Пухленькая Рыженькая (СИ)

15

Севастьянов стоит передо мной, весь из себя мужчина с большой буквы, с какой-то металлической фигнёй в руке и рассуждает о том, что у меня протекает и что мне надо подкрутить. А у меня аж целый список готов для того самого подкручивания! Потому что мой сбежавший недо-жених был хоть и не плох в постели, но скорострел, и терпения особого не имел. Меня надо хорошенько раскачать и раскрутить, чтоб аж в ушах звенело, а ему не до раскачки. Семь толчков — и звезда во лбу. А если я не успела, то это: «Детка, извини, я в следующий раз постараюсь». Я в следующий раз то же самое, хоть заранее сама себя раскачивай.

Вот и стою, смотрю на Севастьянова со звёздочками в глазах. Пусть мы совсем разные, и наши пути лежат в разные стороны, но начнутся эти пути в моей спальне. Вот прям сейчас.

Облокачиваюсь на дверной косяк, потягиваюсь всем телом. Так, что моя тонкая пижама приятно потрескивает под напором моей двойной фронтальной женственности.

Севастьянов как раз ворчит какую-то нудятину о строгих правилах первого свидания, но при этом глаза выпученные, как в мультиках, почти на стебельках. И рот перекосило, сейчас слюна потечёт. Ну да, мои «девочки» нередко вызывают такую реакцию. Умею и практикую.

Как бы невзначай провожу ладонью под грудью, ещё сильнее натягивая материал, и Севастьянова вконец переклинивает. Рот застревает на слове «кино-о-о». Его рука тянется ко лбу, не иначе как чтобы вытереть пот, но при этом бедняга чуть не выбивает себе глаз металлической фигнёй, которую держит в руке. Умора!

— Я… я… — Отворачивается и демонстративно не смотрит на меня. — Я бы хотел сходить с тобой в кино. Фильм можешь выбрать на свой вкус. П-п-поуж-жинаем вместе и поб-больше узнаем друг о друге.

Старается следовать своим занудным правилам, бедняга. А сам переступает с ноги на ногу, морщится как от боли. У него от моей фронтальной атаки пресловутый стояк сейчас сорвёт последний вентиль.

Пользуюсь моментом, пока он на меня не смотрит, подхожу вплотную и касаюсь его плеча грудью.

— Приглашаешь меня в кино? — спрашиваю томным голосом порнозвезды, задевая губами мочку его уха.

Он закрывает глаза. Глубоко дышит. Молчит. Неужели не сорвётся? Давай же, Севастьянов! Выпусти пар! Я как раз готова отпраздновать своё избавление от бывшего. С тобой в моей постели. Мы хорошо повеселимся при условии, что ты будешь молчать.

Однако мне не везёт.

Справившись с собой, Дима поворачивается ко мне и говорит.

— Да, Ксюша. Я приглашаю тебя в кино. Не стану скрывать, меня очень к тебе влечёт, но не только в физическом плане. Поэтому для меня важно, чтобы мы не спешили с физической составляющей отношений, а сначала узнали друг друга получше…

Закатываю глаза. Одно то, что Севастьянов использует слова «физическая составляющая отношений» — верный признак нашей абсолютной несовместимости. Сейчас же настрочу Глафире Игнатьевне гневное письмо. Как ей могло показаться, что Севастьянов мне подходит? Подсунула мне его капустную анкету, видите ли…

— Ладно, спасибо тебе, что починил кран.

Одёргиваю пижаму. Больше не покажу ему, дураку, ничего интересного. Пусть идёт в… кино.

— Ты свободна сегодня вечером? — Выходит из ванной бочком, держится неловко, не хочет показывать мне своё возбуждение. То же мне, джентльмен.

— Нет, я занята.

— А завтра?

— Нет.

— На неделе?

— Точно нет.

— В следующий выходные?

— Нет.

Смотрит на меня, сощурившись. Вот-вот разозлится и уйдёт, и я буду навсегда свободна от привлекательного зануды из прошлого.

Внезапно он обхватывает меня за шею и целует. Мы сталкиваемся зубами, боремся языками, вжимаемся друг в друга возбуждёнными телами. За пару секунд моя пижамная рубашка оказывается расстёгнутой, и Дима со стоном сжимает мою грудь. Ласкает соски, втягивает их в рот. Подталкивает меня к стулу, поднимает мою ногу и ставит на него. Не успеваю задаться вопросом, что он собирается сделать, как его рука уже между моих ног. Его пальцы окунаются в мою влагу, и Дима почти рычит мне в рот. Ругается, что-то шипит про дьявольскую муку и прочие устрашающие наказания. Проникает в меня двумя пальцами, и когда я сжимаю их внутренними мышцами, Дима почти кричит. Тянусь к его ширинке, но он не позволяет, отталкивает мою руку.

— Я хочу сделать для тебя… — пытаюсь спорить, но он меня перебивает.

— Это и есть для меня.

Трахает меня двумя пальцами, пока большим теребит клитор, а другой рукой ласкает грудь. При этом его язык ритмично двигается у меня во рту. Со мной происходит нечто несусветное, потому что шутки шутками, но… это Севастьянов. Он ужасный зануда и живёт по дурацким правилам, а я… Кажется, я кончаю, в этот раз по-настоящему. И чёрт возьми, зануда совсем не плох в этом деле. И он в курсе, где у меня что находится и с какой целью.

Дима выпивает мой крик, ласкает меня, пока оргазм не отступает, а потом сразу отстраняется.

— Полегчало? — спрашивает насмешливо.

Что?! Какой же он нахал…

Не успеваю развить эту мысль и наброситься на него с кулаками, как он деловито застёгивает мою пижаму и говорит.

— Я заеду за тобой в семь. Поужинаем, а потом сходим в кино. И не пытайся спорить! Увидимся в семь вечера.

С этими словами он уходит.

Какое-то время я прихожу в себя после оргазма, а потом…

— Ну, Севастьянов, ты… гад! Кино тебе захотелось, да? Я устрою тебе кино. И шашки с шахматами. И пятнашки-приседашки…

Жаль, он уже не слышит.