Развод. Ну и сволочь же ты!

Глава 17

Дориан

Хлоя ушла, оставив во мне горечь, разлитую на языке. Дракон в ярости метался внутри. Благо он был ослаблен, иначе даже не знаю... Пришлось бы взять ее прямо тут: обнять, прижать к себе, закрыть в комнате и не отпускать. Но тогда бы все пропало.

Крики Алисы действовали на нервы. Но я не мог не признать, как вовремя она появилась. Пусть ящер люто негодовал, я знал к чему все это.

В мой номер ворвался Хелл. Бездна его поглоти! Он совсем затупил от встречи с истинной, и кажется, только меня волновало, что они не драконицы.

Я снова перехватил руки Алисы и отстранил ее от себя, не желая вспоминать злой и разочарованный взгляд своей пары.

— Выведи ее, — бросил я своему безопаснику и передал тому орущую Алису. — И сделай так, чтобы она больше не появлялась рядом со мной.

Сам же упал на ближайший диван, откинулся головой на спинку и закрыл глаза. Улыбку было сложно сдержать.

Образ ревнивой истинной долго еще будет согревать меня. Бездна подери! Не думал, что получу массу удовольствия от этого.

Я наблюдал за Хлоей с тревогой и восхищением одновременно. Происходящее с ней казалось чем-то невероятным, и я понимал, что это связано с моей меткой и нашей истинной связью. Изменения в её внешности были тонкими, но заметными, и они говорили о пробуждении в ней чего-то древнего и могущественного.

Ее глаза становились более яркими, их цвет углублялся. Кожа казалась более сияющей и гладкой, словно она была омыта светом луны. Движения стали более грациозными и уверенными, словно она нашла свой внутренний источник силы.

Для нее это все пока не стало очевидно, но было очевидно для того, кто умеет наблюдать и делать выводы.

Я был уверен, что благодаря метке чувствую наиболее яркие эмоции Хлои. Каждый раз, когда она оказывалась рядом, моя драконья сущность будто пробуждалась, отзываясь на зов её крови. Это было и пугающе, и завораживающе одновременно.

Наблюдая за Хлоей, я начинал понимать, что эти изменения говорят о многом. Они были признаком того, что она не просто человек, а кто-то гораздо больший. Я задавался вопросом, стали ли эти изменения результатом нашей связи или же что-то в ней всегда было скрыто и только теперь начало проявляться. И однозначно выходило, что в ее венах все же течет драконья кровь, как я и предполагал. И я не мог не радоваться этому факту.

Стоило только эту самую кровь пробудить. Воззвать к ней.

Мне становилось ясно, что эти изменения в Хлое меняют все. Они меняют правила игры, нашу связь и даже ее судьбу. Я чувствовал, что мне предстоит стать защитником и наставником любимой в этом новом мире, который для нее только открывается.

В глубине души я знал, что мы с Хлоей связаны намного глубже, чем я мог представить. Её пробуждение было не только преображением, но и знаком для меня. Сигналом к действию, к признанию своих чувств и обязанностей перед ней как перед своей истинной.

Однако я уже давно научился контролировать свои эмоции. А что до чувств… они не способны пробудиться на ровном месте. Это долгая и кропотливая работа для нас обоих. А потому торопиться в этом деле не стоит.

Я так далеко ушел в своих мыслях, что не заметил возвращения Хелла. Открыл глаза. Друг подошел к графину с водой, налил себе стакан и выпил залпом. Потом поморщился.

— Хреново ты делаешь свою работу, Хелл.

— Мозги совсем поплыли с этой истинностью, — признался друг, но виноватым вовсе не выглядел. — Сам понимаешь.

— Понимаю, — качнул я головой и подался вперед, ставя локти на колени и складывая пальцы в замок под подбородком. — Тебя, кстати, это ни на какие мысли не наталкивает?

— О чем ты? Намеки никогда не понимал. — Хелл упал в кресло напротив меня.

— Что наши девушки — человечки.

— Разве что на чудо. Так какая, черт возьми, разница, кто они?

— Не скажи.

— Это ты у нас ученый, бездновый прагматик. Мне же вся эта сложность ни к чему, — отмахнулся друг, а я усмехнулся.

— Хлое было бы легче, будь она из моего круга. Да и так проще оградить ее от злословия и тех, кто станет указывать ей на ее место. Хотя я и пресеку максимально это все, сам понимаешь, за спиной никто никому не помешает перемывать кости. Не хочу, чтобы она стеснялась своего прошлого и ощущала себя чужой. Обеспечу ей надежный тыл. Верну ее в род. А дальше она справится сама.

— Хм. Хочешь, чтобы ее удочерила семья аристократов? — мои слова заставили Хелла задуматься. Я снова усмехнулся, но пока не стал отвечать.

— Ты, кстати, поставил Элеоноре метку, м?

— Нет.

— Нет?

— Она сказала, что выбьет мне зубы, — поморщился друг, а я не сдержался от смеха.

— Прямо так и сказала?

— Да. Она вообще за словом в карман не лезет, — довольно протянул Хелл. — Моя девочка, настоящая тигрица. А представь, если бы она стала драконицей. Это был бы просто огонь. Хотя нет, скорее всего, лед. Она вся такая неприступная, даже наша близость… словно она снизошла до меня и позволила себя любить. Такого у меня еще никогда не было. И это цепляет.

— А если бы я сказал, что могу вернуть ей драконицу или хотя бы попробовать?

— Да? Э-э-эм, — немного растерялся Хелл. — И что для этого нужно?

— Сначала поставить метку.

— Но мне мои клыки еще дороги, — подался вперед друг.

— Придется чем-то пожертвовать, — развел я руками.

— А хотя плевать. Все равно они уже чешутся оказаться в ее нежной шейке, — чуть было не облизнулся друг. — А что еще?

— Еще надо отправиться в приют и навести справки о девушках.

— Для чего? Может, ну его. Не будем ворошить прошлое. Признаюсь, я боюсь не сдержаться. Разнесу там все к чертям. По Эли вот видно, что она словно волчонок. Резкая, но стойкая. Совсем не рафинированная и не нежная. Так и хочется схватить ее и прижать к себе. Сказать, что все позади.

— Это необходимо. Думаю, даже то, что они из одного приюта, о многом может сказать.

— Почему? Не томи уже. Ты у нас ученый.

— Думаю, они сразу почувствовали, что не такие, как другие дети. Не люди. Создали свое Гнездо. Им некому было помочь и защитить, когда это требовали ситуации, потому они и держатся друг за друга. И даже твой запрет не говорить Хлое о нашей истинности Элеонора нарушила. Не могла по-другому. Хлоя — ей как сестра.

— Бездна! Все же рассказала? — прикрыл Хелл глаза.

— Да.

— Но кто мог дочерей драконов бросить? Каким ублюдком надо быть? — прорычал друг и сжал подлокотник кресла так, что тот хрустнул.

— Это-то я и хочу выяснить, чтобы потом не было сюрпризов. А мне это и вовсе жизненно необходимо.

— Почему? Все из-за очереди на престол?

— Да. К сожалению, даже в нашей истории есть моменты, когда незнатная драконица, хоть и истинная, оставалась только лишь любовницей. Пусть и прошло с тех пор много времени, мне такие риски ни к чему. Не хочу, чтобы положение Хлои вызывало вопросы. Ее родственники должны быть из наших кругов и иметь положение в обществе, хоть какое-то.

— А если родственники не захотят ее признавать?

— Заставлю.

— Знаешь, тогда я хочу и Эли найти ее родню. Пусть у той тоже будет все, что ей положено как драконице. А дальше пусть сама решает как быть.

Хелл кивнул своим мыслям, его глаза заблестели от решимости.

— Где сейчас Элеонора? — спросил я: оставлять Хлою совсем без присмотра не хотелось.

— С Хлоей, — поморщился друг.

— Что такое? Вы поругались?

— Нет. Но она от души приложила наш мобиль. Там такая вмятина на двери, — поморщился Хелл. — Придется в столице в мастерскую ехать.

Я хмыкнул и снова откинулся на спинку дивана.

— Кстати, твоя истинная находится под следствием. Я, конечно, внес залог, чтобы ее больше не закрывали, да напустил твоих юристов, пусть найдут нарушения, но сам понимаешь, вопрос надо решать, и решать быстро.

— Поподробнее об этом. Ты ведь сказал, что там все под контролем. И что это просто месть от семьи ее бывшего мужа. — Я прожег друга внимательным взглядом.

— Мне только что юрист звонил. Дело в том, что по одному эпизоду надо что-то решать. В том госпитале, где работала Хлоя, ее застукали за кражей перстня, и есть огромное количество свидетелей.

— Я понял. Ты кому конкретно поручил ее дело?

— Господину Грансу. Он в этом лучший.

— Да. Это правильно. Что же, я хочу с ним переговорить. Свяжись с ним. А потом вызывай своих парней, пусть займутся поиском информации. И пока будем ждать Гранса расскажи мне все, что знаешь от Элеоноры о Хлое.

— Может, сам у нее спросишь?

— Забыл, что она ничего не помнит?

— Бездна. Я же говорю, мозги потекли.