Против течения. Книга 3

Глава 31. Ведьмин дом

Вторую дверь тоже сломали, и в комнату вломились трое кукров: здоровяк, над которым хотел пошутить Тиред и ещё двое, которые охраняли двор. Все они были одинаково одеты в красные с чёрным мундиры, на лицах написано полное равнодушие - но от этого становилось ещё страшнее, чем если бы они выражали злость или ярость. Шалить, как во дворе своего дома, Тиреду точно больше не хотелось. Он думал было отступить за ширму, но сообразил, что она заколышется и привлечёт внимание кукров.

Жена мясника встала у стены, прижимая к себе ребёнка. Око вышел вперёд.

— Необязательно было ломать двери, — сказал он, пытаясь сохранять спокойствие. — Могли бы постучать, мы бы открыли. Знаете, сколько сейчас стоит новую дверь поставить?

Кукр молча подошёл к нему и, не прикладывая усилий, выдернул из руки топор. Мясник тихо охнул, растирая вывернутую кисть. Кукр ощупал взглядом комнату и спросил:

— Где сын Великого Хранителя?

Око переглянулся с женой.

— Кто? — недоумённо спросил он.

— Мы знаем, что он спрятался у вас, — произнёс кукр бесцветным голосом.

Двое других обошли комнату. Один из них едва не врезался в Тиреда, но юноша успел отступить. От страха у него стучали зубы, глаза заливал пот, но он боялся его стереть, хоть и знал, что невидим. Один из кукров сорвал ширму. За ней обнаружились две кровати: широкая родительская и маленькая детская. Кукр подошёл к кроватям, поднял их одновременно двумя руками. Под кроватями было пусто. Кукр достал нож и зачем-то разрезал набитый тюфяк. На пол посыпалась солома.

— Господа хорошие, вы что-то перепутали, — сказал мясник. — С чего бы сюда приходить сыну Великого Хранителя? Мы простые горожане, живём своим трудом и домом, ни во что не вмешиваемся.

Дождавшись, пока кукры выйдут из "спальни", Тиред на цыпочках перешёл туда. Он надеялся, что там есть окно, через которое можно убежать. Но окон в доме не оказалось. Стоя среди перевёрнутых кроватей и разрезанных тюфяков, Тиред чувствовал огромный стыд перед мирным семейством, в жизнь которого он так бездумно ворвался.

Тем временем, кукр указал на кольцо в полу.

— Что там? — спросил он у мясника.

Око пожал плечами:

— Схрон для солонины.

— Открой.

Мясник послушно потянул за кольцо и поднял крышку. В полу появилась чёрная дыра. Кукр вновь прошёл в «спальню», загрёб пучок соломы из тюфяка. Притом его рука скользнула так близко от Тиреда, что юноша обмер от страха. Вернувшись к схрону, кукр поджёг солому и бросил вниз. Осветились земляные стены, стоящие рядами крынки и бочонки. Солома догорела и внизу опять стало темно.

Кукр жестом приказал: можешь закрыть. Око опустил крышку.

— Может, вы уже дадите нам лечь спать? — со сдержанным гневом спросила жена мясника. — Сами же видите, сына Великого Хранителя у нас нет.

Здоровяк кукр медленно повернулся к ней и уставился на ребёнка мёртвыми глазами. Женщина порывисто прижала сына к себе. Мальчик к тому времени перестал орать и увлечённо сосал свой кулак. Не отводя глаз от ребёнка, кукр подошёл к женщине. Та прижалась к стене, бросая на мужа отчаянные взгляды.

«Я всё скажу!» — кричали её глаза.

Мясник стоял с каменным лицом. Тиреда охватил ледяной ужас.

«Всё кончено! — подумал он. — Они не будут меня больше прятать!»

Он дёрнулся в одну сторону, в другую, мелькнула шальная мысль, не проскочить мимо кукров в сени, но Тиред не решился на это и остался в комнате.

Кукр продолжал смотреть на ребёнка. Мальчик вынул изо рта обмусоленный кулачок, доверчиво улыбнулся и схватил кукра за нос.

— Освальд? — неожиданно спросил кукр, и в его мёртвых глазах на мгновение промелькнуло что-то живое, человеческое. Будто ребёнок напомнил о ком-то близком и родном.

Мясник с женой переглянулись. Облизнув сухие губы, она выдавила улыбку и сказала ребёнку:

— Не приставай к... дяде.

Кукр протянул руку и погладил ребёнка по голове. Женщина напряжённо следила за его рукой, готовая в любой момент вцепиться в неё зубами.

— Освальд? — второй раз полувопросительно произнёс кукр.

— Освальд, — как эхо повторила женщина и кивнула.

Внезапно внимание кукров будто бы привлёк какой-то шум на улице, хотя Тиред ничего не услышал. Но кукры как по команде посмотрели на дверь.

— Уходим, — сказал здоровяк.

Не веря своим глазам и ушам, Тиред видел, как они развернулись и ушли. Было слышно, как их тяжёлые шаги проследовали через сени, спустились с крыльца.

Когда шаги смолкли, мясник выдохнул. Женщина прижалась косматой головой к головёнке сына и стала целовать его уши, лоб, глаза.

Тиред понимал, что больше ему здесь делать нечего. Сопротивленцев он не нашёл, нужно возвращаться к отцу, придумывать оправдания, куда и зачем он исчезал. И... рисовать карту крепости,чтобы кукрам легче было разбить лесных. На душе было горько и гадостно, и в тот же момент Тиред понял, что у него рука не поднимется составить карту. Но что делать?! Если бы сейчас стояли дни Вилла, можно было бы сбежать из города, перейти между водами в Лес и предупредить Владыку о нападении, которое готовит отец. Но Тиред был заключён в этом городе Рекой, будто узник в тюрьме. Оставалось одно: попробовать украсть одного из канжди, которых отец отвоевал у лесных, и улететь на нём в Лес. Вот только канжди охраняются кукрами, и спрятать такого крупного зверя под плащом не получится.

Как ни крути, получалось — отец победил. Юноша тяжко вздохнул.

— Где этот? — угрюмо спросила женщина у мужа. — Если ещё здесь, пусть уходит.

— Я здесь, — тихо сказал Тиред, стягивая с себя плащ.

Женщина метнула в него злой взгляд, сказала:

— Уходи и больше никогда не возвращайся.

— Подожди, Ядви, — остановил её мясник.

Глаза женщины изумлённо расширились.

— Не хочешь ли ты... — начала она.

— Занимайся ребёнком, — оборвал мясник.

— Но Око!

— Мальчишка прав: он даст нам... Э-э, как он там сказал, — мясник повернулся к Тиреду: — Как ты говорил про силу и статус?

Последнее слово Око произнёс с запинкой, как непривычное для себя. Тиред в растерянности переводил взгляд с мужа на жену и обратно. Если он всё правильно понял...

— Я могу дать сопротивлению статус официальной силы для свержения режима моего отца, — тихо сказал юноша.

— Вот да! — довольно подтвердил Око.

Он подошёл к дверному проёму, поднял треснутую дверь и поставил её так, чтобы снаружи не было видно происходящее внутри. Но широкую щель оставил. Затем открыл крышку схрона, взял лампу и спустился туда по приставной лестнице.

— Эй, парень, как тебя там? — раздался снизу его голос. — Подойди ближе. Ядви, ты следи за улицей.

Всем видом выражая осуждение мужа, она всё-таки подошла к двери, села рядом так, чтобы видеть через щель происходящее во дворе. Затем расстегнула верх платья и достала большую грудь. Ребёнок тут же потянулся к ней. Тиред, смутившись, отвернулся.

— Или никогда мать кормящую не видел? — спросила у него с насмешкой Ядви.

— Видел... в Лесу, — ответил Тиред и не стал добавлять, что и там каждый раз смущался.

Он подошёл к открытому люку, заглянул вниз. Мясник убрал от одной стены горшки и взяв лопатку соскрёб глину. На высоте двух локтей от пола стала видна заслонка в стене. Око подцепил её той же лопаткой и открыл.

— Ну что, статус, пойдём вместе сопротивление искать, — сказал он Тиреду и ухмыльнулся собственной шутке.

Тиред окинул взглядом перевёрнутое вверх дном жилище, сломанную дверь, через щель в которой были видны сени и в них — таз с отрубленными головами зверьков. Поколебавшись, Тиред подошёл к Ядви. Та подняла голову, в глазах горела угроза. Юноша протянул ей плащ.

— Возьмите. Вдруг кукры вернутся? Спрячьтесь с сыном.

Она забрала, не поблагодарив.

— Ядви, когда мы уйдём, приберись тут, — раздался снизу голос мясника.

— Угу, — угрюмо откликнулась она.

Тиред спустился в схрон, заглянул в лаз. Поместиться в нём можно было только если встать на четвереньки. Тиреда даже охватили сомнения, пролезет ли сам мясник, но, кажется, Око делал это уже не раз.

— Тебя как зовут-то? — спросил мясник.

— Тиред, — ответил юноша.

— Лезь первым, Тиред.

Юноша взялся за края лаза, но в голове мелькнула мысль: «Сейчас я залезу, а он закроет заслонку и замурует меня там».

Хотя Тиред не представлял, для чего мяснику его замуровывать, стало страшно. Он отшатнулся и врезался спиной в большой живот Око.

— Ты что? — спросил мясник.

— Не полезу первым, — угрюмо заявил юноша.

Мясник покачал головой, однако заставлять не стал. Кряхтя, первым забрался в лаз, передвигая перед собой масляную лампу. Дав ему возможность немного удалиться, чтобы не получить пяткой в лоб, Тиред забрался в лаз.

Так началось их подземное путешествие. Воздух в лазу был тяжёлым, в воздухе висела выедающая глаза пыль, впереди пыхтел Око. Через некоторое время Тиред начал задыхаться. Руки и ноги налились усталостью, ладони болели от острых выступов дна. Тиреду очень хотелось попросить о передышке, но он слышал тяжёлое хриплое дыхание мясника и сдерживался.

«Ему ползти тяжелее, чем мне, — думал юноша. — Значит, нужно терпеть».

— Далеко ещё? — спросил Тиред. Голос стал сиплым, во рту пересохло.

— Уже не очень, — ответил Око. — Мы должны... были проползти площадь Правосудия и...

Не договорив, он надсадно закашлялся и остановился. Достал из кармана штанов небольшую фляжку сделал несколько глотков. Тиред всухую сглотнул, промямлил:

— Можно и мне?

Мясник неловко протянул руку себе за спину. Юноша сцапал фляжку, покачал в руке. Вода бултыхалась на донышке. Выпив всё, Тиред потряс фляжкой в воздухе, надеясь, что удастся выцедить ещё хоть каплю — тщетно.

— Возьмите назад, — сказал он мяснику.

— Оставь у себя. Не развернуться.

Тиред положил фляжку в карман штанов. Двинулись дальше — горлышко фляжки теперь впивалось в ногу, мешая ползти. У Тиреда появилось искушение выбросить её, но юноша побоялся гнева мясника.

— Куда ведёт этот лаз? — спросил юноша.

— На край города, — просипел мясник. — Там раньше жила ведьма Магда, место и раньше считалось недобрым. Потом её убили и теперь туда вовсе никто не ходит.

— Почему?

— Слухи. Говорят, душа ведьмы бродит вокруг дома неприкаянная и забирает к себе. Уже несколько человек пропали.

Юноша остановился, протирая слезящиеся от пыли глаза. Стало ещё хуже. Зажмурившись, Тиред пополз теперь на ощупь.

— А нам не опасно... в ведьмин дом? — спросил Тиред.

Мясник было рассмеялся, но смех быстро перешёл в удушливый кашель.

— Не бояйся, — сказал он, когда кашель стих. — У нас с душой ведьмы соглашение.

Тиред только головой покачал. Остаток пути проделали молча. В тот момент, когда юноша подумал, что больше не сможет сделать ни шагу, ему показалось, будто лаз стал выше. Превозмогая резь в глазах, Тиред открыл их и увидел, что так и есть. Через некоторое время лаз стал настолько высоким, что Тиред смог встать в полный рост.

Беглецы упёрлись в тупик.

— Вот и добрались, — сказал Око. — Ведьмин дом как раз над нами.

Он постучал в стену. Три стука тихих, два громких, пять тихих, четыре громких.

За стеной послышалось движение, что-то заскрипело-зашуршало, и в лицо Тиреду ударил настолько яркий, режущий свет, что он вскрикнул от боли и прикрыл глаза рукавом.

— Почему не по графику, Око? — раздался густой женский голос. — Только пугаешь. И кто это с тобой?!

Прежде, чем Тиред успел сообразить, что происходит, чьи-то сильные руки буквально оторвали его от пола и дёрнули вперёд. В ноздри ударил тяжёлый запах немытых тел.

— Дайте воды, — сказал справа голос мясника. — Во рту спеклось всё.

Зажурчала, льющаяся о глиняный бок вода.

— Тебе плохо, парень? — спросил над ухом Тиреда тот же густой женский голос.

— Глаза, — простонал Тиред. — Пыль. Много.

— Вот тебе вода. Промой. Не бойся, откукрена.

Тиред машинально сложил руки ковшиком, и в ладони потекла вода. Он промыл глаза, напился. Стало значительно легче. Кто-то сунул ему в руки кусок мягкой ткани, чтобы он вытер лицо.

— Это сын Хранителя Элсара, — рассказывал, между тем, мясник. — Сегодня пришёл ко мне домой, сказал его направил глава Ордена. Тот якобы хочет свержения старика и через мальчишку пытается связаться с нами.

Хотя глаза всё ещё слезились, Тиред сумел оглядеться. Он находился в небольшой, овальной, наполненной людьми норе. Тиред не знал, как иначе назвать это место: земляные стены и потолок, несколько чадящих факелов, освещавших грязные, тревожно-угрюмые лица мужчин и женщин разного возраста. Для Тиреда все они слились в единую массу. Он выделил только одну женщину — крупную, мужеподобную — именно она давала ему воды промыть глаза.

— И ты ему поверил? — один из мужчин, не уступающий мяснику по могучески, подошёл к нему и смерил угрожающим взглядом. — Это подстава! Сначала нужно было проверить пацана, а потом тащить к нам.

— Я и так проверил, — буркнул Око. — Его искали кукры. Мальчишка на самом деле пошёл против отца и убежал из дома.

— И что нам с него толку?! — вскрикнула худая женщина в изорванном платье.

— Пока у властей есть кукры, нам всё равно не победить! — подхватила вторая. — На них, как и на нас не действует не откукренная вода, к тому же они здоровые, как десять наших.

Со всех сторон раздались одобряющие возгласы.

— В твоих словах есть правда, мокрозява, — медленно и с достоинством сказал Око. — Но если на нашей стороне выступят маги, мы сумеем победить кукров. А без них старик — никто. Мальчишка — такой же Хранитель, только пока без власти. Давайте поможем ему получить её, и нам не придётся сидеть в норе как крысам.

Тиред чувствовал на себе взгляды — недоверчивые, враждебные, но были и полные надежды.

— Каковы условия Колдуна? — спросил мужчина с редкой длинной бородёнкой.

Тиред только собрался сказать, что Кодун великодушен и не ставит условий. Всё, что ему нужно, это заручиться поддержкой сопротивленцев. Вместе с магами они свернут власть Великого Хранителя и станут официальной силой Элсара. А Тиред новым Великим Хранителем Элсара.

Но он не успел всего этого сказать. Внезапно заслонка, через которую они с мясником попали в нору, вылетела, из лаза посыпались кукры. В тот же миг наверху тоже поднялась крышка, и вниз хлынул свет.

— Это ты их сюда привёл! — заорал мужчина с редкой бородёнкой и, выхватив короткий нож, кинулся на Тиреда.

Но один из кукров подбежал к нему и схватив за туловище, швырнул об стену. Удар был такой силы, что голова бородатого треснула, и по стене растеклись мозги вперемешку с кровью. Мужчина кулём упал на пол.

— Что с моей женой и сыном?! — крикнул кукрам мясник, но ему не ответили.

Началась суматоха. Несколько человек бросились на кукров — скорее от отчаяния, чем движимые отвагой. Куры с ними тоже не церемонились и размазали по стенам в прямом смысле этого слова.

После чего суматоха закончилась — сопротивленцы сбились в испуганную кучку.

— Поднимайте их сюда, — раздался сверху голос, в котором Тиред узнал отца.

Сопротивленцев, словно стадо погнали по лестнице наверх, Тиреда в числе других. Поднявшись по шатким ступеням, он оказался в обычном азарском доме, судя по виду, давно оставленном хозяевами: посередине в полу серел остывший очаг, на стол и пол намело пыли, на стенах были развешаны полки. Стоявшие на них когда-то горшки с зельями были сброшены на пол и разбиты.

У стола, барабаня пальцами по столешнице, стоял худощавый мужчина лет тридцати с волевым лицом и светлыми, затянутыми в хвост волосами. У него было такое знакомое лицо... Будто старая картина ожила и шагнула навстречу Тиреду. Юноша в испуге попятился от него, пролепетал:

— Отец?!

Холодные голубые глаза остановились на лице Тиреда. Тонкие губы скривились в усмешке, однако юноше показалось, что за ней проступила боль.

— Да, мой мальчик, это я, — сказал мужчина.

— Как тебе это удалось?! — Тиред пожирал глазами такое знакомое и незнакомое лицо. Отец сейчас выглядел его старшим братом.

— Это подарок богов Закуполья, — ответил Великий Хранитель. — Они признали во мне правителя, который может возглавлять не только Элсар, но и стать Властелином всего Азара. Но при моих немощах это было тяжело, потому боги Закуполья наградили меня молодостью.

Не только Тиред, но и остальные смотрели на него в потрясении. Лишь кукрам было всё равно. Вытолкнув из подполья последнего сопротивленца, они закрыли крышку в полу и встали у двери и вдоль стен так, чтобы никто не смог убежать.

— Ты станешь ещё моложе? — спросил Тиред у отца.

— Нет, этого достаточно. А то можно и до младенчества помолодеть, — Великий Хранитель коротко засмеялся.

Он подошёл к Тиреду вплотную и внезапно ударил его в лицо с такой силой, что юношу отбросило на пол. Голова взорвалась от боли, из носа хлынула кровь, из глаз потекли слёзы.

— Подлец! — холодно бросил отец. — Предать меня, перейти к этим... (Он окинул презрительным взглядом собравшихся). Хотел стать королём мокрозяв? Даже звучит смешно.

Тиред сел, пытаясь остановить текущую из носа кровь; в голове гудело. Великий Хранитель прошёл по комнате с таким выражением, будто месил ногами дерьмо.

— Знаешь, — заговорил он, — когда Колдун впервые предложил мне такой план поиска этих, — уничтожающий взгляд на мокрозяв и сопротивленцев, — я сказал, что он провалится. Ты никогда не пойдёшь против меня. Я же твой отец, тот кто был с тобой всю жизнь, кто готов был передать тебе всё, что имел сам.

«Так вот о каком предложении они говорили на собрании!» — понял Тиред.

— Но Колдун настаивал, и я уступил. Хотел показать, что он ошибается, посмеяться. А посмеялись надо мной, — в голосе Великого Хранителя проступило бешенство. — Мой родной и единственный сын меня предал!

— Ты не хотел меня слушать! — прогнусавил Тиред, ощущая во рту вкус собственной крови. — Я просил тебя заключить мир с лесными...

— Заткнись! — рявкнул отец. — Никакого мира с лесными не будет, давно пора забить это в свою тупую башку. Либо мы их, либо они нас.

— Это ошибка! — Тиред неожиданно почувствовал в себе силы к спору. — Ты ослеплён властью! Не хочешь ничего видеть и никого слышать! Ты сам говорил мне, что Хранители изначально сохраняли единство Азара. А ты хочешь разрушить его своими руками.

Тиред сам не понимал, как сумел так складно говорить. Наверное потому что сейчас говорило его сердце, а не разум.

— Не тебе меня учить, малыш, — снисходительно заметил отец, затем обернулся к кукрам и приказал: — Мокрозяв вернуть в Башню, пусть кукрят. Сопротивленцев убить.

— А со мной что будет? — вырвалось у Тиреда.

Великий Хранитель вновь взглянул на него, в голубых глазах сверкнул лёд.

— Ты же теперь в сопротивлении, сынок, — сказал он и его лицо окаменело в улыбке.

Тиред сглотнул вставший в горле ком. Сопротивленцы и мокрозявы, не сговариваясь, встали плотнее. Все, у кого было оружие, достали его. Тиред с тоской вспомнил о кинжале, который забыл в доме мясника. Делающий невидимым плащ сейчас тоже бы пригодился.

— Мы не вернёмся в Башню, — сказала женщина-гора, давшая напиться Тиреду.

Великий Хранитель усмехнулся:

— Теперь это уже не так важно. Кукры, в таком случае, убейте всех. Сейчас.

Видя, что те не спешат выполнять приказ, он заорал:

— Кому сказал! Оглохли, что ли?

Неожиданно один из кукров повернулся и направился прямиком к Великому Хранителю, будто следовал одному ему слышной команде.

— Э, ты чего? — пробормотал отец. — Ну-ка, вернись к своим.

Но кукр продолжал наступать, прямо и равнодушно глядя на него мёртвыми глазами.

Великий Хранитель выхватил из ножен меч.

— Только попробуй приблизиться ко мне, мертвечина! — заорал он.

— Отец! — вскрикнул Тиред и, следуя порыву, метнулся к нему, но чьи-то сильные руки схватили его и сжали в тиски, из которых он не смог вырваться.

— Не мешай, — хрипло сказал у него над ухом голос мясника.

Кукр подошёл к Великому Хранителю на длину клинка. Мужчина взмахнул мечом, желая отрубить кукру голову, но тот отклонился назад, и остриё разрезало воздух.

— Кто тобой управляет? — взвизгнул Великий Хранитель не своим голосом.

— Имя моего нового хозяина Хадар, — ровно ответил кукр.

Великий Хранитель вытаращил глаза, открыл, закрыл и вновь открыл рот, будто выброшенная на берег рыба.

— Это невоз-з-з-можно! — выдавил он.

Кукр без труда выдернул у него из руки меч и отбросил в сторону.

Затем мягко и даже как будто ласково обхватил его голову с двух сторон, приподнял над полом и стал медленно сжимать. Великий Хранитель задёргался в его руках, дико заорал, вцепился в шею кукра, Но всё было бесполезно. Кукр сжимал тиски до тех пор, пока голова не треснула. На руки кукра потекло кровавое месиво. В толпе мокрозяв истерично вскрикнули несколько женщин, и сразу стало тихо, мёртво. Кукр разжал руки. Бездыханное тело Великого Хранителя упало на пол дома ведьмы Магды.

Кукры разом, будто по команде невидимого командира развернулись и направились к выходу. Сопротивленцы и мокрозявы смотрели на них в потрясении.

— Они уходят! — прошептал кто-то в толпе.

— Не трогайте их, и они нас не тронут, — тихо сказал мясник. — Мы им не нужны.

В доме опять воцарилась тишина. И лишь когда фигура замыкающего кукра растворилась в темноте, женщина-гора неуверенно произнесла:

— Получается, мы теперь совсем свободны? Можем не прятаться?

Все одновременно посмотрели на труп прежнего Великого Хранителя.

— Да, — ответил один из мокрозяв. — Как у нас говорят, король умер, да здравствует король.

Все повернулись к Тиреду.

— А ну-ка, повтори, парень, что ты там говорил про официальную силу, — ухмыльнулся мясник.

— Я... — у него пересохло в горле и слова где-то заблудились.

— Око! — вдруг раздался на крыльце женский вопль.

Все разом посмотрели на крыльцо, но там было пусто.

— Ядви? — неуверенно уточнил мясник.

— А! Виллов плащ! — воскликнул голос, и тут же на крыльце появилась жена мясника. В одной руке она держала ребёнка, в другой — свернутый в ком плащ.

При виде неё несколько сопротивленцев схватились за амулеты Праматери.

— Ядви! — радостно взревел мясник.

Он кинулся к жене, схватил её в охапку вместе с ребёнком, повторяя:

— Я уже не чаял вас увидеть!

Он забрал сына и стал его подбрасывать в воздух, так что малыш заходился от восторженного смеха.

— Они как появились в сенях, я с малым под плащом спряталась, — говорила, вытирая слёзы радости, Ядви. — А кукры увидели, что дом пустой и сразу в схрон спустились...

— Что это у тебя за плащ такой? — спросила одна из женщин, подойдя к ней бочком и тронув плащ с такой опаской, будто тот мог её укусить.

— Это плащ-невидимка, — ответила жена мясника. — Хочешь, примерь.

— Хочу, — с готовностью согласилась женщина.

Среди сопротивленцев началось веселье. Будто получившие новую игрушку дети, они надевали плащ, исчезали, опять появлялись уже в другой части дома или на улице, передавали следующему желавшему исчезнуть. И так по кругу. Уставшие, измученные страхами за свою жизнь, они впервые за долгое время дурачились и отдыхали душой — словно в городе их не ждало сражение с городской стражей и магами Ордена, а в дымке Реки не маячил призраком новый хозяин кукров.

Позабытый всеми за шумной забавой, Тиред приблизился к лежащему на полу телу отца. Медленно опустился перед ним на колени и закрыл мёртвому глаза.

— Люди будут вспоминать обо мне, как о сыне, предавшем отца, — прошептал Тиред. По щекам потекли слёзы.