Радость забвения

8

— Надо было позвонить и заказать столик, — сказал Ник, глядя на вереницу парочек, проходящих мимо метрдотеля. — Кажется, моя романтическая идея была неоригинальна.

Аби хмыкнула и взяла его под руку:

— Мы всегда кричим, что Вирджиния — рай для влюбленных. Вот тебе и доказательство.

— Это же ресторан, а не мотель, — сухо парировал он.

— Все дело в атмосфере, — мечтательно проговорила она, показывая на две статуи греческих богинь, украшающие холл. Пышные южные растения в кадках и пол из красиво уложенных каменных плиток придавали помещению экзотическую элегантность. — Кстати, "Эгида" славится своей кухней, а я как раз хочу есть.

— Послушайте, мисс Уэтэрби, — сказал Ник таким торжественным тоном, что Аби даже вздрогнула от неожиданности, — я могу предложить вам романс.

— Да? А я-то мечтала о рыбе, — простодушно улыбнулась Аби.

— Подожди, вот я тебе спою при свечах, — и он усмехнулся, а в его карих глазах заплясали веселые чертики.

— О, я уверена, что ты неотразим.

Аби покрепче ухватилась за его руку, с удовольствием ощущая, какая она мужественная и сильная. Ей не было ни чуточки стыдно, когда она любовалась "своим" Ником в элегантном костюме и при галстуке.

— Кажется, нам придется долго ждать, — сказал он.

— А почему бы тебе не сообщить метрдотелю, кто ты такой?

У Ника похолодело в груди.

— Кто я такой?

— Ну да. Я уверена, он не будет держать в очереди знаменитого писателя.

Ник кашлянул и поправил галстук, который вдруг стал слишком тугим.

— Боюсь, Аби, тут это не сработает.

Нет, здесь он ей не станет говорить, что в Нью-Йорке любое из его имен подействовало бы просто магически.

— И все-таки тебе надо попытаться, — стояла на своем Аби. — Попроси — нет, потребуй — столик у окна. Тут потрясающий вид на море. У них снаружи разноцветные лампочки.

Он, наморщив лоб, подозрительно посмотрел на нее:

— Ты уже бывала здесь?

Она лишь широко открыла глаза и подтолкнула его к метрдотелю.

— Добрый вечер, сэр. Ваше имя? — лысый низенький человечек в белом смокинге взглянул на Ника и тотчас перевел глаза на его смеющуюся кудрявую спутницу. Аби слегка подмигнула ему.

— Нам нравятся столики у окна, — сказала она, обворожительно улыбаясь.

— Ну конечно, — услышали они за спиной приятный голос с сильным акцентом. Официант взял две карточки, и Нику ничего не оставалось, как послушно следовать за ним со своей дамой в главный зал. Своей роскошью зал этот напоминал дворец какого-нибудь восточного набоба. Сияли хрустальные люстры и электрические свечи, а столы были расставлены так, чтобы все могли любоваться лазурной гладью океана.

— Видно, таким вниманием мы обязаны твоему платью, — шепнул Ник на ушко Аби, пока они проходили через переполненный зал и их ноги утопали в красном с золотой нитью ковре.

— Не глупи, — прошептала она в ответ. — Это — старое платье. — Из скромности или просто наперекор она лукавила, сама не понимая зачем.

— Очень удачное, — сухо проговорил Ник.

— Думаю, ты бы и не заметил, надень я новое.

Он хмыкнул:

— О, я обратил внимание. Даже официанты остались неравнодушны. В этом проклятом платье ты привлекаешь к себе внимание.

Аби улыбнулась, чувствуя свою женскую власть над любимым. Хотя она купила платье чуть ли не в последнюю минуту перед этим походом в ресторан, оно и вправду отлично на ней смотрелось. Даже продавщица сказала, что у нее как раз подходящая фигура, и Аби впервые обрадовалась, что она не толстая, но и не худая, как манекенщица. Платье было облегающее, черное, с серебряным поясом. Ее стройные ножки соблазнительно обтягивали красные колготки. Вечерний макияж не скрывал и не портил ее нежного сияющего лица, а крошечные сережки с кристаллами горного хрусталя сверкали в ее ушах словно бриллианты.

Они еще не успели сесть, когда Аби кто-то позвал, и Ник с изумлением увидел, как она тонет в объятиях медведеобразного гиганта в белом смокинге.

— Ставрос, — взмолилась она, — ты переломаешь мне все кости.

— Ты очень слабенькая. Тебе надо чаще приходить к нам. Ничего, сегодня мы тебя подкормим, — он повернул седую голову к Нику и посмотрел на него с отцовской придирчивостью. — Это кто?

— Ставрос Караманлис. Это — Ник Маквэл, — представила их друг другу Аби.

— Он особый гость? — улыбнулся Ставрос.

— Сверхособый.

— Ладно, — Ставрос отодвинул руку Ника и сгреб его в охапку. — Она мне как дочь, — сообщил он, хлопая Ника по спине. — Первый год здесь не работает. И все мы скучаем. А сегодня отпразднуем ее возвращение.

Ставрос взял со стола меню.

— Димитрий, убери это. Я сам сделаю заказ, — он повернулся к Нику. — Хотите попробовать греческую кухню?

— Мне ни разу не удалось съесть ничего приличного, с тех пор как я уехал с Родоса.

— Димитрий, ты слышишь? Он был на Родосе! — у Ставроса потеплели глаза. — Это Димитрий Андрокитис, мой зять. А ты был в Линдосе?

— В рыбацкой деревушке на юге? — переспросил Ник.

Димитрий и Ставрос кивнули.

— Я жил в кафенио. Это кофейня, — пояснил он Аби. — Место сказочное.

Ставрос хлопнул в ладоши, не обращая внимания на удивленных посетителей.

— Это надо отпраздновать. Димитрий, — приказал он, — бегом. Я сейчас.

— Почему ты мне не сказала, что работала тут? — спросил Ник, усаживаясь за стол.

— Я думала, мужчины любят, когда женщины их удивляют.

Он взял ее за руку:

— Ты меня все время удивляешь. Я с тобой всю жизнь не соскучусь.

Аби разглядывала его лицо при мерцающем пламени свечей. Неужели это обещание всерьез?.. Они понимают и любят друг друга. Но иногда ей хотелось, чтобы Ник пошел до конца. Раньше, до Ника, она стеснялась своей чувственности, а теперь ей казалось совершенно естественным делить с ним не только духовные, но и телесные радости.

Неожиданное возвращение Ставроса вернуло ее к действительности. Он принес еще один прибор, взял кресло и сел к ним за столик.

— Я сказал Диону и Никосу, что ты здесь. Они пришлют тебе свои сердца под нашим соусом, — он повернулся к Нику. — Сейчас попробуешь настоящую греческую еду. Муссака, долма… Да ты у нас будешь кричать от восторга. Или плакать. А морские блюда ты любишь? Дион готовит такую баклаву, что она поднимается до вершины Олимпа. А потом мы угостим тебя настоящим кофе по-турецки.

Они ели и разговаривали, смеялись и шутили. Ник поведал о своих путешествиях, в первую очередь о путешествии в Грецию, а Ставрос предался воспоминаниям о родных местах. Официанты и повара один за другим подходили поздороваться с Аби. Весь вечер они были в центре внимания.

Когда им подали кофе, они немного приутихли и до их ушей донеслись звуки музыки.

— Если бы вы пришли в среду, послушали бы настоящую музыку, а это… диско… посетители требуют, — ворчливо произнес Ставрос.

— А мне нравится, — улыбнулась Аби. — Очень романтичная мелодия.

— Все равно не то, что по средам. У нас есть бузуки, и мы даже стучим по тарелкам, как в старые добрые времена. Ты бы… — он умолк, неожиданно заметив, что мужчина и девушка смотрят друг на друга, забыв обо всем на свете. — Послушайте, почему бы вам не потанцевать? А мне надо на кухню. — Ставрос отодвинул кресло, чмокнул Аби в щеку и исчез.

Ник встал и подал Аби руку. Они вышли на середину зала, и их тела слились в полном согласии в такт с медленной чувственной мелодией.

— Ты понимаешь, что мы наконец-то остались тут одни? — шепнул ей Ник.

— У нас, кажется, общее свойство притягивать к себе толпу.

Он гладил ей спину, а Аби крепко прижималась к нему, с удовольствием ощущая его сильное тело. Она с нежностью провела пальцем по его шее — там, где кончался воротничок рубашки, потом прижалась щекой к его груди. В голове у нее затуманилось от запаха его лосьона, и она то и дело вздыхала, не представляя, как проживет без Ника целую неделю. Интересно, а будет ли он скучать без нее? Как переживет разлуку? Остынет или, наоборот, разгорится еще сильнее его любовь?

— Как ты думаешь, Ставрос и все твои друзья обидятся, если мы убежим и проведем остаток вечера вдвоем? — тихо спросил Ник, щекоча ей ухо дыханием.

— Греки — очень темпераментные люди, — ответила Аби. — Думаю, они поймут.

Когда они покинули ресторан, на улице шел дождь, но от этого душный июльский вечер не становился ни чуточки прохладнее. Рука об руку, словно шаловливые дети, они побежали к машине. Аби с удовольствием прижалась мокрой спиной к бархатной обивке сиденья. Она была счастлива как никогда. Полузакрыв глаза, она прислонилась к Нику и стала вслушиваться в серенаду, которую исполняла для них природа.

Уступая ее просьбам, Ник наконец рассказал ей, чем заканчивается книга. Аби выпрямилась, завороженная его фантазией и совершенно неожиданным поворотом событий.

— Ты ужасно умный, — еле слышно прошептала она, с обожанием глядя на него и придвигаясь поближе.

— Я в этом уверен, — усмехнулся Ник. — Какого черта?.. — Он умолк и нахмурился, когда они подъехали к его дому. — Кажется, у отца прием.

Аби поглядела в запотевшее окошко, протерев в нем кружок, и тотчас узнала стоящие у подъезда машины.

— Это мамины компаньоны по бриджу, — сказала она, напрягая память. — Мама что-то говорила о вечере в вашем доме из-за Ди, которая пригласила к нам своих друзей… — Она замолчала.

Ник повернулся к ней, не веря собственным ушам:

— Ты хочешь сказать, что оба дома заняты?

Аби кивнула, и он с силой стукнул кулаком по спинке сиденья:

— Ну надо же! Я-то думал, мы хотя бы сегодня сумеем остаться наедине.

— В бридж обычно заканчивают играть чуть ли не за полночь, — попыталась успокоить его Аби.

— Прекрасно! — обиженно воскликнул он. — Сейчас уже почти полночь, а самолет у меня в семь. Имею я право немножко поспать? — За окошком все так же лил дождь. — Мы даже не можем погулять сегодня.

Ник со злостью забарабанил костяшками пальцев по полированной панели приборной доски, перекрывая шум дождя.

Аби вздохнула и поникла. Ужасное завершение сказки. Она смотрела, как бегут по стеклу потоки воды, и понемногу ее разочарование сменилось радостным ожиданием. Она откинулась на спинку кресла:

— А мне всегда казалось романтичным сидеть в машине в дождь, слушать, как он барабанит по крыше, и любоваться луной.

Ник немного успокоился и повернулся к ней:

— Аби, мне уже тридцать шесть лет, и я давно не подросток, чтобы целоваться в машине!

Аби подавила готовый вырваться смешок и важно проговорила:

— Ты прав. Что это мне пришло в голову? Тридцать шесть. Да ты ведь уже одной ногой в могиле, а я… Ты, наверное, давно забыл, как целуются в машине, утратил навыки юности, так что…

Она чуть не сломала себе шею, когда Ник, ни слова не говоря, откинул спинку ее сиденья.

— Ну подожди. Мисс Уэтэрби, вы напрасно так шутите со мной, — с угрозой проворчал он, еще не зная, как этот его бархатистый голос действует на Аби. Его глаза засверкали в темноте. — Надеюсь, я буду иметь достойную партнершу.

Как завороженная, Аби смотрела на Ника, который снял пиджак и галстук и небрежно бросил их на заднее сиденье. У него в глазах заполыхал огонь страсти. И Аби задрожала, чувствуя, как ее тоже обжигает это пламя.

Его руки ласково скользнули по ее плечам, отодвигая тоненькие серебристые бретельки. Потом он взялся за молнию на ее черном платье. Оно упало на сиденье, как раз когда она потянулась, чтобы расстегнуть пуговицы на шелковой рубашке Ника. Она погладила черные завитки волос на его груди.

Очень медленно они приближались друг к другу, потом она склонила голову набок, и Ник прижался губами к бившейся у нее на шее жилке. Он целовал и целовал ее, вдыхая аромат ее духов, пока не набросился с жадностью на ее губы.

Они лежали на Переднем сиденье, сплетя руки и ноги. Аби стряхнула туфельки, чтобы провести ступнями по его сильным икрам. Языком и руками он ласкал ее грудь, а она нежно проводила пальчиками по его крепким плечам, по груди; дрожа, гладила его живот.

Аби застонала, когда его губы сомкнулись на соске. Она забыла обо всем на свете, растворяясь в опытных ласках Ника.

— Аби, да ты у меня распутница, — шепнул он ей на ухо.

Она хохотнула и, не открывая глаз, потерлась щекой о его сосок.

— Я была не права, — пробормотала она. — Ты ничего не забыл… У нас совсем запотели окна. — Она замолчала, отдаваясь блаженной радости, которую доставляли ей его ласки. Аби никогда не думала, что может так упиваться прикосновениями мужчины. Одно только печалило: что Ник уедет на целую неделю. — Тебе правда надо ехать?

— Увы. У меня очень много дел. Да и для отца надо кое-что сделать. Одной почты за три недели небось накопилось.

— Это днем. А что ты будешь делать вечерами? — спросила она, проводя пальчиком по его бровям, носу, скулам. — Наверное, женщины в Нью-Йорке все очаровательные?

— Такой очаровательницы, как ты, я еще не встречал, — улыбнулся он, сверкнув жемчужными зубами. — А ты что будешь делать?

— Я? — удивилась она.

— Да! Ты! — сказал Ник, ложась на нее всем телом. — Ты ведь знаешь, что и слепой заметит, как на тебя смотрят покупатели в магазине.

Аби рассмеялась.

— Придется тебе заняться дактилоскопией, когда вернешься, — поддразнила она его, обнимая обеими руками за шею.

Не отвечая, он жадно прижался к ее губам.

Неожиданно до них донеслись возгласы, смех, захлопали двери машин, загудели моторы.

Они привстали.

— Вроде бы их вечер закончился, — прошептал Ник, сдувая со лба прядь волос.

— Наш тоже, — грустно проговорила Аби.

Она надела платье и уселась как следует на сиденье. Ник повернул ключ зажигания и повел свой "мерседес" за угол, прижимая к себе Аби в ожидании, когда разъедутся гости. Неожиданно он тяжело вздохнул и поднял левую руку к затылку.

— Послушай, — решительно начал он. — Мне надо тебе что-то сказать. Я с самого начала хотел сказать, чтобы между нами не было недомолвок. Я…

Аби ладошкой закрыла ему рот:

— Не надо ничего говорить. Мне не нужно, чтобы ты сейчас что-то обещал. Скажешь, когда приедешь.

Она повернула его лицом к себе, и он увидел, как сияют любовью и страстью ее серые глаза. Потом она притянула к себе его голову, чтобы еще раз ощутить блаженное прикосновение его губ к своим устам.