Рассказ о двух сестрах (ЛП)

Глава 4.

Ночь пятницы была типичным случаем предсвадебной лихорадки, как предположил Нед, хотя с очевидностью и нельзя было сказать, чем она отличалась от таких же ночей в среду и четверг. Пытаясь понять, что с ним происходит, он уединился насколько это возможно в дальнем углу, в одной из гостиных. Праздно держа бокал шампанского и тарелку с тремя клубничками, он задумался: что же все-таки изменилось? Те же люди его окружают, так же вкусны приготовленные на обед блюда. Все было как всегда. Если бы это от него зависело, он бы давно покончил со всей предсвадебной чепухой и просто стал бы перед священником в назначенное время, но никого, по-видимому, не интересовало его мнение, хотя, если быть до конца честным, он и не давал понять, что его это заботит. По правде говоря, ничего подобного не происходило до этой недели, долгой, суетливой недели. Все остальные весело проводили время, как и рассчитывали, были всем довольны, хотя оплачивал за все он. Он вздохнул, вспоминая свою, неосторожно брошенную, фразу: «Конечно, у Лидии должна быть свадьба ее мечты!». Он посмотрел на клубнику в своей тарелке. Всего их было пять, две он уже съел, и они составили весь его ужин. Вероятно, это были самые дорогие ягоды в истории. Не то, чтобы он не мог себе позволить такие траты: он имел вложения и фонды. Проблема была в другом – невеста, получающая свадьбу своей мечты оказалась совсем не женщиной его мечты. Он понял это только теперь, когда слишком поздно что-то менять и не имело никакого значения.

Самое грустное заключалось в том, что до сегодняшнего вечера он даже не понимал, что у него были эти мечты. Как все обернулось. Теперь у него никогда не будет великой любовной страсти, романтики! Меньше чем через двенадцать часов ему придется быть в церкви, как неумолимо показывали стоящие в углу часы.

Он прислонился к стене, чувствуя себя невероятно уставшим и гораздо старше, чем был на самом деле, и стремился как можно скорее покинуть празднества, стараясь, чтобы это не выглядело грубым.

Хотя, по правде говоря, никто, казалось, его не замечал. Гости веселились во всю и не тратили на жениха особого внимания. Или, понял с удивлением Нед, когда оглядел комнату, его невесте, тоже. Где, собственно говоря, Лидия?

Он нахмурился, а затем равнодушно пожал плечами, решая, что это не имеет никакого значения. Они разговаривали раньше, когда танцевали свой обязательный вальс, она была приветлива как всегда и болтала о пустяках. С тех пор он несколько раз замечал ее в толпе, разговаривающей с гостями. По всей вероятности, она отлучилась в дамскую комнату поправить оборку на платье или пощипать щечки или еще что-нибудь сделать, что делают леди, когда их никто не видит.

Он танцевал всегда только в паре с Лидией. Решив нарушить традицию, он решил пригласить на танец Шарлоттту, но, оглядев комнату, понял, что ее тоже нет. Наверное, она ушла вместе с Лидией. Этот факт его почему— то привел в раздражение.

— Нед!

Он с трудом улыбнулся, но потом понял, что этого можно и не делать. Это была всего лишь его сестра, которая тащила за собой, как на буксире, их кузину Эмму сквозь толпу гостей.

— Почему ты здесь стоишь один? – спросила его Белла, едва успев подойти.

— Наслаждаюсь своим обществом.

Он не собирался ее оскорбить, но Белла почему то взяла это на свой счет и недовольно скривилась.

— А где Лидия? – спросила она.

— Понятия не имею, — ответил он абсолютно откровенно. – Вероятно, с Шарлоттой.

— С Шарлоттой?

— Это ее сестра.

— Я знаю, кто такая Шарлотта, — ответила злобно Белла. – Я просто удивлена, что ты …— она покачала своей головой. – Да, ладно, не имеет значения.

В этот момент Эмма решила вступить в беседу:

— Ты собираешься съесть эти клубнички? – спросила она.

Нед протянул ей тарелку.

— Угощайся.

Она поблагодарила его и взяла одну ягоду.

— Ой, я в последние дни все время голодна, — и добавила, – кроме того времени, когда ем.

Нед уставился на нее, как будто она заговорила на древнегреческом, но Белла кивнула с таким видом, как будто все поняла отлично.

— Я быстро насыщаюсь, – объяснила Эмма, сжалившись над его невежеством. – Это потому что… — она нежно погладила его руку. – Ты скоро все сам будешь знать.

Нед представил Лидию беременную его ребенком, и это показалось настолько неправильным, что он даже изменился в лице. Не настолько, что бы мог кто-нибудь посторонний заметить, но ему от этого стало плохо, и он прислонился к стене. И тут его воображение сыграло с ним дурную шутку, и лицо у беременной изменилось. Ею оказалась Шарлотта. И это не казалось ему неправильным! Окончательно потеряв присутствие духа, он резко произнес:

— Мне нужно идти.

— Уже? – с сомнением спросила Бэле. – Ведь только девять часов!

— У меня завтра тяжелый день, — проворчал он.

— Да, думаю тебе нужно отдохнуть, — сказала его сестра. – Лидия уже ушла, а что хорошо для индюшки, хорошо и для индюка.

Он кивнул.

— Если обо мне будут спрашивать…

— Не беспокойся, — успокоила его Белла. – Я придумаю что-нибудь правдоподобное.

Эмма тоже кивнула в знак согласия.

— О, Нед, — сказала Бэла с невероятной нежностью в голосе, чем привлекла его внимание.

Он обернулся.

— Мне очень жаль, — закончила она.

Ее утешение задело его больнее, чем все, что она говорила ему до этого. Он кивнул, понимая, что она, просто любя, хотела оказать ему свою поддержку. Но легче ему от этого не стало. Тогда он заторопился к французскому окну, чтобы выйти во внутренний дворик, намереваясь пройти вокруг дома и зайти с бокового входа на черную лестницу и по ней пройти в свою комнату. Так было вероятнее всего не встретить никого из гостей и избежать ненужных ему сейчас разговоров. Его внимание привлекла тарелка, которую он все еще держал в руке. Он так и не смог доесть так дорого ему доставшуюся клубнику!

* * * *

— Тебе нужно вернуться к гостям, Лидия!

Лидия на это только недовольно тряхнула головой и продолжала запихивать вторую пару ботинок в чемодан. Даже не соизволив взглянуть на Шарлотту, она недовольно проворчала:

— Я не могу. У меня нет времени.

— Ты должна встретиться с Рупертом только в два часа, — сказала Шарлотта. – У тебя есть еще пять часов до этого.

Лидия при этом озабоченно оглядывала свои сумки:

— Это – все?

Шарлотта посмотрела на ее две сумки. Хотя они и не были маленькими, но и не требовали пяти часов на сборы. Она решила зайти с другой стороны.

— Лидия, — сказала она, прилагая все усилия, чтобы звучало убедительно, — ты должна быть внизу. Тебя там будет не хватать.

А затем, когда Лидия сосредоточила свое внимание на двух пеньюарах, явно пытаясь выбрать один из двух, продолжила уже громче:

— Лидия, ты слышишь меня? Там тебя не хватает.

Лидия только пожала плечами.

— Вот и возвращайся туда.

— Но, я же не невеста! – указала Шарлотта, вставая перед сестрой.

Лидия посмотрела сначала на нее, а потом на вещи в своих руках.

— Лавандовый или гвоздичный?

— Лидия…

— Какой выбрать?

Несмотря на то, что момент был явно не подходящий, она все же взглянула.

— Где ты их взяла? – спросила она, думая о собственном нижнем белье только белого цвета.

— Из моего приданного.

— Для свадьбы с виконтом? – в ужасе спросила Шарлотта.

— Ну, конечно, — ответила Лидия, выбирая лавандовый и бросая его в чемодан.

— Лидия, это жестоко!

— Я так не думаю, — сказала Лидия, впервые, как они вошли в комнату, уделяя Шарлотте внимание. – Это практично. И если я собираюсь выйти замуж за Руперта, мне не стоит быть привередливой.

От удивления Шарлотта открыла рот. До этого момента она думала, что Лидия не понимает, с чем ей придется столкнуться в браке с таким транжирой, как Руперт.

— Я не так глупа, как ты думаешь, — сказала Лидия, словно отвечая на несказанные Шарлоттой слова, чем очень ее смутила.

Шарлотта затихла. Затем с извиняющимися нотками в голосе сказала:

— Мне нравиться гвоздичный.

— Правда? – сказала с улыбкой Лидия. – Мне тоже. Я думаю, что возьму оба.

Шарлотта неловко сглотнула, глядя на все увеличивающийся багаж, но все же сказала:

— Ты должна спуститься хотя бы на несколько минут.

Лидия кивнула.

— Ты как всегда права. Я спущусь, как только закончу здесь.

Шарлотта подошла к двери.

— Я сейчас спущусь. Если кто— нибудь о тебе спросит… — она беспомощно развела руками, пытаясь что— нибудь придумать, а затем обреченно взмахнула рукой. – Ладно. Я что— то придумаю.

— Спасибо, — отозвалась Лидия.

Шарлотта на это только кивнула, так как была не в силах уравновесить свои чувства. Она тихо вышла из комнаты и немного постояла, прежде чем спускаться, чтобы взять себя в руки. Идти вниз не хотелось. Она знала, что была неплохой лгуньей, когда это было необходимо, но вовсе не стремилась никого обманывать. А больше всего она не хотела лгать виконту! Ей было бы намного легче, если бы он не был таким хорошим.

Хороший. Это определение вызвало у нее улыбку. Он вряд ли бы захотел, чтоб его так характеризовали. Интригующий, возможно. Опасный, определенно. Дьявольски привлекательный тоже вполне соответствовало. Но нравилось это виконту или нет, а он был хорошим человеком. Хорошим и верным, и совсем не заслуживал судьбы, которую ему уготовила Лидия…

Лидия и …

Шарлотта остановилась и закрыла глаза, пытаясь унять тошноту, подступившую к горлу, из-за пронзившего ее чувства вины. Она не хотела думать о своей собственной роли в его унижении. Пока, по крайней мере. Она должна сосредоточиться на насущных проблемах – как можно благополучнее обставить тайный побег сестры. А затем она могла поступить так, как велит ее совесть, и предупредить виконта, чтобы он…

Шарлотта задрожала, представив себе сцену в церкви. Она не позволит такому произойти. Она…

— Шарлотта?

Ее глаза изумленно распахнулись.

— Милорд! – прохрипела она не в силах поверить, что он стоит перед ней.

Она не хотела видеть его, пока все не закончится, не хотела разговаривать с ним. Она не была уверена, что ее совесть такое выдержит.

— Вы хорошо себя чувствуете? – с искренним беспокойством в голосе спросил он.

— Да, все в порядке, — сказала она, не в силах изобразить улыбку. – Только немного…устала.

— Тогда вам стоит себя представить на месте будущих супругов, — сухо проговорил он.

— Да, — сказала, — я знаю. Это очень тяжело. Я имею в виду, конечно, не невыносимо, но и … хорошо… — она задалась вопросом, произносила ли когда-нибудь белее нескладную фразу. – Я уверена, что это трудно, тем не менее.

Он как-то так странно на нее посмотрел, что она даже поежилась. И пробормотал:

— Вы себе даже представить не можете насколько.

Он протянул ей тарелку:

— Клубники?

Шарлотта отрицательно покачала головой: она была слишком напряжена, чтобы пытаться что-то съесть.

— Куда Вы направляетесь? – поинтересовалась она, главным образом для того, что бы не молчать.

— Наверх. Лидия ушла, и…

— Она переутомилась, — быстро проговорила Шарлотта. Наверняка, он не собирался навестить Лидию, хотя в этом не было бы ничего неприличного, ведь они обручены. Зато, если застанет ее складывающую вещи… — Она пошла, чтобы прилечь, но обещала мне, что скоро спуститься.

Он пожал плечами.

— Она должна поступать так, как ей удобно. Завтра у нас длинный день, и если она хочет отдохнуть, то пусть отдыхает.

Шарлотта кивнула, медленно выдыхая, поскольку поняла, что он не собирается идти наверх и искать Лидию.

А затем она сделала самую большую ошибку в своей жизни.

Она заглянула в его глаза.

Это было странно, потому что по идее она не могла ничего увидеть. Единственная свеча была в настенном подсвечнике далеко позади нее. Она не могла ничего рассмотреть. И тем не менее она увидела его пристальный взгляд, горящий непонятным призрачным огнем. Все окружающее исчезло. Остались лишь они, не в состоянии отвести друг от друга взгляд.

* * * *

Нед специально хотел подняться к себе в комнату по боковой лестнице, чтобы избежать ненужного ему сейчас общения с людьми, но когда он увидел стоящую с закрытыми глазами на лестничной площадке Шарлотту Торнтон, он понял, что она исключение.

И это было не потому, что он испытывал к ней страшащие его самого чувства. Когда его взгляд непроизвольно опускался на ее губы и его внутренности судорожно сжимались, он не знал, что с этим делать, и прекрасно понимал, что не достойно так относиться к своей будущей невестке. Но поделать ничего не мог: при виде нее, стоящей там с закрытыми глазами, она показалась ему единственным источником, чтобы обрести душевное равновесии, якорем в бушующем море его чувств, дающем надежду. Если он только сможет дотронуться до нее, только возьмет за руку – сразу все станет на свои места и образуется.

— Давайте потанцуем? – произнес он, сам удивившись предложению, сорвавшемуся с его губ.

Нед увидел удивление в ее глазах, услышал в мягком вздохе, прервавшем ее дыхание, прежде, чем она переспросила:

— Потанцуем?

— Разрешите Вас пригласить? – спросил он уверенный, что ступил на опасный путь, но не в силах остановиться. – Сейчас, я имею в виду. Я не видел Вас большую часть вечера, и ни разу – танцующей.

— Я была занята. Помогала матери, — объяснила она отстраненно, как будто ее слова не имели ничего общего с мыслями, роящимися в ее голове. – Утрясали последние детали для завтрашнего торжества.

Он кинул.

— Вы должны потанцевать, — сказал он в действительности имея в виду: «Вы должны станцевать со мной».

Он поставил свою тарелку на ступеньку и продолжил:

— Зачем было лечить подвернутую ногу, если, когда она зажила, не проводить время весело?

Она ничего не сказала, только стояла, пристально глядя на него, как будто не могла поверить своим глазам или ушам, или, возможно, сложившейся ситуации.

Звуки музыки были хорошо слышны с первого этажа. Лестница была расположена так, что площадка, на которой она стояли, не просматривалась ни снизу, ни сверху.

— Мы должны потанцевать, — сказал он снова.

Но, доказывая, что у одного из них еще сохранилась способность нормально мыслить, Шарлотта отрицательно покачала головой.

— Нет, — ответила она. – Мне нужно идти.

Он уронил вниз руку, только сейчас заметив, что все время держал ее вытянутой в надежде обнять Шарлотту для того, чтобы повести ее в вальсе.

— Мать будет искать меня, — пробормотала Шарлотта. – А потом мне нужно проведать Лидию.

Он кивнул.

— Затем… — она вопрошающе заглянула в его глаза… но только на мгновение.

На один единственный миг их глаза встретились, но этого было достаточно. И все же она нашла в себе силы продолжить:

— Но я не могу танцевать.

И они оба знали, что она подразумевала: «Я не должна танцевать с Вами»