Расколотый рай

Глава 34

— Траск, я решил, что нам нужно поговорить. — Уэбстер устало потер переносицу. — Как говорится, обменяться мнениями. Прошлой ночью вы, рискуя жизнью, спасли Редстоуна и, я думаю, имеете право узнать, что мои бухгалтеры обнаружили в его бумагах.

Траск налил своему неожиданно появившемуся гостю чашку кофе. Уэбстер был в своем фирменном черном одеянии. Бирюзово-серебряные украшения поблескивали так же, как и всегда. Но углы рта были сейчас очерчены резче, и глаза не сияли обычной проницательной благожелательностью. Было очевидно, что в последние сутки он почти не спал.

— Признаюсь, это меня действительно интересует. — Траск протянул Уэбстеру кофе. — Но прежде всего — как себя чувствует Джоанна?

— Почти все время спит. Мы еще ни разу не разговаривали. Врачи утверждают, что, кроме транквилизаторов, она проглотила еще и какой-то галлюциноген.

— Наркотик, который дал ей Люттон?

— Да. Но общее состояние ее организма, слава Богу, достаточно удовлетворительное. — Уэбстер сжал кулаки. — Когда я думаю об этом негодяе Люттоне и о том, что он пытался с ней сделать…

— Вы собирались рассказать о Редстоуне, — напомнил Траск.

Уэбстер тяжело выдохнул.

— В госпитале сказали, что он выкарабкается. Этот хитрый сукин сын ограбил наш фонд на солидную сумму. — Белл сделал глоток из чашки и поморщился. Траск не понял: из-за вкуса кофе или от воспоминаний о Фостере Редстоуне.

— Люттон считал себя ангелом-хранителем «Института», — сказал Траск. — Но «мне удалось выяснить, что до приезда в Авалон его опыт в бизнесе ограничивался торговлей наркотиками. А здесь он содержал небольшое кафе. У, вас есть какие-нибудь соображения, каким образом ему удалось вывести на чистую воду такого опытного мошенника, как Редстоун?

Уэбстер пожал плечами.

— Полагаю, наверняка мы это никогда теперь не узнаем. Могу сказать только, что он добровольно вызывался работать в» Институте «. Причем без всякой оплаты. Некоторое время работал даже в офисе фонда.

— И возможно, случайно наткнулся там на какие-то подозрительные данные?

Уэбстер кивнул.

— Это единственное объяснение. Дело в том, что Редстоуну не нужно было особенно скрывать свои ухищрения. Ведь он распоряжался всеми финансами» Института «.

— Все равно остаются вопросы. А как же бухгалтерия и прочие специалисты по финансам, которые работают в вашем» Институте «? Почему никто из них ничего не заметил, а какой-то бывший торговец наркотиками смог во всем разобраться?

Уэбстер удивленно посмотрел на Траска:

— Вы хотите сказать, что здесь что-то не так?

— Да, именно это я и хочу сказать.

Уэбстер помрачнел еще больше:

— Струд прочитал мне записку, оставленную Люттоном. Там сказано, что, устранив Гатри, Редстоуна и Джоанну, он считает свою миссию законченной.

— Но он ее плохо выполнил. Джоанна жива, и у него не могло быть никакой уверенности, что мертв Редстоун. Единственный, кого он убил до конца, это Гатри. Так зачем же ему кончать жизнь самоубийством?

— Кто знает? — Уэбстер напряг челюсть. — Он сумасшедший. А сумасшедшие совершают безумные поступки. Может быть, он убил себя от отчаяния, что наделал так много ошибок.

Траск подошел к балкону и встал рядом с Уэбстером.

— Все равно торчат еще несколько ниток, которые хочется потянуть за конец.

— Например?

— Например, Лиз Гатри. До сих пор не известно, где она и что с ней.

Уэбстер кивнул:

— Да. Меня тоже это беспокоит. Струд по-прежнему считает, что она уехала из города по делам. К тому же в записке Люттон ее не упоминает.

— Частный детектив, которого я нанял, сейчас усиленно разыскивает ее. Сегодня утром он звонил и сказал, что уже близок к завершению операции. Если повезет, то сегодня он обнаружит ее.

Уэбстер слабо улыбнулся:

— Значит, есть надежда, что она жива. И то слава Богу.

— Мне бы очень хотелось узнать у нее кое-что.

Уэбстер вопросительно вскинул брови.

— Имя персонального гуру, который руководил ее занятиями по медитации. Он был у нее в то утро, когда она внезапно исчезла из города.

— Но у нас нет практики назначать персональных гуру. Тем более с выездом на дом. — Уэбстер недоуменно пожал плечами. — Должно быть, это мошенник Редстоун. Он выдавал себя за ее персонального гуру, чтобы заставлять выписывать чеки на счет, который он контролировал.

— Может быть, — отозвался Траск после недолгих размышлений.

Уэбстер снова слегка улыбнулся:

— Я вижу, вы не совсем удовлетворены.

— Меня вообще удовлетворить очень трудно.

Уэбстер кивнул.

— Наверное, именно поэтому вы такой успешный бизнесмен. Траск, я знаю, это не мое дело, но, как и каждому в этом городе, мне известно, что вы приехали сюда получить ответы на вопросы, связанные с гибелью вашего отца. Мне также известно, что вы их так и не получили.

— Я их получил. Просто ответы оказались другими. Не такими, как я ожидал.

— В жизни такое случается. Конечный результат гармонической конвергенции редко бывает таким, каким мы его предвидим. Но это не означает отсутствия резонанса энергетических вихрей.

— Белл, если вы не возражаете, сегодняшнюю лекцию по парапсихологии я бы предпочел пропустить. Просто нет настроения.

— Я понимаю, вы не придерживаетесь нашего учения, но согласитесь, ваше появление в городе именно в такое время не могло быть случайным.

— Это верно. Я приехал на открытие отеля.» Натан прав, больше мне в этом городе нечего делать. Кроме, пожалуй, самого главного «.

Гарриет ласково улыбалась Алексе.

— Пора закрывать магазин, дорогая. Может быть, мы пойдем куда-нибудь посидим за чашечкой чая? Вспомним старые времена.

Алекса открыла еще одну коробку с горгульями.

— Вот уж чего бы мне не хотелось делать, Мак, так это пить с вами чай.

— В таком случае давайте выпьем кофе, — невозмутимо отозвалась Гарриет. — В конце аллеи я заметила симпатичное маленькое кафе.

— Оно закрыто, — Алекса посмотрела на монстров в коробке и закрыла крышку. — Мак, что вам от меня нужно?

— О, дорогая, я вижу, вы все еще немного на меня обижаетесь.

Это уже было слишком. Алекса сунула коробку с горгульями на стеллаж и повернулась к Гарриет.

— Обижаюсь? Вы это так называете? Притворялись моим другом и наставницей, а потом бессовестно подставили. Бросили в полном одиночестве разбираться с разгневанными клиентами. Как говорится, попросили посторожить чемодан, а сами сбежали…

— Послушайте, дорогая, я знаю, вы не поверите, но у меня никогда не было намерений вовлекать вас в неприятности, связанные с моим маленьким побочным бизнесом.

— Подделка произведений искусства — маленький бизнес? Вы обманули многих людей, Мак. И не простых людей. Они очень не любят, когда их дурачат. Особенно эксперты.

— А я довольна, что оставила в дураках экспертов и так называемых критиков. — Гарриет лукаво подмигнула. — Очи получили по заслугам, эти высокомерные ханжи.

— Эти высокомерные ханжи сломали мне карьеру. Пришлось уехать, открыть этот магазин и ждать, пока скандал утихнет. Возможно, я вообще больше никогда не смогу оправиться от этого удара.

— Чепуха. На самом деле этот скандал сделал вам отличную рекламу. Положитесь на меня.

— Положиться на вас, Мак? Вы меня предали, и…

— К чему такая мелодрама, дорогая? — прервала ее Гарриет с кроткой улыбкой. — Все будет прекрасно, поверьте. Выйдут обзоры вашей дивной коллекции ар-деко для корпорации» СЕО Авалон резортс инк.«, и вас немедленно провозгласят выдающимся экспертом. А то, что вы в» Галерее Макклелланд» выставляли подделки, придаст дополнительную пикантность. Только и всего.

— Какую еще пикантность? Если когда-нибудь снова в печати фамилия Макклелланд появится рядом с моей, я обречена.

Харриет грустно покачала головой:

— У вас, моя дорогая, фантастический инстинкт, когда речь идет об искусстве начала двадцатого века, но вы еще очень слабо разбираетесь в нравах, царящих в мире искусства.

Алекса скрестила руки на груди.

— Кое в чем я все же за последний год разобралась. Благодаря вам.

— Вздор. Вы просто не понимаете, насколько важна в нашем деле некая загадочность.

— Какая еще загадочность? Вы, наверное, хотели сказать — глупость?

— Нет, дорогая, я говорю об очень важном качестве искусствоведа. Если он имеет харизму, если его имя окружает некий романтический ореол, недостатка в клиентах у него никогда не будет.

— Да что вы? — Алекса взмахнула рукой, показывая на заднюю комнату, заставленную имитациями мраморных статуй, увешанную дешевыми гобеленами и фальшивыми мечами. — Вот это и есть загадочность?

— Дайте только срок, моя дорогая, — мечтательно проговорила Харриет. — Эти молодые люди, они всегда такие нетерпеливые.

— Нетерпеливые, говорите? — завопила Алекса. — Значит, вы…

Внезапно ее голос пресекся. В дверях появился улыбающийся Дилан с пластиковым стаканчиком в руке.

— Извините. — Он бросил смущенный взгляд на Алексу, затем на Гарриет. — Я помешал вашей беседе?

Гарриет выдала ему очаровательную улыбку, какая была у нее всегда наготове для клиентов.

— Вовсе нет, мой мальчик. Мы с Алексой — старые приятельницы и целый год не виделись. Так что времени побеседовать у нас еще будет предостаточно.

— Понимаю. — Дилан посмотрел на Алексу.

— Ты что-то хотел, Дилан?

— Вот, принес тебе чаю. — Он протянул пластиковый стаканчик. — Со льдом. Я поставлю его здесь, на прилавок.

— Спасибо, Дилан.

— Не стоит. — Он сделал шаг назад и задел спиной рыцарские доспехи семнадцатого века. Раздался громкий лязг. Это упала на пол металлическая рукавица с крагами. — Ой! — Бледное лицо Дилана залилось краской смущения.

— Молодой человек, здесь надо быть осторожным, — весело заметила Гарриет.

Дилан поднял рукавицу и со смущенным видом протянул Алексе:

— Я не уверен, что смогу ее правильно приделать.

— Положи на стол, — сказала Алекса. — Я займусь этим потом.

— Хорошо. — Дилан положил тяжелую рукавицу на прилавок. — До завтра, Алекса. — Затем вежливо кивнул Харриет. — Всего доброго, мэм. — И поспешно скрылся за дверью.

Гарриет посмотрела на Алексу:

— Кажется, ваш приятель какой-то неспокойный.

— Увидел вас и заволновался.

— Но, дорогая…

— Вы и меня заставили волноваться. — Алекса взмахнула рукой. — Скажите, Мак, зачем вы пришли?

Улыбка Гарриет, наверное, успокоила бы и разъяренного дьявола.

— Все очень просто, дорогая. Мне нужна ваша помощь.

Алекса ошеломленно уставилась на Гарриет:

— Помощь?

— Да, помощь.

— Мак, вы ошиблись адресом. — Алекса решительно повернулась к стеллажу с коробками горгулий. — Я занята.

— Но это не займет у вас много времени. Мне нужен совет.

— Никогда не поверю, что вы пришли сюда за советом. — Алекса сняла со стеллажа, очередную коробку и с шумом ее раскрыла. Горгульи вытаращили на нее свои ехидные глазки. — Вы коварная женщина, Мак. Я так для вас старалась, и вот, посмотрите, что вы со мной сделали.

— Дорогая, благодаря мне вы скоро станете легендой в мире искусства. Вы превзойдете этого олуха Пакстона Форсайта. И ваш вердикт по любой вещи, созданной в первой половине двадцатого века, будет принят как истина в последней инстанции.

— А как же, конечно. — Алекса чувствовала нарастающую тревогу. В ней все сильнее укреплялась уверенность в том, что Джоанна тогда пыталась сообщить ей что-то очень важное. — Мак, я понимаю, что вы так просто все равно отсюда не уйдете. Поэтому давайте перейдем к делу.

Гарриет откашлялась.

— Хм, дорогая, сейчас я работаю с одним довольно солидным клиентом.

Алекса быстро оглянулась.

— То есть продолжаете?

— Конечно. — Гарриет хихикнула. — Разве можно представить меня сидящей в кресле-качалке с вязанием?

— И что у вас сейчас за клиенты?

— Богатые, умные коллекционеры, которые по той или иной причине предпочитают не иметь дела с галереями и аукционными домами.

— Почему? Боятся разоблачения?

— В некоторых случаях — да, — призналась с улыбкой Гарриет. — Одним может угрожать, например, депортация. Другие просто одержимы манией анонимности. Вы же знаете, коллекционеры — странный народ. Я обслуживаю тех, кто предпочитает не высовываться.

— Значит, вы работаете на криминалитет. Поздравляю, Мак. Это восхитительно.

— Вы правы, работа с такими клиентами имеет свою специфику. Так вот, послушайте, моя дорогая, дело в том, что недавно я приобрела для своего клиента очень интересную вещь Икаруса Ивса — «Танцующего сатира».

Алекса замерла.

— Неужели?

Гарриет смотрела на нее невинными глазами.

— Уверена, вы эту работу знаете.

— Да, я знаю подделку под Ивса — вашу подделку, несомненно, которую Эдвард купил у Форсайта.

— Милая, вы совершенно правы. И она включена в коллекцию корпорации «СЕО Авалон резортс инк.».

— Стоит в западном крыле. Рядом с номером генерального директора корпорации. — Алекса сердито посмотрела на Гарриет. — А настоящая у вас, верно?

Преисполнившись гордостью, Харриет закивала.

— Я подсунула копию Пакстону Форсайту, а он, как и следовало ожидать, не заметил разницы. И Эдвард Вэйл, этот очаровательный простофиля, купил ее для коллекции курортного отеля в Авалоне. Узнав, что экспонаты отбираете вы, я не сомневалась, что подделка будет обнаружена.

Эта новость привела Алексу в смятение.

— Неужели о моем участии в работе над коллекцией уже известно?

— Конечно, дорогая. Я же говорила, что очень скоро вы станете легендой.

Алекса нахмурилась:

— Ну и в чем ваша проблема?

— Проблема, — осторожно произнесла Харриет, — состоит в том, что у моего клиента, к сожалению, имеется каталог авалонской коллекции, составленный Вэйлом. Он увидел там «Танцующего сатира»и теперь хочет подтверждения подлинности своего.

На некоторое время в магазине установилась тишина. Затем до Алексы дошла комичность ситуации, и она громко рассмеялась.

— О Господи, это же просто великолепно! Мак, вы попали в собственную ловушку. Ваш клиент боится, что вы ему всучили подделку. Он думает, что настоящий «Сатир»в авалонской коллекции.

— Боюсь, что дело обстоит именно так. — Гарриет тихо кашлянула. — К сожалению, мой клиент склонен видеть данную ситуацию в несколько мрачных тонах.

— Но это именно то, чего вы заслуживаете, Мак. — Алекса задумчиво посмотрела на стеллаж. — А при чем здесь я?

— Мой клиент потребовал экспертизы своего «Сатира». — Гарриет сделала многозначительную паузу. — И он хочет, чтобы этим экспертом были вы.

Алекса медленно повернула голову.

— Я?

— Да, вы, дорогая. — Гарриет широко улыбнулась. — Забавное положение, не правда ли?

— Уморительное.

— Обещаю, что если вы убедите моего клиента в подлинности его «Сатира», то на этом все и закончится. Фальшивый может оставаться в коллекции корпорации «СЕО Авалон резортс инк.» хоть до скончания века. И никто ничего не заподозрит. Никогда. Мой клиент совсем не заинтересован, чтобы стало известно о существовании фальшивого «Сатира». Он желает всего лишь удостовериться в подлинности приобретенной вещи.

— Мак, я была о вас лучшего мнения. Неужели вы действительно надеетесь, что я стану помогать вам выпутываться из этого неприятного положения?

— Перестаньте дуться, дорогая. Неужели наша дружба не в состоянии выдержать такое маленькое недоразумение?

— Вы заставили меня расхлебывать кашу, которую заварили, и называете это недоразумением? Да я не… Ой!

— Алекса, что с вами, дорогая?

«Вот, значит, о чем она говорила, — прозрела Алекса, пристально всматриваясь в выглядывающий из-за коробок угол бирюзовой обложки дневника» Измерений «. — Я искала в коробках, а она просто сунула его за стеллаж».

Алекса энергично принялась разбирать стеллаж, чтобы можно было добраться до дневника.

— Осторожно, дорогая. — Гарриет с тревогой наблюдала, как Алекса перекладывает коробки. — Они такие тяжелые. Может быть, я могу вам помочь? А то вы держите эту тяжесть фактически одной рукой…

— Да, вы можете мне помочь, но не… — Алекса уже дотянулась до дневника.

И замерла.

Одной рукой… Рукой…

Перед ней возник Дилан, протягивающий правую руку за упавшей рыцарской рукавицей.

— О Боже! — прошептала она. Гарриет недоуменно смотрела на нее:

— Что случилось, дорогая?

— Я вспомнила.

— Что-то важное?

— Может быть.

— И что же это, дорогая?

— Сегодня Дилан не надел браслет «Измерений».