Раба любви

2

Эдвин собирался жениться. Но не на ней, влюбившейся в него еще на первом курсе университета, десять лет назад, и последние четыре года бывшей его постоянной любовницей. Не на ней, с которой он жил под одной крышей вот уже два года и проводил почти все свободное время. Не на ней, что как последняя дура ждала, пока Эдвин опомнится после их последней размолвки, случившейся в начале года. Не на ней, которая любила его больше, чем способна была полюбить любая другая женщина…

— Когда я вернулся домой, то нашел среди почты приглашение, — объяснил Брайан. — И стоило мне представить, как ты приходишь домой с работы, совсем одна, и достаешь такое же из почтового ящика, как я немедленно поехал к тебе.

— Это очень… мило с твоей стороны, — сказала она сдавленным голосом.

— Мило? — Его губы скривились в усмешке. — Не сказал бы, что это так уж мило. Но ты поддержала меня тогда, когда я действительно нуждался в этом. Позволь мне оказать тебе подобную услугу.

Кэтрин недоуменно молчала. Как странно, что он упомянул о том случае сразу после того, как о нем подумала она. Так, значит, Брайан не забыл о кратком моменте их эмоционального единения. Странно и не похоже на Брайана. Она скорее предположила бы обратное.

— И на ком же он женится? — резко спросила Кэтрин, не собираясь притворяться безразличной. — Я ее знаю?

— Ты с ней встречалась. У меня на новогодней вечеринке. Ее зовут Эмили. Эмили Стейнер.

Кэтрин на мгновение почувствовала себя плохо: Эдвин порвал с ней как раз вскоре после упомянутой вечеринки. И теперь она знала почему.

Страдальческое оцепенение сменил гнев.

— Выходит, за то, что произошло, я должна благодарить тебя, так, что ли? — набросилась она на Брайана, вырывая руку из его сочувственного пожатия.

От столь неожиданного обвинения он оторопел.

— Вряд ли это справедливо, Кэтрин.

— Может быть, и нет, но это правда! — вскричала она. — Это ведь ты приглашал нас на всякие вечеринки! А кто до того заморочил Эдвину голову великолепием своего образа жизни, кто заставил его страстно мечтать о больших деньгах, заработать которые он был не в состоянии? Если бы ты только оставил нас в покое! — Кэтрин судорожно, почти со стоном вздохнула. — И вот теперь Эдвин женится на красивой, богатой шлюхе, с которой мне никогда не сравниться!

— Жаль, что ты воспринимаешь это именно так, Кэтрин, — удрученно произнес Брайан. — Лично я полагаю, что ты способна выдержать сравнение с любой женщиной. У тебя есть для этого все — и ум, и красота.

Это ее совсем взбесило.

— Ах, перестань! Ум? С каких это пор мужчины ценят в своих женах ум? А что касается красоты, то мне прекрасно известна моя внешность. Довольно привлекательная брюнетка, с довольно привлекательной фигурой. Вот и все!

— Мне кажется, что ты себя недооцениваешь. Ты очень привлекательная брюнетка, с очень привлекательной фигурой. Да, Эмили восхитительна, надо это признать. И богата тоже. Но она вовсе не шлюха. Если честно, то мне ее даже жаль. Мы ведь с тобой прекрасно знаем, что Эдвин женится на ней отнюдь не по любви.

— Разумеется, нет, ведь Эдвин любит меня!

— И в данный момент тоже? — съязвил Брайан.

— Да! — не сдавалась Кэтрин, хотя свадебное приглашение говорило об обратном.

Если Эдвин любит ее, почему тогда женится на другой? К тому же какая бесчувственность — послать ей приглашение, даже не предупредив! Ведь меньше месяца назад она пила с ним кофе и Эдвин не сказал ей ни единого слова о предстоящей женитьбе. Речь шла только о его работе. Он тоже занимался рекламой и в тот момент испытывал затруднения с одним из проектов. Кэтрин предложила ему несколько идей, и за это Эдвин назвал ее ангелом.

Горькая и унизительная мысль о том, что он просто-напросто использовал ее мозги, чуть не вызвала у Кэтрин слезы.

— Единственно кого Эдвин в данный момент любит, — отрезал Брайан, — так это самого себя. Послушай, тебе ведь не нравится, когда на тебя обращают внимание. Давай войдем в дом. Там ты сможешь хорошенько выплакаться без посторонних глаз.

И, схватив за локоть, он силой потащил Кэтрин вверх по ступенькам лестницы.

Столь решительное поведение вызвало у нее раздражение, что вряд ли было оправданно — ведь Брайан только хотел помочь. По правде говоря, он всегда легко вызывал у Кэтрин раздражение, с того самого дня, когда в первый раз вошел в университетскую аудиторию с таким видом, будто был не простым студентом, а, по крайней мере, деканом факультета.

И хотя глаза всех остальных девушек оказались прикованы к Брайану, ее внимание сосредоточилось на Эдвине — умном, милом юноше, к тому же искренне увлеченном изучаемой ими специальностью. С дипломом дизайнера он хотел попытаться преуспеть в жизни, тогда как Брайану для этого вполне было достаточно происхождения.

Даже, несмотря на замечательные успехи, показанные Брайаном в последующие четыре года, Кэтрин всегда чувствовала, что учеба забавляет его, позволяя протянуть время до того, как он станет достаточно взрослым, чтобы отец доверил ему часть семейной империи. До поступления на их курс Брайан уже окончил бизнес-колледж, поэтому был на четыре года старше большинства из них. Будь ее воля, Кэтрин никогда бы не позволила ему присоединиться к их небольшой, довольно быстро сложившейся компании. Но однажды по какому-то случаю им недоставало шестого человека, и Эдвин пригласил Брайана, что послужило началом их, так называемой дружбы.

Кэтрин так и не поняла, что именно привлекало Брайана в стоящих гораздо ниже его в социальном плане пятерых друзьях, и почему он не позволил этой дружбе тихо угаснуть, что часто случается с отношениями, зародившимися в студенческие годы. Всех пятерых Брайан регулярно приглашал на многочисленные вечеринки, хотя в последнее время собраться всем вместе удавалось все реже и реже.

Переехавшая два года назад в Бостон, Айрин не показывалась вовсе, как и Грейс, вышедшая замуж, родившая ребенка и живущая теперь в своем родном городе. Реджи время от времени появлялся. Но даже и он, после того как обнаружилась его склонность к нетрадиционной сексуальной ориентации, все больше времени проводил в Калифорнии.

Сама Кэтрин появлялась на этих вечеринках только потому, что ее чуть ли не насильно таскал с собой Эдвин. Присутствие Брайана всегда заставляло ее становиться строптивой и сварливой — совсем как сейчас!

— Сначала ты должен отогнать твою машину, — запротестовала Кэтрин, когда он подтащил ее к входной двери, — иначе получишь талон за неправильную парковку!

— К черту машину! Ты мне гораздо важнее, чем какой-то дурацкий штраф!

— Вот что значит быть миллионером!

На мгновение остановившись, Брайан пристально посмотрел на нее.

— Что ты привязалась к моим деньгам. Я же не мог не родиться богатым так же, как Эдвин не мог не родиться бедным!

— Конечно, нет. Но зато ты можешь швыряться деньгами так, будто они ничего не стоят. Мы же, бедные работяги, должны беспокоиться о таких вещах, как штрафные талоны.

— Мне это прекрасно известно, Кэтрин, — возразил Брайан. — Итак, где я могу припарковаться? Есть тут гараж или стоянка для гостей?

— Да.

— Где же, черт побери! Я не вижу никакого проезда!

Глядя на его возмущенное лицо, Кэтрин понимала, что дальше дела пойдут все хуже и хуже, как это часто бывало в последнее время в тех случаях, когда они с Брайаном оставались вдвоем. Сценарий был до боли знакомым. Брайан будет критиковать ее за безответную и до смешного всепрощающую любовь к Эдвину. Она же начнет огрызаться, напоминая ему о бесконечной череде подружек, всех этих рослых и грудастых, похожих на фотомоделей девиц, вечно толпящихся вокруг Брайана и ловящих каждое его слово.

Беда заключалась в том, что они принадлежали к разным мирам, и им давным-давно следовало разойтись в разные стороны. У них не было ничего общего. Ровным счетом ничего!

Глубоко вздохнув, Кэтрин досчитала до десяти и медленно выдохнула.

— Послушай, — сказала она как можно более убедительным тоном. — Почему бы тебе не отправиться домой? Я очень благодарна тебе за то, что ты приехал, но уверяю, со мной все будет в порядке. Я вовсе не собираюсь подняться к себе и броситься с балкона.

— Я этого и не предполагал, — сухо возразил Брайан. — Тем более что ты живешь на втором этаже.

Кэтрин нахмурилась.

— А откуда ты знаешь, что я живу на втором этаже? Ты ведь у меня никогда не был. Насколько я помню, ты подвозил меня сюда один-единственный раз.

На последней рождественской вечеринке Эдвин напился так, что свалился замертво, и Брайан настоял на том, чтобы доставить ее домой. Всю дорогу они ругались по поводу Эдвина.

Он пожал плечами.

— Когда ты как сумасшедшая выскочила из машины и бросилась к двери, я на всякий случай решил посидеть в машине. Потом на втором этаже загорелся свет, я решил, что это и есть твоя квартира. В конце концов, еще не рассвело, и остальные окна были темные.

— Понятно…

Кэтрин стало стыдно. Она действительно вела себя в ту ночь как ненормальная. Как, впрочем, и сейчас.

Хотела Кэтрин того или нет, но приходилось признать, что последние несколько лет Брайан был ей действительно хорошим другом. Разве не он частенько звонил ей на работу, приглашая выпить кофе или пообедать, причем как раз в те моменты, когда она нуждалась в чьей-нибудь поддержке? Создавалось впечатление, что Брайану точно известно, когда именно у Эдвина начинался очередной загул, обычно называемый «поисками себя».

К тому же Брайан был прав: он не мог не родиться богатым так же, как и не мог не стать немного плейбоем. Разве любой другой мужчина, оказавшись в его положении, вел бы себя иначе? Но разве Кэтрин от этого было легче?

— Если хочешь, чтобы я уехал, — сказал Брайан устало, — я уеду.

Нужно хотя бы предложить ему чего-нибудь выпить. Ведь он ехал сюда от самого дома, напомнила себе Кэтрин. Никак не меньше двадцати километров!

Хотя, вполне возможно, Брайану просто захотелось прокатиться в новом шикарном автомобиле. А может быть, его нынешняя пассия живет где-нибудь поблизости. Когда он в прошлый раз пригласил ее пообедать, то объяснил свое присутствие в этом районе тем, что едет с фотосеанса, проводимого модным женским журналом, переданным отцом в его ведение.

После того как Брайан взял бразды правления в свои руки, журнал начал пользоваться бешеным успехом. Он сменил прежнее, совершенно ни о чем не говорящее название, потом начал перемежать чисто рекламные фотографии женскими историями, в основном со счастливым концом, не говоря уже о довольно бесцветных, но от этого не менее популярных жизнеописаниях самых известных и элегантных женщин страны, подходящих кандидаток для его записной книжки. Наверняка он…

Кэтрин закрыла глаза. Боже мой, опять она начинает!

— Кэтрин, — тихо спросил Брайан, — с тобой все в порядке?

Вздохнув, она открыла глаза.

— Со мной все в порядке. Нет, Брайан, я не хочу, чтобы ты уехал. Пойдем, я покажу тебе, где припарковаться, а потом мы поднимемся ко мне, выпьем чаю или займемся еще чем-нибудь.

Его глаза сверкнули, а на губах появилась знакомая ей озорная, чувственная улыбка.

— Разговор насчет чего-нибудь мне нравится.

От возникшей в ее воображении сцены Кэтрин стало не по себе.

— Доверять тебе в вопросах секса!

— Как раз в этом я очень надежен.

— Могу себе представить, — сухо отрезала она. — Но взгляни правде в глаза, Брайан, мне очень далеко до твоих партнерш по постели. Кроме того, я просто не подхожу тебе по размеру — недостаточно высока и вообще без груди.

— Ну, не знаю…

Его взгляд остановился на небольших крепких грудях Кэтрин, и она неожиданно смутилась. Слава Богу, на ней был жакет.

Несмотря на эту крайне странную реакцию — а может быть, как раз из-за нее, — Кэтрин вдруг охватило любопытство. Интересно, а каков Брайан как любовник? Разумеется, практики у него было больше чем достаточно. Но вполне возможно, что красивая наружность и богатство делали его высокомерным и эгоистичным в постели. Или он был так же великолепен в сексе, как и во всем остальном?

Кэтрин почувствовала, что краснеет, и от этого пришла в неописуемое раздражение. Боже милостивый, что с ней творится? Вместо того чтобы горевать по поводу измены Эдвина, она думает о возможности переспать с другим мужчиной!

И не просто с каким-то мужчиной, а с Брайаном!

— Послушай, перестань молоть чушь, и пойдем, — резко сказала Кэтрин и, повернувшись, начала спускаться по ступенькам к автомобилю. — Я сейчас не в настроении выслушивать шутки от таких, как ты, Брайан Блэкфорд!

— Жаль. А мне это начало нравиться.

— Я же сказала — перестань! — приказала она, оглядываясь через плечо.

Он отдал честь.

— Слушаюсь, мэм! Как скажете, мэм!

Остановившись возле машины, она, нетерпеливо постукивая ногой об асфальт, дождалась, пока Брайан откроет дверцу, и постаралась усесться на низкое сиденье, не потеряв при этом достоинства. Но это оказалось нелегко.

На работу Кэтрин всегда надевала костюмы. Неизменно черные и неизменно с приталенными жакетами и короткими, довольно узкими юбками. Приталенные жакеты подчеркивали основное ее достоинство — тонкую талию. А в коротких, узких юбках, как она заметила, ноги кажутся длиннее.

Но такая одежда не слишком удобна для езды в низких спортивных автомобилях. Поэтому, когда Кэтрин наконец-то откинулась на спинку сиденья и подняла голову, ноги ее были обнажены не меньше, чем у фотомодели в купальнике.

Естественно, Брайан заметил это, хотя его глаза, казалось, были направлены куда угодно, только не на нее. Но Кэтрин беспокоили даже не столько взгляды спутника, брошенные исподтишка, сколько собственная реакция на его присутствие.

Разозленная, она посмотрела на него исподлобья и процедила:

— Без комментариев!

Губы Брайана слегка скривились в улыбке.

— Даже и не думал. Куда ехать?

Указывая дорогу, Кэтрин твердо решила не позволить Брайану надолго застрять в ее квартире. В странном состоянии она пребывала сегодня, раз в голову лезли всякие нелепые мысли.

Это от потрясения, вероятно. И от огорчения. Ведь не каждый день выясняешь, что строила свою жизнь на зыбучем песке.

И все же, как бы то ни было, Кэтрин была уверена, что в глубине души Эдвин любит ее. Так же, как была уверена и в том, что сама по-прежнему любит его.

И вновь на ее глаза навернулись слезы.

Нет, ты не права, Кэтрин, говорил ей холодный и непреклонный голос разума. Совершенно не права!

— Тут действительно очень мило, Кэтрин, — сказал Брайан, обойдя гостиную, служившую одновременно и столовой.

Кэтрин оглядела просто обставленную и выглядевшую несколько пустоватой комнату, с полированным паркетным полом и бежевого цвета стенами, понимая, что интерьер совершенно не отражает ее индивидуальности.

У нее осталось слишком мало денег после покупки квартиры, чтобы можно было позволить себе дорогую мебель, которую она все равно когда-нибудь приобретет. Вместо этого Кэтрин потратила несколько воскресных дней на походы по дешевым распродажам, где и присмотрела кое-что из обстановки. Особенно ей понравились горчичного цвета софа и два довольно потертых, но очень удобных коричневых кожаных кресла.

Как раз в этот момент Брайан усаживался в одно из них.

— И что это должно означать? — мгновенно ощетинилась Кэтрин, несмотря на данное самой себе обещание не поддаваться раздражению, которое Брайан почему-то постоянно вызывал в ней.

Просто она всегда ненавидела слово «мило». Оно было слишком уж… милым. К тому же Кэтрин вовсе не чувствовала себя мило. Она испытывала злость, была на грани нервного срыва, могла вспылить, заплакать или сделать еще что-нибудь в этом роде.

— Совсем недурно, уверяю тебя, — сказал Брайан, кладя ногу на ногу и откидываясь на спинку кресла. — Мне нравится отсутствие помпезности и суетных притязаний. На полках стоят книги, а не дешевые вазочки. Картины на стенах о чем-то говорят твоей душе, а не висят только потому, что подходят по цветовой гамме. Мебель простая и удобная, без претензий. Совсем как ты сама.

Это был комплимент, без всякого сомнения. Так почему бы не принять его с благодарностью? Потому что в каждом слове Брайана ей слышится снисходительная нотка. Потому что «без претензий» прозвучало для нее как «скучная и заурядная».

Решив, что лучше промолчать, Кэтрин выдавила из себя улыбку и отвернулась, чтобы больше не смотреть на него. Потому что именно на этом она часто ловила себя, когда Брайан находился поблизости: Кэтрин все время наблюдала за ним. За тем, как он двигается, как смеется, как разговаривает. За тем, как заполняет собой всю комнату.

Хотя, по правде говоря, следила за ним далеко не она одна. И не только женщины. Эдвин прилип к Брайану еще с университетских времен и бегал за ним повсюду, как верная собачонка — за своим хозяином. Это зрелище было ей ненавистно. С тех пор Эдвин став вполне самостоятельным человеком. Но Кэтрин по-прежнему возмущали довлеющая над людьми сила личности Брайана и его бессознательная высокомерная уверенность в том, что они сделают так, как будет нужно ему.

Пройдя в кухню, Кэтрин скинула с плеча сумочку и только тогда вспомнила о совершенно измятом приглашении, все еще зажатом в ее кулаке. Вскрыв конверт и пробежав глазами текст, она отметила, что свадебная церемония должна была состояться в церкви.

Ее охватил приступ ярости. В церкви! Да Эдвин не был там никогда в жизни! Во всяком случае, на ее памяти. Что за ханжа! Что за лицемер! Что за… за… испорченный, бесчувственный, предатель и негодяй!

Со слезами на глазах Кэтрин бросила ненавистное приглашение в мусорную корзину. Десять лет жизни, и все впустую! Десять лет жизни выкинуты на помойку!

Ей хотелось зарыдать. Но как это было возможно, когда в соседней комнате сидел Брайан, наверняка самодовольно вспоминающий о том, что не раз предупреждал ее о слабине в характере Эдвина? С той минуты, как пригласила его к себе, она ждала слов: «Я же говорил тебе».

Смахнув слезы тыльной стороной ладони, Кэтрин взяла чайник и подставила его под кран.

— Ты не против растворимого кофе? — крикнула она, пересиливая себя.

— Превосходно!

— Если хочешь, включи телевизор.

— Нет, спасибо. Предпочитаю просто посидеть и расслабиться.

Замечательно! — с яростью подумала Кэтрин. Ты будешь сидеть там, и расслабляться, тогда как я здесь, несмотря на мое разбитое сердце, должна готовить тебе, этот чертов кофе, испытывая при этом непреодолимое желание послать тебя к черту, а потом броситься на кровать и выплакаться всласть!

Разумеется, Кэтрин этого не сделала, а достала из шкафчика две свои любимые керамические чашки и приготовила кофе, добавив заменитель сахара в свою, и три полных ложки сахару в другую.

Брайан был неисправимым сластеной. Его страсть к конфетам, шоколаду и всему, в чем содержался сахар, была просто феноменальна. Самое удивительное, что Брайан не прибавлял в весе ни килограмма, неважно, сколько тортов с кремом или пирожных запихивал в свой необычайно плоский живот.

Эдвин никогда не ел ни тортов, ни пирожных и пил только черный кофе без сахара, потому что вынужден был следить за своим весом. Когда они с Кэтрин жили вместе, ей приходилось тратить массу времени на приготовление ему обезжиренной и малокалорийной еды, до того он заботился о своей фигуре.

При мысли об Эдвине, а заодно и обо всех своих стараниях угодить ему, Кэтрин не выдержала. Она стояла, вцепившись в кухонную раковину, и горько рыдала, когда неожиданно почувствовала на своих плечах сильные руки Брайана и оказалась крепко прижатой к его груди.

— Все в порядке, — мягко сказал он. — Поплачь, если хочешь, если тебе станет от этого легче. Тут нет никого, кроме нас с тобой…

— О, Брайан! — всхлипнула она и, повернувшись, обняла его.

Должно быть, это настолько поразило Брайана, что он замер на несколько мгновений, а потом, в свою очередь, обняв ее, коснулся губами волос Кэтрин. Вздрогнув от неожиданности, она разрыдалась еще сильнее.

— Ну-ну, — протянул он. — Ты с этим справишься, Кэтрин. Я знаю, что справишься.

— Но… но он собрался жениться на другой, — всхлипнула Кэтрин. — Это невыносимо. Я так сильно люблю его!

— Слишком сильно. Ты всегда любила его слишком сильно.

К горю примешалась некоторая толика негодования. Так он опять за старое: снова критикует ее за связь с Эдвином! Почему нельзя оставить человека в покое?

Вывернувшись из его рук, Кэтрин бросила на Брайана гневный взгляд.

— Разве ты знаешь, что значит любить слишком сильно?

Он промолчал, но в выразительных голубых глазах уже не было симпатии. Никогда еще Брайан не смотрел на нее так осуждающе, и это встревожило Кэтрин больше, чем ей того хотелось.

— Извини, — пробормотала она. — Было гадко с моей стороны сказать такое.

— Да, Кэтрин, — холодно согласился он. — Ты права. На, возьми. Вытри нос.

И Брайан протянул ей платок из того же золотистого шелка, что и его галстук.

Кэтрин была рада скрыться от его сурового взгляда, но сдаваться не собиралась.

— Но все-таки ты должен признать, что никогда не был по-настоящему влюблен в кого-нибудь, — сказала Кэтрин, вытерев глаза. — Я хочу сказать… у тебя каждую неделю новая женщина.

Когда Брайан не ответил, она рискнула вновь поднять глаза и с огромным облегчением увидела на его лице знакомую самоуверенную, слегка насмешливую и чувственную улыбку — своего рода фирменный знак.

— Неужели ты заметила?

— Не заметить это трудно.

Брайан безразлично пожал плечами.

— Ничего не могу с собой поделать. Мне так и не встретилась женщина, которая заинтересовала бы меня надолго.

— Возможно, потому, что ты встречаешься не с теми, — заметила Кэтрин сухо. — Признайся же, Брайан, у них почти нет мозгов.

— Может, и нет, — ухмыльнулся он. — Зато, какие ноги!

Кэтрин покачала головой.

— Брайан, Брайан, что мне с тобой делать?

— Пожалеть меня и помочь начать новую жизнь.

— Что?

— Пойдем сегодня поужинаем и потанцуем. Таким образом, я проведу время с девушкой, у которой есть и мозги, и прекрасные ноги.

Кэтрин уставилась на него во все глаза. Ничто не раздражало ее так, как насмешки Брайана в ее адрес, которые он позволял себе довольно часто. Разве могут быть длинными ноги у девушки ста шестидесяти сантиметров ростом?

— Ужин и танцы. С тобой. Хорошо. Как тебе будет угодно, Брайан, — отшутилась она.

Кэтрин прекрасно знала, чем обычно заканчивается ужин с танцами в компании Брайана — во всяком случае, не идиллическим прощальным поцелуем у дверей дома девушки.

— Прекрасно, — решительно сказал он. — Сколько времени тебе понадобится на то, чтобы собраться?