Радуга в твоих ладонях

5

Ольга спустилась во двор, у подъезда стоял желтый «Мерседес» с черными шашечками такси на пластиковом желтом треугольнике, расположенном на крыше корпуса. Водитель курил, посматривая то на часы, то на подъезд, который Ольга указала по телефону. На Ольгу он не обратил никакого внимания. Она подошла к автомобилю, потянула дверцу.

— Такси заказано, тетя, я жду клиента, — грубо сказал шофер, крепкий мужчина лет тридцати, одетый в синюю парку и синюю кепку. — Отвали, не заслоняй пространство.

— Клиент — это я, — сообщила Ольга, улыбнувшись.

— Да? — Водитель удивленно оглядел ее. — А деньги-то есть, дамочка? У нас повышенные тарифы. Хоть до Шереметьева и недалеко, но все же я не желал бы остаться в дураках.

— Деньги? — Ольга засунула руку в карман куртки, вытащила доллары. — Ой, я забыла их разменять.

— Ничего, ничего, я вам и разменяю. — Шофер сразу стал вежливым и предупредительным, выскочил, открыл перед Ольгой дверцу, взял ее сумку, уложил в багажник.

— Садитесь, мадам, прошу вас, — сказал он, видя, что Ольга медлит, рассматривая машину.

— Вам Шереметьево-1 или Шереметьево-2? — спросил он, трогая машину с места.

«А я ведь не знаю точно, откуда летают самолеты на Турцию, — подумала Ольга. — Нужно было уточнить».

— Мне… мне в Стамбул, и я не знаю точно, откуда, — замялась Ольга.

— В Стамбул летают и оттуда, и оттуда, — рассмеялся водитель. — Отвезу-ка я вас в Шереметьево-1. Там дешевле.

— Понимаете, я не знаю, откуда я лечу, — сказала Ольга. — Я должна вылететь вместе с одним человеком одним рейсом, а я не знаю, откуда решит лететь он.

Шофер с интересом посмотрел на пассажирку. Полуседые, кое-как расчесанные волосы выбиваются из-под дешевой вязаной шапочки, синяки под глазами, морщины у глаз, у губ, оправа очков, какую не носят вот уже лет двадцать, но, несмотря на это, лицо миловидное.

— Муж, что ли, обманывает, собирается с любовницей смотаться в круиз? — участливо спросил он.

— Вам-то что за дело, вы везите. — Ольга подумала, что, если не увидит красной знакомой машины Игоря у Шереметьева-1, поедет в Шереметьево-2.

— Да я что, я вам посоветовать хотел, — ничуть не смутившись, сказал водитель. — Вы женщина в общем-то симпатичная, вон и ноги…

Ольга посмотрела вниз и увидела, что ее длинная маскировочная юбка задралась и не закрывает стройных ног, она натянула юбку на колени.

— Вы сами виноваты, что ваш мужик от вас бегает, — продолжал водитель. — Ну волосы бы выкрасили, причесочку сделали, тенюшки там какие нарисовали, губки, и, глядишь, баба была бы на все сто! Я почему говорю, — он оказался словоохотливым, — моя, как за меня выйти, все такая была красавица, а теперь вот, как вы, ходит черт знает в чем. Домой придешь, тоска берет. В замусоленном халате, спущенных чулках. Как ночь, беги хоть на край света, чем с такой ложиться чувырлой. Конечно, я, как любой нормальный мужик, хочу спать с красивой опрятной девочкой, вот и гуляю, приходится. Сами же нас к любовницам толкаете. Вам небось сорока нет, по рукам вижу, а выглядите на все сорок пять, — ругал Ольгу водитель. — И деньги есть, приоденьтесь, не толкайте нашего брата к чужим бабам. Думаете, замуж вышли, так и все? Соблазнять мужа больше не нужно?

Ольга слушала его и радовалась: значит, актриса она все же не очень плохая, по крайней мере, гримируется хорошо. Еще вчера весь ночной клуб с ума по ней сходил.

У стоянки Шереметьева-1 Ольга увидела автомобиль Игоря. Игорь выглядывал из машины, поджидая Леонида.

— Подождем немного, — попросила Ольга.

— Мне-то что, счетчик работает у меня, а деньги платить вы будете, — равнодушно откликнулся шофер, припарковавшись недалеко от машины Игоря. Потом в его голосе послышалась заинтересованность: — Любовницу, что ли, хотите увидеть? Вам полезно, увидите, на каких девок мы засматриваемся, может, за ум возьметесь, деньги-то есть, нельзя же так опускаться.

Ольга посмотрела на часы, было без пяти семь, вот-вот должен был подъехать синий «Опель» Лени-Волка, охранника ночного клуба «Колибри».

Машина появилась ровно в семь. Леня подъехал. Игорь быстро пошел ему навстречу, взял пакет, сунул моментально в сумку, что-то сказал и махнул ему рукой, чтобы тот уезжал. «Опасается слежки, — поняла Ольга. — Из-за меня он как-то сильно прогорел с деньгами, возможно, поставки денег заморозили, а возможно, и до милиции уже дошло, и он едет спасать положение, может, менять местонахождение борделя, людей, связанных с этим».

Потом Игорь так же быстро направился в здание аэропорта.

— Что-то молод он для вашего мужа. Загулявший молоденький любовник? — спросил шофер, пока Ольга расплачивалась с ним, а он искал сдачу со ста долларов. — Это дело, я вам скажу, похуже — он вас бросает совсем. Такой красивый мужик не станет долго жить с бабой старше его, даже если у нее много денег. А я понимаю теперь, куда ваши денежки шли и почему вы их на себя не тратили. Все на него. Вот он и выглядит замечательно, ну и поделом вам.

— Ох, нельзя ли скорее, — торопила Ольга словоохотливого шофера, медленно отсчитывающего сдачу.

Она бегом направилась к зданию аэропорта. Увидев коричневую куртку Игоря с воротником из овчины, стоящего в очереди в одну из касс, успокоилась. Встала было в другую кассу, но кассирша выставила табличку «технический перерыв». Две другие были закрыты. Чтобы не привлекать внимания, Ольга пристроилась в хвост за Игорем. Тот скользнул по ней небрежным взглядом и повернулся к окошечку, где сидела улыбчивая розовощекая блондинка с красиво подведенными серыми глазами.

— Мне один билет до Стамбула на ближайший рейс, — сказал ей Игорь. Девушка заулыбалась еще сильнее, спросила у Игоря паспорт и быстро оформила бумаги, посматривая на него.

— Вот ваш билет, счастливого вам пути, — сказала она. — В следующий раз непременно подходите к моей кассе, можно и не по делу.

Ольга кипела от злости, стоя за спиной у Игоря, и, если бы ей не нужно было проследить за ним и узнать, где сестра, убила бы его на месте. «Вот такие подонки и нравятся женщинам», — думала она.

Ольга проследила, что Игорь направился к залу ожидания, до начала регистрации оставалось полчаса.

— Ну, что молчите-то, вам куда? У меня вон еще сколько пассажиров необслуженных. — Блондинка не улыбалась, на ее личике была недовольная гримаса, она с презрением смотрела на Ольгу, изливая на нее свою злость за то, что понравившийся ей парень ушел, не ответив на ее заигрывания.

— Мне тоже один на Стамбул, — сказала Ольга.

— Рейс какой? — блондинка не говорила, словно выплевывала слова.

— Ближайший, — пробормотала Ольга.

— Что ближайший! Номер у него есть? — Блондинка была не в духе.

— Следующий, кто знает, на какой ему рейс.

— Ах, девушка, а у меня та же проблема, мне на ближайший, а я не посмотрел на табло. — За спиной у Ольги раздался знакомый ей голос таксиста.

— Вы, женщина, пропустите человека, чего встали как столб, — кассирша опять заулыбалась.

Ольга посторонилась, с удивлением глядя на мужчину, доставившего ее сюда.

— Так что, красавица, какой там ближайший? Тороплюсь страшно, а вернусь из Стамбула, привезу вам кофточку почти задаром. — Таксист был само обаяние.

— Рейс шестьсот четырнадцать. — На щеках у кассирши появились ямочки.

— Ах, вот передо мной женщина, ей, значит, именно на этот, — сказал шофер. — Я не могу вперед дамы лезть, вы ее сначала обслужите.

Блондиночка непонимающе наморщила лобик, стараясь понять, что происходит, но так и не поняла, взяла Олин паспорт, выбила билет ей.

— Спасибо, милая, если решу лететь в Стамбул, непременно привезу кофточку, — расхохотался шофер и отошел с Ольгой от кассы.

Кассирша открывала рот, как рыба, но из него не доносилось ни звука, от возмущения она забыла все ругательства.

— Решила за ним лететь? — сурово спросил таксист. — Он даже и не смотрит на тебя.

— Не ваше дело, но спасибо вам большое, с чего такая забота? — спросила Ольга.

— Да ненавижу я этих альфонсов! Увидят — баба одинокая, деньги выкачают и адью, поубивал бы таких, позорят звание мужчин, — сказал шофер. — И ты мне чем-то приглянулась, хоть и выглядишь, как полинявшая тряпка, а есть в тебе что-то и жаль тебя.

— Я бы сама его убила, а может, и убью, — сказала Ольга. — Прощайте! — Она направилась в зал ожидания, где скрылся Игорь. Без билета туда не пропускали.

Игорь сидел в зале ожидания и спокойно читал газету. Ольга прошла мимо, устроилась в пластиковом кресле чуть сзади. Он повернулся, окинул ее невидящим взглядом и вновь углубился в чтение.

Часы показывали девять, регистрацию все не объявляли. Игорь посмотрел на табло, свернул газету, легко подхватил сумку и последовал к справочному бюро. Ольга, стараясь сутулиться, засеменила за ним. Потом, видя, что он стоит у справочного, подняла голову и тоже посмотрела на табло. Рейс в Стамбул задерживался до шести вечера. Затем Ольга увидела, как Игорь быстро прошел к кассам через весь зал ожидания.

Ольга тоже подошла к справочному бюро.

— Простите, смогу я сегодня попасть в Стамбул? — спросила она. Ей было стыдно, почему-то стало казаться, что все, как и шофер, думают, что она преследует своего любимого, а не врага. Скорее всего девушке из справочного и дела не было до нее, с Игорем она ее никак не связывала, но после проведенной вчерашней ночи с Игорем Ольге все время было стыдно.

— Боюсь, что попасть в Стамбул вы не сможете, — голос у девушки, сидящей за компьютером, был безразличный, скучающий. — У них там какая-то забастовка, и, вероятно, рейсов до завтра не будет.

«Ну вот, — продолжала злиться Ольга. — А Игорь торчал у окошка не менее десяти минут, и эта девица ему долго что-то говорила, а мне сказала лишь одно предложение. С ним она была полюбезнее». Вспомнив Риту, чтобы ненависть к Игорю достигла предела, Ольга выпалила:

— А куда вы только что отослали того парня, который разговаривал с вами передо мной и тоже хотел улететь в Стамбул? Ему-то вы сказали, как можно долететь. Он ведь стоит не в кассе возврата билетов.

Девушка подняла голову, с удивлением посмотрела на Ольгу.

— Ну что вы, женщина, так сердитесь. Вы же не спросили, а он спросил. Я посоветовала ему подойти к кассе и попробовать купить билет на ближайший рейс до Софии, а там до Стамбула можно и на автобусе. Но осталось только два билета, и, думаю, советовать вам то же — напрасно вас обнадеживать.

— София? Это мне тоже подходит. А скажите, в Болгарию виза нужна?

— Нет, вы можете купить ваучер, его продают там же, возле касс, — девушка старалась сохранять любезность. — Ваучер — это документ для права въезда в страну. Вы, наверное, в Европе никогда не были?

— Большое спасибо, — поблагодарила ее Ольга. — Конечно, не была. — Конечно, она знала, что такое ваучер, и в Европе была. Она была женой крупного бизнесмена, но сейчас вошла в роль несчастной сорокалетней, никому не нужной женщины.

Игорь опять стоял в очереди в кассу, теперь там было человек десять, все хотели поменять билеты. Ольга встала человека через четыре от Игоря и раздумывала, что же она будет делать, если он билет купит, а она нет? «Переплачу десятикратную сумму тому, кто тоже купит билет», — решила она.

— Билетов на рейс Москва — София больше нет, распродана даже броня, — объявила кассирша. — Уважаемые пассажиры, не стойте напрасно у касс.

Игорь, которому билета тоже не досталось, повернулся и вышел из здания аэропорта, Ольга побежала за ним. Он сел в свой красный автомобиль. Ольга судорожно заметалась взглядом, ища машину, которую можно было бы нанять.

— Эй, дамочка, садись быстрее! — окликнул ее голос, и к ней подъехал желтый «Мерседес».

Ольга узнала своего знакомого водителя, хотела было спросить, что он тут делает, но машина Игоря уже тронулась с места.

— Вон за той красной «девяткой», — скомандовала Ольга, уже забыв о роли бедной женщины сорока лет — она ей больше была не нужна. — Разумеется, я заплачу.

— Как мне повезло! — засмеялся водитель. — Снова могу помочь женщине и вымолить таким образом прощение у всех тех, кого я бросал.

— Как вы думаете, куда он направляется? Ему нужно как можно быстрее попасть в Стамбул, а там забастовка в аэропорту, на рейс до Софии нет билетов. Неужели он едет домой и будет ждать? А может, есть еще какая-нибудь возможность?

— Он едет на Киевский вокзал, решил ехать до Софии поездом, — подумав, произнес водитель. — По крайней мере, судя по дорогам, которые он выбирает, едет он именно к Киевскому вокзалу, а оттуда ходят поезда до Софии.

— Значит, в Софию, — расхохоталась Ольга, на которую напало бесшабашное веселье. Сумка на этот раз была с ней, на заднем сиденье, второпях ее не стали класть в багажник, и Ольга расстегнула ее, достала рыжий парик, стянула с головы шапочку, пегие лохмотья, которые и волосами назвать было нельзя, стала ваткой, намоченной в косметическом молочке, стирать грим усталой женщины. Водитель едва не врезался в «КамАЗ», едущий впереди, который встал на светофоре, и отпустил восхищенным голосом матерную фразу. Потом, когда загорелся зеленый свет на светофоре, водитель тоже поехал в потоке машин, следуя в отдалении от красной «девятки», и кидал на Ольгу удивленные непонимающие взгляды.

— От такой сбегает парень! — усмехнулся он. — Быть того не может.

— Почему вы все твердите, что он мой парень, — засмеялась Ольга. — Почему вы вообще уверены, что здесь замешана любовь? Насмотрелись мелодрам?

— Ну что еще может быть между такой девушкой и таким парнем? Я жизнь повидал, знаю, — хохотал водитель.

Ольгу бросило в жар. «Ты мое счастье», — вспомнила она свои слова, которые шептала еще не так давно Игорю.

— Нет тут никакой любви, я из детективного агентства. — Она, глядя в зеркальце заднего вида, которое водитель предусмотрительно повернул к ней, надевала парик, красила губы в розовый цвет, вставляла зеленые контактные линзы.

Перед водителем очень скоро предстала рыжеволосая зеленоглазая веснушчатая девушка с пухлыми розовыми губками, нарумяненными щечками, одетая в очень модную дубленку, не скрывающую очаровательные ножки, обутые в кожаные сапожки на каблучках, с острыми носиками и вставками замши под цвет дубленки, со шнуровкой по длине вставок.

— Для детективного агентства вы слишком красивы, — засмеялся водитель, глядя на Ольгу. — У меня создалась новая версия. Вы с любовником едете врозь ликвидировать его жену-стерву.

— Тогда бы с ним была жена-стерва. — Ольга вновь помрачнела, вспомнив об Игоре, о том, как он делал предложение ее сестре.

— Меня, кстати, зовут Олег, представился шофер.

— А меня Агата, — сказала Ольга, другое имя в голову ей не пришло.

— Не подходит вам это имя, агат — камень черный, — шофер тоже оказался знатоком камней.

— Откуда такая красивая машина в таксопарке? — спросила Ольга, чтобы прервать неприятный ей разговор.

— Лужков закупил для такси партию «Мерседесов» в Италии, — отозвался шофер. — Мы своего рода элитарное акционерное общество, работаем только по вызову, но я сегодня нарушил правило, я их нарушаю время от времени, и работаю просто как обычное такси, если нет заказных клиентов, если я свободен, я включаю рацию, и мне сообщают новый адрес. Мне повезло, я дождался вас, и, надеюсь, когда вам надоест гоняться за вашим героем, а он ваш герой, как бы вы меня ни уверяли в обратном, вы позвоните в мою контору и вызовите именно мое такси. Номер телефона я не предлагаю, я не идиот и знаю, что такая девушка, если и возьмет его, то обманет, не позвонит. А ваш номер…

— А у меня пока нет ни номера, ни жилья, я лишилась всего из-за того, в красных «Жигулях», и я отомщу ему.

Через час они были уже на Киевском вокзале. Ольга с беспечным видом капризной девочки сидела и ждала, когда Олег, отключив рацию такси, словно он занят с клиентом, стоял вместе с Игорем в очереди за билетом. Билеты были лишь в спальный вагон, и Олег, вернувшись, сообщил Ольге, что она едет с Игорем в одном вагоне. Скоро объявили посадку. Олег проводил Ольгу на перрон. Он перестал задавать вопросы, кажется, поверил ей, но лишь в том, что парень лишил Агату квартиры, бросил ее, а она его любит и как-то желает ему отомстить, до поры до времени собираясь оставаться неузнанной.

— Был такой отечественный кинофильм, — мрачно сказал Ольге Олег. — Но там она добилась своего — вернула неверного любимого. «Летучая мышь» называется. Но, если у тебя будет не так, вспомни обо мне, я действительно успел в тебя влюбиться.

Парень был грубовато прямолинеен, и Ольга верила, что он не врет. Народ небольшой кучкой стоял перед вагоном в ожидании, когда проводница откроет дверь и начнет проверять билеты.

Игорь посмотрел на Ольгу лишь потому, что она попала в поле его зрения, отвел глаза и зевнул.

— Твой парень избалован женским вниманием, — шепнул Олег. — Не засмотреться на такую рыжеволосую красотку… Да, впрочем, он бросил тебя настоящую, а ты во стократ красивее без этого маскарада.

Ольге захотелось броситься под поезд, направляющийся в Киев.

— Можно, я тебя поцелую на прощание? — спросил Олег.

— Можно, — сказала Ольга. Все что угодно, лишь бы не под поезд.

Олег обнял ее и поцеловал, жарко и крепко, его дыхание участилось, а Ольга видела только, как Игорь мельком опять посмотрел на них.

«Хорошо, что я стала целоваться, — подумала она. — У мужчин тупая психология, если женщина кому-то нужна, она нужна и ему, и я еще использую этот момент». Она тоже обняла Олега и поцеловала его. В конце концов, она была ему благодарна за все. И деньги, всю сумму, что он заработал, возя ее по городу за красной «девяткой», он вернул. «Тебе понадобятся самой», — сказал он.

Игорь галантно пропустил Ольгу впереди себя в вагон, подождал на ступеньке, пока она махала рукой Олегу, потом, когда Ольга прошла дальше, поднялся сам.

«Изображает порядочного кавалера с манерами. Дрянь, мразь!» — ругала его мысленно Ольга, но на этом ее запас ругательных слов истощился. Все лезло ей в голову сказанное в полубреду: «Ты мое счастье», и ее просьба, чтобы долго держал на руках. «Не отпускай меня, держи так подольше». «Я специально так говорила, чтобы он не понял, что я не проститутка», — уверяла она себя. Но что было делать с невысказанной мыслью: «Мы созданы друг для друга». Загнать подальше и не вспоминать, забившись в угол мягкого дивана. Соседка, полная женщина лет пятидесяти, разодетая в каракулевую шубу и от этого казавшаяся еще полнее, попыталась начать с Ольгой разговор, а потом, когда проводник принес упакованный в пластиковую коробку легкий полдник, дама сняла шубу, съела все содержимое пакета: и йогурт, и бутерброды с салями, и булочку, и пирожное, выпила сразу чай, кофе, бутылку минеральной воды, — легла на диван, расстелив постель, и захрапела.

Есть Ольга не хотела. Она волновалась, готовясь к своему плану. Попыталась было смотреть в окно, пока еще было светло, но дама, улегшись, закрыла окно, опустив темную плотную штору. Ольга вышла в коридор, стала смотреть, как мимо пробегают заснеженные елочки, лиственные леса, облепленные снегом вместо листьев, огромные белые поля, замерзшие реки. Купе Игоря находилось по соседству. Сломай тонкую перегородку — и он рядом. Что за чушь опять лезет в голову? А когда-то давно этот человек казался ей таким же, как отец, — любящим, добрым, заботливым… Тоска давила все сильнее. Дверь купе Игоря открылась, и он прошел с полотенцем в туалет.

«Действуй, действуй», — подбадривала себя Ольга, а ей хотелось плакать. Вот Игорь показался в конце вагона, идет навстречу. Ольга улыбнулась ему, он словно не заметил улыбки, был непроницаем.

— У тебя сигаретки не найдется? — спросила Ольга. — Скучно, соседка храпит, а мои любимые сигареты друг нечаянно забрал, который провожал.

— Я не курю, — ответил Игорь, но остановился.

— А как же мне быть? — сложив розовые губки бантиком, спросила Ольга. Она создавала образ этакой беззащитной, поэтому доступной куколки.

— Ну, я не знаю, чем тут можно помочь, — пожал плечами Игорь. — Он забрал твои любимые сигареты, ведь так? Другие тебя не устроят?

— Да нет, если дорогие хорошие сигареты, — кокетливо тряхнула кудряшками парика Оля, — такие, как мои, то, может, устроят.

— Ну ладно, у нас с тобой разные понятия о деньгах, но я тебе помогу. Пойдем в вагон-ресторан, там наверняка такие продаются, — сказал он.

«Клюет! — возликовала Ольга в душе. — Напою его в ресторане и выведаю, зачем и куда он едет. А если не скажет? Скажет! Мужчины по пьяни любят хвастаться своими делишками, как дядя Коля. А Костя, когда выпивал, мог ночами напролет рассказывать о своих удачных сделках».

Ольга шла чуть впереди Игоря, покачивая бедрами. «Он даже не спрашивает моего имени. Знакомство завязывается после того, как люди скажут друг другу имена», — думала она, оборачивалась на ходу и сверкала белозубой призывной улыбкой, изображая Вику.

Наконец они дошли до вагона-ресторана. Игорь достал бумажник и попросил у буфетчика пачку «Астры».

— Возьми, такие сигареты курил на вокзале твой друг, а потом положил в карман. Стало быть, это твои любимые. — Он спрятал бумажник. — А зажигалку тоже он увез? Купить тебе?

— Нет, зажигалка осталась в сумочке, в купе, — отказалась Ольга. Курить «Астру» она бы не смогла, даже если бы очень вжилась в роль.

— Тогда придется вернуться, тебе ведь не терпится покурить, — сказал Игорь, поворачиваясь, чтобы уйти.

— Может, выпьем чего-нибудь? — предложила Ольга.

— Ладно, выпьем, — согласился он. — Бутылку ликера, пожалуйста. Женщинам нравится, сказал он.

Ольга готова была глаза ему выцарапать за эту фразу и за покупку ликера. Так было в их первую ночь. А она думала, что она единственная, и вот новый повод убедиться, что Вика была права, он всем так говорил… и не только говорил…

Они сели за столик, покрытый белой скатертью, посреди столика стояла плетеная вазочка с искусственными розочками. Официант принес рюмки, бутылку, откупорил ее.

— И еще коробку конфет, — приказал Игорь.

Ольга исходила злобой. Он так со всеми, и все западают. А она считала это чудом… Хорошо же она провела свое совершеннолетие, отдавшись этому проходимцу. А лицо не должно было выдавать ненависть, нужно было улыбаться, прикидываться такой вот навсегда оставшейся глупышкой, сохранившей детские манеры.

— Ах, какой вкусный ликерчик! И конфетки! — щебетала она. — Мой друг очень хороший и щедрый, но вы гораздо лучше.

— А ведь ты врешь все, крошка, — вдруг резко сказал Игорь.

— Это почему? — Стоило большого труда пожать плечиком, сыграть непонимание. Разве мои губки могут обманывать? — «Он видел, что за ним все время ехал этот чертов желтый «Мерседес», — подумала она. — И кто его знает, вдруг он заподозрил, что она шпионит за ним. Не могла найти машину побледнее…»

— Потому что женщина, привыкшая курить, когда выпьет, не сможет не закурить — это раз, а перед тобой лежат твои любимые сигареты.

— Но зажигалка!.. — возразила Ольга.

Игорь подошел к бару, купил ей зажигалку. Ольге пришлось затянуться «Астрой», сигареты были слишком крепкими, а она и так курила нечасто. Ольга закашлялась и отложила сигарету, а Игорь бросил ее в пепельницу. Ольга положила в рот конфету, чтобы избавиться от противного вкуса табака.

— Ты не куришь — это два, — сказал он. — А три — это то, что твой друг тебе вовсе не друг, а случайный попутчик, и ты даже не знаешь, что он курит «Астру».

«Он меня раскрыл!» — ужаснулась Ольга.

— Так для чего была выдумана вся эта история с сигареткой, другом? — допрашивал он ее, потягивая коньяк. — Пойдем-ка, пташка, ко мне, и ты мне все расскажешь.

— А ликер, конфеты мы бросим? — все еще валяя дурака, спросила Ольга. — Они такие вкусные.

— Мы возьмем их с собой, в мое купе, там и допьем, — сказал Игорь, поднимаясь. — А я послушаю тебя, зачем же ты все это придумала…

— Так в купе у вас разговора не получится, — заулыбалась Ольга. — Даже если ваш сосед спит, мы сможем его разбудить, а это нехорошо — вдруг человек устал.

— А я еду один, я, знаешь ли, купил целое купе, у меня такая привычка — люблю удобства, — сказал он, беря ее под руку.

«Он все понял, он знает, какую угрозу я для него представляю. Этот парень, Артур, вероятно, тоже что-то узнал, и он с ним так разделался. А что будет со мной? Ему достаточно одного удара, чтобы сделать меня калекой. И ничего не лезет в голову. Ведь можно же как-то объясниться?» — думала Ольга, пока Игорь вел ее в их вагон.

— Ой, пожалуйста, прости, мне нужно… — она смущенно захохотала, — мне нужно в одно место… Я пойду за полотенцем, за мылом. — Она быстро скрылась за дверью своего купе и закрылась изнутри.

— Мадемуазель, а как же ликер и наша беседа, — в дверь постучал Игорь. — И вам было куда-то так необходимо попасть…

— Я вас обманула, — захихикала Ольга. — Я просто хочу спать. — Она слышала, как он зашел в свое купе, лег на диван. Она тоже легла, их разделяла тонкая стенка. Ольга старалась не касаться ее, у нее было ощущение, что она прикасается к телу Игоря.

Соседка спала, издавая густой громкий храп. Как ни ворочалась Ольга, заснуть не удавалось, мешал дурацкий парик, а снять его она боялась — вдруг проснется женщина, с перепугу поднимет крик. Храп раздражал, и Ольге очень хотелось выйти из купе, но она боялась встретить Игоря. Что она ему ответит на его вопрос? Надо же так глупо влипнуть с сигаретами. Он же боится слежки, всех подозревает. За стенкой не было слышно ни звука. «Наверное, уснул», — подумала она. Она не успела осуществить свой план, соблазнить его еще раз, втереться к нему в доверие, может быть, даже стать его временной подружкой, сопровождать его повсюду в Турции. Правда, заплатить за это придется своим телом. Ольга почувствовала, как кровь опять прилила к ее щекам. А через какое-то время таможня: нужно придумать объяснение для тетки из купе, чтобы не приняла за шпионку, когда она предстанет перед таможенником в своем нормальном обличье, как и в паспорте. На цветной фотографии явственно виден цвет ее голубых глаз, так что линзы придется вынимать. Волосы, ладно, могла перекрасить… Столько ухищрений, и все зря. Теперь она не сможет гоняться за Игорем по Турции, у нее нет другой маскировочной одежды, а в рыжем парике он ее увидит за версту, а уж следить за ним в своем натуральном виде и того опаснее. Он засунет ее туда же, куда засунул Риту. Вдруг Ольгу осенило. Как же можно было так сглупить? Объяснение всем ее поступкам напрашивалось само собой, и только ее панический страх затмил ей разум. Конечно же, она не курит, конечно же, это была уловка и попутчик был случайный. А теперь ей понравился вот он, и она не против… Как просто… Он, вероятно, и сам на это намекал, когда приглашал ее в купе, где они бы остались одни, а она решила, что он ее раскрыл. Идти было страшно, но нужно. Как еще она выведает про Риту? Все же придется идти к нему в купе. От этой мысли ее бросило сначала в озноб, потом в жар. Она вышла из своего купе, тихонько притворила дверь. Ноги у нее были ватными, колотилось сердце. «А ты думаешь, разведчицам было легче?» — всплыла фраза, которую часто в детстве говорила Оле Вика, когда они воровали клубнику в чужих огородах и Вика посылала Олю разведать, не охраняется ли дом собаками без поводков.

Пальцы Ольги лежали на ручке купе Игоря. Вместо того чтобы чувствовать себя Юдифью, решившей переспать с Олоферном, выведать его секреты, а потом убить, Ольга вспоминала их первую ночь, вчерашнюю… Игорь был ее первым мужчиной — это не так легко забыть, даже если он и оказался мерзавцем. Он разбудил в ней женщину, и она чувствовала себя именно женщиной, стоя сейчас перед купе врага, а не бойцом, готовым сразиться с ним, чтобы отомстить за младшую сестру. Вдруг Ольга почувствовала, как у нее набухает грудь, как хочет ощутить вся ее кожа прикосновение его пальцев. Ах, как было непередаваемо чудесно в подпольном борделе клуба «Колибри», на кровати, где он точно так же сотни раз спал с настоящими шлюхами. Хорошо хоть ее сестру привел домой. Даже воспоминание о Рите не придало ей смелости. «А купе на ночь он все равно запер», — радостно подумала она, толкнула дверь, и она поддалась — тихо поехала на роликах в сторону. Сердце ушло в пятки. «Все, не бойся, жизнь и судьба твоей сестры в твоих руках», — сказала себе Ольга. Это немного успокоило ее, разогнало сладострастный туман, позволило ясно мыслить.

Она вошла, заперла дверь — это входило в ее планы. Плотная штора не была опущена, и в купе не было непроглядной тьмы, как в купе Ольги. С первого взгляда Ольга определила, что Игорь едет в купе один. Он спал, и бегущий свет от дорожных фонарей скользил по его лицу, волосам, не мешая его сну.

Ольга села на диван напротив, а он спал, не чувствуя ее присутствия. «С чего начать?» — думала Ольга. Опытной обольстительницей она не была никогда, мужчины соблазняли ее сами, даже когда она в первый раз пришла к мужчине в комнату так же, без спроса. «Нужно его разбудить. А вдруг ему это не понравится?» — думала она. А отчего-то так хорошо было сидеть, забравшись с ногами на соседний мягкий диван, раскачиваясь от движения поезда, переводить взгляд с такого знакомого лица, знакомого каждой черточкой, как бы не хотелось ей его забыть. «Ненависть подстегивает память», — решила Ольга. Но ненависти не было, был какой-то умиротворяющий покой, и за окном было так снежно, чисто и пустынно, и не могло в таком мире происходить таких грязных вещей — в нем не было места борделям, проституткам, сутенерам, грязным дельцам.

Поезд тряхнуло на повороте, и одеяло Игоря сползло на пол, открыв крепкую грудь, поросшую волосами. Недавно она целовала ее и хотелось прижаться к ней опять. Повинуясь порыву, Ольга по-матерински поправила одеяло, склонясь над спящим мужчиной, забыв, что имеет дело с грязным торговцем людьми. Но он этого не забыл, и его сильные руки обхватили Ольгу, лишь только она склонилась над ним, и увлекли на диван. Через секунду Ольга оказалась придавленной к дивану его телом, он рукой зажал ей рот, так что она не могла издать ни звука, а грудью прижимал к поверхности дивана — не пошевелиться, не то что вырваться. Вот только что Ольга, забыв обо всем, мечтала прижаться к его груди, и как осуществилась ее мечта?

— Ну что, кончились игры, Агата? — спросил он, глядя на нее сверху. Он чуть ослабил руку, зажимающую ей рот, чтобы она ответила.

Ольга понимала, что кричать бесполезно — чуть она повысит голос, и рот опять будет зажат.

— Я не Агата, вы ошиблись, — она подумала, что самое лучшее в ее положении продолжать игру. — Я не знаю, кто такая Агата.

— Есть такая писательница, Агата Кристи, мастер детективного жанра, и есть такая девушка, которая решила ей подражать, только вместо того, чтобы писать самой, а лучше — играть на сцене, полезла воплощать это в жизнь.

Рука Ольги рванулась к парику, но он свободной рукой перехватил ее и завел за спину, а потом быстро сдернул парик.

— Не жарко в нем было, Олененок? — усмехнулся он. — А где два других?

— Ты… ты узнал меня? — от удивления Ольга начала заикаться.

— Я всегда говорил тебе, что ты прекрасная актриса, Олененок, и ты своей игрой можешь обмануть любого, но не меня.

— Почему же не тебя? — усмехнулась Ольга. — Просто я бездарна.

— Ты еще как талантлива, я диву дался, глядя на тебя в «Колибри». Ты с твоей скромностью так гениально играла искательницу приключений, ночную бабочку.

— Так ты специально устроил этот поединок? — недоумевала Ольга. — Леня говорил, что ты мог вылететь с работы.

— Я и вылетел, — засмеялся он. — Но не мог же я позволить тебе лечь с кем-то в постель… Например, с Артуром или Грэгором.

— Ты мог бы и сам со мной не ложиться! — вскипела Ольга — лицо ее опять заполыхало.

— Значит, не мог, — хмуро ответил он, сел, выпустив ее.

Ольга перебралась на другой диван. Она ничего не понимала. Он был прежним, ее Игорем, как связать с этим его делишки?

— Ты бы вынула линзы, от них, наверное, болят глаза, да и видеть тебя даже зеленоглазой — и то счастье, но непривычное, — засмеялся он.

Ольга молча вынула линзы, глаза действительно болели.

— Что ты сделаешь со мной? — спросила она.

— А что бы ты хотела, Олененок? — спросил он. — Чтобы я взял тебя на руки и держал долго-долго? Если скажешь, я так и сделаю и буду держать, пока не придет таможня.

Ольга разрыдалась. Он еще и издевается, он сразу знал, кто она, и издевался тогда, и потом, и сейчас.

— Ну вот и слезы, — произнес он. — Я ведь сказал тебе сразу, когда ты пришла к директору «Колибри», — не ввязывайся в это дело. А ты не послушалась, переоделась женщиной-вамп, устроила дуэль за право обладания тобой, которая могла весьма плохо кончиться для тебя. Теперь вот едешь в Софию, вместо того чтобы сидеть дома и ждать.

— Тебе, наверное, не терпится выбросить меня из поезда, — сказала Ольга. — Ведь ты все знаешь, знаешь и то, что я сообщу властям в Стамбуле о твоей деятельности и тебя посадят, а мою сестру выпустят. Я так и сделаю, так что поторопись, скоро будет таможенная граница.

— Если мне чего-то и не терпится, так это поцеловать тебя, — сказал Игорь, — а еще взять на руки, ну и все, что потом бывает дальше между женщиной и мужчиной.

Он сгреб ее в охапку, пересадил к себе на диван.

— Значит, ты выслеживаешь меня и едешь за мной в Стамбул, чтобы освободить сестру, а меня сдать властям, — засмеялся он. — Но тебе это вряд ли удастся. Ты знаешь турецкий?

— Я обращусь в консульство. — Ольга металась, стараясь освободиться, но он не отпускал ее, и, как ни странно, в его объятиях было так хорошо…

— Ты придешь в консульство и скажешь: такой-то и такой-то человек поставляет девушек для турецкого публичного дома. Тебя спросят, откуда такие сведения? Чем они подтверждены? Спросят, в конце концов, где находится этот пресловутый публичный дом. И что ты скажешь им, владея русским?

— Я сначала выясню, где он находится, я сбегу от тебя, когда придет таможня, перевоплощусь так, что ты меня ни за что не узнаешь, — спорила Ольга.

— Я узнаю тебя, как бы ты ни гримировалась, как бы ни переодевалась. Это невозможно, Олененок. Но скажи мне сначала, почему всем этим не занимается всемогущий Константин Варламов, твой муж? У него дочерние фирмы по всем восточным странам, а в Стамбуле у него огромные связи, настолько огромные, что… — он замолчал, оборвав фразу, потом повернул к себе Ольгино лицо. — Так почему?

— Мы расстались больше двух лет назад, — сказала Ольга.

— Вот как, а мне этот брак казался счастливым.

— Мне тоже, — тихо ответила Ольга. — Но ты уже два раза сказал, что я не смогу обмануть тебя своей игрой, не смогу перевоплотиться, чтобы ты меня не узнал. Почему, интересно? Если ты утверждаешь, что я талантлива?

— Что тебя волнует больше: почему я тебя всегда узнаю или талантлива ты или нет? — засмеялся он.

Это было так странно — сидеть в обнимку с тем, кого когда-то любила, а сейчас злейшим врагом, который оказался хитрее и не станет жалеть ее в безжалостной борьбе подпольного бизнеса. Но она не боялась ни смерти, ни того, что окажется рядом с сестрой в борделе, где ее станут насиловать турки, ей было просто хорошо, и все. «Я глупо счастлив», — когда-то сказал он. Сейчас то же испытывала и она, ощущая силу его рук.

— Разве это не вытекает одно из другого? — Она даже улыбалась.

— Нет, не вытекает. Ты более чем талантлива, и я удивляюсь, кому и зачем нужно было переубеждать тебя в обратном. Наверное, этот человек преследовал какие-то цели и подорвал в тебе веру в себя… А я… да как, черт возьми, мужчина, который семь лет любит женщину, может не узнать ее? Есть ведь неуловимые жесты, которые тебе дороги, еле заметная мимика губ, я уже не говорю о том, что ты была без перчаток, а я помню, как выглядит любая морщинка на сгибе твоих пальцев. Ты особенно — не так, как все, — опускаешь глаза, поправляешь платье, прежде чем сесть… да мало ли чего еще, что не заметит никто из твоих знакомых, но непременно заметит человек, который тебя любит.

— Но мы не виделись почти три года, — тихо сказала Ольга, до которой никак не доходил смысл его слов, настолько это было невероятно.

— Все три года каждую ночь я представлял тебя…

— Ты делал предложение моей сестре! — Ольга даже вскочила с дивана, так это ее вдруг разозлило. — Ты говорил ей то, что никогда не говорил мне!

— Она была так похожа на тебя, и я, как последний дурак, думал, что она мне заменит тебя. Я потерял тебя и на этот раз действовал решительно, чтобы она осталась со мной как воспоминание о тебе, как живая фотография. Я думал, что полюбил ее, но я любил в ней тебя. А когда оказалось, что она другая…

— Ты отправил ее в бордель, — язвительно засмеялась Ольга.

— Я не знал этого, Олененок, прости меня. Она не хотела быть со мной, она хотела много денег. И однажды ко мне подошел один человек, Артур, он время от времени появляется в «Колибри» по каким-то своим делам, спросил, моя ли это девушка. Я ответил, что нет. Он сказал, что набирает танцевальную труппу и она очень подходит ему, он видел, как она танцует в стриптизе. Спросил о ее родственниках. Элен всегда уверяла меня, что она сирота. Отец у нее разбился, мать сошла с ума, сестер и братьев нет. Я сначала даже все выяснял, не можете ли вы быть хотя бы отдаленными родственницами, но она при упоминании о Днепропетровске мотала головой. Я познакомил ее с Артуром, и мы расстались окончательно. А потом появилась в «Колибри» ты и стала кричать о том, что у тебя пропала сестра. Я просил у тебя телефон, хотел разобраться сам, но не тут-то было. Ты чуть не прошла сквозь строй всех наших посетителей, когда заявилась как Агата, и лишь моя выдумка спасла тебя от того, чтобы переспать с ними со всеми. У нас несколько крутые законы, Олененок, а с проститутками у нас не церемонятся, им платят за количество мужчин, и они рады обслужить как можно больше человек. Потом, когда я запер тебя в машине, уже зная все, поняв, куда Артур отправил твою сестру, ты сбежала, опять не выслушав меня. И что теперь будет с нами обоими в Турции, не знаю даже я. Артур — человек достаточно страшный, за ним стоит хорошо организованная мафия. Самое лучшее, это тебе сойти сейчас, перед пересечением границы. А в Турцию разбираться со всем поеду я один.

— Я с тобой, — Ольга прижалась к нему еще сильнее, — я поеду с тобой.

— Мне будет легче там одному, — сказал Игорь.

— А я все равно поеду, я не сойду с поезда, а если ты станешь настаивать, устрою скандал, — упрямо сказала Ольга. — Поеду назло тебе. — Фраза получилась резкой и злой.

— Ты все-таки меня ненавидишь? За то, что я должен был сначала проверить, действительно ли Артур набирает танцевальную труппу, а потом уже знакомить с ним Элен? — спросил Игорь.

— Ее зовут Рита. — На глазах у Ольги выступили слезы. — Я ненавижу тебя за то, что ты не говорил мне таких слов, как ей. Я хотела за тебя замуж, а ты толкнул меня к Константину. Я была несчастна семь лет, я поняла это вчера, когда я… когда мы… Да даже если ты поверил тем словам, которые наговорила тебе про меня Вика, а она во всем мне призналась, ты должен был бороться за нашу любовь. Ты же мужчина!

— Я был глупее, наверное. И я считал, что силы для борьбы слишком неравны… Я ведь не мог пригласить тебя даже в ресторан, у меня не было денег, а у него была «Ауди», он дарил дорогие орхидеи, а ты — женщина. Я предоставил тебе право выбора… — грустно сказал он, — и ты выбор сделала.

— Да, после того, как ты поменял меня на Вику! — закричала Ольга.

Ладонь Игоря вновь зажала ей рот.

— Но ты же уехала ночью к другому, неужели я мог выдержать это один? Представлять тебя с другим, как ты целуешь его, обнимаешь, — говорил он.

— Я поехала не к нему, а в ресторан, и то лишь потому, что ты не обращал на меня внимания, не стал ждать после занятий и ушел неизвестно куда, вероятно, на свидание к другой. Когда я поднялась к тебе, чтобы во всем разобраться, тебя не было! — кричала Ольга, отталкивая руку Игоря.

— А я не стал ждать тебя, потому что во дворе института стояла «Ауди»… И я верил Вике, потому что всегда чувствовал твое настроение и состояние, а оно изменилось, ты стала обманывать. Ты не рассказала мне о знакомстве с ним, о даче, на которую поехала. Я подумал, что он больше понравился тебе и я не имею права стоять у вас на дороге.

— Меня убедили, что Костя снимет меня в рекламном ролике и я смогу заработать. А мне так хотелось красиво одеться, чтобы тебе не стыдно было встречаться со мной, приглашать в рестораны.

— Я уже сказал тебе, у меня не было денег. Я даже считал, что не имею права делать тебе предложение. Кто я был? Нищий студент, по ночам разгружающий машины… И я был прав, кто я сейчас! Был вышибалой, а теперь — вообще никто. А ты создана для другой жизни, ты талантливая актриса, тебе не нужен муж-неудачник.

— Да я сама неудачница, — продолжала кипятиться Ольга. — Однако твоя работа вышибалы не помешала сделать предложение моей сестре.

— Это другое. Охранник и стриптизерша — вполне подходящая семья, — ответил Игорь.

— Я ненавижу тебя, ненавижу! Целых семь лет ты снился мне ночами, и мне не хотелось просыпаться, и я научилась не видеть во сне лицо мужчины, который дарил мне счастье, чтобы было не так больно от безнадежности. Ведь я знала — тебя не вернуть, ты бросил меня!

— Не кричи, сейчас сбегутся все проводники, — Игорь закрыл рот Ольги поцелуем. Ольга старалась вырваться, но страстность поцелуя нарастала, и вскоре Ольга, перестав сопротивляться, сама стала отвечать на поцелуи. Как смешны были ее предположения, что острота сексуальных ощущений стерлась со временем, поэтому она не чувствовала ничего особенного ни с Костей, ни с Димой.

Стучали колеса, покачивался поезд, и купе то проваливалось в темноту, то озарялось светом фонарей. Сколько длилось блаженство, не знали ни Игорь, ни Ольга. Губы непроизвольно шептали в полубреду ласковые слова, а тела хотели слиться еще ближе, хотя ближе было некуда, и одновременным был вскрик счастья. И уже через несколько минут хотелось повторить его, но в купе постучали:

— Господа пассажиры, приготовьтесь к таможенному досмотру, — громко сказал проводник и перешел к следующему купе.

— Почему так скоро… — пробормотала Ольга.

Игорь помогал ей одеваться.

— Если бы ты не сбежала от меня после ресторана, у нас было бы гораздо больше времени. Я ведь давал понять тебе, что все понял, и звал тебя к себе, а ты заперлась в своем купе, разыгрывая глупую рыжеволосую дамочку, — смеялся он. — Кстати, почему ты не подумала о том, когда шла в «Колибри» изображать проститутку, что у черноволосых женщин волосы черные везде, и даже если бы это был не я, то догадаться о маскараде было бы несложно.

Ольга покраснела. Как она могла не подумать об этом! Но она же не собиралась заниматься сексом в «Колибри», а когда все же легла с мужчиной, мало что вообще понимала, вот как и сейчас.