Психи (СИ)

25. Срыв

Сердце, словно сойдя с ума, бьется от доносящихся до ушей воплей. Дамиан, тяжело дыша, мчится вперед. Из одного конца коридора в другой. Плач и крики девушки врезаются в уши и зверски терзают нутро, заставляя парня бежать что есть мочи. Он уже воочию видел истерику Элис, но сейчас…

Что-то не так.

Что-то иначе.

Все плохо.

Совсем.

И в этом… виноват Дамиан.

Сам Дамиан.

Не нужно было так поступать с Элис.

Нужно было вытерпеть, блядь!

Вытерпеть, во что бы то ни стало!

Блядь!

Перед глазами все проплывает со скоростью света. Альфа бежит изо всех сил. Сердце бьется так бешено, что невозможно сосчитать его удары.

Коридор.

Дверь.

Слуга.

Поворот.

Пронзительный крик оглушает.

Дамиан, застыв у входа, распахнул глаза.

Элис…

Девушка стоя возле стены, панически смотрела куда-то вперед.

И кричала.

По щекам текли слезы.

Дамиан судорожно выдохнул и проследил ее взгляд.

Недалеко от девушки стояли шокированная Урсула и нервная Виктория. Мать Дамиана что-то говорила Элис. Пыталась ее успокоить и подобраться поближе. Протянув руку, женщина мягко улыбалась.

Но Элис яростно махнула рукой.

Что-то сверкнуло в руке девушки.

Со свистом рассекло воздух.

Дамиан круглыми глазами уставился, как на руке его матери появился порез, и оттуда прямо на белый ковер закапала кровь.

Виктория быстро отдернула руку и спрятала ее под пиджак. Но выражение ее лица не изменилось.

— Элис, милая, не бойся, ладно, — продолжала мягко говорить женщина, уже осторожнее протянув вторую руку.

Внутри Дамиана что-то больно сжалось.

В глазах помутнело от закипевших эмоций.

Отчаяние кололо нутро тысячей мелких спиц, обжигая, словно лед.

Дамиан сорвался с места и подбежал к Элис.

Он ловко схватил обе ее руки мертвой хваткой, прижал ее к стене всем своим телом.

Как бы Элис отчаянно ни вырывалась, Дамиан удержит ее.

Разделит ее отчаяние.

Впитает его через плавящуюся и влажную кожу, поглощая каждую каплю.

Высушит ее, если это потребуется.

Но… Он больше не выпустит, больше не даст ей быть одной. Сходить с ума от одиночества. Пусть Элис покусает его. Пусть покромсает его ножом.

Дамиан вытерпит.

Он вытерпит все.

Он крепкий.

Дамиан — сорняк, который не извести ничем.

Это Элис — капризное тепличное растение. А Дамиан не только выстоит, еще и посмеется невзгодам в лицо. Но…

Элис стала его слабым местом.

И сейчас… Дамиан, словно губка, впитывает ее боль, и самому становится физически больно. Сердце ноет и разрывается от невыносимой тоски и сожаления.

Но кто, если не он, поможет ей? Кто, если не Дамиан, даст Элис надежду? Кто покажет ей, что еще есть шанс? Для них. Для них двоих. Для них двоих еще не все потеряно…

Суставы стали твердыми, как сталь. Словно несгибаемые прутья решетки, тело Дамиана пригвоздило тело Элис к стене. Парень кожей всего тела ощутил взмокшую и дрожащую плоть, что так безумно пыталась вырваться.

Из горла девушки послышался измученный крик. Она стала неистово извиваться, пытаясь освободиться. Но парень не позволял ей. Молча, отчаянно стиснув зубы, он удерживал Элис, понимая, что в таком состоянии она может быть опасна. Кровоточащая рука матери так и встала перед глазами.

Из-за воплей Элис Дамиан не слышал, что кричали за его спиной. Да он особо и не пытался вслушиваться. Единственное, что он пытался сделать — это удержать. Не выпустить наружу подступивших на глаза слез от каждой новой вспышки паники девушки. Ведь сейчас внутри все горело самым жгучим огнем. Нутро скручивало так, что казалось, он вот-вот задохнется от нехватки кислорода. А все потому, что Элис…

Все потому, что это была Элис.

Все потому, что она рыдала и билась.

Билась так, словно ее хотят убить.

Билась, даже не заметив, что ее держит не кто-то чужой, а Дамиан.

Что сейчас рядом с ней стоит Дамиан.

И парень не хотел верить в это. Верить в то, что после всего они так и не смогли дойти до конца.

Не верил в то, что Элис не смогла подождать еще чуть-чуть.

Не верил в то, что собственноручно довел любимую девушку до такого…

— Прости, — еле сдавливая в себе боль, сквозь зубы наконец захрипел Дамиан, вжавшись лицом в чужое плечо.

— Прости меня, Элис. Слышишь, прости…

Все вокруг стало тянуться, словно плавленая резина. Черными пятнами прилипая к асфальту, растягивалось и путалось старой кассетной пленкой. Тело Элис угасающим пламенем мелко задрожало в крепких руках. Крики девушки обратились в хриплый севший плач, полностью растворив в себе вспышки бешенства.

Она обмякла и завалилась на парня. Секунды, которые до этого шарахали молниями по мозгам, стали литься унылым дождем. Озябшее тело перестало вздрагивать от ужаса. Оно мелко задрожало, промокая насквозь сыростью беззвучной печали.

Из руки Элис, звякнув о пол, выпал десертный нож. Он остался в ее комнате еще со вчерашнего ужина.

Дрожащие ладони невесомо опустились на спину Дамиана и, вяло сжав ткань футболки, повисли на ней.

— Не… оставляй меня, — заскулила Элис, прижавшись лицом к родному плечу. Запах и тепло тела Дамиана словно отгородили ее от всего. Плотным одеялом спрятали ребенка, сидящего внутри Элис, от подкроватных монстров.

— …Да как же я могу, блядь? — прохрипел Дамиан, стянув кольцо объятий, словно питон.

— …Дами, — уже совсем тихо плача и медленно впадая в полуобморочное состояние, протянула девушка. И тогда парень прохрипел ей прямо в ухо, чтоб не слышали другие.

— Мы с тобой поженимся через год. Отец пообещал мне. Мы будем вместе. Только потерпи, слышишь? Пообещай мне потерпеть…

Через пару секунд взявшиеся откуда-то из-за спины санитары аккуратно отцепили тело уснувшей Элис и опустили его на носилки. Ночь без сна и стресс сделали свое дело. Девушка впала в отключку.

Дамиан, не обращая внимания на остальных, проводил санитаров с носилками до самой машины скорой помощи. После чего, постояв еще немного, вошел в дом. В гостиной Урсула, еще не отошедшая от шока, спешно приносила извинения и пыталась убедить, что Элис в порядке и свадьбу из-за такой ерунды отменять не стоит. Что она с детства была капризной и трусливой. Что она просто боится выходить замуж за незнакомого человека. Ведь тогда ей придется покинуть родной дом.

Но когда в гостиную вошел Дамиан и сел на диван, чтоб его все заметили, остальные стихли. Дружно уставились на него. И если Гордон и Кристофер уже были в курсе дела, то матери с той и с другой стороны еще даже не подозревали об этом. По крайней мере, Урсула.

— Как ты объяснишь это? — спросила Виктория, выжидающе глядя на сына.

Дамиан покосился на ее перебинтованную руку. Глянул на отца, но тот выразительно посмотрел на него в ответ, давая понять, что это должен сделать сам Дамиан. Парень, прочистив горло, перевел взгляд на мать.

— Мы с Элис любим друг друга. И…

— Что? — ошарашенно спросила Урсула, перебив его.

— …И собираемся пожениться, — серьезным голосом продолжил Дамиан, посмотрев на Урсулу так твердо и колко, что ей стало как-то не по себе.

— …Что ты скажешь на это? — переведя взгляд с нерадивого сына на мужа, спросила Виктория, сведя брови.

Гордон, приняв самый серьезный и деловой вид, закинул одну ногу на другую, и, глядя жене в лицо, заявил:

— Свадьба состоится через год. Отец Элис не против, поэтому мы отложим ее, — сделав выразительную паузу, отчего Урсула нервно сглотнула, Гордон продолжил, — И женим Элис не на Кристофере, а на Дамиане. Мой младший сын со всей ответственностью позаботится о вашей дочери, это я обещаю лично.

Урсула молчала, не зная, что сказать. Тем более после такого происшествия. А годом позже или раньше будет сыграна свадьба, особо ситуацию не меняет. Союз с семьей Джексонов выгоднее любого другого союза. И раз они даже после такого согласны принять Элис, то вообще плевать, когда будет свадьба, и за которого сына она выйдет замуж.

Но тут в дело вмешалась Виктория.

— Так вы, значит, в том учебном заведении познакомились? — кривя губы, спросила женщина.

— Да, — откровенно выложил Дамиан.

Урсула удивленно уставилась на парня, который в ее глазах тут же из «симпатичного и заботливого» превратился в «нежелательного сына».

Виктория еле заметно кивнула, словно ее подозрения подтвердились.

— Похоже, ты нашел девушку по себе, — спокойно выдала мать после сокрушительной паузы.

— Что это значит? — оскорбленно спросила Крамер, уставившись на женщину.

Плечистая Виктория сузила свои маленькие глаза до щелочек и улыбнулась так, словно вообще не заметила повышенного тона гостьи.

— Просто мы беспокоились, что не сможем найти Дамиану подходящую невесту. Уж больно он у нас… эксцентричный, — женщина покосилась на младшего сына, после чего добавила:

— Но после увиденного сегодня я наконец смогу вздохнуть с облегчением.

Дамиан уставился на мать и задумался, у кого же из родителей все-таки был тверже характер — у матери или у отца. В любом случае, раз он получил официальное одобрение с обеих сторон, бояться больше нечего. Родители у него мировые. Что задумали, то и сделают. В кровь разобьются, но выполнят.

— Думаю, вам пора, — встав с кресла, сказала Виктория, — Когда мой врач свяжется со мной насчет Элис, я немедленно сообщу вам.

Урсула молча встала и ломано улыбнулась. После чего спешно зашагала к выходу. Находиться среди этих людей желания больше не осталось.

Под шумок из гостиной хотел было уйти и Дамиан. Усталость так и навалилась на молодую горячую голову. После фантастического решения проблемы хотелось живенько съебаться в свою комнату и подрыхнуть. До самого ужина. Ведь ночью поспать ему не удалось. А потом еще и вот это случилось.

Но только парень успел встать с кресла и сделать шаг, вдогонку ему послышался суровый голос Виктории:

— Куда-то собрался?

Смысла отвечать на этот вопрос не было вообще. Поэтому Дамиан молча сел на место и выжидающе посмотрел на мать. Официальная часть была лишь верхушкой айсберга. И парень интуитивно уже знал, что все ягодки достанутся персонально его жопе. Все, что накипело, достанется именно Дамиану. И ему придется это схавать. И, в отличие от былых времен, когда терять было нечего, теперь молча.

Но вопреки всему Виктория так же недружелюбно посмотрела и на отца семейства, что тут же заставило Дамиана пару крохотных секунд ликовать.

— Объяснитесь, — коротко сказала женщина, снова сев в кресло и недовольно скрестив руки на груди.

— Я люблю Элис, — лаконично отчитался младший сын, взглядом передавая эстафету отцу.

Тот вскинул брови так, словно отчитываться вовсе не обязан. Но все же сказал:

— Мы с сыном заключили сделку. Я позволю ему жениться на этой девушке, если он выучится и станет моей заменой в бизнесе.

Лицо Виктории скривилось так, что все присутствующие почувствовали себя крайне неловко.

— Дорогой, ты и правда думаешь, что сможешь занять место отца? — покосившись на Дамиана, спросила женщина.

Парень, почувствовав себя оскорбленным до самых почек, молча кивнул.

— И вытерпишь год, а после женишься на Элис без каких-либо сожалений?

Дамиан скривился пуще прежнего, еле сдерживаясь, чтобы не ляпнуть что-нибудь.

Однако выражение лица Виктории резко изменилось и стало совсем серьезным.

— Неужели это пребывание в том месте так подействовало?

— Не думаю. Тут дело в девушке, — ответил Гордон, словно вопрос был адресован именно ему.

Виктория посмотрела мужу в лицо.

Пару секунд царила гробовая тишина. Отчего онемевший Кристофер и заткнувшийся Дамиан нервно переглянулись.

Мать семейства вновь взглянула на младшего сына. После чего, кивнув головой, выдала реплику, которая удивила Дамиана не меньше реакции отца в его кабинете:

— Похвально.

— …Так я свободен? — выдержав паузу, чтоб не спугнуть настрой родителей, осторожно спросил парень. Ему и правда хотелось хоть немного поспать. Глаза уже были сухими настолько, что веки, закрываясь, скребли зрачки.

— Иди, — бросил Гордон, глядя на Викторию.

— Да. Ступай. Думаю, отдых ты на сей раз действительно заслужил, — сказала женщина, поднимаясь на ноги.

Дел из-за сложившихся обстоятельств навалилась целая куча. Нужно было всех обзвонить и все отменить, принося свои искренние извинения. А это та еще нервотрепка. Но все же женщина чувствовала удовлетворение. Ее младший сын остепенился. Наконец-то. Хотя она до сих пор не могла поверить в это. Ведь Дамиан с детства был той еще головной болью. Особенно в школе. Вечно дрался с другими детьми. Ну, если точнее, бил. Задирал всех. Особенно самых задиристых. И богатые родители избалованных чад вечно грозились подать на них в суд. Виктория просто убийственно уставала от этого. Но при этом наказывать младшего просто рука не поднималась. Как накажешь такого озорного и энергичного ребенка? Вот и рос такой весь вольный и любимый. Но вот когда повзрослел, и пришла пора брать ответственность, просто взял и уперся рогами, не желая покидать радужное детство.

Да уж…

Похоже, судьба воистину справедлива и делает все так, как надо.

Случайности сложились в одну гармоничную и самую крепкую цепочку.

Выходя из гостиной, Виктория, сама не замечая, довольно улыбнулась.

Разве это не чудесно, когда твой ребенок находит свое счастье? Внутри тебя самого словно просыпается новая жизнь. Начинаешь радоваться и за него, и за себя.