Разрушение в школе Прескотт

Глава 14

Когда Кали наконец появилась в школе в начале недели, ее лицо было изуродовано до неузнаваемости, а ее глаза пылали заметной ненавистью, от которая моя кожа чесалась. В какой-то момент мы столкнемся лбами, и это не закончится хорошо.

По крайней мере сейчас ей на самом деле есть, за что меня ненавидеть. Я только врезала ей по лицу. Но кроме этого, что я вообще ей когда-то сделала? У нас не было никаких отношений, из-за которых я могла спросить ее «за что». За что ты поступала со мной так? Почему украла мое эссе? Зачем позвала Хавок?

Мимо меня не проходило то, что Кали положила глаз на Аарона. Я всегда это знала, но это никогда меня не беспокоило, потому что я знала, что он целиком и полностью был моим. Думаю, все еще. То есть, он годами не трахался с другими девушками из-за меня. Мне нет дела до слов, — в конце концов люди врут — но действия — совсем другая история.

А Аарон… что ж, он сказал мне все, что хотел о своем целибате.

К пятнице я была уверена в двух вещах: Аарон все еще мой… а Кали все еще хочет его.

Я стою перед дверям в столовую, в ожидании мальчиков, мои костяшки пульсируют от свежих чернил. Я хорошо следила за своей новой татуировкой, промывая ее мылом «Dial»^[] и протирала ее кремом «Aquaphor», но черт, костяшки — сложное место для иголки.

— Как заживает? — спросил Аарон, останавливаясь рядом со мной. Я посмотрела в его сторону, и у меня перехватило дыхание. Как он может делать это со мной, заставляет мое дыхание замирать и оставляет меня переполненной желанием? Мы всегда были неразлучными влюбленными, слишком милыми, чтобы обрести счастливое «всегда и навечно», предназначенные для горького финала, от которого щиплет язык. И вот мы здесь, только что оттраханные, смотрящие друг на друга так, словно предпочли бы быть где-нибудь голыми наедине.

— Синяк, который ты оставил на моем бедре? — спросила я, кладя руку на свою тазовую кость, и ухмыляюсь. — Или татуировка?

— Что ж, раз ты об этом заговорила, — начал Аарон, его глаза искрились удивлением. За исключением среды я его немного избегала, и он знал это. В отличии от Вика, он давал мне пространство вздохнуть. Я не уверена, люблю ли это или ненавижу. Чаще всего, я просто хочу, чтобы он коснулся меня. — Не стесняйся обсудить ни то, ни другое, — он отхлебывает свою вишневую колу, а затем наклоняется своими губами к моим. — Но мне интереснее услышать о твоих боевых шрамах после секса, — он замолчал и облизал свои губы, пахнувшие розами и сандалом, его дыхание было сладким с привкусом вишневой колы.

— В таком случае, моя задница все еще болит, и у меня синяк в форме пальцев на бедрах, — прошептала я в ответ, гадая, стоит ли мне прикоснуться к нему, обвести своими руками его шею, поцеловать его.

Пока Аарон наклонялся ко мне, я заметила Кали на другом конце коридора, уставившуюся на нас двоих своим разбитым и опухшим лицом. Рядом с ней стояли ее дерьмовые друзья, Билли и Айви, но она не пошла в нашу сторону. Очевидно, что не было никаких признаков Дэнни, и напряжение в школе Прескотт возросло до опасного уровня, но, несмотря на то что они наседали на Хавок, мы не наступали на команду Картера.

Пока что.

То, как Кали смотрела на меня… я почувствовала что-то больше ее обычной ненависти: тоску, стремление, безмолвную мольбу. В конце концов она знает Аарона столько же, сколько и я. Я помню ее в средней школе, когда она накручивала свои волосы на пальцы и наблюдала за ним из-за лужайки перед школой.

— Он из тех парней, за которого я хочу выйти замуж, — сказала она мне голосом тринадцатилетки, словно знала все секреты мира.

Вик появился прежде, чем я решила, что сделать, и Аарон немного отступил. Но не из страха, а из уважения. Он ненавидит Виктора, но чертовски сильно уважает его. Помимо этого, он отчаянно хочет его одобрения.

— Нам надо разобраться с Кали, — сказала я, когда она резко развернулась в направлении главного входа в школу, а ее девочки следовали по пятам. Стейс Лэнгфорд осторожно наблюдала за ними из-за своего шкафчика, ее глаза были прищурены. В целом, это ее работа разбираться с девичьей драмой в школе Прескотт. Кали и Билли разрушают ее тщательно созданную империю, которая сияла даже с нависшей над ней тенью Хавок.

— Разберемся, — сказал Вик, резко кивая, его глаза следили за директором Ванном. Он держался от нас подальше. Вообще, он даже не смотрел в нашу строну с момента как вернулся. Мне интересно, сколько, по его мнению, продлится этот осторожный танец? Все знают, что как только заканчивается реквием, скорбящие покидают кладбище. — Вообще-то мы с Каллумом запланировали для их команды особый подарок. Мы сбросим его сегодня ночью, — он зажег сигарету, передавая ее мне после того, как затянулся. Наши глаза встретились, и что-то темное прошлось по мне. Я бы назвала это подающей звездой, но это было куда безнравственнее. И все же, оно прошлось по бесконечной темноте моей души прежде, чем исчезло в бесконечных глубинах вселенной.

Дальше к нам присоединился Хаэль, но он не улыбался.

— Сегодня я еду с Бриттани разговаривать с ее отцом, — сказал он, запуская пальцы в волосы. — О, и она хочет, чтобы мы позаботились о футболисте из школы Фуллера, с которым она трахалась, пока мы были в домике у озера.

Обе брови Вика взлетели наверх, когда он посмотрел на своего друга, пока я курила свою сигарету. Аарон наконец-то оторвал свой взгляд от меня, чтобы посмотреть на Хаэля.

— Тот, с кем она тебе изменила до начала школы? — уточнил Вик, и то, что такой красивый и статный человек, как он, говорит что-то настолько бессмысленное, искажает мое ощущение реальности. Он слишком мускулистый, слишком большой, слишком брутальный для ученика старшей школы. По крайней мере ему скоро исполниться восемнадцать.

— Нет, — огрызнулся Хаэль, зажигая свою сигарету. Мальчики отключили пожарную сигнализацию в коридоре в первый школьный день. Я знаю, потому что после того, как я позвала Хавок, то позже увидела, как они возятся с ней, и, как и все в школе Прескотт, я сделал вид, что не заметила.

— То был квотербек, которого Кэл ударил по лицу горячим кофе. Британи говорит, он, ээ… — и тут Хаэль замолчал, чтобы горько посмеяться и покачать головой, — даже не кончил, пока был внутри нее. И она использовала защиту. Другой единственный возможный отец ребенка защитник, какой-то кретин по имени Ричард Пратт.

— Ты узнал все это прошлой ночью? — спросил Вик, и Хаэль отвернулся. Очевидно, он держал при себе всю эту информацию последние десять дней. На его лице застыла уязвленная гордость, из-за которой мне стало любопытно, действительно ли он когда-то заботился о Бриттани. Если она на самом деле вынашивает его ребенка, продолжат ли они? Учитывая комплекс белого рыцаря, я могла такое представить.

Эта мысль раздражала меня, но я сдерживалась.

— Давайте отправим несколько парней разобраться с Ричем, — предложил Аарон, и Вик кивнул. Лидеры Хавок не будут задействованы в том, чтобы выбить дерьмо из парня, с которым спала Бриттани. Это для пеонов, как сказал бы Кэл. — Она сказала, почему думает, что он может быть отцом?

Хаэль нахмурился, когда Кэл пристроился рядом с нами, Оскар был поблизости позади него. Он смотрел прямо на меня, но не удостоило его ответом. Я хотела, чтобы он гадал, проболталась ли я Вику о его предложении. Уверена, это бы доказало его правоту, словно я на самом деле нечестный стукач, которым он хочет меня видеть.

— Бриттани выскользнула из хижины и трахнула этого парня по имени Рич в клубном домике у озера, — сказал Хаэль, его ноздри раздувались. — Она сказала, он тоже использовал презерватив, и это было всего лишь раз. Ребята, моя шея на разделочной доске, — Хаэль посмотрел в мою сторону, почти извиняющийся. — Я надеялся, что с тобой как часть Хавока, все будет по-другому. Прости, Берни.

Я открыла свой рот в ответе, когда услышала смех Митча с другого конца коридора.

Он стоял там со своими братом Логаном и братьями Дэнни, Тимми и Кайлером. Они все осторожно наблюдали за нами, но только Митч ухмылялся. Взгляд Тимми и Кайлера был убийственным. Видимо, они думают, что поджог машины Аарона сошел им с рук. Полагаю, они не знают Хавок так хорошо, как я. Слышали когда-нибудь басню о черепахе и зайце? Хавок — это черепаха. Супер-испорченная черепаха с панцирем боли и ярости.

— Почему она хочет, чтобы мы избили его? — спросил Аарон, и я снова посмотрела на Хаэля.

— Он не будет говорить с ней. Заблокировал ее в социальных сетях. Начал распространять слухи, что Бриттани переспала со всей футбольной командой. То есть, она пытается, но пока удалось только с двумя, — Хаэль снова нахмурился и запустил пальцы в рыжие волосы. Его лицо покрыто легкой щетиной, но мне это нравится. У меня руки чешутся прикоснуться к нему, просто посмотреть, как он чувствуется под моими пальцами.

— Какой мудак, — сказала я, и все пять парней посмотрели на меня. — Что? Бриттани, изменяющая тебе, — это пиздец, и честно, я молюсь темным богам, чтобы она не носила твоего ребенка. Но еще этот другой парень, Рич, он должен принять, что он может нести ответственность за это. Он заслуживает, чтобы ему надрали задницу.

— Наша маленькая феминистка в здании, — сказал Вик, ухмыляясь. Я одарила его взглядом и скрестила руки на груди со скрежетом кожаной крутки.

— Ты не феминист? Потому что если нет, у нас проблемы.

Виктор присвистнул в ответ на мой вопрос, а затем прекратил, когда увидел проходящего мимо детектива Константина, наблюдающего за нами. Он был в школе каждый чертов день на этой неделе. Я знаю, что парни сказали, что убивали раньше, но, если быть честной, мной начинает овладевать беспокойство из-за всей ситуации. Ощущение будто гильотина медленно скользит по нашим шеям. Учитывая мой список, команду Картера и копов? Как Хавок переживет это? Я начала задумываться, не вбила ли я последний гвоздь в их гроб.

— О, я определенно феминист, — сказал Вик, но он больше не смотрел на меня, его внимание было сконцентрировано на Митче. Если бы я была Митчем и увидела бы смотрящего на меня так Виктора Чаннинга, то убежала бы. Быстро. И не оглядывалась бы. — Третья волна феминизма: женщины просто лучше, — он ухмыляется и гладит меня по голове, что выглядит крайне покровительственно. Не могу понять, стоит ли злиться на него или нет. — Давайте убираться отсюда. У нас есть дерьмо, которым надо заняться.

— Разве не как и всегда? — пошутила я, когда опускаюсь на ступеньку между Кэлом и Аароном. — Особый подарок для Митча, да? — спросила я, адресуя вопрос Каллуму. Он ухмыльнулся меня, посасывая соломинку в его баночке пепси.

— Тебе он понравится, — сказал он мне своим рычащим голосом. От последовавшего смеха по меня побежали мурашки, и я заметила, как Билли и Кали повернули свои головы и уставились на нас. Если они не боятся Каллума, то им стоит. — Мы все согласны, что случай с видео неприемлем. Бернадетт, ты имеешь право знать нас такими, какие мы на самом деле.

Мои глаза медленно расширялись, но я не была недовольна высказыванием. Что ж, спасибо Господи, что кто-то в этой группе имеет мозг.

— Тебе могут не нравится скелеты в наших шкафах, но я на самом деле надеюсь, что ты останешься, — прошептал он, целуя меня в щеку.

Только через два часа мне стало понятно, что он говорил буквально.

— Ох, блять, — вскрикнула я, прикрывая рот руками.

Я стояла над ямой в лесу, шесть фунтов глубины и два фунта в ширину. В ней лежало тело, завернутое в пакет и заклеенное скотчем, что напоминало кокон.

Правда, запах не очень хорошо маскируется.

Каллум и Аарон в перчатках, дождевиках и сетке для волос, покрытые грязью, стояли на краю ямы, поднимая труп Дэни Энсбрука Хаэлю и Вику. Оскар стоял в стороне, тщательно наблюдая и делая заметки. Не знаю, что я должна была делать, поэтому просто стояла на месте и пыталась все переварить.

На самом деле скелеты в шкафу.

Сегодня мы украли еще две машины — Ниссан Армада 2013 года и какой-то внедорожник из 90-х — и накрыли салон Армады брезентом. Вик и Хаэль перенесли гниющее тело Дэнни на грязную площадку, где они припарковались, а потом бесцеремонно бросили его на землю, как гору мусора на пути к свалке. И все запах…он все доходил до меня. Моя голова закружилась, и я попыталась сопоставить все те годы фантазирования о Хавок с реальностью.

Они…ужасны. В многих смыслах. Очень, очень, очень, очень многих.

Я облизала свои губы, но до меня дошел запах, и меня чуть снова не стошнило.

— Напомните мне план, — выдавила я, пока наблюдала, как Хаэль и Каллум начинают заполнять яму грязью. Самое странное в этой площадке в лесу это то, как много здесь курганов грязи. По моей коже бегут мурашки. — Никто не найдет Дэнни здесь, — мы в двух часах езды от Спригфилда, и где-то в четырех от дома, где проходила вечеринка Хэллоуина. — Почему мы перетаскиваем его?

— Потому что Митч меня разозлил, — объяснил Вик, нажимая пальцев в перчатке на кнопку на автоматическом люке внедорожника. Он открывается сам по себе с веселым щебетом. — Мы оставляем послание. Это больше не игра в шахматы в старшей школы, это реальность. Либо он может отступить и встать в очередь, либо может играть по нашим правилам.

Хаэль начал разворачивать тело. Я сказала себе, что не буду смотреть, пока он отдирает полиэтилен и пленку от трупа, но не смогла себя остановить.

Дэнни умер, потому приставил пистолет к моей голове. Каллум убил его, чтобы спасти меня. Это не то, от чего я могу спрятать свою голову в песок.

Прошло всего лишь несколько недель со смерти Дэнни, но черт подери, если он не выглядел, как зомби. Его глаза запали, в них завелись жуки, он чертовски раздулся. Я вскрикнула и отвернулась, захлебываясь желчью. Не хочу оставлять никаких признаков того, что была здесь.

— Здесь по всюду тела, — вместо этого сказала я, оглядываясь вокруг и задаваясь вопросом, в какой пиздец я на самом деле себя втянула. Может быть, в конце концов, мне не стоило так сильно стремиться вступить в Хавок.

— Не так много, как кажется, — сказал Каллум, пожав плечами и останавливаясь, чтобы опереться руками на конец лопаты. Он мог прибить меня ею, засунуть меня в эту яму и похоронить заживо. Но по какой-то глупой причине, я уверена, что он не станет. — У нас здесь закопаны и другие вещи, не только тела.

— Например, деньги? — спросила я, и Вик улыбнулся, подойдя ближе и останавливаясь рядом со мной. Тем временем, Хаэль переносит тело на свежий брезент и обвязывает его веревкой, превращая в подобие мумии.

— Деньги, оружие, наркотики, все, что угодно, — Виктор пожал плечами и вздохнул, снимая свои перчатки, чтобы он мог прижаться теплой рукой к моему лицу.

Я лишь надеюсь, что он не попытается поцеловать меня. Меня бы наверное еще раз вырвало. «Черт, может я беременна?» — подумала я, страх пронзил меня, словно нож. Я не помню, когда в последний раз у меня были месячные, но в этом нет ничего необычного. Мой цикл был нерегулярным с двенадцати лет. Я бы сходила ко врачу, но мы на самом деле не можем себе этого позволить, и не то, чтобы у Памелы была для нас медицинская страховка. Блять, это смешно.

— Кому принадлежит эта земля? — спросила я, и Кэл ухмыльнулся мне из-за пустой могилы Дэнни.

— Парню матери Вика, — сказал он, и я подняла брови.

— Это недвижимость для инвестиций в древесину, — хмурясь, объяснил Виктор. — Но он никогда не продаст ее. Ни даже деревья. Даже если у него нет средств на существование.

— Почему ты так говоришь? — спросила я, и Вик одарил меня взглядом.

— Потому что он убил своего лучшего друга и похоронил его здесь, — объяснил он, и я с трудом сдерживала внутри чувства.

— Он…что? — я смогла выдавить из себя, и Вик нахмурился.

— Моя мать изменила ему с его лучшим другом. Том убил его и похоронил здесь. Я знаю, потому что все видел и последовал за ним. Парень похоронен где-то в четверти милях^[] к северу от сюда, достаточно близко, что даже если Том собирался бы разбить землю на участки и продать ее, эта зона должна быть в безопасности.

— Но достаточно далеко, чтобы мы не могли напороться на него, — добавил Каллум, пока Хаэль бормочет проклятия под нос и затаскивает тело в багажник Армады. Впечатляюще. — У Тома достаточно связей, поэтому его в любом случае будет сложно обвинить в убийстве, так что мы решили использовать это в нашу пользу.

— Мертвец в любом случае был полным мудаком, — объяснил Вик, зажигая сигарету, словно это для него обычное дело. Что ж, не словно обычное дело. Это на самом деле обычное дело. Господи. То, что я переживала с Хавок до этого времени, было детским лагерем или что-то вроде этого. Его лицо ни о чем мне не говорило, сигарета свисала между его губами, пока он говорил. — Его смерть лучше послужит миру, чем если бы он жил. Теперь, когда мы вытащили мусор, нам есть где его положить.

Вик повернулся ко мне. Вероятно я должна бояться его. Вместо этого мое тело покрывается рябью под его пристальным взглядом, впитывая его внимание. «Будь очень, очень осторожна, Берн» — говорю я себе. Если я уже поняла, что держу его яйца в тисках, то это лишь вопрос времени, когда Виктор поймет, что держит меня за яичники.

— А Дэнни…? — начала я, резко выдыхая. Часть меня понимала, что я не так сильна, как думала. Много всего переварить. И все же…стоя у ранней могилой подростка, я куда счастливее, чем должна быть.

Хаос, изливающий свои секреты на меня.

Почти буквально, если считать Аарона, и Хаэля, и Вика…

— Митч спрашивал о его возвращении, так что мы сделаем специальную доставку, — Вик ухмыльнулся мне и подмигнул прежде, чем уйти и взять пару лопат у дерева. Он бросил одну мне, и я поймала ее рукой в перчатке. — Начинайте копать, ваше высочество, — сказал он, улыбаясь слишком многими зубами вокруг сигареты.

Достаточно странно, что он не звучал, будто насмехается. Посмотрев в сторону Оскара, я увидела, что он хмурится, и это заставляет меня улыбаться.

Аарон посмотрел вверх на меня из-за могилы и одарил меня улыбкой, но по краям она была окрашена мелонхолией. Она говорила: «Мне жаль, Берни. Я говорил тебе и был прав».

— Нантукет, — пробормотала я, сглатывая и вдавливая конец лопаты в кучу грязи. — Знаю, знаю.

Митч последние несколько недель разъезжает на очередной реставрированной классической машине, которая заставляет Хаэля присвистывать, словно он только что приметил горячий кусочек задницы из-за окна Армады. Сейчас его машина припарковала возле дома Кали, этого скучного дома-ранчо, который ее бабушка с дедушкой вероятно выбрали из каталога «Сирис»^[]. До их смерти это был хороший дом, а ее родители получили его в наследство. Они испоганили это место.

— Оскар, камеры? — спросил Вик, и Оскар кивнул.

Он передал iPad вперед, не охотно отдавая его мне в руки.

— Постарайся не сломать его, — съязвил он, и мне пришлось подавить желание ударить его. Я выхватываю ее из его пальцев, смотря вниз, и обнаружила графическое видео того, как трахаются Митч и Кали. Мои брови поднялись вверх.

— Ну что? — спросил Вик, смотря на меня из-за своего плеча с водительского места второго угнанного внедорожника, который мы забрали сегодня. Это Шевроле Сабурбан, слегка новый, но заполненный детскими игрушками. Чувствую себя немного виноватой. Хаэль за рулем Армады с телом внутри нее. Должно быть это отстойно даже с маской на лице. Заставляет меня вспомнить ту чертову пандемию коронавируса год назад, и я вздрогнула. — Заняты ли они чем-нибудь другим?

— О, они уже заняты, — сказала я, чувствуя, как мой рот извращается в улыбке. — У Кали маленькие, сморщенные на вид сиськи из-за всех ее приступов булимии, а у Митча короткий член, его невозможно обхватить. К тому же, его яйца чертовски странные.

Я передала iPad дальше, когда Виктор ухмыльнулся мне.

— Разве не все яйца странные? — спросил Каллум, откидываясь на локте на край дверцы. Я покачала головой.

— Не как эти яйца. Не как эти.

— Сосредоточьтесь, пожалуйста, — промурлыкал Оскар, и Аарон улыбнулся мне гораздо менее меланхоличной улыбкой, чем это было на у места захоронения. — У нас, в лучшем случае, несколько минут, чтобы все сделать.

— Ты оптимистичен, — засмеялся Кэл, смех окрасил его голос. — Готов поспорить, что Митч сдуется раньше, чем мы закончим.

— Не принимаю ставку, шансы хреновые, — пробормотал Аарон, когда Хаэль развернул Армаду, что она встала задница к заднице с голубой двухместной машиной. Вик припарковался рядом с ним и спустил окно водительского места, чтобы они могли поговорить друг с другом.

— Шевроле Карветт Стрингрэй 1969 года? — спросил Хаэль, задыхаясь и кашляя. Я могла чувствовать запах тела отсюда. Не удивлена, что у него слезились глаза, вонь почти невыносима. — Откуда, блять, у Митча деньга на такое дерьмо?

— Толкает кокаин, вот откуда. Выметайтесь, — Вик вылез из внедорожника, и остальные последовали за ним. Мне дали iPad, чтобы я наблюдала, пока парни надевают свежие перчатки и разворачивают тело. От запаха меня тошнит, даже с моего расстояния.

Мы использовали Сабурбан как прикрытие наших действий. К счастью, мы находимся на углу, через дорогу от захудалой начальной школы. Здесь нет камер, нет копов, а следующих район скрыт восьмифунтовым^[] забором в высоту.

Идеально.

Каллум взламывает замок на старом багажнике, затем вместе, пятеро парней вытаскивают тело. Они бросили Дэнни в багажник Митча и затем захлопнули его. Я оглядываюсь на Армаду и вижу несколько бродячих личинок. У меня сводит желудок, и я опускаю взгляд на iPad.

На нем было лицо Митча во время оргазма, прямо по центру. Мои губы скривились в отвращении, и мне пришлось сопротивляться желанию закатить глаза.

— Он все, — сказала я, поднимая iPad.

— А я говорил, — сказал Аарон, когда Кэл откидывает багажник машины.

— Давайте убираться отсюда к черту, — сказал Вик, открывая дверь водительского места Сабурабана. — Давайте остановимся в нашем любимом «Макдональдсе» и отчистим это дерьмо прежде, чем вернуть. — Хаэль кивнул и выдохнул, хрустя костяшками прежде чем снова поменять перчатки, запихивая старые в мусорный пакет, который кладет на пассажирское сиденье Армады. Он надел свежую пару перчаток, когда я вместе с остальными залезла обратно в одолженный внедорожник Вика.

— Я чувствую, что мы не были настолько осторожными, насколько должны были бы быть, — задумалась я, вспоминая нескольких личинок.

— Криминалисты — это хорошо, но они не смогут тебя найти, если не будут знать, где искать. Владелец Армады уехал из города по деловой поездке на две недели. Они никогда даже не узнает, что его машина пропала. Как полиция может искать в ней следы, если они никогда не узнают, что мы в ней были? — спросил Вик, заводя двигатель.

— И эта? — спросила я, наблюдая как Хаэль выезжает за нами, и мы отправляемся в путь.

— У владелицы этой машины только что была операция, и его не выпишут из больницы еще несколько дней. Ее дети с бабушкой, их отец — мертв, — Оскар говорил мне это все абсолютно невозмутимо, словно это совсем не жутко, что он знает всю эту хрень.

— Как ты узнал? — спросила я, поворачиваясь, чтобы посмотреть на него. Он смотрит прямо на меня и улыбается. Мурашки пробежали по моим рукам, и я вздрогнула.

— Потому что это моя работа, Бернадетт, знать вещи.

Что блять, за не-ответ, если я когда-то слышала подобный.

Я не спрашиваю, откуда у них была камера в комнате Кали. При желании туда легко проникнуть.

— Твой любимый «Макдональдс»? — спросила я, и Каллум радостно улыбнулся, словно он только что не бросил тело мертвого парня в багажник подростка.

— Южный Прескотт, никаких камер, много незаконных деятельности, под которой нужно работать, — его улыбка стала немного шире. — К тому же, они никогда не подают холодную картошку фри.

Черный юмор. Но это сработало. Я одарила Каллума взглядом, который он вернул своим личным. Нам есть над чем поработать, но это, простите за каламбур, было погребено под всем остальным. Но я не забыла. Я надеюсь, он понял по выражению моего лица.

Я повернулась вперед и откинулась на своем сиденье.

Мы только что подбросили труп лидеру команды Картера.

Поговорим о быстром ответе.