Путь к сердцу мужчины (СИ)

Глава десятая

Никогда не страдала лунатизмом, но иначе объяснить свое поведение я никак не могу, как бы не старалась. Вот, вроде, лежу в своей кровати, пытаюсь осмыслить все происходящее со мной, в последнее время, но спустя пару минут уже стучу в дверь соседнего номера, где остановился Серов. Зачем я это делаю, что я ему скажу, понятия не имела. Но и сбежать не давали упрямые ноги, словно приросшие к ковру, перед гостиничным номером.

Дверь открылась почти бесшумно и, судя по Гоше, он, как и я, страдал бессонницей.

— Я… — начала и запнулась, глядя ему в глаза. Он молча посторонился, будто бы это было делом привычным, что я вот так вламываюсь к нему среди ночи, и так же молча лег в постель, пока я неловко переминалась с ноги на ногу, не зная, как поступить. Уйти? Резонный вопрос возникает: «зачем приходила?». Остаться? Тогда совершенно не ясно, на каком таком основании.

— Ты долго еще будешь стоять и сопеть?! Я спать хочу, — пробурчал недовольно Серов и похлопал ладонью на место, рядом с собой.

Наверное, та я, у которой мозги в нужном месте, не приправленные любовными парами, возмутилась бы. Мало того, что дает ложные надежды, так еще и безбожно наговаривает. Мои мыслительные процессы уж никак не сопровождались сопением. Однако, другая, по уши влюбленная я, мартовской кошкой запрыгнула на предложенное место и прижавшись, как можно ближе к крепкому, теплому мужскому телу, уткнулась носом в широченную грудь и действительно засопела, моментально погружаясь в блаженный сон. А там были: и свадьба, и кольца, и толпа карапузов, так похожих на Серова.

Утром мы дружно сделали вид, что ничего не произошло. Гоша даже не пытался выяснить причину моего вторжения к нему среди ночи, а я благоразумно молчала. Так как сама не понимала, что со мной происходит и когда я умудрилась стать такой мямлей.

В лес мы поехали на машине Завьялова. Он как истинный друг, который не бросает в беде, приехал на своем внедорожнике, помог загрузить вещи и нисколько не удивился, когда увидел, что Георгий взял с собой меня.

— Валентиночка Сергеевна, какой приятный сюрприз, — еще и подмигнул Серову, который, кстати сказать, выглядел не совсем довольным. Правда, чем именно было неясно. То ли моим присутствием, то ли тем, что это самое присутствие, для Артёма Михайловича стало сюрпризом, еще и приятным.

— Поехали уже, — фыркнул, похлеще взбешенного жеребца, Гоша и сел на переднее сиденье, предварительно усадив меня назад.

— Злюка ты Серов, — товарищ майор довольно усмехнулся, кидая в зеркало заднего вида на меня хитрые взгляды. — Ночь бессонная выдалась?

— Ночь нормальная, но вот вечер… — протянуло устало я, вспоминая, как бегала по квартире, пытаясь устранить следы катастрофы.

— Валя! — возмутился Серов.

— Что Валя? А то скажешь тебе понравилось воду вычерпывать, когда нас затопили, — фыркнула я. Не я же виновата, что его соседи решили устроить нам вечерние купания.

— Так вас затопило? — хмыкнул Завьялов, после чего расстроенно протянул: — А я уж подумал…

— Фи, товарищ майор, моветон при даме вести такие разговоры, — фыркнула я.

— Нижайше прошу прощения у дамы, — начал Артём, но поймав мой далеко не обиженный взгляд, засмеялся.

Я же в свою очередь отвернулась к окну, наблюдая за пейзажами, проплывающими за окном. Никогда не любила лес, больше предпочитая морское побережье, но сейчас вид за окном совсем не отталкивал. Я даже воодушевилась. Лес, палатка, Гоша и я. Все-таки события последних дней очень сблизили нас, пусть он, возможно, этого не признает. Но то, что Серов меня вчера не прогнал, говорило мне о многом.

— Какая-то Валентина Сергеевна сегодня молчаливая, — разорвал мои мысли голос Завьялова.

— Слава Богу, — буркнул Гоша. Я уже тут себе размечталась, а он одной фразой вмиг испортил мне настроение.

— Ну если Вам так мешают мои разговоры, Георгий Николаевич, то и нечего было меня с собой брать, — благо внедорожник остановилась, и я, с чистой совестью, выскочила на свежий воздух, не забыв хлопнуть дверью. Понимаю, что авто не виновато, но выплеснуть обиду очень уж хотелось.

— Валя, — окликнул Гоша, но я даже не повернулась. Лишь голову повыше задрала, чтобы выглядеть гордой и неприступной, направляясь в сторону ребят, с которыми, в большинстве своем, была знакома.

— Мальчики, привет, — погорячилась, конечно. Тут же просто бешеное скопление тестостерона на одном небольшом участке. Таких-то красавцев и мальчиками грешно называть. Однако, мужчины совершенно не обиделись. Приветственно загалдели: кто со спутницами более сдержанно, кто в одиночестве — весело размахивая руками и подзывая присоединится к нескучной компании.

Я повернула голову и встретилась взглядом с Гошей. Он не вмешивался, но глаза то и дело метали молнии. А я что? Ему же не нравится моя разговорчивость. Так смысл навязываться? Хватит. Свою прививку, его недовольства, я уже получила.

Но Серов удивил. Всех, в том числе, меня. Резкими, уверенными шагами, подошел ко мне, встал рядом и схватив мою руку в свою лапищу, крепко сжал.

Воцарившаяся тишина оглушала. Я подняла голову и снова посмотрела на Гошу. А этому хоть бы хны, только руку сильнее стиснул, что я невольно пискнула. Такими темпами он мне все кости переломает. Хватка слегка ослабла и меня, молча, потащили знакомиться с женами, невестами, девушками, старательно огибая мужскую часть компании. Был бы это кто-то другой, я с уверенностью бы сказала, что мужчина ревнует, но с Серовым я не могла быть в этом убежденной. Поэтому решила плыть по течению. Здоровалась, шутила, кивала старым знакомым и все это под неусыпным контролем Гоши. Благо моего «телохранителя» отвлек Завьялов, который, кстати говоря, был без жены и требовал внимания к своей персоне.

— Да, Валя, — усмехнулась одна из девушек, с которыми мне довелось познакомиться. — Впервые вижу Серова таким агрессивным. Обычно он непрошибаемый.

— Да, да, — вторила другая. Если не ошибаюсь Люба. — Я думала он робот, у которого одна работа на уме.

Девочки дружно засмеялись, стреляя глазами в сторону Серова. Мне же стало за него обидно. Работал мужик, деньги зарабатывал, старался свою личную жизнь ограждать от таких вот кумушек, но появилась я. Репутация хладнокровного и непробиваемого, канула в лету, ибо выводила я его всегда и везде, независимо от моего на это желания.

В остальном отдыхом на природе я была довольна. Птички пели, шелестели листья на деревьях, мы жарили шашлыки и сидели у костра, распевая песни на всю мощь своих легких. Ну, как распевали. Я жалась к теплому боку Серова, наслаждаясь тяжестью его руки на своих плечах, парни, оставшиеся сегодня без вторых половинок, играли на гитаре и пели. Было тепло, хорошо и спокойно. Даже комары не омрачали столь прекрасного вечера.

По палаткам мы разбрелись глубоко за полночь. Благо мужчины поставили их, как только мы приехали и сейчас, в кромешной темноте, не пришлось решать эти проблемы.

Ожидаемо, что палатка нам осталась одна на двоих. Я старалась делать вид, что меня это несколько не смущает. Я же взрослая девочка, мудрёная жизненным опытом, однако трусила все равно знатно. И дело даже не в том, что наши с Гошей отношения перейдут в другую плоскость, а в страхе сделать что-то не то, опять разочаровать его и вывести из себя.

Я не была идеалом. Ни внешне, ни внутренне. И мысль, что рядом он не по своему желанию, что я вынудила его, заставила, добила, так сказать, разрывала мой мозг похлеще ядерной бомбы.

— Ты опять сопишь, — хмыкнул Гоша, а я повернулась к нему лицом, чтобы увидеть его глаза. Мне казалось он давно спит.

Его рука легла мне на талию, притягивая ближе. Хотя куда еще ближе, если палатка была рассчитана на двоих, тесно знающих друг друга, человек.

— Зачем ты меня поцеловал?

— Что? — брови Серова взлетели вверх, выражая всю степень удивления моим вопросом. — Валя, зачем люди целую друг друга?

— Но мы то не люди, — фыркнула я, но тут же поспешила исправить сморозившую глупость: — То есть….Я хотела сказать…Из жалости, да? Ты поцеловал меня из жалости?

— Валя, — захохотал мужчина и убрав руку с талии, повернулся на спину. Холодок одиночества тут же поспешил пробежать по спине. — Ты вроде бы умная, но такая дура.

Я в праведном своем возмущении ударила кулачком Гошу в плечо. За что и была поймана, в считанные секунды оказавшись под тяжестью его тела.

— Ни одно на свете чувство, кроме желания, не заставит мужчину целовать женщину. Какая бы эта, женщина не была настойчивая и настырная, — ухмыльнулся Георгий, а затем поцеловал. Так словно никогда и ни одну женщину в своей жизни не целовал. Страстно, горячо, терзая своими губами мои губы.

— Святые ёжики, — голос бравого командира разлетелся по всей поляне. И я, оглушенная эйфорией, сначала даже не поняла, что произошло. А потом вход в палатку открылся, Гоша слетел с меня, а между нами вклинилось огромное тело товарища, гада такого, майора. Дышать стало тяжело. Без того маленькая палатка, казалось, порвется по швам. Гоша и я оказались по разные стороны баррикад.

— Я у вас переночую, — не спрашивая, а поставив перед фактом, произнес Артём. — Там змея, а я змей ужасно боюсь. Вот жена у меня, огонь женщина. Она и коня на скаку остановит и тещу заставит домой уехать.

— Ты ничего лучше не мог придумать? Почему именно к нам? — пыхтел недовольством Серов.

— Нет, ну как ты представляешь себе это? Командир и боится каких-то змей. Что про меня подчиненные подумают?

- А то, что ты орал на всю поляну тебя не смущает? — парировал Гоша.

— Ни сколько, — Завьялов повернулся на бок, лицом ко мне и хитро подмигнул. — Вон видишь Валентиночка Сергеевна не против.

Валентиночка Сергеевна была против, еще как против, но судя по виду майора, его отсюда и калачом не выманишь. Пришлось смириться с неизбежным. Кидать тоскливые взгляды на Гошу и терпеть невыносимый храп, которым, спустя каких-то десять минут, осчастливил нас Артём Михайлович.

— Почему ты говоришь его жена не приехала? — приподнялась я на локтях, чтобы видеть лицо Серова.

— К маме уехала, — вздохнул мужчина, разглядывая потолок нашей палатки. Ночка нас жала незабываемая.

***

В Гошину квартиру мы вернулись вечером следующего дня злые, голодные и не выспавшиеся. Завьялов же наоборот рассыпал флюиды благодушия и прекрасного настроения. Еще бы, он то, в отличие от нас, выспался. Нам же всю ночь пришлось слушать его трели. Можно было, конечно, выйти из палатки, оставив ею в полное распоряжение товарища майора, но, во-первых, на улице знатно похолодало, а костер перед тем как уходить, мужики затушили, а во-вторых никто из нас не горел желанием сидеть на обдуваемой всеми ветрами полянке. Поэтому пришлось выбрать меньшее из зол.

В квартире все так же царил хаос и кошмарно воняло сыростью. Такими темпами совсем скоро по стенам пойдет грибок, который вывести будет очень сложно.

— Завтра вызову бригаду, пусть глянут, что с этим можно сделать, — цокнул недовольно языком Гоша и повернулся ко мне: — Жрать хочется, невероятно. Давай что-то приготовим, а потом в гостиницу?

— Может все-таки ко мне? — уточнила я, разглядывая творившейся бедлам.

— Не лучшая идея. Валь, я на работу выхожу. Больничный закрыли, — он сказал это так просто, обыденно, а у меня сердце с грохотом опустилось вниз. Конец. Баста, карапузики.

— Понятно, — выдохнула еле слышно, пытаясь сделать вид, что это меня совсем не трогает. — Тогда давай поедим, да я к себе поеду. И так пекарня без меня целый день, завтра в любом случае выходить.

— Валь, посмотри на меня, — попросил Серов, а я только сейчас поняла, что стараюсь не сталкиваться с ним взглядом. Боюсь просто. Никогда и ничего не боялась, а сейчас боюсь в его глазах увидеть облегчения. Ноша сама слезла и собирается укатить в закат. А потом работа, дела и тотальное отсутствие времени. — Валя…

И я посмотрела. Потому что жизнь учит своим страхам в лицо смотреть. Особенно когда лицо такое мужественное и красивое.

— Останешься? — подошел совсем близко и пальцами нежно подбородок приподнял. Я почти не дышала, будто воздух из легких выкачали, а как обратно его вернуть не научили.

— Сейчас? Конечно, я же сказала, что… — я начала тараторить, пытаясь перебороть своё волнение, но Гоша лишь отрицательно махнул головой.

— Не только сейчас, Валь, — усмехнулся он и опять поцеловал, как тогда, в палатке.

Думала ли я, что будет дальше? Нет. Я наслаждалась. Его руками, которые были везде, губами, что так нежно, но в то же время настойчиво целовали меня, его дыханием, которое согревало, его запахом, которым я хотела пропитаться с головы до кончиков пальцев. Врасти в него, пустить корни. И да, со всей уверенностью могу сказать, что секс на подоконнике ничуть не хуже секса на кровати. Правда, кровать мы тоже опробовали, только чуть позже, уже в гостинице.