Радуга в твоих ладонях

6

Поезд прибыл в Софию днем.

— Теперь нужно узнать, не кончилась ли забастовка в стамбульском аэропорту. Самое лучшее было бы вылететь самолетом прямо сейчас, мы должны спешить, чтобы опередить Артура. Иначе и следов твоей сестры мы не найдем.

Они позвонили в софийский аэропорт прямо с вокзала. Стамбульский аэропорт по-прежнему не принимал. Девушка из Шереметьева оказалась права в своих прогнозах: если бы они не поехали поездом, до сих пор сидели бы в Москве.

— А Артур, он не мог опередить нас? — волнуясь, спросила Ольга.

— Вряд ли Артур поедет поездом. У него отлаженная система. Он прилетает с девочками в аэропорт, и там его уже ждут с машиной. Волк сказал, что он перекупил у Грэгора двойняшек. Он хорошо платит за девочек. И мне платил, за Элен. Говорил, бизнес есть бизнес, и ты имеешь свою долю. Знал бы я, за что он мне платит!

Они взяли такси и поехали к автовокзалу.

— Конечно, если он испугался моих угроз, — говорил Игорь, — он будет один, без товара, полетит маскировать бордель.

— А до Стамбула нельзя поездом? — спросила Ольга и покраснела.

— Можно, — засмеялся Игорь. — Но это будет другой, сидячий поезд, а автобусом мы доберемся быстрее. — Он обнял ее, и они пошли покупать билеты.

До отхода автобуса на Стамбул оставалось полтора часа. Ольга впервые была в Софии и с удивлением слушала болгарскую речь, которая напомнила ей старославянский язык Библии — на первом курсе ВГИКа она посещала семинар. Болгары вместо восемь говорили «осемь», вместо я «аз».

Дожидаясь автобуса, они зашли в небольшой ресторанчик, и там Ольга пришла в восторг от болгарской кухни. Запеченный перец, посыпанный тертым овечьим сыром, она запивала сухим вином, и разве это могло сравниться с уткой по-пекински и другими изысканными блюдами в швейцарских, немецких ресторанах, где ее угощал Костя, ведь рядом сидел Игорь. Закажи он горбушку черствого хлеба и стакан воды, ей и это показалось бы чудесной пищей, потому что рядом был он и говорил:

— Ну и глупышка была ты, Олененок, разве мне важно было, в чем ты одета. Мне важно было, какая ты. Добрая, чистая, нежная, немного наивная и смешная.

Это можно было слушать вечно, и была твердая уверенность Игорь преодолеет все, справится с Артуром, со всеми, кто за ним стоит, но ее сестру они освободят, и потом, когда они вернутся, тоже все будет в порядке. Хотя он и потерял даже ту работу, которая у него была, и она тоже безработная, и Рита будет приходить в себя и больше уже не захочет подрабатывать по ночным барам. Но все равно — все будет хорошо.

— Вот если Артур все же испугался меня и тоже отправился поездом или машиной и сумеет опередить нас, он нас встретит с друзьями, и нам придется не сладко, — сказал Игорь, внезапно нахмурившись.

— Нет, не опередит, я почему-то знаю это точно. — Ольга провела пальцем по морщинке на лбу Игоря, разглаживая ее. — Все будет хорошо.

— Как мне не хватало этих слов в минуты отчаяния! — сказал он, целуя ее руки.

Подошел автобус, двухэтажный «Мерседес». На болгарском и английском объявили посадку. Ольга и Игорь, усевшись на сиденье, мягкое и удобное, откинули спинки и сразу уснули — сказались две бессонные ночи. Проснулась Ольга от головной боли поздно ночью, автобус ехал по узкой горной петляющей дороге, почти по серпантину. Пассажиры — турки, греки, болгары — почти все курили. От запаха дыма и крутой дороги у Ольги разболелась голова, ее начало подташнивать. Она беспокойно заерзала на сиденье. Над каждым сиденьем имелся кондиционер, но он не спасал от дыма. Игорь тут же проснулся, подкрутил что-то в кондиционере, подула струя свежего воздуха. Он положил голову Ольги себе на плечо.

— Спи, любимая, сама говорила, все будет хорошо — значит, так и будет, — сказал он, гладя ее по волосам.

— Я очень изменилась за эти годы? Постарела? — спросила она.

— Ты стала красивой и как женщина расцвела, а тогда была еще неоперившимся цыпленком, который всего боялся, — ответил он, продолжая гладить ее голову, лежащую у него на плече так удобно.

— Я и сейчас многого боюсь, вернее, боялась, — прошептала Ольга, опять засыпая. — А теперь не боюсь, потому что со мной ты…

Автобус остановился, Ольга и Игорь проснулись и посмотрели в окно.

— Таможня. Наконец-то, значит, утром будем в Стамбуле. Думаю, фортуна к нам и вправду милостива. Забастовка в Стамбуле продолжается, и Артур с девочками еще в Москве, — предположил Игорь. Думаю, он недооценивает меня и повезет их.

— Откуда ты знаешь, — удивилась Ольга, — про забастовку?

— Ты слышишь, у водителя работает радио. Оно ловит турецкую волну, а мне приходилось бывать в Турции по делу, и турецкий я знаю неплохо.

Они вышли, отдали паспорта, заплатили по десять долларов и получили визу.

— На целый месяц, — засмеялась Ольга. — Я уверена, что мы найдем Риту завтра.

— А я не уверен, сначала нужно найти Артура. Я летал с ним и знаю, в каком отеле он останавливается, но, когда он прибудет, неизвестно, — сказал Игорь.

— А что, если встретить его в аэропорту вместе с близнецами и заранее вызвать полицию! — предложила Ольга.

— Уверен, что близнецы откажутся давать показания, да и Артур тоже. Они скажут, что просто хорошие друзья и приехали посмотреть минареты. Какие бы они ни были, эти пятнадцатилетние девчушки, уверен, что полиции они испугаются больше всего. А самое вероятное, что Артур уже в самолете просветил их насчет всего, и их это устроило. В стриптиз ведь не идут очень нравственные люди, — сказал Игорь.

— В вышибалы тоже, — отрезала Ольга, и они замолчали.

Они ехали дальше, но больше не спали и даже не разговаривали, глядя в разные стороны. Игорь о чем-то думал, а Ольга созерцала в окно холмистый пейзаж, и червь сомнения закрадывался в ее сердце. «Он уже не раз бывал в Турции, он знает турецкий язык, он знает, где останавливается Артур. Что-то слишком много совпадений, и он не хочет, чтобы мы обратились в полицию», — думала она, и опять волна неприязни охватила ее. За холмами то появлялись, то исчезали тонкие шпили минаретов, они подъезжали к Турции.

В одиннадцать часов дня автобус прибыл в Стамбул. Едва выйдя из автобуса, Ольга и Игорь очутились в шумной толпе. Было тепло, и только с моря, невидимого отсюда, дул прохладный сырой ветер. Ольга хотела было скинуть дубленку, но надела ее опять. Люди вокруг них что-то кричали, все куда-то спешили, задевали их рюкзаками, сумками.

Игорь крепко держал Ольгу за руку. «Он что-то заподозрил, боится, что я снова убегу, — думала она, — обращусь в полицию».

— Такое ощущение, — весело болтала она, словно забыла их размолвку в автобусе, — что я попала куда-то в Вавилон. Мне кажется, тут все говорят на разных языках.

— Наверное, ты права, — хмуро сказал Игорь. — В Турции какая-то особенная атмосфера. Каждый раз, когда я приезжаю в Стамбул, я забываю, что существует наш, московский мир.

«Часто же ты ездишь в Стамбул, — подумала Ольга. — Уж не за тем ли, в чем обвиняешь Артура». Но так или иначе, а вырваться она не могла. Он, не выпуская ее руки, тянул сквозь толпу, неся в другой руке обе их сумки.

Около них услужливо остановилась желтая машина — такси, из нее выскочил суетливый вежливый улыбающийся шофер, распахнул заднюю дверцу. Ольга и Игорь сели.

Игорь что-то сказал по-турецки, машина поехала.

— Куда мы едем? — Ольга старалась скрыть страх в голосе. Вдруг он все же везет ее в публичный дом?

— Сейчас поедем в гостиницу и подождем приезда Артура, если он там уже не поджидает нас. Но, думаю, мы опередили его и паниковать не стоит.

Машина медленно ехала по запруженным автомобилями улицам Стамбула. Иногда, чтобы объехать затор, такси выезжало на пешеходный тротуар. Водитель часто смотрел на Ольгу в зеркальце заднего вида, улыбался, скаля желтые зубы, и что-то говорил по-турецки, видно, комплименты. Игорь что-то сказал ему, турок замолчал, стал смотреть на дорогу.

Ольга все продолжала злиться на Игоря и подозревать его.

— Какую гадость ты сказал шоферу? Привыкли там, у себя в клубе, всем хамить. Он мне ничего плохого не делал, а смотреть на меня позволено всем, — гневно выговаривала она.

— Я сказал ему, что ты моя жена, — ответил Игорь.

— Ну-ну, — Ольга забарабанила пальцами по стеклу. — Врать мы все горазды.

Игорь вздохнул, и между ними опять повисла пелена враждебности.

Гостиница, в которой они должны были остановиться, была расположена в центре Стамбула, недалеко от громадного храма Айя-София, увенчанного четырьмя розовыми минаретами. От Айя-Софии отходили, спускаясь с холма, несколько узких улиц, застроенных четырех- и пятиэтажными домами. Один из домов был чуть выше остальных — это и был отель, с маленьким рестораном внизу под открытым небом.

Улыбчивая девушка-администратор, турчанка с длинными иссиня-черными волосами, вручила им ключи от двухместного номера. Они расплатились, и, пропустив Ольгу вперед, на лестницу, Игорь помедлил и быстро передал девушке несколько купюр — она моментально спрятала их за стойкой.

Ольгу вновь начали мучить ужасы. Что, если Игорь заплатил девушке, чтобы она зарегистрировала его одного, а когда он избавится от Ольги, сдав ее в публичный дом, никто не докопается, что какая-то девушка Ольга Преображенская вообще как-то связана с Игорем.

— Зачем ты заплатил ей? — спросила Ольга.

— Я заплатил ей за то, чтобы она поселила нас на том же этаже, где забронирован номер Артура, а еще за то, чтобы она не сообщала ему о нашем появлении. Вот и все. Но ты задаешь слишком много вопросов. Если я что-то делаю, значит, это нужно. А если ты мне не будешь доверять, как раньше, мы вообще можем попасть в пренеприятнейшую историю, — сказал Игорь, занося вещи в номер.

Ольга внимательно посмотрела на него. Да, Игорь сильно изменился за время работы в клубе — стал более резким, деловым. Вполне возможно, что она и не ошибается на его счет и он на самом деле член этой организации, а не случайно попавший туда человек. Но нужно делать все так, чтобы он не знал о ее мыслях, а как это сделаешь, если он словно читает в ее душе. Но он так убедительно говорил в поезде о любви. Что ж, говорить умеет не он один…

Номер оказался просторный, с мебелью песочного цвета — двуспальная кровать в углу, маленький столик, два кресла, шкаф. На столике стоял телефон, напротив — небольшой телевизор. Вторая дверь вела в ванную и туалет.

Светлые шторы на окнах были раздвинуты, окно выходило как раз на ту сторону города, где был Софийский храм. В другой раз Ольгу восхитило бы это, но сейчас она пристально наблюдала за Игорем и думала, что он будет делать дальше.

— Не спуститься ли нам пообедать? — беспечно спросил он.

Обед тянулся медленно, и Ольга не обращала внимания на то, что ест.

— Что ты собираешься предпринимать для освобождения моей сестры? — спросила она.

— Завтра приедет Артур, забастовка закончилась, он нас введет в курс дела, — ответил Игорь.

— Значит, день до завтра мы проведем в номере? — спросила Ольга.

Пока он с ней, никуда не уходит, он и против нее ничего не предпримет.

— Ты побудешь в номере, а я схожу по одному делу, — ответил Игорь.

«Вот то, чего я боялась, — подумала Ольга. — Он оставит меня здесь, а сам пойдет проворачивать свои дела по ликвидации публичного дома или по перемещению его в другой район. А тот парень, Артур, которого они так боятся, именно пешка в игре, каковой хочет представить себя Игорь, и, конечно же, приезд Артура, который знает правду о поставках девочек, сорвет планы Игоря».

— А мне с тобой никак нельзя? — спросила Ольга.

— Нет, ты останешься, — твердо сказал Игорь.

Они поднялись в номер, Ольга смотрела, как Игорь надевает легкую куртку вместо той, в которой приехал. А ее сумка забита всякой ерундой — париками, пуховиком, шапкой. Она думала только о маскировке, совершенно не позаботясь о том, что в Турции теплее, чем в России. Игорь подошел к двери, вынул из замка ключ с биркой.

— Ты собираешься меня запереть? — вскипела Ольга. — Зачем?

— Я боюсь за тебя, а так я буду уверен, что ты в безопасности, — сказал Игорь, и Ольга услышала, как закрылся замок, и его удаляющиеся шаги.

Это нельзя было так оставить, и решение созрело мгновенно. Напрягаясь и отыскивая в голове английские фразы, Ольга на жутком английском объяснила администраторше по телефону, что ее муж ушел, захватив с собой по рассеянности ключи, что ее ждут в одном месте, а она не может выйти.

Ольга вся похолодела от страха, она не поняла, что ответила ей администраторша. А ведь если эта турчанка, которой платил Игорь, с ним в сговоре, ее не выпустят отсюда. Через несколько секунд она услышала, как открывается дверь. На пороге стоял улыбчивый мальчик-турок лет пятнадцати. Ольга накинула дубленку, сапожки и вылетела в коридор. Мальчик пожал плечами и запер дверь, догнал ее, протянул ключи, что-то говорил, — вероятно, что-то о ключе. Администраторша улыбнулась Ольге, спросила по-английски, довольна ли Ольга, и попросила вернуть ей ключ. Такое правило — должна прийти убраться горничная.

Ольга вылетела на улицу, Игорь спускался по одной из узеньких улочек, Ольга пошла следом, на огромном расстоянии. Он торопился и не оглядывался. Ольга поняла, почему он не взял такси, улочки становилось все уже и извилистее — ни одна машина не проехала бы по ним, люди проезжали только на велосипедах. Толпа мальчишек с визгом промчалась мимо, крича ей одно и то же незнакомое турецкое слово. На улочках были маленькие магазинчики, продавцы выходили на улицу, что-то кричали, подзывая. Ольга угадывала в их словах все то же незнакомое ей слово, что кричали мальчишки. Ольгу все больше охватывал страх, кварталы становились все беднее, стали похожи на трущобы, и, если бы не фигура Игоря, идущего впереди, она бы умерла от ужаса.

Игорь остановился около одного домика, как поняла Ольга, ресторанчика, зашел туда. Подождав немного, Ольга зашла следом.

Она увидела небольшой зальчик обычного ресторанчика, за столиками сидели отчего-то сплошь мужчины, большей частью турки, что-то ели, беседовали, пили. Увидев ее, некоторые повскакали с мест, произнося все то же слово. «Что же оно означает?» — начала злиться Ольга.

Игорь пересек зал, подошел к портьере, скрылся за ней. Ольга поспешила следом, за портьерой была лестница, уходящая вниз, в подвал. Игорь спускался, а Ольга, прижавшись к стене, ждала, куда он пойдет потом. Он подошел к одной из дверей, постучался условным стуком. Ольга запомнила его. Дверь открылась, и Игорь скрылся за ней.

Ольга последовала его примеру и, быстро сбежав по лестнице, постучала, как он. Ей открыл невысокий турок и что-то сказал. В незнакомых словах Ольга опять разобрала слово, уже начавшее ее нервировать тем, что она не знала смысла. Турок пропустил ее в помещение, и Ольга сначала ничего не могла разглядеть за клубами дыма, какого-то странного, непохожего на сигаретный. Когда глаза привыкли, она увидела мужчин, сидящих и лежащих на ковре в небольшой комнатке. Некоторые курили кальян, некоторые просто длинные трубки. Среди них были люди разной национальности, но европейцев не было. Кто-то из мужчин спал прямо на полу. Игоря не было видно. Вероятно, он скрылся за одной из двух дверей, ведущих из комнаты. «Где-то здесь и расположен публичный дом», — поняла Ольга. Она попала туда, куда хотела, но не знала, что делать дальше, и ей было невыносимо страшно. Она решила направиться к одной из дверей — наверное, Игорь там, уже ведет переговоры. Возможности помешать ему не было, потому что у Ольги не было оружия, но хотя бы убедиться…

Она пошла к двери, но маленький шустрый турок, что впустил ее сюда, перегородил дорогу, что-то говоря. И опять это слово… Оля покачала головой, давая понять, что не понимает его, показала на дверь, но он подтолкнул ее к другой. Ольга в состоянии полной паники вошла. Это была обычная комната, обставлена она была побогаче. Был даже диван, стол, телевизор. Двое мужчин, турки, пили что-то, наливая из огромной бутыли. Увидев Ольгу, они заулыбались, захохотали, что-то бойко стали говорить друг другу. Приведший Ольгу, по-видимому их подчиненный, тотчас ушел. Мужчины подошли к Ольге. Она вцепилась в полы дубленки, стараясь ее застегнуть, но их пальцы были сильнее, они быстро сняли с нее дубленку, и она осталась в костюме «Бетти», так она про себя именовала ту рыжеволосую дурочку, которую изображала в поезде. Бетти носила красную мини-юбку и желтый джемпер без рукавов. Мужчины с возгласами одобрения ощупали ее грудь, ноги, повторяя все то же слово.

Ольга закрыла глаза. Она не смогла бы справиться с этими двумя, и даже если очень сильно кричать, так, чтобы заглушить громкую турецкую музыку, на помощь ей вряд ли кто придет. Но турки, по-видимому, не собирались ее насиловать сами, они повели ее куда-то дальше, одобрительно поглаживая по бедрам, ногам, на своем языке высказывая ей восхищение.

Ее привели в другую комнату. Там за столом сидел Игорь и пил водку с азербайджанцем. Турки на своем языке что-то объясняли азербайджанцу.

— К нам зашла хорошая русская проститутка, — сказал на русском, но с заметным акцентом азербайджанец, обращаясь к Игорю. — Их тут много, этих белокурых сучек, развелось за последнее время. Они немного берут, но много дают, не пожалеешь.

Игорь вскочил, собираясь что-то сказать, но азербайджанец жестом остановил его:

— О публичном доме, который ты ищешь, она не знает ничего, если она бегает по бедным кварталам, значит, работает одна, а из борделей их не выпускают, держут взаперти, оттуда не сбежишь. Она нравится мне, мои друзья привели ее, чтобы я был первым, а они будут ждать свою очередь, но ты мой почетный гость, я уступлю первенство тебе.

Ольга ждала, что Игорь все объяснит своему другу, но он подошел к Ольге и с размаху ударил по лицу.

— Это моя жена, Гейдар, — грустно сказал он. — Она всюду выслеживает меня.

— Ты распустил свою жену, кто же ходит в таких юбках да еще в заведения, куда положено заходить только мужчинам.

Ольга онемела от боли и стояла молча, прижимая руку к щеке.

— Ты мало проучил ее, друг, она скоро у тебя по притонам голой бегать начнет, — возмущался азербайджанец.

— Я поговорю с ней дома, — грозно пообещал Игорь, беря Ольгу за руку выше локтя. Ей было больно, она знала, что останутся синяки, но вырываться она не смела.

— Спасибо, Гейдар, если понадобится помощь, я сообщу, — сказал Игорь, не обращая внимания на Ольгу.

— Какие разговоры, разве ты не спас меня однажды и я не в долгу у тебя? — Гейдар похлопал Игоря по плечу. — И прими совет друга — купи для своей жены хорошую плетку.

— Я так и сделаю, — сказал Игорь, выталкивая Ольгу в прокуренную комнату. — Ты что, прямо так и пришла? — спросил он у нее.

— Там осталась дубленка, — всхлипнула Ольга.

Игорь что-то сказал одному из турок, и тот принес Олину одежду.

— Зачем ты пошла сюда? А если бы мы с Гейдаром ушли? Ни одна женщина, если она порядочная, не осмелится зайти в такое заведение и вообще не покажется в таком виде в этом районе, — выговаривал ей Игорь.

Ольга хлюпала носом, стараясь не плакать. Впервые в жизни ее ударил мужчина, да еще тот, кого она все-таки любит, сколько ни убеждай себя в обратном, а приходится это признать. Она, конечно, виновата, она подозревала его, не верила ему, не послушалась, потащилась куда не надо. Но доходить до рукоприкладства, как в каменном веке… Это женщина может ударить мужчину, если он подлец, — ему будет только стыдно и неприятно. А он ударил ее так больно!

Они поднялись в номер. Вечерело. Ольга подошла к окну, продолжая сдерживать слезы.

Закат красил город и купола, минареты храма в розовый цвет. Стены храма и минарета были выложены розовым кирпичом, и многие дома в городе были грязно-розового цвета. Сейчас, на закате, это было особенно заметно. А впереди, не видимое из окон, было море, там был пролив Босфор, там ненавистный Ольге Восток был отделен от Запада узкой полоской воды.

— Прости, Олененок, я не мог иначе, он мой друг, но на Востоке свои законы, и он мог подумать, что я лишь хочу забрать в свое пользование приглянувшуюся ему проститутку. Это тебе не «Колибри». И он обиделся бы, а что было бы дальше, я не знаю… Но тебя спасти можно было только так. Ты же должна была заметить, что здесь все на тебя похотливо смотрят. Это все-таки Восток, а блондинка здесь — такая редкость. Поэтому Артур отбирает для публичного дома именно блондинок. И обычные проститутки, работающие по улицам, за которую приняли тебя, красятся под натуральных блондинок и одеваются, как ты. Ты видела хоть одну турчанку в мини? — Игорь обнял ее сзади за плечи, и так долго сдерживаемые слезы все же пролились.

— Это гадкая страна, — плакала она, уткнувшись ему в грудь.

— Это прекрасная страна, только нужно соблюдать ее законы, — утешал он ее.

— Я боюсь эту страну, — рыдала она.

— Ты просто устала и переволновалась, но виновата ты сама, а бояться нечего, я всегда буду рядом и смогу тебя защитить. Только ты не играй больше в свою Агату.

— Эту дурочку звали Бетти, — всхлипнула Ольга и успокоилась.

Они стояли у окна, глядя на ночной Стамбул. В объятиях Игоря город казался красивым. Своеобразным и величественным, хранящим древние культуры и традиции.

— Когда-то давно мы с Гейдаром по примеру одного человека тоже решили открыть свое дело, — рассказывал Игорь. — К тому времени я уже понял, что как сценарист я — неудачник. Мы создали фирму, которая должна была открыть сеть маленьких ресторанов-закусочных. Гейдар открыл в Стамбуле хороший ресторан, но все тот же человек, которому я хотел подражать, сделал все возможное, чтобы мы перестали существовать, хотя сам занимался совсем другим видом бизнеса. И дело было только во мне, ему нужно было растоптать только меня, но, так как капитал был общий, а убытки громадные, ресторан Гейдара превратился в маленькую забегаловку в полубандитском районе. Он знаком со многими злачными местами города, но о борделе, который нужен нам, не имеет никакого понятия. Но он обещал помочь, если я влипну в неприятную ситуацию…

— Прости меня, а я сомневалась в тебе, — обняла его Ольга, повернувшись к нему. — Но ты здорово отомстил за это, щека у меня до сих пор горит.

— Я старался ударить как можно слабее, но это должно было быть правдоподобно, — сказал Игорь, нежно целуя ее лицо.

— Игорь, а кто был тот человек, который разорил твою фирму? — спросила Ольга.

— Это мужские дела, Олененок. Я был столь глуп, что завидовал ему, а он был не умнее и завидовал мне, но в поединке победил он. Иначе и быть не могло. Я ни с одной задачей в мире не справился бы тогда, даже с самой легкой, — сказал Игорь.

— Почему? — спросила Ольга. — И зачем тебе нужно было открывать какое-то дело, ведь ты подавал надежды стать великим сценаристом?

— Я их не оправдал, как не оправдал ничего другого. — Игорь отвернулся к окну. — Понимаешь, когда ты ушла от меня, я сказал себе: все, я без нее не смогу жить. Но я смог, конечно, смог. И даже спал с другими женщинами, но все это было не то. Я, в общем-то, не жил, а делал вид, что живу, заставлял себя вставать утром, куда-то идти, что-то делать. Разумеется, мои сценарии стали нежизненными, ведь жизни не было во мне самом, и меня не отчислили из ВГИКа только за мои былые заслуги. Мастер говорил: творческий кризис, это пройдет, а я знал, что это не творческий кризис. Без тебя я — ничто. Без тебя в жизни нет смысла и незачем чего-то добиваться, ведь ты не любишь. Толстой сказал, что если человек разлюбил кого-то, то он его не полюбит опять, что бы тот ни делал. И не было стимула что-то делать, не было сил. Я днями и ночами думал о тебе и на большее был неспособен, ведь тебя невозможно было вернуть.

— А мужчина силен лишь тогда, когда рядом женщина, которую он любит и когда он уверен, что она любит его. — Ольге навсегда запала в память эта строка из недопечатанной страницы в комнате Игоря.

— Как точно ты сказала. — Игорь вздрогнул и повернулся к ней.

— Я прочла это в твоей комнате, на листе, вставленном в машинку. Так что ты обманываешь меня, Игорь. Ведь те слова были предназначены другой, той, что была передо мной и отказала тебе в свидании. Тогда ты пришел и увидел меня в своей комнате и, чтобы забыть ту, соблазнил, — горько сказала Ольга, чувствуя себя униженной. Зачем он почти слово в слово повторяет те слова, что она помнит наизусть? Ведь она так ревновала его к той неизвестной девушке.

— Это был сценарий, и писал я его о тебе и для тебя, — сказал Игорь. — Но я не знал тогда, что он окажется таким пророческим… Я ведь говорил тебе, что, когда мы встретились впервые, я ходил проверять, сможешь ли ты сыграть саму себя… Я любил только тебя одну и сейчас люблю… — Он опять отвернулся. — А ты можешь не терзать себя жалостью ко мне. То, что случилось между нами, — лишь твоя тяга к прошлому, не больше. К тому же ты играла. Тебе нужно было узнать, где твоя сестра. Я помогу тебе, и мы расстанемся, я уйду с твоего пути.

— Я думаю, Толстой был действительно прав, и если человек разлюбил кого-то, он его не полюбит опять, — сказала она, положила руки ему на плечи и почувствовала, как они напряглись. — Но а если он его никогда не разлюбливал? Тогда что?

— Тогда это глупость… и чудо. — Игорь повернулся к ней, улыбнулся, как когда-то давно, и улыбка у него была беззащитная и детская.

— Если твой отрывок из сценария окажется совсем уж пророческим, мы должны поцеловаться, — засмеялась Ольга. — Вернее, я должна тебя поцеловать…

За окном совсем стемнело, а они долго еще стояли у окна, но смотрели не на улицу, а в свои воспоминания, рассказывая друг другу о жизни, прожитой врозь.

— А куда же ты уходил тогда, вечером, перед нашей первой ночью, если не на свидание к другой? — спросила Ольга.

— Я подрабатывал ночами, — ответил Игорь, — но, увидев, что с тобой что-то произошло, договорился с товарищем, что он заменит меня, вернулся, зашел в твою комнату, застал там Вику, Алика и еще одного мальчика. Они мне все рассказали. Я пошел искать тебя, а тетя Маша сказала, что ты у меня. Я запер тебя, чтобы ты не сбежала, пока я пойду закупать все необходимое к твоему дню рождения. А иначе ты бы исчезла сразу, у тебя был такой вид, что ты ни минуты не осталась бы в комнате. И я был счастлив тогда и не ожидал, что ты хоть что-то испытываешь ко мне… — объяснил Игорь.

— А Вика сказала, что цветы и ликер — все предназначалось твоей девушке, с которой ты давно встречаешься, — сказала Ольга, прижимаясь к Игорю.

— Я думаю, довольно с нас недоразумений, и их больше не будет. И ты должна развивать мой сценарий дальше. Как ты думаешь, что было потом? — смеясь, спросил он.

— Потом ты взял меня на руки, — прошептала Ольга. — Потому что ни один из мужчин, живущих во Вселенной, так не умеет.

— Значит, я так и сделаю, — сказал Игорь, легко поднимая ее на руки. — Только утром напомни мне, чтобы я описал все подробнее — и это, и то, что последует за этим.