разыгрываю, не прикалываюсь, и у меня, черт его дери, нет ни единого злого умысла. Я просто хочу, чтобы ты была со мной. У меня никогда не было ни с кем серьезных отношений. И я, точно так же, как и ты, ни фига не представляю, что нужно делать. Я не принц на белом коне, я не умею петь серенады, а даже если бы умел – черта с два бы пел, потому что вся эта сопливая ерунда не по мне. И ты уже видела, во что я могу превратиться, если снова попаду в немилость. А еще я чувствую, что между тобой и Эашу нет ничего и близко похожего на то, что происходит между нами, когда мы рядом.

– У нас деловое соглашение, – быстро сказала она. И тут же выложила всю подноготную их липовой «любви». – Если Эашу узнает, что я проболталась, – он будет очень недоволен.

Шаэдис осклабился. Его клыки заставили Марори поежиться. Желание держаться от этого чокнутого шанатара отложилось на уровне подсознания и срабатывало всякий раз, когда проявлялась его истинная натура кровопийцы. Но, вместе с тем, он был совершенно прав: между ними была особенная связь. Что-то невидимое и неосязаемое, от чего воздух мгновенно накаляется и начинает угрожающе трещать. Она до смерти его боялась – но и не могла не думать о том, что сама выпросила тот поцелуй. И что именно рядом с Крэйлом, даже после всех его признаний, она чувствует себя в безопасности.

– Свалилась же мне на голову, чтоб тебя. – Шанатар запустил пятерню в волосы, а потом задумчиво положил ладони на руль.

Это же шанатар, сумасшедший и чокнутый, ни единому его слову нельзя верить, но она чувствовала острую необходимость посмотреть на него, вцепиться взглядом в его взгляд. Думать всерьез, что этого будет достаточно, чтобы распознать ложь, – верх наивности. Правда, она совершала и более бессмысленные вещи, так что – одной больше, одной меньше, какая разница?

– Мне никогда не делали такого предложения. То есть, в смысле, мне вообще ни разу не делали предложения стать. чьей-то. Как это вообще понимать?

– Что именно тебя смущает?

– Ну… обычно. Разве ты не должен был предложить встречаться?

– До чего же девочки зациклены на словах. – Крэйла как будто прорвало – он запрокинул голову и от души расхохотался. – Хорошо, Марори Шаэдис, как ты смотришь на то, чтобы стать моей подружкой?

– Если ты меня разыгрываешь, шанатар, я. устрою тебе какую-то пакость.

– Я похож на клоуна?

Так, секундочку. Она что, всерьез решила согласиться? Как будто одного фарса с фальшивыми отношениями ей не хватает. И как вообще можно всерьез рассматривать отношения с парнем, от которого хочется унести ноги на край света?

– Хорошо, Шаэдис, давай попробуем, – хмурясь, ответила Марори.

– Ок, малявка, давай попробуем, – так же хмуро ответил он. – Только. есть одна загвоздка.

– Дай угадаю – никто не должен о нас знать? – В памяти живо воскрес образ разъяренного дознавателя, который с пеной у рта доказывал, что они с шанатаром не должны находиться даже в пределах одного здания. – Не уверена, что смогу разорваться на два.

– Я скажу Эашу, что лавочка закрыта, – перебил ее Крэйл.

– У него такие планы на этот тотализатор, он будет недоволен, если все рухнет вот так.

– Перебьется, – отбрил шанатар. – Слушай, как тебя вообще угораздило в это вляпаться?

– Имеешь в виду нас с тобой?

Крэйл обжег ее недовольным взглядом. Марори отвернулась к боковому окну, повозилась и поджала ноги так, чтобы угнездиться в кресле. Хотелось спать даже несмотря на присутствие шанатара. Она что – всерьез приняла его предложение? И он всерьез его сделал? Действительно, как она смогла вляпаться в такое? В книгах и фильмах все было куда романтичнее: трепетание сердца, дрожание рук, слезы и пылкие признания. В предложении Крэйла – которое и на предложение тянуло с трудом, – были чертыхания, обзывательства и звериные оскалы вместо счастливых улыбок. Марори покосилась на его руки: жилистые, с выразительными темными венами, уверенно держат руль. Разве он не должен был хотя бы обнять ее в ответ на согласие?

От мысли о подобных нежностях Марори невольно поежилась.

«Что ты творишь?» – вопрошал внутренний голос. Пришлось заткнуть его, потому что в данном случае спрятать голову в песок было куда проще, чем пытаться найти ответ.

Крэйл снова завел мотор. Какое-то время они ехали в полной тишине, потом у него зазвонил телефон. Судя по обрывкам фраз, звонил Кулгард. И судя по тому, что Крэйл бросил на нее короткий взгляд и ответил «Она со мной», – Кул беспокоился из-за ее отсутствия. Удивительное дело, а ведь именно мощная фигура и суровое лицо однокурсника без намека на эмоции сначала пугали ее почти так же сильно, как и изможденный сутулый Крэйл. Сейчас это все казалось отголоском какого-то чужого ей прошлого.

– Все, что говорят о тебе – правда? – наконец, осмелилась спросить она о еще одной мучившей ее вещи.

– Обо мне много чего говорят. Обычно всякую хрень. Что тебя интересует?

– Твое наказание, – выпалила она на одном дыхании. – Что ты голыми руками чуть ли не пару человек разорвал.

– Троих, – спокойно поправил шанатар. – Троих светлокровных ублюдков, которые утыкали меня ритуальными зубочистками и возомнили, что этого достаточно, чтобы расправиться с шанатаром. Они собирались отрезать мне голову – что мне оставалось делать? Попросить продезинцифировать нож?

Значит, правда. Внутри все опустилось. Какими бы обстоятельствами ни были оправданы его действия, он отнял три жизни и при этом сам остался жив.

– Я плохой парень, малявка, – снова напомнил Крэйл, – мне казалось, я достаточно ясно дал это понять.

Она молча отвернулась к дороге. Все вокруг – балаган, игра на публику, костюмированное шоу, где ей отведена роль главной дурочки. Марори пыталась найти объяснение своему поступку – и не находила ничего вразумительного. Просто ей уже семнадцать, а она ни разу ни от кого не слышала подобных слов. Крэйл застал ее врасплох, в эйфории между тем, что ей позволено остаться в Дра’Море, и обретением статуса «своего парня». И его это «Будь моей?» звучало до странного искренне, и так хотелось поверить, что и она может снова почувствовать себя нормальной семнадцатилетней девчонкой, у которой все так же, как и у сверстниц: свидания, кино, прогулки под звездами.

Марори отвернулась к окну и скоро, умиротворенная урчанием двигателя, уснула. Крэйл разбудил ее около какого-то заброшенного дома, посреди пустоши, откуда хорошо виднелись драморские шпили.

Занималось утро.

Кровь рассвета пролилась на черные пики башен, предвещая грядущую огненную бурю. Марори с улыбкой осознала, что привыкла к ним так же, как простой человек привыкает к грому и молнии. Грохот падающих с неба огненных искр подчас действовал успокаивающе.

– Что мы тут делаем? – Она потерла тяжелые после сна веки, которые отозвались болезненным зудом.

– Предлагаешь войти через парадный вход? Светлые, ну почему нельзя просто ответить?

Она проследовала за ним в дом. Внутри оказался подготовленный круг для портала. Судя по тому, что других людей поблизости не было, его сделал Крэйл. Марори вспомнила, что на занятиях обучения Плетению он – самый редкий гость, и трусливо подумала, что дисциплинарное взыскание за побег, возможно, не такой уж плохой вариант. Крэйл спокойно зашел в круг, она встала рядом. Почему так просто взять под руку Нима, даже невзирая на присутствие в опасной близости его подружки, и так тяжко от одной мысли о том, чтобы прикоснуться к шанатару? Одно хорошо – после того, как он перестал выглядеть умертвием, от него и мертвецким холодом больше не разило.

Пока она думала, как лучше поступить, Шаэдис решил за нее. Бросил под ноги порошок, выдернул пару нитей Плетения, свил кокон. А потом сграбастал ее за шиворот, заставив прижаться к его боку. Несколько секунд, которые она провела, уткнувшись носом ему в подмышку, были, наверное, самыми длинными и страшными в жизни. Но, как только портал развеялся, и они оказались в его комнате, шанатар тут же отпихнул ее от себя. Как будто ее близость и ему была неприятна.

На языке вертелось: «Зачем предлагать девушке отношения, если от ее вида мутит?» Но она благоразумно промолчала. Крэйл открыл дверь, высунулся в коридор.

– Можешь выходить.

Дважды просить не пришлось. Она пулей вылетела за дверь, наслаждаясь вновь обретенной свободой. Дурман происходящего развеивался, словно тяжелый сон. Это все какой-то угарный бред. Девчонки часто рассказывают, что совершают необдуманные поступки в состоянии полного непонимания, и потом частенько о них жалеют. Похоже, у Крэйла на фоне отпаивания живой кровью как раз такое помутнение и есть. Проспится – и больше они никогда не вернутся к этому разговору.

– Малявка! – окрикнул его голос.

Она не успела повернуться, как шанатар исполнил свой коронный трюк с перемещением – и вырос перед ней белобрысой глыбой.

– Если Эашу еще хоть пальцем тебя тронет – я ему башку отверчу, – сказал, наклонившись к самому ее лицу. Мелькавшие сквозь слова клыки выудили из нее только начавший отступать страх. Как будто Крэйлу нравилось напоминать, кто он такой.

– Я думаю, он достаточно благоразумен, чтобы не вставать у тебя на пути, – прошептала она в ответ. От страха голос сел, сделался тише комариного писка.

– Хватит дрожать как осиновый лист, – потребовал он. – Сколько еще раз мне нужно повторить, что я не собираюсь тебя сжирать? По крайней мере – пока.

– Крэйл?

– Чего?

– Мы в самом деле будем встречаться?

– Мы попробуем, малявка. Что же до тебя все так туго-то доходит.

– Это было очень неожиданно, знаешь ли. И еще ты с какой-то эльфийкой весь вечер тискался.

Она закрыла рот ладонью. Ведь не хотела же говорить – а брякнула.

– Эльфийкой? – Он поскреб подбородок, вспоминая. – Это Марси. Пару раз было с ней, по взаимному согласию. Фиг знает, зачем липла, я ничего не обещал.

– И после этого я должна была думать, что ты серьезен? Я мысли читать не умею, и кого ты там. окучивал до меня, знать не могу.

– Согласен. Посмотри на меня.

Она подчинилась. И чтобы сказать, что красавец – язык не поворачивается. Тяжелый подбородок, ровный острый нос, жесткие – теперь она это точно знала – волосы. Точно не принц из девичьей мечты.

– Ты мне нравишься, малявка. Я честно пытался выковырять тебя из головы, но ничего не вышло. Так что прекращай приставать со своими «что» и «почему». Я не знаю, получится ли у нас, но придется стараться обоим. Если ты не готова – скажи сейчас.

– Я ни с кем никогда не встречалась.

– Я это уже слышал.

– Я не знаю, как нужно стараться, и ты меня пугаешь.

– Надеюсь, ты и дальше будешь такой же честной. Что-то еще?

– Угу. – Она поняла, что густо краснеет. Так сильно, что была уверена – у нее уши дымятся. – Покажи язык. пожалуйста.

– Так и знал, что тебе понравится, – хитро и на этот раз беззлобно оскалился он и исполнил ее просьбу. – А теперь дуй в свою комнату.

Ее не нужно было просить дважды. Но когда до лестницы оставалась всего пара шагов, она остановилась, и быстро, пока не передумала, обернулась. Крэйл стоял там же, где и секунду назад: руки в карманы брюк, наброшенная прямо на голое тело куртка. Он выглядел одновременно и полностью безучастным – и бесконечно одиноким.

– Спокойной ночи, клыкастый, – сказала она потихоньку, почему-то ни капли не сомневаясь, что он все услышит.

– Сладких снов, малявка.