Разводимся! Моя на тридцать дней

- Это рыжее несчастье облило меня по просьбе твоего мужа, ведь так? - неожиданно догадывается он. - Васильев приревновал, поэтому решил меня устранить.

- Прости, я во всем виновата, - сипло лепечу, не соглашаясь, но и не споря.

- Все-таки любишь его? – внимательно сканирует меня.

- Сильно, - признаюсь, скрещивая руки на груди и ковыряя каблуком пол. – Извини!

- Учти, никаких поблажек! - грозит мне пальцем. – Прямо сейчас я поеду домой, потому что в таком виде в зале появиться не могу. У меня, знаешь ли, тоже врагов хватает. Но…

- Но? – выдыхаю с надеждой.

- Я приду сюда в течение месяца. Без предупреждения, - грозит мне пальцем, а я радостно улыбаюсь, как блаженная. Неужели получилось его переубедить? – Я закажу все, что мне вздумается. Как настроение будет. И если мне что-то не понравится, я все честно напишу. У меня редко бывают полностью положительные рецензии.

- Эта станет исключением, - не унимаюсь я. - Договорились.

Хватаю его ладонь двумя руками, лихорадочно пожимаю, не в силах сдержать эмоций. Я даже готова обнять Олега, но… это лишнее. Матвей и так дал мне слишком много свободы. Не буду злоупотреблять его добротой и провоцировать новый скандал.

- Ему повезло с тобой, - с нотками сожаления и тоски проговаривает Олег напоследок. - С такой не страшно пройти огонь и воду. Я бы тоже боролся, понимаю его злость. Так что я еще легко отделался, - усмехнувшись, разворачивается в сторону служебных помещений, чтобы незаметно улизнуть из ресторана.

- Не завидуй, - выкрикиваю ему вслед. - И на твоей улице перевернется грузовик с пряниками. Рыжими. Главное, нос не задирай, а то не заметишь.

Успеваю скрыться в зале прежде, чем Олег осознает смысл моих слов и как-то отреагирует. Сбегаю с сияющей улыбкой на лице.

Пробираюсь сквозь толпу, интуитивно ищу своего мужчину. Замираю, узрев среди сотен других его широкую спину. Легкие наполняются патокой, по венам течет сироп, а в груди тает и растекается мое сахарное сердце. Лихорадочно одергиваю платье, равняю вырез, расправляю плечи – и грациозно дефилирую по залу.

Обнаруживаю, что Мэт не один. Он без энтузиазма общается с каким-то мужчиной. Если не ошибаюсь, это и есть Михайлов. Не замечая меня, конкурент ехидно ухмыляется и что-то с сарказмом говорит Матвею, каждым словом приводя его в бешенство. Срываюсь с места, чтобы успеть до того, как мой ревнивец наделает глупостей.

Почти касаюсь напряженного плеча кончиками пальцев, как до меня долетает обрывок фразы, пропитанной желчью:

- Где же ваша супруга, Матвей?

Глава 29

Матвей

Сердце не на месте, внутри все распирает, будто меня накачали тротилом, легкие гоняют раскаленный пар вместо воздуха. Неконтролируемое возбуждение, испытанное с Ксюшей, перерастает в неудовлетворенную ярость, которая достигает критической отметки каждый раз, когда я оглядываюсь на один из входов в зал, самый важный для меня в данный момент, и с нетерпением проверяю коридор.

Я заметил, куда пошла Ксюша. Догадываюсь, зачем. От одной мысли, что она сейчас с тем павлином красноперым, прихожу в бешенство. Не знаю, надолго ли хватит моей выдержки, ведь я обещал доверять жене. И выполняю! Но это не мешает мне мысленно уничтожать всех, кто находится рядом с ней в радиусе нескольких метров. Особенно недобитого критика, который не так давно держал ее за руку и пытался поцеловать. Мою жену! В моем ресторане!

Надо было вместо вина бутылку кислоты вручить Саше. Кстати, вот и она. Час от часу не легче. Если официантка здесь, значит, Ксюша осталась с Олегом наедине.

- Где моя жена? – подзываю к себе Сашу.

- В уборной, Матвей Андреевич, пообещала скоро быть, - отводит взгляд, потому что недоговаривает, а лгать мне в лицо не смеет. Прикрывает мою Валькирию. Надо же, как они быстро подружились, словно родственные души.

- А критик? – чуть не рычу.

Саша хлопает ресницами, мычит что-то невразумительное, а меня отвлекает раздражающий голос Михайлова:

- Добрый вечер, Матвей, - проклятый конкурент вынуждает меня отпустить официантку, развернуться и поприветствовать его с кривой ухмылкой.

- Добрый, Артур, не ожидал, что вы почтите вниманием мой скромный ресторан, - тяну с сарказмом, нехотя пожимая ему руку.

Отец Артура давно в ресторанном бизнесе и весьма успешно ведет дела, а вот на сыне природа решила отдохнуть. Как назло, Михайлов-старший не оставляет попыток сделать из отпрыска достойного наследника империи, пока тот, в свою очередь, косячит на каждом шагу. Честными методами у Артура не получается достичь особых высот, поэтому он играет грязно. Не брезгует ничем. С первого дня, как я открыл свое дело, он пытается, образно говоря, сжечь мою кухню дотла.

Михайлова цепляет сам факт, что я без денег и связей посмел сунуться на его территорию. Сначала он гадил исподтишка и по мелочи, ожидая, что я провалюсь, как другие мои предшественники. Когда стало ясно, что я не собираюсь сдаваться, конкурент задействовал тяжелую артиллерию. Бил сразу по всем фронтам: от подмены накладных и подрыва репутации до… личной жизни. Благодаря юристам Воскресенского, у меня уже есть на руках некоторые доказательства его нечистоплотности, и в ближайшие дни мы дадим делу ход, а также подключим СМИ. Артур и не догадывается, какая кампания разворачивается против него в эти самые минуты, пока он ехидно лыбится и насмехается надо мной.

Но мне до боли жаль, что в жернова нашей борьбы попала Ксюша, и только за это я готов переломать Михайлову все кости без наркоза.

- Разве я мог пропустить открытие? Хотел убедиться, что мой участок попал в хорошие руки, - морщится, когда я стискиваю его кисть до хруста. - Неплохая получилась кафешка, - цедит пренебрежительно, высвобождая и потирая ладонь.

- Я выиграл тендер честно, - напоминаю ему невозмутимым тоном. – Так что в моем ресторане нет ничего вашего, - акцентирую на каждом слове.

- Как знать, - окидывает помещение хозяйским взглядом, словно представляет, что и как переделает в нем, когда заберет себе. – Знаете, как все быстро и резко может измениться в суровом мире бизнеса, - прячет руки в карманы, и я повторяю его жест, чтобы не дать ему по морде на эмоциях. Артур обращает все внимание на меня и с мерзкой усмешкой выплевывает: - Где же ваша супруга, Матвей?

Удар ниже пояса. Со всей силы. По больному.

Если учесть, что именно этот гад приложил руку к нашему с Ксюшей разводу, трепал ей нервы при помощи своей протеже Светланы, то сохранять каменное выражение лица мне все сложнее. Скрипнув зубами, перевожу дух и собираюсь ответить. Очень надеюсь, что изо рта не вырвутся грубые ругательства, которые так и крутятся на языке. Сжимаю кулаки в карманах, как вдруг чувствую легкое прикосновение на плече. Под локоть проскальзывает тонкая, хрупкая женская ручка, которую я мгновенно накрываю ладонью. В ноздри проникает родной сладкий запах, щеку обжигает легкий поцелуй, и я расплываюсь в улыбке.

- Здравствуйте, - нежный голосок ласкает слух, убивая последние остатки ярости. Я смягчаюсь, но в то же время приобретаю уверенность в себе. С Ксюшей мне любая проблема по плечу. – Милый, познакомишь с гостем?

- Рад знакомству, меня зовут Артур, - бодро откликается Михайлов и тянет к Ксюше свою лапу.

- Оксана Артемовна, - деловито представляется она и, пока я с трудом сдерживаю смешок, демонстративно обхватывает меня двумя руками. Липкая пятерня конкурента на секунду зависает в воздухе, а потом возвращается в карман. Там ей самое место – нечего мою жену трогать.

Некоторое время Михайлов недовольно изучает нас, размышляя о чем-то и составляя новый план мести, а после паузы внезапно переводит тему:

- Интересно, ресторанный критик уже на месте? – показательно вытягивает шею, будто ищет в зале старого знакомого. – Я взял на себя смелость порекомендовать это замечательное заведение одному ценителю. Надеюсь, вы не против, Матвей? Его отзывы – настоящая пушка.

Что ж, это шах. Потому что, если я правильно понимаю намек Михайлова, то его товарищ-ценитель сейчас обтекает вином в коридорах ресторана. Вряд ли Ксюше удалось успокоить его, зря тратила время.

- Прекрасная новость, Артур, - недовольно бубню, заведомо принимая поражение.

Глава 30

- Прошу прощения, что вмешиваюсь… - аккуратно начинает Ксюша, ловит мой настороженный взгляд, хитро прищуривается, едва заметно подмигнув мне, а потом обращает весь свой шарм на Михайлова. Скрипнув зубами, не мешаю ей. Стою как вкопанный. Доверие, как оказалось, - чувство коварное и мучительное, сродни мазохизму. Но ради жены я готов терпеть. – Вы, наверное, имеете в виду Олега Высоцкого?

- Именно его, - победно кивает Артур. – Высоцкий – ас в своем деле. Правда, он строгий, принципиальный, требовательный…

- Да-да, мы знакомы. Его доченька занимается у меня. Не сказала бы, что он настолько страшный, - перебивает Ксюша и легко пожимает плечами. Наблюдаю, как с лица конкурента сползает противная ухмылка, уступая место озадаченному выражению. – Матвей, надеюсь, ты не будешь сердиться, но… я отпустила Олега сегодня, - небрежно отмахивается, будто он ее ручной критик на привязи. - У него внезапно появились неотложные дела, и он вынужден был уехать.

Сначала цепляюсь за ее очаровательную улыбку, тону в жидком янтаре лукавых глаз, а затем все-таки вникаю в суть фразы. Делаю глубокий вдох, чтобы хоть немного остудить бурлящую внутри лаву ревности, и обнимаю Ксюшу за талию, притягивая к себе.

- Ты же знаешь, я не умею на тебя сердиться, - целую ее в висок. Мне просто необходимо поставить хоть какую-то метку, заявить права на мою женщину. Как только делаю это, мне становится чуть легче.

- Однако Олег пообещал обязательно попробовать твою кухню. Просто в другой день. Уверена, ты со своей командой сможешь покорить его вкус, - искренне произносит, придавая мне сил.

Узнаю в ней прежнюю Ксюшу. Бойкую, дерзкую, любящую. Ту самую, которая обеспечивала мне надежный тыл, толкала вперед, не позволяя остановиться на полпути, стояла за спиной, как ангел-хранитель. Верила мне и в меня.

Моя жена возвращается ко мне. И я ощущаю себя по-настоящему счастливым. Даже блеянье Михайлова не омрачает мое настроение.

- Из ваших уст все так аппетитно звучит, что и я, пожалуй, попробую, - обращаясь к Ксюше, Артур умело лупит по струнам моей ревности, но я не реагирую. Не свожу влюбленного взгляда с жены, усмехаюсь, когда она краснеет, и крепче обнимаю ее. – Надеюсь, Матвей, вы меня не отравите? – глупо подшучивает Михайлов, словно намекает на что-то.

Мгновенно напрягаюсь, почуяв неладное, инстинктивно осматриваюсь в поисках какой-либо подставы – и заставляю себя выдохнуть. Бред. Персонал на этот раз я проверил лично, поваров через все круги ада прогнал, так что не о чем волноваться.

- Ну, что вы, Артур, нам доверяют даже малышей, - многозначительно киваю на зал, заполненный супружескими парами с детьми. – Ресторан был изначально задуман как семейный, так что и меню адаптировано для всех: от взрослых до самых маленьких.

Покосившись на Ксюшу, замечаю, что она смотрит на меня с обожанием, впитывает каждое слово и прижимает свободную ладонь к животу, слегка поглаживая. Неужели гастрит обострился? Все-таки надо было готовить для нее диетический ужин.

- Да, я наслышан, как вы трепетно относитесь к семье, Матвей. Похвально, - не унимается Михайлов. – А сами не планируете пополнение? – хмыкает, не скрывая сарказма в тоне. Урод.

Ксюша фыркает, прикрывая живот, а потом язвительно выдает:

- А вы, Артур? Если не ошибаюсь, Светлана беременна от вас? – неожиданно заявляет, и я удивленно открываю рот. – Прошу прощения за чересчур личный вопрос, - продолжает издеваться над опешившим, побледневшим конкурентом. – Мы можем вас поздравить?

- Э-э-м, извините, - Михайлов поднимает указательный палец. – Я отойду на секунду. Важный звонок.

Дергаными движениями достает телефон из кармана, неуклюже петляет мимо гостей ресторана, на ходу набирая чей-то номер, останавливается у окна. Угрожающе распахивает створки, словно собирается выброситься из него. Благо, лететь невысоко, так что отделается ушибами – и открытие таким странным способом он мне не испортит.

- Малыш, ты с чего взяла, что Света от него залетела? – шепчу Ксюше на ушко.

- Хм, ну, ты же говорил, что заключение УЗИ настоящее и принадлежит ей? – уточняет, а я киваю.

Воскресенский позвонил в клинику, печать которой стояла на документах, нашел гинеколога и выяснил, чью справку Света прислала моей вспыльчивой жене в мессенджере. Оказалось, свою собственную.

- Так… И? – по-прежнему не могу найти связь.

- Что «и»? – прыскает от смеха Ксю. – Остальное я додумала. И предположила вслух. Судя по тому, что Михайлов сейчас судорожно кому-то звонит и что-то в панике выясняет, я угадала.

- Милая, ты неподражаема, - не сдержавшись, хохочу вместе с ней. – Новоявленного папку сейчас, кажется, инфаркт хватит, - указываю на Артура, нервно рвущего на себе волосы.

Спустя несколько минут он завершает беседу, судя по его виду, не очень приятную, и покидает ресторан. Его автомобиль буквально срывается с места, как гоночный болид, и исчезает в неизвестном направлении.

- Поделом, - шипит Ксю ему вслед как дикая кошка, а через секунду льнет ко мне и преданно заглядывает в глаза. – Мэ-эт, а что за интрига с вывеской? – ведет пальчиком по груди, рисует круги на кубиках пресса, щекочет и заводит. – Любопытно.

* * *

- Идем, - беру ее за руку и увлекаю за собой.

Накидываю пальто на хрупкие плечи, бережно укутываю жену, как ценную хрустальную вазу, заботливо застегиваю пуговицы, согреваясь под ее, полным обожания, взглядом. Как раньше. Будто мы больше не в шаге от развода.

Ксюшу трясет от предвкушения, пока я вывожу ее на улицу. Она всегда любила сюрпризы – и в такие моменты превращалась в ребенка, который ждет Нового года и верит в Деда Мороза.

Даю знак Глебу – и у входа в ресторан начинается огненное шоу. Ксю зажмуривается от неожиданности, инстинктивно жмется ко мне в поисках защиты, однако осознав, что ей ничего не угрожает, заливисто смеется и хлопает артистам.

- Малыш, - нежно зову ее, утыкаясь носом в висок.

В этот момент шоу подходит к кульминации. Ответственный за красивый финал файерист взмахивает подожженной веревкой, огонь перекидывается на специальное полотно, прикрывающее вывеску, - и оно вспыхивает, быстро сгорая.

Пепел осыпается на землю, а название ресторана зажигается яркими буквами.

- Александрия, - читает вслух Ксюша, и ее голос надламывается.

Разворачиваю жену к себе лицом, осторожно держу за плечи. Вижу, как глаза-карамельки поблескивают от слез. Значит, она правильно трактовала мой сюрприз…

- Помнишь, когда мы планировали малыша, то обсуждали имя, - не спрашиваю, а утверждаю. Тыльной стороной ладони стираю бегущую по бархатной щеке слезинку и понимаю: Ксюша все помнит. Бережно хранит в сердце, как и я. – Ты предложила назвать ребенка Сашей. Независимо от пола. Если девочка, то Александра. Если мальчик, то Александр.

- Тебе не понравилось, - сипло укоряет она меня. Обиженно надувает губы.

- Я передумал, - обхватываю румяные щеки руками. Целую кончик покрасневшего носа. – «Александрия» перейдет по наследству нашему первенцу, который у нас обязательно появится, - чеканю твердо. - Я пройду курс лечения, я... Да все, что можно и нельзя, ради нас сделаю. Только дай мне шанс. Нам...

- Да, - неожиданно соглашается Ксюша, словно не до конца понимает, что происходит. Плывет, подбрасываемая на волнах эмоций. Всхлипывает и одновременно улыбается. Такая смешная и трогательная.

- Любимая, я предлагаю бороться. Вместе. За Сашеньку, - выпаливаю на одном выдохе.

Умолкаю. Жду реакции.

Вокруг шумят гости, из ресторана льется музыка, в небе взрываются фейерверки, но это всего лишь фон.

Есть только мы с Ксюшей. Глаза в глаза, ладонь в ладонь, душа в душу.

Наедине среди толпы.

- Я согласна, папочка, - ласковый шепот заставляет улыбнуться.

Кутаю Ксюшу в своих объятиях, прячу от всего мира. Целую в макушку, пока она трется носиком о мою грудь. Прощаю ей пренебрежительное «папочка», которым вредная жена называет меня, когда я чересчур ее опекаю и перегибаю с контролем. Главное, что она согласилась сохранить семью.

- Мы можем сбежать домой? – встав на носочки и подтянувшись ближе ко мне, жарко сопит в шею. – У меня для тебя тоже есть сюрприз.

Откликаюсь незамедлительно. Молча набираю эсэмэску Глебу, чтобы присмотрел за рестораном до конца вечера. Открытие состоялось, команда поваров и официантов работает слаженно, критик и конкурент ликвидированы. Можно расслабиться. Поэтому забираю свое главное сокровище, по пути к машине обронив банальную, но правдивую фразу:

- С тобой хоть на край света.

Не имею ни малейшего представления, что подготовила для меня Ксюша. Душу греет сам факт, что она старалась и не забыла о нашей годовщине. Значит, любит, и это самый важный подарок.

Я спокоен, счастлив и готов ко всему. До тех пор, пока не узнаю, в чем заключается ее сюрприз…

Глава 31

Ксюша

Заторможено наблюдаю, как белеют мои пальцы, судорожно сжимающие большую красочную жестяную коробку. Внутри нее, под горой печенья в виде сердечек, на серебристом дне спрятан главный сюрприз…

- Ксюшенька, помощь нужна? – шелестит за спиной, а я лихорадочно обнимаю холодный металл, впечатываю в себя, и раздавшаяся грудь призывно выпячивается в вырезе сарафана. Я четко знаю, с чем связаны метаморфозы моей фигуры, за которые меня упрекала свекровь, называя располневшей и непривлекательной. Теперь я принимаю их с радостью, а главное - я наконец-то могу разделить счастье с мужем.

Я скажу ему!

Может, не прямо сейчас… А через пару минут… Только переведу дыхание.

- Присядь, Мэт, будем чай пить, - оттягиваю неизбежное.

Сердце бьется так гулко, что, кажется, лупит прямо в бездушную жестянку, внутри которой заключена целая жизнь. Улыбнувшись, резко прокручиваюсь вокруг своей оси, так что юбка развевается солнышком, на пару мгновений оголяя бедра. Я провела работу над ошибками и решила даже дома выглядеть соблазнительно и женственно. Никаких лосин, футболок и спортивных маек. Надеюсь, Матвею больше не взбредет в голову лечиться воздержанием.

- Ой, только сначала оденься, - отшатнувшись, толкаюсь бедрами в край столешницы. Закусываю губу, беззастенчиво разглядывая любимого мужа.

Мэт стоит на пороге кухни, облокотившись о косяк двери. Обнаженный по пояс, в одном полотенце, обернутом вокруг мощных бедер, а широкую грудь покрывают лишь капельки воды, зависшие на темных волосках.

Хмыкнув, муж проводит пятерней по волосам, влажным и растрепанным после душа, куда я же его и отправила. Мотивировала это тем, что он пахнет кухней и дымом, хотя на самом деле выигрывала время, чтобы лучше преподнести ему самую важную, но наверняка шокирующую новость. Не придумала ничего лучше, чем спрятать тест и справку в песочных сердечках.

- Зачем мне одеваться? – нагло выгибает бровь и крадется ко мне, как тигр перед финальным прыжком на загнанного зайца. – Раньше тебя это не смущало, - подходит вплотную, упирается кулаками в столешницу по обе стороны от меня. Наклоняется ближе, ведет носом возле ушка, обдает запахами свежести, морского геля для душа и… кипящего тестостерона.

- Может быть, я отвыкла от тебя за долгие недели твоего тайного лечения, - фырчу ему в губы и стискиваю свои, при этом ехидно сморщив нос.

- Привыкай, - все равно целует, толкается языком в рот, заставляя разжать зубы и ответить ему. – Я ведь для нас двоих старался, - шепчет в свое оправдание.

Вновь жадно тянется к моим губам, но я отклоняюсь и выставляю между нами коробку. Встряхиваю ей, и печенье шумно перекатывается внутри. Наверное, я так глупо выгляжу со стороны, ведь Мэт и не догадывается, что я так трепетно прячу.

- Это твой сюрприз? – Мэт улыбается, перехватывая коробку со своей стороны. Аккуратно тянет, но я не отдаю. Смотрю прямо с его затуманенные, опасно потемневшие глаза – и дышу все чаще, сбивчивее.

- М, нет! – забираю свое сокровище. Точнее, наше общее. - Лучше сначала присядь, - киваю на кухонный уголок. – Чтобы не упасть от шока, когда откроешь.

- Ксюнь, не то чтобы я тебе не доверяю, но ты ведешь себя подозрительно, - хмурится Мэт, переключаясь с печенья на меня. С прищуром сканирует мое лицо, а потом опять косится на руки, не выпускающие коробку.

- Матвей, тебе не кажется, что после нашего перемирия прошло слишком мало времени, а ты уже споришь со мной и диктуешь свою волю? – заигрываю с ним, чтобы отвлечь нас обоих. Легко чмокаю в щеку и жарко выдыхаю: - Я ведь опять обижусь…

- Ох, ну и манипуляторша мне досталась, - бархатно смеется, отступая к столу. - Ладно, слушаюсь и повинуюсь, - разводит руками, падая на диван. Проводит ладонью по месту рядом с собой.

Опускаюсь на самый край, с грохотом ставлю коробку на стол – и пальцем двигаю ее к Мэту. Медленно и осторожно, как будто это бомба с часовым механизмом. Обратный отсчет пошел.

- Открывай же, ну! - нервно тороплю его. Он, будто издеваясь, небрежным движением снимает крышку, подцепляет сверху печенье и невозмутимо закидывает его в рот. - Ну, Мэт! Там… - шумно сглатываю, - на дне…

- Валькирия, ты так трясешься, что весь стол ходуном. Того и гляди, землетрясение из-за тебя начнется, - щелкает меня по носу. – Успокойся, малыш. Мне понравится любой подарок, - выкладывает часть сердечек, разгребает оставшиеся, чтобы добраться до основания. - Просто потому что он от тебя…

Запинается, вытаскивая двумя пальцами пакетик с зажимом. Поднимает его, поднося к свету, изучает содержимое сквозь прозрачный полиэтилен. Выглядит мой сюрприз совсем не романтично, а, скорее, похож на набор вещественных доказательств. Так и хочется прокричать: «Да, виновна!» Однако у меня есть смягчающие обстоятельства.

- Что это? – осипшим голосом произносит Мэт, доставая пластиковый тест на беременность. У меня их несколько, но я выбрала электронный, потому что он самый красивый и понятный. – Плюс, - комментирует хрипло.

Сжав тест одной рукой, второй – разворачивает сложенную в несколько раз справку о беременности. Вчитывается в неразборчивый почерк гинеколога, проводит пальцем по листку, словно гладит. Не говорит ни слова. Не моргает. Почти не дышит.

Поворачивается ко мне, как заклинивший робот, и вопросительно смотрит мне в глаза. Сминает справку в ладони. Молчит, и я не знаю, что думать. На застывшем, как гипсовая маска, лице – ни единой эмоции.

- Я… беременна, - лепечу одними губами.

* * *

- Правда? – с трудом выжимает из себя.

- Да, там… - заикаюсь, указывая на скомканное заключение врача, - все написано. И показатели, и срок, и… - становлюсь все тише и тише, проглатывая окончание фразы.

- Беременна, - повторяет Матвей таким тоном, словно это какой-то сложный, неизвестный ему термин. Косится на пластиковый тест с плюсиком в окошке, надавливает на него большим пальцем. – Ты узнала об этом в день развода, - не спрашивает, а сам делает вывод, сопоставив даты.

- Да. Поначалу я не хотела скрывать от тебя беременность, просто тест, который я тогда сделала, не сразу показал вторую полоску. А потом на меня обрушился поток эсэмэсок, вся эта грязь, и я… смалодушничала. Впала в истерику, подала заявление на развод, явилась в ресторан… Ну, а дальше ты знаешь, - оправдываюсь, яростно терзая губы зубами.

- Все это время ты была беременна.

Хмурится, продолжая сканировать меня, задерживается на животе, который я инстинктивно прикрываю руками. Под пристальным взглядом-рентгеном моего мужа чувствую себя голой, а от льда на дне его зрачков замерзаю, будто за окном снежная зима, а в доме отключилось отопление.

Однако осень напоминает о себе крупными каплями дождя, что барабанят по крыше, стекают с козырька и летят в стекло.

Вздрагиваю от раската грома.

Как резко испортилась погода. Переменчивая, как наши с Мэтом отношения. Буквально минуту назад он обнимал меня и целовал, а сейчас волком смотрит. Почему?

Я вдруг замираю, покрываюсь морозной коркой и не могу сделать вдох.

– Думаешь, ребенок не от тебя? – стоит лишь озвучить это, как дорогой муж становится для меня чужим. – Матвей, ты веришь в нашу несовместимость, но не веришь мне? – наклоняю голову, сквозь пелену слез заглядываю в его каменное лицо.

Понимаю, что не готова услышать ответ. Будет слишком больно. Рвано киваю и отворачиваюсь, боясь увидеть ревность и подозрение в глазах любимого.

- Значит, точно развод, - шепчу с надрывом. – Только теперь по твоей инициативе.

Матвей дергается одновременно с проблеском молнии за окном, будто она попала в него. Тест падает на пол, с пластиковым стуком залетая под стол. Там ему и место. Сюрприз не удался.

Собираюсь встать, но теряю точку опоры, паря в невесомости. Меня будто подхватывает вихрем и закручивает, кидая в теплые объятия. Не замечаю, каким образом оказываюсь на коленях у мужа, обвитая его сильными руками, как щупальцами, и прижатая к мощному торсу. В плену, из которого не хочется выбираться.

- Ты опять себя накрутила, моя Валькирия? – жарко выдыхает мне в ложбинку груди, прокладывает дорожку из поцелуев вверх, к ключицам. Найдя губами пульсирующую артерию, присасывается к шее. - Я верю тебе, глупая. Не плачь, - заключив мои щеки в ладони, расцеловывает лицо, собирая слезы. – Никогда больше не дам тебе повода сомневаться во мне, - нашептывает, не отрываясь от меня и не выпуская из горячих лап.

Наклонившись и сгорбившись, прикладывается щекой к моему животу, словно ожидает услышать секретные шифровки малыша, предназначенные только папочке. Придерживая меня за талию, целует хаотично, зарывается носом в складки сарафана.

- Ну, прекрати, щекотно очень, - заливисто смеюсь, отбиваясь от обезумевшего мужа. – Матвей! – окликаю грозно, но следом опять прыскаю, задыхаясь от хохота. Запускаю пальчики в его прическу, перебираю жесткие волосы, ненароком сжимаю кулак и дергаю, когда становится невозможно терпеть.

Матвей моментально реагирует, прислушивается ко мне и становится нежнее, бережнее. Оставляет ладонь на моем животе, сохраняя связь с малышом, а сам аккуратно отстраняется, будто боясь навредить мне. Чувствую себя рядом с ним хрустальной вазой, невероятно ценной и хрупкой. Накрываю его руку своей, сплетаю наши пальцы над местом, где растет общий ребенок.

- Я всегда тебе верил, - напоследок тронув губами мою кисть, Мэт запрокидывает голову и устремляет на меня взгляд. Смотрит цепко, не моргая. Обнажает свои чувства. Замечаю, как покраснели его глаза, и сама начинаю тихонько всхлипывать. - Прости меня, слышишь. За все прости, - выпрямляется, чтобы быть на одном уровне со мной.

Соприкасаемся лбами. Дышим в одном ритме.

- Тогда чего ты испугался? – лепечу, обвивая его за шею. – Так напрягся, - массирую стальные плечи, поглаживаю мышцы, которые так и не расслабились. – Все хорошо, Матвей, у нас получилось.

Глава 32

- Это чудо, - наконец-то выдыхает и широко улыбается, с теплом и нежностью, которых мне так не хватало в суровом, напряженном муже. – Ты у меня настоящее чудо, - чмокает в нос и тут же хмыкает, задумчиво сводя брови. - Хотя к тетушке Нинель у меня теперь появились вопросы…

- Возможно, мы поблагодарить ее должны, - лукаво ухмыляюсь, подсчитывая сроки. – Беременность наступила как раз в момент, когда ты начал свое тайное лечение. Вдруг что-то из ее советов сработало? Три года совсем ничего, что бы мы ни делали, – и вдруг долгожданный результат, - поглаживаю животик, пока еще плоский. – Тем более, ты сам сказал, что тетя Нина настаивала на моем присутствии и участии. Зачем бы ей привлекать меня к обследованию, если она хотела нас разлучить? Сомневаюсь, - качаю головой, размышляя вслух. - А если бы ты сразу мне объяснил, чем занимаешься, то вместе мы бы еще быстрее решили проблему. И без потрясений, - поджимаю губы, чтобы не укорять его больше.

Мы оба виноваты в том, что случилось с нашим браком. Вместе придется его скреплять и восстанавливать. Хватит воевать друг с другом. Теперь мы, как раньше, вдвоем против всего мира. Точнее, втроем…

- Мне жаль, что я трепал тебе нервы, пока ты вынашивала нашего малыша. Мучил юристами и психологами, когда тебе нужны были положительные эмоции и отдых. Не помогал бороться с тошнотой, которая… оказалась не гастритом, а токсикозом. Я уделял тебе мало внимания. Занимался хренью, вместо того чтобы любить и беречь тебя, - насупившись, яростно сжимает пальцами переносицу и рычит, разозлившись на самого себя: - Вот об этом всем я и вспомнил, когда ты мне открылась.

- А я решила, что ты засомневался во мне, - говорю честно.

У нас впервые такая откровенная, душевная беседа, и я не хочу ничего утаивать. Все мысли и чувства наголо.

- Больно? – участливо уточняет Матвей, и я неопределенно веду плечами. - Мне тоже было больно, когда ты отвергала любые мои попытки оправдаться. Я чувствовал себя беспомощным перед ложью, в которую ты поверила.

- Прости… - прильнув к мужу вплотную, удобнее устраиваюсь на его коленях. - Но эта Света так много о тебе знала, вплоть до шрама. Что мне оставалось думать?

- Это действительно очень странно, ведь конкуренты не в курсе. Ума не приложу, как она пронюхала, - шумно вздыхает. – Ксюша, ты имеешь полное право на меня обижаться, но разводиться мы не будем, - грозит пальцем, взмахивая им перед моим лицом. Одумавшись, щелкает меня по носу. - Сашенька родится в полной семье.

- Не могу поверить, что ты согласен на Сашу! – отбросив последние сомнения, едва не визжу от восторга. Помню, как он был категорически против «странного имени». Мы еще повздорили тогда, не сойдясь в мнениях.

- Да я на все согласен, малыш, - произносит с налетом безысходности. - Только дай команду – и буду у твоих ног, как верный пес. Страх потерять тебя сильнее моего стремления показать характер. Да и хорошее все-таки имя, я был не прав. К тому же, ресторан уже ждет наследника, - в очередной раз косится на живот и бережно поглаживает талию.

- Пусть подождет, еще рано, - загадочно шепчу и игриво прищуриваюсь. – Пусть у мамы и папы будет время, чтобы нормально помириться.

- Тебе можно? – заботливо придерживает меня под бедра, а я чувствую, как он красноречиво упирается мне в попку. Специально ерзаю на нем, испытывая на прочность и соблазняя.

- Мне нужно! - подмигиваю мужу. – Знаешь, меня не покидает жуткое ощущение, что нам опять кто-нибудь помешает, - делюсь опасениями, а сама ласкаю обнаженный торс мужа, поднимаю руки к мощной шее, завожу за спину, поглаживаю и разминаю мышцы, словно делаю массаж. – Или внезапно Михайлов из окна выпрыгнет, или какая-нибудь Света-Дуля из телефона, или… - соединяю пальцы между его лопаток и цепляюсь за что-то круглое.

Осекаюсь и, взмахнув ресницами, непонимающе смотрю на мужа.

Из драгоценностей Матвей носит только скромный, небольшой крестик. Он никогда его не снимает, а в душе лишь убирает назад, чтобы не мешал. Однако сейчас цепочку вдоль позвоночника оттягивает нечто поувесистее. Прокручиваю ее, чтобы рассмотреть новый кулон, и ахаю, потеряв дар речи.

- Кстати, пора его тебе вернуть, - не теряется Мэт.

Расстегивает замок, снимает с золотой цепи… мое обручальное кольцо.

- Я переживала, что потеряла его, - растрогавшись, лепечу одними губами, почти не издавая звуков. Не могу внятно выразить свои эмоции. Но муж понимает меня без слов.

Послушно протягиваю ему правую руку, позволяю надеть кольцо на безымянный палец, любуюсь, как красиво поблескивает металл.

- Я сохранил его для тебя, - довольно рокочет, касаясь губами тыльной стороны ладони.

- А если бы развелись? – вредничаю, но обнимаю его.

- Исключено, - усмехнувшись, покрывает мое лицо невесомыми поцелуями. - Нам друг без друга никак нельзя.

- Нельзя, - вздыхаю, пожав плечами, и тянусь к его губам.

*** Муз. Трек - Дима Билан «Мы с тобой мечтатели»

* * *

За секунду до поцелуя останавливаюсь, потому что в коридоре разрывается телефон Матвея. Одновременно хмуримся, но не спешим разорвать нашу хрупкую, едва наладившуюся связь. Ни физически, ни морально не готовы отпустить друг друга спустя долгие недели жестокой, глупой разлуки. Соскучились, изголодались, замерзли - каждый в своем вынужденном одиночестве.

- Я не хочу брать трубку, - после паузы выдает Матвей и оставляет горячий, влажный след на моей шее. Прокладывает дразнящую дорожку вниз к ключице, скользит по выпирающей косточке зубами. Осторожно, играючи, а я кусаю губы, чтобы не застонать. - Давай сделаем маленькое исключение из нашего нового правила: «Не сбрасывать при тебе звонок, потому что ты ревнивица»? Сделаем вид, что не слышим, – обдает жарким дыханием ложбинку груди, с наслаждением задерживается в откровенном декольте, рисуя узоры языком на покрытой мурашками коже. - Прошу.

- Вдруг что-то важное, - промычав невнятно, запрокидываю голову, открываясь для голодных поцелуев. Зарываюсь пальчиками в его волосы на затылке.

- Скорее, очередная хрень, которая нам помешает, - пока Мэт нашептывает это мне гипнотическим голосом, за прикрытой дверью раздается грохот. Видимо, телефон от вибрации съехал с тумбочки и разбился об пол. Зато заткнулся, наконец. - Самая важная для меня здесь ты.

Схлестнувшись взглядами, цепко впиваемся друг в друга. Пространство между нашими телами вспыхивает. Глаза горят порочным огнем у обоих. Все понятно без слов, но…

Мы слишком долго молчали, что привело к роковой ошибке: мы отдалились друг от друга. Почти разучились любить, а вместо этого безжалостно сыпали напропалую обвинениями. Хватит! Больше никогда.

- Кстати, я солгала тогда, - произношу, скромно опустив ресницы, а сама тем временем подбираю юбку и перекидываю ногу так, чтобы оседлать мужа. – Совпало, - смотрю ему прямо в глаза, явственно ощущая, как сильно он меня хочет. Впрочем, так же, как и я его.

Не понимаю, как нам удавалось сдерживаться все эти дни врозь? Как мы выжили и не взорвались?

- О чем ты? – хрипло уточняет он, сжимая ладони на моей талии. Расфокусированный взгляд кружит по мне, буквально пожирая каждый сантиметр тела. Дыхание тяжелое, сбивчивое, ноздри раздуваются, как у огнедышащего дракона, решившего съесть свою принцессу.

- О приеме у семейного психолога, который оказался с сексуальными наклонностями, - хихикаю с придыханием, чуть приподнимаюсь на коленях и убираю полотенце с его бедер. Жарко, будто меня усадили на раскаленную печь.

- Хм… И? – опускает обе пятерни на мои ягодицы, врезается пальцами через тонкую ткань в подкачанные на фитнесе мышцы, резко толкает на себя, так что упираюсь четко в пах.

- М-м-кхм, - издаю невнятные звуки, покрываясь румянцем от очередной мощной волны возбуждения. – И-и-и… - тяну, просунув ладони между нашими телами. Очерчиваю кубики пресса, ныряю ниже. – Помнишь вопрос о предпочтительных позах? Ты тогда рассказал мне, что тебе нравится, а я ответила, будто наши желания не совпадают, - наклоняю голову, распускаю волосы - и они струятся водопадом, щекоча его плечи и грудь и заслоняя наши лица, словно кисейные шторы. – Я солгала, - нежно целую мужа.

- Та-ак, - аккуратно толкается подо мной, но и этого хватает, чтобы я застонала в предвкушении. – С этого места давай подробнее, - лукаво ухмыляется.

Оставив в покое мои бедра, переключается на грудь. Спускает с плеч бретельки сарафана, освобождает кружево белья, надетого специально для соблазнения едва не потерянного мужа.

- Ох, какой же дурой я была… - случайно выпаливаю вслух, когда Мэт подцепляет пальцами застежку.

- Продолжай, - хмыкает с добрым смешком.

- Мне тоже необходим зрительный контакт в процессе, - серьезно признаюсь, обхватив его щеки подрагивающими ладошками. Целую в лоб, скулы, губы. Жадно, горячо, с любовью. – Подойдет любая поза, когда я вижу тебя. Терпеть не могу по-собачьи, даже название идиотское, - фыркаю неожиданно для самой себя и отворачиваюсь, зажмурившись от накатившего стыда.

- Я запомню, - смеется муж над самым ухом. Облизнув раковину, стискивает зубами мочку, вынуждая меня ахнуть.

Не успеваю опомниться, как ловкие пальцы расстегивают молнию на боку сарафана, дергают легкую ткань вниз, и она повисает на локтях, как смятая тряпка.

- И да, ты прав, иногда мне нравится руководить, - вещаю на автомате, как будто меня напоили сывороткой правды. Влили лошадиную дозу. – Но не постоянно, а под настроение.

- На что же настроена моя Валькирия сейчас? – откидывается на спинку диванчика и увлекает меня за собой. Устраиваюсь на нем удобнее, упираясь руками в каменные плечи. Прильнув грудью к его торсу, прогибаюсь в пояснице и потираюсь, как кошка под валерьянкой.

- Любить тебя и быть любимой, - бесхитростно шепчу, обнимая мужа за шею.

Матвей замирает на секунду, словно записывает момент на подкорку, любуется мной, легко улыбается, заправляя часть волос мне за ухо, но непослушные пряди вновь выбиваются из копны и падают на его лицо.

- Заказ принят, любимая, - по-мужски ставит точку. Последнее слово остается за ним. Однако мне все равно, ведь он заканчивает беседу желанным, обезоруживающим поцелуем. Охотно отвечаю, вкладывая всю свою накопившуюся страсть.

Гормоны бушуют внутри меня, а срывается с цепи вдруг он, как бешеный зверь. Рявкнув, одним движением наполняет меня собой. Сплетаемся в единое целое. Инь и янь. Такие разные, но дополняем друг друга. Две противоположности, но только вместе можем быть по-настоящему счастливы.

Позволяю ему любить меня, исступленно и властно. Сегодня хочу быть ведомой. Отпускаю себя – и взрываюсь ярче, чем когда-либо. Мэт довольно рычит, получая удовлетворение от моих криков. Сумасшедший.

- Я так тебя люблю, - с трудом выдавливаю из себя, уткнувшись носом в его влажную шею. Сил совсем не осталось. Гормоны расслабленно закуривают, эмоции успокаиваются после дикой пляски, мозг клонит в сон. Однако мы с мужем сохраняем нашу сладкую связь. Слишком хорошо и вкусно - просто сидеть вот так вместе и целоваться. – Я бы точно умерла без тебя, - плотно сжимаю колени на его талии.

- Я уже один раз умер… Когда увидел твое заявление на развод, - муж ни на секунду не прекращает целовать меня, будто не может мной насытиться. – Не делай больше так.

- Обещаю, - томно выдыхаю, чувствуя умиротворение. Затихаем. Даже молчать вместе приятно. Наконец-то мы на одной волне.

Нежусь в руках любимого под убаюкивающий шум дождя за окном и украдкой прокручиваю обручальное кольцо на пальце. Придется что-нибудь придумать с несостоявшимся разводом.

*** Муз. трек -Дима Билан «Неделимые»

Глава 33

На следующий день

Матвей

- Не могу поверить, что ты опоздал, - провожает меня Глеб удивленным взглядом, пока я бодрым шагом направляюсь к кабинету, тесному и еще не до конца обустроенному. В данный момент он больше похож на склад. Мы не успевали все привести в порядок к открытию ресторана, поэтому мне пришлось пожертвовать своими апартаментами. – Мэт, ты не предупредил даже, что задержишься. И в главном офисе не появился с утра, я ведь только что оттуда… Опять у тебя проблемы какие-то, да? – друг пробирается следом за мной, переступая через коробки с техникой, которые рабочие не успели разобрать.

- Нет, наоборот, - усмехаюсь, занимая удобное кожаное кресло, прокручиваюсь в нем и сдергиваю пальцами остатки упаковочного полиэтилена с подлокотников. – У меня все отлично.

Подавшись к столу, пытаюсь разложить папки и документы так, чтобы самому не потеряться в этой свалке бумаг. Впереди много работы, вокруг бардак, над ухом зудит Глеб вместо того, чтобы помогать. Я должен злиться, но мои губы трогает легкая улыбка. Мыслями я еще дома, рядом с Ксюшей.

Да, я опоздал, но сделал это сознательно. Не мог оставить жену после бурной ночи одну, изнеженную, обласканную и растрепанную. Я так соскучился по ней за время нашего развода, что не разжимал объятий, будто боялся, что она передумает и сбежит. Утром, едва разлепив глаза, увидел умиротворенное, милое лицо напротив, коснулся мягких, зацелованных губ своими – и не решился уехать. Знал, что моя засоня пропустит завтрак, поленившись готовить для себя, и помчится голодная в спортцентр детей тренировать. А ей нельзя – теперь она должна есть за двоих. Поэтому я позаботился о ней: накормил и отвез на работу. Долго не мог отпустить беременную жену, усилием воли поборол свои собственнические, тиранические наклонности, переступил через себя, лишь бы не огорчать ее.

В голове не укладывается… У нас будет ребенок. Камень с души слетел, когда Ксюша призналась. Наша мечта наконец-то сбывается, а семья скоро станет полноценной.

- Помирился с женой? – догадывается Глеб. Впрочем, у меня на лице все написано. – Слава богу, а то я уже собирался подработку искать. На случай, если ты все с горя проср… кхм… - закашливается, когда я негодующе смотрю на него исподлобья. – Ну, ты понял. Я рад, - и резко переходит к делу: - Завтра вечером в «Александрии» презентация блюд от шефа и кулинарный мастер-класс.

- Я помню, - строго подгоняю его. - И?

- Продукты привезли вовремя, я все лично проверил по накладным и принял. Передал на кухню, где повара уже делают заготовки, изучают меню и через полчаса будут готовы представить тебе блюда на пробу. Знаю, что с первого раза ты все забракуешь, - демонстративно закатывает глаза, - поэтому предлагаю начать сейчас, чтобы до вечера ребята исправили свои огрехи. Довели, так сказать, до идеала…

- Или меня до ручки, - добавляю ворчливо, тем самым подтверждая опасения друга. Я действительно отношусь к поварам предвзято, но лишь потому что хочу выковать из них настоящих профессионалов, которые будут производить кулинарные шедевры одной левой.

- Учти, Мэт, если опять кого-нибудь уволишь из персонала, то придется тебе завтра самому и готовить, и подавать, и мастер-класс проводить, - по-доброму подшучивает Глеб.

- Почему самому? Ты у меня всегда под рукой, сойдешь за официанта и повара, если потребуется, - парирую я, расслабляясь. – По дружбе, - ехидно подмигиваю ему.

- О нет! К кухне меня точно допускать нельзя, - смеется в ответ, прокручивает телефон в руке, тем самым напоминая мне об одном незакрытом личном вопросе. Надо позвонить кое-кому... – Я же всех посетителей отравлю.

- Не шути так, - хмурюсь, воспроизводя в мыслях провокационные вопросы Михайлова. Интуиция неприятно дерет душу, но не могу понять, с чем это связано.

Надеюсь, конкурент успокоился и сдался после вчерашнего разговора. Ловко его Ксюша дезориентировала, я бы даже не додумался до такого. Стоит лишь вспомнить Валькирию, как от напряжения не остается и следа. С такой женщиной за спиной никакие трудности не страшны. Даже на расстоянии чувствую ее любовь и поддержку. Она – мой смысл жизни. Главное, что я вернул Ксюшу, а остальное решаемо.

- Да все пройдет идеально, не переживай, - пытается приободрить меня Глеб, однако я лишь слабо киваю и отмахиваюсь. – Я в зал, прослежу за новым персоналом, чтобы не случилось, как со Светкой, - зло выплевывает.

- Кстати, ты администратора сюда нашел?

- Нет еще... - мнется, потирая лоб.

- Поставь Александру. У нее даже имя подходящее. Саша, - усмехаюсь, перекатывая его на языке. Зря с Ксюшей спорил. Подойдет и для сына, и для дочки. Красивое имя, благородное.

- Рыженькую эту? – уточняет Глеб, вырывая меня из грез. – Бывшую сомелье?

- Да, пока на испытательный срок, а там видно будет.

- Не вопрос, пойду ее в курс дела вводить, - охотно отзывается. - Мне бы завтра помощь не помешала.

- Уверен, она справится, - покосившись на довольное лицо Глеба, сурово рявкаю: - Только не вздумай к ней клинья подбивать! Если она ресторанного критика без труда обезвредила, то тебя и подавно не пожалеет.

- Пф, даже мыслей таких не было. Мне и девушек водить некуда – Лялька же у меня поселилась, сестра моя сводная. Вроде бы временно, а я не заметил, как она половину квартиры захватила. И не прогонишь, родственница типа. В общем, я под присмотром, - тяжело вздыхает.

- Прекрасно, будешь больше о делах думать, а не о бабах. Давай работай. У меня звонок важный, - указываю ему на выход.

Достаю телефон и, как только дверь за Глебом захлопывается, набираю номер Нинель.

- Ну, здравствуй, тетушка, - недоброжелательно цежу в трубку. – Ты можешь мне ответить на один интересный вопрос?

- Здравствуй, Матвей, у меня вообще-то прием… - хмыкает озадаченно, прикрывает динамик ладонью, судя по шороху, и что-то говорит пациенту. – Но для тебя я найду минутку, дорогой. Что-то срочное? – звучит громче под скрип дверей и цокот каблуков.

- Очень! Мне нужна экстренная консультация в области современной медицины. В частности, репродуктологии… - начинаю издалека, едва скрывая злой сарказм.

- Так, что случилось? – спрашивает строже. Хлопает дверью, плотно закрывает за собой кабинет. Со мной она всегда общается так, вдали от посторонних ушей, потому что пообещала хранить мою тайну. – Слушаю тебя внимательно, - выделяет каждое слово.

Делаю паузу, набираю полные легкие воздуха, чувствую, как колет в груди. Мысленно молюсь, чтобы мои подозрения не оправдались. Я так доверял ей… В какой-то момент Нинель стала ближе родной матери, с которой я никогда не делился личными проблемами с Ксюшей. За эти месяцы именно тетя вывернула меня наизнанку, заменив и врача, и психолога. А что в итоге?

Обвинение застревает в горле, и я буквально проталкиваю его, испытывая почти физическую боль.

- Как же могло получиться, что у двух совершенно несовместимых супругов неожиданно оказался положительный тест на беременность? – выпаливаю на одном дыхании.

Резко осекаюсь. Молчит и тетя.

Тишина давит, проникает под кожу, заполняет вены вместо крови. Все вокруг будто застывает. Время останавливает свой бег.

Жду ответа, как приговора. Оправдательного или смертного – предстоит узнать.

- Ксюня беременна? – срывающимся голосом лепечет Нинель. Впервые слышу ее такой растерянной.

- Представь себе, да, - выплевываю, откинувшись на спинку кресла. - Ничего не хочешь объяснить? – бросаю с претензией. Зацикленный на собственных эмоциях и нервах, я не сразу улавливаю сбившиеся вздохи в динамике. Следом – надрывный всхлип. - Ты плачешь там, что ли? – недоуменно уточняю. – Тетя Неля?

- Твой отец был бы очень счастлив, - спустя пару секунд все-таки выжимает из груди. По дребезжащим интонациям понимаю, что она действительно растрогалась. – Мой брат так мечтал увидеть внуков, хотел, чтобы у тебя была большая семья. Жаль, не дождался, - запинается, вспоминая его, и в этот момент я тоже думаю о папе. Чертовски не хватает его. - Но он знал, что у вас настоящая любовь с Ксюшей, хоть видел ее только мельком или на фотографиях. Говорил мне незадолго до смерти, что спокоен за тебя, потому что ты нашел свою судьбу. Не ошибся. Поздравляю, Матвей, я так рада за вас…

- Ты сказала, мы несовместимы, - перебиваю ее.

- Я просила привести на обследование Ксюшу, а не скрывать от нее все, Матвей! Я вообще была против того, чтобы проводить какие-либо манипуляции за ее спиной! – повышает тон. - Но ты упертый! А я очень хотела вам помочь. Несовместимость – это единственное, что можно было предположить, исходя из вводных, которые у меня были.

- Но… - шумно сглатываю, ощущая сухость во рту. Тянусь за водой, сбиваю крышечку с бутылки.

- Разве я не говорила тебе, что при несовместимости возможно зачатие, просто шансы маленькие? – поучительно повторяет то, что я и так слышал. Но не верил в удачу. До вчерашнего дня, когда Ксюша показала мне тест и справку о беременности. Пока я расплываюсь в блаженной улыбке, тетя вдруг грозно рявкает на меня. - В чем ты хочешь меня обвинить?

От неожиданности давлюсь глотком минералки, брызгаю водой на рубашку, роняю несколько капель на брюки возле паха. Кашляю, ругая себя за неосторожность.

- Кхм, прости, - искренне хриплю в трубку, пока Нинель не успела обидеться.

- Мать в курсе? – неожиданно цедит она.

- Нет, мы не общаемся, - с грохотом отставляю злосчастную бутылку.

- Не спеши делиться с ней новостью, - медленно тянет, будто хочет сказать мне что-то неприятное, но осторожничает. Щадит меня, жалеет, не желает огорчать.

- Почему? – хмурюсь, промокая влажные пятна салфетками. В голову приходят те моменты, когда я переодевался в ресторане. Неосознанно подставлял сам себя, позволяя Свете проворачивать подлые мерзости с помадой и презервативом. Она мастерски превращала меня в изменника в глазах Ксюши, но… о шраме точно не могла ей написать. Никто не знал о нем на работе. - Ты ее в чем-то подозреваешь?

- Только в том, что ребенок от Ксюши ее точно не порадует, - от ее уверенной, жестокой фразы у меня мороз проходит по коже.

- Ты что-то путаешь. Мама давно просит внуков…

- Просит внуков, - повторяет за мной тетя с горьким смешком. - От кого угодно, но только не от собственной законной невестки! Она ненавидит твою жену, Матвей, и не скрывает этого…

- Я в курсе, что между ними некоторое недопонимание, и обязательно разберусь с этим…

Взгляд опять летит на брюки, цепляется за то место, где под тканью спрятана уродливая рытвина. Мать знала о шраме. И быстро подружилась со Светланой, на чем еще Ксюша акцентирована внимание, а я не придал этому значение...

Нет. Я стал слишком мнительным.

Она не могла так поступить с нами. Знала же, как я люблю жену.

- Ненавидит настолько, что интересовалась в нашей клинике услугами ЭКО и суррогатного материнства.

- Ч-чем? – удивленно переспрашиваю, срываясь в нервный смех. – К-какими услугами? На хрена?

- Ты все слышал, - бесстрастно чеканит. – Твоя мать узнавала расценки, условия и особенности процедуры ЭКО, уточняла, как сдается материал. Сказала, якобы эта информация нужна для дочки ее лучшей подруги. Я не поверила и прямо спросила, не для вас ли с Ксюшей она интересуется, на что она скривилась и начала мне рассказывать о кризисе в ваших отношениях. Называла твой выбор ошибкой. Критиковала нашу девочку, не стесняясь, жаловалась, что Оксана настраивает тебя против нее. Напоследок обмолвилась, что ваш брак трещит по швам и вы все равно скоро разведетесь... Извини, - виновато шипит Нинель, будто ей больно и неприятно повторять слова моей матери. Хотя просить прощения должна явно не она…

- Ты не говорила ей о том, что я проверялся у тебя? О несовместимости? – настороженно выясняю.

- Я же обещала держать это в секрете. От всех! В конце концов, врачебная этика для меня не пустой звук! – укоризненно напоминает.

- Спасибо, - машинально киваю, хоть тетя и не видит. - Мать вообще в больнице должна быть, - рычу разочарованно. – А не по ЭКО-центрам шастать!

- Ах да, она упоминала об этом, мол, Ксюша ее в гроб загнать пытается, - цокает языком тетя, и я готов биться лбом об стену. Невозможно.

В момент, когда мне и так было хреново без жены, мать, прикидываясь безнадежной больной, продолжала проклинать и рушить наш союз. Не зря я молчал о проблемах. Как чувствовал…

- Честно, не знаю, что на это ответить, тетя Неля. Я не понимаю, за что она так с нами поступает? - разочарованно произношу и запрокидываю голову, уставившись в глянцевый натяжной потолок, в котором смутно отражаются искаженные черты моей мрачной фигуры. Будто меня пережевали и выплюнули. Ощущаю себя соответствующе.

- Я попыталась ее вразумить, но тщетно, - оправдывается тетя, боясь задеть мои чувства, в то время как родной матери плевать. – В итоге она разозлилась на меня за то, что я не разделяю ее мнения, и ушла, хлопнув дверью. Запутала меня этим странным визитом окончательно. Если она сбросила Ксюню со счетов, то ради какой дочки подруги так старается?

- Есть один вариант, о котором я бы не хотел вспоминать, - с отвращением кривлюсь, представляя Гулю. – В таком случае мать точно свихнулась. Я понятия не имею, как реагировать на ее идиотизм, - яростно растираю лицо ладонью. Психанув, бью кулаком по столу. – Ты не представляешь, сколько раз я ругался с ней по поводу Ксюши! Мы поэтому и не общаемся сейчас. Я надеялся, что смогу проучить ее бойкотом и она осознает свои ошибки, но после твоего рассказа убедился в ее полной неадекватности.

- Свою семью береги, дорогой, сейчас это самое главное. И постарайся не подпускать мать к Ксюше, незачем девочке нервы трепать лишний раз, - тяжело вздохнув, добавляет заговорщическим шепотом: - Если вы действительно обманули диагноз и обошли несовместимость, то эта беременность очень хрупкая. Береги ее.

- Понял. Буду, - бросаю отрывисто, как клятву даю.

- Поздравляю еще раз, мой мальчик, - по-доброму обращается ко мне Нинель. Судя по тону, улыбается. - Поцелуй Ксюнечку за меня. Она у тебя большая умница.

- Я знаю. Она лучшая.

Как только тетя отсоединяется, я тут же набираю номер жены. Мне важно услышать ее голос. Жизненно необходимо.

- Мэт, мой хороший, - тихонько хихикает она в трубку, и этого хватает, чтобы я расслабился и подтаял. Гнев улетучивается, уступая место приятному, исцеляющему теплу. – Контролируешь меня? – игриво тянет моя вредина, а на фоне звучит ритмичная музыка.

- Люблю, - парирую невозмутимо. - Хотел попросить тебя не брать трубку, если мать позвонит. Лучше говори мне, и я сам с ней пообщаюсь. Не хочу, чтобы она волновала тебя по пустякам. Точнее, вас с крохой.

Ксюша одновременно и смущается, и включает женскую интуицию. Она всегда тонко чувствует меня и ловит малейшие изменения настроения.

- Хм, хорошо-о, - мило протягивает последнюю гласную. - Все в порядке?

- Да, теперь все просто замечательно, - искренне признаюсь и улыбаюсь во весь рот. Моя таблетка от тоски действует безотказно. Даже на расстоянии.

- Ты странный, - задумчиво мурлычет жена, а потом кокетливо добавляет: - Заедешь за мной после занятий?

- Разумеется, - усмехаюсь.

Не верится, что между нами все наладилось. Будто не было ее беспочвенных подозрений. Не было бестолковых ссор. Не было развода. Мы ведем себя так, словно только вчера поженились.

- Ну, все, тогда до вечера, - чмокает в динамик. – Я тебя тоже люблю, - смешно покашливает, чтобы никто не подслушал. – Так, девочки, берем коврики, - переходит на командный тон, обращаясь к детям.

Родной голос отдаляется, музыка становится громче, после чего звонок обрывается.

Отбросив телефон, устало прикрываю глаза, сцепляю кисти в замок и роняю голову. Забываюсь буквально на доли секунды, но стук в дверь и громкие шаги, нагло пересекающие кабинет, заставляют меня очнуться.

- Черт, Глеб, вот совсем не до кухни сейчас, - нахмурив брови, недовольно смотрю на него исподлобья.

- Отменить? Или… - теряется, застывая у стола. – А что мне делать?

- Забудь, - нехотя поднимаюсь с места. – Идем. Быстро пробегусь по меню – и помчусь за Ксюшей.

Бодро направлюсь на кухню, пробую блюда, заставляя себя не сильно придираться к ним. Делаю замечания поварам, и они тут же помечают все в блокнотах.

Спотыкаюсь на грибном крем-супе с трюфельной пастой. Беру одну ложку, едва не давлюсь, однако даю ему шанс. Перекатываю на языке, с трудом глотаю, чувствую неприятное послевкусие…

- Гадость какая-то, - не выдержав, отодвигаю тарелку. – Кто готовил? – гаркаю так, что эхо разносится по всему помещению и посуда дребезжит.

- Как же? Почему? – подлетает к раздаче парень лет двадцати пяти. - Все четко по рецепту!

- Ты сам-то пробовал эту баланду? – киваю на суп.

- Хм, я вообще-то не знаю, какие трюфели на вкус. Это же дорого, - послушно забирает тарелку, ест, будто хочет доказать мне, что все в порядке. Или чтобы добро не пропадало. Пожимает плечами. – Разве так не должно быть?

- Нет, мать твою! Ты увол… - чуть не выпаливаю, но осекаюсь, поймав на себе взгляд Глеба. Он прав: такими темпами я сорву завтрашнюю презентацию. - Да черт! Ладно! Переделай. Даю тебе полчаса!

- Да-да, сейчас! – убегает вместе с полупустой тарелкой.

Ровно через тридцать минут меня опять зовут на кухню. Повар трясется, потеет, выглядит то ли испуганным, то ли больным. Покосившись на него, аккуратно пробую свежую порцию горячего супа. Поморщившись, сразу выплевываю.

- Не увольняйте, - умоляет парень. – Дайте другое задание. Не разбираюсь я в этих чертовых трюфелях! – выпаливает в отчаянии и стирает испарину со лба.

В очередной раз сокрушаюсь, как же сложно собрать команду профессионалов, научить ребят всему и не поубивать их при этом. Обращаю внимание на неестественную бледность горе-повара.

- Так, стоп, веди на склад, - подталкиваю его к двери, заподозрив неладное. – Покажешь, откуда трюфели для пасты брал.

Присаживаюсь на корточки. Открываю специальный контейнер, подцепляю пальцами один гриб, стряхиваю остатки песка. Подхватив небольшой нож, разрезаю его пополам. В нос ударяет сильный запах, ноготь утопает в мякоти, стоит лишь слегка надавить. Отбрасываю обе части, неодобрительно качаю головой и вытаскиваю весь контейнер.

- Нам подсунули ложный трюфель, Глеб. Его нельзя употреблять в пищу, - вытираю руки, с опаской поглядывая на поваренка. – Может вызывать последствия от расстройства желудка до тяжелого отравления.

- Ни хрена себе, - орет друг. - Случайность? Или опять диверсия? – тараторит, меряя шагами пол. - Накладная и сертификат качества в кабинете. Контакты поставщика сохранил. Сейчас мы…

Выставляю ладонь, вынуждая его заткнуться. Не свожу глаз с паренька, который обессиленно опускается на стул. Я готов взвыть от собственной невнимательности, когда живот простреливает острая боль, а к горлу подкатывает тошнота. Жестко я сегодня просчитался. Зря недооценил подлого Михайлова и не придал значения его словам об отравлении гостей. В каждой шутке есть доля правды, тем более, в такой безжалостной.

- Глеб, презентация блюд с дегустацией отменяется. Все разборки потом. Закрывай ресторан, - тяжело вздыхаю. - И вызывай скорую.

Глава 34

Ксюша

- Роман Львович, я сегодня объединила две тренировки в одну и уже освободилась. Можно мне домой пораньше? – перехватываю в холле босса, который после рождения ребенка постоянно в бегах. Знаю, что в любом случае отпустит, но соблюдаю субординацию и правила центра.

- Тебе все можно, - ожидаемо отмахивается, на ходу накидывая куртку. Черная кожа опасно натягивается, когда он напрягает накачанные мышцы. - Мэту привет передавай. Надеюсь, вы уже помирились, а то нам с Каролиной дочку крестить скоро. Хотим, чтобы вы присутствовали и при этом не утопили друг друга прямо в купели, - подначивает меня в свойственной ему манере.

- Роман Львович, - цокаю укоризненно. – Это личное, а вы мой начальник, - напоминаю ему.

- Я, можно сказать, друг семьи Васильевых, - выпаливает на эмоциях в предвкушении встречи с женой и ребенком. – Ай, черт, Мэт все еще не сказал тебе? – чешет затылок, взъерошив удлиненные, небрежно собранные в хвост волосы.

- О том, что он тайком меня устроил в спортцентр своего давнего знакомого? Чтобы было кому за мной присматривать? – Царев простодушно кивает. - Нет, не сказал, - фыркаю и замечаю, как босс теряется от осознания того, что фактически выдал секрет друга. - Да я сама уже догадалась. Чего еще ожидать от такого тирана, как Матвей? – пожимаю плечами, закидывая рюкзак за спину.

- Любит он тебя, дуреха, - по-свойски обращается ко мне Роман и придерживает входную дверь, пропуская меня вперед. - Я поначалу не понимал, как вообще можно над девушкой так трястись. Разумеется, согласился Мэту подыграть, от меня не убудет. Но не разделял его больной одержимости. До тех пор, пока сам не женился. И знаешь, ты еще легко отделалась, - выдыхает, выпуская клуб пара изо рта. Я кутаюсь в спортивную куртку, потому что на улице заметно похолодало.

- Можно подумать, - бурчу, а сама сквозь вечерние сумерки выглядываю машину мужа на парковке.

Я хоть и сопротивляюсь, но мне по душе его трепетное отношение и навязчивая забота. Я словно жертва, окунувшаяся в своего сталкера, как в омут с головой. Стокгольмский синдром в действии. Когда мы вместе, я могу ругаться с Матвеем так, что крыша дома поднимается, а без него у меня начинается ломка. Судя по всему, у него ко мне еще более острые чувства.

- Я Лину готов на цепь посадить, - признается Царев. Я расслабленно смеюсь над его фразой, но он добавляет на полном серьезе: - Я не шучу вообще-то.

- Странные вы, мужчины, - задумчиво тяну, замечая подъезжающее такси. Хмуро прищуриваюсь.

- Только если влюблены, - босс снимает свой автомобиль с сигнализации. – Подвезти?

- Хм, не знаю, - растерянно озираюсь, перекидываю рюкзак вперед и достаю вибрирующий телефон.

Пока Роман занимает водительское кресло, а таксист напротив не спешит глушить двигатель, я замерзшими пальцами разблокирую дисплей. Пробегаю взглядом текст входящего сообщения.

«Валькирия, у меня форс-мажор в ресторане. Прости, задержусь и не успею за тобой. Вызвал тебе такси. Жди меня дома, хорошо?»

Сердце неприятно щемит. В груди разливается горечь. Интуиция противно зудит, что Мэт опять скрывает нечто плохое. И если в измену мужа я больше не верю, то ситуация с несчастным случаем на работе, оставившим ему шрам, до сих пор свежа в памяти. Теперь, когда он узнал о моей беременности, будет еще фанатичнее оберегать меня. Что бы ни произошло с ним – промолчит, думая, будто таким образом защищает нас с ребенком.

«Хорошо», - коротко пишу в ответ, закусывая губу до боли. Подавляю жгучее желание позвонить и накричать на мужа, вместо этого призываю на помощь женскую хитрость.

Поразмыслив, отпускаю таксиста, а сама сажусь в машину к Цареву. Делаю вдох, заставляя себя остыть и успокоиться. В одном муж прав: мне нельзя нервничать.

- Роман Львович, позвоните Матвею! - не прошу, а приказываю в страхе, забывая, кто здесь главный. – Пожалуйста, - очнувшись, добавляю сипло.

- О, нет, - отрицательно качает головой, выезжая на трассу. – Меня в свои разборки не втягивайте. Доставлю тебя домой, а дальше сами.

- Вы не понимаете, - нагло беру с панели мощный, большой телефон, под стать хозяину, и настойчиво протягиваю Цареву. – Я чувствую, что у него серьезные проблемы, иначе он бы сдержал обещание и встретил меня. Однако сам Мэт никогда мне не признается, чтобы не волновать. Неужели вам на собственного друга плевать? – едва не тычу дисплеем в насупленное, заросшее мужское лицо.

- Тьфу, ты такая же манипуляторша, как Лина, - нехотя принимает трубку, продолжая рулить одной рукой. – И как мы только своих жен терпим, - обреченно бубнит, при этом послушно выбирая нужный контакт из списка.

- Судьба у вас такая, - парирую с облегчением и затихаю, чтобы не выдать себя.

Царев останавливается на перекрестке и, пока горит красный, в салоне отчетливо слышатся долгие гудки. Просачиваясь в мозг, разрывают его изнутри, причиняя ноющую боль. За ребрами усиливается пульсация, которую я не в силах унять, пока не услышу голос Мэта.

- Да, Ром, - звучит приглушенно, хрипло и будто устало. – Ты в спортцентре? Если там, проследи, чтобы Ксюша на такси уехала. Прошу тебя.

«Засранец», - лепечу одними губами и улыбаюсь при этом.

- Гм-м, - босс косится на меня. – Считай, уже направляется домой. А ты где? У тебя все нормально?

Я вся подбираюсь и замираю, боясь пошевелиться. Как назло, на светофоре загорается зеленый – и машина трогается с места. Продолжаю вслушиваться в тихий голос мужа.

- Не совсем… Очередная подстава конкурента, на которую я повелся, как лох, - равнодушно произносит, будто ему плохо и тяжело говорить. Сделав паузу, цокает языком и вдруг тяжело вздыхает: - Ох-х, черт! Ксюша ведь сейчас рядом с тобой, да, в машине? И она вынудила тебя позвонить мне? Трубку ей передай, Ром, - рявкает на него неожиданно. Я бы решила, что он опять приревновал, но нет… Женатому другу Мэт доверяет, мне тоже, в чем я не раз убеждалась. Значит, переживает. – Ты лучше за дорогой следи, не отвлекайся на звонки.

- Так точно, злой шеф. Будешь должен мне за то, что я твой ценный груз транспортирую, - шутит Царев и охотно отдает мне телефон, довольный, что больше не нужно вмешиваться в чужие отношения.

- Спасибо, не представляешь, насколько она ценная, - окончание фразы, адресованной Роману, долетает до меня. Чуть приподнимаю уголки губ, крепко прижимаю трубку к уху.

- Мило, конечно, но… - начинаю с нежностью, а следом хмурюсь: - Ты обещал ничего не скрывать от меня! Что там у вас стряслось? Михайлов виноват, да?

- Скорее всего, он, - внезапно идет на контакт муж. Не выкручивается, не обманывает, не заверяет, что все прекрасно. Говорит сухо и по факту. – Я уже созвонился с Костей, попросил прислать проверяющих, которые умеют держать языки за зубами. Мне не нужен скандал, но и безнаказанной я эту диверсию не оставлю, - по тону заметно, что злится. – Подонок Михайлов мне чуть юного повара не угробил. Нельзя это спускать ему с рук, он слишком заигрался.

На фоне раздаются шаги, грохот, чьи-то голоса, эхом разлетающиеся по большому помещению, смутно напоминающему мне холл или приемную, а где-то в отдалении – сирена скорой помощи.

- Т-ты в б-больнице? – заикаюсь от всплеска паники. – Мэт?

- Ксю, малыш, ты только не волнуйся, - спешит он меня успокоить, но от этого я завожусь только сильнее. Руки дрожат, пальцы лихорадочно сжимают телефон, губы немеют. - Я в порядке... Почти.

- Что значит «почти»? – выкрикиваю, чуть не плача, отчего Царев настороженно косится на меня. - Я к тебе сейчас приеду! – проглотив подступившие к горлу слезы, бросаю с вызовом.

- Любимая, это инфекционка, нечего вам с ребенком здесь делать, - спорит муж, все больше пугая меня. – Тем более, на ночь глядя. Я сам справлюсь – и сразу вернусь домой, - отвлекается, чтобы переброситься с кем-то парой фраз, а потом продолжает потухшим голосом: - Я так задолбался, Ксюша. Только, вроде бы, все наладилось, как очередной удар. Я не хотел тебя впутывать в мои проблемы, планировал рассказать, когда уже все наладится.

- Наши проблемы, - исправляю его. – Ты утверждал, у нас все общее. И в печали, и в радости, в конце концов! В итоге, ты опять пытаешься выбросить меня из своей жизни.

- Нет, наоборот, защитить. Просто ты упертая, и я ожидал подобной реакции, - лихорадочно вздыхает. – Ксюша, пообещай, что не натворишь глупостей на эмоциях. Не нужно тебе сюда ехать. Будь дома, пожалуйста, - чуть ли не умоляет.

- Хорошо, если скажешь мне правду, - потихоньку сдаюсь, понимая, что в его просьбе есть здравый смысл. – Что именно произошло в ресторане? Насколько все серьезно?

- Вместо трюфелей поставщик подсунул нам несъедобные грибы. Повар, который готовил из них крем-суп к завтрашней презентации, отравился, - аккуратно дозирует он информацию. - Я должен убедиться, что он выкарабкается. Прослежу, чтобы его обследовали и поместили в хорошую палату, поговорю с врачами, оплачу лечение, куплю все необходимое. Я должен, Ксюш, понимаешь? Это мой работник, я в ответе за него. Да и молодой парень, жалко его. Тем более, он в больнице по моей вине.

- Не твоей, а Михайлова, - пытаюсь хоть немного успокоить мужа. – Ты ведь не мог предугадать, как далеко он зайдет. Больше никто не пострадал?

- Гостям ресторана трюфели сегодня не подавали, - абстрактно отвечает он и тут же подозрительно умолкает.

- Матвей Андреевич, - намеренно зову его полным именем, - вы ведь всегда пробуете блюда перед подачей...

- Вы правы, Оксана Артемовна, и знаете меня лучше, чем кто-либо, - поддерживает мой официальный тон. - Я чувствую себя… терпимо, - аккуратно подбирает безобидные формулировки. - Глеб настоял, чтобы я тоже показался доктору. В итоге, меня отправили на промывание желудка.

- Боже, Мэт, мой бедный, - тяну с жалостью и все-таки роняю слезу бессилия. Так хочется быть рядом с ним в этот момент, поддерживать и обнимать. Но я могу делать это лишь мысленно. – Что сказал врач?

- Не беспокойся, пропишет диету и лекарства, а потом отпустит домой. Говорю же, я в норме, но не заставляй меня волноваться еще и о тебе.

- Я дома тебя подожду, - подавив упрямство и капризы, я послушно соглашаюсь с мужем. – Только будь на связи, ладно?

- Договорились, - улавливаю теплую улыбку в его тоне. – Я люблю тебя.

- Я тебя сильнее, - шепчу и сразу отключаюсь.

- У меня телефон покраснел, - закатывает глаза Роман, забирая трубку. – Я тебя доставлю в пункт назначения, а потом сделаю крюк и проведаю Матвея. Лично удостоверюсь, что моему непутевому другу, который тащит в рот что попало, ничего не угрожает. Заодно тебе сообщу. Считай, разведчик, - не упускает момента пошутить, хотя взгляд при этом серьезный и сосредоточенный.

- Спасибо.

По дороге домой мне удается немного прийти в себя и успокоиться, однако стоит лишь попрощаться с боссом и переступить порог, как паника накатывает с новой силой.

Пустая, холодная спальня встречает меня остывшей постелью. Сажусь на край матраса прямо в спортивной форме. С тоской окидываю взглядом смятое постельное белье, вспоминая нашу с Матвеем примирительную ночь.

Как же мне его не хватает!

«Жить будет, я проверил», - спустя время поступает сообщение от Царева.

Усмехнувшись, благодарю его. А после отправляю Матвею короткое, но емкое: «Люблю».

«Я знаю, малыш. Мне легче, будто ты рядом»

Растягиваю губы в улыбке, гипнотизируя эсэмэску от мужа.

Все равно не могу побороть свои страхи. Не расслаблюсь, пока он не вернется и не заключит меня в объятия. Не усну без него.

Переодеваться нет сил, в душ не иду, ужинать в одиночку не хочется – аппетита нет. Поэтому ложусь на свою сторону кровати, свернувшись клубочком, как одинокая, замерзшая кошка. Долго и не моргая смотрю на пустую подушку рядом.

Подкладываю руку с телефоном себе под голову. И вздрагиваю, когда он вдруг заходится трелью.

Номер неизвестен, однако я все равно отвечаю, на случай, если звонит кто-то из медперсонала по поводу Матвея. Взбудораженное переживаниями сознание подкидывает жуткие картинки, душа рвется на части и каждым лоскутком тянется к мужу, а голос на той стороне линии звучит, как самое страшное проклятие.

- Оксана, где Матвей? Он мне который день не отвечает. Вы оба меня игнорируете, так что приходится звонить с номера Гули. Докатились! Может, ты прекратишь настраивать сына против родной матери? – летит в меня с ненавистью и претензией.

- Вы сами отлично с этим справляетесь, Нина Евгеньевна, - цежу ядовито. Упоминание бывшей Матвея приводит меня в бешенство. Свекровь ни капли не уважает и не жалеет меня, так что я отвечаю ей тем же. – Мэт в больнице, куда его упек конкурент, а еще чуть не разрушил весь бизнес. Кстати, при поддержке Светланы, с которой вы так близко сдружились. Помните ее? Конечно, помните, - не позволяю ей ни слова вставить. – И пока Матвею плохо, вы продолжаете обхаживать Гулю и размышлять, с какой стороны подсунуть такую идеальную невестку в постель к вашему сыну.

- Оксана… - пытается жестко окликнуть меня, но ее авторитет рассыпается прахом.

Я больше не боюсь свекровь. Наоборот, не позволю разрушить наш с Мэтом брак. Все у нас и так слишком шатко и хрупко.

- Смею вас разочаровать – здесь занято! И в постели, и в мыслях, и в сердце Матвея. За-ня-то! Навсегда. Придется вам смириться с этим. Всего доброго.

Нагло обрываю звонок под возмущенное шипение Нины Евгеньевны и гадкое поддакивание Гули. Заношу номер в черный список, чтобы больше они не тревожили меня.

О нормальном сне не может быть и речи – после такой «задушевной» беседы меня всю ночь будут мучить кошмары. Натягиваю одеяло на плечи и сажусь, закутавшись в него, как в кокон. Чтобы скоротать время до приезда Матвея, достаю ноутбук и раскрываю его прямо на кровати.

Строка поиска издевательски подкидывает мои прошлые запросы, касающиеся развода. Словно напоминает, какую ошибку я чуть не совершила.

Теперь я должна сама все исправить…

Под утро забываюсь беспокойной полудремой, из которой меня грубо вырывает настойчивый звонок в дверь. Подскакиваю с постели и спросонья бегу на заливистую трель, словно марафонец к заветной линии финиша. Я уверена, что это Матвей наконец-то вернулся, ведь жду только его и он пообещал быть к утру, но…

Покосившись на камеры видеонаблюдения, врастаю в пол. Противный озноб, как спрут, обвивает мое ослабленное тело липкими щупальцами. Поразмыслив, нехотя приоткрываю дверь, не торопясь впускать в дом незваную гостью.

- Матвей уже дома? – щебечет с порога нарочито приторно и неестественно громко. - Я так переживаю, Ксюшенька, места себе не нахожу. Всю ночь глаз не сомкнула.

- Не старайтесь, Нина Евгеньевна, его нет, - прерываю поток ее лицемерия, и она меняется в лице. Впивается в меня цепким, надменным взглядом, от которого хочется спрятаться под одеяло, кривит губы и едва сдерживает разочарование.

- Значит, ставь чайник, дорогая невестка. Самое время нам поговорить по душам.

*** Муз. трек Михей и Инна Стил «Любовь остается»

Глава 35

Воспользовавшись моей секундной заминкой, свекровь без приглашения толкает дверь и нагло заходит в коридор. Протиснувшись мимо меня, по-хозяйски шагает на кухню. Вздернув бровь, провожаю ее ошеломленным взглядом.

Сжимаю руки в кулаки и мысленно заставляю себя успокоиться. Мне нельзя нервничать. Но как же сложно сохранять равновесие! Протяжно выдохнув, молча плетусь следом.

Боже, дай мне сил не придушить маму мужа! Матвею только наших стычек сейчас не хватает! Он и так переживал, чтобы Нина Евгеньевна не расстраивала меня, даже запретил трубку брать. Но не учел, что такие везде пролезут, если им очень надо.

А, судя по боевому настрою свекрови, ей приспичило пообщаться со мной. У энергетического вампира закончились запасы, и она прибыла попить моей крови? Но я категорически против быть в роли жертвы. Надоело.

Останавливаюсь на пороге, облокотившись о косяк двери. Наблюдаю за нежеланной гостьей на расстоянии. Меня начинает подташнивать то ли от голода, то ли от приторно-ванильных духов, шлейф которых заполонил все помещение, пробравшись в каждый уголок. В какой-то момент не выдерживаю и взмахиваю рукой перед носом, отгоняя от себя вонь.

- Я бы с удовольствием, Нина Евгеньевна, - неискренне произношу и ловлю на себе недоверчивый взгляд синих глаз. Таких же, как у Матвея. В какой-то момент в груди неприятно щемит. Благо, сходство у сына с матерью только внешнее, по характеру они полные противоположности. Наверное, широкой душой и чистым сердцем Мэт пошел в отца.

- Но? – криво ухмыляется свекровь, почуяв подвох.

Натянуто улыбнувшись, невозмутимо продолжаю:

- Но не сегодня. Времени нет. Я как раз собиралась ехать к Матвею в больницу, так что… - отступаю от входа, освобождая ей путь, и многозначительно киваю в сторону коридора. - Спасибо, что заглянули. Всего доброго.

Разумеется, она просто так не сдается. Стоит как вкопанная и медленно проходится по мне взглядом-рентгеном. Инстинктивно прикрываю живот ладонью, надеясь, что свекровь не придаст значения моему жесту. Ведь она считает меня пустоцветом и давно поставила крест на мне как на женщине.

- Я не задержу тебя, Оксана, - поворачивается к столу, демонстративно поднимает опрокинутую сахарницу, находит отлетевшую крышечку, возвращает на место. Укоризненно кривится, но проглатывает упрек касательно моей бесхозяйственности.

От нахлынувших воспоминаний я становлюсь пунцовой. Потому что утром на этом столе мы с Матвеем… не чай пили. Точнее, сначала мы, конечно, позавтракали, ведь теперь муж контролирует мой рацион. А после… он шепнул, что соскучился, и показал, как сильно. Настолько, что наверняка опоздал в ресторан.

Мне кажется, здесь все пропиталось нашей любовью, и хочется сохранить эту атмосферу. Однако присутствие свекрови отравляет воздух.

Ревностно подхожу к столу, беру тряпку и смахиваю остатки рассыпавшегося сахара. Тем временем Нина Евгеньевна отступает к подоконнику, опирается рукой об его край, выглядывая во двор. Скрипит пальцем по прозрачному стеклу, на ее взгляд, недостаточно чистому. На ее мнение мне плевать. Однако накатывает острое желание дочиста вымыть все, к чему она прикасается.

- Я пришла, чтобы заключить перемирие, - неожиданно заявляет, заставив меня выронить тряпку.

- Я с вами никогда не воевала, - пожимаю плечами. – Это вы мечтаете о другой невестке, а у меня к вам более философское отношение. Мать одна, и ее не выбирают.

- От добра добра не ищут. Не такая я уж и плохая свекровь, как ты рисуешь, - обиженно шипит, а ноздри раздуваются, как у огнедышащего дракона.

- Я и не сказала, что вы плохая, - хмыкаю, складывая руки на груди. – Нина Евгеньевна, мне неинтересна эта война. Я очень люблю вашего сына, и мне нужен только он.

Замечаю, что мои слова почему-то задевают свекровь, будто я претендую на ее собственность, но вида она старается не подавать.

- Я рада, - цедит сквозь искусственную улыбку. – Поэтому хотела бы помочь вам сохранить брак.

- А с чего вы взяли, что он разваливается? - парирую незамедлительно.

- Не перебивай, - не выдерживает, фыркнув на меня, и тут же добавляет мягче: - Пожалуйста, выслушай. Я думаю, вам нужно попробовать ЭКО.

- М? – теряю дар речи. Ее предложение застает меня врасплох. – З-зачем? – искренне недоумеваю, забывая на миг, что она не в курсе моей беременности. Может, и к лучшему.

- Вам не хватает ребенка, а современные репродуктивные технологии творят чудеса, - вещает, меряя шагами пол. – Со своей стороны я попытаюсь убедить Матвея. Понимаю, что не каждый мужчина пойдет на эту процедуру, особенно, если причина в жене, - покосившись на меня, прочищает горло. – Но я его уговорю. Клинику я тоже подыскала. Считай, внесу свой вклад в строительство вашей ячейки общества.

- Дело в том, что… - растерявшись, поглаживаю живот и кусаю губы.

Признаться? Это ведь такое счастье – долгожданная беременность. Нам с Матвеем не нужно ЭКО. Совсем скоро у нас и так появится малыш. Или малышка.

Сердце начинает биться чаще, и сквозь его стук прорезается командный голос свекрови:

- Что?

Встречаемся взглядами. Она мрачнеет, сканируя меня с ног до головы. Я настороженно замираю. Шестое чувство вынуждает меня закрыть рот на замок.

- Нет, ничего, - качаю головой. – Просто Матвей попросил меня все обсуждать с ним. Такие важные решения я не могу принимать в одиночку. Спасибо вам за беспокойство и заботу, но мы дадим ответ после того, как поговорим, - улыбаюсь как можно теплее, но спотыкаюсь об лед в глазах свекрови. - Вы что-то еще хотели сказать?

- Нет, - отрывисто бросает и наконец-то покидает кухню. Я выдыхаю, не скрывая облегчения. - Надеюсь на твою сознательность, - оборачивается в коридоре. - Ты же сама понимаешь, что любому мужчине нужен наследник, - подчеркивает, поднимая указательный палец. - Сын.

- А если дочь, со скалы сбросим? – хмыкаю с сарказмом.

- Шуточки у тебя… - морщится Нина Евгеньевна.

В ответ загадочно улыбаюсь. Для меня не имеет значения пол ребенка, но я чувствую, что будет девочка. Папина принцесса, которая очарует Матвея с первого дня. Уверена, он полюбит нашу малышку и бросит весь мир к ее крохотным ножкам. «Александрия» достанется дочери.

Делаю вдох и ненароком впускаю в себя мерзкую ваниль. Тошнота подбирается к горлу. Кажется, внучка не в восторге от знакомства с бабушкой.

- Поспешите, Нина Евгеньевна, вас наверняка Гуля заждалась, - тороплюсь избавиться от нее, пока случайно не раскрылся мой секрет.

- Напрасно ты язвишь, - отчитывает меня. - И Матвею запрещаешь с подругой детства общаться. Она же ему как сестра.

- С сестрами не спят, - выпаливаю на рваном выдохе.

Ревность опять поднимает голову, скребется внутри, царапает сердце, врезаясь в него когтями. Я собственница, так что пусть бывшая Матвея остается в прошлом. Ничего даже слышать о ней не хочу. Для меня она умерла.

- Тебе бы поучиться у Гули женской мудрости и такту.

- Нина Евгеньевна, вам пора, - холодно произношу, открывая дверь.

Свежий воздух, напитанный озоном после ночного дождя, помогает мне подавить тошноту. Насыщаюсь кислородом, и мысли проясняются. Становится легче.

Взгляд цепляется за машину Матвея, припаркованную во дворе. Боковым зрением улавливаю темную фигуру, приближающуюся к крыльцу.

- Ох, все-таки какую глупейшую ошибку мой сын совершил, - летит мне в спину от ни о чем не подозревающей свекрови. Ядовитая стрела попадает в цель, но не причиняет мне вреда.

Нины Евгеньевны больше не существует.

В этот момент я всецело сконцентрирована на муже. Взволнованно изучаю его уставшее лицо, темные круги под глазами, насупленные брови. Слежу за каждым движением. Замечаю, как он осунулся за ночь в больнице и, кажется, даже похудел. Жалею его, хочу обнять и расцеловать. Вместо этого вдруг начинаю плакать. Я так испугалась за его здоровье, что сейчас, когда самое страшное уже позади, эмоции берут верх, и я не в силах контролировать себя.

- Мэт, - всхлипываю, выходя к нему навстречу. – Ты как?

Матвей хмурится, ускоряет шаг, поднимается по ступенькам, оказываясь напротив меня.

- Убирайся из нашего дома, - рычит вместо приветствия.

Глава 36

Матвей

Из больницы я не выхожу, а буквально сбегаю. Несмотря на вертолеты в голове, горькую тошноту поперек горла, литры капельниц в организме и промытый до стерильности желудок, я быстро шагаю к машине. Правда, не знаю, как сяду за руль в полусонном состоянии.

Плевать.

Скорее бы домой. К жене, которая тоже всю ночь глаз не сомкнула. Мы созванивались чуть ли не каждый час, а обменивались сообщениями еще чаще. В какой-то момент у меня возникло ощущение, что она действительно рядом, обнимает меня и держит за руку. Моя нежная Валькирия. Наверное, я был не прав в тот раз, когда скрыл от нее несчастный случай, оставивший мне шрам. Я оберегал Ксюшу и чересчур опекал, порой до фанатизма, а она у меня сильная, стойкая девочка. И сейчас она нужна мне как никогда.

Как только я убедился, что пострадавший из-за меня повар под надежным присмотром, я оплатил ему весь курс лечения и сразу же собрался домой. От госпитализации категорически отказался. Врачи признали, что угрозы для жизни нет, лекарства выписали, диету назначили. Что еще нужно? В кровати я и дома могу полежать. С Ксюшей.

При мысли о ней я невольно улыбаюсь. За ночь соскучился дико, да и жена измучилась в ожидании непутевого мужа.

Из-за меня ей пришлось понервничать, поэтому я спешу ее успокоить. Набираю номер, но в ответ доносятся холодные гудки. Она наверняка уснула под утро. Пусть отдохнет.

Опомнившись, быстро отключаюсь, чтобы не тревожить ее. Стоит мне занять водительское кресло и завести двигатель, как телефон требовательно вибрирует.

- Да, Ксюша, я уже… - выпаливаю, как только снимаю трубку. Отвечаю незамедлительно, даже не взглянув на дисплей.

- Я, конечно, не Ксюша, но если будешь всю жизнь кормить меня деликатесами из своего ресторана, я обещаю подумать, - вместо нежного щебета жены звучит ехидный голос Воскресенского. – Хотя у тебя здесь то ложные трюфели, то диверсии, то шпионы с глубоким декольте. Нет, не обессудь, но я отказываюсь, - смеется, заходясь хриплым кашлем.

- Доброе утро, Костя, ты в ресторане? – устало бубню, откидываясь на спинку кресла. Расфокусированным взглядом кружу по территории больницы, убрав руку с панели передач.

- Заехал на минуту, но в целом мои ребята сами справляются на отлично, - отчитывается юрист. - Проводят проверку тихо-мирно. Нашли кое-что интересное, пообщались с поставщиком. Однако вопрос остается открытым: как нам быть дальше? Ты же не хочешь давать делу ход…

- Если всплывет информация об отравлении в ресторане, это станет ударом по моей репутации, возможно, смертельным, - обреченно качаю головой, с силой сжав пальцами переносицу. - Я не могу так рисковать, поэтому и обратился к тебе.

- Понимаю. Тем не менее, с Михайловым надо что-то делать. Он тебе спокойно жить и развиваться не даст.

- Он помешался на слепой мести, - выплевываю нервно и яростно. - Неужели участок, честно и законно доставшийся мне под ресторан, стоит человеческих жизней, которые могла унести диверсия с трюфелями?

- Далеко не все мыслят так, как ты, Матвей, - вздыхает и делает паузу. У меня же не осталось ни чувств, ни эмоций. Я борюсь со сном в ожидании, пока Костя все расскажет. – Кстати, я нашел Светлану, твоего бывшего администратора. Припугнул ее, блефовал при этом, конечно, зато она повелась и приехала ко мне на беседу, - усмехается, довольный собой. - Явка с повинной.

- И что она рассказала? – резко выпрямляюсь. Слова Кости бодрят похлеще нашатыря.

- Тебе не понравится…

- Не тяни, пожалуйста, я сижу в машине под инфекционкой, - рявкаю обреченно. - Мне хреново, хочется домой и уж точно не до интриг. Говори, что выяснил?

- Хм, ладно. Светлана выдала своего «подельника», если можно так назвать того, кто слил ей информацию о твоей личной жизни, в том числе и пикантные подробности, - намекает на шрам. – В общем, теперь я знаю имя того, кто довел вас с Оксаной до развода.

- Та-ак, - тяну насторожено. - Ну! И кто это?

- Нина Евгеньевна Васильева, - чуть ли не по слогам чеканит он, а я машинально качаю головой. Отрицательно. Не хочу верить. - Твоя мать, Матвей.

- Есть вариант, что Света врет? – цепляюсь за любую версию, кроме озвученной. Это слишком. Невозможно так сильно ненавидеть нас с Ксюшей.

- Детектором лжи я ее не проверял, но… - аккуратно отвечает Воскресенский, однако по его тону понимаю, что он ни капли не сомневается. - Светлана утверждает, что они с Ниной Евгеньевной познакомились в твоем ресторане. Слово за слово, быстро нашли общий язык. Администратор наплела ей, что давно тайно в тебя влюблена и мечтает нарожать тебе ораву детишек, а ты непреклонен. К тому моменту Светлана уже вовсю терроризировала Ксюшу сообщениями и подставами, но твоя жена держалась стойко. Остро не хватало деталей, чтобы добить ее. Так что Нина Евгеньевна подвернулась ей как нельзя кстати. После долгой задушевной беседы твоя мать сдалась, начала жаловаться Свете на невестку и по глупости помогла ей затравить Оксану эсэмэсками. Момент со шрамом был указан с ее подачи.

- Что ж, спасибо за плохие новости.

- Извини, я предупреждал, что тебе не понравится, - виновато произносит и тут же переключается. - Вернемся к Михайлову. Светлана отказалась свидетельствовать против отца своего будущего ребенка, и заставить я ее никак не могу.

- Хрен с ним, - выдыхаю себе под нос. Часть меня отмирает окончательно. Предательство простить сложно, особенно, когда оно исходит от самого близкого человека. Я даже урода Михайлова понять могу, но не маму.

- Предлагаю надавить на Артура через его отца. Как оказалось, у меня есть с ним общие знакомые, - важно вещает юрист, с азартом и воодушевлением, а я почти его не слушаю. Погружаюсь в вакуум. Предложение Кости звучит на фоне, пока я варюсь в собственной боли. - Я убежден, что старший Михайлов не в курсе последних проделок сына. Он, конечно, тоже с конкурентами жесткую войну ведет, но никогда не подставляется так глупо. Покажем ему доказательства, пригрозим подать на отпрыска в суд, если он сам его не угомонит. Следующим этапом я направлю парочку проверок на рестораны Артура, чтобы ему было чем заняться. По крайней мере, это даст тебе время встать на ноги и убедит Михайловых, что ты настроен серьезно.

- Делай все, что считаешь нужным, Константин, - машинально даю ему отмашку. – Спасибо.

Добираюсь домой на автопилоте, чудом не угодив в аварию. Не замечаю, как пролетает время в пути. Все мысли сосредоточены на Ксюше. Кроме нее, у меня больше никого не осталось. Моя настоящая и единственная семья.

Припарковавшись во дворе, быстро направляюсь к дому. Дверь открывается – и жена выходит ко мне навстречу. Ждала? Почувствовала?

Любимая…

Слабая улыбка слегка трогает губы, но тут же слетает с лица, когда я понимаю, что Ксюша в доме не одна. Кутается в спортивную кофту, хмурится и нервничает, взволнованно озирается, замечает меня. Выдыхает с облегчением.

- …глупейшую ошибку мой сын совершил, - долетает до меня обрывок фразы, и я четко знаю, кому она принадлежит.

За спиной Ксюши возится моя мать, не обращая на меня внимания. Окончательно слетаю с тормозов, когда вижу слезы на бледном лице жены. В груди бушует ураган, измученный мозг взрывается.

- Мэт? – глаза-карамельки округляются и поблескивают, с ресниц срываются капли, падая на лишенные румянца щеки и стекая к обескровленным губам. Моя девочка на грани обморока. – Ты как?

Подлетаю к жене, забыв о болезни и усталости. За Ксюшу и нашего малыша готов загрызть каждого, даже родную мать. В голове крутится одна цель: защитить!

Грубые, жестокие, но вполне справедливые слова вылетают из горла:

- Убирайся из нашего дома.

* * *

Мама даже не реагирует, зато хмурится моя хронически недоверчивая жена. Удивительно, как раздуто чувство собственной непогрешимости и безнаказанности у первой и насколько сомневается во мне вторая.

Обреченно вздохнув, притягиваю к себе растерянную Ксюшу, плотнее запахиваю на ней кофту, медленно сканирую мрачным взглядом продрогшую фигурку. Противная осенняя морось срывается с неба и барабанит по голове, и я судорожно треплю свои влажные волосы. Недовольно цыкнув, бережно смахиваю мелкие капли с Ксюшиной макушки, пальцами убираю со щек то ли дождинки, то ли слезы.

- Малыш, в дом зайди. Чего ты выскочила неодетая на улицу? – отчитываю супругу, как маленькую. Наклоняюсь, чмокаю ее в холодный, покрасневший носик, а затем тихо шепчу на ухо: - Решила Сашеньку заморозить? – улыбнувшись, опускаю ладонь на ее животик, но тут же возвращаю себе серьезный вид.

Срываю с себя куртку и накидываю жене на плечи. Сжав губы, молча застегиваю. Она не мешает. Впивается в меня внимательным, немного шокированным, но при этом влюбленным взглядом - и не двигается. Покорно ждет, пока я растираю хрупкие плечи и согреваю ее.

- Нет, я… - виновато кусает губы и лепечет в свое оправдание: – Я Нину Евгеньевну провожала.

Вмиг ожесточаюсь, вспомнив о присутствии матери. Моя наивная Ксюша не подозревает, какую змею впустила в дом. Впрочем, разве она могла иначе? Столько лет терпит издевки свекрови и нелестные отзывы о себе. При этом ни слова плохого о ней не говорит. Не жалуется мне, чтобы не расстраивать и не провоцировать ссору. Забывает о гордости, лишь бы сохранить семью. А я слепой и глухой идиот!

Ради меня Ксюша постоянно старается угодить свекрови, в то время как она ищет способы избавиться от неугодной невестки. И ей почти удалось это сделать. Ведь только на днях мы были в шаге от развода...

Вспыхнув, исподлобья смотрю на ту, кто смеет называть себя моей матерью.

- Сынок, как ты себя чувствуешь? – щебечет она как ни в чем не бывало, тем самым лишь сильнее раздразнив во мне зверя. – Мне как Ксюшенька сказала, что ты в больнице, я сразу приехала, - фраза отлетает от зубов, как заученная.

Не верю. В одно мгновение родной человек стал чужим. Больше ни одному слову не верю.

- Я же просил тебя, малыш, не брать трубку. Теперь плачешь, - укоризненно бросаю Ксюше, и она смущенно отводит взгляд. – Ладно, милая, иди, - чмокнув ее в щеку, подталкиваю к дверям, а сам достаю телефон. – А я пока Нине Евгеньевне такси вызову, - намеренно не зову ее мамой. – Домой. Сначала в квартиру за вещами и Гулей, а потом – к черту в поселок. Как я и обещал…

Через специальное приложение заказываю машину и прокладываю маршрут.

- Но… - предательница хлопает губами, как выброшенная из аквариума рыбка. Безобидая на вид гуппи оказалась пираньей. - Я не собиралась… - испуганно округляет глаза и, своевременно сориентировавшись, показательно хватается за сердце. - Я же еще в больнице числюсь.

- Выпишешься, - грубо чеканю, оформив заказ такси. – Болезнь ведь не мешает тебе по клиникам ЭКО разъезжать? – прищуриваюсь, наблюдая за ее реакцией.

Меняется в лице. То бледнеет, то краснеет.

- Да! А что? – приосанивается и неожиданно выпаливает: - Так я ради вас старалась. Оксана, подтверди! – окликает ее командным тоном.

- Будь вежливее с моей женой, - рычу на нее.

- Матвей, успокойся, пожалуйста, - нежно шепчет Ксюша, а мне хочется взвыть от ее доброты и простодушия. – Нина Евгеньевна действительно посоветовала нам сделать ЭКО. Мы как раз об этом говорили. Она же не знает... - осекается, обняв живот.

- Вот как, - срываюсь в нервный, недобрый смех. – Какая заботливая, - тяну издевательски. – А зачем про донорство и суррогатное материнство уточняла?

- М-м, Нинель растрепала? – цедит напряженно. – Ради тебя, Матвей! На случай, если твоя Оксана совсем пустая и ни на что не способна…

- Хватит! – рявкаю, сжимая руки в кулаки. – Без тебя справились, - выгибаю бровь.

Пока мать анализирует мои слова и лихорадочно поглядывает на Ксюшу, я как можно ласковее говорю жене:

- Прошу тебя, зайди внутрь и дверь прикрой за собой.

Пусть обижается, но так будет лучше. Не хочу, чтобы она слышала весь наш разговор. Он обещает быть тяжелым.

- Как скажешь, - сипло произносит в ответ, шумно сопит и с силой захлопывает несчастное деревянное полотно.

Морщусь от грохота. Ухмыляюсь. Валькирия не в духе, но ей я все объясню чуть позже.

- Повторяю еще раз: убирайся из нашего дома, - безжалостно говорю матери. – Ищи работу или учись жить на пенсию. Я больше ни копейки тебе не переведу. На этом наши родственные отношения заканчиваются.

- Как же так, сынок, - по-настоящему пугается. – Я же во благо. Я все для тебя делала. Вот не зря я чувствовала, что Оксана заберет у меня сына! Как твой отец умер, так сразу ты начал от меня отдаляться. Все из-за нее! Гуля никогда бы меня от семьи не отлучила, - выудив платок из кармана, натирает сухие щеки. – Я же твоя мать, а ты так со мной поступаешь…

- Ты перестала быть моей матерью, когда рассказала Свете про шрам и помогла ей довести Ксюшу до развода, - на удивление бесстрастно выдаю. Часть сердца отмирает, превращаясь в камень. - Я чуть не лишился самого важного…

- Боже, прости, я не думала… Не ожидала подвоха, - выдавливает из себя слезы. Не верю я в ее раскаяние. - Эта Света обманула меня, такой бедной и влюбленной казалась, - всхлипывает, но упорно не признает свою вину. Вместо этого выкручивается и оправдывается. – Откуда мне было знать, что она работает на конкурента. Вчера вечером Оксана об этом обмолвилась, а до этого я ни сном ни духом. Я бы никогда не поставила под угрозу твой бизнес!

- Ты так ничего и не поняла, - поднимаю глаза к небу, и горячий лоб окропляют капли дождя. Несмотря на сырость и холодный ветер, меня бросает в жар. Видимо, не до конца отошел от отравления. – Когда я говорил о самом важном, я не имел в виду бизнес. Плевать мне на него, - усмехаюсь, заметив неподдельный шок на лице матери. – Мне ничего не надо без жены. Все, чего я добиваюсь в жизни, делается исключительно ради семьи. Моей семьи. В ней я, Ксюша и наш будущий малыш. Что касается тебя… - выдерживаю паузу, чтобы перевести дух. Мысленно отрываю от себя кусок. С кровью и мясом. Навсегда. – С этого дня я полный сирота.

Глава 37

Ксюша

Движение секундной стрелки на настенных часах кажется бесконечным. Мерное тиканье бьет по барабанным перепонкам. Бросаю взгляд в окно, чтобы проверить, где Мэт, но вижу лишь часть его спины. Волнуюсь дико. Мой муж вернулся из больницы таким агрессивным, каким я никогда в жизни его не видела. Впервые повысил голос на мать, прогонял ее и даже вызвал такси, которое в эту самую минуту паркуется у открытых ворот.

- Я ничего не понимаю, - шепчу себе под нос.

В очередной раз покосившись на часы, заставляю себя отойти к плите. Мэт обмолвился о диете, поэтому ставлю кастрюльку для овсянки. С улыбкой вспоминаю, как он кормил меня кашей, думая, что у меня обострился гастрит. Опускаю взгляд на живот, поглаживаю через ткань майки.

- Сашенька, что происходит с твоим папкой, а? – с грустью выдыхаю. – Будем с тобой его лечить, - усмехаюсь.

Входная дверь хлопает, и я просыпаю овсяную крупу на столешницу. Бросаю все, бегу в коридор, чтобы встретить Мэта. Без слов набрасываюсь на него, обвивая руками за шею, и покрываю поцелуями мрачное, осунувшееся лицо.

- Ну, не злись, мой родной. Что случилось? - касаюсь напряженно сжатых губ, и тут же попадаю в их теплый плен.

Мэт будто оживает рядом со мной, тает и смягчается. Углубляет поцелуй, с жадностью и первобытной страстью терзает мой рот, не давая возможности вздохнуть. Обнимает меня за талию, скользит ладонями вниз, подхватывает под бедра и, подняв, прокручивает.

- Тише, ты же больной, - смеюсь, запрокидывая голову. – Отпусти!

- Сколько тебе повторять, что не отпущу? – серьезно произносит. – Никогда, - переходит на хрип и все-таки ставит меня на пол.

- Я только за, - игриво подмигиваю и чмокаю его в щеку.

Замираю на мгновение, хмурюсь, а потом, встав на носочки, прижимаюсь губами к пылающему лбу.

- Ты весь горишь, - беспокойно всматриваюсь в усталое лицо, обхватываю его ладонями. – Тебя точно выписали или сам сбежал? – прищуриваюсь с подозрением.

- По пути я заехал в аптеку и купил все лекарства по рецепту, - кидает в свое оправдание, ловко уходя от ответа. Достает сверток из нагрудного кармана, демонстративно оставляет на тумбе вместе с предписаниями врача.

- М-м-м, ясно, - укоризненно качаю головой. – Тогда марш в душ, а потом завтракать, чтобы не пить таблетки на голодный желудок! – сердито командую, а сама беру листок с его диетой и внимательно изучаю.

- Так точно, мамочка, - шутливо и ласково шепчет муж, пройдясь пальцами по моему животику. Улыбка вдруг слетает с его лица, уступая место мрачной задумчивости. Взгляд тускнеет.

Несложно догадаться, что Мэт вспоминает недавнюю ссору с матерью.

- Расскажешь мне обо всем за завтраком, - заглядываю в его потухшие глаза, и на самом дне зрачков появляется слабый огонек. Разгорается, когда я провожу ладонью по небритой щеке. Нежно целую мужа в скулу, а после шепчу на ухо: - Надеюсь, ты понимаешь, что теперь ты на больничном? С сегодняшнего дня и до тех пор, пока не выздоровеешь. Никаких ресторанов! Иначе, клянусь, я запру тебя дома.

- Не переживай, я и сам не собираюсь тебя оставлять, - Мэт шумно вбирает носом мой запах и наклоняется к шее и, приникнув губами к пульсирующей жилке. – В ресторане все под контролем, там сейчас Костя…

Услышав это имя, резко отшатываюсь. Упираюсь ладонями в крепкий торс, отклоняюсь и внимательно сканирую Мэта, будто проверяю его детектором лжи. Пусть только попробует дать неправильный ответ…

- Костя, значит? – подловив его на очередной оговорке, выгибаю бровь: - И какого же Костю ты упоминаешь со вчерашнего дня? Случайно не Константина Воскресенского, нашего бракоразводного юриста? Независимого, непредвзятого и…

- Его, - перебивает меня Мэт и виновато прищуривается, сведя брови к переносице. – Извини, моя Валькирия, но я просто не мог тебя потерять, - сильнее обхватывает меня и, гипнотизируя влюбленным взглядом, покачивает в руках. Смотрит умоляюще и, мазнув носом по моему, выдыхает прямо в губы: – Скажи, что простишь.

- Я тоже не хотела тебя терять, - признаюсь тихонько. – Твой Воскресенский мне сразу показался подозрительным, а после психолога-сексопатолога у меня появилось еще больше вопросов к нему, - краснею, вспоминая, как наш сеанс чуть не закончился прямо на раковине в общественном туалете клиники. Судя по тому, как муж припечатывает меня к себе и опускает ладони неприлично ниже поясницы, он тоже не забыл. – Мэт, я развелась с тобой онлайн! Неужели ты думаешь, что я не проверила бы в интернете озвученные адвокатом условия? Разумеется, сначала мне было не до этого из-за стресса, но позже…

- Хитрюга, - усмехается Матвей, с восхищением лаская меня взглядом. - Однако ты осталась со мной, стойко выдерживая отведенные Костей тридцать дней. Не уехала из дома. И даже… не пропустила открытие ресторана, - под конец фразы его голос срывается, а по измученному лицу шире расплывается улыбка. - Почему?

- Наверное, хотела обмануться, - неопределенно веду плечом, на секунду разрывая зрительный контакт с любимым. Смущаюсь, но все же говорю честно то, что чувствую: – Я становлюсь слабой и безвольной рядом с тобой. Ты был так настойчив, и я… позволила тебе побороться за нас.

- Спасибо, что дала шанс, - подцепляет пальцами подбородок, заставляет меня поднять голову вновь утонуть в его синих озерах.

- Спасибо, что воспользовался им, - тянусь за поцелуем и… обжигаюсь. В прямом смысле. – Так, герой-любовник! – фырчу на него, отталкивая. - Душ, завтрак, лекарства, постель! Иначе, боюсь, придется тебя на скорой обратно в инфекционку отправлять, - всхлипываю, тыльной стороной ладони проведя по жаркому, как растопленная печка, лбу.

- Нет уж, - разворачивается и бредет в сторону ванной, на ходу расстегивая помятую рубашку. – Вот пункт с постелью мне нравится больше остальных, - бубнит себе под нос.

Дернув за ручку двери, оглядывается и подмигивает мне. Демонстративно закатываю глаза, тяжело и шумно вздыхая, с приглушенным смешком заталкиваю его в душ.

Остановившись сзади, бережно стягиваю с его плеч влажный от дождя и пота, липкий хлопок. Отбрасываю рубашку на корзину для белья. Провожу кончиками пальцев по напряженным мышцам голой спины, щекочу ноготками вдоль позвоночника. Встав на носочки, быстро чмокаю Мэта в трапецию между плечом и шеей. С наслаждением вдохнув терпкий запах моего мужчины, сбегаю, захлопнув за собой дверь.

Пока Матвей в душе, я готовлю диетический завтрак: несоленая овсянка без масла, крепкий чай, галеты. Подумав, выставляю все на поднос и несу в спальню. Шустро переодеваюсь в короткую пижаму. Вчера на это не было ни сил, ни желания – и я так и задремала в спортивном костюме, в котором приехала с работы. Сейчас складываю его вниз шкафа.

Одергиваю шелковую майку, убираю с кровати одеяло и наклоняюсь, прогибаясь в пояснице, чтобы аккуратно поставить поднос посередине матраса.

- Вот это кайф, - насмешливо летит мне в спину, а, если быть точнее, чуть пониже. Кожей чувствую горящий, исследующий взгляд, прожигающий насквозь тонкую ткань шортиков. – Надо почаще болеть, - широкая ладонь ложится на бедро.

- Нельзя, иначе я буду нервничать, - выпрямляюсь и прокручиваюсь вокруг своей оси. – А нам это противопоказано, - киваю на животик, и тут же он прячется под огромной лапой моего мужа.

- Прости, Ксюня, постараюсь вас не нервировать, - произносит слабо, с хрипотцой, а по виску стекает капелька пота. Убираю ее пальцем, стираю испарину с шеи, спускаюсь рукой по пылающему обнаженному торсу вплоть до края полотенца, обернутого вокруг бедер.

- Марш в кровать! – убедительно приказываю и уклоняюсь от поцелуя. Мэт не теряется, опускается на край матраса и, притянув меня к себе, прижимается щекой к животу. Перебираю влажные волосы на его макушке, но, опомнившись, с трудом отцепляю крепкие руки от своей талии. – Перекуси пока хоть что-нибудь, а я принесу лекарства из прихожей.

- А ты завтракала? – вкрадчиво интересуется заботливый муж, когда я возвращаюсь со свертком и рецептом.

- М-гу-м, - неопределенно мычу, забираюсь с ногами на постель, присев на пятки. Вчитываюсь в рекомендации врача, чтобы дать Матвею нужные таблетки в правильной дозировке.

- Ешь! – ложка с «сопливой» овсянкой материализуется возле моего носа. Неосознанно открываю рот и морщусь, проглатывая безвкусную кашу. Следом ее пробует муж. Зеркалит мое выражение лица. – Малыш, ты мне мстишь за то, как я тебя от мнимого гастрита лечил? – запивает чаем и протягивает кружку мне.

- Стол номер пять, - важно дублирую его же слова, хотя сама не разбираюсь в диетах. Сделав глоток, облизываю губы – и мгновенно ощущаю прикосновение большого пальца к нижней. Поглаживает, сминает, надавливает, чтобы приоткрыть рот. Игриво обвожу шершавую подушечку языком, прикусываю угрожающе, но Мэт и не думает останавливаться. Наоборот, он разгорячен до предела моим невинным откликом. Перехватываю его шаловливую руку, высыпаю несколько таблеток в раскрытую ладонь. - Не отвлекайся. Пей.

Послушно бросает в рот сразу всю горсть, вальяжно откидывается спиной на подушки, расположившись полулежа. Ухмыльнувшись, нагло похлопывает себя по бедру:

- Иди ко мне, кормить буду.

Не успеваю возмутиться, как он хватает меня за запястье и дергает на себя. Падаю в его объятия – и они захлопываются, будто капкан. Попалась, но больше не хочу убегать. Удобнее устраиваюсь на широкой груди, двигаю поднос ближе, подцепляю галетное печенье и ломаю пополам.

- Моя очередь, - один кусочек съедаю сама, а второй – кладу мужу в рот. Целует мои пальцы, а потом меня.

Молча доедаем нехитрый завтрак. Матвей не спешит делиться мыслями, а я не хочу тормошить его и пробуждать негативные эмоции. Терпеливо жду, когда он сам заговорит.

Вдвоем пьем чай, передавая друг другу кружку, как трубку мира. Ставим поднос с грязной посудой на тумбочку, потому что ни у кого из нас нет сил нести его на кухню. Обнимаемся, прячась под одеялом от всего мира.

На часах – почти полдень, за окном пасмурно и моросит дождь. Погода будто нашептывает нам колыбельную, а мы и не сопротивляемся. Нежимся в постели.

Томно промурлыкав имя мужа, закидываю ножку на его бедро, провожу рукой по прессу и прижимаюсь щекой к груди. Сердце умиротворенно стучит мне на ухо.

- Странное ощущение, - вяло произносит Мэт. - Я вроде бы хочу тебя, но только мозгом, а сил совсем нет, - зарывается пятерней в мои волосы, массирует затылок и макушку, вызывая мурашки.

- Остынь, я всю ночь не спала, так что не подпущу тебя, - жарко выдыхаю и, вопреки своим словам, буквально прилипаю к мужу, распластавшись на нем всем телом, как на большом плюшевом медведе.

- Ксюша-а, - тянет спустя время, раздувая растрепанные прядки у моего виска.

- М-м-м? – запрокидываю голову, упираясь подбородком в его плечо.

- У меня больше никого, кроме тебя, не осталось, - с тоской смотрит мне в глаза, будто ищет в них поддержку и спасение. - Если еще и ты бросишь, тогда смело можно ставить на жизни крест.

- Милый мой, все образуется, - приподнимаюсь, чтобы лучше видеть его грустное, серое лицо. - Просто нужно время, чтобы твоя мать все поняла и… смирилась с моим существованием, - поджимаю губы.

Полюбить Нина Евгеньевна меня вряд ли сможет, но хотя бы ненавидеть перестанет, когда узнает о внуке. На Сашеньку последняя надежда.

- Моя добрая девочка, ты готова ее простить после всего, что она натворила? – услышав вопрос Мэта, киваю, а он хмурится. - Я нет, - чеканит безапелляционно, вмиг ожесточаясь. - Ксюша, с ее подачи мы с тобой чуть не развелись. Помнишь, я недоумевал, откуда Светлана пронюхала про шрам?

- Откуда же? Ты узнал, кто ей рассказал? – активно расспрашиваю и вдруг осекаюсь, прочитав ответ в его глазах. - Не может быть…

- Оказывается, может, - хмыкает с горечью. - Гулю тоже мама пригласила, чтобы меня соблазнять, в этом ты изначально была права. Даже ЭКО, о котором вы сегодня говорили, могло оказаться с подвохом. Тетя Нинель заподозрила неладное, а мать подтвердила, что искала варианты на случай твоего бесплодия. Хотя… какая она мне мать.

- Любимый мой, - целую его в подбородок, - родной, - касаюсь губами колючей щеки, - единственный, - выдыхаю, уткнувшись носом ему в шею. Реветь белугой хочется, но я проглатываю слезы. – Мне очень жаль. Мы с Сашенькой с тобой. Навсегда, - зарываюсь в теплые объятия, чувствую, как Мэт пальцами очерчивает мои лопатки, проходится вверх к шее, сгребает волосы на затылке в кулак. Шумно, с хриплым рычанием втягивает носом мой запах.

- Надо срочно аннулировать развод, - внезапно заявляет строгим, приказным тоном.

- Я уже забрала заявления, - хихикаю, услышав его ошеломленных вздох. - И мое, и твое, - ногтем вывожу невидимые узоры на каменном торсе, будто ставлю подпись.

- В смысле? – хрипит мой шокированный муж. - Как? Когда ты успела? Ксюша!

- Как подала, так и отменила запрос, - невозмутимо говорю и, как домашняя кошка, ищу себе место поудобнее на глыбе мышц, неосознанно потираюсь грудью об Мэта, влажного и уже не такого горячего. Лекарства подействовали – и температура падает. Между нами лишь клочок шелковой ткани, что лишь придает остроты ощущениям. - Ночью, пока ты был в больнице, я не могла уснуть. Решила, что если мы помирились, тогда зачем нам разводиться? Чтобы не дергать твоего юриста, я сделала все сама. Онлайн.

- Какая ты у меня самостоятельная, - смеется сквозь приглушенный кашель. - Но пароли и паспорта я бы у тебя забрал, чтобы больше не возникало глупых мыслей в твоей красивой головке.

Тяжело вздыхает, будто имеет дело с трудным, непослушным ребенком, а я не могу на него обижаться. Тело, сотканное из сладкой ваты, тает в сильных руках, разум плывет. Мне так хорошо в смятой постели среди крошек печенья, но зато рядом с любимым мужчиной, что я блаженно прикрываю глаза. Пригревшись на его груди, засыпаю под ласковое, убаюкивающее: «Люблю».

*** Муз. трек Мари Краймбрери «Нежность моя»

Глава 38

Полтора месяца спустя

Матвей

- Пол на таком сроке не определяется, но по частоте сердцебиения можно предположить, что у вас будет мальчик, - спешит обрадовать нас врач после скрининга, еще не осознавая, какого вредного зверька будит в моей жене.

Покосившись на нахмурившуюся Ксюшу, я предвкушаю большой взрыв. Пока кабинет УЗИ не превратился в черную дыру, беру ее за руку и успокаивающе поглаживаю запястье, пальцем лаская место, где разгоняется пульс. Стучит все быстрее и ощутимее. Быть беде…

- Не угадали, девочка, - фыркает Валькирия, резко подрываясь с кушетки. Опасно покачивается, но я привык, что во время беременности моя любимая стала неуклюжей и неустойчивой, поэтому реагирую молниеносно. Машинально ловлю ее, обнимаю и чмокаю в щеку. - Что? – обращает все свое возмущение на меня. - Я чувствую!

- Я верю, - быстро соглашаюсь, взглядом благодарю узиста и прощаюсь, быстро выводя разъяренную жену в коридор.

- Мне не нравится этот врач, - бубнит Ксюша, не стесняясь и не сдерживая эмоций, однако я успеваю закрыть за нами дверь. – В следующий раз пойдем к другому.

- Как скажешь, - предпочитаю согласиться, потому что нервировать беременную фурию себе дороже. Поначалу я пытался ей что-то доказать, но это приводило к ссорам, а в итоге жена все равно принимала мою точку зрения. Причем с таким видом, будто она именно так изначально и планировала. Изучив ее, я стал действовать иначе, мягко и дипломатично.

- А может, вообще больше не будем делать УЗИ. Это вредно, - пыхтит на ходу, спотыкается о порог и ругает его, как будто это одушевленный предмет, который специально лег на ее пути. Шумно сдув непослушную прядь со лба, хватается за мой локоть.

- Ты права, - невозмутимо отвечаю, спрятав улыбку. Забавная, но если открыто посмеюсь над ней, пусть и любя, – она опять обидится.

- И вообще, рожать я буду дома в ванной, - чеканит на полном серьезе, вздернув подбородок и глядя четко перед собой. – С доулой. Найду в интернете.

- Мне кажется, это плохая идея, - настороженно изучаю ее красивый профиль. Прищуриваюсь, замедляя шаг. - Ты же не собираешься?..

- Ну, неужели! – вскрикнув, поворачивается ко мне лицом. - Хоть в чем-то ты со мной не согласился. Я думала, совсем меня не слушаешь, а киваешь, чтобы отстала.

- Я внимателен к тебе, как никогда, - произношу как можно любезнее, снимая машину с сигнализации.

- Да ты на каждую сказанную мной глупость говоришь: «Да… Конечно… Ага... Как скажешь», - дублирует мой тон и передразнивает. - Раздражаешь!

Жестом приглашаю жену в салон, помогаю ей устроиться на переднем пассажирском сиденье и захлопываю дверь, протяжно выдыхая с облегчением. Мысленно считаю до десяти, пока огибаю капот. За руль сажусь уже в спокойном расположении духа.

- Так, теперь домой? – перехватываю Ксюшин взгляд, подмигиваю. – Подброшу тебя, а потом в ресторан заеду. Глеб с утра названивает, - кручу в руке телефон.

- А как же обед? - мило надувает губы, а я нежно целую получившийся «бантик».

- Малыш, сейчас одиннадцать, - указываю на часы. – Какой обед? Ты же только недавно завтракала.

- У меня стресс после УЗИ, - любовно поглаживает ладонью живот, которого почти не видно. Накрываю ее руку своей, тепло улыбаюсь.