Развод. Я (не)надолго

ГЛАВА 9. Колокольчик

ГЛАВА 9. Колокольчик

Идём по тротуару вдоль какой-то площади. Не холодно, но разговаривать на морозе чревато тем, что губы обметает, и потом надо будет мазать кремом, и никакая помада не подойдёт. А я люблю помадку — это мой самый главный элемент в декоративной косметике. Я использую почти все цвета: и яркие, и нюдовые, и блеск, и лак. Больше всего люблю одну французскую фирму и всегда слежу за её новинками.

— Ну, так что про вечеринку на его день рождения? — спрашивает Илья, потому что я замолчала как-то, то ли от мороза, то ли от того, что не хочется это всё вспоминать и вытаскивать наружу кое-как утонувшую гнусь у себя внутри. — Пошли в тепло, не могу говорить, ветер сильный.

Находим вполне приличное местечко, получше, чем в Звенигороде, садимся, заказываем чай и пастилу.

— Он начал меня умолять довести с вечеринкой всё до конца, чтобы все гости пришли, чтобы было офигенное дорогое шоу, розыгрыши и всё такое. Я не соглашалась. Он встал на колени, рыдал, клялся, просил прощения, целовал мне ноги, превратился в какого-то жалкого придурка. Я не пустила его в спальню, и он безропотно согласился. На следующий день я потребовала, чтобы он взамен на вечеринку ничего пока не говорил мальчикам, потому что мы их должны были спокойными проводить в училище, а потом я потребовала, чтобы он мне пообещал самому подать на развод и сделать всё максимально тихо и быстро. Он знал, что я дружу с одной семьёй, где муж — известный адвокат как раз по семейным делам, и если начнёт конфликтовать, мне есть к кому обратиться.

— Ошибка, Ева! Вечеринка — огромная ошибка! — восклицает Илья. — Прости, что перебиваю.

Он так внимательно меня слушает и ловит каждое моё слово, что я даже робею. Я в недоумении. Неужели кому-то интересно знать про мои тяжёлые времена? Если бы это было не задание Макара, слушал бы он меня так внимательно?

— Да, не хватило мозгов. Согласна. Частично из-за детей. Очень ранит мысль, как тяжело дети переживают разводы и ссоры родителей, — перевожу взгляд в окно. Не могу смотреть на Илью, потому что в глазах слёзы.

Илья ждёт.

— Я согласилась на эту вечеринку. Всё уже было готово и оплачено. Я поверила опять своему мужу-предателю. Нет, не сойтись и всё простить, в это я уже не верила. Я решила, что он не посмеет отправить мальчиков в училище в таком волнительном и неопределённом состоянии, когда ребёнок узнаёт, что его любимые родители скоро станут для друг друга чужими людьми, что их семьи больше нет. Я очень переживала за реакцию сыновей.

Я смотрю ему в глаза и вижу там своё отражение. Илья небезразличен к моим словам. Он настоящий эмпат в самом хорошем смысле этого слова.

— На вечеринку пришло очень много народу, абсолютно все, кому я разослала пригласительные билеты. Все нарядные, в костюмах, готовые к празднику. В саду агентство устроило фееричное шоу, но я была как в тумане. Думала только, поскорее бы это всё закончилось, а люди подходили и благодарили меня за такой чудесный и интересный вечер. Многие принесли подарки, их образовалась целая гора, у мужа же день рождения. Я сказала себе, помню, что не дотронусь ни до одной коробки и ничего не буду разбирать, пусть сам этим занимается.

— А Евгений? Он был рядом? Как он себя вёл? — спрашивает Илья. — Он показал тебе хотя бы своим видом, какая ты молодец, как ты всё прекрасно организовала? Сдержала слово.

— Где-то под конец я увидела среди гостей её. Эта тварь проникла в наш дом, а мой муж крутился около неё. Ко мне подошла подруга, я помню, и сказала, чтобы я следила за мужем. Я пошла к микрофону и громко попросила его любовницу покинуть мой дом, иначе я вырубаю электричество. Это, конечно, привлекло внимание, Евгений подбежал, выхватил микрофон, мы начали ругаться прямо на сцене, мои нервы не выдержали.

— Правильно сделала, он опять тебя обманул и откровенно унизил, если позволил ей находиться в доме, зная, что ты в курсе, кто она такая, — качает головой от возмущения Илья.

— Вечеринка была подпорчена, некоторые гости уехали сразу, остальные чуть позже. Тайное стало явным. Муж исчез на несколько дней, а потом вернулся и устроил мне скандал, что я не понимаю своей куриной башкой, сколько денег он вложил в тот вечер, как это было для него важно, что там было много нужного народу, важного для его карьеры и будущего детей. Орал, что я всё испортила, и развод я получу на самых невыгодных условиях, потому что я сумасшедшая, и мне надо лечиться. То, что он мне изменил и продолжал на моих глазах заигрывать с любовницей на вечеринке, в расчёт не принималось. Я должна была не замечать, это входило в его бизнес-планы.

— Не буду давать ему оценку, она вряд ли кардинально отличается от твоей. А как вы отправили мальчиков в училище? — следит за моим рассказом Илья.

— Мы отправили их с мамой, то есть я и мама. Сказали им, что у меня с их отцом сложные отношения, он уехал в командировку, и как только приедет, то сразу их навестит. Да он мне был не нужен, с сыновьями я всё делаю сама, и мама помогает. Она педагог.

— Расстроились, наверное. Сразу поняли, что дело пахнет разводом каким-нибудь. Современные дети всё на лету хватают.

— Сейчас они всё знают, и про развод, и про то, что у нас испорчены отношения из-за его измены. Я сразу им это сказала, а то будет им на голову капать, что это я виновата. С него станет.

— Как зовут ребят? — улыбается Илья.

— Саша и Костя, — говорю я самые дорогие мне имена. — Им по одиннадцать сейчас, в феврале будет двенадцать.

— Оба похожи на свою красивую маму?

Вопрос висит в воздухе.

Ещё очень отдалённо, неопределённо, совсем тихо я слышу колокольчик.

Илья, кажется, начинает мне нравиться.