Разлучница

ГЛАВА 8

Жасмин и не заметила, как взяла на себя роль девушки-помощницы по хозяйству. Николь могла послать ее на кухню за льдом. Адельтрауд просила принести кофе в гостиную. Роня требовала, чтобы она поиграла с ней в шахматы.

И никто не обращал внимания, что Жасмин, выполняя эти просьбы-поручения, едва ли успевала произнести несколько реплик, чтобы поддержать беседу. Она невольно задавалась вопросом: можно ли представить в подобной ситуации Адельтрауд, дочь крупного предпринимателя, окончившую юридический факультет и успешно управляющую собственным брачным агентством? Почему эти люди позволяют себе обращаться с ней как с нянькой или прислугой? Причем делают это так естественно, как будто у нее на лбу написано, что такова ее участь.

Для Николь Жасмин всегда была младшей сестрой, которая протягивала ей руку помощи и послушно исполняла любое ее поручение. Все видели, что ею можно командовать, и решили, что она смирилась с ролью девочки на побегушках. Она напоминала себе Золушку. Но в известной сказке восторжествовала справедливость, и Жасмин тоже восстановит справедливость: она разберется с Николь, как только Рольф найдет все необходимые доказательства. Она уничтожит Николь вместе с ее отцом, а по возможности и Розенштоков, если их фирма имеет какое-то отношение к махинациям Тиллеров. У нее в руках невероятная власть. И чтобы правильно распорядиться ею, Жасмин использует опыт, приобретенный во время пятилетнего обучения в агентстве Глории, где она овладела всеми приемами игры с судьбой. Ее жизнь в Берлине должна принести свои плоды.

— Фальк, я слышал, — внезапно сказал Понтер Розеншток, — что ты продал свою яхту.

Жасмин вздрогнула, задев шахматную доску, и поймала на себе раздраженный взгляд Фалька. Она покачала головой. Нет, она ничего никому не рассказывала.

— Да, — угрюмо ответил Фальк.

Понтер Розеншток улыбнулся в первый раз за все время, которое знала его Жасмин.

— Кто-то звонил сюда. Скорее всего, ты выключил свой мобильный. Я должен напомнить тебе, что покупатель приедет опробовать ее на следующей неделе в субботу.

— Ты продаешь свою любимую яхту? — воскликнула Николь. — Но почему?

— Уже пришло время.

— Тогда мы обязательно должны еще раз на ней прокатиться, — заявила Николь. — Но когда? Дай подумать. Подходит только завтра.

Фальк ничего не сказал, только хмыкнул.

— Да, мы это сделаем, — с воодушевлением продолжала Николь. — А что, кстати, говорят синоптики? Насколько я знаю, погода должна улучшиться. К тому же в этом году мы еще не были на воде. Северин, как ты думаешь? Последний раз на прекрасной яхте Фалька. Прощальный рейс. Жасмин, ты тоже поедешь с нами. Тебя, Адельтрауд, я пока вообще не спрашиваю…

Улыбаясь, Адельтрауд махнула рукой.

— Ты ведь знаешь, я плохо переношу маленькие судна. Кроме того, мне срочно нужно подрезать розы.

— Значит, договорились. Фальк, встречаемся завтра в девять часов на яхте. Куда же мы поплывем, в Хиддензе?

Жасмин мысленно поклялась, что не будет брать на себя ответственность за еду для этой прогулки, даже если у нее лучше всех и получалось планировать и организовывать.

Около часа ночи она услышала, как где-то внизу скрипнула дверь. Если ее не обманывала интуиция — это был шанс. Жасмин накинула на себя жакет, сунула мобильный телефон в карман и осторожно спустилась босиком по лестнице. Ступая на цыпочках, она подошла к кухне, в которой горел свет, толкнула дверь и изобразила на своем лице изумление.

— О, Северин!

Стоя перед открытым холодильником, он жадными глотками пил молоко, а в другой руке держал пакет, чтобы налить еще.

Жасмин рассмеялась.

— Ты все еще пьешь молоко, когда не можешь уснуть? Некоторые вещи так и не меняются.

Северин вытер губы и улыбнулся.

— Хочешь тоже?

— Ты ведь знаешь, что я не люблю молоко.

— Ах да. Я и забыл.

Жасмин не понравился его ответ.

Как часто у них возникал подобный диалог раньше? Северин не то чтобы никогда не понимал, что она действительно не любит молоко — разве что с кофе, — наверняка он просто этого не замечал. Улыбаясь, она все же подошла к столу.

— Он должен быть где-то здесь. Я оставила тут свой мобильный. А, вот он.

Она притворилась, будто нашла мобильник за цветочным горшком на подоконнике, и повернулась к Северину.

— А то я просплю завтра утром. Я не брала с собой будильник.

Только такому человеку, как Северин, было достаточно этого объяснения. Он даже не задумывался, почему она вспомнила о будильнике в час ночи. Наверное, только тщательно продуманная ложь могла вызвать у него подозрение.

Северин поставил пакет с молоком назад в холодильник и оперся о стол, держа в руке наполовину наполненный стакан.

— Эта морская прогулка завтра утром… — Он вздохнул. — По всей видимости, мы в последний раз сможем восхититься талантами Фалька-моряка. — Северин допил наконец свое молоко. — Я никак не ожидал, что он продаст свою любимую яхту. Но, по большому счету, никто не знает, что происходит с моим братом.

Жасмин не хотела говорить о Фальке, Северин, очевидно, тоже. Поставив стакан в мойку, он решительно повернулся, чтобы уйти к себе. Но как это было похоже на Северина! О своих желаниях он всегда предпочитал молчать. Жасмин знала это и не собиралась упускать внезапно появившийся шанс.

— Странно, но ты никогда раньше не рассказывал мне, что у тебя есть брат.

— Неужели не рассказывал? Возможно, потому что я был в Гейдельберге, когда он вернулся домой. Шесть лет он считался без вести пропавшим.

— Как? — Хотя Жасмин старалась не упускать поставленную цель из виду, она все же не удержалась, и любопытство победило: — Как это пропавший без вести?

— Фальк сбежал. На острове Кос он нашел яхту «Santa Lucia» и отремонтировал ее. Когда ремонт был завершен, он вернулся.

— А почему он сбежал?

Северин вздохнул.

— Вообще-то, в нашей семье не принято говорить об этом… Ты должна пообещать мне, что никогда не будешь упоминать о нашем разговоре при моих родителях.

Жасмин поспешила кивнуть.

— У Фалька пристрастие к азартным играм, или, по крайней мере, так было раньше. И мать, и отец долгое время пытались закрывать на это глаза. Сейчас, возможно, Фальк с этим справляется, но раньше ему нужны были огромные суммы денег. Так как мы не из бедных, то ему давали на карманные расходы столько же, сколько и мне. Кроме того, мама постоянно переводила деньги на его счет. Но в один прекрасный день он пришел ко мне и сознался, что у него огромные карточные долги и он не знает, где взять деньги. А если он их не отдаст, то покончит собой. И тогда я… я украл для него деньги на нашей главной фабрике в Ростоке.

— Украл? Каким образом?

— Очень просто: взял деньги, которые мне не принадлежат, и…

Жасмин, улыбнувшись, перебила его:

— Нет, я не это имела в виду. В такой солидной фирме, как ваша, деньги открыто не валяются.

Северин скривился.

— Нет, конечно. Я пошел в бухгалтерию и украл несколько чеков заказчиков. Я рассчитывал, что мы с братом сможем вернуть эти деньги еще до того, как будет обнаружена недостача. Фальк был подавлен, он разочаровался в жизни, и мне было невероятно жалко его.

— Как благородно!

— Я знал, что поступаю глупо и наивно. Страсть к азартным играм — это как алкогольная зависимость. Чтобы раздобыть наркотик, для наркомана все средства хороши. На свете нет ни одной святой клятвы, которую бы он дал, а потом не нарушил. Первое, что Фальк сделал с деньгами, — это поехал в Баден-Баден и все проиграл. Я сразу же отправился вслед за ним и буквально подобрал его на улице. У него не было ни гроша в кармане. Тогда я отвез его в Гамбург и посадил на ближайшее грузовое судно, которое на следующий день должно было отправиться в Индонезию.

— Но зачем?..

— Невозможно было наблюдать, как мой младший брат катится в бездну. В любом случае мне все-таки пришлось бы сознаться отцу. Разумеется, он был чертовски зол. Но в конечном счете отец даже обрадовался, что Фальк уехал далеко-далеко. После этого мать прямо-таки расцвела. Наконец-то в семье появились новые темы для разговора.

— Но это просто ужасно, — произнесла Жасмин.

— Да, сегодня, посмотрев на Фалька, никто в это не поверит. Он мил, любезен, вежлив и настолько очарователен, насколько он этого хочет. Кроме того, он выплачивает алименты и даже заботится о Роне. Мы все верим, что он действительно изменился и утихомирился. А теперь вот он продает свою яхту. И это, скорее всего, плохой знак. Возможно, ему снова нужны деньги.

— А твой отец, как мне показалось, радуется этому.

Северин еще раз вздохнул.

— Я думаю, что отец заблуждается, если полагает, что Фальк решил вести размеренный образ жизни.

— Северин, но это и вправду чудовищно, — растрогавшись, сказала Жасмин. — А есть ли какая-то возможность узнать, почему он продает яхту? Может, мне как-то поговорить с Фальком? Я, как незаинтересованное лицо, могла бы в открытую спросить, зачем он это делает.

На губах Северина появилась знакомая снисходительная улыбка.

— Жасмин, как это мило с твоей стороны. Ты всегда была готова помочь, вплоть до самопожертвования. Но это бессмысленно. Фальк, как и все мы, прекрасно понимает, что вероятность сорвать джек-пот почти нулевая, но надежда ведь сильнее разума. Никакой здравый смысл не спасет от ревности, как и теория вероятности не спасет от игровой зависимости. Это сильнее самого человека и… И даже сильнее любви…

Северин отошел от мойки и стал напротив Жасмин. По всему ее телу — от пальцев босых ног, озябших на кафельной плитке, до кончиков волос — прокатилась жаркая волна. Жасмин почувствовала, как ее охватило невероятное возбуждение. Она не могла оторвать глаз от печального лица Северина. Ее пальцы переплелись с его пальцами. На губах Северина появилась нежная улыбка. Он коснулся ее подбородка, склонился и нежно поцеловал в губы. И это было как прежде. Девичья душа Жасмин летела навстречу к нему.

На следующее утро у Адельтрауд все валилось из рук, и Жасмин пришлось паковать сумку с едой. Еще со вчерашнего вечера Фальк и Роня были на яхте, а Николь занималась чем угодно, только не приготовлениями к прогулке. Около девяти они сели в «Мерседес» Северина и отправились в Кюлюнгсборн.

Было довольно ветрено. Из-за линии горизонта появились огромные тучи и вереницей протянулись через все небо.

Северин заглушил мотор на парковке в порту. Николь выпрыгнула из автомобиля, а Жасмин взялась тащить сумку с продуктами, и только на полдороге Северин вспомнил, что должен забрать ее у Жасмин.

Порт был построен всего несколько лет назад. Дома и гостиницы, которые возвышались над ним, были новые. Морской вокзал с магазинчиком тоже был недавно открыт. Только офис управляющего портом и санитарные сооружения для моряков были все еще размещены в каких-то серых контейнерах.

Роня сидела на корме удивительно длинного двухмачтового судна и болтала ногами. Увидев их, она весело замахала руками. Фальк вышел с носовой части яхты. Он был босиком, в закатанных до середины икр джинсах.

После ночного разговора с Северином Жасмин прониклась к нему уважением и почти боялась его. Сейчас же она испытывала страх перед узкой доской, которая называлась трапом. Яхта стала раскачиваться, как только Северин и Николь поднялись на борт. Вода с силой ударялась о корпус яхты и причальный бон. Доска, висевшая на двух подставках, которые двигались туда-сюда, казалась Жасмин просто непреодолимой.

— Жасмин, неужели ты боишься? — смеясь, крикнула Николь. — Такая пловчиха, как ты?..

Жасмин растерялась, не зная, как заставить себя зайти на трап. Со стороны, наверное, она выглядела нелепо. Если она упадет, ее ведь не раздавит между яхтой и причалом?

— Дай мне руку! — закричала Роня.

Не успела Жасмин решиться на помощь одиннадцатилетнего ребенка, как Фальк отодвинул Роню в сторону, прошел по трапу, схватил ее за руку и перетащил на яхту. Вид у Рони был слегка обиженный, но она авторитетно заявила:

— Со временем привыкнешь. Хочешь, я покажу тебе яхту?

Ее щеки порозовели, глаза блестели — она была такой же возбужденной, как и все дети ее возраста, если речь шла о маленьком приключении. Жасмин не заметила в поведении девочки ничего такого, что свидетельствовало бы о нелюбви Рони к отцовской яхте.

— Пойдем, — сказал Северин. — Ты должна посмотреть на эту яхту. Фальк, если ты не против.

Фальк не возражал, и Роню снова оставили без внимания.

Жасмин кивнула ей, пропустила вперед по лестнице, ведущей внутрь яхты. Внизу Северин едва не рассорился с племянницей по поводу кают и коек, которые можно было показывать. Когда Северин все же открыл дверь в кают-компанию, Роня спряталась за Жасмин.

— Ю-ху! — раздался чей-то голос, который Жасмин с неуверенностью решилась приписать попугаю с красным хвостом, сидевшему на жерди.

— Крэ-э-эк! — снова закричала птица.

— Это Кико, — пояснил Северин. — Но он никогда не откликается на свое имя. — Ухмыльнувшись, он добавил: — Зато щипает всех, кроме Фалька.

— Так! — сказал Кико своим старушечьим голосом.

— Он прилетел к папе, — осмелилась вставить Роня, прижавшись к Жасмин.

— Крэ-э-эк! — лютуя, пронзительно крикнул Кико.

В этом крике было так много враждебности, что Роня, испугавшись, повернулась и выбежала из каюты.

— Наверное, мы скоро будем отчаливать, — сказал Северин. — Я думаю, нам нужно подняться на палубу. — Но как он это сказал! С какой многообещающей дрожью в голосе и блеском в глазах!

Ступая друг за другом — сначала Жасмин, потом Северин, — они поднялись на палубу, где Фальк и Николь уже начали отвязывать канаты. Соседняя яхта тоже готовилась выйти в море. На водной поверхности, по ту сторону волнореза, сооруженного из портового мола, уже красовалось несколько парусников.

— А можно мне? — попросила Роня, как только Фальк взялся за штурвал и завел мотор.

— Когда мы отойдем от берега.

— Но это ведь скучно! — Надув губы, Роня собралась уйти, но Жасмин обняла девочку за плечи и легонько подтолкнула к отцу.

— Ну хорошо. Иди сюда, — сказал Фальк. — Только старайся все делать так, как я буду говорить тебе.

Помедлив несколько секунд, Роня радостно ринулась к штурвалу, пообещав беспрекословно выполнять все указания отца. Жасмин казалось, что девочке не удастся охватить взглядом всю яхту, чтобы управлять ею. Она вообще не понимала, как можно маневрировать на таком длинном судне. Тем не менее они медленно проскользнули между других яхт, плавно повернули к портовому выезду и взяли курс в открытое море. Прилагая огромные усилия, Роняя с усердием вращала штурвал. Похоже, у девочки неплохо получалось, так как Фальк не спешил занять свое место.

Не успели они оставить позади берег, как парусник попал в дикую пляску балтийских волн.

Фальк заглушил мотор, оставил Роню у штурвала и пошел ставить паруса. Николь бросилась помогать ему. Уверенно и ловко, как обезьяна, она двигалась между мачт и такелажа, и было видно, что опыта у нее в этом деле хоть отбавляй. Тем временем Жасмин, ухватившись за поручни, мечтала только об одном — найти спокойное местечко и переждать эту качку.

Где-то за бортом шумела зеленовато-серая вода Балтийского моря, с силой ударяясь о корпус их яхты и разбиваясь в пену.

Северин занял место на другой стороне кормы. Его печальный взгляд устремился куда-то в сторону порта и прибрежной полосы. Он смотрел на дома Кюлюнгсборна, постепенно уменьшающиеся в размерах и на глазах утрачивающие свою белизну, которая была едва заметна с такого расстояния.

Вдруг Жасмин увидела, как Николь сбила волна и она, потеряв равновесие, упала с мачты на Фалька. Жасмин показалось, что он не очень спешил убрать свою руку с ее плеча. Они посмотрели друг на друга, и он отпустил ее. Какое взаимное понимание! «Вот оно! — подумала Жасмин, — Они очень хорошо подходят друг другу: оба беспомощны, ненасытны и честолюбивы. Оба мечутся, бросаясь из крайности и крайность, не обращая внимания на правила и общественные нормы, оба рассчитывают только на удачу. Для них главное — это деньги».

Скорее всего, Фальк влюблен в Николь — Жасмин видела это по тому, какими глазами он на нее смотрел. Как же она раньше этого не заметила? Ведь это очевидно! Бедный Северин. Нет, счастливый Северин! Ему легче будет бросить Николь, когда он обо всем узнает, если, конечно, он ее вообще любит. Жасмин стиснула зубы, чтобы не разразиться счастливым смехом.

Как все может быть просто: Фальк и Николь, она и Северин. Она бы ему все простила, и даже то, что он пошел на поводу у Николь. За эти пять лет в его жизни не было никого, с кем бы он мог сравнить свою невесту, но теперь здесь она. Жасмин здесь, она вернулась, а он, истосковавшись, живет воспоминаниями о прошлом. «Ты всегда была готова помочь, вплоть до самопожертвования», — прошептал он ей вчера на кухне, перед тем как поцеловать. Жасмин улыбнулась, вспомнив, что их поцелуй совсем не был похож на поцелуй брата и сестры.

— Тебе здесь нравится, а? — закричала Николь и, позволяя волне подтолкнуть ее, упала на скамейку рядом с подругой. Очевидно, Николь видела, что она восторженно улыбалась, и ей ничего не оставалось, как счастливо кивнуть головой.

Ветер сорвал дыхание с ее губ. Такелаж звенел, корпус яхты раскачивался, за кормой бушевали волны.

Это была стихия, страшная и неподвластная человеку, но Жасмин знала, что даже из нее можно извлечь пользу.

Тем временем Фальк исчез под палубой и вернулся со спасательными жилетами.

— Только этого не надо! — закричала Николь.

— Надо! — твердо сказал Фальк. — Иначе я поверну назад.

Николь нехотя натянула на себя желтый жилет, Фальк передал еще один для Жасмин.

— Он в воде станет больше. А если нет, то тяни за эту веревку. В крайнем случае можно воспользоваться свистком. Если окажешься за бортом, хотя это маловероятно, мы сделаем вынужденный поворот и подождем тебя. Ясно?

— Жасмин и сама все прекрасно знает, — вставила Николь. — Она была с нами на папиной яхте.

— Ах, эти знаменитые морские прогулки Карла Хайнца Тиллера! — Фальк испытующе посмотрел на Жасмин. — Ну тогда тебе все нипочем, — сказал он и, отвернувшись, передал жилет Северину, а потом Роне, которая все еще стояла у штурвала.

— А ты? — возмутилась Роня.

— У меня их только четыре.

— Тогда и я не хочу. Он трет и в нем неудобно стоять у штурвала.

— Тогда отойди от него… Слышишь, Роня!

Не обращая внимания на Фалька, дочь как вкопанная стояла у штурвала. Яхта слегка накренилась, паруса затрепетали. Одним ловким движением Фальку удалось исправить ситуацию и выровнять «Santa Lucia». Потом он схватил Роню за руку.

— Не-е-т! — кричала Роня изо всех сил. — Я не хочу!

— Мне все равно, — строго сказал Фальк. — Или ты сию же минуту наденешь жилет, или же отправишься в каюту и будешь сидеть там — выбирай сама.

Волна ударила Жасмин, она подпрыгнула и упала на Николь, а потом на Фалька, который все-таки оставил Роню в покое.

— О Господи, — простонала она. — Я никогда не думала, что на Балтике могут быть такие волны. Знает Бог, я хорошо плаваю — я даже как-то победила в чемпионате по плаванию вольным стилем, — но мне не хотелось бы попасть в настоящий шторм.

Роня подняла глаза и протянула руку за своим жилетом.

— И с какой скоростью мы идем? — не могла успокоиться Жасмин. — Мне кажется, что яхта плывет слишком быстро.

Фальк посмотрел на приборы.

— Шестнадцать узлов.

— А тяжело управлять штурвалом на такой скорости?

— Вовсе нет. Это очень просто, — с пониманием дела ответила Роня. — Ну если умеешь. Если хочешь, я тебя научу.

Жасмин заметила, что Фальк куда-то исчез, и нерешительно подошла к Роне. В ту же секунду, как только она прикоснулась к штурвалу «Santa Lucia», и ветер, и качка перестали ее волновать. Даже когда она осталась у штурвала одна, у нее не было чувства одиночества. Два спутника, не умолкая ни на миг, общались друг с другом, всегда были рядом: ветер и морские волны — две природные стихии. Они были полезны людям, пока те не зазнавались и не пытались бросить им вызов.

Жасмин была так счастлива, что поверила: никакие друзья ей больше не нужны. Все ее цели и желания показались ничтожными.

Держа руки на штурвале, она точно чувствовала, в каком положении находится судно: маленький порыв ветра — и яхта набирала скорость; если скорость была слишком большой, паруса отвечали на это легким покачиванием. Волны расходились в разные стороны, ударяясь о носовую часть парусника. Увлекшись игрой с морем, Жасмин на какое-то время забыла обо всех своих проблемах. Только когда ветер сбивал ее с курса, она вспоминала о штурвале. Ее взгляд, как и эта яхта, рассекал далекие морские просторы.

По правому борту показался крутой лесистый берег одного рыбачьего острова — это был полуостров, который вместе с Дарсом и Цингстом тянулся вплоть до Рюгена и Хиддензе.

Фальк сказал, чтобы она взяла курс на берег. Возможно, только он и разделял радость Жасмин, но она не собиралась делить ее ни с кем.

— Хочешь, я тебя подменю? — часа через полтора спросила Николь. В это время они проходили мимо рыбачьего острова с его девственным лесом и старым маяком, а потом по ветру вновь направились в открытое море. Жасмин покачала головой.

Николь улыбнулась.

— Я вижу, море уже успело тебя зацепить. Жаль, что Фальк продает свою «Santa Lucia». Нам она так нравилась.

— Кстати, а почему он ее продает?

— Да откуда мне знать! Возможно, он присмотрел себе яхту побольше. Фальк из тех мужчин, которые влюбляются в яхты, а не в женщин. — Она засмеялась и, обернувшись, посмотрела на Северина, который сидел на корме со скучающим видом и наблюдал, как упражняется на другой стороне Фальк.

— И что с ним поделаешь? — продолжала Николь. — Хотя мы… не говоря уже о том, что мы здесь, в каюте… Ну, ты же понимаешь… Он хороший малый, разве нет? Но к сожалению, совершенно ничего не смыслит в отношениях. Такой эгоист, как он, никогда не признается, о чем он думает, куда идет и когда вернется. Может, ты уже устала?

— Нет.

Довольная и счастливая, Жасмин улыбалась.

— Но ты уже почти два часа за штурвалом.

Жасмин не хотелось уступать место подруге, но Николь настояла на своем. Стараясь не потерять равновесие, Жасмин крепко ухватилась за поручни и обернулась. Роня, задумавшись о чем-то своем, сидела на правом борту яхты под реей большого паруса. На другой стороне она увидела Северина, который встал, потянувшись за своим свитером. Чтобы его надеть, он был вынужден снять спасательный жилет.

Как раз в этот момент Николь повернула штурвал не в ту сторону и яхта сделала рывок в другом направлении. Под напором сильного ветра «Santa Lucia» неожиданно накренилась.

Северин, едва успев просунуть голову в свитер, не смог устоять на ногах и, резко качнувшись, упал в воду.

Боковым зрением Жасмин увидела, как он исчез за бортом, и, не раздумывая ни секунды, прыгнула за ним. Он падал вниз головой, поэтому она схватила его за ногу.

Вода была настолько холодной, что у нее перехватило дыхание. Яхта шла не останавливаясь, и вскоре между ними и судном образовалось довольно большое расстояние.

Фальк яростно закричал:

— Стой! — Вмиг очутившись у штурвала, он оттолкнул Николь и сделал все, чтобы остановить «Santa Lucia».

Яхта была метрах в ста от того места, где в ледяной воде барахтались Северин и Жасмин. Ветер гнал волны с юго-запада, и «Santa Lucia», зарываясь в них носом, раскачивалась все сильнее. Море ни на секунду не утихало, поэтому увидеть на бескрайней водной поверхности головы двух людей было практически невозможно.

Фальк развернул судно, хотя и не знал, где конкретно нужно искать их. От страха его сердце сжалось в комок.

— Жасмин хорошо плавает, — сказала Николь, пытаясь немного успокоить Фалька. — Она даже кубки выигрывала.

— Но только не Северин, — возразил Фальк. — И на нем нет спасательного жилета.

— Но ведь Жасмин возле него! Она справится! Она наверняка… Смотри! Я ее вижу! Нет, это не они! Черт!

Только сейчас Николь стала осознавать всю серьезность происшедшего. Испуганная Роня напряженно всматривалась вдаль.

Фальк приспустил паруса. В его голове, будто фильм в быстрой перемотке, прокрутилось все, что должно было произойти дальше: вызов службы спасения, поиски тел, пока не наступят сумерки, сообщение родителям oб их смерти, слезы матери, оцепенение отца. Они никогда ему этого не простят. Допросы в полиции, похороны, если тела будут найдены.

— Вот они! — закричала Роня.

— Где? — истерично визжала Николь. — Где? Это тебе показалось, Роня. Не своди нас с ума! Я этого не вынесу.

— Там! Там! — кричала Роня, указывая рукой в левую сторону от борта.

Фальк завел мотор, повернул нос «Santa Lucia» в том направлении, куда показывала Роня, и снова заглушил его. Наконец он тоже увидел их. Они были на расстоянии двух или трех волн от него. Фальк поставил Роню к штурвалу и сказал:

— Когда я крикну «стоп!», ты заглушишь мотор.

Он взял спасательный круг и пошел к носу яхты. Казалось, что Николь, широко раскрыв глаза и схватившись за грот-мачту, сейчас потеряет сознание. Фальк не мог рассчитывать на ее помощь.

«Santa Lucia» медленно приближалась к видневшимся в воде головам. Фальк сразу понял, что Жасмин, теряя последние силы, тащила за собой Северина, который, похоже, был без сознания. Каким-то образом ей удалось надеть на него свой жилет.

Фальк размахнулся и кинул в воду спасательный круг. Жасмин схватила его. Обернувшись к Роне, Фальк крикнул:

— Стоп! — И стал подтягивать трос. К несчастью, спасательный круг выскользнул из ослабевших рук Жасмин. Когда ей все же удалось ухватиться за него, она закрепила его за руку.

— Николь! — кричал Фальк — Иди сюда, помоги мне! — Николь не отзывалась.

Ему пришлось самому вытаскивать Жасмин и Северина из воды. «Santa Lucia», качаясь на волнах, удалялась от Жасмин и Северина. Фальк пошел на корму, перелез через борт, спустился по лестнице и схватил Северина за жилет.

Фальк знал, что ему придется нелегко: чтобы вытащить из воды человека, потерявшего сознание, особенно если на нем еще и отяжелевшая от воды одежда, нужно приложить нечеловеческие усилия. Но именно из-за этой безысходности положения Фальк нашел в себе силы.

Пока он, как тунец, скользил по палубе, Николь, пришедшая в себя, была рядом и держала его. Когда перепуганный до смерти Фальк увидел бездыханное тело Северина, он не мог сообразить, что делать в первую очередь. Он еще раз перегнулся через корму и вытащил Жасмин. Ее небесно-голубые глаза стали серыми и налились кровью, губы на бледном лице казались синими. Она настолько устала, что не могла держаться за его руку, но потом, стараясь изо всех сил, все-таки ухватилась за нее и ступила на лестницу.

Тяжело дыша и откашливаясь, Жасмин опустилась на кормовую скамью. В эти минуты Фальк не мог позаботиться о ней: она была жива. А вот его брат…

Николь, склонившись над Северином, ударила его по щеке и истошно закричала:

— Северин, ты меня слышишь?

Фальк пощупал пульс на запястье брата, потом приложил пальцы к его шее — сердце не билось.

— Он мертв! — всхлипывая, кричала Николь и, вцепившись в мокрую одежду, стала трясти его. — Нет, он всего лишь потерял сознание. Фальк, ну, сделай же что-нибудь!

— По полной программе… — послышался полумертвый шепот. Это была Жасмин. — Искусственное дыхание и прямой массаж сердца.

Фальк кивнул. Он не верил, что от этого будет какой-нибудь толк, так как сердце Северина остановилось в тот момент, когда он оказался в ледяной воде. Но и сдаваться Фальк не хотел. Нужно испробовать все, пока в течение двадцати минут не станет ясно, что продолжать бессмысленно. Жасмин знала, что и как нужно делать в подобной ситуации. Не раздумывая, она начала делать искусственное дыхание «рот в рот». Фальк нащупал на груди Северина место, чтобы приступить к прямому массажу сердца. Они делали массаж по очереди, но Северин не приходил в себя.

Николь в страхе металась рядом с ними.

— Это я его убила! Я убила своего будущего мужа!

Фальк в отчаянии сжал пальцы в кулак и с силой опустил его на грудь Северина, в то место, где должно было биться его сердце.

— Нет! — внезапно завизжала Роня. — Ты не имеешь права бить его! Он не может защищаться! Это подло!

Жасмин схватила Роню и прижала к себе.

В ту же минуту Фальк глухо произнес:

— Он жив.

Ресницы Северина вздрогнули, и он открыл глаза.