Ради тебя

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Жаннин и Лукас в субботу поздно ночью уехали в Западную Виргинию. Ее родители, Джо и Паула планировали возвратиться на следующий день, но Жаннин не терпелось вернуться. Похороны были полны боли и эмоций, но она почувствовала легкое волнение, сидя в переполненной горем часовне, — в ее сознании четко запечатлелась бревенчатая хижина, которую она и Лукас заметили с вертолета. Речь священника ее раздражала. Она видела пустую поляну. Огнище. Блестящую полоску на камне. Что-то вроде кварцевой прожилки… Искрящийся луч света исходил вовсе не от чего-то в камне! Эта мысль пришла ей в голову, когда родители Холли один за другим подходили к микрофону и говорили о девочке, которую они потеряли. Жаннин не слышала ничего из того, что они произносили. Вместо этого она вспомнила плоские камни, и маленькая блестящая полоска на одном из них превратилась в ее сознании в перочинный нож, который Лукас подарил Софи. Луч света был блеском от его лезвия. Образ в ее сознании становился все ярче и отчетливее. По мере того как служба продолжалась, она с трудом удерживалась от того, чтобы не выбежать из часовни и не рассказать Валери Бойкин о своей догадке.

Как только они ушли с похорон, она позвонила менеджеру поисковых работ по мобильному телефону.

— Думаю, я видела перочинный нож Софи на камне около бревенчатой хижины в пяти милях от дороги, — сказала она, как только дозвонилась до Валери.

Валери приняла информацию молча, и Жаннин поняла, что она не верила ей. Валери была близка к тому, чтобы сдаться. Жаннин услышала это, хотя та и молчала.

— Пожалуйста, — умоляла Жаннин. — Пусть кто-то пойдет туда и проверит.

— Я знаю, как вы хотите, чтобы Софи была найдена живой, Жаннин, — в конце концов прозвучал голос Валери. — Мы все хотим, но она не могла уйти так далеко. Вы это знаете, не так ли? Вы даже не уверены в местоположении хижины.

Жаннин еще немного поумоляла, а потом решила, что единственным выходом для нее будет приехать на место аварии рано утром и упросить ее при личной встрече. Лукас согласился поехать с ней, но неохотно. Он казался немного отрешенным, и она испугалась, что он тоже начал сдаваться.

Они прибыли к трейлеру рано утром в воскресенье и увидели, что он и тягач стояли одни на дороге. Оранжевых конусовидных знаков, формировавших заграждение через дорогу, уже не было. Не было и машины шерифа и автомобилей, принадлежащих поисковикам. Единственным признаком деятельности, которая бурлила в этом районе всю неделю, был синий переносной туалет, стоящий рядом с насыпью.

— Где все? — спросила она у Лукаса, припарковавшись у трейлера.

Он не ответил, и тут она с ужасом осознала, что сама знает ответ. Поисковые работы отменены. Жизнь Софи для всего остального мира была закрытой книгой.

Валери Бойкин выглянула из-за стола в трейлере, когда Жаннин и Лукас вошли внутрь. Она медленно встала. Ничего теперь делать быстро больше не надо, подумала Жаннин. Спешка закончилась, по крайней мере это было видно по глазам Валери.

— Я ждала вас, — сказала Валери.

— Где все? — повторила Жаннин.

— Мы решили прекратить поиски, Жаннин, — в голосе Валери звучало искреннее сочувствие. — Мне очень жаль, мы сделали все, что могли. Но, учитывая то, что не было никаких даже признаков Софи, и то, что собаки не смогли снова выйти на ее след по запаху, если только изначально найденный запах был ее запахом…

— Вы не можете вот так просто прекратить поиски, — сказала Жаннин. — Вы должны проверить ту хижину.

— Медицинские консультанты сообщили нам, что, учитывая состояние Софи, она не могла жить так долго, — сказала Валери, положив руку на плечо Жаннин. — Мне жаль. Я знаю, что тяжело слышать такое.

Валери посмотрела на Лукаса, как бы прося у него поддержки, но Лукас только извинился и вышел из трейлера, чтобы посетить переносной туалет.

— Ну что ж, — проговорила Жаннин. — Надеюсь, теперь мне разрешат искать самой, не так ли? Матери разрешается искать своего ребенка тогда, когда все остальные признают, что его нет в живых.

— Жаннин! — сказала Валери. — Я понимаю…

— Она не умерла, черт возьми! — Жаннин ударила кулаком по стойке. — Я знаю, что она не умерла.

Она выбежала из трейлера и стала посреди дороги, скрестив руки на груди, в ожидании Лукаса. Она стояла так несколько минут, после чего к ней подошла Валери.

— Вы что, действительно собираетесь искать сами? — спросила Валери.

— Не сомневайтесь в этом, — сказала Жаннин.

— В таком случае возьмите с собой вот это.

Валери передала ей маленький прибор, и Жаннин узнала в нем ДжиПиС — один из приборов, которыми пользовались поисковики, чтобы не заблудиться.

— Нам не хотелось бы возвращаться сюда, чтобы искать еще и вас, — добавила Валери.

— Я не знаю, как им пользоваться, — проговорила Жаннин, вертя прибор в руках.

— Это довольно легко, — сказала Валери. — Я немного проинструктирую вас, и вы можете взять на время одну из карт. Тогда вы всегда будете знать, где находитесь.

Жаннин кивнула.

— Спасибо.

— Войдите внутрь, когда Лукас освободится, — предложила Валери. — Я покажу вам, как пользоваться прибором.

Через минуту, когда Лукас подошел к ней, Жаннин приподняла маленький черный прибор, чтобы показать ему:

— Валери дала мне ДжиПиС. Ты пойдешь на поиски Софи со мной?

Он не проявил энтузиазма, который она ожидала.

— Ты хочешь сказать — сейчас? — спросил он.

Она кивнула:

— Пожалуйста, Лукас, дорога каждая минута.

Он посмотрел на лес, а затем прикоснулся к ее руке.

— Откуда ты узнаешь, в какую сторону идти? Собаки не смогли найти ее. Я уверен…

— Мы пойдем приблизительно в том направлении, в котором мы видели хижину, — сказала она. Его по-прежнему терзали сомнения. — Я должна попытаться, — добавила она. — Я не смогу себе этого простить, если не попытаюсь.

Он посмотрел на нее через мгновение и мотнул головой:

— Хорошо. Я помогу тебе, но я должен вернуться в Вену сегодня вечером.

— Ты тоже не веришь, что она жива? — спросила она.

Он снял очки и протер глаза. Только сейчас она заметила, какой он уставший, какой изможденный.

— Я уверен в одном, тебе нужно искать ее, — сказал он. — Ты не успокоишься, пока не прощупаешь каждый дюйм этого леса в ее поисках, и это понятно. И я помогу тебе, но мне нужно будет уехать до четырех. Хорошо?

— Хорошо, — сказала она, хотя и знала, что, как и Валери, он хотел ее всего лишь успокоить. Он думал, что эта затея будет бесполезна. Возможно, и так, но она с этим не согласится до тех пор, пока действительно не обыщет каждый дюйм леса сама.

Внутри трейлера Валери показала им, как пользоваться ДжиПиС, затем Жаннин склонилась над картой на стойке.

— Хижина, которую мы видели, находится где-то здесь, — Жаннин указала на один из участков карты. — Прошли ли они так далеко в своих поисках?

— Как я уже сказала вам вчера, Жаннин, это больше чем в пяти милях отсюда, — ответила Валери. — Мы ограничили поиск тремя милями во всех направлениях от этого места. Очень сомнительно, что она могла пройти больше, чем это расстояние, за такой период времени.

— Вы не знаете ее, — сказала Жаннин. — А я вам говорила, что видела ее перочинный нож на одном из камней около хижины.

— Вы думаете, что видели, — уточнила Валери. — Очень трудно увидеть что-либо столь маленькое с вертолета. Наш мозг иногда играет с нами злые шутки.

— Жан, — сказал Лукас. — Я думаю, Валери права. Даже если бы Софи не потеряла кроссовку, даже если бы она и была в самой хорошей форме — она не смогла бы пройти такое большое расстояние. Я знаю, что эта хижина сидит у тебя в голове, но это потому, что хижина — все то немногое, что мы увидели с воздуха. Поэтому тебе кажется, что она там. Но я…

— Мне нужна цель, Лукас, — прервала его Жаннин. — Мне нужна цель. Что-то, к чему мы можем идти. Я думаю, что нам надо начать у ручья, где собаки взяли ее след. Оттуда двинуться к хижине. Это направление так же хорошо, как и другие. И если бы Софи увидела хижину — она бы пошла к ней.

— Это очень далеко, — сказал Лукас.

Жаннин посмотрела на Валери.

— Гербалина все еще в холодильнике? — спросила она.

— Да.

Валери прошла к небольшому холодильнику в конце трейлера. Она достала маленький холодильник с лекарством из нижнего отделения, а затем вытащила из морозилки немного голубого льда. Она передала лед и маленький холодильник Жаннин.

— Спасибо.

Жаннин открыла холодильник и положила в него лед. Затем набросила лямку переносного холодильника на плечо и посмотрела на Лукаса.

— Готов?

— Всегда готов.

Они попрощались с Валери и пошли вниз по дороге, направляясь к той части склона, где спуск в лес не был столь крутым.

Когда они вошли в лес, Жаннин услышала, как закашлял, пробуждаясь к жизни, мотор грузовика, и поняла, что трейлер Валери уезжает. Что чувствовала эта женщина после безуспешных поисков, задалась вопросом Жаннин. Будет ли образ Софи преследовать ее во сне, или она сможет просто прожить предстоящую неделю и перейти к следующим поискам, в надежде, что их исход будет более благополучным?

Она с Лукасом не разговаривали, когда пробирались к ручью. Этот район был уже неоднократно прочесан, и они не пытались искать в пути какие-либо зацепки. Жаннин была уверена, что Софи находилась намного дальше, чем могли себе представить поисковики. Они не знали, каким бойцом могла быть ее дочь.

Она чувствовала некоторое разочарование по отношению к Лукасу. Не только из-за того, что ему хотелось уйти из леса и уехать в Вену сегодня, но и из-за того, что он так плохо поддержал ее при беседе с Валери. Хотел он ей в этом признаваться или нет, но она знала — он думает, что Софи умерла. Он отставал от нее, когда они шли, и она слышала, как он тяжело дышал. В таком темпе он не сможет дойти до хижины. Сердцем он был не здесь. Может, лучше было бы отправить его в мотель и попросить прийти за ней позже?

Они прошли всего сто ярдов в глубь леса, когда Лукас вдруг остановился. Жаннин повернулась, чтобы посмотреть на него.

— Что? — спросила она. — Ты что-то увидел?

Лукас покачал головой, он глубоко и тяжело дышал.

Она быстро подошла к нему.

— Извини, — сказал он. — Но я плохо себя чувствую. Мне придется вернуться.

Держа его руку, она изучала его лицо. В тени деревьев цвет его кожи приобрел нездоровый желтоватый оттенок. Лицо его было мокрым, пот стекал со лба в глаза.

— Что случилось? — спросила она.

Он покачал головой:

— Мне нужно присесть.

Он оглянулся вокруг.

— Там впереди есть пень, — сказала она ему. — Ты сможешь дойти до него?

Он снова покачал головой.

— Я присяду прямо здесь, — сказал он, опускаясь на землю.

— У тебя болит в груди? — спросила она, пытаясь понять, нет ли у него сердечного приступа.

Он отрицательно мотнул головой.

— Где твоя бутылка с водой? — спросила она.

— Я ее не брал с собой.

— Может, в этом вся проблема, — сказала Жаннин. — Твоему организму не хватает воды. Вот.

Она потянулась через плечо, достала свою бутылку с водой из рюкзака и протянула ему.

Он отодвинул ее руку.

— Нет, — сказал он. — Я вообще не хочу пить.

Она опустилась перед ним. Между его бровями залегла глубокая складка.

— Тебе больно? — участливо спросила она.

— У меня судорога мышц, — сказал он. — И я просто чувствую… слабость. Меня тошнит.

— Выпей, пожалуйста, немного воды, — протянула она ему бутылку снова. — У тебя, вероятно, головокружение, потому что…

— Я не хочу пить! — сказал он гневно, и Жаннин в недоумении отодвинулась от него.

Она встала и движением руки скинула рюкзак. Внутри она нашла носовой платок. Намочив его водой из бутылки, она обтерла горячий потный лоб и затылок Лукаса. Он сидел с закрытыми глазами. Затем она снова намочила платок и обернула им запястье его правой руки. Потянувшись к браслету на его левой руке, она начала расстегивать его.

Лукас мгновенно открыл глаза и схватил ее за руку. Носовой платок упал на землю.

— Я не причиню вреда твоему запястью, — сказала Жаннин. — Твоя рука такая горячая. Ты вспотел… Под браслетом у тебя мокро. Дай мне снять его и полить на руку холодную воду.

Он внимательно посмотрел на нее, и одно мгновение взгляд его был несколько пустым и испуганным. Медленно его глаза закрылись, и Жаннин потянулась к браслету опять.

— Жаннин… — его голос ослаб, и она поняла, что он слишком устал, чтобы сопротивляться ей.

Она очень осторожно расстегнула его браслет, стараясь не задеть его запястье. Он всегда так защищал его. Она сняла браслет и положила руку ему на колено, затем подняла с земли носовой платок и смочила его водой с бутыли. Поднимая его руку, она осторожно положила ее так, чтобы потом смочить водой внутреннюю часть его запястья.

У нее перехватило дыхание при виде того, что она увидела: на внутренней части запястья Лукаса на артерии и венах был хирургический шов.

— У тебя фистула, — произнесла она, и мысли ее заметались.

Он кивнул, не открывая глаз. Она вдруг поняла причину его желтой кожи, верблюжью способность идти без воды, судороги мышц и слабость.

— О Лукас! Боже мой! — порывисто выдохнула она. — Почему ты не сказал мне? Почему? Почему, черт возьми, ты скрывал это от меня?

— Мне нужно попасть в центр, где делают диализ, — проговорил он.

— Да, — сказала она, снова поднимаясь. — Как ты думаешь, ты сможешь дойти до машины?

Она кинула взгляд в сторону дороги. Они ушли не слишком далеко.

— Думаю, да, — сказал он.

Она помогла ему подняться и, обхватив рукой, повела к машине. Ей хотелось задать ему много вопросов, но с этим придется подождать. Сейчас ему потребуется вся его энергия и ему нужно сконцентрироваться, чтобы пробраться через лес и вверх по склону к машине.

Подъем по склону был медленным и болезненным. Лукас был очень изможденным, когда они добрались до дороги. Он громко и хрипло дышал.

— Присядь вот здесь, на обочине, — сказала она, помогая ему опуститься на землю. — А я подъеду на машине к тебе.

Она бросилась вниз по дороге к машине, затем подъехала как можно ближе к нему. Он практически упал на пассажирское кресло, и она, прежде чем сесть за руль, пристегнула его ремнем безопасности.

— Ты знаешь ближайший центр, где делают диализ? — спросила она.

— Отвези меня в Фэйрфакс.

— Я не думаю, что тебе стоит ждать так долго, — сказала она.

Он повернул голову, чтобы посмотреть на нее:

— Они положат меня в больницу, Жаннин. Я не хочу застрять в больнице так далеко от дома.

— Хорошо, — согласилась она.

Если ему станет плохо по дороге в Виргинию, она найдет больницу где-то по пути.

Они ехали молча, пока не добрались до 55-го Маршрута. Потом она положила руку ему на колено. Она была очень зла на него. Он лгал ей, но сейчас было не время давать волю гневу.

— Что у тебя с почками? — спросила она.

— То же, что и у Софи, однако до тринадцати лет они не беспокоили меня.

— Так вот почему ты так интересовался Софи.

— Изначально — да.

— А как насчет Гербалины? Ты узнавал, поможет ли она тебе?

Он молчал, и она подумала, что он потерял сознание… или еще того хуже. Она с беспокойством взглянула на него и увидела, что он облизывает сухие губы.

— В общем-то, я переговорил с Шеффером об этом, — признался он. — По всей видимости, взрослым это не помогает. Разве что, немного изменив формулу этого лекарства, — сказал он. — Но… пока нет.

— А как насчет трансплантата?

— Я стою в очереди. Уже несколько лет.

— О, Лукас, почему? — взмолилась она. — Почему ты не рассказал мне? Ты ведь знаешь, я бы всегда рада была тебе помочь.

— Тебе и так хватало проблем.

— Когда тебе в последний раз делали диализ?

— В четверг.

— Вот почему тебе нужно было возвратиться в Вену в четверг вечером, — догадалась она. — Черт побери, Лукас, если бы ты только сказал мне! Это безумие. Сколько раз в неделю тебе нужен диализ?

— Четыре, — сказал он.

— Четыре! И тебе не делали диализ с четверга? Лукас, ну как ты мог…

Она внезапно осознала, что он сделал.

— Ты пропускал диализ, чтобы быть со мной?

— Я не очень-то дисциплинированный пациент, — признался он. — Я пропустил пару приемов и не оставался на приемах столько, сколько нужно.

— О, Лукас, — сказала она. — Если бы ты только сказал мне…

И она нажала на педаль газа до упора, прекрасно зная, какому риску он подвергал свою жизнь.