Пухленькая Рыженькая (СИ)

17

Бегом я не злоупотребляю, не хочется рисковать сотрясением груди. Мироздание создало меня для плавной, грациозной ходьбы, а не для бешеной гонки, даже если в конце оной меня ожидает вкусный секс. Либо Дима знает об этом, либо очень спешит придаться всем перечисленным мною ранее удовольствиям, так как ловит первую попавшуюся машину и буквально заталкивает меня внутрь.

Мне кажется, водитель остановил машину, чтобы зайти в магазин, и не собирался никого подвозить, но под грозным и горящим взглядом ажитированного самца Севастьянова быстро перестаёт спорить и с визгом шин срывается с места, чтобы проехать полквартала до моего дома на рекордной скорости. Всё это время Дима тискает моё обнажённое бедро, норовя скользнуть куда не положено и разрешить вопрос, надеты на мне трусики или нет.

Он всё-таки удерживается от непристойных действий в машине, однако подъезд становится свидетелем неотложной вспышки страсти. Дима подхватывает меня, усаживает на перила, встаёт между моих раздвинутых ног и целует меня взахлёб. Как будто умрёт, если его заставят подождать две минуты, пока мы доберёмся до квартиры. А его руки… Скажем так: он быстро получает ответ на вопрос о трусиках, и этот ответ ему ой-как-по-душе, о чём свидетельствует звериное рычание и кое-что ещё, вбивающееся в мою ногу, норовя столкнуть меня с перил.

Тогда-то я и беру контроль в свои дрожащие от возбуждения руки. Медленно сползаю по его телу, задевая все нужные и распалённые страстью места, беру его за руку и веду за собой в квартиру. Впервые за… вечность ощущаю себя на вершине мира. Потому что рядом с высокой и мускулистой оглоблей я чудо какая фигуристая малышка, а не девушка с лишним весом. И мне не надо ничего терять и прикрывать, и стесняться тоже нечего, потому что Севастьянов видел меня в наихудшем виде — в школьной физкультурной форме, — и вот же он, смотрит на меня так, словно не видел ничего лучше моих фигуристых прелестей.

Мы вваливаемся в квартиру, едва ли захлопываем дверь, но в этот раз не останавливаемся в прихожей. На всех парах влетаем в гостиную…

Как только Дима видит раскладной диван, его выдержка вспыхивает синим пламенем. Подцепив низ дивана ботинком, он раскладывает его за секунду, опрокидывает меня и набрасывается сверху. К счастью, обходится без травм, или мы их просто не замечаем.

Целуемся взасос. Я уже забыла, что соблазняла Диму, играла с ним и всё остальное. Теперь всё искренне и остро.

Он проводит ладонью между моих ног, растирая влагу, и довольно урчит. Вводит в меня два пальца, растягивает, проникает глубже. Двигаюсь ему навстречу, постанывая.

Дима уже спустил джинсы, и я ощущаю на бедре тепло и твёрдость его члена.

— Ксюша, я не хочу торопиться, но… Я сейчас сойду с ума, если не войду в тебя. Со мной никогда такого не случалось. Я не знаю, что это…

Развожу ноги шире и трусь промежностью о головку члена. Надо же как-то заткнуть говорилу!

— Сейчас… у мне в бумажнике презерватив…

— Если ты мне доверяешь, то не надо. — Прикусываю его подбородок и тут же облизываю место укуса.

Уж я ему доверяю, это точно. Никаким случайным сексом Севастьянов не злоупотребляет. Не исключаю, что обычно он надевает три презерватива один на другой. Предосторожности не бывают лишними и всё такое.

Дима долго смотрит мне в глаза, потом улыбается. Решается рискнуть. Приставляет головку к моему входу, подаётся вперёд.

Внутри тянет, даже саднит. Он там что, вторую девственность у меня нащупал?

— Ксюша, ты такая тугая… Не сжимай меня так, а то опозорюсь!

— Помедленнее, Дим… Ой! Чем ты его кормишь?! Отрастил громадину…

Дима посмеивается, но взгляд замутнённый, далёкий. Постепенно входит в меня до конца. На висках капли пота, дышит тяжело.

— Так хорошо в тебе! Я очень хотел в тебя, Ксюша. Ещё когда увидел тебя в витрине салона в свадебном платье, уже тогда хотел. Сразу, как обухом по голове.

Запускает руку между нами, поглаживает мой клитор и начинает двигаться внутри.

— Вот так, да, и ты подмахивай мне, умничка… Зараза ты, конечно, но и умничка тоже. Завела меня, да? Гордишься собой? А если я на всю глубину в тебя, а? С размаху, а? Вот этого хотела? Чтобы глубоко и с размаху, да? Глаза закатываешь? Да-да, стони так… Теперь твоя очередь стонать, а то я чуть не кончил из-за тебя в ресторане. У меня от твоих форм и так слюнки текут, а ты ещё полуголая пришла посреди зимы и устроила шоу… Нравится мной вертеть, да? Занудой меня считаешь? Я хотел как правильно с тобой, а тебе это не нравилось? Хорошо, давай по-твоему. Вот так? Попискиваешь? Нравится тебе, да? Если сожмёшь меня сейчас, то я всё… Ксюша… я…

Я тоже.

Сердце громыхает, во рту сухо. Севастьянов в сексе о-фи-генный, кто бы догадался. А ведь мы ничего особенного не сделали. Поза стандартная, да и Димка трепался всё время невесть о чём. Мы даже не разделись, а я еле соображаю от восторга.

— Ты как? Я тебя не раздавил? — Целует меня в висок.

— Нет, только… Никогда не занималась сексом в пальто.

— Мы всё ещё в пальто? — Удивлённо себя оглядывает.

— Да. И ты в шапке.

— Чёрт, а я думал, почему так жарко? Ксюша, это было офигенно. Давай по второму заходу?

— Может, сначала снимем пальто?

— Да, наверное, так будет лучше.

Мы раздеваемся. Смотрю на Димку с интересом, но немного настороженно. Потому что мне слишком понравился секс с ним. Механика хоть и обычная, но Дима настроен на меня, всё время ласкает, старается, подводит меня к пику. В нём ни капли эгоизма, а такое редко встретишь.

Честно говоря, мне немного досадно. Я пыталась сломить его выдержку, однако в глубине души надеялась, что он не сдастся, не поведёт себя непорядочно. Ведь он думает, что у меня есть жених.

Вот так, даже самые лучшие иногда становятся плохими.

Верить нельзя никому.