Разводимся! Моя на тридцать дней

- Я не потерплю больше лжи, даже во спасение, - чеканю строго. – А сейчас не мешай мне, - отбиваю его ладони, и он послушно разводит их, предоставляя мне полную свободу действий.

Резко срываю брюки вниз по мускулистым бедрам, накрываю ладошкой шрам на правом – и подаюсь вперед, но… Из кармана что-то выпадает и с приглушенным шелестом падает на пол. Одной рукой упершись в ногу Мэта, протягиваю вторую к серебристому квадратику.

- Что это? – поднимаю и кручу фольгу в пальцах. – Зачем тебе? – покосившись на Матвея, замечаю, как он напряженно испепеляет взглядом мою находку. – Мы же не предохраняемся…

- Это не мое, - бросает холодно.

Издаю истеричный смешок. Банально до невозможности. Как в дешевом кино.

- Нет, серьезно, - Мэт забирает у меня презерватив. – Розыгрыш чей-то. Если это Глеб так неудачно пошутил, то он труп безработный, - сжимает фольгированный квадратик в кулаке.

Продолжаю сидеть на полу, отупело глядя перед собой. Сложив руки на коленях, изучаю спущенные брюки, пряжку ремня, маленькую пуговку, вокруг которой накручены несколько белобрысых волосков. Как если бы кто-то зацепился за нее шевелюрой в процессе… Нет, не могу представлять это…

Тошнит.

Отворачиваюсь, уставившись на оттопыренный карман. С его края свисает еще пара волосинок. Контрастно светлых. Не моих.

Мэт подтягивает брюки, оттряхивая их. Наклоняется, чтобы взять меня за плечи.

- Давай хрень только всякую не накручивай себе, Ксюш, - выплевывает жестко и яростно, будто я виновата в том, что нашла у него контрацептивы.

Он рычит что-то еще, ругается, а я отключаюсь и прекращаю воспринимать его слова. Ответить не могу. Поспорить нет сил.

Меня мутит. От нервов, от усталости, от долбаного волосатого презерватива.

В момент, когда Мэт дергает меня вверх, я складываюсь пополам и выворачиваю все содержимое желудка на его идеальные брюки. Оттолкнув мужа, сбегаю в туалет, где меня нещадно рвет.

Душ, спальня, кровать. Все как в тумане.

Мэт на кухне. Звонит кому-то, орет в трубку.

Плевать. На автопилоте закрываю комнату изнутри.

Это первая ночь, которую мы с мужем проводим не вместе.

*** Муз. трек Dabro – «Поцелуй твой французский Валит с ног словно выстрел»

Глава 10

Ксюша

Я провела самую кошмарную ночь. Тихо плакала в подушку, металась по постели, а в какой-то момент просто закрыла опухшие от слез глаза – и открыла уже на рассвете.

- Мэт? – в беспокойной полудреме провожу рукой по пустой, прохладной подушке рядом. – М-м, Матвей, - пытаюсь найти утешение в самом близком человеке.

Картинки вчерашнего вечера одна за другой копьями вонзаются в растрепанное сознание, разрывая мозг и сердце на лохмотья. Подскакиваю и сажусь на огромном мягком матрасе, утопая в смятых простынях и подушках. Одна. Я сама прогнала мужа и закрыла дверь. Вспоминаю причину – и остро хочется спрятаться под одеялом, как в детстве от чудовища, что живет под кроватью. Только теперь оно поселилось в нашей семье.

- Мэт, - повторяю, как заведенная.

К горлу подкатывает ком. В желудке урчит от голода, а спазмы толкаются вверх, застревая в глотке. Плетусь на выход из комнаты, поворачиваю замок, нажимаю на дверь, но она не поддается, будто упирается во что-то большое. Отпускаю ручку, недоуменно прижимаюсь лбом к матовому стеклу. С трудом различаю смутные очертания и выделяю неуклюже поднимающуюся тень.

В следующую секунду дверь открывается сама – и я едва не падаю в объятия Мэта, помятого, измученного и взъерошенного.

- Что ты тут делаешь? – сжимаю пальчиками несвежую футболку из корзины. - Ты всю ночь так просидел? – изучаю внешний вид. Выглядит муж ужасно, будто по нему катком проехали. - Зачем?

- Чтобы не пугать тебя и не выламывать дверь, - слегка улыбается.

- Вообще-то есть диван в гостиной, - выбираюсь из его рук.

- Женатые мужики не спят на диване. Это путь в никуда, - чеканит недовольно. - Как ты? – убирает пару локонов с лица, ласкает скулы подушечками пальцев, а у меня перед глазами те самые блондинистые волосы на нем.

- Тошнит, - глухо произношу.

- Извини, все из-за меня, - опять пытается притянуть к себе, но я сопротивляюсь. – Ты же должна понимать, что вчера произошло какое-то недоразумение? Слишком плоско, глупо и...

- Можно мне в туалет?

Не дожидаясь разрешения, ныряю под его рукой. По пути хватаю с тумбочки свой телефон, который вчера так и бросила в коридоре. Проверяю соцсети, чтобы отвлечься.

Машинально запускаю календарь зачатия. С тоской пролистываю дни с разноцветными метками, прогнозы… Какая все-таки чушь. Хочу удалить приложение к чертям и забыть о провальной затее, как вдруг цепляюсь за дату.

- Задержка? – хмурюсь. – От стресса, - мысленно отмахиваюсь.

Умываюсь холодной водой, потому что меня опять начинает мутить. Тянусь к шкафчику, а оттуда выпадают тесты на определение беременности. Я покупала их чуть ли не оптом, разных фирм и видов. Делала каждый месяц, а сейчас… пропустила, ведь окончательно потеряла надежду. Да и Мэт больше не спрашивает и не напоминает. Разуверился во мне окончательно.

- Что ж, ладно, - безэмоционально выдыхаю.

Вскрываю одну из коробочек, провожу привычную до автоматизма манипуляцию, беру телефон, чтобы засечь время, необходимое для теста. Ставлю таймер, как вдруг дисплей перекрывается входящим сообщением.

«Я беременна от твоего мужа», - прилетает с неизвестного номера.

Первый порыв – показать провокационную эсэмэску Мэту, как мы и договаривались. И одна часть меня мысленно уже выскочила в коридор и выслушивает его очередную ложь, а вторая… надламывается.

Я устала от этого.

Ничего не чувствую. В душе – холодно и пусто. Кажется, я давно ожидала чего-то подобного и готовилась морально. Постоянные задержки Мэта на работе, ненормированный график, длинноногие официантки, секс по расписанию в качестве принудительного исполнения супружеского долга, поздние встречи с «деловыми партнерами»…

Все по классике. Теперь и любовница в интересном положении.

- А я нет, - горько усмехаюсь и, взглянув на часы, откладываю телефон.

Тянусь за тестом на определение беременности, ни на что не надеясь. Да и уже неважно, какой результат. Все и так ясно.

- Малыш, все в порядке? Ну, что ты там? – доносится в унисон со стуком в дверь.

- У меня минус, - шепчу, гипнотизируя взглядом проклятую одну полоску. Слабую и бледную, потому что нужное время не выдержано, но одинокую. – У тебя плюс, - хмыкаю, покосившись на потухший дисплей телефона.

- Что? Не слышу. Открой, - муж начинает злиться и громче барабанит в дверь. – Что ты там так долго делаешь?

- Ничего, - отзываюсь сипло. Когда я выхожу из ванной, Мэт уже переоделся. Неужели я потеряла счет времени и действительно застряла в туалете? Я в таком состоянии, что не отдаю себе отчет…

- Очередной тест? – холодно бросает муж, мельком заглянув мне за спину и заметив в ванной полоску. – И что, какой результат? – уточняет без тепла и надежды. Наоборот, немного раздраженно.

- Отрицательный, Мэт, как обычно, - произношу как можно бодрее, будто меня это вовсе не волнует. Он больше не увидит моих слез. За все эти месяцы я наревелась при нем достаточно. Каждая «пустая» попытка оплакивалась, как безвременно ушедший родственник. Неудивительно, что Мэт устал от меня и вильнул налево.

- Ничего страшного, - равнодушно произносит, поглаживая меня по плечу. Трясусь от мелкой дрожи, бьющей тело.

Конечно, с чего бы мужу переживать о наших детях, если на стороне уже наследников настругал.

Он обнимает меня, а безвольно роняю руки. Не отвечаю на его порыв нежности, но и не отстраняюсь.

- Уже не обижаешься? – нашептывает мне в макушку. – Ты же у меня умная девочка. Должна все взвесить и осознать, что все случившееся вчера – просто смешно.

- Я не понимаю такого юмора, - шумно выдыхаю.

- Я тоже…

Запрокидываю голову так сильно, что начинает ныть шея. Всматриваюсь в невозмутимое мужское лицо, изучаю его одежду, благо, не тот костюм из химчистки, что был на нем вчера, а попроще и в повседневном стиле. Поднимаю руки к вороту рубашки. Делаю вид, что поправляю, а сама удушить козла хочу за измену. Но… прежде надо убедиться.

- Меня другое волнует. Как думаешь, нам пора обследоваться? – предлагаю то, что никогда в жизни бы не озвучила первая. Однако сейчас хочу видеть его реакцию. – Три года ничего… Может, попробуем ЭКО?

Муж надрывно закашливается, убирает мои руки от своего горла, ослабляет слишком перетянутый мной галстук.

- Куда нам торопиться, малыш? Вся жизнь впереди, - скупо целует в щеку. – Успеем еще. Ты, главное, не волнуйся.

- А есть повод? - прищуриваюсь.

- Нет, - отворачивается. – Я рад, что мы все выяснили до того, как я уеду. Прости, Валькирия, спешу. В ресторане аврал, надо проследить, чтобы работники не накосячили. До вечера, - небрежно приобнимает меня за талию, мажет носом по виску и сразу же уходит, будто сбегает.

Замахиваюсь, как только за ним закрывается дверь, и собираюсь запустить телефон ему вслед. Но он вибрирует в ладони.

«Твой муж сегодня поедет ко мне. Я сообщу ему радостную новость. Не мешай нам», - мигает еще одно сообщение.

Однако… Какая наглая у нас любовница. А еще находчивая, раз смогла залететь от чужого мужа, предохраняясь. Специально старалась, чтобы привязать его? Значит, Мэт еще не в курсе, что станет "счастливым папочкой"?

Впрочем, а что это меняет?..

«До утра его продержи, я хоть отдохну. И покорми сама. Мне готовить лень» - вбиваю текст, допуская ошибки и опечатки. Плевать!

Пальцы трясутся, дыхание сбивается. Возвращаюсь в ванную, чтобы принять ледяной душ и подумать, что делать дальше. Мельком прохожусь взглядом по раковине, замечаю оставленный тест, хочу выбросить его в урну. Но присматриваюсь внимательнее…

- Да ладно?!

Буквально через пару секунд телефон призывно сигналит, возвещая об очередном сообщении, которое окончательно уничтожит меня…

*** Муз. трек Artik & Asti –«Так было (здесь и сейчас)»

Глава 11

Матвей

- Где шлялся полдня? – вместо приветствия хватаю Глеба за шкирку и затаскиваю в свой кабинет. – Света, у нас совещание! Не беспокоить! Никого не пускать! – рявкаю на любопытного администратора, что с опаской выглядывает из-за колонны.

- Д-да, к-конечно, Матвей А-а-а… - блеет она, заикаясь, и тужится произнести мое отчество, но я с грохотом захлопываю дверь.

Поворачиваю ключ в замке. Дважды. До упора. Чтобы никто не мешал мне убивать бывшего друга. С пытками и особой жестокостью.

- В смысле, где? – как назло, подает он голос. – Ты же сам отправил меня в…

Закончить фразу ему не позволяет мой кулак, который независимо от тела и сигналов мозга, сам влетает в небритое удивленное лицо, по касательной проходится по скуле, оставляя обручалкой царапину, и замахивается, чтобы вмазать еще раз. Однако разрезает воздух, потому что после первого удара Глеб шлепается на задницу. Смотрит на меня снизу вверх с нескрываемым шоком, хлопает губами, не произнося ни звука, и потирает щеку ладонью.

- Ты совсем инфантильный, Глеб? – рычу на него. – Я тебя управляющим в ресторан нанимал, а не клоуном в цирк Шапито. Ты ничего не перепутал? Студенческие годы вспомнил?

- Прости, Мэт, - капитулирует, поднимая руки. – Только скажи хоть, за что? Что я сделал не так, а? – изображает недоумение. Или правда не понимает? Шутник хренов!

От злости опять заношу кулак, но Глеб и не собирается защищаться. А лежачих не бьют. Выругавшись, разочарованно отмахиваюсь.

- Да черт! – прячу руки в карманы, упираюсь пальцами в ткань, настороженно ощупываю содержимое. Вроде бы, пусто. Невольно вспоминаю наш романтический вечер с Ксюшей, ее находку – и брезгливо вытаскиваю ладони. – Черт! Черт! Черт! – луплю по столу так, что документы разлетаются.

Покосившись на ошалевшего, перепуганного Глеба, падаю в кожаное кресло.

Я ведь хотел сначала поговорить с ним, выяснить, кому принадлежит этот дебильный розыгрыш с презервативом, заставить его во всем признаться, а потом уже - бить и увольнять. Но такой план был утром, когда я только приехал в ресторан. Потом я несколько часов долбился с новыми накладными, созванивался с поставщиками, решал мелкие проблемы, сбрасывал назойливые вызовы матери – и пытался набрать Ксюшу.

Жена проигнорировала все мои звонки, хотя не должна быть занята. Все тренировки у нее после обеда, когда малышня освобождается из школы. Я даже у Ромки Царева, моего друга и ее босса, уточнил расписание. Он, как обычно, посмеялся над моей гиперопекой, упрекнул в беспочвенной ревности, а потом все же сжалился и подтвердил, что Ксюши на работе нет.

Значит, сильно обиделась. Немудрено. Я несколько свиданий подряд нам испортил, любая бы разозлилась. Ксюша еще долго держалась, прощала недостаток внимания и терпела мою патологическую занятость. Но не может же она подозревать меня? Очень глупо с ее стороны. Презерватив – это не доказательство. Бред!

Мне казалось, утром мы все решили. А теперь чувствую, что зря ее одну оставил, но раньше вечера вернуться не могу. Дел по горло, встреча важная, прием в клинике… Но прежде… Глеба выпороть надо за его дурацкий юмор.

- Мэт, блин, не понял, - кряхтит он, поднимаясь с пола. – Ты же лично меня отправил в филиал. Поручил мне мебель принять и рабочих проконтролировать. Сам ты не мог, потому что у тебя какая-то запись куда-то…

- Стоп, да, - киваю, на секунду чувствуя себя склерозным идиотом. Я действительно дал Глебу такое указание, а потом закрутился и вообще забыл про филиал. – Речь не о работе. Я о другом тебя спросить хотел, - говорю чуть спокойнее.

- Ни хрена себе, спросил, - трет пальцами ушибленную скулу, тянется за платком, прижимает его к разбухающей гематоме. – О чем? - осторожно садится напротив и откидывается на спинку, чтобы быть подальше от меня.

- На черта ты мне в костюм вчера презерватив подкинул? Шифровался от кого-то за мой счет или решил меня перед Ксюшей подставить? Знал же, что я к ней вечером спешил, - заново вспыхнув, бью рукой по столу.

- Чего? Какой презик? От кого мне шифроваться? У меня и бабы постоянной нет, я никому в верности не клялся. Свободный, одинокий волчара, - качает и дергает головой, как болванчик. – Зачем это мне?

- Значит, захотел с Ксюшей нас рассорить? Развести, а потом утешить ее? Признавайся, виды на мою жену имеешь, волчара облезлый? - встаю, упираясь костяшками в стол, а несчастное дерево жалобно скрипит. Да и заикающиеся хрипы, которые издает Глеб, звучат так же.

- Матвей, при всем моем уважении, ты как-то слишком ей одержим, - морщится от собственных слов, понимая, что рискует получить по морде. – Оксане вздохнуть свободно не даешь, каждый ее шаг под контролем. Она хорошая девушка, но чужая жена для меня табу. Не женщина. Без половых признаков, - тараторит, чтобы я не успел трактовать его слова про Ксюшу превратно. - Сам подумай, на хрена мне с тобой отношения портить? Да и она тебя сильно любит, там без вариантов. Только слепой, тупой, глухой и больной на всю голову может пытаться вас разлучить, - пожимает плечами и тут же втягивает шею.

- Тем не менее, такой недоброжелатель нашелся, - тяжело вздыхаю и, вернувшись на место, покачиваюсь в кресле. – Кто-то же мне дерьмо это подкинул. А Ксюша нашла. И накрылось наше свидание медным тазом.

- Мда-а, хреново, - тянет Глеб. – Скандал закатила, наверное? – кривится.

- Да не особо. Спала одна, а к утру вроде бы успокоилась, - говорю и все больше убеждаюсь, что в поведении Ксю что-то было не так. Ни черта она не поняла и меня не простила. Точно накрутила себя, чего я и боялся.

- Дела-а, - мычит Глеб задумчиво. – Вот поэтому я до сих пор холостой. Какая жена разрешит иметь любовниц? А с одной и той же девкой провести всю жизнь скучно.

- Не соглашусь, - прокашливаю нервный смешок. – Мне очуметь как весело, - с силой сжимаю переносицу. – Так, надо выяснить, кто у нас такой шутник!

- Может, в химчистке что-то напутали? – предполагает друг. – Я не проверял, когда забирал, так в чехле и привез. Повесил в шкаф, - кивает на мебель за моей спиной в углу. – Я ведь при тебе в кабинет заходил! Как бы я успел Ахалай-Махалай провернуть? Делать мне больше нечего. Если бы прикольнулся, я бы сразу признался, - заверяет меня. - А ты как не заметил, что у тебя в карманах «запрещенка»?

- Да я опаздывал. Прыгнул в штаны и помчался, - развожу руками. – А дома Ксюша. Прямо с порога. Ну и… Ай, млять, - устало взмахиваю рукой.

- Косяк, конечно, - подливает масла в огонь, когда я и так себя ненавижу.

- Самое гадкое, что накосячил я перед Ксюшей в другом, а огреб за то, чего не делал, - усмехаюсь с горечью.

Встав с места, иду к мини-бару. Цокнув языком, открываю дверцу, рассматривая неприкосновенный запас. Здесь, в основном, дорогой подарочный алкоголь.

- Совсем как я, - замечаю боковым зрением, как Глеб с намеком подпирает разбитое лицо рукой. – Без причины получил.

- До свадьбы заживет, - покосившись на него, подшучиваю вместо извинений. – Это для профилактики.

- Нет уж, я никогда не женюсь. Я и раньше хорошо жил один, а как Лелька приехала и на время учебы у меня поселилась, я вообще в рай попал. Она мне как сестренка, зато в качестве оплаты за жилье кормит меня вкусно и рубашки стирает. А я с бабами на их территории встречаюсь без обязательств. Идеально же, согласись?

- Не вижу ничего идеального, – зыркаю на него злобно, а он закатывает глаза. – Я жену люблю.

– Ладно! Каждому свое! Так что… В чем ты перед Оксаной провинился? И когда успел только? На работе постоянно... Хотя одно другому не мешает, было бы желание, - бубнит себе под нос. – Расскажешь? Вдруг вместе придумаем, как исправить.

- Вряд ли, - перебираю бутылки. Нахожу шотландский виски. Покрепче. И никакого льда. – Исправить такое сложно. Почти нереально…

- Нет ничего необратимого, кроме смерти, - философствует Глеб, а попутно принимает из моих рук бокалы и бутылку. С важным видом изучает этикетку. – У-у-у, как все серьезно.

- Я должен сохранить наш брак, - тяжело вздыхаю. – И вернуть жену.

- Разве вы разошлись? – он наливает виски нам обоим и делает смачный глоток.

- Нет, - рявкаю грубо. - Сплюнь, чтобы не сглазить, и по голове своей деревянной постучи. Мы помирились утром. И до сих пор вместе, - чеканю как можно строже, а сам сомневаюсь.

- Тогда в чем проблема? Сядьте и поговорите, - невозмутимо пожимает плечами.

- Я скрыл от нее кое-что важное. Она не простит, если узнает, - качаю головой. - Ксюша и так замыкается в себе. Мы отдаляемся с каждым днем. А главная причина в том, что у нас три года нет детей, - напряженно перекатываю янтарную жидкость в бокале.

Пить нет желания. Я вообще ничего не хочу. Да и нельзя мне, пока курс прохожу. Судя по всему, бесполезный.

- К гинекологу ее отправь. Или в санаторий, - Глеб всегда под завязку наполнен оптимизмом, граничащим с пофигизмом. Порой не поймёшь, он серьезные советы дает или подшучивает.

- Да при чем тут Ксюша, - цокаю обреченно и с грохотом опускаю стакан на стол. – С ней в порядке все! Она и так места себе не находит, нервничает. Каждый месяц тесты делает, плачет над ними...

- Спать надо вместе чаще, а не тесты делать, - ерничает друг.

Отчасти он прав. Наш секс превратился в процедуру по зачатию. Эмоции постепенно сходят на нет, удовольствие чисто механическое, да и то у меня. Ксюша все реже доходит до пика. Может, вообще имитирует, чтобы меня не обижать. Жесть! Докатились…

- Поговори мне тут! – бью кулаком по столу, срывая злость на товарище. - Поддержал, называется.

- Ну, а я чем помогу? Я же не семейный психолог, - делает паузу. – Кстати, а что если…

Сталкиваемся взглядами, хмыкаем одновременно.

- Пустить чужого человека в свои мозги, личную жизнь и постель? Нет уж, сами разберемся, - откидываюсь на спинку кресла.

- Не пробовали полечиться?

- Я давно думаю об этом, - зыркаю на друга исподлобья. - Даже тайком анализы сдал, и вчера получил результаты.

Тянусь за телефоном, в сотый раз открываю электронное письмо, листаю, будто от этого что-то изменится.

- У тебя проблемы, значит? – участливо тянет Глеб. - Ну так, экология говно. Не переживай раньше времени. Сейчас все лечится.

- Поначалу я себя винил. А оказалось все еще хуже, - сворачиваю результаты анализов и блокирую дисплей. - Подозревают генетическую несовместимость. Если подтвердится, то ни ЭКО, нихрена не поможет. То есть у меня с левой бабой может быть ребенок, а Ксюша легко забеременеет от другого мужика. А вместе – никак. И это писец, - накрываю лоб ладонью и яростно сдавливаю череп.

- Дела-а… - Глеб осушает бокал и наливает себе еще. - Может, расскажи ей все?

- Исключено, - с силой опускаю кулак на подлокотник. Кресло кренится набок, жалобно скрипнув. - Она помешана на беременности. Если узнает, что со мной точно не получится, рано или поздно подаст на развод. Не могут женщины без детей жить. У них материнский инстинкт сильнее любви.

- Зря ты за нее решаешь...

- Да и я не хочу ломать ее мечту. Слишком эгоистично - оставлять женщину без дитя, - продолжаю задумчиво. – Есть небольшая надежда... Мне прописали препараты и дали рекомендации. Вдруг это поможет. Я любой шанс использую. А параллельно постараюсь отношения с женой наладить.

«Отношения», - мысленно зацикливаюсь на повторе. Между нами холодно, как на Северном полюсе. Нам не хватает былого огня, но…

Одна проблема… мне полное воздержание с Ксюшей рекомендовали. Наши организмы должны отдохнуть друг от друга хотя бы месяц. И это по-настоящему пугает. Мне три дня вынужденного голода перед анализом тяжело дались, а дольше терпеть – просто невыносимо. А главное: как Ксюше объяснить свою «внезапную импотенцию»? Обидится еще сильнее.

- Звучит, как план. Надо за него выпить, - вырывает меня из мыслей Глеб. Чокнувшись с моим бокалом, стоящим на столе, под звон стекла опустошает свой. – Только карманы в следующий раз проверяй.

- Черт! – злюсь, вспоминая о вчерашней ссоре. – Подстава с презервативом так не вовремя.

- Если серьезно, ты бы задумался, кто гадости тебе делает, - советует Глеб. – Я камеры проверю и прослежу, кто в эти дни вокруг твоего кабинета ошивался. Давай еще внутри «глазок» установим все-таки? Чего тебе прятать? Ты вроде баб сюда не водишь, ничем постыдным за закрытыми дверями не занимаешься. Или я ошибаюсь? – кашляет со смешком.

- Придурок, - хохочу нервно. – Некомфортно мне под видеонаблюдением сидеть. Чувствую себя голым в шоу "За стеклом". Но, наверное, придется установить. Временно, - предупреждающе поднимаю указательный палец.

- Добро! Организую, – протягивает мне ладонь через стол.

Пока скрепляем дружеский договор рукопожатием, я виновато изучаю его опухшую скулу. Глеб смеется в ответ, отмахивается. Остыв, я хочу попросить прощения за это недоразумение, но дверь без стука распахивается, а в кабинет вламывается администратор.

- Светлана, - рявкаю я, поднимаясь. – Ты охренела? Я же предупреждал… - начинаю, не выбирая выражений, но она перебивает меня.

- Матвей Андреевич, там… - тяжело дышит, запыхавшись. – Извините! Но там… ЧП в зале ресторана.

Прижимает ладонь к пышной груди, едва не выпадающей из декольте. Надо бы Глебу поручить провести разъяснительную беседу с персоналом и проконтролировать дресс-код.

- Прикройся, тут тебе не бордель, - отчитываю ее, пока до меня доходит смысл ее слов. – Стоп. Что? Какое ЧП?

- Идемте, пожалуйста, - умоляет, послушно поправляя вырез и застегивая блузку по горло. – Матвей Андреевич, - перебирает каблуками, оказываясь рядом. Толкает к выходу. – ЧП! – повторяет, как попугай. – Глеб Витальевич, вы тоже, - оглядывается на него.

Хмыкнув, быстро шагаю на выход, пересекаю коридор. Слуха касается шум, доносящийся снизу. Голоса становятся громче. Атмосфера накалена, будто на кухне что-то сгорело, а посетители четвертуют поваров. Гремит посуда, звонко разбиваясь об пол.

Выхожу на полукруглый балкон, откуда открывается вид на весь первый этаж. Напряженно всматриваюсь вниз. Пытаюсь понять, что происходит. Повара и официанты снуют по залу, гости возмущенно бросают свои места и расходятся. Вокруг царит бардак.

- Какая-то ненормальная разворотила все столы и распугала посетителей, - растерянно лепечет администратор, пока я ищу взглядом источник бед. – Передала вам привет. В грубой форме. Я сначала решила доложить вам, а теперь с вашего одобрения вызову охрану, и пусть сумасшедшую заберут…

Цепляюсь за спортивную, точеную фигурку в джинсах и футболке. Силуэт кружит по залу, лавируя между столиками и людьми. На глаза надвинута кепка, из-под козырька не рассмотреть лицо, поэтому Света не поняла, кто заявился в ресторан. Поправочка: в свой же ресторан, который может поднять на воздух, если захочет. Я ей не откажу. Ведь узнаю эту взбалмошную девчонку. По повадкам, по накачанной попке, облаченной в синий коттон, по грациозным движениям и кошачьей походке…

- Отбой, - перехватываю Свету за руку, чтобы помешать ей набрать номер. – Эта ненормальная – моя жена, - растерянно усмехаюсь.

- Как? Правда? – охает она. – Извините, не рассмотрела. Так не надо охрану? – продолжает тормозить.

Не успеваю ответить, а лишь дергаю ее за запястье. В этот момент Ксюша запрокидывает голову и стреляет в меня взглядом.

Замечает наши с администратором сплетенные руки, стискивает губы, хмурится, а затем вдруг… показывает мне средний палец. Я резко отпускаю подчиненную, выставляя перед собой пустые ладони в знак капитуляции. Но Ксюша больше не смотрит на меня. Отворачивается и шагает к выходу.

- Кажется, теперь точно расстались, - мрачно бубнит догнавший нас Глеб и указывает куда-то в сторону.

Нехотя отрываюсь от жены. Изучаю барную стойку, вдоль которой красным, как кровь, кетчупом криво выведено:

«Разводимся!»

*** Муз. трек Никита Анисимов –«Ты моя сумасшедшая, нереальная»

Глава 12

Ранее

Ксюша

«Ты три года ничего ему дать не можешь, а я рожу сына. Он не бросает тебя из жалости. Отпусти его сама, не мучай».

С каждым сообщением все больше деталей, которые жестоко ранят мое сердце, медленно и мучительно отравляя ядом. Я почти физически чувствую, как оно истекает кровью – и пропускает удар, когда в мессенджер приходит заключение УЗИ. Настоящее, с необходимыми метками, печатями и подписью врача. Правда, фамилии замазаны. И его, и пациентки.

Зато срок красивый – семь недель. У меня чуть меньше, если подтвердится беременность.

Значит, Мэт спал с нами двумя одновременно. Был с ней, после чего возвращался в супружескую постель как ни в чем не бывало. Отсюда такая необъяснимая холодность. А я еще насиловала его своими графиками и днями овуляции. Глубже закапывала труп нашей неудавшейся любви и присыпала его землей, не подозревая об этом. Была убеждена, что мы оба мечтаем об одном. Дура! Возможно, муж даже представлял любовницу на моем месте, пока вынужденно трудился, бедный, над продолжением рода. А на следующий день снова спешил к ней. И так по кругу. Стахановец, все-таки выполнил план – и даже перевыполнил. Обеих оплодотворил.

Еще раз беру в руки тест-полоску, гипнотизирую мутным взглядом вторую бледную линию. Проявилась. И не исчезает.

- Беременна? – с сомнением спрашиваю саму себя. Больше не с кем разделить волнение. Мэт опять сбежал. К ней.

Если бы он остался и был рядом сейчас...

Переворачиваю телефон дисплеем вниз. Сгребаю в охапку остальные коробочки, выпавшие из шкафа, лихорадочно перебираю их, нахожу цифровой тест, самый точный и чувствительный.

Спустя считанные минуты я любуюсь жирным плюсиком в окошке. Улыбка трогает мои искусанные губы. По алой, горящей щеке ползет слеза счастья.

Три года! Чувствую себя так, будто пробежала марафон, прорвала красную ленту и обессиленная упала на линии финиша. Долгожданное золото в моих руках. В теле приятная усталость. На душе эйфория.

Забывшись, хочу набрать Мэта и сообщить ему радостную новость. Но вдруг осознаю, что мне придется занять очередь…

«Он любит меня, смирись. И я люблю его со всеми недостатками».

Замираю в ожидании подвоха. Упрямо не отвечаю на сообщения, хотя руки дико чешутся покрыть нахалку матом. Но мое молчание сильнее раздражает ее. Потому что эсэмэсок становится все больше, пока не прилетает решающая:

«У него шрам возле паха, который он прячет. После ожога. Все еще считаешь это розыгрышем, Оксана?»

Желудок скручивает болезненным спазмом – и я едва успеваю склониться над унитазом. Все, на что я способна в этот момент, - это рвать и плакать.

Заставляю себя отползти к ванной и сесть под холодный душ. Одумавшись, делаю воду теплее. Обнимаю руками плоский живот. Теперь мне есть, о ком заботиться.

На смену разочарованию и апатии приходит ярость. Срываюсь и звоню любовнице моего мужа. Поговорим по-женски. Пусть повторит мне то же самое лично, а заодно представится. Неприлично получается: она мое имя знает, а я ее – нет. Не чужие люди ведь. У нас один мужик на двоих.

«Не могу говорить. Он приехал», - поступает письмо вместо ответа.

Вызываю контакт Матвея.

Абонент недоступен. Для меня. Но доступен для другой.

Это не первый раз, когда я не могу ему дозвониться. Раньше муж списывал все на плохую связь и сотовые мертвые зоны в подсобных помещениях ресторана. Смеялся надо мной и просил не нервничать по пустякам: никто его на кухне не украдет.

Я верила. А зря.

Украли. Из-под носа у меня увели.

- Хватит унижаться, - киваю сама себе.

Вызываю такси.

Пока машина ждет под домом, наспех переодеваюсь и собираю сумку. С вещами стараюсь не переусердствовать, чтобы не таскать тяжести. Беру по минимуму, только самое необходимое, зато из шкафа вытряхиваю все подряд, разбрасывая по комнате. Меня это успокаивает. Топчусь по выглаженным рубашкам Мэта, ловлю сверток, шлепнувшийся мне на голову с верхней полки – и сажусь вместе с ним на пол, сложив ноги по-турецки.

Я прекрасно знаю, что внутри. Нечто очень ценное. Представляю, как мне больно будет смотреть на это сейчас, когда рушится наш брак с Мэтом. Но с азартом заядлого мазохиста разворачиваю вакуумный пакет. Достаю из чехла свадебный костюм необычного кофейного цвета со стильными заплатками на локтях. Помню, как Матвей сопротивлялся и бурчал, что он дурацкий и не стоит своих денег. В бутике отказался, а в день бракосочетания явился именно в том образе, который выбрала ему я.

Улыбаюсь сквозь слезы. Разворачиваю пиджак. Из кармана выскальзывает бутоньерка, и я беспощадно запихиваю ее обратно. Откидываю костюм, переключаясь на белоснежное платье. Приталенное, без изысков, колец и корсета. Тогда я экономила на всем, потому что Мэт выплачивал кредит, и я не хотела добавлять ему лишних трат. Да и разве это главное – в чем выходить замуж? Как будто шикарное свадебное платье уберегло бы меня от измены…

В следующую минуту наши наряды отправляются в мусорный пакет, где им самое место. А я лезу в шкаф за документами. Быстро нахожу наши с Матвеем паспорта, задумчиво пролистываю, остановившись на штампах.

И в печали и радости… Не сложилось…

- Увеличьте время ожидания, пожалуйста, - делаю короткий звонок таксисту, а сама сажусь за ноутбук.

Закусив губу, барабаню пальчиками по клавиатуре, а на экране появляется короткий запрос: «Подать заявление на развод онлайн». Раскрываю оба паспорта.

Что ж, приступим...

***

Бегу по ступенькам вниз. В джинсах и кроссовках удобно, а наряжаться больше ни для кого не надо. Пусть теперь это делает другая.

– Простите, дела задержали, - виновато улыбаюсь таксисту. Окинув меня взглядом, хмурый парень, как по волшебсту, меняет настроение. Он игриво подмигивает мне, толкает переднюю пассажирскую дверь и жестом приглашает меня в салон.

Принимаю серьезное выражение лица, аккуратно отступаю и перемещаюсь на заднее сиденье. От греха подальше. Без пяти минут в разводе, а выдрессирована так, что по-прежнему чураюсь мужчин. Будто из-за угла внезапно выскочит Мэт и, сгорая от ревности, закинет меня на плечо и заберет домой.

Встряхнув волосами, отгоняю от себя навязчивые мысли о почти бывшем муже. Называю адрес и жду, пока водитель вобьет его в навигатор. Путь неблизкий, но больше мне некуда податься.

- Будем на месте к вечеру, - сообщает таксист деловым тоном и заводит двигатель.

- Подождите, - подаюсь вперед. - По дороге заедем кое-куда. Ненадолго. Я оплачу, - поспешно добавляю, чтобы парень стал сговорчивее. – Мне надо попрощаться, - стреляю взглядом в окно.

*** Муз. трек ВИА Гра «А я хочу перемирия»

Глава 13

Матвей

Растерянным взглядом окидываю зал, пострадавший после налета Валькирии. Дома она ни одной тарелки никогда не разбила, как бы мы ни ссорились, а здесь… будто оторвалась за все годы брака и выпустила своих демониц наружу. Перенесла поле супружеской битвы в ресторан, наверное, чтобы сделать мне как можно больнее. Наивная. Разбитую посуду можно заменить на новую, заляпанные скатерти – отстирать, барную стойку – отмыть…

Залипаю на кроваво-красной надписи: «Разводимся». А вот это по-настоящему больно, как ножом по сердцу полоснула. И сбежала.

Как раз своим уходом Ксюша нанесла непоправимый ущерб. Мне лично. Потому что без нее я никто.

- Что с тобой делать? – устремляю внимание на дверь, что на моих глазах захлопывается за женой. Не успев отойти от шока, срываюсь с места, чтобы догнать ее.

- Фигня вопрос. Сейчас все решу, - незамедлительно откликается Глеб, по-своему трактовав мою фразу, и натужно кашляет, будто прочищает горло перед важной речью.

Оставляю его позади, на автопилоте слетаю с лестницы вниз, машинально прошу прощения у снующих мимо посетителей – и пробиваюсь сквозь хаотичную толпу к выходу. Сверху раздается громогласный голос, который заставляет всех клиентов застыть на местах и задрать головы. Оборачиваюсь и я…

- Да-амы и господа! – тоном профессионального конферансье обращается к присутствующим Глеб.

В зале повисает гробовая тишина. На секунду все забывают о том, что случилось. Даже я теряюсь. Мрачно, недоуменно смотрю на друга, вопросительно выгибаю бровь, а он подмигивает мне свысока и продолжает бодро вещать с балкона:

- Вашему вниманию был представлен перфоманс «Не проешь любовь», - несет полную чушь, однако люди заинтересованно слушают. – Суть в том, чтобы вы отвлеклись немного от еды и гаджетов, - многозначительно кивает на одну парочку, и оба прячут телефоны, - и уделили внимание своим вторым половинкам. А у кого их нет, самое время найти, - заигрывает взглядом с девчонкой лет девятнадцати, смущая ее. Чертов ловелас!

- Артист, - прыскаю себе под нос, наваливаясь плечом на дверь.

- Пока официанты уберут зал и принесут новые блюда, кавалеры приглашают дам на танец…

За спиной растекается медленная мелодия, но перебивается шумом дождя, под который я попадаю, выйдя во двор. Погода переменчивая, совсем как моя жена: никогда не предугадаешь, что ожидать от нее в следующую минуту. Еще утром было ясно как на улице, так и в наших отношениях с Ксюшей, а сейчас вдруг на землю обрушилась стихия. Всматриваюсь в плотную стену воды, различаю яркое желтое такси и поспешно скрывающуюся в нем фигурку.

- Подожди, - шагаю к парковке, несмотря на то что промок до нитки. – Ксюша, твою мать! – грублю, не выдерживая.

Но она не слышит или специально игнорирует меня. Машина трогается с места в момент, когда я оказываюсь в нескольких метрах от заднего бампера, обдает меня выхлопными газами – и уезжает.

- Дура, - выплевываю в сердцах ей вслед. – И я дурак, - запускаю пятерню в мокрые волосы, смахиваю дождевые капли, но на смену им тут же падают новые.

Пытаюсь мыслить здраво, но ни хрена не получается. От паники мозг плавится и стекает вместе с ливнем под ноги. Только сейчас замечаю, что стою прямо в луже. Отступаю назад, отряхиваю обувь, ныряю в карман за телефоном.

Пока набираю Ксюшу и слушаю раздражающие гудки, мысленно восстанавливаю события последних дней. Встреча с матерью, сообщения, о которых говорила жена, испачканная рубашка, презерватив… Череда адских подстав, будто кто-то сверху решил посмеяться над нами и испытать на прочность. И мы не выдержали.

Но все это имеет логическое объяснение, просто я его еще не нашел. А Ксюша вместо того чтобы помочь, усложняет мою задачу.

- Малыш, ну, не дури. Ты чего? – как можно мягче говорю в трубку сразу же после щелчка соединения.

- Матвей Андреевич, - отвечает совсем не тот голос, на который я надеялся. Сладкий до тошноты, слишком приторный, чужеродный.

- Света, какого хрена? – рычу в унисон с разрядом грома.

- Ой, извините, ваша жена телефон оставила на стойке, - тараторит она испуганно. – Я вернуть хотела, а вас не нашла. Вы где?

- Сейчас буду, - бубню, кидая прощальный взгляд на пустую дорогу.

Возвращаюсь в ресторан через кухню, чтобы не шокировать и так взбудораженных посетителей. Второго перфоманса не выдержат ни они, ни Глеб, который сейчас развлекает гостей, как свадебный тамада, ни тем более я. Выглянув в зал, подзываю Светлану – и она послушно семенит ко мне на шпильках, покачивая бедрами в такт.

- Еще раз увижу, что ты телефон моей жены или мой трогаешь, уволю, - грубо выхватываю трубку из ее дрожащих рук. – Никогда не смей отвечать на чужие звонки, ясно?

- Ясно, Матвей Андреевич, - блеет, поправляя вырез блузки. Верхние пуговицы опять расстегнуты, будто не выдерживают напора «широкой души». Девушка ловит мой взгляд, направленный на декольте, кокетливо прикрывает ладонью грудь. – Я больше не буду, не наказывайте меня, - произносит с неуместным придыханием.

- К черту иди, - срываю злость на администраторе, неудачно попавшем под горячую руку, и даже не чувствую укола совести. – Точнее, давай барную стойку оттирай. В конце концом, это ты не уследила и не обеспечила порядок в зале.

- Но… Я… А как же… - указывает ноготком то на дверь, то на телефон. Видимо, хочет обвинить Ксюшу, но не решается.

- Еще слово – и оклад срежу, - угрожаю ей, наказывая рублем. Затыкается мгновенно, кивает. – Жену мою ты встречала на входе? Пыталась остановить?

- Я, - сипло шепчет. – Я ведь не узнала ее. Спросила, забронирован ли у нее столик. Она начала возмущаться и порывалась пройти к вам. Я не пустила, а честно сообщила, что вы заняты. Вы же сами приказали вас не беспокоить, - сжимается вся под моим недовольным взглядом. – Если бы я поняла, что это ваша жена, то вела бы себя иначе… - оправдывается.

- Она разве не представилась? – недоверчиво прищуриваюсь.

- Н-нет, - отрицательно качает головой, взмахивая волосами. – Вы бы переоделись. Простудитесь, - заботливо тянет, касаясь кончиками пальцев лацкана моего мокрого пиджака.

- Без тебя разберусь, - отступаю, и женская рука повисает в воздухе. – Иди работай. Черте что творится, - цежу ей вслед.

Скрывшись в подсобке от любопытных взглядов поваров, я запускаю сотовый Ксюши. Пытаюсь понять, что на нее нашло, и случайно ли она бросила его на барной стойке рядом с кетчуповым «заявлением на развод». Или хотела оставить мне какое-то послание?

Проверяю входящие и исходящие звонки, запускаю мессенджер.

- Хрень какая-то, - хмурюсь, проводя пальцем по дисплею.

*** Муз. трек Dabro «Тебе лучше меня не знать»

Входящих сообщений нет, будто систему обнулили, одним махом стерев всю память. Такая стерильная чистота несвойственна Ксюше. У нее и в телефоне, и в жизни обычно царит творческий беспорядок. Я, наоборот, аккуратен и педантичен, но за годы брака она умудряется заманить меня на темную сторону, сея хаос в выверенном по часам графике. Например, как сегодня…

Одним импульсивным поступком перевернула мой день, щедро отсыпав мне новых проблем, а я ведь старые еще не успел разгрести. Спустя секунду начинаю жалеть, что меня не похоронило под ними заживо. Тогда бы я не увидел это…

- Это уже слишком, Ксю, - напряженно прищуриваюсь.

Открываю единственное исходящее сообщение, отправленное недавно, примерно в тот момент, как Ксюша сбежала из ресторана. Не могу сопоставить точно, потому что смотрел на фурию, а не на часы.

Письмо такое одинокое и чужеродное, будто заблудилось. В нем ни слова пояснений, а лишь фото разгромленного зала и гневных посетителей. Номер абонента, которому предназначен компромат, узнаю сразу по последним цифрам. Но до последнего не хочу верить, поэтому достаю свой телефон, нахожу его в списке контактов и внимательно сверяю.

- Как же сильно ты меня ненавидишь, - разочарованно рычу. – Михайлов, значит? – вслух произношу фамилию злейшего конкурента, которому Ксюша переслала результат своего труда…

Со всей силы сжимаю в мощной ладони аккуратный дамский смартфон последней модели. Я лично выбирал для нее эту игрушку, самую дорогую и лучшую на цифровом рынке, а потом с ухмылкой выслушивал смущенный лепет, что я трачу большие деньги на глупости, когда мне нужно выплачивать кредит и развивать бизнес. Однако на Ксюше я никогда не экономил – она сама справлялась с этой миссией, всегда была бережливой, ничего не требовала и четко просчитывала семейный бюджет, ни копейки лишней на себя не тратила.

Столько лет она была для меня надежным тылом, поддержкой и душой, чтобы предать в один роковой вечер? Не верю. Хотя раскуроченный зал, кровавая барная стойка и сообщение конкуренту кричат об обратном.

- Глеб, ключи от машины принеси мне из кабинета, - рявкаю на друга, стоит лишь ему ответить на звонок. – Я уезжаю прямо сейчас.

- Из-за жены? – догадывается молниеносно. – Все так плохо? – допытывается, а я предпочитаю умолчать о том, как она подставила нас перед Михайловым. Конечно, это касается всех, но… со своей женой я разбираться буду лично.

- Не твое дело, - грублю ему.

- Так, ключи нашел. Сейчас буду, – бубнит обиженно. - А… Кстати, ты где сейчас?

- На кухне. Буду ждать тебя у входа. Быстрее! – подгоняю нервно.

Зажав трубку между плечом и ухом, Ксюшин телефон прячу в карман. С яростью толкаю дверь подсобки и едва не сбиваю кого-то. Мысленно прошу, чтобы там не оказался один из поваров с заказом. В ресторане и так достаточно разрухи, чтобы еще и кухню громить.

Однако звона посуды не слышу. Вместо него доносится томное: «Ой». Знакомое декольте чуть ли не тычется в нос. Да черт!

- Глеб, - зло окликаю друга, пока он не положил трубку. - Светлане дай расчет, - произношу четко, исподлобья глядя на побледневшее лицо администратора.

- Я не подслушивала, - оправдывается она прежде, чем я успеваю обвинить ее.

- Что? – кашляет Глеб надрывно. - Почему? Причина?

- Интуиция, - лениво кидаю, обходя грудастую подчиненную.

- Что ж, с твоей интуицией спорить не буду, - тянет он. - Две недельки дай мне на подготовку документов и поиск нового администратора.

- Два дня, - чеканю строго. И эти слова бросаю уже в лицо прибежавшему другу.

Глеб кивает, вкладывает мне в руку брелок, озадаченно переводит взгляд на испуганную Свету, а та лишь хлопает ресницами и открывает рот, хватая губами воздух. Объяснить ничего не может, потому что сама не понимает, что на меня нашло. Признаться, я тоже. Я подсознательно избавляюсь от всего, что не нравилось Ксюше, будто это поможет мне вернуть ее.

- Справишься тут? – напоследок окидываю взглядом ресторан.

Гости сидят за своими столиками, официанты разносят заказы, бармен приводит в порядок стойку. Зал выглядит так, будто ничего не случилось. Начинаю думать, что перфоманс Ксюши – всего лишь плод моего больного воображения. Хорошо бы, если и ее финальная эсэмэска тоже мне привиделась. Но нет, на месте. Как последний гвоздь в крышку моего гроба…

- У меня все под контролем, - победно хмыкает Глеб, пожимая мне руку на прощание.

«А у меня нет», - вздыхаю про себя.

Вылетаю из ресторана под непрекращающийся осенний ливень. Промокший, сажусь за руль, не беспокоясь об идеальной обивке, и на полной скорости мчусь домой. Почему-то и мысли не допускаю, что могу не застать там Ксюшу. Что бы ни случилось, она никогда не уезжала от меня. В конце концов, ей действительно больше некуда податься. По крайней мере, в этом городе.

Глава 14

Вдавив педаль газа в пол, лечу по трассе сквозь плотную стену дождя, не разбирая пути. Игнорирую сигналы светофора, лихачу на поворотах, обгоняю другие машины по правилам и без. Плевать на все, даже на жизнь, которая рушится на глазах, а я ничего не могу с этим сделать. Бессилие убивает, время утекает, как вода, шестое чувство орет на меня матом, приказывая сделать полицейский разворот и ехать в другом направлении. Но куда?

Приходится чуть замедлиться на въезде в коттеджный поселок, и это чудом спасает меня от столкновения. Я мельком замечаю темный силуэт на дороге, в последние доли секунды успеваю выкрутить руль до упора вправо – и впечатываюсь в угол контейнерной площадки.

- Идиот, жив? – мой грозный окрик вылетает раньше, чем я выскакиваю из салона. - Какого черта под колеса лезешь?

Морщусь, пробираясь через ливень, часто моргаю и поднимаю руку над головой, пытаясь рассмотреть хоть что-то через занавеску из падающей с неба воды. Раздражает этот ливень. И тот самоубийца, бросающийся под колеса. И мокрый асфальт, на котором я поскальзываюсь. Все сейчас раздражает меня. Хочу скорее догнать Ксюшу и убедиться, что она ничего больше не натворила на эмоциях. Хотя бы ничего критичного…

- Дышал озоном и прогуливался под дождем, - пробивается сквозь шум дождя нетрезвый голос.

Хватаю потерпевшего за рукав, грубо дергаю на себя, чтобы осмотреть и понять, как сильно я ему навредил. Мужик качается, с трудом держась на ногах, обдает алкогольным амбре. Узнаю в нем местного бездомного, который часто ошивается вокруг закрытой территории нашего частного сектора.

- Ты… - злюсь сильнее и собираюсь сдать его охране, но прищуриваюсь, врезаясь взглядом в пиджак на нем. В комплекте с потертыми джинсами и растянутым свитером он выглядит чужеродно. - Стоп. Откуда это у тебя?

Пальцами сжимаю ткань знакомой текстуры и кофейного цвета. Хмыкнув, обхожу мужика, изучаю его одежду. Пытаюсь убедить себя, что мне показалось, но цепляюсь за заплатки на локтях. Те самые, к которым я всегда относился скептически, но Ксюше нравилось все необычное. Поддался я ее вкусу лишь единожды… На нашей свадьбе.

- Мадам отдала, - отзывается горе-джентльмен в моем костюме. - Сказала, что это мусор, который испортил ей жизнь, - разводит руками, в одной из которых я замечаю пакет.

Выхватываю нагло, перебираю его содержимое. Среди чехлов вижу костюмные брюки, а на дне… белое кружево. Вытаскиваю за плечико Ксюшино свадебное платье, вздыхаю и прячу обратно, пока несильно намокло.

- Вот как, - бросаю разочарованно и зыркаю на мужика: - Снимай!

- Презенты нельзя передаривать, тем более, если они от такой милой мадам, - упрямится он, отступая назад.

- Эта мадам – моя законная жена. Пока что, - крепче сжимаю пакет, будто от него сейчас зависит мое будущее. - А это, млять, наши свадебные наряды, - рычу, указывая пальцем на пиджак, а он отдаляется от меня вместе с новым хозяином. - Так что давай договариваться, - произношу спокойнее.

Возвращаюсь к машине, достаю бумажник из бардачка, отсчитываю купюры.

- Сюда иди, - зову мужика, перекрикивая шум дождя. Взмахиваю купюрами, как будто наживку бросаю. И это работает.

- Жена – это святое, - философствует он, осторожно приближаясь ко мне. По пути стягивает с себя пиджак, однако отдавать не спешит. – Только мадам плакала, - косится на деньги, и я добавляю еще пару бумажек. Кажется, я сам костюм в бутике дешевле покупал. – А у хорошего мужа жена должна улыбаться, - нахально подытоживает он.

Выхватывает деньги, кидает мне недостающую часть костюма – и сбегает огородами, пока я не передумал.

- Козел, - выплевываю, скрываясь в салоне. – Но прав…

От сырости и холода зуб на зуб не попадает. Вода стекает с одежды на сиденье, чавкает под задницей. С улицы залетают косые струи дождя. Бросаю спасенный пакет на пассажирское кресло, захлопываю дверь, врубаю печку. Но ни хрена не помогает.

Правда, совсем скоро я забываю о дискомфорте. И прекращаю вообще что-либо чувствовать.

Ровно в тот момент, когда переступаю порог дома, прямо в грязной обуви прохожусь по комнатам… и не нахожу свою жену.

Вместо Ксюши – открытый ноутбук на столе, мой паспорт и ее обручальное кольцо поверх разворота со штампом о браке.

- Нет, это шутка какая-то, - потираю ноющие виски, падаю на стул, замочив и его. Уставившись в экран, некоторое время пялюсь на страницу официального сайта. На личную учетную запись, на мои данные, которые вводил точно не я, и… – В смысле, мое заявление на развод принято? Да черт, Ксюша!

Проклинаю тот день, когда оставил жене все свои пароли. Мне казалось это правильной идеей, ведь супругам нечего скрывать друг от друга. Ксюша, в свою очередь, тоже всегда была честна со мной. Кто же знал, что мое доверие обернется катастрофой – и спустя три года пусть не идеальной, но вполне счастливой семейной жизни любимая супруга отправит в ЗАГС сразу два заявления, приняв роковое решение за нас обоих.

Наспех переодеваюсь, бросив мокрые вещи в кучу одежды, выпотрошенной из шкафов. Ксю специально хотела показать мне, что все кончено. Не просто сбежала, а порвала все связи между нами. Стою посередине комнаты и не верю, что еще утром обнимал жену, разговаривал с ней спокойно, целовал в щеку на прощание...

- Как же так!

Забираю с собой паспорт, чтобы им нельзя было больше воспользоваться без моего ведома. Хотя самое страшное уже сделано. Поднимаю Ксюшино колечко и, подумав, вешаю себе на цепочку, рядом с крестом. Придет время, когда я верну его на безымянный пальчик жены, где ему самое место, и не позволю больше снять.

Обязательно все так и будет, но... сначала надо ее поймать.

- Рома, привет, передай трубку Каролине, вопрос есть, - выпаливаю сразу, как только слышу ленивое «алло» Царева, босса Ксюши и моего друга. К постороннему мужику я бы красавицу-жену работать не отпустил, а этот безопасен, потому что безумно влюблен и глубоко женат.

- Что-то срочное? Мелкая отдыхает, - говорит о своей супруге. – Нам рожать скоро. И чем ближе день икс, тем больше времени она проводит в спячке. Как медведица зимой, - подшучивает над ней по-доброму, а на фоне звучит недовольный шепот. – Боюсь, так и роды проспит.

В динамике что-то шелестит и постукивает, после чего раздается смущенный женский голос:

- Не обращай внимания, он дошутится у меня… Уф-ф. Подожди, я сяду, - тяжело вздыхает и ойкает: - Ром, ну не к тебе на колени, отпусти. Не мешай говорить, - приглушенно фырчит, видимо, прикрыв телефон рукой и думая, что я ничего не слышу. С улыбой дожидаюсь, когда закончатся препирательства супругов Царевых, а Каролина обратится ко мне четко и громко: - Так, слушаю. О чем ты хотел спросить?

- Скажи честно, Ксюша к вам поехала? – бросаю без приветствия.

- Что? Н-нет, - заикается удивленно. – А что случилось?

- Она точно не у вас? – допытываюсь настойчиво. – Ты стала ее лучшей подругой. Кроме тебя, Ксю и не общается почти ни с кем. Если она где-то рядом, но не хочет со мной говорить, то хотя бы намекни, прошу тебя. Я волнуюсь.

- Ее правда здесь нет! Я не лгу! – восклицает. - Мы в этом месяце вообще не встречались. Созванивались иногда, но Ксюша какой-то отстраненной была, почти ничего не рассказывала по телефону, звала в кафе, а я так и не выбралась... Рома прав: я стала ленивой, не могу долго гулять и почти из дома не выхожу. Сил нет ждать, когда малыш появится на свет, - вздыхает протяжно, однако ее жалобы адресованы не мне, а мужу.

Пока Рома, судя по шорохам и звукам, утешает свою беременную «мелкую», я машинально тяну:

- Хм-м, где она может быть…

- Поссорились? – переключается на меня Каролина. – Вы регулярно ругаетесь, - резонно отмечает. Но даже не догадывается, насколько все серьезно в этот раз... – Знаешь, меня когда Ромка обижает, я сестре или маме жалуюсь. Могу, конечно, и папе, но тогда вдовой останусь, - хихикает, намеренно провоцируя мужа, и тот реагирует незамедлительно.

- Кто тебя обижает, скажешь тоже, - бурчит друг, а Каролина заливисто смеется.

- Понял, - киваю сам себе, ведь на том конце провода меня никто уже не слушает. - Спасибо, - довольно выдаю, обретая надежду, и выбегаю из дома.

Я сдохну, но пройду этот гребаный квест!

Несколько часов спустя я оказываюсь далеко за городом. Стою на крыльце дома родителей Ксюши, давлю на кнопку звонка и параллельно стучу в дверь.

Дождь ослаб – и теперь противно моросит. На улице непроглядная тьма.

На секунду слепну, когда открывается дверь и в лицо лупит поток яркого света. Прикрываю глаза ладонью, зажмуриваюсь и ориентируюсь на голос тещи:

- Здравствуй, Матвей.

- Сказал бы я «Добрый вечер», но язык не поворачивается вам лицемерить, Марья Алексеевна. Потому что для меня он ни черта не добрый, - хмыкаю и исподлобья всматриваюсь в ее напряженное лицо. Ни тени улыбки, ни грамма эмоций. Для меня это хороший знак. Все-таки Ксюша здесь, и мама ее прикрывает. – Думаю, вы в курсе, за кем я приехал, - заглядываю через ее плечо в поисках жены.

В гостиной пусто и тихо, но я чувствую, что Ксюша дома. Затаилась где-то и подслушивает. Кажется, я даже запах ее улавливаю. Или чокнулся окончательно после трудного дня и прогулок под дождем.

- Мы со Стасом всегда хорошо к тебе относились, Матвей, и считали тебя лучшим мужем для нашей Ксюшеньки, - начинает теща издалека, оттесняя меня от входа. С каждым словом становится все тише и тише. – Не знаю, какая кошка между вами пробежала, но Ксюша разбита, обижена и непреклонна. Не хочет тебя видеть. Нам ничего не остается, как принять сторону дочери, уж прости, - пожимает плечами и виновато сводит брови.

Марья Алексеевна не лукавит: они с тестем действительно сразу приняли меня в семью, называли сыном и общались как с родным. У них в гостях было комфортно и душевно, как дома. Жаль, что Ксюше я обеспечить такую теплую атмосферу не смог: с моей матерью она так и не подружилась.

- А не надо выбирать, я тоже на ее стороне. Всегда, - чеканю негромко, но убедительно. – Поэтому я здесь.

Теща едва заметно кивает. Верит. Она в такой же растерянности, как и я.

- Матвей, ты лучше уезжай сейчас, - советует искренне. – Пусть она остынет, позже обсудите все спокойно и, возможно…

Конец фразы перебивается мощным разрядом грома. По затылку и плечам лупят большие капли дождя, который за несколько секунд перерастает в ливень. Вода затекает за шиворот, вынуждая меня поежиться, подняв воротник, и мысленно выругаться. Чихнув, собираюсь вернуться к машине. Переночую в салоне, потому что без Ксюши я отсюда не уеду. Дать ей время? Пожалуйста, сколько угодно. Однако я намерен быть рядом.

- Пусть он останется, - чуть слышно долетает до меня. С беспокойством и заботой. Как раньше. – Опасно в такую погоду ехать…

Не верю собственным ушам, начинаю подозревать, что заболел от переохлаждения и в бреду мучаюсь галлюцинациями. Делаю шаг, еще один… Нагло переступаю порог дома, с прищуром вглядываюсь в холл. Марья Алексеевна оборачивается и смотрит в том же направлении.

Все-таки не показалось…

Ксюша стоит у двери на кухню, прячась в тени, кутается в коротенький халат, едва доходящий ей до середины бедра. Мысленно ласкаю и облизываю ее всю: от кончиков волос до пальчиков босых ног. И улыбаюсь, как умалишенный.

Нашлась пропажа. Здоровая, невредимая, но… печальная. Глаза влажные от слез, носик красный, губы искусаны.

Значит, и правда «мадам плакала». Из-за меня…

Схлестнувшись взглядами, цепляемся друг за друга, сплетаемся аурами и уже не можем разъединиться. Одно целое. Но вторая половинка смотрит на меня с всепоглощающей тоской. Упрямо и беспощадно рвет невидимые нити между нами.

- Только на эту ночь, - добавляет, словно опомнившись и поборов мимолетную слабость. Хмурится, поджав дрожащий подбородок. Шмыгнув носом, продолжает говорить обо мне в третьем лице, будто меня больше не существует: – Утром ему надо ехать на работу. И потом... - паузу заполняет ее судорожный вздох. Глаза-карамельки стреляют в упор, зрачки сужаются, а пухлые губы повторяют как мантру: - Мы разводимся.

*** Муз. трек Мари Краймбрери «Давай сохраним»

Глава 15

Ксюша

- Пусть он останется, - слетает с губ против моей воли.

Взгляд цепляется за мрачный силуэт под дождем, и я сразу узнаю Матвея. Глупо отрицать, я подсознательно ждала его. Дала ему время, чтобы придумать наиболее реалистичное оправдание гадкому потоку эсэмэсок, который захлестнул меня с головой и протащил по грязи. Я устала тонуть в одиночестве, поэтому специально оставила телефон на барной стойке, предварительно разблокировав и запустив мессенджер с письмами любовницы и заключением УЗИ.

Я была настроена воинственно. Хотела лично показать все мужу, бросить обвинения ему в лицо, ничего не утаив, но… Мэт опять оказался слишком занят, не ответил ни на один звонок и, по словам его грудастой подчиненной, приказал не пускать меня к нему в кабинет.

«Матвей Андреевич никого не принимает. Особенно… жену»

Это стало последней каплей.

Вспышка гнева перед глазами – и дальше все как в тумане. Очнулась я лишь когда зал ресторана погрузился в хаос: на стойке красовалась соусная надпись: «Разводимся!», телефон валялся на восклицательном знаке, испачканный кетчупом, а Мэт снисходительно наблюдал за моим срывом сверху, не отлипая от незаменимой Светы.

Тогда я была уверена, что это конец. Точка в наших отношениях, и ничто не изменит моего решения.

Но вот Матвей здесь. Промокший и уставший, стоит на пороге дома моих родителей. Оправдывается перед мамой, высматривает меня, пытается проникнуть внутрь, произносит слова, в которые хочется верить. Чихает и кашляет, отчего у меня екает сердце. Не хватало еще, чтобы Мэт заболел из-за меня.

Он застывает, услышав мой голос, и устремляет взгляд четко в тот угол, где я прячусь, будто чувствует мое присутствие. Выхожу из импровизированного укрытия на свет, плотнее запахиваю халат, лихорадочно поправляю растрепанные волосы, машинально прихорашиваясь, смахиваю соленую влагу с алых щек – и вдруг понимаю, что все это бесполезно.

Матвей уже увидел меня подавленной, считал все эмоции, догадался, как мне плохо без него, - и теперь расплывается в победной улыбке, чувствуя власть и превосходство надо мной.

Послушная жена, как обычно, все проглотит и попросит добавки. Поскандалит немного для порядка, но в итоге простит.

Не в этот раз…

- Только на ночь, - стираю ухмылку с его лица. – Мы разводимся, - выпаливаю, не подумав о родителях. Им я сказала, что мы поссорились, ведь до последнего надеялась на чудовищную ошибку.

- Как? – округляет глаза мама и прикладывает обе руки к груди. – Стас! – выкрикивает в потолок, вызывая папу. – Семейный совет, - важно чеканит.

Она всегда была без ума от Матвея, твердила, что мне невероятно повезло встретить такого мужчину, восхищалась его целеустремленностью, ответственностью, подчеркивала, как сильно он меня любит. И я полностью разделяла ее мысли, могла подписаться под каждым добрым словом в адрес Мэта, гордилась им… До этого дня.

Я разочарована и растоптана, но не готова поделиться болью с родителями, вытряхивая наше грязное белье. Если мы с мужем не сумели прожить долго и счастливо, то хотя бы расстанемся по-человечески.

- Советуйтесь, - пожимаю плечами. – Без меня. Я спать, - сипло добавляю, прострелив Мэта испепеляющим взглядом, и разворачиваюсь в направлении своей комнаты.

- Ксюш, - тихо окликает Матвей, когда я прохожу мимо него. Касается моего локтя мокрой, ледяной ладонью, заставляет обернуться.

Вблизи он выглядит еще хуже. Волосы мокрые, на лбу залегли морщины, под глазами темные мешки. На всегда идеальной одежде влажные пятна и разводы, с пиджака капает вода.

- Ты бы переоделся, а то заболеешь, - бурчу, нахмурившись, а мысленно ругаю себя за слабость. - Возьми что-нибудь из папиных вещей, - высвобождаю руку и обхватываю себя за плечи, закрываясь от прищуренного взгляда мужа. Он осознает, что я по-прежнему забочусь о нем и… люблю. Поэтому и мучает. Не отступает.

- Точно, ты права, дочка, - охает мама, всплеснув ладонями. – Сейчас, сынок, обогреем тебя и накормим, - окончательно тает, включая режим любящей тещи, и суетится вокруг Мэта.

Воспользовавшись моментом, я проскальзываю мимо них к своей комнате. В собственной семье становлюсь лишним звеном.

Сынок…

- Ксю, не сбегай, - летит мне вслед.

- Ты пока ее не трогай, - улавливаю приглушенный мамин шепот. – Пусть остынет, переспит с вашей проблемой. Утро вечера мудренее. Лучше ты расскажи, что у вас случилось, а то она молчит, как партизан.

- Нет, это наше личное дело, - осекает ее Мэт, - и обсуждать его мы будем вдвоем. Никаких семейных советов.

Хмыкаю, с грохотом захлопывая за собой дверь.

Разумеется! Не скажет же он теще о беременной любовнице – тогда образ лучшего на свете зятя будет развеян и необратимо испорчен. Матвей не может потерять лицо перед окружающими.

Забираюсь в постель, накрываясь с головой одеялом, чтобы не слышать отголосков фраз, доносящихся из гостиной. Мама говорит много и громко, папа поддакивает, Мэт мрачно молчит. Так и не выудив из него никакой информации, родители готовятся спать.

Судя по шуму, Матвей настаивает на том, чтобы остаться в гостиной, и добивается своего. Некоторое время меряет шагами пол возле двери моей комнаты, как цербер, охраняя меня, а потом все-таки сдается. Устраивается на диване.

Дожидаюсь, пока стихнут шорохи, но никак не могу уснуть. Глубокой ночью выглядываю из спальни и, убедившись, что Мэт крепко, безмятежно спит, я… зачем-то приближаюсь к нему. Застываю в полушаге, изучаю по-мужски красивое, расслабленное лицо, замечаю, как подрагивают веки, будто ему что-то снится, останавливаюсь на напряженных губах. Подавляю судорожный вздох.

Поежившись от гуляющих в просторной гостиной сквозняков, беру с подлокотника дивана шерстяной плед, от которого Матвей, видимо, отказался. Расправляю сложенную ткань - и аккуратно накрываю его поверх тонкой простыни.

- Лучше бы я тебя никогда не встречала, чем вот так, - выдыхаю бесшумно и наклоняюсь, чтобы подтянуть сбившееся одеяло.

Запястье попадает в горячий капкан мужской ладони, а следом и на втором будто застегивается наручник. Теряю равновесие, лечу вперед, прокручиваюсь в сильных объятиях – и непонятным образом оказываюсь на диване, впечатанная в угол между сиденьем и спинкой. Зажата, обездвижена и обезоружена. Надо мной нависает Матвей, не заспанный и вполне бодрый. Значит, притворялся.

- Я смотрю, ты готова к мирным переговорам, - хрипло проговаривает без тени сомнения. Хочу возразить, вырваться и напомнить неверному мужу о любовнице, но… - Я скучал, - нагло лжет и затыкает мне рот поцелуем. Другого способа общения он, похоже, не знает.

Впрочем, я такая же «некоммуникабельная». Вместо того чтобы оттолкнуть Мэта и заставить его прямо признаться в измене, я замираю, как парализованная. Мозг улетает в нирвану, а тело узнает родные объятия и плавится в них, воск на открытом пламени.

Неверный муж почти не встречает сопротивления от своей слабой жены.

Жадно впивается в мои губы, будто по-настоящему любит и хочет только меня, накрывает мощным телом, защищая от всего окружающего мира, согревает и ласкает так трепетно, что хочется позорно сдаться ему, наплевав на чувство собственного достоинства.

Моя ладонь машинально тянется к грубой щеке, а его широкая лапа забирается под халат, обхватывая бедро. Закидывает ножку себе на талию. Упирается в меня пахом, не скрывая возбуждения. Вот только где оно пропадало все эти дни, когда Мэт сторонился меня и избегал близости? Или он просто опять играет со мной, зная, что в родительском доме нам ничего не светит?

До последнего стараюсь не думать, где были эти руки до меня, что вытворял этот язык, и кого еще целовали эти губы. Но дети на стороне не появляются из воздуха. Сознание воспроизводит события последних дней, а воображение рисует яркие картинки возможных измен.

Захлебываюсь от отвращения к собственному мужу и… к самой себе. За то, что так легко поддаюсь его ласкам. Очнувшись, борюсь с подступающей к горлу тошнотой.

- Отпусти, Мэт, - отворачиваю голову, ловлю щекой очередной жаркий поцелуй и зажмуриваюсь. – Поздно ты спохватился. Можешь теперь забыть об этом способе примирения. В конце концов, мы в доме родителей, - упираюсь ладонями в твердый торс, толкаю, сминаю папину футболку на нем.

- И что? Мы не делаем ничего предосудительного. Ты моя жена, - произносит, как главный аргумент и непоколебимую истину.

- Пока что… - перехватываю его горящий взгляд, который кажется нереальным в тусклом свете оставленной на ночь лампы. Принимаю каменное выражение лица, и огонь в темно-синих глазах постепенно гаснет.

- Ксюша, давай на рассвете уедем домой, - нежно уговаривает меня Мэт, как капризного ребенка. Запускает пятерню мне в волосы, перебирает разметавшиеся по его подушке пряди, массирует пальцами макушку. Говорит тихо, размеренно, будто гипнотизирует. Все ближе наклоняется к моим губам, невесомо касаясь их своими. – Там мы с тобой спокойно…

- Ты нашел мой телефон? – выдаю на одном выдохе, не отрывая глаз от мужа и наблюдая за его реакцией. - Видел СМС?

Мэт каменеет, резко меняется в лице, некоторое время пристально изучает меня, будто видит впервые и никак не может узнать, а затем приподнимается на локтях.

- Хм, - все больше увеличивает расстояние между нами. Упирается кулаками в подушку по обе стороны от моей головы. - Значит, ты это специально сделала? – через силу выдавливает из себя. - А телефон оставила, чтобы я увидел?

Зрачки расширены, отчего глаза кажутся дьявольски черными, взгляд холодный, отстраненный и направлен мимо моего лица: ниже, в ямочку между ключицами. Мэт избегает прямого зрительного контакта, сжимает губы и хмурит брови. Каждая мышца на его сильных руках и груди напрягается, превращаясь в сталь. Он кажется разочарованным и напряженным, словно сдерживается, чтобы не придушить меня. Огорчен тем, что я раскрыла его грязный секрет?

- Конечно, иначе ведь до тебя не достучаться. Для меня ты хронически занят. Даже развестись некогда, зато на других время хватает, - осмелев, с вызовом шиплю в его недовольное лицо. Намекаю на любовниц, но он и бровью не ведет. - Что скажешь? - спрашиваю негромко и абстрактно, чтобы до родителей не долетело.

Отталкивается от дивана, молча слезает с меня. По помещению разлетается лишь наше тяжелое дыхание – и уносится сквозняками.

- Это ничего не значит, - устало бросает Мэт после паузы.

Садится рядом, уперев локти в колени, небрежно свесив между ног ладони и глядя в пол. Хочется истерично рассмеяться в ответ, но возникший в груди болезненный спазм мешает даже вздохнуть.

- И все? – сипло переспрашиваю, вставая и подтягивая ноги к груди. - Вот так просто? Для тебя это ничего не значит?

Обнимаю руками колени, группируясь в комок и закрываясь от мужа. Бывшего. Теперь уже точно… Хоть он почему-то не согласен. Яростно протирает лицо, словно приводит себя в чувство, и поворачивается ко мне.

- Если ты думала, что я откажусь от тебя из-за каких-то сообщений, то ты плохо меня знаешь. Плевать, - рявкает внезапно, и я вздрагиваю. - Ситуация неприятная, но это ничего не изменит и не повлияет на нас с тобой, - жестко чеканит. - Я решу проблему.

- И-и… к-как же? – заикаюсь, предугадывая ответ.

Сжимаюсь сильнее, мечтая испариться. Незаметно соскальзываю одной ладошкой к животу. В этот момент боюсь Матвея: не помню его таким жестоким. Видимо, любовница поторопилась «осчастливить» чужого мужа – и пойдет не под венец, а на аборт. Но это ничего не меняет.

- Радикально, если потребуется, - Мэт стирает испарину со лба, хлопает себя по щекам и придвигается ко мне. - Ксюш, ну ты же видишь, что без тебя никак, - укладывает ладони на мои колени, поглаживает, заглядывает в лицо. Говорит мягче и нежнее: - Возвращайся, я сделаю все, что ты захочешь.

Заключив мои щеки в ладони, ласково чмокает меня в нос, тепло улыбается. Словно это наша обычная ссора из-за очередного пустяка. Смотрю на него и больше ничего не чувствую. Как отрезало.

- Я. Хочу. Развод, - выделяю каждое слово.

- Оксана, мать твою, какого… - проглатывает ругательство. - Почему?

- Разлюбила, - вздергиваю подбородок и стараюсь держаться как можно убедительнее.

- Вот как, - убирает руки.

- Да, - вскидываюсь с места, цепляю лампу, и она с грохотом слетает на пол. Разбивается, погружая гостиную в полную темноту. Одновременно с Мэтом зыркаем наверх, прислушиваемся, но со второго этажа не доносится ни звука. Родители по-прежнему спят в своей комнате. Или делают вид, чтобы не мешать нам выяснять отношения, а заодно громить их дом.

Глаза постепенно привыкают к полумраку. В свете луны, льющемся из окна, удается рассмотреть очертания интерьера и сориентироваться в пространстве. Поморщившись, наклоняюсь за лампой, но Мэт отстраняет меня.

- Не трогай, порежешься, - шепнув, сам собирает осколки.

- Я хочу расстаться честно, чтобы каждый из нас свободно строил личную жизнь, а не ходил налево, - кидаю скрытое обвинение, но оно каким-то образом рикошетит в меня.

- Нашла уже, к кому ходить? – Матвей обижает меня беспочвенным подозрением, сжимая в кулаках остатки абажура. Зато теперь я знаю, откуда в нем эта патологическая ревность… По себе судит.

- Ты потерял право ревновать меня.

В нем будто что-то щелкает и перестраивается. Он задумчиво обводит меня взглядом, останавливается на ладони, где должно быть кольцо, которое я оставила дома на его паспорте.

- Хорошо, - возвращает лампу на тумбу, правда, по частям. - Как скажешь. Завтра я договорюсь с юристом, чтобы принял нас.

- З-зачем юрист? - Мэт отворачивается к столику, а мне приходится общаться в полумраке с его сгорбленной спиной. - Я подала заявление в ЗАГС. От твоего имени тоже. Этого достаточно.

- У меня бизнес, недвижимость, - нащупывает на столике свой телефон и, подсветив, ищет что-то еще. - Я не могу рисковать.

- Я ни на что не претендую, - выжимаю из себя, добитая недоверием человека, которого считала родным. - Забирай все себе вместе с фамилией.

Передернув плечами, Матвей резко разворачивается и в пару шагов оказывается рядом.

- Вот и подтвердишь документально.

- Договорились, - выставляю дрожащую ладонь для рукопожатия. Но вместо этого он вкладывает в нее… мой телефон.

- Пришлю координаты и время встречи эсэмэской. Рано утром меня здесь не будет, как ты и хотела.

Отходит назад, спрятав руки в карманы домашних папиных шортов. Такой уютный, милый... Я надеялась, что Мэт всю жизнь будет рядом со мной, несмотря ни на что, как отец с мамой. Любить, заботиться, поддерживать. Но не сложилось…

- Ксю, если передумаешь…

Вместо ответа издаю нервный смешок. Сжав телефон до боли в суставах, огибаю застывшую фигуру Матвея – и закрываюсь в спальне.

Утром не нахожу его в гостиной, а после обеда получаю скупое сообщение с адресом лучшей юридической фирмы в городе.

Глава 16

Матвей

- Константин, только ты можешь мне помочь, - выпаливаю с одышкой и прямо в куртке падаю на стул напротив невозмутимого юриста.

Воскресенский нехотя отрывается от документов, с которыми работал перед тем, как я ворвался в его кабинет без стука, и устремляет на меня фирменный прищуренный взгляд исподлобья. Он ему будто вместе с дипломом в придачу достался.

- Ну, это я понял еще по твоему пыхтению в трубку, - лениво откладывает бумаги и откидывается на спинку кресла, потирая подбородок. – Что у тебя стряслось?

- Развод, - обреченно выжимаю из себя. Не верится, что я довел собственную семью до такого. Толком не построенная, она уже рассыпается, как замок из песка под палящим солнцем на ветру.

- Нет, - резко бросает Константин и подрывается на ноги. Кивает на выход, намекая, чтобы я убирался. – Мой ответ: «Нет!».

- Ты даже не выслушал, - хмурюсь, но с места не двигаюсь. – У меня ситуация особая. Мне больше не к кому обратиться.

- Поверь мне, таких «особых» я в свое время много повидал, - наклоняется, упираясь кулаками в стол. – Но я этим больше не занимаюсь. Нет, - повторяет для убедительности. – Меня Вера убьет, если узнает. Кстати, и тебя тоже, несмотря на вашу дружбу, - тычет в меня пальцем, словно берет на мушку, как снайпер. – Так что давай, - опять указывает на дверь. – Морально прощайся с половиной имущества, а то и целиком, если имел неосторожность переписать все на супругу, но на меня не рассчитывай. Я больше не помогаю мужьям обдирать жен. Ни при каких условиях. Я завязал с этим после того, как женился, а последней моей жертвой была Вера, - делает паузу, покосившись на фоторамку возле ноутбука, и тяжело, виновато вздыхает. - Так что теперь все строго по закону…

- А-а-а, ты об этом, - нервно смеюсь, скидывая куртку и небрежно оставляя ее на спинке стула. - Нет, ты неправильно меня понял. Я наслышан о твоих былых заслугах, но прошу не об этом. Я не собираюсь разорять Ксюшу. Наоборот, готов ей все отдать, но! – поднимаю палец, - лишь бы со мной осталась. Без нее никак.

- Хм-м, - Костя возвращается в кресло, покачивается в нем, пристально изучая меня. – Значит, она тебя бросила? – цинично подводит итог.

- Значит, так, - соглашаюсь. На этого прямолинейного юриста бессмысленно обижаться, проще игнорировать его выпады, тем более, когда мне остро необходимы его опыт и профессионализм. – Ксюша вчера подала заявление на развод. И от моего имени… тоже. А я не могу ее отпустить.

- Не хило ты ее разозлил, видимо, - криво ухмыляется. – Чем она мотивировала свое решение?

- Хрен знает! Говорит, что разлюбила, подозревает в измене, - перечисляю все, что удалось выудить из скрытной Ксюши.

- Ее подозрения оправданы? – Костя выгибает бровь и препарирует меня взглядом, как скальпелем. – Изменяешь?

- Нет, конечно. Мне никто, кроме нее, не нужен! – начинаю заводиться.

- Тогда точно разлюбила, - безжалостно добивает меня.

- Влюблю обратно, - в сердцах бью ладонью по столу. - Мне время надо, чтобы во всем разобраться. Ксюша на контакт не идет. Заладила одно: «Хочу развод, и все тут». Мне кажется, ее специально настраивают против меня. Причем умело и качественно. Если она даже подставила меня перед конкурентом, сняв и отправив ему компрометирующее видео, лишь бы я дал ей развод.

- Тяжелый случай… Пробовал просто поговорить с ней и спросить, зачем она это сделала?

- В том-то и дело, что у нас хреново это получается. Ксюша почти ничего не рассказывает, настаивает на разрыве, - запускаю пятерню в волосы, взъерошив их. – Но это неспроста. На нее совершенно точно кто-то влияет. Ксюша однажды обмолвилась об эсэмэсках с неизвестного номера, в которых ее убеждали в моей неверности. Но она их удалила, посчитав шуткой. Тогда еще верила мне, - добавляю чуть слышно. - А на днях нашла у меня презерватив, который мне на работе подбросили…

- И ты еще удивляешься, почему она подала развод? – вздергивает брови Костя. – Вера моя даже бы не разбиралась, сразу бы меня… - изображает пальцами ножницы. – Ты еще легко отделался.

- Так я-то ни при чем, - возмущенно рычу. - Я поручил заместителю все камеры в ресторане проверить и вычислить крысу. Планирую заказать распечатку звонков с номера жены и буду благодарен, если ты по своим каналам сможешь выяснить, кому они принадлежат, а еще входящие сообщения восстановить, - нагло ставлю Воскресенского перед фактом, и прием срабатывает. Опешив, он кивает. - Хочу прочитать, что именно присылали обо мне Ксюше. Думаю, это поможет мне понять ее. Но мне нужно время! И на выяснение всех обстоятельств, и на завоевание жены. Причем на протяжении всего срока она должна быть рядом, иначе натворит бед без меня.

- А если не успеешь? Или она окончательно примет решение уйти от тебя? – продолжает испытывать мою выдержку, которая и так трещит по швам.

- Все равно не отпущу. Я люблю ее, - выдыхаю с безысходностью.

- Что ж, - барабанит пальцами по столу. – Так уж и быть, побуду главной свахой страны. Есть у меня пара идей, - окидывает меня хитрым взглядом. – Вызывай свою супругу. Будем разводить, - произносит двусмысленно.

* * *

Несколько часов спустя

Ксюша тихо стучит в дверь – и неуверенно заглядывает в кабинет. Мило мнется на пороге, осматривается с опаской и трепещет вся от нервов. Ей так же неуютно находиться здесь, как и мне. Неудивительно: все-таки впервые разводимся.

Вежливо здоровается с Костей, но меняется в лице, едва заметив меня. Потупив взгляд и поджав губы, шагает к нам. Подлетаю, чтобы галантно отодвинуть стул. Она садится, не обронив ни слова и показательно игнорируя меня. Лишь неуловимо вздрагивает, когда я провожу пальцами по ее шелковистым волосам, волнами спускающимся до лопаток.

Одергиваю руку, сжимая в кулак.

Смалодушничал.

Воскресенский искоса следит за нами обоими, хмыкает и, приняв деловой, равнодушный вид, берет у Ксюши документы.

- Причина развода? – бесстрастно уточняет, демонстративно доставая из папки наше свидетельство о браке. Оставляет на видном месте, буквально у нас перед носом, будто красную тряпку перед двумя бешеными быками.

Казалось бы, просто бумажка, но мгновенно приковывает наши взгляды. Перевожу внимание на Ксюшу, а она смотрит на меня так, будто мысленно убивает с особой жестокостью.

- Не сошлись характерами, - бурчит себе под нос, складывая руки на груди, а я устало закатываю глаза. Даже сейчас не признается. Лучше бы психанула, сорвалась и накричала на меня, чем эти игры в кошки-мышки.

Молчит как в рот воды набрала. Лишь косится на меня, внимательно сканирует, словно пытается залезть в голову и прочитать мысли. Слегка улыбаюсь ей в ответ, тепло и по-доброму. Фыркнув, опять отворачивается.

- Дети есть? – очередной стандартный вопрос бьет по больному, и за него мне хочется придушить Костю.

- Нет…

Произносим с Ксюшей одновременно.

Я четко улавливаю огорчение и тоску в ее голосе. Вспоминаю о нашей проклятой несовместимости – и обреченно прикрываю глаза, потирая переносицу. Проблемы накатывают как снежный ком, но эта – самая сложная.

- Отлично, - небрежно бросает юрист. Каким же говнюком он порой бывает!

- Константин Юрьевич, - предупреждающе цежу. Руки непроизвольно сжимаются в кулаки, ноздри раздуваются, как у огнедышащего дракона. Я готов выпустить в прямолинейного юриста столп огня и сжечь его к чертям.

Дети - тяжелая тема для нас с Ксю. Надо было предупредить его, впрочем… он все понял по нашей реакции.

- Кхм… - Воскресенский опускает голову, пролистывая дело. – Я имею ввиду, что имущество делить легче, чем детей, - бубнит негромко.

Что он несет? Мы так не договаривались!

Многозначительно покашливаю, обращая на себя внимание, но осекаюсь, покосившись на Ксюшу. Нельзя, чтобы она заподозрила, что мы с юристом заодно. Нервно сглатываю, так и не обронив ни слова.

- Нечего делить, - пожимает жена плечами. – Нет там ничего моего. И дом, и ресторан принадлежат Матвею, - рвано, сбивчиво дышит.

- Все, что было куплено, открыто, взято в кредит, в общем, нажито в браке, делится строго пополам, - чеканит служитель Фемиды.

- Да не надо мне от него ничего! - Ксюша вдруг повышает голос и переходит на возмущенный писк, который в любой другой ситуации позабавил бы меня, но сейчас глубоко полосует по сердцу. Морщусь, как от физической боли.

- Ксюша, тебе ведь даже жить негде, - аккуратно напоминаю. – Родители далеко, а у тебя работа в городе...

- Неважно. Вы можете просто развести нас? – обиженно вспыхнув, она подается вперед, облокотившись о край стола.

- Конечно, - неожиданно заявляет Константин и выдерживает паузу, во время которой я успеваю поседеть. - Не раньше, чем через тридцать дней, - украдкой косится на меня.

С трудом сдерживаю облегченный вздох. Не подвел все-таки.

Маловато, конечно, но и на том спасибо. Значит, отсчет пошел…

- Сколько? – шокировано переспрашивает жена. - Почему?

- По закону, - отвечает каламбуром.

- Константин Юрьевич! – рявкаем на него одновременно.

- Так как вы разводитесь по обоюдному согласию и не имеете имущественных споров, ЗАГС даст вам месяц на примирение, - сообщает, довольный собой.

- Это целая вечность! Я против, - фырчит Ксюша и подскакивает на ноги, уничтожая меня искренней ненавистью. Закашливаюсь от неожиданности, не зная, что предпринять и как остановить ее. - Я подам в суд, - совершает смертельный выстрел.

- Без проблем, - подозрительно быстро соглашается Константин. – Суд может назначить до трех месяцев.

Мысленно ставлю себе галочку, записав эту информацию на подкорку. Тем временем Ксюша медленно возвращается на место, пытаясь смириться с приговором.

- Хорошо, готовьте документы, - обреченно выдыхает, подпирая подбородок рукой. - Разведете нас через месяц. Да, Мэт?

Застываю, почти не дышу и упорно молчу. Не могу лгать ей в глаза. Ведь никакого развода я ей все равно не дам. Ни через месяц, ни через два, ни даже спустя годы. Ни-ког-да!

- Но есть обязательные условия… На протяжении всего срока вы должны жить под одной крышей, ночевать дома, посещать семейного психолога и выполнять его рекомендации, - невозмутимо перечисляет юрист, играя на моей стороне.

- Ерунда какая-то, - Ксю хватает губами воздух. - Может, и в постель нашу залезете?

- Проверка может нагрянуть в любой момент без предупреждения...

- Впервые слышу об этом, - недоуменно качает головой и растерянно поворачивается ко мне: - Мэт? Скажи что-нибудь!

Шумно втягиваю носом воздух, качаю головой, будто размышляя, и стараюсь всеми силами скрыть удовлетворенную улыбку.

- Закон есть закон, - развожу руками. – Придется соблюдать условия.

Ксюша пронзает меня горящим взглядом, пыхтит недовольно и, отмахнувшись, обращается к Воскресенскому, как к последней надежде.

- Вы уверены? – шепчет ему с мольбой.

Жаль, что она так хочет от меня избавиться. Это усложняет мою задачу.

- Кто из нас дипломированный юрист с многолетним опытом работы? Правильно, я, - нахально тянет Константин, вальяжно развалившись на стуле. - Так что выполняйте все предписания – и возвращайтесь через тридцать дней. Если не передумаете.

- Не передумаем, - зло зыркнув на меня, Ксюша мчится прочь из кабинета.

Переглядываемся с Костей. Киваю ему в знак благодарности и, не успев нормально попрощаться, пулей вылетаю за ней.

Догоняю на улице, аккуратно, но крепко беру за локоть и настойчиво веду за собой на парковку.

- Куда собралась? – притягиваю ее ближе и наклоняюсь над самым ухом.

Погода такая же паскудная, как и вчера, но мне это на руку. Ксюша испуганно дергается от раската грома, зато перестает сопротивляться мне. Растерявшись, позволяет обнять себя за талию. Дрожит в моих руках.

- К подруге, - заявляет твердо.

- Слышала, что Костя… - обрываю себя, чтобы не сболтнуть лишнего. - Что Константин Юрьевич сказал? Никаких «подружек», - ревниво приказываю, чем лишь сильнее отпугиваю ее. Вырывается, как птичка из клетки, но замок закрыт и запаян. - Домой! Мне не нужны лишние проблемы.

- Наберешь меня в случае проверки, если это вообще правда, - сомневается. - Соврешь им что-нибудь, тебе не привыкать, - язвит, заставляя меня стиснуть губы и скрипнуть зубами.

- Ты едешь со мной, - одной рукой продолжаю обнимать строптивую супругу, а второй распахиваю дверь мерса, и небо грохочет в унисон.

- Прекрати командовать, я не твоя жена, - наступает мне на ногу каблуком, но я не ослабляю хватки.

- Моя… - бережно усаживаю ее в машину, пряча от накрапывающего дождя, - на тридцать дней.

«И на всю жизнь», - добавляю мысленно, падая за руль.

Глава 17

Ксюша

- Я пр-росто з-заберу оставш-шиеся вещи, - трясусь от осенней сырости и холодного ветра, который пробирает до костей. Заикаюсь, потому что зуб на зуб не попадает. – А п-потом все равно уеду, - остаток фразы выдаю на облегченном выдохе, когда захожу, наконец, в теплый дом.

Хочу подняться в спальню, сбросить с себя покрытую моросью дождя одежду и забраться под одеяло. Я невероятная мерзлячка - даже в разгар лета сплю под пледом. Мэт давно изучил мои привычки, так что включает отопление с первыми признаками похолодания, чтобы прогреть большой дом. Сам при этом терпит жару (в его восприятии) и ходит в футболках, а порой шутит, что меня надо откормить, чтобы я поправилась и не дрожала на сквозняках.

- Ты просто идешь в ванную и принимаешь горячий душ, - громыхает за спиной одновременно с раскатом грома. Сумасшедший ливень шумит на улице, и мне не хочется туда возвращаться.

Дергаюсь, но на мои плечи тут же ложатся мужские ладони. Фиксируют все тело, почти не прилагая усилий. Согревают лучше отопления и самого плотного, шерстяного одеяла. Лишь на душе по-прежнему мороз.

Мэт снимает с меня короткую спортивную куртку, небрежно отбрасывает ее в сторону, чтобы тут же перехватить меня и прокрутить вокруг оси.

- Почему ты ведешь себя так, будто между нами ничего не произошло? Будто приехали мы не от бракоразводного юриста, а, допустим, с романтического свидания… Того самого, которое могло случиться, но сорвалось. Помнишь, почему?

Запрокидываю голову, чтобы посмотреть в его глаза. Бездонные, темно-синие, с грязными рваными кляксами на радужке, как тучи на грозовом небе. В глубине зрачков поселилась тоска. На секунду мне становится жалко до слез… Его. Себя. Нашего малыша, которого мы так хотели… Или это была только моя мечта? Которой я задолбала любимого мужа и довела до измены.

Вздрогнув, отгоняю от себя эти мысли. Такими темпами я начну оправдывать предателя и себя винить.

Но все-таки… Как же уютно в его объятиях! Словно я после изнурительного путешествия вернулась к родному очагу. Уставшая, голодная, а теперь хочу пригреться и отдохнуть… А потом опять получить нож в спину. Нет уж, изменщиков не прощают.

- Потому что меня подставили, малыш, - ласково произносит Мэт и подталкивает меня к двери в ванную комнату. – Я понимаю, что ты не веришь мне. Со стороны все выглядит неоднозначно и не в мою пользу, но я докажу тебе, что я не виноват.

- Ты же согласился на развод? Опять солгал мне? Сколько можно… - разочарованно постанываю. – Отпусти меня.

- Кхм, да, но… - Мэт запинается, отводит взгляд. – Ты ведь сама просила разойтись по-человечески. Юрист сегодня озвучил условия, мы на них согласились. Пройдет месяц и… - выдыхает: - и все.

- И я свободна? – прищуриваюсь.

- М-гу, - мычит неопределенно. – Но об этом потом! Ты дрожишь. Набери себе ванну, переоденься. На крючке по-прежнему висит твой халат, в шкафчиках лежат твои полотенца, на полках - выставка твоих шампуней. Давай-давай, а я пока чайник включу, - заботливо подгоняет. - Или ты хочешь заболеть?

- Мне нельзя сейчас болеть, - забыв все свои обиды, импульсивно обнимаю живот.

Ловлю на себе внимательный, недоуменный взгляд Мэта и, пока он ничего не заподозрил, прячусь за дверью. Мне и правда не помешает теплая ванна с магниевой солью. Регулирую температуру, выбираю по запаху эфирные масла, от которых не тошнит, а, наоборот, становится легче. С учетом моего нового состояния подготовка занимает больше времени. Расслабившись и потеряв над собой контроль, я нежусь в мягкой, ароматной воде. Как в старые добрые времена, будто все как прежде и мне некуда спешить. Я дома.

Когда я кутаюсь в махровый халат и выглядываю в коридор, то слышу, как Мэт шумит на кухне. Крадусь на запахи еды, пытаюсь подавить урчание в желудке, но сдаюсь, ведь на столе меня ждет горячий чай и ужин.

Все в точности, как раньше. Только мы с мужем теперь чужие.

- Фу, овсянка, - забывшись, выпаливаю и привередливо морщу нос.

- Не капризничай, - бархатно смеется Мэт, разворачиваясь ко мне. Ставит пиалу с запеченным яблоком, добавляет молоко в мой чай. Оценивает ужин и удовлетворенно кивает. – Ты на диете. Стол номер два, - простреливает меня нарочито строгим взглядом. - Думаешь, я не вижу, что с тобой? – одной фразой припечатывает меня к стулу.

- Что? – сипло выжимаю из себя, и ладонь невольно опускается на живот.

Я только успокоилась, но муж опять заставляет меня волноваться. Что если он узнает? Тогда точно не даст мне развод.

«Имущество делить легче, чем детей», - вспоминаются слова юриста.

Я своего малыша никому не отдам, а Мэт… пусть на стороне наследника воспитывает.

- У тебя тошнота, нет аппетита и болит живот. Судя по твоей позе, даже сейчас, - жестом указывает вниз, и я одергиваю руку. Ерзаю на стуле, двигаюсь ближе к столу, чтобы скрыть свой секрет, хотя по мне и так пока ничего не видно. - Опять гастрит обострился?

Чувствую, как по телу прокатывается волна облегчения. На секунду прикрываю глаза, тихонько выдыхаю и хватаю ложку, чтобы занять трясущиеся пальцы

- Угу, - ковыряю вязкую, неаппетитную кашу и боюсь поднять глаза на мужа. – На нервной почве, - бросаю с налетом обиды.

Мэт садится напротив с большой чашкой кофе. Ничего не ест, лишь внимательно следит за мной и изредка делает глоток.

Нехотя пробую овсянку – и… к моему искреннему удивлению, мне нравится. Да и чай с молоком на вкус вполне сносный. Наверное, я очень проголодалась за день. Не замечаю, как моя тарелка становится пустой. На смену приятной сытости приходит легкая тошнота, и я отстраняюсь от стола.

Оказывается, в беременности есть свои нюансы, особенно, когда тщательно пытаешься ее скрыть.

- Ксюша, я предлагаю следующее… - дождавшись, пока я доем, Мэт отставляют кружку, а сам подается вперед. Не вплотную, но достаточно близко для того чтобы я уловила его запах, а моя внутренняя кошка замурлыкала. Мысленно приказываю ей: «Брысь!» - и принимаю отстраненный вид.

- Что же? – уточняю без интереса, при этом нетерпеливо покачиваю ногой. Случайно задеваю Мэта под столом, вспыхиваю и замираю.

- Раз уж условия юриста предусматривают наше совместное проживание, то оно должно быть комфортным для нас обоих, - невозмутимо продолжает он, будто ничего не почувствовал. – Спальня полностью в твоем распоряжении, я переберусь в гостиную… Впрочем, ты и так меня выгнала в нашу последнюю ночь дома, - добавляет как бы невзначай. – Трогать тебя не буду, раздражать своим присутствием – тоже. Днем я в ресторане, ночью постараюсь не стеснять. Думаю, месяц продержимся.

«Продержимся», - эхом проносится в голове и отдается тупой болью в груди.

- Может, все-таки мне лучше к родителям? – лепечу с тоской.

- Нет, - грубовато осекает Мэт и тут же поясняет спокойнее: - Как же твои занятия с детьми? Ты не сможешь каждый день приезжать, это очень далеко. Или уволишься? Тогда зачем так долго и упорно боролась со мной за право работать? – выгибает бровь.

- Я не собираюсь увольняться, - воинственно чеканю.

- Вот и решили, - резко закончив разговор, он выходит из-за стола. – Я пока перенесу свои вещи, а заодно уберу бардак. Там кто-то спальню вверх дном перевернул, - хмыкает, вызывая у меня острое чувство вины.

Плетусь следом за почти бывшим мужем, опираюсь о косяк двери и расстроенно осматриваю нашу комнату. Закусив губу, тоже принимаюсь за уборку.

- Извини, погорячилась, - бубню чуть слышно. - Особенно в ресторане. У тебя теперь проблемы из-за меня?

- Думаю, да, - задумчиво тянет. – Однако я все решу, - оглядывается и ласкает меня потеплевшим взглядом. – А ты была шикарна, Валькирия, - восхищенно улыбается.

Все бы хорошо, но… Шикарным не изменяют.

Чертов лицемер!

- Я просто не в курсе, как надо реагировать на измену мужа. Не подготовилась – и действовала на эмоциях, - холодно цежу. – Больше не повторится.

- Я тебе не изменяю, - устало повторяет.

- М, - сжимаю губы и отворачиваюсь.

Замечаю знакомый пакет, хватаю его и с трепетом в груди раскрываю. Мэт собирается сказать что-то еще, оправдаться или углубить ссору, но я перебиваю его:

- Откуда? – шокировано подцепляю пальцами нежную ткань свадебного платья, замечаю под ним смятый, испачканный пиджак. – Как? З-зачем? – приоткрыв рот, вопросительно смотрю на мужа.

- Затем, Ксюша, что воспоминаниями не разбрасываются, - отчитывает меня. – И тому бездомному мой костюм совсем не шел, - усмехается с горечью. Молчу, не понимая, как воспринимать его порыв. – Только надо после того мужика все отстирать. Я не успел, за тобой рванул, - протягивает ко мне руку.

- Нет, я сама. Испортишь, - подскакиваю на ноги и прижимаю сверток к груди. – Щадящий режим нужен, порошок специальный, бальзам. И стирать отдельно.

- У вещей тоже развод? – грустно шутит он, покосившись на пакет.

Оставляю его реплику без ответа. Убегаю в ванную, разбираю одежду, наклоняюсь к стиральной машинке и… часто моргаю, очнувшись и вернувшись в суровую реальность.

Что я делаю? Наш брак не отстирать…

Однако я на автомате продолжаю возиться с платьем, роняя слезы и оставляя новые пятна на белой ткани. Тем временем Мэт приводит спальню в порядок, а сам переселяется в гостиную. Как и обещал, не мешает мне и больше не пытается заговорить.

Мы расходимся по разным комнатам, закрываем за собой двери. Как соседи, вместе снимающие жилье.

Я долго не могу уснуть, прокручивая в мыслях события этих кошмарных дней. Устав нервничать и плакать, тихонько всхлипывая в подушку, я зацикливаюсь на самом главном.

Я беременна! Спустя столько лет и попыток.

До сих пор не могу осознать это и принять. Решаю завтра же записаться к врачу в частную клинику. Не хочу становиться на учет до развода, однако надо подтвердить мое положение и посмотреть, все ли в порядке с малышом.

Нашим с Мэтом малышом.

Не верится.

Шумно вздохнув, беру телефон, чтобы установить будильник. А еще, как маньяк, проверяю почту. Мало мне общения с любовницей мужа? Зачем опять открываю злополучную переписку…

- Хм, а где? – сажусь на постели.

Проверяю еще раз.

Нет ни одного сообщения от этой стервы. Не сохранился даже снимок УЗИ. Во входящих стерильно чисто. Словно и не было ничего, а я истеричка, страдающая галлюцинациями.

Мэт все удалил? А если нет, то как я ему докажу, что видела? Покрутит пальцем у виска и посчитает меня сумасшедшей. Посмеется надо мной, как обычно. Интересно, а о ребенке он вообще знает? О том самом, которому шесть неделек... Выдра успела ошарашить моего мужа «радостной новостью»? Или я помешала им своим шоу в ресторане?

Я уже ничего не понимаю!

И что это, черт возьми, за видео, отправленное на неизвестный мне номер?

Запускаю короткий ролик, несколько секунд рассматриваю разгромленный мной ресторан и, откинув одеяло, возмущенно подскакиваю. Кто додумался это снять, зачем и кому переслал? Я бы сама никогда!..

Ноги сами несут меня к мужу. Не замечаю, как уже стою под дверью его комнаты. Хватаюсь за ручку.

- Я не могу приехать прямо сейчас, - Мэт говорит с кем-то по телефону. - Потерпит твоя новость до завтра, - зло выплевывает. - Я с женой…

У меня не остается сомнений, кто на том конце линии. Это уже переходит все границы!

Мы, конечно, разводимся, но это не повод так открыто и нагло созваниваться с любовницей.

Врываюсь в гостиную без стука, обращаю все внимание Матвея на себя.

- Давай, не могу сейчас говорить, - бросает трубку и оборачивается.

На доли секунды замечаю его мрачное выражение лица, молнии в глазах и играющие желваки на скулах, а потом, будто по волшебству, Мэт смягчается и теплеет. Я же по-прежнему негодую.

- По работе опять? – скептически прищуриваюсь.

- Глеб, - показывает мне контакт на дисплее.

Усмехаюсь.

Мэт не сохранил бы номер любовницы под ее настоящим именем. Он не настолько глуп. В конце концов, даже у меня контакт Олега записан как «Маруся», потому что так проще ориентироваться, чей отец звонит. Своих воспитанников я знаю поименно, а родителей могу забыть.

- В десять вечера?

- И правда, - Мэт хмуро сводит брови, проверив время. - Поздно уже. Извини. Наверное, я тебе спать мешаю. Буду тише, Ксюнь.

От злости и ревности не могу нормально объяснить, зачем пришла к нему, поэтому выставляю свой телефон, показываю видео и рвано выдыхаю:

- Я это не снимала и не отправляла. Понятия не имею, кому оно ушло. Это не я! Ясно тебе? – фырчу, заранее защищаясь, если он мне не поверит.

- Предельно, - медленно произносит после паузы. – Значит, это сделал кто-то из ресторана. В промежутке между твоим уходом и моментом, когда мне принесла телефон… Света, - шипит раздраженно. – Вот же с-с... Я все проверю, - закашливается. – Стоп. А какие эсэмэски ты вчера упоминала? Кроме видео, больше ничего не было.

- Разве не ты мои сообщения почистил?

Читаю ответ на его недоуменно вытянутом лице. Понимаю, что в доме родителей мы говорили о разном. Как два иностранца. Каждый на своем языке.

- Нет, я их даже не видел, - пожимает плечами. – Опять тебя донимали анонимы? – когда я рвано киваю, он вдруг начинает смеяться. Осекается, с сочувствием смотря на меня, как на пациентку психбольницы в день выписки. - Слушай, если там была какая-то хрень про меня, не верь! Все это чья-то жестокая игра. Ты же меня знаешь, малыш.

Безумно влюбленная Ксюша умоляет послушаться и поверить, но прагматичная Оксана вспоминает детали. Слишком много доказательств, вплоть до ожога, о котором никто не может знать. Если это подстава, то очень правдоподобная.

Телефон в руке Мэта призывно вибрирует, а он экстренно сбрасывает звонок.

- Лучше поспеши к своему «Глебу», - ехидно кривлюсь. - Нельзя заставлять ждать. Там для тебя сногсшибательная новость.

- Какая? – изображает недоумение. - Ксю, ты чего?

Приступ тошноты, вызванный паникой, накатывает совсем не вовремя. Желудок скручивает спазмом, и я едва успеваю дойти до туалета. Оставив там весь ужин, прячусь от опешившего Мэта в спальне.

С нетерпением жду утра, чтобы убедиться в беременности. Хоть что-то хорошее должно остаться у меня от бывшего мужа. На память.

*** Муз. ТрекPizza, Елена Темникова –«По краям»

Глава 18

Матвей

- Я вчера до трех часов ночи кино смотрел, - вздыхает Глеб, салютуя мне большой чашкой кофе. Судя по запаху, с легкой примесью коньяка. – Перелопатил все, ни одной минуты не пропустил. Глаза чуть на лоб не вылезли.

Пересекаю кабинет по диагонали, бросаю куртку на кожаный диван, где полулежа расположился друг. Сажусь рядом, забираю ноутбук с его колен, и Глеб устало растекается, как подтаявший холодец. Зевает, лениво растирает лицо одной ладонью, а второй – крепко держится за ручку кружки, как за спасательный круг. Ощущение, что если своевременно не сделает глоток кофе – сразу отключится.

- Я благодарен тебе за помощь, - серьезно говорю. – Выпишу премию.

- Я же по дружбе, - тянет обиженно, выпрямляясь и разминая затекшую спину. – Себе оставь на развод.

- Что ты сказал? – рычу, зло покосившись на него. Я не настроен шутить.

- Хм, - отодвигается к подлокотнику, наваливаясь боком и расплескивая кофе на пол. - Судя по всему, с женой ты еще не помирился, понял, - шумно отпивает из чашки, морщится.

- Она со мной разводится, - бурчу, уставившись в экран.

- А ты что?

- Пытаюсь выяснить, кто виноват, - запускаю один из роликов.

- То есть свою кандидатуру совсем не рассматриваешь? – резонно отмечает Глеб, заставляет меня зависнуть, как пыльный компьютер старого поколения. Заметив мое состояние, сам переводит тему: - Итак, я сделал на видео пометки, когда, кто и как надолго заходил в твой кабинет в эти дни. Прямых доказательств нет, но под подозрением…

- Света, - разочарованно выдыхаю, не дав ему договорить.

- Ты теперь мысли читаешь? – подшучивает. – Да, в тот день она заходила к тебе. Правда, со стопкой накладных, которые ты же поручил принести. И ключ у нее всегда был запасной на всякий случай. Поэтому официально предъявить ей нечего. Единственное, что находилась внутри дольше, чем нужно. Но в кабинете нет видеонаблюдения, так что благодаря твоей скрытности мы не узнаем, что она там делала, - укоризненно посматривает на меня.

- Зачем ей подставлять меня перед женой? – размышляю, а сам ищу видео Ксюшиного «погрома».

- Ну-у, может, влюбилась и пошла ва-банк, - смеется Глеб. – Или на конкурентов работает.

- Думаешь, она Михайлову все сливала? И какой смысл? Что ему даст мой развод с женой? – пожимаю плечами, не открывая взгляда от монитора, где моя Валькирия сначала препирается со Светланой, которая какого-то хрена преграждает ей путь к лестнице, а только потом начинает наводить беспорядок.

- Напомни, когда у нас открытие второго ресторана? – неожиданно уточняет Глеб.

- На следующей неделе планировалось... В день нашей с Ксюшей годовщины. Символично, черт! - машинально выпаливаю, яростно сжимая переносицу. – Но я ни черта уже не успеваю из-за проблем. Мне, если честно, плевать уже на все, что касается бизнеса. Спокойствия хочу, как раньше. И жену вернуть.

- Вот тебе и ответ, - хлопает меня по плечу. - Я бы еще поверил, что Света тебя по своей инициативе у жены отбивала, если бы она не свалила куда-то, даже трудовую не забрав, - добавляет заговорщически.

- Что? - хмурюсь и повышаю тон.

- Я поэтому тебе и звонил вчера ночью, - цокает недовольно. – Пока ты меня сбрасывал, я как раз пытался сообщить, что не могу вызвать Свету. На звонки она не отвечает, за расчетом не явилась, жилье съемное оставила.

- Что за шпиона в юбке ты мне притащил, Глеб? – срываюсь на нем, хотя мы оба виноваты. Прошляпили. - Куда ты смотрел, когда ее принимал?

- На рекомендации, - разводит руками, а я недоверчиво усмехаюсь. – Ты тоже их видел. Все идеально было. И ни слова о том, что Светлана когда-либо работала у Михайлова.

- Может, и не работала. Он не идиот, чтобы так подставляться, - тяжело вздыхаю. – Ты что-то еще мне в трубку шипел вчера, но Ксюша зашла, я не мог говорить.

- Ролик с перфоманса твоей жены какого-то хрена по интернету разошелся, - сообщает Глеб, но я ничему уже не удивляюсь. – Это ударило по имиджу ресторана, если честно. В комментариях пишут, что ты даже жену в руках держать не можешь – не то что бизнес. Причем засняли самый треш. Руки бы оторвать тому, кто это сделал.

- Тоже Света подсуетилась. С номера Ксюши скинула, - разворачиваю ноутбук экраном к другу. – Вот смотри на запись. Здесь она находит телефон моей жены, потом исчезает под лестницей, где слепая зона, - показываю перемещения администратора. – А я, дурак, грешным делом на Ксю подумал.

- Что делать будем? – припечатывает меня Глеб вопросом, который выворачивает наизнанку и так измученный мозг. Черт знает!

Захлопнув ноутбук, некоторое время бездумно смотрю в потолок, откинувшись затылком на изголовье дивана. Друг следует моему примеру. Молчим, и только тяжелое дыхание разносится по кабинету. Мы оба устали и туго соображаем. Он всю ночь выполнял мое поручение, а я не мог уснуть из-за Ксюши: дико боялся, что ее дернет опять сбежать от меня. Сто раз за утро проверил ее спальню и, лишь убедившись, что она в постели, все-таки рискнул уехать в ресторан.

Мне надо спасать и брак, и бизнес, а я не знаю, как разорваться.

- В полицию сообщать нет смысла, - тяну задумчиво. – Окончательно убьем себе репутацию.

- Да и на кого заявлять? В этой ситуации разве что на твою жену. За порчу имущества, - с издевательским смешком выдает Глеб.

- Заткнись лучше, - осекаю грубо и толкаю его плечом. - Я, скорее, сам сяду.

- Весело у вас, конечно. Чем дольше наблюдаю за вами, тем яснее понимаю, что сам никогда не женюсь. На фиг такое счастье, - кривится показательно.

- Пошел ты! – резко подрываюсь с места, достаю телефон. – Так, ничего еще не потеряно! Михайлов уверен, что я бизнесмен из народа и у меня абсолютно нет связей… Но есть один человек, который может все.

Набираю Воскресенского, быстро и четко объясняю ему ситуацию. Я никогда раньше не обращался к нему за помощью. Принципиально. Хотел всего добиться сам. Однако в последние дни отчаялся. Раз уж я доверил Косте свой брак, то бизнес – тем более можно поручить. Оптом. В одиночку я не справлюсь.

- Кхм, я тебя услышал, - сосредоточенно произносит он. – Попрошу профильных юристов своей фирмы заняться этим делом. Пришли мне все материалы на почту. И документы этой вашей Троянской лошади Светланы – тоже. Терпеть не могу, когда в семью лезут. Так что найти и наказать виновных теперь дело принципа, - хмыкает, давая мне надежду.

- Буду должен, Костя, - выдыхаю с облегчением.

- Пф, да что с тебя взять, кроме проблем? – смеется с сарказмом. – Вы с Оксаной записаны на прием к психологу. Вас ждут после обеда. Адрес сейчас скину, - ставит перед фактом.

- Э-эм, что за?.. – закашливаюсь. – Я думал, ты шутил вчера. Какой психолог?

- Семейный, - невозмутимо продолжает. – Как раз по вашему профилю, если я правильно понял, какие у вас точки соприкосновения. В любом случае, полезно будет немного встряхнуться, - загадочно хмыкает. – Давай я Оксану вызову официально.

- Это лишнее, - перебиваю его. – Неужели я с собственной женой договориться не смогу? Мы будем! – выдаю важно.

Секунду спустя от моей уверенности не остается ни следа. Звоню Ксюше, но она упорно игнорирует. Пишу СМС. В ответ на мое сухое, сдержанное сообщение с координатами присылает: «Иди к черту, Мэт. Ты обещал меня не трогать. Психолог нам уже не поможет».

Сдаюсь и перезваниваю Воскресенскому:

- Согласен. Вызывай ее сам, - бурчу под аккомпанемент его смеха.

Ловлю стеклянный взгляд Глеба, забираю у него пустую чашку, участливо качаю головой.

- Сходи пока на кухню за завтраком, - отпускаю его, а сам сажусь за стол. – Я пока с документами поработаю. Отмени сегодняшние встречи, я не в форме.

- Кастинг шеф-поваров опять перенести?

- Однозначно! Нервы у меня и так ни к черту – поубиваю же всех кандидатов, - передергиваю плечами, вспомнив предыдущий отбор.

Прыснув в кулак, Глеб мгновенно принимает серьезный вид и, послушно кивнув, покидает кабинет. Как только я собираюсь заняться делами, телефон начинает вибрировать, со скрипом резонируя о поверхность стола.

В душе теплится надежда, что Ксюша все-таки смилостивилась и решила позвонить мне, но она разбивается об имя контакта, высветившегося на весь экран.

- Доброе утро, мама, - проговариваю холодно.

После скандала на семейном ужине, после которого все пошло кувырком, мы с ней не общались. Удивительно, но мать даже денег не просила все эти дни. Видимо, настало время – и ей что-то понадобилось от меня.

- Сынок, меня положили в больницу, - без приветствия сразу шокирует меня.

- Что-то серьезное? – сохраняю ровный тон, стараясь не переживать раньше времени.

- Просто так капельницы не ставят, - давит на жалость. – Я не хотела тебя тревожить. Ты постоянно занят, а твоя Оксана не стала бы со мной возиться. Я все понимаю… Извини, но я все-таки обращусь к тебе за небольшой услугой.

Пытаюсь проанализировать, насколько все плохо. Голос вполне бодрый, да и позвонила сама.

- Дай трубку лечащему врачу, - подумав, требовательно бросаю.

- Он на обходе, - мгновенно парирует мать. – Мне просто нужны вещи. Ты не мог бы привезти мне?

- Да, конечно, - невозмутимо отвечаю, попутно запуская электронные документы на ноутбуке. - Напиши список, я пришлю Глеба.

- Какой ты стал… - шепчет с разочарованием. – Не надо. Я не хочу, чтобы посторонний парень копался в моей одежде. А еще здесь кормят отвратительно.

- Хорошо, привезу сам, - прикрываю глаза, потираю лоб ладонью. – И обед из ресторана тоже.

Через час я стою под дверью бабушкиной квартиры, ищу нужный ключ в связке, вставляю в замочную скважину, но он стопорится, будто заперто изнутри.

- Что за черт?

Нервно дергаю ручку, матерюсь. Отступаю, чтобы проверить номер, как вдруг дверь открывается сама. На пороге меня встречает девушка при полном параде. Правда, тонкое короткое платье она напялила не по погоде. Я бы Ксюшу отругал за такое – здоровье беречь надо, особенно женское. Но у этой должен быть свой парень или муж. Так что не мое дело. Вопрос в другом – как она оказалась здесь?

На миг мне кажется, что я ошибся квартирой. Собираюсь извиниться, как вдруг… поднимаю взгляд к ее лицу – и узнаю в ней мою бывшую, которую до сих пор боготворит мама. И которая для Ксюши, как красная тряпка для бешеного быка. Только ее мне не хватало!

- Привет! Я собрала все, что просила Нина Евгеньевна, - лучезарно улыбается. – Можем ехать.

Опешив, с открытым ртом наблюдаю, как она дефилирует ко мне на шпильках, разворачивается задом, чуть наклоняется и по-хозяйски закрывает дверь своим ключом. Отмерев, жестко выпаливаю ей в спину:

- Гуля, объяснить не хочешь, что ты забыла в маминой квартире?

Глава 19

Ксюша

- Извини, моя дорогая, я все-таки опоздала. Такси в пробку попало, - запыхавшаяся, я залетаю в спортклуб. – Спасибо, что прикрыла, Галочка. Буду должна, - подмигиваю коллеге.

Сбросив рюкзак и облокотившись о стойку администрации, пытаюсь отдышаться. Нос пощипывает, глаза до сих пор слезятся от счастья, щеки пылают, а губы растянуты в нестираемой улыбке. Наверное, я сейчас похожа на лампочку и своим сиянием готова затмить освещение во всем здании.

- Да брось! Босса опять нет на месте, - отмахивается Галина, попутно печатая что-то на ноутбуке. – Царев с беременной женой: она родить со дня на день должна. Так что мы бедные овечки, никто нас не пасет, - шутливо блеет.

Мозг улавливает кодовое слово «беременная» и посылает сигнал ладони, которая непроизвольно опускается на живот. Прикрыв глаза, я улыбаюсь еще шире. Несмотря на недосып и усталость, чувствую себя прекрасно. Я проснулась на рассвете, дождалась, пока Мэт прекратит охранять мою спальню и наконец-то отправится на работу, а потом с замиранием сердца поехала в клинику.

Беременность подтвердилась.

Я готова была расцеловать улыбчивую женщину-врача за радостную новость и обнять весь мир, пока не прозвучала обыденная фраза: «На следующий прием приходите с папочкой».

Где же его взять, если мы разводимся?

Рука слетает вниз – и плетью повисает вдоль тела.

- Ксюша, ты чего в облаках витаешь? – коллега щелкает пальцами перед моим носом. – Тебя группа ждет! Мелкие обезьянки скоро весь зал разгромят, - кивает в сторону коридора, ведущего в детский сектор, а сама переключается на посетителя.

Заигрывает с подошедшим к стойке качком, выпячивает свои прелести, стреляет глазками, а я даже не смотрю на него. Смысл? Все равно у меня Мэт лучше всех мужчин на планете, вместе взятых. Правда, он больше не мой. Общественный. Не зря говорят, что красивый мужик не может принадлежать одной женщине. Им рано или поздно придется делиться. Вот и подошла моя очередь.

- Ой, да. Бегу, - взглянув на часы, хватаю рюкзак и разворачиваюсь к раздевалке.

Мельком проверив телефон, обнаруживаю пропущенный вызов от Нины Евгеньевны. Замираю, гипнотизируя имя контакта и напряженно кусая губы.

- Перезвонить и уточнить, что случилось? – спрашиваю сама себя и трескаюсь пополам. Одна часть меня не хочет омрачать момент неприятным разговором со свекровью, а другая – требует проявить милосердие. – Она вроде бы болеет. Вдруг что-то срочное…

Мучаюсь угрызениями совести, пока не вспоминаю наш последний разговор на семейном ужине. Ее пренебрежительный взгляд и жестокие слова: «Внуков я дождусь? Неужели Матвею помощь со стороны нужна будет».

Интересно, как бы свекровь отреагировала на мою беременность? Хотелось бы увидеть ее перекошенное лицо, когда я бы заявила, что не пустышка, коей она пыталась меня выставить…

Но нет. Нина Евгеньевна ни о чем не узнает. Пусть растит внуков от любовницы Матвея.

- От меня - точно не дождетесь! – шиплю на потухший дисплей, и он загорается.

Чуть не выпускаю из рук телефон, но чудом ловлю его. Однако снимать трубку не спешу, потому что на том конце линии Мэт. Терроризирует меня звонками на протяжении всего времени, что я переодеваюсь. Под конец присылает СМС, которое я открываю дрожащими руками и с неуместным трепетом. Не знаю, что ожидаю в нем прочитать.

Извинения? Признания в любви? Просто «Доброе утро» и «Как дела?», как раньше?

Вместо всего этого Мэт скупо сообщает о визите к психологу. Бросает официальное сообщение, ледяное и бездушное, как он сам. Не замечаю, как пальцы сами набирают грубый ответ, а на текст ложатся капельки моих слез.