Прятки с летом

Глава 8

Прошло два дня. За это время Тимур измотал Олю ревностью. Дома он был милым и заботливым, но на работе превращался во вредного дракона, который придирался к любой мелочи, мешал ей работать. Сам свою работу успевал сделать, а ее работа стояла. В итоге он чуть ее до нервного срыва не довел. Поэтому, когда под вечер она увидела его фигуру, то спряталась за ящики. Сейчас она видеть его не хотела, иначе точно с ним поссорилась.

За ящиками почти не было места. Узкая щель, но довольно длинная. Из-за конструкции стены они не могли встать к ней вплотную. Мешала широкая балка. В этой щели сидел мальчишка. Забился в угол и ревел. Оля пробралась к нему.

— Потерялся? — спросила она.

— Спрятался, — не поднимая лица от коленей, ответил мальчишка.

— Давай вместе прятаться, — предложила ему Оля.

— Не получится. Тебя будут искать и найдут. Ты меня выдашь, — прошептал мальчик.

— А тебя искать не будут?

— У меня мама умерла. А папе я не нужен, — ответил мальчик.

— Нужен. Не говори так.

— Тогда почему он запретил мне говорить, что я его сын?

— У него были на то причины. Уверена, что он тебя любит и переживает, что ты от него спрятался, — сказала Оля. — Плачет наверное. А ты тут прячешься.

— Папа никогда не плачет. Он сильный.

— Он потерял твою маму, а теперь еще и тебя. Любой сильный человек может не выдержать и сломаться.

Мальчишка задумался. Вытер рукой слезы и посмотрел на Олю.

— Я не знаю как папу найти. Когда убегал, то не думал, что придется назад возвращаться. А я вас знаю. Вы еще были с таким дядей высоким. В воскресенье мне помогли маму и папу найти.

— Саша? Так ведь тебя зовут?

— Да.

— Давай ты здесь посидишь, а я скажу твоему папе, что ты нашелся. Хорошо? Только никуда не уходи, а то не только он расстроится, но и я. И будем мы с ним сидеть здесь и слезы лить. И утопим весь склад.

— Такого не бывает, — улыбнулся Саша.

— Мы будем стараться, — ответила Оля. — Сиди здесь. Я скоро.

С Федором Григорьевичем Оля столкнулась на лестнице. Он от нее шарахнулся в сторону.

— Если вы Сашу ищете, то я знаю где он, — быстро сказала Оля.

— Где? — спросил Федор Григорьевич. Недоверчиво прищурился. Оля себя врагом народа почувствовала.

— На складе прячется.

— И что вы хотите?

— Чтоб вы ребенка забрали, — выпалила Оля. Федор Григорьевич провел рукой по лицу.

— Извините, конечно, забрать Сашу нужно, — сказал он, едва слышно. У него зазвенел телефон. Какое-то время он смотрел на телефон, не зная отвечать или нет. Все же ответил. Оля услышала громкий женский голос с истеричными нотками.

— Где тебя носит? Долго еще ждать? — почти срываясь на крик, сказала женщина.

— Уже иду. Пять минут и я на месте, — ответил он и тут же сбросил звонок. Посмотрел на Олю. — Давайте спустимся. А то тут поговорить не получится.

О чем он собрался разговаривать, Оля не знала. Но с начальством особо не поспоришь. Пришлось следовать за ним. Они остановились в небольшом коридоре, который соединял здание офиса и склада.

— Извините, не помню ваше имя.

— Ольга.

— Оля, можете на время взять к себе Сашу? Здесь мало кто знает, что он мой сын. Черт побери, не знаю, что делать, — он посмотрел на потолок. Вздохнул. — Если он останется со мной, то может случиться беда. А я его потерять не хочу. Мне нужно пару дней разобраться с делами. И я его заберу.

— Как вы себе это представляете? — Оля посмотрела на него, как на человека, который явно не дружил с головой.

— Если бы были варианты, то этого разговора бы не было, — ответил он.

Красные глаза с серыми кругами, осунувшиеся лицо, угол рта нервно подергивается — у человека явно были проблемы. И сильные проблемы. Оля не хотела в них ввязываться, но и не смогла отказать.

— Хорошо. Хоть телефон запишите.

— Да, запишу. Свой вам давать не буду. Мне звонить сейчас небезопасно, — сказал Федор Григорьевич.

— Надеюсь, вы разберетесь со своими проблемами.

— Сам на это надеюсь, — записывая телефон Оли, ответил Федор Григорьевич.

До окончания рабочего дня оставалось полчаса. Оля вытащила Сашу к себе в коморку. Начальству сказала, что сестра племянника подкинула. Пусть и не было у нее и никакой сестры, но на складе об этом никто не знал. Алексей Николаевич поморщился, но ничего не сказал. Тимур появился за десять минут до конца рабочего дня.

— Поехали со мной? — мазанув взглядом по мальчишке, предложил он.

— Тимур, не собираюсь я тебе отвертки подавать. Ты и без меня отлично справишься. Тем более что у меня другие планы, — выключая компьютер, ответила Оля.

— Опять планы. И меня посвящать в них не собираешься?

— Приедешь вечером, то посвящу, — ответила Оля.

— Ага, послесловием.

— Тебе все равно, что заранее говорить, что потом. Ты кроме себя никого не слышишь. Живешь в выдуманном мире по своим правилам.

— Неправда.

— Тимур, вечером поговорим. Не здесь же нам с тобой отношения выяснять, — сказала она. — Саш, пойдем.

— К папе?

— Пока у меня погостишь. А там и папа приедет, — ответила Оля. — Сейчас по дороге купим мороженое. Тебе какое нравится?

— Шоколадное.

— А мне клубничное, — собирая сумку, сказала Оля.

— Чего за парень? — кивнул в сторону мальчишки Тимур.

— А ты наклонись. Я тебе на ушко скажу, — усмехнулась Оля. Тимур к ней наклонился. — Мой внебрачный ребенок. Теперь ты все обо мне знаешь.

— Оля!

— Да Тимур? — подняв брови, спросила она. — Езжай на работу. Вечером поговорим.

Теплый вечер. Дома вкусный ужин. На душе легко, несмотря на нервный день. Папа и мама вопросов не задают. Саша молча ест. Где-то Тимур помогает знакомому в гараже, что не мешает ему уже пять раз позвонить и спросить какую-то ерунду. В итоге Оля сказала ему, чтоб он не мешал ей целоваться с кавалером. Так Тимур закончил дела раньше и прилетел проверять, где кавалер.

— По шкафам будешь искать? — спросила его Оля.

— Зачем было обманывать? — обиделся Тимур. После этого Оля так и села на стул в приступе смеха.

— А ты хотел застать меня в пылких объятьях усатого дона?

— Почему дона?

— Ну, мексиканские страсти, сомбреро, гитара и он, усатый и загорелый, — ответила Оля, весело наблюдая за Тимуром.

— Ты…

— Зараза. Я это уже слышала. А ты кощей. Чахнешь над златом.

— Тут ты махнула. На Кощея я непохож. Он дохлый, — усмехнулся Тимур.

— А ты упитанный Кощей.

— Не, если не поем, то с голоду копыта отброшу.

— Кощей с копытами — это что-то новое, — поднимаясь и разогревая еду, ответила Оля. Тимур вроде начал расслабляться, а то влетел в квартиру, как разъяренный бык. Но Оля его почему-то не испугалась. Пусть он и был большой и сильный, только на самом деле в душе оставался неуверенным и мягким человеком, хотя и упрямым.

— Главное, чтоб не с рогами, — сказал Тимур.

— Они тебе не пойдут. Ты и так страшный, а с рогами будешь демона из преисподней напоминать.

— Саша уснул, — заходя на кухню, сказала Зоя Михайловна. — Я его на твой диван положила.

— Хорошо. Вот видишь Тимур, опять мне у тебя ночевать, — сказала Оля.

— Я не против, — уплетая ужин, ответил Тимур.

— Мам, завтра за ним приглядите, а там посмотрим, что будет дальше, — попросила Оля.

— Приглядеть не проблема, — сказала Зоя Михайловна. — Мальчишку жалко. В семь лет сиротой остаться.

— Он не говорил, что с его мамой случилось? — спросила Оля. — Мне только общими фразами. А я настаивать не стала. История мутная. Да и для ребенка травма какая.

— Что за парень? — спросил Тимур.

— Сын Удода. Чего мам смеешься? Фамилия такая у директора. Попросил за мальчишкой приглядеть. Но несколько дней не сказал.

— А ты так сразу и согласилась? — спросила мама.

— Мне его жалко стало. Человек потерянный был.

— Странно, что он тебя попросил. Что вы так были близко знакомы? — спросил Тимур.

— Ага. Любовниками были. Говорю же, что мой внебрачный ребенок, — вспылила Оля.

— Оля! — возмутилась мама.

— Он меня сегодня подозревал в интрижке с Михайлычем, нашим дворником, который мам, тебе в отцы годится. А все из-за того, что я ему улыбнулась при встрече! — сказала Оля.

— Меня порой заносит, — спокойно сказал Тимур. — Я о другом. Странно, что он попросил посмотреть за ребенком совершенно постороннего человека.

— Потому что его надо было спрятать, — ответила Оля.

— Спрятать. Значит, мальчишке угрожает опасность? — спросил Тимур.

— Я не знаю. Удод сказал, что лучше всех деталей не знать.

— И куда ты влезла, дочка? — прикрывая рот рукой, прошептала Зоя Михайловна.

— Никуда я не влезала. И не собираюсь влезать. То что мальчик здесь, никто не знает. Его отец с делами разберется. Может еще и премию выпишет, — спокойно ответила Оля. — Или предлагаете мимо пройти?

— Вот нормальная реакция была бы пройти мимо, — сказала мама.

— А Оля у нас не совсем нормальная, раз со мной общается, — сказал Тимур. — Ладно, мы домой пошли. Завтра после работы заглянем. Мальчишку не расспрашивайте. Чего захочет, то сам расскажет. Будут проблемы, то звоните.

— Прям взял ситуацию под контроль, — поддела его Оля.

— А как ты хотела? Тем более я не стал бы так легкомысленно относиться к этой ситуации. Плохой у нее аромат, — выходя из квартиры, сказал Тимур.

— Знаю. Но иначе поступить не могла, — ответила Оля. Тимур промолчал. Обнял ее за плечи, словно понял.

В субботу Тимур взял у кого-то детское кресло для машины и они забрали Сашу на дачу. Мальчишка выглядел подавленным, но вопросы не задавал. Его отец не звонил. Оля осторожно поинтересовалась, на работе он не появлялся. Она никак не могла понять такую безответственность. Оставить ребенка чужим людям. Это что же должно было такого случиться, чтоб даже не было возможности позвонить? А если он не объявится? Что тогда делать? Звонить в полицию? Вот почему во все это надо было встревать? Две недели назад она была скромной девушкой из хорошей семьи. Отличница и красавица. А теперь спит с бывшим уголовником, хотя и условный срок, но срок у Тимура был, прячет чужих детей. Вот остановит их сейчас кто из полиции и спросит откуда ребенок? Чего она ответит? Босс попросил посидеть с сыном? Она няня? Нет, так, на складе коробки считает. Какое-то неубедительное объяснение, которое было явно притянуто за уши.

Мама вчера заявила, что это на нее так Тимур действует. Плохому учит. Тимур тогда чуть супом не подавился. После этого вечером заявил, что Оле все равно терять нечего, раз о ней так мама думает. Ему же нужно поддерживать репутацию. Поэтому он обязан научить ее плохому. От воспоминаний о прошедшей ночи и тех "уроков" плохого она до сих пор краснела. А Тимур лишь смеялся. Весельчак нашелся. То ходит и рычит, то веселится. Ему хорошо, а Оля чувствовала себя выжатой как лимон за эту неделю. Тихое давление днем, ночью то ли доказательства, что он лучше других, то ли желание отбить охоту на мужчин смотреть совсем — все это утомляло. Она устала, не высыпалась, но почему-то это не злило, а на очередное рычание Тимура, Оля отвечала смехом и беззлобной подколкой, а не истерикой.

— Дядя Тимур, а откуда у вас на лбу шрамы? — спросил Саша.

— Витрину головой разбил, — ответил Тимур.

— Больно было? Я как-то дома бежал и влетел в зеркало, что в шкафу. Правда оно не разбилось, но нос и губу разбил.

— Во время драки не замечаешь боли. Адреналин в голову ударяет.

— А что такое адреналин?

— Гармон такой. Он заставляет забывать о боли и страхе.

— Хорошая вещь. А он в таблетках есть?

— Нет.

— Только в уколах?

— А тебе зачем? — Оля заинтересовалась настойчивостью Саши.

— Чтоб не бояться. Вот выпил таблетку и страха нет.

— Со страхом надо иначе бороться. Адреналин — это временное явление. Краткосрочное. Ну не будешь ты бояться полчаса, а потом страх вернется, — ответил Тимур.

— А как с ним борются?

— Решают проблему. Открывают шкаф, который пугает и понимают, что никто в нем не прячется. Или забираются под кровать, чтоб доказать себе, что там никто не живет, — сказал спокойно Тимур.

— Ага, а чтоб не бояться злых дядек надо вырасти большим и сильным как ты. Только на это время нужно. У меня этого времени нет.

— Тебе эти дяденьки угрожали? — спросила Оля.

— Маме. Мы в понедельник возвращались домой из магазина. Они подошли. Начали что-то требовать. Мама ругалась на них. Я пытался с ними справиться, только испугался. Не мог пошевелиться. Но они быстро ушли. Тогда мама сказала, что нам придется уехать. И в школу я другую пойду. Она испугалась. Они страшные были. Я с ней согласился. Мама сказала, что папа потом к нам приедет. Мы собрали сумку с вещами. Не все уместилось. Но папа привез бы остальное. Вышли на улицу. Там светофор. Мы на зеленый переходили. Вылетела машина. Мама меня оттолкнула, а сама не успела убежать, — Саша замолчал. Минуту смотрел в окно. Вытер рукавом слезы. — Теперь папа пропал. Может его те люди схватили?

— Сложный вопрос. Я не умею смотреть сквозь пространство, поэтому не скажу, что сейчас с твоим отцом происходит, — ответил Тимур. — Но он нас попросил приглядеть за тобой. Так что не бойся. Один не останешься.

— Саш, а у тебя бабушка или дедушка есть? — спросила Оля.

— Нет. Только мама и папа. Были мама и папа. Теперь только папа остался.

— Ничего, Саш. Ты не нос не вешай. Прорвемся. Родных тяжело терять. Но это жизнь. Ничего с этим не поделаешь, — сказал Тимур.

Жизнь. Порой несправедливая и тяжелая, а порой счастливая и приятная. Такая разная и такая интересная. Сегодня мы радуемся, завтра слезы льем. И никогда не знаешь, чем все закончится. Удастся ли подняться со дна, хватит ли сил удержать птицу счастья за хвост или соскользнут руки? Оля посмотрела серый купол церкви с золотым крестом мимо которой они проезжали. На фоне ясного синего неба крест сиял особенно ярко. Создавалось ощущение, что кто-то с небес приглядывает за людьми, которые боялись остаться одни наедине со своими проблемами и бедами, радостями и удачами. Хотелось верить, что жизнь не является сумбурным фильмом, который записывает включенная камера, а у этого фильма есть режиссер, знающий чем все закончится.

Хотелось верить, что с мальчиком Сашей все будет хорошо. Хотелось надеяться, что у нее хватит терпения выдержать характер Тимура. Тимур ей нравился, но его подозрительность просто убивала. Странный мужчина. Внешне спокойный, внутри огонь. Ему все равно было, что о нем подумают другие. Он сам устанавливал правила, которым следовал. Может поэтому он ей нравился? Оля знала свои слабые стороны, а с ним она о них забывала. Только чем все закончится? Где-то в душе была мысль, что ничем хорошим эти отношения не закончатся. Она не выдержит и сорвется на него. Все дойдет до ругани. Тимур получил, что хотел. Скоро влюбленность пройдет. Пусть у Оли не было опыта в отношениях, но она не была наивной девочкой, которая верила, что все это серьезно. Да, они хорошо проводили время вместе, но это не означает, что это на всю жизнь. Тимур не из тех мужчин, которые себя связывают по рукам и ногам. Он как кот, что гуляет сам по себе. Помечтать о свадьбе и совместной жизни можно. Но сколько их брак продлится? Месяц? Год? В лучшем случае они разведутся. В худшем — она сыграет роль Дездемоны. Надо быть полной дурой, чтоб поверить, что Тимур перевоспитается. Мужику четвертый десяток. Дальше ведь только хуже будет. С возрастом характер у человека только портится. Если отбросить все эти грустные мысли, то ей никто не мешал наслаждаться влюбленностью и теплым летом. Рано или поздно всему приходит конец. Даже жизни. Но не думать же об этом каждую минуту? Надо наслаждаться тем, что есть сейчас.

— Оля, не спи. Приехали, — сказал Тимур.

— Если бы кто-то мне давал ночью спать, то я не клевала бы носом, — проворчала Оля. — Как ты выспался? Не представляю.

— Это ты много спишь. Как сурок. А зимой в медведицу превратишься? — поворачивая в сторону дачи, спросил ее Тимур.

— Почему? — не поняла его Оля.

— Зимой всегда спать хочется, — ответил Тимур.

Диана Тимофеевна удивилась Саши, но ничего не сказала по этому поводу. Пока Тимур занимался делами, Оля и Диана Тимофеевна обсуждали последние сплетни. Это уже начало входить в привычку. Тимур против не был. Как-то он сказал Оле, что ему проще картошкой заниматься, чем развлекать мать. Саша около Тимура крутился. Их тихий разговор доносил ветер и тут же развевал, мешая распознать слова. Как Оля уже заметила, Тимур хорошо находил общий язык с детьми. Они его не боялись. Верили. Он напоминал доброго великана.

Тимур разжег костер, чтоб сжечь мусор в виде сухих веток и другой ерунды, которую они собрали с Сашей. Дым щекотал ноздри. Ветер его крутил, играл с ним. А может танцевал. Если приглядеться, то и правда напоминало все танец. Страстный, горячий танец. Сашка отскакивал от дыма, а ветер хулиганил и словно специально гнал дым в сторону мальчика.

— Тимур с тобой поменялся, — как бы между прочим, заметила Диана Тимофеевна. Оля только вопросительно посмотрела на нее. — Мягче стал. Он и так хороший парень, но с каким-то недоверием на мир смотрел. Все время будто подвоха ожидал. Сейчас расслабился.

— Наверное. Я его мало знаю. Не могу сказать, — ответила Оля.

— А ты мне на слово поверь. Тимур до тебя даже слышать о семье ничего не хотел. Как тебя встретил, так отношения поменял. Я-то уже смирилась, что он бобылем останется. Ну пока я еще жива. Могу хоть словом поддержать, компанию составить. Как помру, кому он нужен-то будет? Один в четырех стенах запрется.

— Диана Тимофеевна. Не надо себя раньше времени хоронить. Живите и не думайте о таких вещах, — отмахнулась от нее Оля.

— Оль, рано или поздно любой организм ломается до такой степени, что не починить. Остается только выкинуть и вспоминать о том, что жил человек на свете. Это неплохо. Скорее данность. Хорошо, что вспомнить будет кому.

— Но и думать постоянно о смерти тоже не дело.

— Не дело. Но напоминать молодежи, что родители невечные надо. Молодежь часто это забывает, считает, что родители будут рядом всегда. И неважно сколько ребенку лет. Все равно хочется, чтоб кто-то поддержал в трудную минут. Чтоб обняли, погладили по голове и сказали, что все решится. Пусть это будет глобальная проблема разбитого сердца или драка во дворе. Поддержка должна быть. И родителям нужна поддержка. Мы слабеем. Силы уже не те. Глазами бы все переделала, а начинаю и понимаю, что лучше придержу коней. Сделаю, что по силам, но останусь на ногах, а не буду валяться в кровати бревном, но зато с переделанными делами. Так к чему это я? — Диана Тимофеевна нахмурилась. Посмотрела в сторону Тимура. — Понимаешь, Оль, когда люди начинают встречаться ими движет влюбленность, любовь, страсть. То, что туманит голову и сердце заставляет биться часто-часто. Когда же люди решают, что им вместе жить нужно, семьей, то они ищут спасение от одиночества. Ищут того, кто поймет и примет. Поддержит и не осудит. А это очень тяжело понять и не осудить. Влюбленные люди видят друг друга сквозь розовые очки. Слышала такую поговорку?

— Я знаю, что одно дело за ручку ходить и на луну смотреть, а другое дело вместе жить и хлеб с водой делить, — ответила Оля.

— А знаешь почему такая разница? Вроде человек один, а смотришь на него другими глазами? Потому что приходит стадия принятия человека с его недостатками. Вот таким, какой он есть. Это сложно. Руки так и чешутся переделать. Я когда замуж вышла, то все с мужем ругалась, что он кружку не мыл за собой. Вот выпьет чай, а кружку на столе оставит. Нет бы ее в раковину поставить. Ну не хочешь ты мыть, так просто убери. Разве так сложно? А он только смеялся в ответ. За три месяца сгорел. Врачи только руками развели. Вот и остались мы с Тимуром вдвоем. А я так замуж и не вышла. Пыталась с кем-то встречаться, да не то все. И Тимур ревновал. Последнего моего кавалера с лестницы спустил. Надо было возмутиться, а я обрадовалась. Встречалась так, потому что надо. Сердце все равно молчало. А как с кем-то жить, если сердце молчит? Лучше уж одной век коротать. Хотя почему одной? Вон, с Тимуром коротаю. Одному человеку сложно жить. Не знаю, не было бы Тимура, то сошлась бы с кем-нибудь от скуки. Вон даже с соседом. Хотя этого старого маразматика я терпеть не могу. Представляешь, что он учудил? Пригласил меня на чай. Я такая нарядилась. Так он к чаю бутылку наливочки достал. Мне все подливает и подливает. А потом целоваться полез. Молодость вспомнить решил. Я еле вырвалась. Половником по лбу огрела. Прям из супа вынула и по лбу. А суп с вермишелью был. Эта вермишель по лицу стекает. Меня смех разобрал над горе-любовником. А он теперь третий день на меня волком смотрит. Как будто ему в молодости девки не отказывали. Сам же сказал, что вспомнить хочет. Так пусть вспоминает.

— Диана Тимофеевна, у меня слов нет! — смеясь, ответила Оля.

— Ты только Тимуру не говори. А то он моему кавалеру всю охоту отобьет общаться. Мы хоть и в ссоре, но через денек его на мясо приглашу, так и оттает. Больно тот мясо любит. А я еще его любимый рецепт знаю, — Диана Тимофеевна многозначительно подмигнула. Оля только с улыбкой покачала головой. Какие тут оказываются страсти.

— Оль, пойдем с нами купаться, — позвал ее Тимур, подходя со спины.

— Я не люблю плавать в водоемах, — ответила она.

— Обещаю, что всех лягушек отгоню, пиявок и клещей сниму, — пообещал Тимур.

— К пиявкам точно не пойду.

— У нас их и нет, — сказала Диана Тимофеевна.

— Пошли. Там красиво, — продолжал уговаривать Олю Тимур.

— Купальника нет. Плавать не умею, — сказала последние аргументы Оля.

— Есть. Научу, — он протянул ей темно-синий купальник в белый цветочек.

— Откуда? — Оля удивленно посмотрела на Тимура.

— Купил. На днях. Ты же покупать не хочешь. А так тебе не отвертеться от похода на пруд. К тому же на следующей недели у нас поход на речку. Или забыла? Там и поплавать можно.

— Я не соглашалась на поход, — ответила Оля.

— Ты на многое вначале не соглашалась, а потом решилась. Так что к спором с тобой я уже привык. Что молчишь?

— Думаю.

— Я ведь ничего плохого не посоветую.

— А тут я поспорю.

— Ну, надо же мне было поддержать образ плохого парня. Не хотел разочаровывать твою маму, — ответил Тимур.

— Это вы сейчас о чем? — спросила Диана Тимофеевна.

— Ни о чем! — быстро сказала Оля.

— Да вчера с Олей спорили, что такое хорошо, а что такое плохо, — одновременно с ней ответил Тимур. — В итоге я выиграл.

— У меня сейчас желание тебя прибить, — зло сверкнув глазами, ответила Оля.

— В воде. Там ты до меня добраться сможешь, — весело ответил Тимур. — Заодно и Сашка искупаться не откажется. Правда?

Тот согласно кивнул. Оля сдалась. Взяла купальник и пошла переодеваться в дом. Через пять минут они уже шли в сторону пруда. Саша доверчиво держал ее за руку. Странное ощущение испытывать ответственность за судьбу маленького человека. Хотя почему она за него отвечает? Она лишь присматривает за мальчиком. Скоро объявится его отец и все будет как прежде. Главное в это дело не лезть.

— А это кукушка кукует. Слышал когда-нибудь ее? — спросил Тимур Сашу.

— В лесу нет. В мультике слышал. Мы кроме парка нигде не гуляли. Да и редко это было. Мама много работала. А папа ездил далеко по работе и надолго, — ответил Саша. — Но когда он приезжал, то мы ходили куда-нибудь. Часто в авкапарке были. Плавали там. Меня папа научил плавать. Он говорит, что я как дельфин ныряю.

— А Оля у нас плавать не умеет. Поэтому если она начнет тонуть, то мы ее с тобой будем спасать, — сказал Тимур.

— Что-то не имею желания тонуть, — сказала Оля.

— Мы постараемся этого не допустить, — сказал Тимур.

— Тетя Оль, ты не бойся. Мы тебя спасем, — пообещал Саша.

— Ну, раз ты мне обещаешь, то я спокойна, — ответила Оля.

Природа расслабляла. Заставляла забыть о проблемах и тревогах. Все это оставалось в другом мире. Здесь же царил мир детства и волшебства. Можно было удивляться вместе с Сашей трудолюбивым муравьям, которые тащили травинки больше себя или рассматривать кузнечика на широкой ладони Тимура. Слушать кваканье лягушек и любоваться крыльями стрекозы. Другой мир, в котором Тимур чувствовал себя как дома. Оля все детство провела на даче. Но при этом не помнила, чтоб обращала внимание какого цвета крылышки у бабочки или зачем тля облепляет травинки и деревья. Она все это знала, но не обращала на это внимание. Знания, которые можно применить в разгадывание кроссворда или викторины, но не в жизни. Стоило столкнуться теории и практике, как Оля начинала чувствовать беспомощность. Тимур же не рассказывал заученный урок, а часто импровизировал. Показывал знания в игровой форме. Сказка оживала вместе с ветром, что шелестел листвой, скрипами деревьев и ароматом хвои.

Они вышли к пруду, который прятался ото всех среди деревьев. Свежесть. Голубое небо над головой, темная от тени деревьев вода. Лягушки при их появлении попадали в воду. Зашуршал сухой камыш, что остался еще с прошлого года. Оля подошла к воде. Коснулась ее пальцами. Теплая и в то же время прохладная. Странное ощущение. Песчаное дно, которое на отмели было заполнены стайками мелких рыбок.

— Саш, смотри, рыбки, — сказала Оля.

— Как в аквариуме, — прошептал Саша. Он опустил руку в воду и рыбки разбежались в разные стороны.

— Пошли плавать, — позвал их Тимур, заходя в воду чуть в стороне.

Человек-гора. Оля никак не могла к этому привыкнуть. Он был высоким и сильным. С горячими руками и таким же горячим сердцем. Оля до сих пор не могла поверить, что они вместе. И вместе не только за ручку ходят, но и постель делят. Если подумать, то она почти живет у него. От этой мысли было немного стыдно, а в душе приятно. Одни противоречия.

Оля сняла футболку и шорты. Пришлось уговаривать себя, что она приедет домой и сразу отправится в душ, где смоет с себя всю гадость, которую подцепит. А от отравления уголь выпьет активированный. Только все равно страшно. Сашка плавал как рыба, а она с трудом заставила себя зайти по колено в воду.

— Иди ко мне, — Тимур протянул к ней руки, словно обещал поймать в случае опасности.

Она посмотрела ему в глаза. Всего-то сделать шаг. Потом еще один. Схватиться за его руки. Крепкие. Рядом с ним спокойно и сердце не готово выпрыгнуть из груди, при малейшей возможности. Вода приятно охлаждает кожу. Скользит по ней и заставляет расслабиться. Холода почти не ощущалось. Жар тела Тимура был намного сильнее.

Он сделал несколько шагов, уводя на глубину. Оля испуганно схватилась за его руки.

— Не бойся. Я рядом, — прошептал он. — Посмотри на небо.

Оле показалось, что это сумасшествие. Как можно на небо смотреть, когда ноги не чувствуют дна? Но подняла глаза и замерла. Невесомость. Казалось, что она парит между небом и землей. Тело не ощущалось. При этом рядом оставался довольный Тимур.

— Мне порой кажется, что ты волшебник, — сказала Оля.

— Только учусь, — ответил он.

Глаза в глаза. Улыбка. Прикосновение рук. Порой не нужны слова, чтоб сказать такие важные слова. Стук сердца говорит намного правдивее, чем губы, что могут соврать. Это и есть настоящее волшебство, о котором пишут в книгах.

Они купались около двух часов, а потом поехали домой, уставшие и умиротворенные. Дома Сашу оставили у родителей Оли. Он сразу уснул. Оля и сама мечтала оказаться на его месте.

— Мальчика жаль, — сказал Тимур, быстро что-то готовя. Придя домой, он сразу сказал, что пока они не поедят, то спать Олю не отпустит.

— Он еще неплохо держится.

— Потому что в шоке. Защитная реакция отодвинуть проблемы на задний план, чтоб не сойти с ума. Завтра чего с ним делать будем?

— Папа тут выразил желание поехать на свадьбу. Возьмем Сашу с нами, — ответила Оля.

— Когда его отец объявится, то дай мне знать. С ним поговорить хочу, — сказал Тимур.

— Хорошо, — согласилась Оля. — Но пока он не звонил.

— Устала? Выглядишь замученной.

— Я сегодня поняла одну вещь.

— Какую? — спросил ее Тимур.

— Все мои знания — это ерунда. Оказывается, я глупый человек. Надо не только знать, но и уметь применять на практике. А то, что я заучивала в школе, то в жизни не пригодиться, если не знать для чего заучиваешь.

— Не расстраивайся, у тебя есть я. Так что теперь не пропадешь, — ответил Тимур с наигранным хвастовством. Оля только улыбнулась в ответ. Тут она вынуждена была с ним согласиться.