Проверяя Сенатора

мир и готовы делать все для кого угодно, чтобы получить то, что они хотят. Все слишком

обесценено. Они продают себя... еб*ь, они украдут все что угодно, чтобы остаться здесь.

Быть здесь. Это не то, что я хочу, до тех пор, пока дело не касается тебя и ты не

становишься частью сделки. Мы можем уйти. Сегодня. Скажи только слово.

– Ты сделаешь это? Уйдешь? – Ее лицо напрягается, наполненное болью и все это из–за

моей жажды владеть ей.

Тотчас, я вижу что я сделал. Правда ошарашивает меня и я чувствую, как стены вокруг

меня начинают сжиматься.

– Я бы. Или... – я сглатываю и понимание озаряет меня, взрывается внутри меня. Я не

могу заточить в клетку единственного хорошего человека, который повлиял на мою жизнь.

Я не могу «связывать» Кса.

Я не могу владеть ее душой.

Но я не могу не любить ее. Этого достаточно, чтобы освободить ее.

– Или ты можешь бросить меня. Я не хочу, чтобы ты так поступила, но я бы предпочел

видеть тебя за сотни миль отсюда, если это будет означать, что ты будешь счастлива.

Разорвать твою связь со мной и этой жизнью. Подальше от этой тьмы, которая живет во

мне.

– Беннетт, я не хочу уходить от тебя. – Ее голос звучит невероятно мягко, сладко, а

изысканная мука пронзает мое сердце, одновременно разрывая и излечивая меня. – Я хочу

то, что у нас есть, – шепчет она, подходя ко мне, в то время как я двигаюсь к ней, окутывая

ее своими объятьями.

У нас с ней настолько буйные и нетривиальные отношения, насколько они могут быть.

Боль переплетается с удовольствием, грех с сексом. Ее горящий, небесно–синего цвета

взгляд, полон невыплаканных слез, которым она смотрит на меня, словно я часть ее. Кса...

Я невероятно сильно люблю ее и я никогда не говорил ей этого. После того, как меня

похитили, я никогда и ни одному человеку не говорил, что я люблю его. Мое сердце

замерзло... онемело, пока эта женщина не вошла в мою жизнь и не поставила меня на

грань и теперь я на краю, и как раз наступило время, чтобы рассказать все начистоту.

Наклонив ее за подбородок, я изливаю свое сердце, произнося:

– Я люблю тебя, Кса.

Может ли человек воскреснуть от того, как другой человек смотрит ему в глаза? Если это

так, то сегодня я переродился. Находясь в ее руках и то, как она пропускает мои волосы

сквозь свои пальцы, дергает, плачет, улыбается. Я склоняю голову, прижимаясь лбом к ее,

обхватывая руками ее за бедра. Я уверен, с ней я свободен.

– Вы всегда знаете, что сказать. Не так ли, Сенатор?

Я поднимаю взгляд и смотрю в ее глаза.

– Не совсем. Я должен был сказать тебе это раньше. Детка, ты нужна мне в моей жизни.

– Насколько сильно, сэр?

– Настолько, чтобы признать, что ты мой лучик света в испорченном мире. И это вовсе не

уловка, чтобы залезть тебе в трусики. Это правда.

– К твоему сведению, это даже хорошо, что ты хочешь залезть мне в трусики. – Она

прижимается своими губами к моим и ее поцелуй – это ответ на мой вопрос.

Позади нас слышится шум, доносящийся из приемной.

– Давай, шевелись, ублюдок!

– Дерьмо, похоже, что Брук устраивает там разнос, – говорит Ксавия, дергая меня за руку.

Мы оба направляемся к двери ее кабинета и сталкиваемся с ее подружкой и незнакомцем,

волочащим Рихтера за воротник. Под одним его глазом виднеется синяк, который начинает

уже опухать, а около губы тонкая струйка засохшей крови, этот уеб*к не понимает, как ему

повезло от того, что он избежал Арчера, который хотел его схватить.

– Хотите поговорить с ним? – Спрашивает Брук.

Кса вздрагивает.

– Господи, ты слегка перегнула палку.

– Не–а. Он вполне согласен с этим. Я сказала этому тупому идиоту, что я удостоверюсь,

что он больше не напишет ни одного слова, если не пойдет с нами. Он согласился, что

расскажет тебе все в лицо, все точь–в–точь, что он сделал.

– Позволь мне поговорить с ним, – отвечает Кса тихо. – Пожалуйста.

– Что ты хочешь знать? Все грязные подробности? – огрызается Рихтер.

– Зачем ты это сделал? – спрашивает она. – Зачем быть таким лицемером?

– Лицемерие... я не один такой. Это город двойных стандартов. Все вы здесь только по

одной причине. Это все из–за Брук. Ее вечеринка, на которой вы выступаете в качестве ее

маленьких питомцев. Бл*я, Кса. Когда дело касается ее, ты становишься никем иным как

человеком, кто нуждается в подачках. Вы двое–не друзья. Это позволяет ей чувствовать

себя хорошо..., словно она делает что–то, чтобы поможет делу. Ирония в том, что Кеннеди

слишком эксцентричные для любого мыслящего человека. Но какое это имеет значение?

Кса подходит к нему и хватает его за руку.

– Имеет! Мы с тобой были друзьями, и это...это дерьмо, которое ты вывалил – это плохое

оправдание тому, что ты сделал. Как ты мог разрушить нашу дружбу, как будто она ничего

не значит?

Он усмехается над ней.

– Мы не друзья. Не настоящие.

– Так получается, что... ты просто использовал меня? Это твоя отмазка! – кричит она на

него и я уже готов вступиться за нее. Нет, не стоит. Я напоминаю себе об этом снова. Мое

время для этого засранца скоро наступит.

– Ты все правильно поняла, милочка. Всех кого–то да используют. Особенно твою семью.

Это также касается и тебя, принцесса. Ты использовала меня с момента нашей встречи. Я

не твоя шестерка, Ксавия. – выплевывает он.

– Никто никогда не говорил, что ты ей являешься. – Она тычет ему пальцем в грудь и он

пятится назад, тут же парень, который пришел с Брук, приближается и хватает Рихтера за

горло, применяя к нему удушающий захват.

– Придурок, – рычит чувак, – если она хочет выбить из тебя дерьмо, то ты должен

смириться с этим. Поэтому, стой смирно.

– Мы закончили, – говорит измученно Кса. – Для меня ты умер, Джон. Ты сам выкопал

себе могилу. Я сомневаюсь, что какая–либо из газет захочет иметь с тобой дело.

– Все из–за тебя! – рычит он.

– Нет, Джон. Это все из–за твоей жадности. Твоей извращенной жажды денег и наживы,

статуса и власти.

Он вырывается и набрасывается на нее.

– Я не единственный с извращенным чувством морали.

Недолго думая, в ответ я толкаю его, становясь между ними, но в тот же момент Кса

задыхается от боли, как если бы этот уеб*к наконец задел ее за живое. Ей надо оборвать

все связи с этим хуесо*м и есть только один способ сделать это. Знает ли она, что этот

мудак спит с ее двоюродным братом.

– Следи за языком, Рихтер, – предупреждаю я его.

– Или что? Я знаю, что ты продажный, Стоун. Вся эта популярность. Почему Белый Дом

не займется тобой. Что, интересно, есть в твоем развратном шкафу, сенатор Перекати

Поле?

– Заткнись, мать твою! – кричит Кса, приближаясь к нему, замахнувшись кулачками.

– Давай. Ударь меня, – насмехается он над ней. – Я и твою задницу притащу в суд вместе с

задницами этих двух дебилов. У меня тоже есть свои собственные способы.

– Только попробуй, – смеется Брук. – Я постараюсь, чтобы сегодня же вечером тебя

арестовали по множеству обвинений.

Мои планы на счет Рихтера были точно такими же. Он прав. Ни Кса ни я не сможем

вырубить этого сукина сына в присутствии множества свидетелей. Я обхватываю Кса за

плечи, притягивая ее обратно к себе, разворачивая ее так, чтобы защитить ее своим телом,

но тут же чувствую, как она начинает дрожать, понимая, что злость внутри меня уже не

сдержать.

– Позволь мне, – шепчу я в ее волосы. – Оставайся на месте.

Я кружу, обрушивая удар справа в лицо Рихтера, а он начинает горько смеяться.

Следующий удар я наношу ему в живот. Он врезается в стену, обрывая картину в рамке,

которая падает на пол и он падает следом.

Я смотрю на него с нескрываемой злостью.

– Закрой свою поганую пасть. Ксавия, этот так называемый журналистский источник

связан с твоим кузеном. Он не просто знакомый Колина – он спит с ним в буквальном и

переносном смысле. Они затевали это очень давно и недавно приступили к активным

вымогательствам по отношению к его последнему любовнику – адвокату из Мидтауна.

Вероятно, поэтому твой брат появился в Гарварде. У этого ублюдка полностью

отсутствуют моральные устои. Их просто не существует.

Он вскидывает голову и смотрит на меня.

– Как ты узнал об этом?

– Ты и мой двоюродный брат–идиот – любовники! Как ты мог шантажировать Митча? –

требует ответа Кса.

Он опускает голову.

– Этот придурок изменил своей жене. Колин и я просто преподали ему урок.

– Ваш дерьмовый самообман – это полная туфта. Это не может быть правдой, только

потому, что ты так думаешь! – Она отходит от него.

Глаза Рихтера мечут кинжалы, когда он поднимается с пола.

– Не делай вид, что ты возмущена. Не я один здесь такой неправильный. Есть в чем

покопаться! Если ты думаешь, что я не знаю все об особо секретных тайнах, которые

хранятся в Вашингтоне, то ты ошибаешься! Возможно, я и промахнулся на этот раз, но я

докопаюсь до всей этой лжи и дерьма, которое сокрыто. Когда наступит этот день, увидим,

что ты скажешь на это, Мисс всезнайка. А наступит он очень скоро и все грязное белье

Капитолия будет вывалено наружу!

Дерек направляется к нему, чтобы схватить его, но Ксавия шепчет ему:

– Отпусти его. – Покачав головой, она смотрит в сторону. – Я больше никогда не хочу

видеть его снова.

Я обхватываю ее руками, сдерживая желание прижать ее к своей груди, будто защищая ее

от всей той боли, которую этот идиот причинил ей. Прижимая Кса, я наблюдаю за тем, как

один из ее ближайших друзей, тот, кто предал ее, разворачивается в негодовании и

проходит мимо Брук и ее молодого человека. Он понятия не имеет, что его ожидает.

– Ну, что ж. Пусть, бл*ь, идет на все четыре стороны. – говорит Брук, когда Рихтер

скрывается за дверью без лишних слов. – Кстати, охранник внизу просил позвонить ему. У

него наши права. Кса поглядывает на меня.

– Беннетт, это Дерек Вулф.

– Или более известен, как скоро–стану–мужем. Я уверен, что мы с вами будем часто

встречаться, – отвечает Дерек, протягивая руку.

Глава 22

ЕРУНДА ПРО ДЗЕН ДХАРМУ.

– Что случится, если мы не появимся сегодня вечером? – Я прижимаюсь к Беннетту пока

мы стоим, оперевшись на перила его балкона. Мгновение мы смотрим друг на друга. Его

глаза ничего не выдают и мои пульс ускоряется.

– Это не твоя забота. – Неожиданно, он обхватывает меня за подбородок и обрушивается

своими губами на мои. Он целует меня в своей обычной подчиняющей манере, овладевает

моими губами и я сдаюсь. Чувствуя, как вспышка пламени разгорается внутри меня, я

смакую тепло, которое исходит от его тела. Мы как две бури, встретившиеся вместе.

Желая получить больше, я впиваюсь пальцами в его каменные мышцы рук, он же в ответ

прижимает сильнее к себе меня.

– На вкус ты великолепная, – говорит он, нежно прикусывая меня за нижнюю губу.

– Ммм, ты не хочешь идти? – Мои губы покалывает, когда я отпускаю его бицепсы, а он

отступает немного. Он наливает мне еще вина перед тем, как ответить мне. Я внимательно

смотрю на него и мне не терпится узнать, чем же эта хрень со СМИ закончится.

– Ну и? – Спрашиваю я, вцепившись в перила.

– Клуб закрыли, – наконец произносит он, решительно глядя на меня. Тем же самым

взглядом, который творит невероятные вещи с моими внутренностями. – На какое–то

время, – добавляет он, целуя меня в нос.

– Из–за меня? – Я пытаюсь проглотить неприятный комок, который подкатил из ниоткуда

у меня к горлу. Любой другой нормальный человек был бы в восторге от услышанного, но

я нет.

Он качает головой, скользя подушечкой пальца по моим губам.

– Не совсем так. Это не то, что ты могла подумать, – бормочет он, затем выпрямляется и

опустошает свой стакан.

– Сейчас совсем не время умалчивать что–либо, – говорю я ему.

– Я и не умалчиваю. – Он подмигивает мне, ставя свой стакан на стол рядом с шезлонгом.

– Что ты делаешь? – Я смотрю, как он снимает рубашку и вытирает ей выступившие

капельки пота, усеивающие его загорелую и широкую грудь.

– Малыш, давай не будем беспокоиться о Доме. Я прорабатываю этот вопрос по своим

каналам, но, естественно, Вице–президент везде сует свой нос. Норт может поцеловать

нас в зад, он больше потеряет, чем кто–либо из нас и, вероятно, ему надо напомнить об

этом факте.

Я смотрю на него, открыв рот.

– Ты ведь не собираешься пойти против него. Так ведь? – Все мое тело греет мысль о том,

как Беннетт, в своей властной манере пойдет против Норта.

– Я не собираюсь играть ему на руку. – Мышцы на его челюсти дергаются.

– Что это значит?

– Доверься мне. – Он наклоняется и целует меня. – Мы находимся не в том положении,

чтобы давать еще больше поводов для слухов. Нас будут преследовать и это будет до тех

пор, пока наши имена не будут кристально чистыми в глазах прессы. Одно дело таскать

Рихтера по судам, другое дело – сделать что–то глупое и быть пойманным. Давай закроем

глаза на то, что он устроил нам в отместку своими обвинениями. Наши адвокаты будут

заниматься СМИ, а я по своим каналам буду прорабатывать информацию, выясняя, какое

отношение имеют твои бабушка и дедушка ко всему этому. До тех пор, пока пыль от

произошедшего не осядет, никто с Холма не станет рисковать и раздувать грандиозный

скандал.

Скандал. Я замираю при одном только этом слове. Настоящий скандал и я хмурюсь.

– Ты расскажешь мне все, что узнаешь, каким образом мои бабушка и дед причастны ко

всему?

– Абсолютно все. Что еще тебя беспокоит?

После всего, что мы пережили и насколько надуманно, чем есть на самом деле, Дом с

Беннеттом были для меня самым безопасным местом. Местом, где я чувствовала, как

разные стороны меня сливаются воедино.

– Я просто не представляю клуб как нечто злое. Конечно, есть риск...

– Старайся не использовать Дом, как путь к бегству.

– Я не думаю о нем как о пути к бегству. Для меня он скорее как приют, – говорю я ему, но

он прав.

Он упрямо отказывается обсуждать предложение Норта, кроме как заявляет, что, в конце

концов, на президента найдут управу. Я по–прежнему с трудом воспринимаю мысль о том,

как Джон и Колин додумались до того, чтобы добраться до меня в Вашингтоне и

отомстить мне, начиная вынашивать идеи своей новой авантюры в виде шантажа, выбирая

для этого цели с Холма. В свете всего, что случилось, перерыв между нашими

посещениями клуба будет не значительным. Не тогда, когда мы все еще есть друг у друга и

у нас есть взаимная потребность к жесткому сексу. Грубому. Извращенному.

– Это основная причина, по которой существует клуб, но не может не быть побочных

эффектов, – отвечает он, глядя на меня и его взгляд становится отрешенным.

– Подобно тем, что это может быть местом, где можно спрятаться? – Спрашиваю его я в

упор.

– Точно.

Бен фыркает, а я тяжело вздыхаю. Разрастающаяся боль и гнев, которые поглощают меня,

служат катализатором к моему отступлению и желанию сбежать, на что он абсолютно

верно указал. И если есть хотя бы кое–то, что мы с ним почерпнули сегодня – так это

необходимость знать правду. Что–то, что мы жаждем знать и о чем мы стараемся

умалчивать.

Это наша слабость и то, над чем мы оба можем работать. Но только вместе.

Я сжимаю перила еще крепче.

– Хорошо, я слышу, о чем ты хочешь промолчать и не сказать мне, но это слишком

очевидно, чтобы проигнорировать. Я согласна жить здесь и сейчас. Быть здесь и вся эта

прочая хрень учения Дзэн [Прим. пер. – Основной целью дзэн является проникновение в

истинную природу ума. Исследователи учения, практиковавшие дзэнскую медитацию,

указывают, что сутью учения является «невыразимое», которое невозможно объяснить

теоретически или изучить как священную доктрину].

– Это больше, чем просто пунктик в списке. Я хочу, чтобы ты была здесь со мной. И

сегодня тоже и даже, когда все это утихнет. Вот, держи.– Он протягивает мне связку

ключей.

– Ты хочешь меня здесь? С тобой?

– Когда угодно и столько, сколько я смогу получить. Тебе выбирать.

– Это огромный шаг. – Я смотрю на брелок в руке, в то время как мое сердце барабанит в

груди. – Надеюсь, ты не устанешь от меня.

– Этого никогда не случится.

Я перебираю в руках три ключа на серебристом колечке. Один из них напоминает мне

ключ от моего ошейника. Тот, что связывает нас вместе... но на самом деле он означает

намного, намного больше.

– Увидим. – Отвечаю я спокойно, убирая ключи.

Он берет свой мобильный и протягивает его мне:

– Выбери музыку. Пришло время раздеваться.

Я смотрю на его обнаженную грудь и провожу пальцем вдоль к середине.

– Нууу, от этого предложения я не смогу отказаться.

– Хватит зря терять время, – рычит он, проводя своей щекой по моей, пока я пролистываю

огромную музыкальную подборку.

– О, вот эта. Она идеально подходит. – Одобрительно киваю я, когда начинает звучать

песня – «Южное небо» Boys and Bear [Прим. пер. – Австралийская инди–рок–фолк–

группа]. Он утыкается носом мне в шею, обняв меня за талию и в самый разгар мелодии, я

чувствую себя в раю.

Это первый раз, когда я оказываюсь в квартире Бена и она вполне себе такая холостяцкая.

Ультрасовременная с глянцевыми поверхностями, даже его балкон – это что–то из разряда

высокотехнологичного. В отличие от большинства мест, которые я видела, его квартира

превосходно оформлена. Превосходство [Прим. пер. – Автор использует игру слов,

употребляя «excess» в значении «превосходство» и псевдоним героини, который она

использовала в клубе «Мисс Иксесс» – также может переводится, как «Мисс

Превосходство»]. Хорошо, может так оно и есть и я его муза, и я улыбаюсь про себя.

Роскошь – есть. Высокотехнологичность – надо перепроверить. Начиная от невидимого

глазу звукового оборудования и заканчивая холодильником для вина с контролем

температуры. Все в его квартире от освещения, сигнализации и даже музыки доступно

через приложение на его телефоне. Такое чувство, будто в его теле живет чудак, но чудак в

теле красавчика. И в каком теле. Мне понадобится много дней и ночей, чтобы изучить это

тело, запомнить каждый его жесткий, словно камень, сантиметр... подобно словам в той

песне, которая звучит, я чувствую, будто готова ожить.

– О чем ты думаешь? – Он поднимает мою руку и целует ладонь.

– Я готова... это тот самый день, как говорится в песне.

– Эта песня, – шепчет он в мои волосы, когда встает позади меня. – я добавил ее в

плейлист, когда мы приземлились в Вашингтоне и я довез тебя до твоей квартиры.

– Это было месяц назад, – замираю я, произнося это в то время, как он обхватывает мочку

моего уха своими губами и начинает посасывать.

– Будто прошла вечность, – отвечает он, и я киваю, соглашаясь с ним.

Я обхватываю его ладонями, путешествуя вдоль его гладких, мускулистых рук, а он

обнимает меня и сильнее прижимает к себе. Мы таем друг в друге подобно теплой

карамели. Я сплетаю свои пальцы с его и покачиваюсь рядом с ним, смакуя необычайные

ощущения, которые он рождает во мне. Снова.

– Беннетт, – произношу его имя, замолчав, чувствуя, как внутри меня начинает бурлить

целая гамма эмоций, эмоций, которые я старалась держать в узде и прятать подальше. Все

одновременно навалилось на меня и я больше не могу сдерживать свои чувства.

Разворачиваюсь в его объятиях и опять, глядя в его глаза, у меня перехватывает дыхание,

когда мы смотрим друг на друга. Но в этот раз я не собираюсь упускать шанс. Я

протягиваю и скольжу пальцами по его челюсти, покрытой щетиной, слегка ощущая ее

колючие волоски под кончиками пальцев.

Слова эхом отдаются у меня в голове, эхом в каждом ударе моего сердца и желание

произнести их становится все сильнее и сильнее.

– Черт, я так сильно люблю тебя! – выдаю я.

Он так смеется, что в его глазах появляется блеск и заставляет мои нервные окончания

покалывать, словно через меня прошел разряд электричества.

– Вы заставили меня понервничать, Мисс Кеннеди. Я думал, что моя необузданная любовь

к вам была безответной.

– Ты бы мог спросить? – Я прижимаюсь губами к его обнаженной груди, смакуя

древесный аромат его одеколона исходящий от него и мягкость его теплой кожи под

моими губами. Его сердце бьется сильно и глухо, пока я скольжу по его груди,

останавливаясь только, чтобы щелкнуть языком по его соску, который сморщивается в

ответ.

Издав стон, он сжимает в кулак мои волосы, нежно потягивая их.

– На этот вопрос не так уж и легко ответить. Это опасная ситуация и начиная с

сегодняшнего дня, я бы предпочел, чтобы ты приходила ко мне добровольно. В нашей

жизни не должно быть принуждения.

– О, неужели? Даже совсем маленького принуждения не будет? – Поддразниваю я его.

В глубине души, я понимаю, что он находится на распутье, доверяя свою любовь мне. Не

должно быть ни малейшей капли насилия или жестокого обращения, через которое он

прошел. Будучи человеком, который смог удерживать свое прошлое на привязи, он

впустил меня внутрь, и сейчас мы с ним находимся в точке, где наши отношения

открытые, сложные и уязвимые. Мы влюблены. Невероятно сильно влюблены.

Он наклоняет голову, его зеленые глаза поблескивают в вечерних лучах света.

– Ты хочешь сказать, что это то, что ты хочешь?

Адреналин заполняет мою кровь, вызывая боль похоти, которую он разжигает во мне и

мое дыхание становится учащенным. Но я не показываю это ему, оставаясь спокойной,

закрывая глаза. – Ну, возможно я хочу этого не каждую секунду каждого дня, но вероятно

это именно то, с чем вы меня недавно познакомили. Это правда, Сэр. Мне нравится

подобное. Что означает небольшой кусок веревки между двумя любящими людьми? Тут

шлепнуть, там поцеловать. И не забывайте о достоинствах трости, особенно когда мой рот

используется наилучшим способом, Мастер.

– Ты хоть представляешь, каким твердым я становлюсь, когда эти фразы вылетают из

твоего великолепного и трахабельного ротика? Покажи мне то, чего я хочу. Сейчас же,

красотка. Самодовольно, он выгибает бровь, глядя на меня, а я улыбаюсь, медленно

открывая его взгляду кожу сантиметр за сантиметром.

– Ммм, – шепчу я, проводя руками вверх по своей груди, достигая выреза блузки.

Расстегнув ее и спустив бюстгальтер вниз, я прикасаюсь к соскам, которые сейчас похожи

на камушки, жаждущие ощутить его рот на себе. Но вместо того, чтобы, подойти ближе, я

делаю шаг назад, затем еще один. Двигаясь в этом танце, в действительности я не ухожу

от него, а наоборот приближаюсь к нему. Он мой огненный круг и я берегу то, что

принадлежит мне.

– Вы это имеете в виду? – Кокетливо спрашиваю я.

– Детка, ты прекрасна. Невероятно искушенная. Но ты заплатишь, девочка, если будешь

продолжать дразнить меня. – Его зрачки расширяются, когда его взгляд опускается с моего

лица к груди.

– Кто дразнится? – Я предлагаю ему свою грудь, обхваченную пальцами. – Все только для

вас.

– То, как твои розовые соски тянутся ко мне, заставляет меня желать поскорее трахнуть

этих красоток. – Он приближается ко мне, мышцы его тела напрягаются, что заставляет

меня провести руками по его рельефному прессу вверх, к не менее скульптурным плечам.

Когда он прикасается ко мне, я издаю низкий стон удовольствия.

– Пожалуйста, – умоляю я его.

Испустив мрачный смешок, он начинает гладить кожу груди, лаская мои соски.

– У меня есть кое–что для тебя. – Из кармана, он достает тонкий черный кожаный шнурок,

к которому прикреплены крошечные зажимы.

Я смотрю, как он прикрепляет один зажим на мой сосок, потом другой, и я прикусываю

губу от растекающегося внутри меня возбуждения, отдающегося покалыванием в каждой

груди.

– Бен, – резко произношу его имя.

Он наклоняется и облизывает кончиком языка каждую мою вершинку, дразня меня, пока

удовольствие не вспыхивает во мне и не начинает отдаваться у меня между ног. Я издаю

голодные звуки, обхватив пальцами его лицо, и изгибаюсь, когда он начинает сосать мои

вершинки, взяв их в свой горячий рот. Подняв голову, он прокладывает дорожку из

поцелуев от моей груди к шее, оставляя след на ней и заставляя меня растаять.

– Боже! – Я издаю стон.

– Как насчет краткого осмотра моей квартиры? – спрашивает он, одарив меня своей

невероятно сексуальной и уверенной ухмылкой, пока тащит меня к выходу с балкона.

– Да. Было бы здорово. – Мою грудь сдавливает чувство вины от того, что я вижу, как тень

боли мелькает на его лице в момент, когда он наступает на поврежденную лодыжку. –

Сожалею о случившемся с твоей лодыжкой.

На этот раз он издает еще более мрачный смешок и выражение его лица светится

похотливым весельем.

– Да неужели?

– Да. Как я могу загладить свою вину? Просто скажи…

Он прижимает палец к моим губам.

– Тссс. Не волнуйся. У меня есть планы на тебя. – Он ведет меня в гостиную, но потом

останавливается и разводит руки в сторону. – На восток или на юг?

– Ааа. Твоя квартира L–образной формы?

– Наша квартира и к слову, да, L–образная. – Его глаза приобретают блеск хищника, когда

он опускает свой взгляд к моей груди, а потом еще ниже.

– Какое бы направление мы не выбрали, оно все равно приведет нас в спальню. – Я

улыбаюсь, когда он указывает на восток, а затем проводит ладонью по своей растущей

выпуклости у себя в штанах. Мне всегда нравились спальни, в которых видно было

восходящее солнце, а теперь у меня есть еще и мужчина, для которого утренний секс

лучше, чем будильник. Да. Это идеальное сочетание.

Он переплетает наши пальцы и ведет меня за собой. Мы проходим мимо гостевой

спальни, кабинета и комнаты с закрытой дверью.

– Сюда вход запрещен, – говорит он, заговорщически ухмыляясь, и мне сложно понять,

шутит он или нет. Я не спрашиваю его, почему туда нельзя, когда вижу перед собой

двойные двери, которые он открывает, представляя моему взору великолепную ванную.

– У тебя талант создавать современное, просторное и элегантное. – Интерьер его спальни

соответствует всему остальному интерьеру в его квартире.

– Будь как дома, – говорит он мне, провожая дальше вглубь комнаты.

Мое внимание притягивает его кровать. Она огромная и располагается прямо в центре

комнаты, а камин и гостиная зона находятся в стороне. Я останавливаюсь в дверях его

гардеробной, оглядывая ряды аккуратно развешанных и сшитых на заказ костюмов. То же

самое и с его рубахами, развешанным по цветам. Джинсы, свитера, футболки – все это

аккуратно сложено и вместе с ботинками, размещено на полках. Его гардероб необычайно

огромный, безупречный и хорошо спланированный – именно такой, какой я и ожидала

увидеть у Дома.

Повернувшись, я иду обратно в спальню и останавливаюсь рядом с прикроватной

тумбочкой. Я зачарованно смотрю на серию снимков, мелькающих на цифровой рамке.

Словно кусочки мозаики, а на самом деле – это части одной фотографии. Это

единственная фотография, которую я увидела у него в квартире. Ошеломленно, я смотрю,

пока не появляется последний кадр, черно–белый силуэт двух людей.

Ошибиться невозможно, но все–таки я спрашиваю:

– Это мы?

– Да, – заверяет меня он, разворачивая и обнимая. Целуя меня, поглощая, он обхватывает

меня за голову, вторгаясь своим языком в мой рот. Его губы настолько теплые и уютные, а

его руки блуждают по моему телу, спуская блузку с моих плеч вниз по моим рукам. Он

ласкает мою грудь, прикусывает мою нижнюю губу, и в перерывах между поцелуями,

спрашивает меня: – Из–за кого ты становишься невероятно дикой... возбужденной...

мокрой?

– Из–за тебя. Только из–за тебя, – стон срывается с моих губ в его.

Беннетт не тратит время зря. Он стягивает мою юбку, трусики и блузку вниз по моему

телу, пока одежда не оказывается в кучке около моих ног. Затем расстегивает мой лифчик

и, когда я делаю шаг из своей сброшенной одежды, кидает его в кучу на полу. – Туфли не

снимай, – командует он, разглядывая мои ярко – синие босоножки с ремешками.

Он кладет свою руку мне на бедра, приподнимая меня вверх и делает несколько шагов,

прежде чем бросить меня на кровать. Расстегнув молнию на джинсах и скинув их, он

освобождает свой член, его глаза приобретают еще более хищный блеск.

– Иди сюда, – произносит он требовательным тоном, кивая в сторону края кровати,

одновременно поглаживая рукой по своей эрекции. – Возьми его. Оближи мою головку.

– С удовольствием. – Я погружаю его возбужденный член в свой рот. В тот момент, когда я

провожу языком вдоль его щели, он издает низкий стон и я чувствую, как выделяются

капельки предэякулята. Я сосу его, мурлыча от ощущения его на своем языке. Так здорово.

Он крепко удерживает меня за голову и начинает врезаться в мой рот, ударяясь о заднюю

стенку горла. Я расслабляю челюсть, чтобы он мог податься в меня еще глубже, в то же

время чувствую, как нарастает возбуждение в моей киске. Он трахает мой рот, и я

становлюсь невероятно скользкой, жаждущей его, одновременно начиная усиленно

работать головой.

– Остановись. – Он наклоняется вперед, приподнимая вверх мое лицо, легко скользя

пальцами по моей щеке и глядя на меня сверху.

– Я хочу большего, – шепчу я, извиваясь.

– И я дам тебе это. – Раздается его низкий смех. – Хранитель моих тайн, я люблю тебя,

Кса.

Он с силой прижимается своими губами к моим, проглатывая мои стоны, а я еще крепче

впиваюсь пальцами в его сильные руки, нуждаясь в нем. Он медленно отстраняется от

моих губ, двигаясь вдоль челюсти, посасывая ее и оставляя небольшую отметку на ней,

меня слегка пошатывает и у меня кружится голова от ноющей необходимости в нем.

Опуская руки вниз, я оборачиваю пальцы вокруг его члена, и смотрю, как ладонью он

сжимает одну мою грудь, а другую обхватывает губами. Медленно, круговыми

движениями языка он обводит чувствительную плоть, зажатую зажимом. Дернув за

соединяющий оба зажима шнурок, он вызывает небольшой укол боли, которая отдается в

моей груди и я кричу, крепко обхватывая его возбужденную плоть. Я сжимаю его член в

кулаке, а он снова повторяет тоже самое с моим вторым соском, заставляя меня извиваться

от невероятного удовольствия.

Поймав меня за руки, он убирает их от своего члена.

– Ты собираешься заставить меня кончить?

– Ты мне нужен! – Я ничего не могу поделать с этим. Я так сильно хочу его, что запускаю

пальцы в его густые темные волосы и дергаю их, чувствуя, как он царапает меня, оставляя

отметины на моей коже.

Бен опускает меня на кровать, грубо разводя мои ноги в стороны и я выгибаюсь от

эротичной атаки его рук, отправляющих искры удовольствия от моих лодыжек до того

места, где начинаются мои бедра. Забравшись на кровать, он еще шире разводит мои

колени, обнажая мою мокрую и истекающую влагой киску, а выражение его лица отражает

настоящую первобытную похоть. Поглаживая пальцами вдоль входа в нее, он раскрывает

складочки и издает звук, полный хищного удовлетворения.

– Покажи мне, как нравится тебе, – приказывает он мне.

Я ласкаю себя, представляя, как его пальцы порхают по моей скользкой плоти, прохожусь

пальцем от входа в мою киску до клитора, вычерчивая замысловатый узор и выгибаясь на

кровати.

– Вот так?

– Черт! Кса, продолжай.

Двигаясь быстрее, сильнее, я глажу себя, сжимая мышцы живота, когда начинаю

чувствовать, что внизу зарождается ощущение приближающейся разрядки.

– Пожалуйста, – стону я и умоляюще прошу его.

– Когда–нибудь я сфотографирую тебя такой. Нас трахающихся, – произносит он и его

зрачки расширяются, меняя свой цвет с изумрудного на цвет темной лесной зелени. –

Детка, я люблю твою киску. Она великолепна. Я хочу, чтобы ты полностью делала

эпиляцию для меня. Всегда.

– Это может быть взаимным? – Я смотрю, как его толстый член появляется и исчезает у

него в руке прямо над моей киской.

– Конечно, да, – Он прикасается головкой к моему набухшему клитору.

Я начинаю хныкать, вращая бедрами и потираясь о свои пальцы, трахая себя, широко

раздвинув ноги.

– Я уже близко, – шепчу я.

– Еще рано. – Он поднимает мою руку, беря мои влажные пальцы в рот, заменяя мои

пальцы своими. Одним резким толчком он вводит в меня большой палец. – Объезжай

меня, детка.

Беннетт врывается в мою киску, затем останавливается только лишь для того, чтобы

добавить еще два пальца и затем, действительно начинает вколачиваться в меня. Дрожь

безудержного блаженства проходит сквозь меня, когда он, трахая меня, дотрагивается до

моей точки «Джи». Он тоже должен кончить. Я протягиваю руку, оборачивая пальцы

вокруг его эрекции, наслаждаясь ощущением его кожи в моих руках, одновременно

жесткой и шелковистой. Я издаю низкий стон, который зарождается глубоко внутри меня в

тот момент, когда мы оба прикасаемся друг к другу и возносимся за грань чувственности.

Коснувшись пальцами его головки, я собираю с нее выделившуюся жидкость и смакую

его вкус на своей коже.

Он бормочет мое имя:

– Ксавия. Впусти меня.

Его голос отдается эхом в моей голове, в моей крови, в моем сердце, которое бьется,

словно шепчет о любви и похоти, о силе и доверии. Окутав мое тело своим, он закидывает

мои ноги на свои широкие плечи, слегка толкаясь одновременно своим членом в мою

киску.

Он нависает надо мной, смотрит на меня сверху напряженным взглядом.

– Отдайся мне. – Его приказ рокочет у него в груди и я чувствую вибрацию, которая льется

из его тела в мое, заставляя меня задыхаться от удовольствия и боли.

– Так будет всегда, – обещаю ему я, поглаживая его членом свой клитор, сжимаясь от

ощущения умопомрачительного удовольствия. Я нуждаюсь в нем. Его вкус, его твердость,

его ярость. Все внутри меня пульсирует и стучит.

Беннетт накрывает мои губы своими. Горячий, влажный, требовательный – мы жаждем

друг друга настолько сильно, что слова моментально слетают с губ, наше дыхание

становится быстрым, и мой голод, почувствовать как он владеет мной, выходит из под

контроля.

– Ты вся моя, – рычит он, и тут же безжалостно входит в меня всей своей пульсирующей

длиной.

Моя киска сжимается, клитор начинает пульсировать, а бедра извиваться, ударяясь об него.

Еще один мучительно долгий толчок и он оказывается глубоко во мне, а я хнычу,

произнося его имя. Жестко Бен качает бедрами, полностью загоняя свой член в меня на

всю длину.

С дрожью в голосе я произношу:

– Я люблю тебя.

– Малышка, я итак очень глубоко внутри тебя, но ты хочешь еще больше. – Его глаза цвета

дымчатой лесной зелени держат меня в плену.

Обхватив его, я сжимаю бедра, выгибаясь вверх и вниз, двигаясь по всей его длине. Я

покачиваюсь, беспрестанно трахая его член. Он обхватывает мою задницу, врываясь,

вколачиваясь в меня. Грубо. И глубоко.

– Сэр, я настолько сильно хочу вас. Пожалуйста, дайте мне то, что мне нужно!

Он слегка касается пальцами кожи вдоль моей шеи, соблазняя меня запретным

удовольствием, сжимая горло большим и указательным пальцами. Да. Вот так. Он дразнит

и пробует одновременно, в то время, как я издаю стон и молю о большем.

Я обнимаю его за плечи, удерживая его рядом, говоря ему шепотом о том, что он делает со

мной. Море ощущений проносится сквозь меня, становясь все сильнее каждый раз, когда

он вводит свой член в меня снова и снова. Наши губы встречаются, языки танцуют

бешеный танец, а наши тела двигаются вместе в чистом и настоящем блаженстве. В

момент, когда он овладевает моим телом, мое дыхание становится затрудненным, тяжелым

от удовольствия. Внезапно он убирает руку с моей шеи, но отчаяние мольбой срывается с

моих губ.

– Не отпускай. Пожалуйста. Мне надо это.

– Не сейчас, – приказывает он, опустив мои ноги. Он мягко переворачивается на спину,

заставляя меня оседлать его бедра, насаживаясь на его член.

Грубо сжимая меня, он приподнимая мои бедра вверх и вниз, двигая по своей эрекции.

Мои груди дико подпрыгивают, настолько дико, что я прижимаю пальцы ним.

Безжалостно, он насаживает меня, заполняя меня ощущением дикого восторга. Горячие

волны друг за другом проносятся сквозь меня все сильнее, быстрее, пока я объезжаю его

член, чувствуя его. Он сносит мне крышу.

– Боже... ты так хорошо ощущаешься, – произношу отрывисто.

Он убирает мои руки от груди, прижимая меня к себе.

– Наклонись ко мне. Я действительно хочу тебя жестко трахнуть.

Раскачивая бедрами, я кладу руки на его мускулистую грудь. Бен приподнимает мою

задницу руками и начинает тянуть меня взад и вперед по всей длине своего члена в

бешеном ритме, смешивая боль с удовольствием, невероятно сильно и грубо.

Он с силой насаживает меня вниз на свой член и неконтролируемый взрыв эмоций

зарождается во мне и слова слетают у меня с языка.

– Беннетт! – Кричу я его имя.

– Ты такая, бля*, влажная, – рычит он сиплым голосом, щелкая большим пальцем по

комочку нервов моего клитора.

Изнуряющая похоть разрастается внутри меня, а затем разлетается, ослепляя меня яркой

вспышкой.

– Ой. Да. Вот так! – Я поднимаю его руку, размещаю его пальцы у себя на шее и гляжу на

него. – Ты знаешь, что хочешь сделать это.

Его зеленый взгляд встречается с моим, гортанный стон ласкает мою шею, я нуждаюсь в

нем... нуждаюсь в том, что он может мне дать. Он смотрит на меня и затем медленно

кивает. Взяв меня за руку, Бен поднимает нас и снова совершает поворот на 180 градусов.

Находясь под ним, я вижу, как он пододвигается вверх, его тело прекрасно, он

представляет собой великолепный пример мужчины, мышц и уверенности в себе.

Он целует меня и шепчет у моих губ:

– Дай мне секундочку.

Выйдя из меня, он переворачивается и встает с кровати, направляясь к шкафу.

Вернувшись, он держит в руке синий шелковый галстук, внимательно изучая мое лицо,

затем скользит взглядом по моему телу.

– Ты уверена, что это то, что ты хочешь?

– Абсолютно да, сэр. – Улыбаясь, произношу я.

Он связывает мои запястья, обернув галстук вокруг деревянного столбика в изголовье

кровати.

– Этот вид секса поглощает. Для одних это способ избавиться от страхов, которые

сдерживают их мечты. Для меня с тобой, это способ раскрыть, освободить тьму внутри

нас. Я обещаю, мы не будем заходить слишком далеко.

– Я верю тебе.

– Только из–за того, что ты просишь, я делаю это, – говорит он, располагая его головку

перед моим входом, а затем грубо врывается в меня.

Он обхватывает мою шею своими пальцами. Сперва, мягко надавив, он делает так, чтобы

моя киска приняла все, что он может мне дать с каждым толчком, который он совершает.

Ощущение, будто я падаю, распаляет мои чувства одновременно с тем, как он всаживает

свой член в и из меня, и это ничто, как мучительный экстаз. Не останавливаясь, он грубо

загоняет свой член глубоко в меня, нажимая пальцами постепенно все сильнее и сильнее

на чувствительные точки возле моего горла, на те, которые, кажется только он и способен

обнаружить.

С каждым толчком его члена, с каждым движением его бедер, внутри меня начинает

разрастаться удовольствие, и этот способ траха невероятно восхитителен. Вдалбливаясь в

меня, он создает гармонию сокрушительного блаженства, которое переплетается с

прекрасной болью, пронизывая мое тело, клеймя мою душу.

– Кончай со мной, – мурлычет он, издавая ласковое рычание, опуская свои губы на мои,

проглатывая мою мольбу дать мне больше и жестче.

– Это не вероятно, – взываю я к нему.

И так оно и есть. Каждый удар. Каждый толчок. Каждый дюйм. Я начинаю дрожать

вокруг него, уносимая волной цунами эротической жажды в то время, как мир вокруг меня

темнеет, а мое удовольствием становится все сильнее и сильнее, а его голос заполняет мое

сознание.

– Кончай, Кса. Я с тобой. – Еще одна нотка его бархатного голоса, еще одно последнее

глубокое проникновение его пульсирующего члена в меня и я возношусь к небесам.

Сокрушительное наслаждение взрывается внутри и меня уносит, смывает волной чистой

неги, которая ощущается словно раскаленный огонь, бегущий у меня в венах.

– Я люблю тебя. Всего тебя, – говорю я ему, чувствуя, как пространство вокруг нас

разлетается на кусочки.

– Ты моя. Вся моя. – Глаза Бена цвета зеленого леса горят огнем, в то время как я

разлетаюсь на осколки от той силы, которую он источает, доминируя надо мной, поглощая

меня.

Освобождая меня.

Одни люди могут принять влюбленность как нечто должное – но только не он и ни я. У

любви есть своя цена и мы оба это только что поняли. Впустить кого–то – означает

одновременно смешать болезненно сладкое, граничащее с горькой болью. Однажды, было

проще выстроить стены, запереть эмоции под замок и никогда не позволять другому

человеку разрушить вашу тьму. Только не сейчас.

Он трахает меня, не жалея, своим особым способом, прекрасно сочетая невыносимое

желание и наивысшую интенсивность – это ключик, которым он открыл путь к моему

сердцу. Он владеет огромной частью меня и я больше не боюсь рассыпаться, когда

приближаюсь к краю.

– Беннетт, мой! – раскрываю я свой секрет.

– Бля*ь, детка. Ты просто великолепно ощущаешься! – Он вздрагивает, его мускулы

блестят, а его тело напрягается надо мной.

На яркой волне удовольствия, мы бросаемся вниз со скалы. Мы вместе в состоянии

свободного падения.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…