Раскрой мне объятия

9

Старый слуга мисс Феербанкс провел Нэнси в большую гостиную и исчез, два раза переспросив имя гостьи. По прошествии десяти минут Нэнси забеспокоилась.

Этот старик вполне мог забыть сказать мисс Феербанкс о том, что я пришла, раз уж не в состоянии запомнить даже мое имя, подумала она с иронией. Вот будет смеху, если я просижу тут полвечера, а окажется, что мисс Феербанкс и знать не знает о том, что я здесь.

Однако Нэнси была слишком несправедлива к слуге, так как мисс Феербанкс вскоре появилась на пороге и принялась извиняться за то, что заставила Нэнси ждать.

– Надеюсь, ты не слишком на меня обиделась? – спросила Раймона. – Я разговаривала по телефону с одной заядлой сплетницей и никак не могла от нее отделаться. Прощание с ней затянулось на пятнадцать минут, пока я не сказала, что у меня началось дикое расстройство желудка и я больше не в состоянии продолжать разговор.

Нэнси от души рассмеялась.

– Прекрасный способ избавляться от надоедливых знакомых, – одобрила она. – Надо будет взять на заметку.

– Хорошо, что ты пришла, – сказала Раймона.

Она взяла со столика позолоченный колокольчик, стоящий на миниатюрном подносе, и позвонила.

– Люблю старомодные обычаи, – пояснила она, заметив удивленный взгляд Нэнси.

В гостиную вошел все тот же старый слуга. Он двигался страшно медленно, еле волоча ноги.

Как он справляется со своими обязанностями? – мелькнуло в голове у Нэнси. Он уже так стар, что на его месте я давно бы ушла на пенсию.

– Принеси, пожалуйста, нам чай, Джекоб, – попросила Раймона. – И побольше печенья. Нам предстоит долгий разговор. – И она подмигнула Нэнси.

– Он давно работает у вас? – спросила Нэнси, когда Джекоб вышел.

– С тех пор, как мне исполнилось пятнадцать. Он тогда был настоящим красавцем, хотя в это и трудно сейчас поверить. У меня с ним когда-то был роман.

– Да? – Глаза Нэнси загорелись от любопытства. – Значит, он здесь потому, что вы еще любите его?

– Ты слишком много читала любовных романов, – рассмеялась Раймона. – Моя любовь к нему жила всего два месяца. Потом я влюбилась в садовника. Я была очень любвеобильной. Может быть, именно поэтому я и не вышла замуж. А Джекоба я держу до сих пор только потому, что он чрезвычайно исполнительный. Хотя и сильно сдал за последнее время. Но таковы уж мы, люди: нам трудно отказаться от привычного. Будь то вещи или же живые существа.

– Разве вам никогда не хотелось создать семью? – спросила ее Нэнси.

Мисс Феербанкс оценивающее взглянула на Нэнси.

– Что ж, пожалуй, тебе я могу сказать правду, – заявила она. – Если бы ты была на несколько лет помоложе, то я, разумеется, никогда не стала бы этого говорить, боясь испортить твою непорочную душу, но сейчас можно…

– Потому что я уже не такая непорочная, как пару лет назад? – спросила Нэнси улыбаясь.

– К сожалению, не знаю, какая ты была пару лет назад, – сказала Раймона и тоже улыбнулась. – Итак, я не вышла замуж потому, что слишком любила свободу отношений. Вот такая я неправильная. Это меня следовало бы называть порочной. Я даже не обиделась бы. У меня было очень много любовников, хотя красотой я не блистала. Однако мужчины слетались ко мне, как пчелы на мед, даже не зная о том, что у меня более чем приличный счет в банке и положение в обществе. А хотя, если честно, наверное, я просто так и не встретила того единственного мужчину, за которого хотела бы выйти, – закончила Раймона свою эпопею.

Джекоб внес поднос с чайником, чашками и вазочкой печенья. Раймона жестом пригласила Нэнси сесть на диванчик, перед которым стоял маленький столик, куда слуга и водрузил угощение.

– Итак, расскажи мне о своей здешней жизни, – попросила Раймона. – Очень, знаешь ли, хочется быть в курсе твоих дел. Например, нашла ли ты общий язык с Ариэль?

Нэнси фыркнула и развела руками.

– О нет. Вряд ли это когда-нибудь произойдет. Когда я узнала, что у меня есть сестра, я страшно обрадовалась, а потом, познакомившись с ней, поняла, что радоваться было нечему. Жаль.

– Она считает тебя деревенской выскочкой, – сказала Раймона. – Ариэль вся в мать. Впрочем, ты уж извини, дорогая, отец у тебя тоже не подарок. Хотя он мужчина, и из-за этого факта ему можно многое если не простить, то понять. Он не первый мужчина и, к сожалению, не последний, кто бросает свою семью ради прекрасных глаз пустоголовой дурочки.

– Он утверждает, что это была настоящая любовь.

– У него к ней, возможно. Но вот его второй женой двигал исключительно расчет. Любовь, разумеется, тоже присутствовала. Любовь к деньгам.

– Печально.

– Что печально?

– Что мой отец такой дурак.

Раймона расхохоталась.

– Что поделаешь. Так что теперь ты понимаешь, почему я так обрадовалась, когда поняла, что ты пошла в мать.

– Я рассказала ей, что познакомилась с вами, и она очень обрадовалась. Просила передать большой привет и выразила надежду, что надеется когда-нибудь увидеть вас.

– Буду рада, – искренне ответила Раймона. – Но полагаю, что она вряд ли приедет сюда по доброй воле. Не знаю, что должно для этого случиться. Если только ты решишь выйти замуж.

Нэнси взяла чашку с чаем и поднесла к губам. Она задумалась над тем, что сказала Раймона. Да, вероятно, Нэнси так и придется жить на два дома. Потому что мать сюда никогда не приедет, а Нэнси не сможет надолго оставить ее одну.

– Я полагаю, что тебе нужна моя помощь, – сказала Раймона, внимательно следя за Нэнси. – Кто-то говорил мне, что ты совсем не умеешь вести себя в обществе.

На щеках Нэнси загорелся яркий румянец. Не очень-то приятно, когда говорят об отсутствии у тебя манер.

– Я наблюдала за тобой, – продолжала Раймона, – и в принципе ничего страшного не обнаружила. Просто кое-чему следует тебя подучить. Готова начать урок или плюнешь на эти правила?

– Я бы плюнула, – со вздохом сказала Нэнси, – но, боюсь, что это был не последний званый ужин в моей жизни. Мне все равно, что скажут обо мне другие, но не хочется подводить папу.

– Расскажу коротко все, что тебе следует знать. Основное. Правда, за один вечер всему не научишься, но я надеюсь, что ты станешь частой гостьей в моем доме. – Раймона взглянула на часы. – Будем отводить урокам по полтора часа. За это время мы успеем и чаю выпить, и заодно посплетничать мимоходом.

– Чтоб мне лопнуть! – воскликнула Нэнси, пораженная тем, что попала на урок.

– И вот этого тоже не надо, – тут же включилась в игру Раймона. – Никаких «чтоб мне лопнуть». Ты же приличная женщина. Ну что за выражения!

– Ой, простите, – сказала Нэнси и смиренно вздохнула.

– Итак, начнем с приветствия, – произнесла Раймона. – Ты уже поняла, что говорить всем чао – неприлично. Тем более когда человек старше тебя. Вполне подойдут приветствия вроде доброе утро, вечер, день и тому подобное. Или же ограничься банальным: привет. Это слово стало настолько универсальным, что нет ничего плохого, если ты с кем-нибудь будешь здороваться подобным образом.

– Ариэль при встрече целуется в щеку, – сказала Нэнси. – Меня попробовала облобызать одна кумушка, но я не далась.

Раймона захихикала.

– Есть такие. Светские поцелуи тоже не в моем вкусе, но приходится с ними мириться. Кстати, для них тоже существуют правила. Обмениваясь поцелуями, нужно подставить правую щеку навстречу правой щеке того, кто тебя приветствует. После этого нужно слегка отстраниться и подставить левую щеку, чтобы не столкнуться лбами. А то иной раз искры из глаз сыплются, – закончила Раймона под звонкий смех Нэнси.

– А если большинство людей мне не знакомы?

– Не пытайся вспомнить, как кого зовут. Пока не перезнакомишься со всеми, это бесполезно. Вот станешь такой же старой, как я, будешь знать членов каждой семьи этого города вплоть до шестого колена.

– С этим я как-нибудь разберусь, – сказала Нэнси. – Я уже поняла, что для того, чтобы не показаться невежей, нужно всего лишь глупо улыбаться.

– Совершенно верно, – подтвердила Раймона. – За идиотскую сладкую улыбку эти люди обычно прощают любые твои погрешности. Однако не перестают за глаза говорить о тебе гадости.

– Не очень обнадеживает.

– А что поделать? Такова жизнь в мире и в обществе. На этой планете все живут по выдуманным правилам. И эти законы касаются всего: поведения, работы, распорядка дня, даже чувств. Ты когда-нибудь пробовала любить по правилам?

– Разве в любви есть правила? – удивилась Нэнси.

– Спроси у этих людей, они тебе скажут, что правила существуют для всего.

– Можно просто любить.

– А как же знаменитое: «что скажут люди»? Разве может Ариэль влюбиться в человека без гроша за душой? Без образования? Без связей? Нет, ее любовь подчиняется только определенным критериям. По всем параметрам ей подходит Брайан. Это как компьютерная программа. В мозгу Ариэль прорабатывались варианты: счет в банке, положение в обществе, перспективы. Исходя из этого наверняка выделились несколько кандидатов в ее мужья. Далее отбор продолжался уже среди них. Лучше всех подошел Брайан. Теперь они поженятся. Не удивлюсь, если Брайан тоже проработал парочку возможных вариантов, прежде чем остановить свой выбор на Ариэль. Это выгодная партия. И так живет большинство.

– То, что вы говорите, просто страшно. Мы же не роботы, мы люди!

– Кто сказал?

– Я так не хочу!

– Кто тебя спрашивает?

– Я буду жить так, как хочется мне.

– Кто тебе позволит?

– А кто мне запретит?

– Молодец. – Раймона взглянула на нее с уважением. – Если ты понимаешь это, значит, я в тебе не ошиблась.

Нэнси подумала о Фреде. Раймона не знает о нем. Но ведь она, Нэнси, сомневается в своих чувствах к нему, значит, она тоже робот. Тоже подчиняется правилам.

Нет! Я так не буду жить!

– Поговорим о других правилах этикета, – вывела ее из задумчивости Раймона.

Впоследствии Нэнси поняла, что Раймона всегда чередует в разговоре с интересующими ее людьми банальные темы с серьезными. Возможно, мисс Феербанкс считала, что контраст помогает отделить зерна от плевел. И Нэнси признавала, что Раймона не ошибалась.

– Ладно, – сказала Нэнси. – Расскажите мне про столовые приборы.

– У тебя с ними проблемы?

У Нэнси, обладающей живым чувством юмора, в глазах загорелись озорные искорки. Она наклонилась к Раймоне и почти прошептала ей на ухо:

– Я вынуждена открыть вам страшную тайну, мисс Феербанкс.

– Говори! – потребовала Раймона, заинтригованная загадочным тоном Нэнси.

– Раймона, вы не поверите, но я голодаю.

Раймона вновь захихикала. Да, она действительно не ошиблась в этой полуженщине-полуребенке. Раймона давно не получала такого удовольствия от общения. Она словно возрождалась к жизни. Несмотря на свой возраст, а скорее всего, благодаря ему, Раймона страстно любила жизнь. Она не боялась смерти, но чувствовала, что отпущенный человеку срок слишком мал для нее. Раймона всегда насаждалась своим существованием на этом свете. И хотела задержаться здесь как можно дольше.

– Неужели вы завтракаете, обедаете и ужинаете исключительно в ресторанах при большом скоплении людей? – спросила Раймона.

– Исключительно дома. Однако меня не оставляет ощущение, что мы все-таки в ресторане и все-таки вокруг нас толпа народу. И все на меня смотрят.

– Дело в Ариэль?

– Именно. В этом имени для меня заключается источник моих бед.

– Расскажи-ка поподробнее.

Нэнси вздохнула, изображая притворную грусть. Ей тоже нравилась эта игра.

– Завтрак, – начала она. – Я беру булочку. Ариэль смотрит на меня и презрительно фыркает, как только я принимаюсь за еду. Оказывается, я слишком помногу откусываю. Я перестала есть булочки. Теперь пью только кофе.

– Обед?

– Это вообще непередаваемо. – Нэнси махнула рукой. – Ложкой стучу слишком громко, чавкаю, как свинья, беру не ту вилку. Теперь я выбираю только одно блюдо, за которое я спокойна, что не нарушу приличий.

– Ужин?

– Проходит еще хуже, чем завтрак. Я вообще стараюсь не ужинать. Все это не могло не отразиться благотворно на моей фигуре, но, боюсь, я скоро начну падать в голодные обмороки.

Раймона спрятала лицо в ладонях и затряслась от смеха. В эту минуту в гостиную вошел Джекоб и с таким ужасом уставился на мисс Феербанкс, что Нэнси испугалась за него. Раймона перестала смеяться и увидела наконец Джекоба.

– Ну что такое? – спросила она, в одно мгновение снова превратившись в чопорную леди.

– Решил узнать, не нужен ли вам кипяток, – сказал Джекоб, все еще с подозрением поглядывая на Раймону.

– Да, принеси, пожалуйста. А еще принеси те замечательные пирожные, которые приготовила наша кухарка. Ну иди же.

Джекоб еще раз оглядел мисс Феербанкс с головы до ног, словно желая удостовериться, что ее не подменили и это действительно его хозяйка, потом покосился на Нэнси и вышел.

– За вами тут следят не меньше, чем за мной в доме папочки, – заметила Нэнси.

– Не без этого, – ответила Раймона, довольно улыбаясь. – Итак, перейдем к делу. Я не позволю тебе больше голодать. Милая Нэнси, никогда не нужно задумываться над тем, какой вилкой и ножом есть то или иное блюдо. Все очень просто: начинают с приборов, расположенных дальше всех от тарелки, и с каждой сменой блюд берут те ножи и вилки, которые лежат ближе к ней. Но все же запомни на всякий случай, для чего какой прибор предназначается. Вдруг – и такое бывает – какая-нибудь нерадивая хозяйка сервирует стол неправильно. Когда ты закончишь есть основное блюдо, положи на тарелку вилку и нож параллельно, чтобы их рукоятки немного выступали за край тарелки. Все ясно? Как пользоваться ножом, надеюсь, не надо объяснять?

– Не надо. Этому мама научила меня еще в далеком детстве.

– Я, собственно, и не сомневалась. А что касается того, что ты якобы чавкаешь, то я этого не заметила. Просто следи за собой. Отрезай и ешь маленькими кусочками. И не бойся спрашивать, как обращаться с незнакомым тебе блюдом. Не запуталась?

– Нет, все понятно. Вот только мне кажется, что, даже если я усвою все правила этикета, Ариэль все равно будет косо на меня смотреть.

– Что ж, если у нее разовьется косоглазие, это будет целиком ее вина. И вообще не обращай на нее внимания. Какая разница, как ты ведешь себя за столом, если рядом твои друзья? – сказала Раймона и со смаком отхлебнула из чашки.

Вошедший в этот момент Джекоб чуть не уронил поднос с чайником. Поистине в доме мисс Раймоны Феербанкс происходили странные вещи.