Против течения. Книга 3

Глава 14. Без надежды

Теперь у Миры появилось время, чтобы оплакать Гая, и она полностью отдалась своему горю, мгновение за мгновением вспоминая всё, что с Гаем связано. От первой встречи на Реке до того, как она открыла глаза и увидела их с Хадаром, сидящими в шатре бок о бок и о чём-то беседующими. Эти воспоминания, такие яркие, близкие и живые, выматывали её сильнее всего. Мира физически ощущала, как Башня жадно впитывает их каменными стенами, отчего те становятся ещё плотнее и толще.

Мира потеряла счёт дням, да и делить сутки на день и ночь тоже перестала. Ей приносили еду и воду. Она ела, пила, спала, выполняла прочие потребности организма, но если бы её спросили, живёт ли она, Мира ответила бы — нет. Стоило забыться сном, как ей казалось, что стены комнаты сдвигаются, и она задыхается между камнями. Мира просыпалась с криком вся в поту и долго лежала, глядя расширенными глазами на слабый огонёк масляной лампы и чувствуя, как бьётся о рёбра-прутья сердце. Она была уверена, всё дело в Башне. Это Башня вытягивала силы, делала Миру слабой и сонной. Всё чаще Мира думала о том, что скоро Башня сломает её, заставит делать то, что нужно Ордену.

Но пока она держалась. Умом понимая, что Колдун обрубил все её связи с внешним миром, Мира придумала себе красивую надежду, что из Башни её вызволит Хадар. А почему бы и нет? Она была уверена, что ему удастся так или иначе опровергнуть возведённые на него обвинения, Хадар выйдет на свободу и не забудет про Миру. Он ведь раньше постоянно её спасал: сначала из Лечебницы от кукров, которые хотели её растерзать, потом из тюрьмы, подключив Даяну, затем отправился вместе с Гаем, чтобы освободить её от Бренна. Значит, не забудет и на этот раз. Не спроста же он ободряюще улыбнулся ей на прощание! Мира старательно оживляла в памяти ту его последнюю улыбку и говорила себе: «Если бы он не был уверен, что выйдет, то вёл бы себя иначе».

В конце концов, она до такой степени убедила себя в том, что Хадар непременно придёт её спасать, что в каждом доносившемся из коридора разговоре слышала его голос — и подолгу не отводила взгляд от двери, ожидая, что он сейчас зайдёт.

Но время шло, а Хадара не было.

Зато время от времени к ней заходили маги и спрашивали, не передумала ли она насчёт воды? Мира отвечала им презрительным молчанием, и они уходили. Однако в душе признавалась самой себе, что скоро сдастся. Например, несколько свечей назад она вдруг с ужасом осознала, что не может вспомнить, для чего упорствует.

...

Она забылась коротким сном, когда дверь в камеру открылась, и вошёл Колдун. Мира села, опираясь на руки и молча глядя на него. Колдун был строг и официален: в чёрной, подбитой красной окантовкой мантии, на голове обруч из светлого металла. Закрыв за собой дверь, Колдун подошёл Мире и остановился возле кровати, глядя на неё сверху вниз. Она решила, что не заговорит первой.

— Ты плохо выглядишь, — сказал Колдун.

Она усмехнулась:

— Температуру будешь мерить, добрый доктор? Или, может, соберёшь консилиум с коллегами из Лечебницы?

— Перестань паясничать, — раздражённо перебил Колдун. — Я к тебе с серьёзным предложением.

Мира иронично подняла брови:

— Я вся внимание.

— Хадар признался во всех своих злодеяниях и через несколько свечей его казнят на площади Правосудия.

Мира вздрогнула всем телом.

— Признался? — переспросила она свистящим шёпотом. — В чём именно?

— О, во многом, — Колдун холодно улыбнулся. — Некоторые его злодеяния даже меня заставили содрогнуться. Я и подумать не мог, что всё это время рядом с нами жил человек, который так сильно ненавидит Азар. Он мечтал уничтожить наш мир ещё с тех пор, как был мокрозявом в Башне, и потом добравшись до вершин власти, использовал её для этой цели.

На лице Колдуна проступила печаль.

— Это ложь! — воскликнула Мира. — Хадар не мог в таком признаться! Он хотел совсем другого. Он ехал в Лес, чтобы заключить союз с лесными, он...

— Мира, перестань, — раздражённо перебил Колдун. — Ты порядком надоела своей наивной верой в благородство. Особенно в благородство тех, у кого его нет и никогда не было. Повторяю, Хадар сам во всём признался и понесёт кару за свои злодеяния.

Она сидела, потрясённая услышанным. Нет, она по-прежнему не верила, что Хадар мог наговорить на себя все эти ужасы, но другая мысль оглоушила её будто обухом по голове: «Он не придёт меня спасти! Никто не придёт!»

— В общем-то я к тебе по его просьбе, — продолжил Колдун.

Мира подняла на него глаза. По его просьбе? Представить, что Хадар стал бы о чём-то просить своего врага было также невозможно, как в то, что он наговорил на себя весь этот бред про уничтожение Азара.

— Хадар очень хотел, чтобы ты присутствовала на казни, — сказал Колдун.

— Зачем? — едва слышно спросила она.

— Сказал, ему будет легче, если перед тем, как отправиться в Закуполье, он увидит кого-то близкого. Вы, как я понял, сдружились во время путешествия в Лес.

Мира кивнула: сдружились.

— Хадар раскаялся в своих поступках, но зло, которое он совершал, давит на него тяжёлым грузом, — продолжал Колдун. — Может ему на самом деле станет легче, если он тебя увидит. Не отказывай в последней просьбе смертнику.

— Конечно, я... Да! — воскликнула Мира, испугавшись, что со стороны выглядит, будто она хочет оставить просьбу Хадара без внимания.

— Буду откровенен, Великий Хранитель Элсара против того, чтобы выпускать тебя из комнаты для чего-либо, кроме сама знаешь чего, — заметил Колдун.

— И? — спросила она слабым голосом.

— У меня состоялся с ним долгий разговор и, в конце концов, Великий Хранитель согласился, но с условием, что ты добудешь нам воды.

Мира горько усмехнулась: вот и закончилось её противостояние. Теперь, когда оказалось, что Хадар не поможет выбраться из Башни, ей совсем не на кого было надеяться. Оставалось лишь сидеть в этой проклятой комнате и ждать, пока Башня окончательно сведёт с ума.

— Хорошо, я добуду вам воду, — вытолкнула из себя Мира. — Но только ради просьбы Хадара. Один раз.

Во взгляде Колдуна сверкнуло торжество. Оба знали, что за первым разом последует второй, за ним третий и так до тех пор, пока возможности Миры не иссякнут. Потом её выбросят, словно сломанную вещь или, того хуже, сделают кукром. Но Мире даже хотелось, чтобы всё поскорее закончилось.

— Это правильное решение, — сказал Колдун и крикнул помощников.

Прибежали две стражницы. Миру отвели в зал с бассейном. Как и в прошлый раз, он был полон черничной воды.

— Выпустите эту воду, — сказала она, ни на кого не глядя. — Я наполню бассейн чистой.

Девушки в сомнении переглянулись.

— Делайте, как она велит! — прогремел за спиной усиленный акустикой голос Колдуна.

Мира вздрогнула — она не видела, как он пришёл.

Девушки начали спускать воду с такой спешкой, будто боялись, что Мира передумает. Она смотрела, как постепенно уровень воды снижается и становится видна мозаика на стенах: щупальца мифических существ, переплетённые между собой не то в схватке, не то в объятиях. А вот те тёмные шарики о множеством отростков, наверняка, газилинны. Мира невольно с теплотой улыбнулась: где сейчас её друзья? Смогли ли найти свои дома? И вспоминают ли хоть иногда о глупой неповоротливой двуногой, их полюбившей? Она поймала себя на том, что думает о себе в прошедшем времени.

За спиной раздались мягкие шаги Колдуна, Мира внутренне сжалась.

«Хоть когда-нибудь ты оставишь меня в покое?!» — хотелось крикнуть ей, но она сдержалась в отчаянной попытке сохранить лицо.

— Рад, что ты, наконец, приняла правильное решение, — сказал Колдун, встав так близко, что от его дыхания колыхнулись волосы у неё на виске.

Мира поморщилась, едва сдерживаясь, чтобы не отпихнуть его.

— Это только один раз ради Хадара, — повторила она исключительно по привычке возражать.

Колдун открыто усмехнулся. Мира знала, что значит его усмешка.

Одна из стражниц подошла к ним и, опустив глаза в пол, сказала, обращаясь к Колдуну:

— Господин, всё готово.

Он с улыбкой показал Мире на бассейн:

— Прошу. Яви нам чудо.

Чувствуя сильный внутренний озноб, Мира приблизилась к краю, простёрла над бассейном руки. Стражницы отступили к колоннам, глядя на неё с робостью и надеждой. Конечно всё слышали о том, что она сотворила на Больших кочках, но сомневались, сможет ли Мира это повторить. Она и сама сомневалась.

Время пошло. Мира стояла рядом с бассейном, но ничего не происходило.

«Тогда я была в трансе, а сейчас эта виллова Башня вытянула из меня все силы!» — подумала она.

— Мира, — осторожно сказал за спиной Колдун.

— Я пытаюсь! — воскликнула она. — Не надо было держать меня взаперти всё это время!

Тут же ей в голову пришло, что если Колдун увидит, что от неё нет никакого толка, всё закончится. На свободу её, конечно, никто не отпустит — таких не выпускают. Значит, всё правда закончится. Она опустила руки, ссутулилась, обронила:

— Не могу. Бог дал, бог взял.

Стражницы в смятении переглянулись.

Колдун помолчал, потом сказал со вздохом:

— Очень жаль. Хадар будет тебя ждать.

Мира сцепила зубы. Ради Хадара можно попробовать ещё раз. Она попыталась ввести себя в состояние спокойствия и счастья, которое охватило её в прошлый раз. Тогда ей казалось, что весь мир открылся навстречу — светлый, радостный, доверчивый. И она растворилась в его свете.

Нужно вызвать в памяти какое-то светлое воспоминание...

И оно возникло — то, как они с Гаем летели на канжди над Лесом и она увидела мохнатое азарское солнце, которое катилось по небу, словно бабушкин клубок. А внизу бегали с места на место яркие цветы. Даже сейчас, вспоминая об этом, Мира почувствовала, что улыбается: странный богатый на чудеса край, населённый дикими людьми, огромными добрыми канжди и девочками-кентаврами. И рядом Гай — живой, весёлый и любимый.

— Вода! — громко и восторженно прошептала одна из стоящих у колонн магинь, и её голос разлетелся под сводами.

Мира перевела взгляд на бассейн — он быстро наполнялся чистой прозрачной водой. Изображения мифических существ подрагивали в ней, отчего казалось, что они танцуют. Вальс её памяти — в последний раз.

Переведя взгляд на Колдуна, Мира увидела, что он стоит, опустив голову и мнёт в пальцах хрупкий цветок, похожий на хризантему.

...

После того, как бассейн был наполнен, Миру вновь отвели в её комнату. К ней пришли две магини, принесли новое тёмно-зелёное платье: из дорогой ткани, с открытыми плечами и расшитым узорами корсажем. Пока девушки подкрашивали Миру и укладывали ей волосы, пронзая их множеством шпилек, она сидела, безучастно глядя в стену перед собой.

Закончив, магини ушли, но Мира так и продолжала сидеть без движения. Она впала в оцепенение. Люди и предметы вокруг казались ей скрытыми за толстым стеклом, а сама она заключена в хрустальный куб, висящий в космической пустоте.

Затем дверь открылась, и в комнату вошёл Колдун.

— Так гораздо лучше, — одобрительно улыбнулся он, глядя на Миру.

Она молча подняла на него глаза. Колдун обошёл её, остановился за спиной и через пару мгновений шеи коснулось что-то холодное. Мира в испуге рванула вверх, но тяжёлая сила его магии заставила её вновь опуститься на кровать.

— Не бойся, — сказал Колдун и в его голове прозвучало что-то похожее на ласку. — Это не опасно. Совсем напротив.

Мира почувствовала, как по шее вниз скользнуло что-то прохладное. Опустив глаза, она увидела, что Колдун надел ей на шею цепочку с дымчато-зелёным камнем, напоминающим по форме слезу.

— Ошейник кукра? — предположила она.

Колдун фыркнул и рассмеялся:

— Ну, Мира! С таким настроением мужчины перестанут дарить тебе подарки.

Она гневно подняла руки, желая сорвать цепочку, но Колдун сжал её запястья.

— Считай цепочку дополнением к платью, — сказал он.

Затем отпустил её и взмахнул рукой. Поверхность стены перед ней тут же стала зеркальной. Мира с удивлением увидела себя — и в первый момент не узнала. Перед ней была дама, словно сошедшая с картины художника Средневековья: печальный взгляд, беззащитно открытые плечи, в ложбинке между грудей тускло мерцал зеленовато-дымчатый камень. Дама была довольно красива, хотя и бледна, несмотря на румяна, а за её спиной стоял крупный красивый мужчина с длинными каштановыми волосами схваченными на голове обручем из того же металла, что и цепочка.

Внезапно губы дамы покривила усмешка, и Мира спросила:

— Это Хадар хочет увидеть меня такой?

Лицо Колдуна исказилось, словно она дала ему пощёчину.

— Нет, — ответил он с металлом в голосе. Мира сама не поняла, что именно произошло, но было приятно, что удалось его обидеть.

— Что же, нам пора, — его голос вновь стал официальным.

Мира встала, чувствуя дрожь в коленях. Колдун протянул ей руку, но Мира предпочла её не заметить. Они прошли по коридору Башни, поднялись по лестнице так высоко, как Мира ещё не была. По пути к ним присоединились маги, человек двадцать. Они следовали за ними будто тени — бесшумные и молчаливые.

Направляемая Колдуном, Мира поднялась на самый верх и вышла на продуваемую ветрами площадку с зубчатыми стенами. Снизу раздавался шум толпы, будто работал огромный механизм. От холодного сырого ветра кожа тут же покрылась мурашками, и Мира обхватила себя за плечи. Она коротко взглянула вниз и почувствовала, как внутри всё содрогнулось: на площади Правосудия яблоку негде было упасть. Известие о том, что казнят не кого-то, а Старшего агента Элсара — того, перед кем привыкли пригибаться, собрало на площади всё население города. Пришли даже те, кто никогда казни не посещал. Посередине установили деревянный помост, а на нём плаху — большой чурбан высотой в половину человеческого роста. Рядом стояла корзина, куда сбрасывали отрубленные головы. Палач и его помощник уже ожидали приговорённого, прохаживаясь по помосту кругами в разных направлениях. Иногда для увеселения толпы, палач проводил по лезвию топора точилкой, и она издавала неприятный звук, будто кто-то визжал. Это вызывало живой отклик среди горожан, точно палач выполнял какой-то занятный трюк.

Рядом с помостом были установлены трибуны для властей. При взгляде в ту сторону, Мира почувствовала, как ей жжёт глаза от слепой ярости: Великой Хранитель уже был там. Рядом с ним стоял незнакомый шкафоподобный мужчина. Он смотрел на эшафот с таким радостным ожиданием, словно пришёл на праздник.

— Кто это? — вырвалось у Миры.

— Начальник Городской стражи, — ответил Колдун. — Однажды он предрёк, что придёт на казнь Хадара и увидит, как его голова упадёт в корзину.

Мира закусила губу. На глазах щипали слёзы бессилия. Хотелось спрыгнуть с Башни и бежать без оглядки, чтобы забиться в тёмный угол, подтянуть колени к груди и сидеть так не двигаясь, пока не утихнет боль в груди.

Внезапно на помост поднялся Майер, и начальнику Городской стражи пришлось потесниться к краю. Мира до боли впилась ногтями себе в ладони. Сволочь! Подлый гад! Гореть тебе в аду всех миров!

Не в силах смотреть вниз, она подняла голову к Куполу. Он был открыт и внутрь лился слабый свет азарского солнца. Возможно, где-то там в Закуполье есть добрый, справедливые миры, где людей не казнят и все друг друга любят. Но как туда попасть, Мира не знала.

Неожиданно внизу прокатилась волна громких криков. Похолодев от предчувствия скорого конца, Мира взглянула на площадь. Толпой овладело какое-то сумасшествие. Под свист и улюлюканье на помост поднялась странная процессия. Мира сначала даже не поняла, что это, но потом разглядела, что стражи держат с двух сторон человека в длинной рубахе смертника, положив его руки себе на плечи. Босые ноги приговорённого волочились по помосту. Голова Хадара была низко опущена, свалявшиеся волосы закрывали лицо. Мира с содроганием отметила, что он стал совсем седым. Стражи поставили Хадара на колени, придерживая, чтобы он не упал. Голова его по-прежнему лежала на груди.

— Уж не помер ли он? — громко крикнули в толпе. — Обидно рубить голову мертвецу!

Эти слова вызвали взрыв смеха. Мира бросила взгляд на Великого Хранителя. Его лицо было непроницаемо. Бесчувственная маска мумии.

Тем временем, Майер поднялся на эшафот и встал напротив Хадара.

— Поднимите ему голову, — приказал он стражам. — Честные жители Элса`га должны видеть лицо изменника.

Один из стражей взял Хадара за волосы и запрокинул ему голову. Когда открылось лицо приговорённого, смешки смолкли и по толпе прошёл ропот ужаса. На месте глаз у Хадара краснели уродливые воспалённые раны. Словно издалека Мира услышала чей-то крик, и вдруг поняла, что это кричит она сама.

Она закрыла рот ладонью и с ненавистью взглянула на Колдуна: значит, Хадар хочет меня увидеть?! Встретившись с ней глазами, Колдун чуть улыбнулся.

«Ошибочка вышла», — говорила его улыбка.

Тем временем, в толпе стало очень тихо. Казалось, люди даже дышать перестали.

— Хада`г, ты меня слышишь? — грозно спросил Майер.

Приговорённый не двигался. На его измождённом лице не дрогнул ни один мускул.

Не дождавшись ответа, Майер торжественно произнёс:

— Ты обвиняешься в подготовке к све`гжению законной власти Великого Х`ганителя, покушении на наследника его Ти`геда и попытке от`гавить откук`генную воду, чтобы уничтожить всех аза`гцев. В ходе доп`госа ты п`гизнал вину и п`гигово`гён к казни. Твоя голова будет от`гублена и выставлена на площади П`гавосудия. А тело газ`гублено на части, по числу ост`говов Аза`га и сб`гошено в Великую реку.

Мира почувствовала дурноту. Всё вокруг закружилось, она едва не упала вниз, но Колдун поймал её за руку и крепко прижал к себе.

— Совет Ста`гейшин Аза`га оказал тебе милость и даёт возможность сказать последнее слово! — провозгласил внизу Майер. — Поп`госи п`гощение у жителей нашего славного го`года за свои п`геступления!

Неожиданно Хадар встрепенулся. Его грудь стала тяжело вздыматься, плечи расправились. Мира поняла, что Хадар собирается с силами.

— Я ни в чём не повинен перед жителями Элсара! — хрипло, но громко сказал он, глядя в толпу окровавленными глазницами. — Я всегда служил городу и всё, что делал, было для блага Азара.

В толпе загудели.

Майер со всей силы ударил приговорённого железной перчаткой в лицо. Из носа Хадара на рубашку смертника потекла кровь. Голова его вновь упала на грудь, а сам он обмяк на руках стражей.

— Делай своё дело, — сказал Майер палачу и величаво прошёл к трибуне, вытирая на ходу перчатку.

Неожиданно солнце над Азаром закрыла тень. Подняв голову, Мира точно во сне увидела, как из-под купола верхом на канжди спускаются лесные воины. Впереди всех, рядом с Лесным владыкой летел Тиред.