Простокровка из Дра'мора

Глава восьмая

Крещеный с идеальным именем, Сомневающийся в сердце, Один без самого себя © Nightwish, «Amaranth»

– Беспрецедентный случай, – сказала статная женщина с самыми прекрасными на свете белоснежными крыльями.

Магистресса Флоранция, ректор Эльхайма, Мастер светлого Плетения и Материи, Первый хранитель Равновесия от Светлой стороны. Марори столько раз видела ее на фотографиях в прессе, социальных сетях и по телевидению, что узнала бы по одному только голосу. На эту женщину хотелось равняться во всем, быть такой, как она: смелой, сильной и трогательной одновременно. Магистресса являла собой ее воплощенную мечту – непоколебимая, принципиальная, никогда не пасующая перед трудностями.

– Будь дело хоть на четверть не таким странным, я бы ни за что не попросил твоей помощи, – зло и грубо ответил Дамиан.

Марори захотелось, чтобы Магистресса проучила его за недостойное поведение. Обрушила на голову рогатому кару небесную или зарядила снопом молний по темечку. Но Флоранция и глазом не повела. Железная выдержка.

Кроме двух ректоров, в зале находились еще пятеро. Двое представителей светлой стороны: тучный румяный, как колобок фавр, с пальцами, похожими на перетянутые нитью сардельки; и худышка-коротышка дриада. Она то и дело шумно сморкалась в огромных размеров носовой платок и сетовала, что здешний климат ей совершенно не подходит и что она за час прикончила пузырек антиаллергенного средства. И двое от Темных: арахнид с лоснящейся хитиновой кожей и двумя крохотными отверстиями в том месте, где положено находиться носу; второй носил серебряную маску, за которой скрывал нижнюю часть лица. Он держался особняком и поглядывал на светлых и простокровку голодными вампирскими глазами.

Пятым был дознаватель, и, судя по многочисленным регалиям на его груди, в иерархии своего ордена он стоял весьма высоко.

– Не понимаю, ради чего весь сыр-бор, – довольно раздражительно посетовал фавр. – Подобные вопросы лежат в компетенции нашего уважаемого лорда Тригрида. Предлагаю соблюсти формальности, проголосовать для протокола и вверить айру Марори Милс на поруки дознавателей. Под покровительством Ложи она будет в безопасности.

Магистресса осадила торопыгу холодным взглядом. Тот беззвучно фыркнул и уселся за стол. Его тело расплылось по стулу, словно рыхлое тесто.

– У меня есть соответствующие распоряжения, – в который раз напомнил дознаватель.

Собрание началось час назад, и за это время лорд Тригард, где нужно и не нужно, вставлял коронную фразу «у меня есть распоряжения», изредка меняя слова местами.

– Кроме того, лорд Ардей написал подробный отчет касательно обсуждаемой айры, к которому приложил письменные показания вашей, Магистр, некомплектности, а также жалобу относительно препятствованию с вашей стороны исполнению его служебных обязанностей.

– Он собирался на моих глазах покалечить студентку Дра’Мора. Я что, по-вашему, должен был сидеть сложа руки? – Дамиан размеренным шагом подошел к дознавателю и заложил руки за спину, словно боялся не сдержаться. – Дознаватель превысил служебные полномочия, я принял соответствующие меры.

О которых, я так понимаю, он не посчитал нужным упомянуть.

И Магистр хищно осклабился. Арахнид гаденько захихикал, и даже в уголках глаз вампира пролегли морщины, как от улыбки.

Дознаватель лорд Триград с честью выдержал издевку.

За окном злилась настоящая буря: грохотал гром, сверкали молнии, с неба сыпались раскаленные осколки и пепел. Когда за Марори явились, чтобы сопроводить на допрос, она как раз читала о том, что сейчас в Дра’Море происходит поистине редчайшее явление – Шторм проклятых. Студентам настоятельно рекомендовали не покидать пределы учебных корпусов, позаботиться о мерах предосторожности и не пытаться заснять происходящее различными «угрожающими жизни» способами. В свете предстоящей инициации и похода в Хаос Марори от души мысленно посмеялась. Походило на бородатую шутку: «Чтобы не получить заражение крови от попадания пули в лоб, намажьте рану зеленкой».

Только утром ее забрали из больницы, и спустя три часа она уже сидела в компании официальных Хранителей Равновесия, где раз за разом отвечала на опостылевшие вопросы: где была, что делала, что видела, что чувствовала.

При этом Марори удалось сохранить в тайне свою первую встречу с ахасами. И она каждую секунду боялась разоблачения, ругая себя на чем свет, что встала на скользкий путь вранья.

– Произошедшее наглядно демонстрирует, что Дра’Мор, как и Эльхайм, не в состоянии контролировать вверенных им студентов, – менторским тоном произнес дознаватель. Его взгляд переместился на Флоранцию. – Как вы могли помыслить о том, чтобы заключить такую непотребную сделку?! Магистресса, я вынесу этот вопрос на рассмотрение, так и знайте.

– Валяйте, лорд Триград, – отозвалась она. – Но прежде развяжите нам руки. Кто-то натравил на девочку ахасов – покушались на ее жизнь. Один раз, – она мельком посмотрела на Марори, – им это удалось. У нас уже был неприятный инцидент с летальным исходом среди студентов, еще один может стать началом конца.

– Еще один? – Его лицо стало жестким, в глазах сверкнули искры гнева. – Я уполномочен заявить от имени всей Ложи, что позиция дознавателей не менялась и не изменится: Крэйл Шаэдис должен находиться в Норсготе. Почему никто не видит очевидного? Стоило появиться подходящей жертве, как шанатар взялся за дело. Святые заступники, ахасы! Мерзкие испражнения чудовищных экспериментов.

О чем тут еще думать? Сумасшедший шанатар и нильфешни в одних стенах – все очевидно!

Нильфешни? Марори это слово было знакомо и незнакомо одновременно. Она попыталась сосредоточиться, напрячь память, но спор высокопоставленных чинуш оттягивал на себя ее внимание. Как-никак, решалась ее собственная судьба. Причем решалась каким-то непонятным кардинальным способом.

– Оставьте мальчика в покое, – вступился вампир в маске. – Он свое выстрадал и наказан более чем сурово. Или, по-вашему, посадить шанатара на диету из мертвой крови – это пустяки?

– Именно так, Заглор, будь моя воля. – Дознаватель побагровел от злости.

– Мы имели удовольствие лицезреть и слышать вашу волю, – вклинилась дриада и в который раз с шумом высморкалась.

– Вопрос с Крэйлом улажен, – всем сразу ответила Магистресса, – он понес заслуженное наказание, и, насколько мне известно, ни у кого из собравшихся нет повода упрекнуть его в попытке уклониться от него. И вообще я не понимаю, почему, вместо того чтобы решать насущную проблему, мы ворошим старую. Шанатары создали ахасов, но с тех пор ищеек ловили множество раз, в том числе в местах, где их создателями и не пахло. Хотите, я скажу, что очевидно для меня? Ложа спит и видит, как бы наложить лапу на Эльхайм и Дра’Мор, завести у нас свои порядки, прикрываясь высосанными из пальца обвинениями.

– Шаэдис пытался заключить вот с ней, – дознаватель ткнул пальцем в съежившуюся Марори, – договор на крови. Не нужно думать, что тут все до единого болваны, которые не понимают, для чего ему это надо. Ладно она – тупая, сопливая девчонка, но Шаэдис совершенно точно осознавал последствия и свою выгоду. Если нильфешни не изолировать, он добьется своего. Еще немного – и она от страха подпишется под своим смертным приговором. Шанатары – коварные расчетливые твари. Повторяю – полная изоляция обоих, таково требование Ложи.

Изоляция?

– Вы в своем уме? – В голосе Магистрессы звучало негодование, но внешне она оставалась спокойной. – Может, тогда сошлем ее в Лоранг, а? Или, чего уж мелочиться, сразу в Аслин. В цепи и смирительную рубашку только потому, что великим задницам из Ложи страшно ночью сходить в сортир, потому что всюду мерещатся заговоры и убийцы.

– Она нильфешни, – стоял на своем дознаватель, – вам, Магистресса, и вам, Дамиан, как Хранителям положено бы знать, что это похлеще, чем свихнувшийся шанатар. Если эти двое объединятся, вам лично придется отвечать перед Ложей.

– Не в первый раз, – отмахнулась она. – По части давать пинком под зад мы настоящие мастера.

Магистр поддержал коллегу солидарным оскалом.

– Я не собираюсь ни с кем объединяться, – отважилась пискнуть Марори и тут же стала центром внимания. Она неуютно поерзала на стуле. – Мы виделись всего дважды. Крейл. он просто. Хотел мне помочь. Ему не нужна моя душа.

И зачем она, вместо того чтобы защищаться самой, выгораживает его?

Все, кроме лорда Триграда, посмотрели на нее осуждающе. Сам же дознаватель вскинул руки с видом: «Ну вот, а что вы ожидали?»

– Бедная, наивная девочка, – покачала головой дриада и придирчиво осмотрела платок в поисках сухого места. – Вынуждена согласиться с лордом Триградом – ей здесь не место.

– Ей некуда идти, – напомнила Флоранция. – И меня крайне беспокоят обстоятельства смерти ее родных. До выяснения обстоятельств я буду настаивать на том, чтобы она и дальше находилась под защитой Дра’Мора.

– Защитой Дра’Мора? Вы послушайте себя со стороны, – изрыгнул негодование дознаватель. – Она облапошила всех. Вот теперь я начинаю подозревать, уж не состоят ли эти двое в тайном сговоре.

– У каждого из нас есть за плечами опыт ошибок молодости, – попыталась разрядить ситуацию дриада, – я лично знаю парочку таких у каждого из присутствующих. – Она сально захихикала, но, не найдя поддержки, снова стала серьезной. – Нельзя судить девочку за то, что она лгунья, – в ее возрасте многие прокладывают путь враньем.

– Магистр грубо попрал права ее покойной матери, – не унимался дознаватель. Дамиан перебил его властным жестом.

– Это мы все уже слышали, лорд Триград. История поступления Марори Милс в прошлом, и предлагаю ее не ворошить, потому что я сделал выводы и счел нужным позволить айре Милс продолжать учебу. Ответственность лежит на мне. Студентке выписано соответствующее дисциплинарное взыскание, которое передано старосте. Но, если вам охота поковырять гнойник, я с радостью расскажу о том, как ваш коллега едва не убил мою студентку, на территории Дра’Мора, во время учебного процесса. И сдобрю это фактом того, что для этих целей лорд Ардей использовал Материю и Плетение.

На какое-то время в зале повисла тишина.

Марори помнила, что дознавателям запрещено использовать и то, и другое. От слова «совсем». В обмен на добровольный отказ от этих способностей они получают наисильнейшее оружие в борьбе против нарушителей Равновесия – Эфирные осколки. Инкрустированная такими осколками броня становится неуязвимой для Плетения и не изменяет своих свойств под воздействием Материи. А Эфирное оружие одинаково смертоносно и для небеснорожденных, и для проклятокровных.

Но как лорд Ардей смог нарушить запрет? Сигму нельзя стереть, уничтожить или вывести – она своего рода метка или оковы, не позволяющие носителю использовать Плетение и Материю. А стать дознавателем без сигмиривания нельзя.

– Это правда? – Магистресса вперила взгляд в дознавателя. Тот нехотя кивнул.

– Возмутительно! – голос толстяка фавра поднялся до фальцета. – Такие вещи совершенно недопустимы. Почему Хранители не были поставлены в известность?

– Потому что я счел нужным не распространяться об этом, – ответил Магистр. – Как один из Хранителей, я имею полное право в некоторых вещах поступать по своему усмотрению.

– Но не в том, что касается нарушения устава, – наседала Магистресса. – Нужно провести служебное расследование и принять соответствующие меры. Похоже, все здесь собравшиеся забыли, какую цену пришлось заплатить за восстановление порядка. Равновесие зиждится на Догматах, их необходимо соблюдать!

– Лорд Ардей сообщил Совету о своем нарушении, – сказал дознаватель. Ему определенно не нравилось, что тема разговора сместилась на проступок коллеги, и он всем видом доносил это до окружающих. Поделать ничего не мог, но сторицей выплевывал раздражение.

– И?

– Совет принял решение ограничиться вынесением предупреждения и выговором. Кроме того, лорда Ардея на время отстранили от выполнения служебных обязанностей.

– И после этого вам хватало совести требовать заточение этого бедного ребенка?! – рассвирепела Флоранция.

– У дознавателя Ардея великолепный послужной список, за плечами двадцать семь лет безукоризненной службы, огромный перечень пойманных злостных нарушителей Равновесия, многие из которых, уважаемые, досаждали и вам. – Дознаватель потер лоб и неожиданно смягчил тон. – У Ардея совершенно невероятной силы потенциал чувствительности к Плетению и Материи, сигмирование купировало большую часть его способностей, но иногда случаются всплески. Ситуация, о которой идет речь, была из ряда вон выходящей, дознаватель превысил полномочия, но это не повод выбрасывать за борт первоклассного специалиста.

– Или Совет нашел повод нарушить Догматы, – вмешался арахнид. – Ведь это же так просто: прикрыться регалиями, надавить на жалость и заполучить в свои ряды мартышку с гранатой. И проклятокровных еще упрекают в том, что мы постоянно нарушаем правила.

Начавшуюся перепалку остановил вампир Заглор, напомнив собравшимся, что они не одни и внутренние распри лучше оставить для закрытого заседания, дабы не травмировать неподготовленную детскую психику.

– Я оповестил Хранителей о случившемся с этой айрой, потому что того требует протокол, – сказал Магистр и выразительно посмотрел на дознавателя, – потому что я законопослушный проклятокровный, которому, кто бы там чего ни говорил, не втемяшилось развязать очередную войну. Однако считаю, что в данном случае нет повода для радикального вмешательства.

«То есть я умерла, но я жива – и это не повод разобраться?»

Марори сглотнула, пересеклась взглядом с дознавателем и подумала, что, если бы тот мог испепелять силой мысли – она бы давно превратилась в горстку пепла.

– Не думала, что скажу это, но согласна с Магистром, – поддержала Флоранция. – Скорее всего, мы имеем дело с трансформой. Это крайне редкое явление, но оно случается. Я навела справки.

Она взяла со стола планшетку, перелистнула несколько страниц и прочитала выдержку. Речь шла о «дремлющей крови» – той самой, которая делает небеснорожденных и проклятокровныех теми, кто они есть. У двух процентов простокровок есть предрасположенность к Темной или Светлой стороне, но она либо незначительна, либо из-за сбоя в генетическом коде законсервирована.

– Видимо, прикосновение к темной стороне Плетения стало катализатором, который спровоцировал всплеск, – уже от себя к прочитанному добавила Магистресса. – Девушка «перезагрузилась», другого объяснения ее метаморфозе не существует. И как бы кому ни хотелось выдать это за нарушение существующего порядка, любые радикальные меры в данном случае не оправданы. Перед нами уникальный экземпляр – небеснорожденная и проклятокровная в одном теле. Нильфешни.

– Где-то я уже это слышал, – заявил дознаватель. – Ее нужно тщательно исследовать и чем скорее – тем лучше. Или я один тут помню Завет и семь других «уникальных экземпляров»? И то, что они чуть было не сотворили? Я требую немедленной передачи девчонки и Шаэдиса на поруки Ложе. Учитывая обстоятельства, они оба чрезвычайно опасны. Их следует изолировать друг от друга и тщательно изучить.

– Лорд Триград, при всем уважении, вы либо предоставьте веские аргументы того, что молодой Шаэдис нарушил условия, либо хватит испражняться против ветра. – Вампир прищурился, всем видом показывая, что бросил зарвавшемуся собеседнику вызов, и тот либо примет его, либо будет вынужден заткнуться.

Дознаватель скрипнул зубами, послал всех собравшихся в Клоаку небытия, в который раз пригрозил составить разгромный рапорт и быстрым шагом покинул зал. Дверь за собой он акцентировано оставил открытой, будто намекал, что разговор не окончен.

– Если нет возражений, я бы хотела переговорить с айрой Милс с глазу на глаз, – попросила Магистресса. – Полагаю, Дамиан, у тебя нет к этому препятствий?

В этом «полагаю нет препятствий» явственно звучало: «Попробуй только мне запретить».

– Это не займет много времени, уважаемые Хранители, и мы сразу перейдем к составлению протокола. А пока, – Флоранция перевела взгляд на Магистра, – проявите, в конце концов, хваленое дра’морское гостеприимство, о котором вы только говорить горазды.

Оставшись с Флоранцией наедине, Марори наконец перевела дух. Даже стены как будто раздвинулись, перестали сдавливать, словно тиски. И в душе тут же забрезжила надежда – а вдруг?..

– Магистресса, я умоляю вас – не позволяйте им забрать меня из Дра’Мора! – взмолилась девушка. – Я уверена, есть какие-то возможности, или средства, или исключения. Я хочу обучаться, хочу быть полезной Равновесию!

Обращаться к Хранителю в такой форме и таким тоном – верх дерзости, но подстегивало понимание, что это, возможно, ее единственный и последний шанс высказаться. Если не сейчас, то когда? Она бы потом локти себе кусала, погрязла в самоедстве, если бы не попросила. Не может же быть, что теперь, когда она столько вытерпела, ее просто вышвырнут на улицу или, того хуже, запрут в какой-нибудь лаборатории и сделают лабораторной крысой.

Флоранция посмотрела на нее с сочувствием. Точнее даже, с каким-то подобием сочувствием. Так смотрят прохожие на умирающего котенка: всем жаль, но бедолага все равно обречен, а тут еще и руки нужно марать. Земля ему пухом, но это – не моя забота, потому что есть вещи более важные.

– Боюсь, это не мне решать.

– Почему? Я очень старательная, я уже почти. догнала! – Марори хотелось выть от бессилия. Как тот котенок, она пыталась встать на слабые лапы, привлечь к себе внимание, закричать: «Не списывайте меня со счетов, я еще живая!», но ей не хватало слов. А где взять нужные – она не знала. – Я чувствую, что должна быть здесь, я здесь не чужая. Меня определили сюда без моего согласия, и я не думала, что протяну так долго! Не знаю, смогу ли пойти дальше, но должна попробовать.

Магистресса подошла к ней, взяла за плечи и чуть сжала пальцы, заставляя успокоиться.

– Иногда судьба сама ведет нас. Ты можешь сопротивляться ей, но это как плыть против течения – его не одолеть, рано или поздно река сама принесет тебя к нужному берегу. И лучше встретить предназначение сильной и подготовленной, а не измотанной погоней за призраком.

– Я не понимаю.

– То, что с тобой произошло, – это ли не перст судьбы? Темная сторона Плетения пробудила тебя. Понимаю, что тебе тяжело принять это сейчас, но в тебе течет проклятая кровь. Ты должна воспользоваться своим уникальным шансом. Больше никто в Дра’Море не посмеет обозвать тебя простокровкой, теперь ты одна из них.

Одна из рогатых, хвостатых, безжалостных и беспринципных? Голова пошла кругом, перед мысленным взором мелькала карусель образов, в центре которой была она сама, с руками, по локоть обагренными кровью.

– Кроме того, я полагаю, решение насчет твоего будущего еще не принято. В тебе течет не только темная, но светлая кровь. Это уникальное явление, очень странное и очень опасное. Не только проклятая кровь нуждается в подчинении. Наследие Небеснорожденных также может натворить много бед в неподготовленном теле. Я буду просить Совет разрешить мне опекать тебя наравне с Магистром Дамианом.

Марори почувствовал, как внутри зарождается огонек надежды. Ее не отдадут! По крайней мере, без боя. Уже хорошо! И даже странное слово «нильфешни» казалось просто словом, имеющим к ней совсем небольшое отношение.

– Насчет Третьего круга – это крайне неприятная выходка Магистра, но здесь большая доля и моей вины. Сколько лет уже с ним знакома – и каждый раз умудряюсь наступить на одни и те же грабли. Демоны, что с них взять. Облапошат на ровном месте, невзирая на опыт и должность. Постараюсь вытрясти из него какие-то поблажки, но, честно говоря, не думаю, что это пойдет тебе на пользу. Полагаю, ты уже и сама успела понять – слабость здесь не в чести.

Марори кивнула.

– Я хочу, чтобы ты меня сейчас очень внимательно послушала. – Голос Флоранции стал строгим, стальным. Она заставила девушку посмотреть ей в глаза. – Не всегда все черное – действительно черное. Проклятокровные наравне с небеснорожденными положили свои жизни во имя мира. В семени Равновесия наша кровь смешалась. Там ее одинаково – что темной, что светлой. Владеть оружием – не значит убивать, а убивать – не значит бездумно отнимать жизнь. Проклятокровные служат Равновесию на своей стороне, и их методы не всегда приятны, но они так же, как и небеснорожденные, охраняют Равновесие. И взявшие в руки оружие стоят на первой линии защиты, принимают удар на себя. Подумай об этом, когда вернешься к занятиям.

Марори поблагодарила за совет, попрощалась и направилась к двери.

С одной стороны, она явственно ощущала, как с плеч спала тяжесть неопределенности относительно собственной судьбы в Дра’Море – ее не бросили, не отказались. Еще ничего не ясно в противостоянии с Ложей, но борьба – это всегда надежда на лучшее. С другой стороны, в душе поселился новый страх. Пока он еще не оформился во что-то определенное, но уже ворочался и тыкался во все стороны, будто пробуя хозяйку на стойкость. Сколько бы мудростей ни влилось ей в уши, пройдет немало времени, прежде чем она смирится со своей новой сущностью. И неизвестно, сможет ли принять себя другой. Слишком много всего валится на голову, и, в отличие от тела, которое смогло «перезагрузиться», голова накрепко зависла, отказываясь обрабатывать информацию. Получается, что в добропорядочной семье Милсов не все так гладко, ведь даже одна капля проклятой крови не может взяться из ниоткуда. Равно как и светлой.

Г олос Флоранции догнал ее уже около двери.

– Крэйл действительно хотел твою душу?

Марори повернулась, кивнула.

– Поверить не могу, что он отчаялся до такой степени. – Флоранция потерла переносицу, на мгновение проявив свою усталость – самую обычную, как у любого простокровного.

– Я хочу знать, что с ним произошло, – ни на что не надеясь, попросила девушка.

– Ты второй месяц в Дра’Море, наверняка знаешь в общих чертах.

– Я не хочу в общих чертах, мне не нужны слухи. Я много чего сегодня услышала, чтобы понять, что его наказали не за воровство сладостей из столовки и не за прогулы. И если нам нельзя быть. рядом, я хочу знать, почему.

Магистресса улыбнулась.

– Ты кажешься такой воинственной.

– Это первое, чему меня научил Дра’Мор, – всегда быть начеку. И я все еще учусь.

– Значит, время в любом случае не потеряно напрасно.

– Ну так как? Что это за секрет такой, который нельзя никому рассказывать, но о котором все и так знают?

– Увы, но секрет не мой, тем более служебное расследование закрыто и на него наложены соответствующие запреты о неразглашении. Единственное, что могу сказать, – не делай поспешных выводов, но и не подпускай его к себе достаточно близко. Шанатары крайне коварны. И именно благодаря этому Шаэдисы протянули так долго. – Она задумчиво отвела взгляд к окнам, озаренным вспышками огненной бури. – Но и эта ветвь засыхает. Мальчишка в отчаянии, и мне в некоторой степени даже жаль его, но еще больше жаль всех нас, если он вздумает остановить неизбежное. У него ничего не получится, но мне бы не хотелось, чтобы твое внезапное. преображение вселяло в него беспочвенную надежду.

Она спохватилась, сообразив, что сказала лишнего, и отпустила Марори с пожеланием не унывать.

В спальный корпус девушка вернулась сама не своя. И обнаружила сюрприз: среднего размера коробку, завернутую в простую серую бумагу. Тяжелая. На боковой грани значилась почтовая накладная с указанием адреса получателя, его именем и фамилией. Рядом слабо пульсировала охранная печать.

В комнате она развернула обертку, попутно ругая себя за поспешность. Только хвасталась Магистрессе своей осторожностью – и вот без тени сомнения вскрывает неизвестно кем присланную коробку.

Внутри оказалась. изменчивая сфера. Марори так опешила, что не могла решиться взять ее в руки. Идеально ровный гладкий шар, размером с футбольный мяч, заточённый в неразбиваемый стеклянный куб. К нему прилагался конверт с текстом, отпечатанным на принтере. В верхней части значилось: «Марори, прочти меня». Сам текст послания размещался на внутренней части конверта.

«Подарок ко Дню рождения. Ты знаешь, что с этим делать.

PS. Тебе нужно оружие для инициации, подумай об этом».

Что за чертовщина?

Девушка водрузила на стол стеклянный контейнер с сферой и быстро написала Ниму, чтобы немедленно дул к ней. Эльф явился через десять минут с пакетом конфет, часть которых успел благополучно слопать по дороге, о чем свидетельствовал перепачканный шоколадом рот.

– Ни фига себе! – Он округлил глаза, вытаращился на изменчивую сферу, а потом быстро развернул конфету и сунул ее в рот. – Где ты раздобыла эту штуку, Мар?!

Она присоединилась к поеданию сладостей и рассказала. И еще про свою проснувшуюся проклятую кровь. И про разговор с Магистрессой. Да, в общем, все, что болело и просилось наружу. Ним как обычно был благодарным слушателем.

– Слушай, я не понимаю, чего ты уши повесила, – совершенно искренне сказал он, когда Марори закончила. – С жиру бесишься, – и показал язык. – Ты теперь действительно своя, кроме того, с инициацией будет проще. Ну и изменчивая сфера – это вообще жесть. Где ты включила этот «GoDMode» режим, Мар? Я бы за такое убил.

Марори посмотрела на него, словно эльф превратился в болотное страшилище.

– Ладно, убить не убил бы, но ведь правда – подарки так и валятся.

– Ним, ты чего? – Девушка бросила в него скомканной в шарик оберткой от конфеты. – Это изменчивая сфера, их всего штук сто, если уже не меньше. Это артефакт, которому нет цены. И я нахожу его у себя на пороге. Кто бы в здравом уме разбрасывался такими вещами?

Аргументы заставили эльфа совершить мысленное усилие. Правда, длилось это недолго, и в итоге он просто пожал плечами.

– Честно, не пойму твоих заморочек. По-моему, все очевидно – это подарок Эашу.

От такой «очевидности» Марори едва не подавилась – и эльфу пришлось долго вытравливать из нее кашель, щедро лупя по спине.

– Все же логично. – Ним продолжил гнуть свою линию. – Даже ты согласишься, что у его семьи такая штука может быть, возможно, даже не одна. Вы же вроде встречаетесь?

– Ага, встречаемся.

– Тем более. Разве это. ну. не по-мужски, выручить свою подружку, когда она на грани вылета? – Уши у Нима заметно покраснели.

– Ты себя со стороны не слышишь? – отмахнулась она.

– А ты – упрямая ослица, – спокойно выдал он. Не будь они друзьями, Марори бы съездила по нему чем-то тяжелым. – Он тебе даже подсказку дал – оружие.

Он ткнул пальцем в письмо. На бумаге остался шоколадный отпечаток.

Марори мысленно повторила его белиберду. А потом снова и снова, пока не оказалось, что выводы эльфа имеют право на существование. Изменчивая сфера – редкий артефакт, созданный еще в те времена, когда Темные и Светлые взращивали мир. За право владеть такой вещью действительно убивали. В голове не укладывалось, что кто-то был настолько безумен и отдал сферу просто так, ничего не попросив взамен. Впрочем, Эашу – мастер по части совершения грандиозных непредсказуемых вещей. Но отдать артефакт просто так, ради того, что она его подружка? Кроме того, Ним не знал об их с Эашу соглашении и о том, что никакого неземного притяжения и большой любви до гроба между ними нет. Нет, какими бы ни были доводы эльфа, она знает больше, чем он, и ни на миг не поверит, что Эашу расщедрился на такой поистине королевский подарок.

Бред!

– Я отнесу сферу в деканат, – решила она.

На этот раз пришел через эльфа подавиться.

– Ты чокнутая, – заключил он, немного прокашлявшись. Даже бросил конфету обратно в пакет. – Кто-то помогает тебе, дает шанс, а ты носом крутишь. Мар, ты уверена, что тебе нужен Дра’Мор? Что это – твое?

Думаю, тебе лучше устроиться воспитательницей в приют для бездомных котят.

Девушка не сразу нашлась, что ответить. Она уже многое вынесла, чтобы остаться здесь. И продержалась куда больше, чем думала в самом начале. И когда, казалось, все летит в тартарары – в ней проснулась и порченая, и светлая кровь. Теперь, когда правила игры изменились, кем она будет, если не продолжит? Тем более под опекой невидимого доброжелателя, достаточно могущественного, чтобы за здорово живешь отдать ценнейший артефакт.

– Это точно мое, – твердо сказала она и с хрустом откусила от грильяжного батончика. – Котята – тоже мое. Но они подождут.

Эльф ответ одобрил, потом взял стеклянный куб со сферой и вручил его девушке. «Пора открывать этот ящик Пандоры», – говорил его взгляд.

Марори сняла крышку. Поверхность изменчивой сферы перетекала, словно заключенный в невидимую оболочку шар жидкого металла. В его отражении она увидела себя, нахмуренную и сосредоточенную. Казалось бы, нет ничего проще – протяни руки и возьми, но пальцы предательски дрожали.

«Ты теперь проклятокровная. Если хочешь, чтобы тебя принимали, – учись быть решительной».

Сфера оказалась теплой и одновременно опаляла пальцы холодом, словно Марори сунула руку в снег. Стоило артефакту оказаться в руках, как он ожил.

«Тебе нужно оружие, подумай об этом», – всплыли в памяти строки загадочного письма.

И изменчивая сфера начала трансформацию. В одночасье она стала невероятно тяжелой, пришлось схватить ее двумя руками, чтобы не выронить. Плечи мгновенно занемели, Марори физически чувствовала, как напряглись под кожей мышцы. Держать, не сдаваться, еще чуть-чуть. И все же она уронила шар, и тот с грохотом бухнулся об пол. Даже эльф глаза вытаращил.

Сфера с треском лопнула, точнее сказать, ее буквально разнесло на куски. Изнутри с громким шипением вырвалось облако густого черного дыма, который мгновенно заполнил комнату. Марори закрылась рукой, но глаза нещадно жгло, в нос будто сыпанули горсть раскаленной пыли.

Все закончилось так же стремительно, как и началось. Когда дым развеялся, а глаза девушки перестали слезиться, она с опаской опустила взгляд.

Сфера трансформировалась и приняла удивительную и неожиданную форму. Определенно, это было оружие. Наверное, правильнее было бы назвать его косой. Красная костяная рукоять, инкрустированная черненым серебром, имела не менее полутора метров длины. В ее оголовье моргал одинокий глаз размером в кулак. Какой твари он принадлежал – Марори и близко не знала. Лезвие было чуть изогнутым, все того же кроваво-красного цвета. Блики от света лампы играли на его идеально-гладкой поверхности, отчего создавалось ощущение, будто лезвие подрагивает в нетерпении.

Неведомое око уставилось на девчонку, и из-под века проступила темно-красная вязкая жидкость.

– Я не возьму это в руки, – попятилась Марори.

На этот раз эльф не спешил бахвальствовать и попятился следом. Коса так и лежала на полу: прекрасное произведение кузнечного (или какого-то иного) мастерства. И отвратное в своем ужасающем воплощении. Марори казалось, будто одного взгляда на острую кромку достаточно, чтобы порезаться.

– В целом. довольно экзотично. – К Ниму вернулась способность говорить. – Думаю, с этим у тебя будет больше шансов пройти инициацию и заполучить фэлфаэра.

Марори преодолела первый страх: ведь это просто оружие, разве не о нем она просила? – и подняла косу с пола. Та была легче, чем могло показаться. И чем больше девушка смотрела на свой «подарок», тем сильнее проникалась к нему странной, почти болезненной тягой. Что-то в ней зашевелилось, начало медленно выползать наружу. Что-то, чего девчонка никогда раньше не чувствовала: навязчивое желание прямо сейчас пустить оружие в дело. Увидеть, как легко лезвие рассекает плоть и кости, отсекает конечности, купается в фонтанирующей крови.

Образы были настолько живыми, что от них даже пахло смертью, которую она, Марори Милс, подарит всякому, кто встанет у нее на пути.

Из сумасшедшего марева ее вырвал Ним. Эльф потряс девушку за плечо, заставил обернуться, а потом попытался забрать косу. Тщетно и глупо. Марори видела себя словно сквозь сон – мертвой хваткой вцепившуюся в рукоять, оскалившуюся и шипящую на эльфа.

– Мар, по-моему, тебе лучше пока отложить ее, – он благоразумно отступил и больше не пытался отнять у подруги оружие.

Именно его взгляд помог Марори превозмочь обуявшую жажду крови и заставить себя бросить косу. Та с лязгом упала к ее ногам. Голова закружилась, перед глазами все поплыло, словно она преодолела долгий изнуряющий марафон. Если бы не помощь Нима, то так бы и бухнулась рядышком, но эльф успел ее подхватить и отнести в кровать. Он больше не улыбался, наоборот – с каждой секундой хмурился все больше.

– Прости, – прошептала Марори.

Стало невыносимо гадко от воспоминания о себе, той кровожадной твари, которой она была минуту назад. И еще ужаснее становилось от осознания – если бы Ним продолжал настаивать и пытаться отобрать косу, она бы наверняка пустила ее в дело. Даже притом, что ни разу за время подготовительных тренировок не брала со стойки оружие этого типа и не имела ни малейшего понятия, как с ним обращаться.

– Вот тебе и воплощение, – задумчиво протянул Ним. Он присел в ногах кровати и поглядывал на Марори, будто чего-то ждал. – Нужно выяснить, что это такое и из какого угла Хаоса ты его вытянула.

Девушка криво улыбнулась.

– Говорила тебе, лучше бы мы ее не трогали и отнесли в деканат.

– Поверь – после этого каждый день свой жизни ты бы жалела, что так поступила. Я знаю, у меня в таких промашках большой опыт. Когда подворачивается шанс, его нужно использовать. Если дело не касается чего-то слишком сумасбродного и не причиняет вреда твоему личному здоровью.

Легко ему говорить, не знаючи, что творилось в ее сознании. Лучше и не говорить, иначе она рискует потерять единственного друга.

– Ты вцепилась в нее, как полоумная. Видок тот еще. – Ним комично изобразил жадность садиста, сомкнув пальцы на несуществующем древке. – Смерть с косой нервно курит в сторонке.

Он снова нашел нужные слова, чтобы разрядить обстановку.

Вскоре в голове Марори прояснилось, и они принялись за поиски. Коса так и лежала на полу, следя за ними уродливым глазом и роняя на пол тягучую кровь. Которая, кстати говоря, тут же испарялась.

Вездесущие поисковики пичкали их тоннами информации о различных косах, их производителях и особенностях ковки. Около двух десятков выдающихся экземпляров находились на балансе музеев. Некоторые косы удалось найти на фотографиях с телефонов посетителей, несколько в миниатюрах на официальных сайтах музеев. Сотни ссылок вели в интернет-магазины, где продавцы на все голоса нахваливали свой товар.

Интернет ломился от изображений самых невероятных вариаций этого оружия, от самых простых – для любителей «под старину», и до совершенно невероятных, украшенных странными надписями, орнаментами, а иногда и девчачьими фенечками.

Но ничего и близко похожего интернет не нашел. Битых два часа Ним и Марори потратили, изводя поисковики разными вариантами запросов, но без толку.

– Может, оно и к лучшему, – наконец, сдался эльф и откинулся на стуле. – А то узнала бы, что это коса какого-то всеми Светлыми и Темными проклятого аспида – и кранты.

Он глянул на часы – и быстро засобирался уходить. Марори искала повод уговорить эльфа задержаться (вдвоем изучать страшное оружие не столь жутко), но когда речь шла о его зазнобе, к которой он, несмотря на постоянные отшивания, упорно продолжал подбивать клинья, никакие аргументы не были достаточно вескими.

– Что мне с ней делать? – Марори отчаянно переводила взгляд с эльфа на косу и обратно. Глаз таращился на нерадивую хозяйку с немым осуждением.

– Сунь под кровать, – предложил Ним, попросил пожелать ему ни пуха ни пера и улетел на крыльях любви.

Марори нехотя закрыла дверь, обошла косу, словно раззадоренную гадюку, и уселась на стул. Какое-то время так и гипнотизировала ее взглядом, будто это могло что-то изменить.