Пташка (СИ)

Глава 4

Швабра вообще была тут ни к чему. Все косяки и плинтуса приходилось обтирать вручную. Поэтому и выходило так долго. Но почему-то душа настоятельно требовала избавиться от этой грязи. Тем более, в здании по случаю выходного почти никого не было. Все начальство разбежалось. Этьен никому и не мешал. Так что за час он обползал весь этаж и вымыл все грязные углы, к которым до него, может, и вообще никогда не прикасались.

— Ты скоро? — за ним приглядывали, все норовили быстрее выпроводить из администрации.

— Сейчас-сейчас.

Все это отвлекало от Сэма. И чем тяжелее было, тем оказалось и лучше. И ночью сразу вырубало из-за усталости. На мысли и бессмысленные терзания сил не хватало.

Здесь было тепло и в окно бил яркий насыщенный солнечный свет. Казалось, что все пылает от этого света, блеклые стены окрасились в желтый цвет, а по мокрому полу скакали солнечные зайчики.

Это было похоже на те дни в приюте, когда Этьен был еще маленьким, и когда они всей гурьбой раз в месяц убирались. Тогда даже было весело. И тогда солнце тоже так светило. Частенько бывало. Половина окон выходила на сторону заката. Маленькими, они обливались водой и выдували пузыри из мыльной воды, а потом так же вместе стояли в углу, пока воспитатели думали, как исправлять весь этот беспорядок.

Был уже вечер. Здание опустело. И Этьену надо было идти. Желудок настоятельно требовал еды, а сегодня еще и кормили на удивление вкусно, а еще нельзя было опаздывать на проверку, так что он побыстрее протер оставшийся кусок пола у окна в самом конце коридора и вернулся к брошенной на пол швабре. Начал надевать на нее тряпку, когда случилось кое-что страшное, снова напомнившее ему детство.

То, что открылась одна из дверей, Этьена не напугало, но то, что полное ведро воды, стоявшее к ней вплотную, опрокинулось и затопило весь коридор, было очень плохо.

В дверях замер какой-то припозднившейся трудоголик. И Этьен замер.

— Сука. — Вырвалось у него непроизвольно.

Он зло глянул на этого тупоголового альфу, которого вообще впервые здесь видел. Но тот мог быть только сотрудником, поэтому Этьен промолчал. Снова взял в руки тряпку и уселся перед лужей, принялся быстрее вытирать, чтобы вода не попала под линолеум, и он не вздулся. Хотя, какая ему разница до этого паршивого линолеума?

Из кармана вывалилась помятая пачка сигарет прямо в воду, Этьен ее быстро поднял, обтер краем куртки и засунул обратно.

— Куда ставишь, не видишь, что ли?! — отошел наконец-то от шока альфа.

— Вижу. — Буркнул Этьен, выжимая тряпку в ведро.

— Идиоты. — Альфа, как понял Этьен, был злой. — Убирай тут быстрее!

Как будто он и так не спешил. Все-таки страшно было пропустить ужин и получить еще один выговор.

Сердитый альфа даже хотел заново пнуть ведро, но передумал и быстро ушел. Этьен злобно посмотрел ему в спину, шепотом передразнил его и вернулся к своей работе. На ужин он так и не успел и с огромным трудом уговорил дежурно не выписывать ему предупреждение. Из-за пустого желудка и нервов не мог найти себе места весь вечер, отвлекал себя тем, что заплетал отросшие волосы в косички.

— Возьми. — Ему на колени прилетела упаковка печенья. Этьен вздрогнул от неожиданности и покосился на соседа.

— Что это?

— У тебя живот не просто так урчит же?

Этьен покрутил в руках упаковку.

— Тебе что-то надо? — спросил он.

— Ничего. — Омега пожал плечами и, захватив полотенце, ушел в душевые.

Вскоре Этьен узнал, что это за альфа здесь объявился. Он раньше работал заместителем начальника, но около года назад, перед переводом Этьена сюда, уволился. Теперь вернулся. Одного раза хватило сходить в столовую, чтобы узнать все сплетни, даже те, которые и не интересовали Этьена.

— Он же семью завел.

Этьен лениво жевал подсохший хлеб.

— Кто? — спросил он.

Двое омег, рядом с которыми он сидел, перевели на него взгляд.

— Бартон. — Сказал Ник, тот, который был постарше.

— Тот мудак злой? — Этьен видел того альфу и потом. Можно было сказать, что их первая встреча прошла почти что дружественно. Потому что это был не человек, это было что-то страшнее. Рыкал на всех, придирался ко всему, жить нормально не давал, предупреждениями раскидывался просто за то, что рядом с ним дышали.

Только Стефан с него чуть ли веревки не вил. Но Стефан хорошо общался с Хозяином, а этому мудаку надо было подмазаться обратно, чтобы его не выперли снова.

— Его муж бросил, и с новой работы он вылетел. Пришлось сюда возвращаться. — Повздыхал омега помоложе, прежде чем отправить ложку с супом в рот.

— Говорят, его брать сюда не хотели.

— Он на сроке испытательном, — жуя, продолжил омежка, — перебежчиков не любят. Тем более, тот сам орал, что в этот клоповник больше не вернется.

Вот с этим Этьен был согласен. Натуральный клоповник.

Генри Бартон работал много. Наверное, пытался реабилитироваться. Этьен с уборкой возился тоже долго, медленно мыл пол в кабинетах. Веселого в этом все равно ничего не было. Все важное держали под замком, а Этьена слишком часто проверяли. Не доверяли, наверное.

Оставался последний кабинет, в котором все еще продолжал работать хозяин. Этьен сходил на лестницу покурить, подождал немного, но Бартон уходить не собирался. А у самого Этьена оставалось только двадцать минут. И уже во второй раз пропускать ужин он не собирался.

Он схватил свою швабру, быстрым шагом подошел к открытой двери и остановился на пороге. В кабинете было темновато. Горела настольная лампа, а альфа с измученным лицом сидел над свалкой бумаг. Поднял недовольный взгляд на Этьена.

— Мне мыть надо. — Первым сказал Этьен, прежде чем его послали.

— Подождешь.

— Нет. — Этьен качнул головой. — Мне уже идти надо.

— Так вали, завтра помоешь. — Альфа снова посмотрел на него.

То, что его отпустили, ему понравилось. Он все равно оглядел кабинет. Грязи было много. Даже ему было понятно, что убираться здесь надо. Но если завтра, то завтра. Тем более, завтра Этьен здесь работать не будет.

Он быстро вышел в коридор и пошел к выходу, пока была такая возможность. Сегодня ему обещался теплый душ, и настроение от этого повышалось. А еще к Стефану приехал муж и Этьен рассчитывал, что с ним поделятся конфетами. Стефан вечно все гостинцы раздавал, сам почти ничего не ел.

Через четыре дня все повторилось. Этьен застыл в дверях, а альфа снова бросил ему сквозь зубы:

— Иди отсюда.

Этьен молча зашел в кабинет, опустился на корточки и начал протирать пол, рискуя нарваться. Им надо подчиняться, чтобы не ухудшить себе жизнь. Альфа хотел крикнуть на него, уже произнес первый звук, но Этьен сам заговорил:

— Мне уже вчера влетело за грязь.

— Сейчас и от меня влетит.

— А вам бы домой уже идти. — Спокойно заметил Этьен, вытаскивая комки пыли из-под небольшого диванчика.

Грязно было здесь очень. Видно, Этьен первый, кто осмелился нарушить покой хозяина этого кабинета.

Альфа запыхтел рассерженно, отпил из большой железной кружки, громко стукнул ей об столешницу. Потом так же громко закрыл и папку с бумагами, над которыми только что сидел.

Бартон начал собираться, громко хлопая ящиками и шелестя бумагами.

— Под ногами не мешайся! — он случайно пнул ногу Этьена. Этьен сморщился — было больно.

А потом раздраженно вздохнул:

— Мне что, по воздуху летать?

Альфа озверел. От него даже запахло сильнее. Такой горечью, какая бывает во рту, если пожевать свежую траву. Этьена эта злость не сильно пугала. Ругань да слова погоды не делали, но альфа вздернул его за подол куртки и внимательно посмотрел на номерок, нашитый на груди, а когда Этьен хотел вырваться, больно сжал плечо. Этьен зажмурился, а потом и вовсе упал на колени, когда альфа резко его отпустил.

Этьен со страхом глянул на альфу. Нарвался все-таки.

Но альфа больше его не тронул и вышел из кабинета. Этьен перевел дыхание. Если бы этот Генри не был такой бешеный, то можно было бы считать эту битву выигранной.

Этьен вполне благополучно вымыл тут все, вымыл так, чтобы потом еще с неделю здесь не появляться.

Осень выдалась теплой. На улице между корпусами и бараками было небольшое пространство, где можно было погреться на жарком осеннем солнце. Этьен сидел на скамейке, болтал ногой и курил, пока к нему не подошел Тори.

— Знакомые все люди. — Тори сел рядом с Этьеном.

— А ты кого ожидал? — Этьен смотрел прямо перед собой, немного прищурив глаза.

— Что, умным таким стал?

— Я и был. — Этьен повернул голову и глянул на Тори. Теперь, когда Этьен съехал подальше, он перестал так сильно его бояться. Тем более Этьен имел надежду, что в случае неприятностей Стефан за него заступится. Стефан уже не пустил Тори бить морду Этьену, когда тот только подлечил свою бедную голову.

— Так что надо? — спросил Этьен.

Тори закурил.

— Просто мимо шел, пообщаться решил.

— Ага.

— Тебя Бартон искал. Я конечно не мальчик на побегушках, но кажется мне, что ты влип.

Этьена всего передернуло. Конечно, Бартон пошел бы искать его на старое место. Потому что Этьен так и не удосужился поменять номерок. Зато тот мудак побегал.

— А ты и рад. — Ответил Этьен, но самого не отпускал какой-то холод.

Сегодня он работал в администрации. Поначалу как-то не хотел показывать заместителю на глаза, но потом увидел того в коридоре. Бартон был как всегда один, шел к себе в кабинет. Этьен посторонился. Если бы он сам не заговорил, Бартон бы так и прошел мимо.

— Вы зачем меня искали?

Генри обернулся.

— Это ты. — Оглядел Этьена с ног до головы. — Зайди ко мне.

Этьен зашел. Остановился перед столом, снова наслаждаясь этим притягательным запахом молодого альфы. Он даже был чем-то похож на запах Сэма. Была бы другая ситуация, Этьен бы и позаигрывал с Генри.

Но нет, это просто из-за того, что Генри — единственный молодой альфа, которого видел Этьен больше чем за два года.

— Вчера что-нибудь брал?

— Я много чего вчера брал.

— Отсюда! — Альфа хлопнул ладонью по столешнице. Чуть ли не слюну разбрызгивал. — Ты вчера сюда вломился.

— Я работал. — Этьен поднял голову и посмотрел на бешеного Генри. — Нужно мне прям брать что-то.

Бартон орать не стал. Сел в свое кресло и провел рукой по волосам. Этьен огляделся и только сейчас заметил, что по всему кабинету были разбросаны вещи. Как после капитального такого обыска. Кажется, Бартон потерял серьезное что-то. Этьен улыбнулся.

— Я ее вчера на столе оставил, думал, до утра не пропадет.

— Чего оставили? — спросил Этьен.

— Папка с делами. — Бартон поднял на него более адекватный взгляд. — Ты последний здесь лазил.

— Я не брал.

— Отдай, ничего не сделаю. Мне крышка без нее.

— Я не брал.

— Кто вчера кабинет закрывал?

— Дежурный после меня. — Этьен испугался. Кабинет закрыли при нем, как только он закончил наводить там порядок. Но Этьен не помнил, была там папка или нет. Если Бартон говорит правду, он единственный подозреваемый. А это было очень плохо.

— Ну так что? — альфа недовольно вздернул бровь.

— Я не брал! Меня проверяют. Куда бы я ее сунул?

— Куда-нибудь! — Бартон встал. Этьен развернулся и хотел просто уйти, но его не отпустили. — Стоять!

— Ну нахрена мне эти бумажки надо? — Этьен снова повернулся в сторону Бартона. — Хотите, ищите.

— Найду. И тебе такие последствия будут, что не расхлебаешь. — Пообещали ему. — Иди.

Этьен уже почти вышел за дверь, как Бартон снова прикрикнул на него:

— Нашивка почему до сих пор не переправлена?

Этьен некоторое время соображал, про какую нашивку ему говорят. Потом понял. Как они ему уже надоели! Кому нужен этот номер отряда у него на куртке? Только этому идиоту, которому лишь бы придраться.

Этьен стянул с себя куртку, подошел к столу, выхватил из кружки, в которой стояли ручки, черный фломастер. Кинул куртку на свободное место на столе и быстро переправил номер. Альфа пыхтел рядом. Заводился как паровоз, скоро дым из ушей повалит.

— Пойдет? — спросил Этьен. Перехватил куртку в руках поудобней и пошел в сторону двери. — Клеточки нервные поберегите, а то помрете рано, нас расстроите.

— Стой!

— Пошел на хуй! — Этьен вылетел в коридор и хлопнул дверью так, что ему на голову упал кусок штукатурки.

К вечеру его койку и тумбочку перекопали, но ничего не нашли. Стефан помог ему убраться. Точнее, Стефан прибирался, а Этьен сидел на кровати и теребил в руках письма Сэма, которые во время обыска выкинули на пол и немного потоптались по ним.

— Что ты ему сделал? — устало спросил Стефан, когда собрал с пола всю мелочь и закинул в тумбочку.

— Послал. — Тихо ответил Этьен. Он боролся со слезами, но проигрывал этот бой. Щеки уже были мокрыми, а одна соленая капля повисла на кончике носа.

— Тебе пора отключить эту функцию. — Стефан поднялся на ноги, отряхнул штаны от пыли и ушел к более веселой компании, так ничего и не заметив.

Этьен и так был весь на нервах. Еще и только начатую пачку сигарет потерял. Но она быстро нашлась, когда на следующий день Бартон снова выловил его и протянул пропажу. Этьен медленно забрал сигареты, стараясь к Генри не прикасаться. Он, все-таки, боялся.

Ему вообще было неудобно находиться в этих коридорах.

— Выронил вчера, пока спектакль разыгрывал. Документы нашлись.

— Мне плевать.

Генри снова залез в карман. Достал маленький клочочек ткани.

— На, пришей нормально. И язык за зубами иногда держи. На первый раз прощаю.

— За что прощаете? — проговорил ему в спину Этьен. — Что наехали на меня ни за что?

Генри обернулся:

— Не за это, но ладно, будет один-один.

Пришивал ему Стефан, потому что у Этьена даже руками шить ровно не получалось.

После этого Бартон стал относиться к нему лучше. Больше не орал, когда появлялся на горизонте. Стефан говорил, что скоро он станет нормальным.

— Просто он все просрал, вот и бесится. Обычно Бартон — лапочка. — Сказал он в столовой Этьену. — Шить пойдешь?

— Я не умею.

— Научишься.

— Мне и так неплохо.

— Туалеты чистить нравится? Раньше возмущался.

Этьен посмотрел на Стефана. Тот где-то достал растворимый кофе, и теперь над столом стоял этот почти волшебный запах. Но Этьену даже глотка не предложили.

— Сам нигде не работаешь.

— У меня есть деньги.

Этьен постучал пальцами по столу.

— У меня тоже есть. — Признался он.

— Откуда, сиротка моя?

Этьен подпер голову руками.

— Ну, машину-то мы все-таки угнали. — Ответил он тихо. — И продали.

— Не пойдет. — Стефан качнул головой. — Они же не идиоты какие-то. Все поймут, так что ты их лучше растрать по мелочи, если они еще у тебя останутся. А то унюхают и отберут. И вообще, не трепи лучше.

— Я же не рассказываю каждому встречному. Я понимаю.

— Так шить пойдешь? — спросил Стефан.

— Нет.

— Почему?

— Из-за принципа.

Стефан засмеялся, потом очень серьезно и зло проговорил сквозь зубы:

— Да насрать всем на твои принципы. Шить будешь.

Генри Бартон с каждым днем становился все более привлекательным в глазах Этьена. К зиме Стефан силой и криками заставил его вернуться за швейную машинку. Этьен тогда сильно психанул, но Стефану его ругань была до лампочки.

К середине зимы у Этьена начало что-то получаться. Тогда же Генри Бартон занялся их производством, стал часто появляться в цеху и один раз угостил Этьена мятной жвачкой, по вкусу похожей на его любимые тонкие сигареты.

Работал Этьен мало, растягивал все это дело, шил кое-как, находил момент и убегал в подсобку или кладовую, где часто можно было найти Тори и его дружков. У Тори была новая забава — новенький мальчик с огромными глазами, которые все время были на мокром месте. Из-за Тори, как понял Этьен.

В подсобке Этьен уселся на крепкий самодельный стул, выкрашенный некрасивой синей краской. У них был перерыв на десять минут. Техника безопасности — глаза берегли, или что-то там другое, но все пока что отдыхали.

Здесь уже было до того накурено, что казалось, как будто по полу стелется туман. У Этьена глаза защипало, он старательно протер их кулаками. В углу сидел тот самый мальчик и тихо плакал. Тори и его друзья пили чай, игнорируя этот скулеж.

Этьену тоже налили теплого чаю, который согревал все внутри и руки, замерзшие за смену.

— А с ним что? — спросил он.

Тори посмотрел на мальчика, как будто впервые его видел.

— Плачет.

— А я бы, бля, не додумался.

— Не ругайся, принцесска, а то на тебя переключусь.

— Голова уже зажила? — в ответ поинтересовался Этьен.

Тори протянул к нему руку. Этьен видел, что тот просто играет. Легко отбился и продолжил пить свой чай, иногда вступая в разговор. Минут через десять, когда надо было уже идти и снова работать, мальчик в углу всхлипнул как-то сильно громко, подскочил и выбежал за дверь. Этьену стало смешно. Он засмеялся вместе со всеми.

А вечером рассказал Стефану, хотя из-за этого нарвался на очередной выговор.

— Еще раз уйдешь с места — запру.

— Где?

— В изоляторе.

— Да ну? — Этьен хмыкнул.

— Посмотрим.

— А тот, который у Тори?

Стефан молчал с минуту. Этьен уже устал ждать ответа. Тем более нужно было уже идти к себе спать, а он задерживался.

— Не лезь не в свое дело. — Ответил ему Стефан. — Ему тоже надо с чем-то забавляться.

Этьен вернулся к себе. Укрылся только что полученным одеялом. Оно было немного теплее предыдущего и если закутаться, то не дуло. Этьен свернулся в кокон, как путевый мальчик положил руку под щеку.

— Не все ты можешь. — Тихо сказал он.

Про пацана он забыл. Тем более через неделю Стефан показал ему, что кое-что мог. Сутки Этьен просидел взаперти, через день тоже — когда ему исполнилось девятнадцать. И на следующий день, и на четвертый. Оказывается, Стефан не шутил.

Со Стефаном он не разговаривал, сильно обиделся за это. Зато теперь выходы на работу стали для него отдушиной. В отличие от маленькой комнатки, в которой он просиживал по половине дня, там было относительно тепло. И там были люди. Этьен понял, что он любит людей.

К себе вызвал его Бартон. Кстати, тоже было событием в его скучной жизни. Этьен сел на небольшой диванчик в его кабинете. Огляделся. В последний раз он был здесь несколько месяцев назад. Ничего не изменилось.

— Почему не работаешь?

— Не мое это.

— Тебе попадает, Стефану попадает, мне скоро попадет. — Генри стоял у окна с чашкой чая и смотрел на Этьена.

Этьен в такт закивал головой. В зимней верхней одежде в помещении стало жарко, он стянул с себя куртку и зажал в руках. В последнее время болела спина, наверное, продуло, но мягкая спинка дивана снимала эту боль.

— Ну не могу, — он покачал головой, — Видеть эту хрень не хочу. Тори, вон с бумажками работает, Стефан болтается непонятно где, а я вкалывать должен.

— Это по твоему «вкалывать»?

Этьен промолчал.

— Ты не вкалывал никогда в жизни, так что молчи лучше. — Бартон устало потер переносицу, зевнул.

— Ну да.

— У Тори образование есть, чтобы в бумажках разбираться, а от Стефана здесь пользы больше чем от всех вас.

Этьен пожевал щеку, хмуро разглядывая снова грязноватый пол.

— Ладно, — тихо проговорил он, — но не запирайте меня больше.

— Условия ставишь?

— Ага.

— Посмотрим на твое поведение.

— Там холодно. — Уже жалобней проскулил Этьен и повесил голову. — Спину продуло.

Ночью он спал уж в своей кроватке, греясь под теплым одеялом.

Неделю Этьен держался. Вместо темной технической ткани теперь пошел ситец с рисунками, и стало веселей. Этьен даже себе небольшой кусок забрал, спрятал в тумбочке, решив, что когда-нибудь пригодится.

Бартон, когда пришел в следующий раз, снова дал ему жвачку. Мятную.

— Фруктовую хочу. — Этьен довольно улыбался, смотря на Генри. Подмигнул ему, пока никто не видит.

Тот через несколько дней принес ему фруктовую жвачку. Целую, не раскрытую упаковку. Когда Генри уходил, Этьен вскочил со своего места и догнал его уже около входной двери, почти на улице.

Дежурный, наблюдающий за порядком, поймал его за руку и больно сжал, но Бартон дал ему отмашку, и тот отпустил Этьена.

— Что творишь? — даже не грозно спросил альфа.

— Мятная лучше. — Улыбнулся Этьен.

— Сам же хотел.

Этьен продолжил с намеком улыбаться.

— Течка? — спросил Бартон.

— Ага.

Этьен сделал шаг вперед, выйдя на холод.

— Еще никто себе такой наглости не позволял.

— Да ладно, — Этьен подошел еще ближе, — сам напряжение снимешь. Только позови меня к себе.

Генри долго думал, но потом подтолкнул Этьена ко входу в помещение.

— Иди в тепло. — Только и сказал Генри.

После смены Этьен выпросил за ту самую жвачку у Тори отчет и пробрался в кабинет Бартона.

Кинул бумажку на стол и начал раздеваться. Бартон наблюдал за ним. Стоял неподвижно, пока Этьен не остался в одних штанах. Потом запер дверь.

— Сильно пахну? — спросил Этьен.

— Не очень. — Нос Бартона оказался около его шеи. — Но вкусно.

— Ты здесь с кем-нибудь спал? — Этьен расстегивал пуговицы у него на рубашке, вдыхая вкусный запах. С ума сводило. Он два года ни с кем не спал. А ему это нужно было.

— Нет.

Этьен довольно улыбнулся, прикусив губу. Руки Генри были у него уже где-то в штанах. А сам Этьен чувствовал, как из него буквально льется смазка.

Они разделись, Бартон усадил его на стол, раздвинул ноги и встал между ними.

— Как хочешь?

— Плевать. Только не кончай в меня.

Генри усмехнулся. Раздвинул ноги Этьену еще шире и надавил на грудь, заставляя почти лечь на стол. Где-то под его спиной оказался и отчет.

Генри вошел в него, Этьен вскрикнул, и рот ему зажала рука, которая тоже пахла терпким запахом альфы.

— Тише. — Бартон нагнулся над ним и поцеловал. Этьену понравилось, он что-то промычал, протянул свои руки к голому торсу альфы.

Видимо, после развода Генри тоже сдерживался. Потому что сейчас Этьен почувствовал себя невинной жертвой в руках маньяка. Генри двигался быстро и грубо, грубее, чем Сэм или даже Макс, который тогда напился до чертиков и позарился на чужое.

На столе было не очень удобно, и Этьен бы предпочел диван. Но он не был привередливым, тем более, сейчас, когда новая течка оказалась слишком обильной и преждевременной. Теперь он даже понимал состояние Тори.

Генри вздрогнул, Этьен почувствовал, что-то не то. Бартон кончал, но был внутри его.

— Бля, выйди. — Этьен его толкнул со всей силы. Генри понял, в чем дело и быстро отстранился. Член его стоял колом, из него вытекала сперма. Этьен залез пальцем себе в дырку, но ничего не обнаружил.

— Ее почти нет. — Сказал Бартон прерывистым голосом. Этьен уселся на столе.

— Убью если что, понял.

— Уже боюсь. — Генри снова приблизился к нему и начал тискать, поглаживая ладонью грудь и играясь с сосками.

А Этьен снова хотел его.

— Ладно — я, — пробормотал Этьен, — ты нахрена так набросился?

— Что, не понравилось?

— Да нет, нормально.

— Может, ты мне нравишься?

Этьен засмеялся.

— Давай еще. — Сказал он. — На диване только, а то здесь слишком грубо.