Развод по-французски

30

Мы мало видим Роджера после его приезда. Всю пятницу он был занят с французскими юристами и американскими юристами во Франции. Вместо того чтобы в субботу пойти с нами на Блошиный рынок, он отправился в Лувр, заявив, что хочет поговорить со всеми нами утром в воскресенье, перед поездкой в Шартр на обед.

Они с Джейн приехали к Рокси в десять утра. Отец и Марджив пришли пешком из своей гостиницы на острове Сен-Луи. Вид у них был довольный, как у молодоженов во время медового месяца. Рокси приготовила кофе, мы собрались в гостиной с заметно белеющей голой стеной над камином.

— Хочу ввести вас в курс дела, — начал Роджер. — Похоже, что нам удастся добиться отсрочки продажи «Урсулы» в пятницу. Это обычная практика. Аукционисты в последнюю минуту просто объявляют, что картина снимается с аукциона. Не знаю, предупреждают ли они заранее важных клиентов, приезжающих из-за рубежа. Итак, продажа картины откладывается, это пункт первый. Пункт второй — вопрос о собственности. Мы с Изабеллой и папой подали ходатайство, но решение по нему еще не принято. Спор идет о том, является ли картина собственностью Рокси или мы просто отдали ее сестре и дочери на время. Персаны неправомерно упрощают ситуацию, утверждая, будто картина принадлежит Рокси, следовательно, Рокси и Шарлю-Анри. Но вопрос еще не решен, даже по французским законам. В Калифорнии ее определенно не сочли бы совместной супружеской собственностью. Персаны невольно оказали нам услугу тем, что «Урсула» в аукционной компании. Ее теперь знают на рынке художественных ценностей, и мне кажется, к ней уже проявляют интерес некоторые музеи и индивидуальные коллекционеры. Не исключено, что картина стоит гораздо больше, чем мы предполагаем. Произведения искусства постоянно растут в цене. Как я понимаю, из Лувра уже приходили посмотреть. Это Антуан де Персан устроил. Ты, кажется, принимала эксперта, Изабелла?

— Послушай, Роджер, — прервала его Марджив, которая сидела, думая о чем-то постороннем. Голос у нее был глухой, словно бы доносился издалека. — Ты говоришь, что законы Калифорнии признают общую супружескую собственность, да? Это значит, что половина картины принадлежит мне, а уж во вторую очередь тебе и Иззи.

Наступило минутное молчание, во время которого Роджер как бы впитывал в себя смысл и интонацию реплики Марджив и решал, не означает ли она неожиданную материальную заинтересованность со стороны мачехи. Марджив, скорее, защищала моральное право Рокси взять картину с собой. Она махнула рукой, давая понять, что ей нечего больше сказать, и откинулась на диванную подушку.

Роджер тем не менее отвечал на замечание:

— Даже если отец вступил в наследственное владение картиной после женитьбы, ты не имеешь права претендовать на половину ее стоимости именно потому, что он получил картину по наследству. Надеюсь, ты не станешь подавать на Рокси в суд, даже формально. Лично я не советовал бы присоединяться к нашему иску.

— В суд? Да это просто смешно! — отозвалась Марджив. — Никакого никому иска. — Она снова откинулась на подушку. Обиделась?

Роджер между тем продолжал:

— Теперь Лувр. Если бы в музее хотели сами приобрести «Урсулу», они обратились бы в министерство культуры с просьбой запретить вывоз ее за границу. Некоторые произведения французской живописи не подлежат вывозу из страны, так как считаются национальным достоянием. К счастью, это не относится к нам. Тогда резко сократилось бы число возможных покупателей. Вообще выпали бы американцы, японцы…

— Все это просто неслыханно, — начала Марджив. — Мы отправляем свою собственную картину во Францию… Разве они имеют право запретить нам взять ее домой?

— К чему я все это говорю? К тому, что нам надо продавать картину. Лучше всего в Лондон. Я проделал кое-какую работу. «Урсулу» видели, к ней проявили интерес, на рынке вообще оживление. В пользу Лондона говорит ряд преимуществ, в частности невысокие налоги. Я связался с людьми из «Кристи» — это часть «Сотби и Кристи», знаете? Завтра у меня обед с их представителем. Думаю, что вам тоже полезно поприсутствовать, как и Марджив, слышите? Пока не улажен вопрос о собственности, продажа не состоится. Но к тому времени, когда этот вопрос решится, картина уже будет за пределами Франции, и это хорошо. Правда, они могут и изменить мнение насчет вывоза картины — кто их знает?

— Но что, если тебе не удастся добиться запрета на продажу во Франции? — спросил Честер.

— Мы можем опротестовать продажу. Можно предъявить иск Персанам, если продажа все-таки состоится. Не знаю, насколько оперативны здесь судебные органы. Дело находится в суде уже две недели. Мы иностранцы, и это ставит нас в невыгодное положение, даже при наличии адвоката-француза.

Марджив в этот момент устремила умоляющий взгляд на Рокси, словно призывая ее прийти в чувство и отказаться от неуместной привычки восторгаться чужими странами и чужими людьми. Из-за этой дурной наклонности приходится терпеть массу неприятностей. Она, казалось, говорила, что ничего не случилось бы, если бы…

— О Господи! Поскорее бы продать ее, и дело с концом, — резко сказала Рокси. — Какая разница! Я готова к чему угодно. Приехав во Францию, я подписалась под обязательством соблюдать здешние законы и нести ответственность за их нарушение.

В комнате почувствовалось раздражение ее тупостью.

— Ты что, Рокси, не понимаешь или делаешь вид, что не понимаешь? — возмутился Роджер. — Тут не только твои денежки уплывают. У нас тоже свой интерес. Картина принадлежат всем нам. И нам даже больше, чем тебе.

— Никто из вас и глазом не моргнул, когда я взяла эту старую уродину «Урсулу». А теперь, когда речь зашла о деньгах… — Последнее время на щеках у нее появилась краснота. Кажется, это называют маской беременности, но сейчас ее лицо буквально пошло красными пятнами. Она сделалась похожей на пирата-головореза.

— Да, о деньгах, — хладнокровно произнес Роджер. — И обо всех нас.

— Раз ты решил затеять эту канитель, почему не сделал это раньше?

Снова последовал обмен обидными репликами. Из всей бестолковщины вытекало, что Роджер старается вырвать картину из лап французов и продать ее на аукционе «Кристи», что Марджив извиняется за то, что Рокси якобы несправедлива и игнорирует интересы остальных, что отцу явно не по себе независимо от его личного взгляда на положение вещей, что я лелею надежду на полагающиеся мне десять тысяч долларов, часть которых я потратила бы на фаянсовую безделицу, и что Джейн во всем поддерживает своего муженька.

— Эти Персаны своего не упустят, — ворчал Роджер. — Их братец — его Антуаном зовут? — где только мог руку приложил, почище адвокатов Шарля-Анри шурует. Еще бы, они прекрасно понимают, что поставлено на карту.

— Нам надо успеть на одиннадцать сорок, — заметила я. — Мы званы к часу.

Думаю, что родители были втайне рады, когда Женни, обычно тихая и послушная девочка, может быть, чересчур послушная, вдруг раскапризничалась и заявила, что терпеть не может воскресенья. Наверное, она почувствовала напряженность в разговоре взрослых, но дед и бабка подумали, что она терпеть не может ездить по воскресеньям к другой бабке. Рокси и не подумала рассеять это впечатление.