Психи (СИ)

28. Серьезный разговор

Вечер обещал быть долгим и напряженным. Но на сей раз Элис была к этому готова как никогда прежде. Впервые в жизни в груди теплилось чувство, немного похожее на уверенность. Такое маленькое и бесцветное, но зато твердое, словно камень. При последней встрече в больнице Дамиан оставил ее с ним. Бесцеремонно затолкал девушке прямо в глотку. И Крамер его проглотила. Проглотила за милую душу. И теперь оно, словно камушек, попавший в ботинок, не дает о себе забыть.

— Надень это и зачеши волосы набок, сделай ровный пробор. Сегодня мы к ним не производить впечатление на жениха идем, а расставить все точки над «и», — сказала Урсула, отложив изумрудно-зеленое элегантное коктейльное платье на спинку кресла.

— Хорошо, — спокойно ответила Элис, сидя у зеркала и нанося макияж.

— Сядешь рядом со мной, напротив своего будущего жениха, — продолжила женщина и, выбрав из украшений тонкую платиновую цепочку с изящной подвеской, положила ее на туалетный столик рядом с Элис. Девушка неохотно покосилась на отложенное матерью платье и скривила рот.

— Что тебя не устраивает? — недовольно спросила мать, увидев реакцию дочери.

— Мне не нравится этот цвет, — неохотно ответила Элис, ведь давать заднюю уже было поздно.

— О господи, — закатывая глаза, выдохнула Урсула.

— Хорошо. Говори, что тогда.

Тема внешнего вида была единственной, когда Урсула выслушивала, что скажет ей дочь, так как женщина считала, что у каждого человека должен быть свой индивидуальный стиль. Лишь когда он абсолютно безвкусный, она не могла стерпеть. Но когда Элис не пыталась бунтовать или быть слишком вычурной, она одевалась очень даже неплохо. Хотя временами и не соблюдала этику внешнего вида. Но все-таки в этом плане дочь пошла в нее, хотя Урсулу это ничуть не утешало. Ведь в жизни этого будет недостаточно. И единственное, что она пыталась сделать всю жизнь — научить дочь быть самостоятельной, независимой и равнодушной. Она хоть и не говорила этого, но понимала, что Элис ждет такая же горькая участь, какая досталась ей. Разочарование дочери будет таким же сокрушительным, как и ее собственное. Она все время называла это ненавистью к дочери. Но на деле это было страхом. Страхом за судьбу собственного ребенка. Урсула не могла понять, что она на самом деле чувствует, любит Элис или нет. Странно, но, кажется, все-таки да. Пусть обида и злость никуда не делись, и вряд ли куда-то денутся.

Но… Все-таки… Если бы не любила, ей было бы все равно, за кого Ричард выдаст Элис замуж. За извращенного старикашку, который будет видеть в ней лишь мясо, или за равнодушного иностранца, которому будет вообще наплевать, что у него где-то там есть жена. Такого жуткого одиночества, как ее собственное, она для Элис не хотела.

Женщина сама лично выбирала дочери мужа, когда Ричард загорелся желанием выдать ее замуж, чтоб расширить круг влияния и бизнес. Прошерстила всех, кого смогла. Попросила своих людей добыть как можно больше информации о тех, кого выбрала. И в конечном итоге выбор пал на Кристофера Джексона. Воспитанный, никаких замечаний, молодой и симпатичный. Из полноценной и хорошей, а главное — богатой и влиятельной, чтоб угодить Гордону — семьи. Урсула была очень рада тому, что муж и семья Джексонов согласились на этот союз. Женщина была рада, что участь ее дочери будет получше ее собственной. Пусть она по-прежнему продолжала корить судьбу, но при этом чувствовала облегчение. Возможно, она просто сама не знала, что такое любовь. Ее родители вообще были для нее словно чужие люди. Муж оказался подонком. Друзей не было, окружали лишь прихвостни и завистники. Единственным утешением и радостью для Урсулы была работа. Поэтому она научила Элис всему, что знала. Поэтому была всегда строга и безжалостна с ней. Поэтому позволяла себе говорить самые откровенные и ужасные вещи.

— Серебристо-голубое платье и белый пиджак, — ответила Элис, немного подумав.

Урсула скривила губы и повесила платье, которое выбрала, обратно в шкаф. Нашла одежду, о которой сказала дочь и вытащила ее. Окинув взглядом, сама себе одобрительно кивнула и повесила ее на спинку кресла.

— Я подожду тебя в гостиной. Не забудь зачесать челку набок.

— Да, — ответила Элис, не прекращая приводить себя в порядок.

— Ну что, готов? — войдя в комнату младшего брата, улыбаясь, спросил Кристофер. Во-первых, ему показалось забавным то, с какой гримасой Дамиан пытался завязать галстук. Раньше этим всегда занималась прислуга, либо он вообще не развязывал их. Швырял в шкаф, сняв через голову, и все. А тут пришлось надевать новый, нетронутый. А это оказалось даже в тысячу раз сложнее, чем погружение и изучение бизнеса отца. Уж лучше кипу бумаг прочесть, чем это. Парень весь вспотел, но успеха так и не добился. Эта абракадабра изрядно потрепала нервишки.

— Эта хрень… Блядь. Да куда совать этот чертов конец? — пыхтя, прорычал младший, продолжая возиться.

— Давай помогу, — улыбнулся Кристофер и неторопливо подошел к младшему брату.

Дамиан приподнял подбородок, чтоб старшему было удобнее. Хмурясь, уставился в потолок.

— Вроде готов. Хотя ее мамаша мне совсем не нравится. Надеюсь, мне не придется оставаться с ней наедине, — наконец ответил младший задумчиво.

Старший улыбнулся. Давненько он не видел брата таким серьезным и неуверенным.

— А что насчет Элис? — продолжая неторопливо завязывать галстук, спросил Кристофер.

— А что с ней?

— Готов жениться на ней? Думаешь, что сможешь прожить с ней всю жизнь?

— Ну, я же не все время с ней проводить буду. Видел, как редко наш отец дома появляется. Мне придется так же. Поорем, потрахаемся, свалю на работу. Соскучимся — снова потрахаемся и снова поорем. Она тоже та еще… Девушка с характером, — с искрой в глазах и чрезмерно довольной улыбкой ответил Дамиан, — Так что скучать точно не придется.

— А ей что делать? Не начнет крутить романы с другими, заскучав в одиночестве?

— Пф. Где она еще найдет такого охуенного парня, как я? — как само собой разумеющееся выдал Дамиан, заставив Кристофера широко улыбнуться.

— Да и…

Младший сделал небольшую паузу, сомневаясь, говорить это Кристоферу или нет. Тот, окончив дело, поправил воротник чужой рубашки и посмотрел брату в лицо. Встретившись с Кристофером взглядом, младший все-таки сказал:

— Ребенка сделаем. Так что ей не будет одиноко.

— Ого, — откровенно удивился старший, — А не рано ли?

Дамиан неуверенно улыбнулся.

— Просто… у нас там, в офисе, девушка работает. Иногда ребенка с собой приводит. Поначалу меня это раздражало, я не понимал, почему что дедок, что отец позволяют ей это. Но потом как-то привык. А сейчас, как дурак, ему втихаря сладости таскаю, — Дамиан сделал короткую паузу, думая продолжать или нет. Но все же продолжил:

— Мелкий засранец прикольный такой… Знаю, что ребенок — это полный пиздец. Наш тем более тем еще спиногрызом получится. Но… Мелкие такие прикольные. Нет?..

Кристофер не выдержал, когда Дамиан посмотрел на него неуверенно и смущенно, и засмеялся. Все-таки младший еще сам ребенок. Но это было так мило. Чересчур мило, чтобы сказать брату «нет».

— Конечно. Тем более, вы будете женаты. Да и родители будут рады внуку. Ну, и Элис, и тебе это на пользу пойдет, — прекратив смеяться, Кристофер мягко и одобрительно похлопал брата по плечу.

Дамиан неловко улыбнулся. Все-таки он не был уверен в том, что действительно хочет этого, но с другой стороны…

Когда Урсула и Элис приехали в особняк семьи Джексонов, Ричард Крамер был уже там. По-барски рассевшись в кресле, словно большая ленивая жаба, облаченная в белый костюм, он беседовал с Гордоном Джексоном. Разговор был явно деловым и важным, так как оба отвлеклись лишь на приветствие, и продолжили беседовать. Прислуга любезно отвела гостей в банкетный зал, где уже был накрыт изысканный стол. Урсула тут же заметила это и невольно прониклась уважением к дизайнеру.

— Прошу, присаживайтесь, — улыбнувшись, сказала Виктория, выйдя из коридора к гостям. Парочка села на те места, что показала им хозяйка дома, хотя места были друг напротив друга, не как планировала старшая Крамер. Но возражать она не могла. Это было бы просто дурным тоном. Но, в меру своего любопытства, да и пока никого нет, она все же спросила то, о чем хотела узнать. Так, на будущее. Наверняка пригодится.

— А можно спросить у вас кое-что?

— Да, конечно, — немного занервничав, откликнулась Виктория.

— Можно попросить номер телефона дизайнера, занимавшегося оформлением стола? Очень лаконично и изысканно выглядит.

Виктория от неожиданности даже немного смутилась. Не привыкла она слышать комплименты от людей, которые ей не нравятся.

— Это моя работа, — вежливо улыбнувшись, ответила она.

Урсула нервно улыбнулась и отвела взгляд на букет цветов. Ответ стал для нее полнейшей неожиданностью.

— А. Ясно. Красиво, — неловко бросила Крамер и вновь приняла безучастный вид.

Виктория же отошла к прислуге, скрывая подступившую улыбку.

— Пригласите всех к столу, и начинайте накрывать.

— Да, слушаюсь, — сказал дворецкий и, поклонившись, вышел из зала вместе с остальной прислугой.

Виктория, прошагав к своему месту, села за стол. Посмотрела на Элис.

— Как твои дела?

Девушка улыбнулась.

— Хорошо.

— Рада за тебя, — улыбаясь, сказала Виктория, и посмотрела на Урсулу.

Крамер отвела глаза. Урсула все никак не могла поверить, что эта грубая и мужиковатая женщина могла обладать столь утонченным вкусом. Хоть Виктория лишь на вид была таковой, но все-таки. Восприятию это мешало.

— Уж не знаю, что там решили наши мужья, но у нас, я думаю, должна быть своя отдельная договоренность, — наконец сказала миссис Джексон.

Урсула вежливо улыбнулась.

— Согласна.

— Наши дети искренне любят друг друга, а это дорогого стоит, согласны? — серьезным голосом начала Джексон, заставив Элис раскраснеться. Но родителям было совсем не до нее.

— Да. Конечно, — отозвалась Урсула.

— Хорошо, — улыбнулась Виктория.

— Поэтому ради них, ради наших детей, я предлагаю позабыть, или, по крайней мере, отложить в дальний ящик личную неприязнь и сделать все возможное для того, чтобы они не чувствовали за собой вины. Проблем у них будет хватать и без этого. Согласны со мной?

Урсула, выдержав паузу, посмотрела на дочь. Та, хмурясь, уставилась на свою тарелку. Женщина вновь взглянула на собеседницу.

— Согласна. Но могу я вставить и свое слово, раз уж на то пошло?

— Да, конечно. Слушаю, — улыбнулась Виктория.

Урсула прочистила горло и, наконец, улыбнулась вполне искренне, но крайне неловко.

— Моя дочь не самая порядочная и хорошая на свете, как вы уже поняли. В общем-то, как и ваш сын, — начала Крамер, косясь то на Викторию, то на дочь.

Элис исподлобья уставилась на нее, нервничая из-за того, что мать вновь может сказать что-то совсем ужасное.

— Я всю жизнь недолюбливала ее, — кривя губы, искренне продолжила Урсула, — Вы не кажетесь глупой, а значит, давно уже это поняли и считаете меня ужасной матерью. Отчасти вы правы, не спорю. Я не научила дочь любить. Не смогла и… даже не пыталась. Не понимала, насколько это важно.

Не выдержав, Урсула отвернулась к окну.

— И вы правы, вы мне неприятны. Возможно, отчасти из-за того, что я немного завидую. Столько слов… Так вот, к чему я веду, — наконец вдохнув воздух в грудь, подытожила Урсула, — Вы мне не нравитесь, но все же я вам благодарна. Меня это раздражает, но я хочу попросить вас… Прямо при Элис.

— Говорите, — с серьезным выражением лица, сказала Виктория.

— Раз уж вы взяли на себя роль пряника для нее, будьте им до конца. Роль кнута примерять даже не смейте.

Виктория, увидев в глазах Урсулы еле заметную искру отчаяния, сочувственно улыбнулась. Но уже через секунду взгляд миссис Крамер стал привычно ледяным и высокомерным.

— Да. Даю слово, — улыбнулась миссис Джексон, краем уха слыша голоса, раздающиеся из коридора.

Элис, же, уставившись на мать, хотела услышать что-то еще. Более развернутое и весомое, но вместо этого поймала лишь раздраженный взгляд. Отчего, отведя глаза в сторону букета лилий, скривила губы от обиды.