Развод по-новозеландски

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Джейн никак не могла успокоиться после этого разговора. Она решила пойти в питомник навестить Хейтэм, молодую соколиху, с которой уже успела подружиться.

Сомнения одолевали ее. Ну как, как могла она допустить к себе Тарика там, в Азизе? Чем она думала вместо головы? Она же приехала в Заид не для этого. И вот теперь… согрешила с собственным мужем, виданное ли дело?

Джейн с досадой пнула камень, валявшийся на дорожке. Господи, ей придется ждать еще долгие пять лет прежде, чем разрешат развод. Но воспоминания о поцелуях Тарика, о его руках, скользящих по ее телу, — все это вспышкой пронеслось у нее в мозгу. Образы, как картинки в калейдоскопе, мелькали в голове. Вот Тарик пьет кофе и смеется. Вот Тарик ласкает ее, а его золотистые глаза горят огнем…

А она точно хочет развода? Но как жить с человеком, который не доверяет ей? И потом, она же планировала начать новую жизнь в Окленде, так неужели надо все это бросить и вернуться в Заид? Да и пожелает ли Тарик видеть ее здесь?

Неожиданно Джейн развернулась и наткнулась взглядом на Тарика.

Он стоял перед пустой клеткой Нуры, такой высокий и суровый, даже в этой своей светлой одежде. Нура сидела у него на руке, перья ее топорщились в терпеливом ожидании, а голова повернулась на звук шагов Джейн.

— Ты говорила, что хочешь научиться общаться с птицами? — проговорил Тарик. — Ну так вот, я готов тебе показать. Мы с Нурой идем сейчас на прогулку. Хочешь присоединиться к нам?

Джейн кивнула, хотя отлично понимала, что, когда она вернется в Окленд, ей придется отказаться от этой идеи. Это был еще один мираж. Иллюзия. Как и ее брак с Тариком.

Они вышли на ровную площадку, располагающуюся сразу за питомником и окруженную живой изгородью и пальмовыми деревьями.

Тарик снял шапочку, которой были прикрыты глаза Нуры. Птица вздрогнула и издала серию резких криков, потом распрямила крылья, готовая рвануть в небо.

Джейн почувствовала движение воздуха от крыльев птицы. Нура быстро устремилась ввысь, радуясь долгожданной свободе.

— Ее зрение в восемь раз острее, чем человеческое, — сказал Тарик, глядя, как птица нарезает круги у них над головой. Тень крыльев сокола распростерлась над ними, и вот птица уже поднялась высоко-высоко.

— Улетела…

— Она ждет, — уверенно проговорил Тарик. — Как только я выпушу голубей, она тут же появится. — Он шагнул вперед, взмахнув руками. В воздух поднялась стая голубей. — Смотри.

Нура камнем ринулась вниз, на ничего неподозревающих птиц. Удар. Во все стороны полетели перья.

Тарик дал знак, и Нура вонзила когти в добычу. Однако когда все было кончено, птица не полетела к хозяину.

— Видишь? С ними надо быть особенно терпеливыми. Нура еще не готова вернуться.

Его губы сложились в усмешку. Сердце Джейн скакнуло и сделало несколько оборотов при одном только воспоминании о тех страстных ночах, что они провели вместе. Она вспыхнула. Надо срочно прекратить думать об этом.

Нура снова поднялась высоко в воздух, заслоняя солнце крыльями, и тут же растворилась в прозрачной голубизне неба.

Тарик поднял вверх датчик, и он запищал.

— Она сейчас где-то наверху, по ту сторону изгороди. Наверное, полетела еще за одним голубем, а мы не заметили. Подождем несколько минут и потом пойдем за ней.

Несколько минут спустя Нура тоже не появилась.

— Обедает, — решил Тарик.

Но когда они приблизились к изгороди, то не обнаружили и следа Нуры. Поискали немного и нашли на земле передатчик и еще пару перьев на песке.

Тарик нахмурился:

— Нура исчезла.

Тревога переполняла Тарика, когда они с Джейн шли назад во дворец. Он чувствовал на себе ее беспокойные взгляды, но намеренно не смотрел на нее, потому что не хотел, чтобы она прочитала его мысли.

Последний раз, когда она была в Заиде, Хан точно так же улетел… и потом не вернулся.

Теперь пропала Нура.

Тарик ужасно боялся, что Джейн тоже пропадет. Уедет в свой Окленд и больше уже не вернется. Неужели ему суждено навсегда расстаться с ней? Что-то внутри него протестовало против этой неизбежности.

Где-то с час они провели, выискивая следы Нуры, но безуспешно. Когда же вернулись во дворец, увидели немолодую женщину европейской внешности, ожидающую в холле. Тарик замедлил шаг, заметив ее. Глаза женщины сверкали, как чистые изумруды, а волосы были черные как вороново крыло.

Их взгляды встретились. Она шагнула вперед, остановилась. Хотела было что-то сказать, но потом просто качнула головой.

Джейн тихо ахнула от удивления.

— Вы — моя мать? — голос Тарика дрогнул. Женщина кивнула. Глаза сверкнули слезами.

Казалось, она не может говорить.

— Добро пожаловать в Заид, — произнес Тарик официальным тоном.

Джейн стала тягостна неожиданная тишина, и она сказала:

— Меня зовут Джейн, я жена Тарика.

— Я так рада познакомиться с вами. Можете называть меня Афиной.

Женщина обняла Джейн. Тарик видел, как дрожали ее руки.

Потом Афина глубоко вздохнула и повернулась к нему.

— Спасибо, что позвонил мне и пригласил сюда. Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня, сынок? Я хотела взять тебя с собой, когда ты был маленьким мальчиком, но не смогла. Ты был первенцем у твоего отца, его единственным сыном. Наследником.

Тарик учтиво склонил голову.

— Я знаю, что тебе не удалось меня забрать. По законам Заида, все дети должны оставаться с отцом в том случае, если жена уходит от него.

Джейн побелела. Тарик подумал, что она, должно быть, вспомнила ее собственного ребенка. Если бы тот ребенок был его, шейха Тарика, ей бы никогда не разрешили покинуть Заид до тех пор, пока младенец не появился бы на свет.

Возможно ли такое, что она говорит правду и тот ребенок был от него? Вдруг это так и есть?

Может быть, отец солгал? Горькое чувство образовалось в душе у Тарика. Учитывая все то, что с ним произошло — болезнь отца, прибытие матери, исчезновение Нуры, — не хватало только узнать, что Джейн носила под сердцем его ребенка.

— Я никогда не любила твоего отца, — проговорила Афина. — А потом мне повстречался другой мужчина. Когда я забеременела от него, передо мной встал ужасный выбор.

— И ты уехала. — Голос Тарика был ровным, в нем не слышалось и тени обиды. Ей никогда не узнать, как он горевал без нее.

— Но я не могла остаться. Если бы кто-нибудь проведал, что я беременна от другого, то меня отправили бы в тюрьму, а дочку отобрали. Я очень признательна тебе, что ты пригласил меня в Заид попрощаться с Рашидом…. и, возможно, узнать тебя получше.

— Поговорим об этом чуть позже, — сказал Тарик. — Моя жена считает, что мой отец хотел видеть тебя. Поэтому я позвал тебя. Джейн показалось, будто он тебя звал. Так что благодари ее.

Рука Джейн скользнула в его ладонь, и Тарик крепко сжал ее.

Со времени возвращения из пустыни Джейн ни разу не была у эмира, Тарик навещал отца один. Но когда приехала его мать, Тарик четко дал понять жене, что желательно, чтобы она пошла вместе с ними.

Как бы она поступила на месте Афины, если бы ей пришлось выбирать?

Возможно, даже к лучшему, что Тарик не верит ей. Пусть думает, будто ребенок не его. Она бы никогда не смогла бросить свое дитя. Что бы тогда с ней стало? Она осталась бы в Заиде как в ловушке, сидела бы взаперти и только для того, чтобы узнать, что ребенка она все равно потеряет.

По ее спине пробежали мурашки. Это было бы невыносимо.

Когда они подошли к покоям эмира, перед ними предстал охранник.

— Сегодня его высочество очень устал. Плохо себя чувствует.

— Знаю, — сказал Тарик. — Он уже говорил мне об этом раньше.

Джейн шла позади, пропустив вперед Афину и Тарика. Эмир с трудом приподнялся на подушках при виде женщины, которую когда-то любил.

— Лина? — пробормотал он. — Я молил Аллаха, чтобы ты пришла. Мне нужна твоя помощь.

Афина взяла в свою руку его тонкую костлявую кисть.

— Что случилось, Рашид?

— Это касается нашего сына.

— В чем дело, отец? — Тарик подошел поближе к его кровати. — Тебе надо успокоиться. Все хорошо.

— Где твоя жена? Где Джейн? — Эмир приподнял голову от подушки, но в бессилии упал назад. — Мне нужно поговорить с ней.

Джейн поняла, что у эмира действительно была важная причина, чтобы побеседовать с ней. Но ей ужасно не хотелось этого разговора. Слишком поздно. Прошло столько лет.

— Джейн, ты подойдешь сюда? — спросил эмир. Она выступила вперед. Неужели старик пожалел о том, что когда-то искалечил ей жизнь? Неужели хочет ее прощения, оказавшись на смертном одре? Это не так просто. Ведь то, что он натворил, было ужасно: он растоптал все ее лучшие мечты, убил любовь… Она не знала, осталась ли в ее сердце хоть капля милосердия. Джейн взглянула ему в лицо.

— Я приехала в Заид получить развод.

— Джейн! — Тарик схватил ее за руку. Она дернулась и отшатнулась от него.

— Нет, я не буду лгать на этот раз.

Лицо эмира помрачнело, глаза затуманились.

— А я надеялся… — еле слышно проговорил он. На какое-то мгновение Джейн стало стыдно.

Потом она подумала, что ей вовсе нечего стыдиться. Она не сделала ничего плохого эмиру. А он… он разрушил их брак с Тариком. Вынудил ее бежать. Заставил ее…

Боже! Джейн казалось, что ей не выдержать мысли об этой потере, боль от которой она пронесла с собой через все эти пять лет.

Так что она ничего ему не должна.

Ничего!

Джейн выдержала его взгляд. Ее душа была чиста перед ним. А он — пусть отправляется в ад.

Пусть узнает, что это такое. Она — знает.

— Лина, вот для чего мне понадобилась твоя поддержка, — голос эмира задрожал. — Я причинил горе жене собственного сына.

— О чем ты говоришь, отец? — воскликнул Тарик. — Скажи мне все.

— Что ты совершил, Рашид?

И только Джейн промолчала. Ее взгляд застыл на умирающем, и холод подкрался к самому сердцу. Наверное, теперь ей уже никогда не согреться.

— Я соврал Тарику, что она совершила прелюбодеяние и переспала с другим мужчиной.

— Так это неправда? — желваки заходили на подбородке Тарика, вся кровь отлила от его лица.

— А как ты сам думаешь, сын мой?

Тарик развернулся к Джейн и пристально посмотрел на нее.

— Она говорила, что никогда мне не изменяла, а я не верил ни единому ее слову. Вместо этого… я поверил тебе, отец мой, — на его лице отразилась мука. — Мой ребенок! Джейн, умоляю, прости! Меня не было рядом, когда случился выкидыш…

Теперь он знает, что этот ребенок был его, но никакой радости от этого Джейн не испытала. Ей стало вдруг совершенно безразлично, она словно онемела, молча взирая на эмира.

— Тарик, на самом деле это был не выкидыш, — раздался старческий голос.

— Что ты этим хочешь сказать? — гнев промелькнул в глазах Тарика. — Мой ребенок жив? Где он?

— У меня есть внук? — просияла Лина.

Очень медленно эмир покачал головой из стороны в сторону. Сейчас он и в самом деле был смертельно бледен.

— Это моя вина. Когда Джейн уезжала, я дал ей денег, чтобы она сделала аборт. Я не желал, чтобы твой первый ребенок был от женщины, которая не подходит тебе.

— Отец! — Тарик был по-настоящему сражен. Он повернулся к Джейн. — Выходит, ты говорила мне правду, а я… я считал, что ты из мести ненавидишь моего отца.

Афина прижала руку ко рту.

— Рашид, ты совершил ужасные вещи.

— Я знаю, — шейх с мольбой посмотрел в лицо Тарика. — Прости, сын. Твоя мать много раз просила меня дать увидеться с тобой, пока ты рос, а я отказывал ей в этой просьбе. Тогда она пыталась через суд добиться свиданий с тобой, а я ставил ей палки в колеса. Теперь, перед смертью, я хочу покаяться перед всеми.

Тошнота подступила к горлу Джейн. Она развернулась и, быстро покинув покои эмира, промчалась по коридору в свою комнату, где тут же бросилась в ванную и склонилась над раковиной, ожидая, когда пройдет тошнота.

— Ты себя хорошо чувствуешь? — Тарик, вошедший следом, развернул ее лицом к себе.

— Да, — храбро солгала Джейн, покачнувшись.

— Ты сделала аборт? Наш ребенок…

Джейн отпрянула.

— Я…

Он поднял пальцем ее подбородок и заставил глядеть в глаза.

— Ты написала мне извинительную записку о том, что потеряла нашего ребенка. Потеряла. Что это значит? — мертвым тоном вопросил он. — Это был выкидыш?

Джейн медленно покачала головой.

— Помоги мне, Аллах! — он откинул голову назад, черты его лица заострились. — Ты сделала аборт! Мой сын…

Джейн вывернулась из его рук и отошла в другой конец ванной.

— Тот самый ребенок, которого ты не признал своим, был не мальчиком. Это была замечательная красивая маленькая девочка, — боль пронзила ее. Джейн была на грани слез. — Я держала ее в своих руках. Я дала ей имя. А потом… потеряла ее.

— Потеряла? Так она родилась живой? А потом… потом умерла?

Джейн скрестила руки на груди, обхватив себя ими. Ей было холодно, и согреться она не могла.

— Она жива. Я отдала ее на удочерение, — ей тяжело далось это признание, слишком тяжело.

Тарик надвинулся на нее.

— Ты забрала нашу дочь из Заида… от меня… и отдала кому-то другому?

— Да. — Джейн взглянула на Тарика, грозным взглядом предупреждая его, чтобы он не приближался. — Я отдала ее моей сестре. Элен не может иметь детей. Саманта приемная, а теперь и Эми. Ты не можешь забрать Эми у ее матери. Я этого не позволю.

Тарик был потрясен.

— Но ведь это ты ее мать.

— Нет. Я ей не мать. А ты — не отец.

— Тарик, Джейн… идите скорей!

При тревожном возгласе Афины оба ринулись из ванной.

— Что случилось? — вскричал Тарик.

— Рашиду плохо. Надо поспешить.

Тарик побежал.

К тому времени, как Джейн пришла в палату, эмир уже тяжело дышал.

— Тихо, отец, — приговаривал Тарик. — Доктор будет с минуты на минуту.

Джейн подошла к кровати эмира.

— Я хочу, чтобы вы знали: ребенок жив. Это девочка, и зовут ее Эми. Она очень красивая.

Старый шейх приоткрыл глаза. Взгляд его был затуманенным.

— Спасибо тебе за это, Джейн, дочь моя. Теперь у меня есть шанс попасть в рай. Позаботься об Эми. И пригляди за моим сыном. Ты нужна ему.

Неожиданно в горле Джейн образовался комок. Развод, за которым она приехала, должен был закончить все их отношения. Но теперь… как она может бросить Тарика?

— Хорошо, — пообещала Джейн.

— Тарик! Есть у меня еще один долг. Я обязан передать землю в дар Кариму, как и обещал когда-то, — старик закашлялся. — Сейчас эта земля в аренде у Али…

— Я позабочусь об этом, отец.

— И позаботься… — ему стало совсем тяжело дышать, — о своей матери.

— Конечно.

Слезы затуманили глаза Джейн, когда она увидела полный боли и страдания взгляд Тарика, обращенный на Афину. У этих двоих была слишком долгая дорога друг к другу.

— И сделай счастливой свою жену. Учись на моих ошибках.

— Хорошо, — более уверенно произнес Тарик.

— Лина?… — затревожился эмир.

— Я тут, — Афина подошла поближе и взяла его руку, — я не уйду.

— Спасибо. — За этим последовала долгая пауза, потом он прошептал: — Я любил тебя. Хотя и никогда не говорил тебе, насколько сильно. Я знаю, ты думала, что мне дороже нефть…

Афина замотала головой. Со своего места Джейн видела, насколько поражена женщина. Взгляд Джейн метнулся к Тарику, и она увидела, сколько чувства было в его обычно непроницаемом лице.