7

Уэнди проснулась с мучительным чувством. Ей надлежало оживить в памяти нечто крайне важное, но воспоминание крутилось где-то в подсознании, никак не желая оформляться в ясную мысль, точно дразнило. Только за завтраком, увидев за стойкой в столовой русоволосую студентку, она вдруг отчетливо представила лицо Кейси и тут же поняла, что именно так упорно старалась вспомнить все утро.

Родители Кейси и Уэнди водили дружбу с тех давних пор, когда ни той, ни другой еще не было на свете. Уэнди видела в Кейси младшую сестру, более слабую и нежную, которой время от времени необходимо помогать по меньшей мере советом. Они встречались не слишком часто, в основном по праздникам. А последние несколько лет, когда, приезжая в Нью-Йорк на каникулы. Уэнди почти не появлялась у родителей, общались только по телефону. В последний раз она видела Кейси издалека в Си-би-джи-ди в компании с черноволосой подругой и двумя парнишками. Черноволосой подругой и была Лесли Уилсон.

Вот почему я запомнила ее, подумала Уэнди, приходя в крайнее волнение. Сколько же в жизни странных совпадений! Теперь я тем более должна обо всем ей рассказать. Незамедлительно.

Она отправилась к Лесли сразу после занятий, но той, как назло, не оказалось дома. Куда-нибудь поехали с этим Мелвином мелькнуло в мыслях Уэнди, как только Мириам сообщила ей, что понятия не имеет, с кем и где ее соседка.

– Скорее всего с Оливером, – добавила она с умиленно-снисходительной улыбкой, всем своим видом выражая: влюбленные – странный народ, их хлебом не корми, дай подольше побыть друг с другом.

Если бы ты только знала, подумала Уэнди и, представив, что в эту самую минуту Лесли, возможно, отдается Оливеру, в отчаянии сжала пальцы в кулак.

– Послушай, Мириам, – произнесла она поспешно, словно надеясь, что если поторопится, то еще успеет предотвратить беду. – Я должна срочно поговорить с ней, дело очень серьезное. Как только появится, пусть тут же придет ко мне. Пока ее не дождусь, я даже выходить никуда не буду.

Веснушчатое лицо Мириам побледнело от испуга.

– У тебя такой вид, будто стряслось нечто по-настоящему катастрофическое.

– Почти катастрофическое, – проговорила Уэнди, глядя куда-то мимо Мириам. – Но я очень надеюсь, что еще не стряслось.


– Это была лучшая прогулка в моей жизни, принцесса, – сказал Оливер, нежно проводя пальцем по щеке Лесли. – Ты прелесть.

У Лесли в душе заливались райские птицы, Она чувствовала себя так, будто только-только родилась, ее руки, ноги, все молодое здоровое тело пело, вторя сердцу. Впереди ее ждала долгая насыщенная прекрасными событиями жизнь, и не было сомнений в том, что они смело пройдут по ней бок о бок с Оливером.

– И мне все очень понравилось, – ответила она и, на миг переносясь мыслями в те мгновения, когда Оливер осыпал ее горячими поцелуями, слегка покраснела. – Встретимся на вечеринке?

– Конечно.

Оливер порывисто сжал ее руку, улыбнулся по-мальчишечьи счастливой улыбкой, повернулся и зашагал прочь. Как все здорово, подумала Лесли, провожая его ласковым взглядом…

Она распахнула дверь, влетела в комнату и завертелась на месте, опьяненная счастьем.

– Что это с тобой? – Руки причесывающейся Мириам застыли в воздухе.

У Лесли так сильно кружилась голова, что, остановившись, она не сразу поняла, на что смотрит. Впрочем, это было неважно – все привычное потеряло для нее всякое значение, жизнь обрела новые формы, потекла по совершенно иным законам.

– Ничего, – ответила она, подскакивая к подруге и обнимая ее за плечи. – Ничего особенного! Просто я счастлива, понимаешь? Невообразимо счастлива!

Мириам чуть подалась назад и, слегка изогнув ниточку-бровь, всмотрелась в лицо Лесли так, будто оно неузнаваемо изменилось.

– Это Оливер так тебя осчастливил? – спросила она с некоторой настороженностью.

Лесли, сверкнув ровными белыми зубами в безмятежнейшей улыбке, кивнула.

– Угу.

Она вздохнула, отмечая про себя, что сегодня все выглядит как-то по-особому: комоды, бутылочки с кремами, картины на стенах, книги, диски, игрушки на полках, лампы с белыми абажурами и, конечно, сама Мириам. Ее веснушки сияли, даже когда она не улыбалась, а волосы отливали золотом.

– Ты права, – проговорила Лесли, взглянув Мириам в глаза. – В Оливере действительно есть что-то особенное… – Она задумалась о том, какие именно достоинства ценит в нем, за что обожает его, и, тут же сбившись со счета, рассмеялась. – Точнее, в нем все особенное, даже готовность в борьбе за справедливость затеять драку, ни на секунду не задумываясь о последствиях.

Мириам подняла указательный палец.

– Я ведь говорила, что ты должна присмотреться к нему повнимательнее. Признаться, уже в тот вечер, когда он стал расспрашивать о тебе, я почувствовала, что у вас завяжется серьезный роман, на который лично я пока просто не способна. – Она улыбнулась, разводя руками, но улыбка вдруг исчезла с ее губ. – Кстати, меня давно ждет Джерри, а я сижу тут и жду тебя!

Лесли недоуменно нахмурилась.

– С каких это пор мое отсутствие мешает тебе убежать на свидание? И кто такой Джерри?

Мириам махнула рукой.

– Ты вряд ли его знаешь, хоть он и из Нью-Йорка.

Лесли вопросительно повела бровью.

– Это друг Стэнли, – пояснила Мириам. – Учится в Нью-Йоркском университете, сюда приехал по каким-то делам. Живет у Стэнли в комнате. Боб на ночь чаще всего остается у своей подружки.

– Разве можно селить в комнате посторонних? – спросила Лесли.

Вообще-то судьбы Стэнли, Боба, а тем более какого-то там Джерри нимало ее не волновали. Думать ей хотелось исключительно о залитом солнцем береге озера и о ласках Оливера, но разговор следовало поддерживать, вот она и задавала вопросы, а ответы почти не слышала.

– Посетители имеют право находиться на территории городка не более трех суток, – сказала Мириам. – И должны зарегистрироваться. Джерри уже пробыл здесь два дня. Если бы ты видела его глаза!..

Для Лесли на свете существовали единственные мужские глаза – глаза Оливера. Она уже собралась так прямо и сказать об этом Мириам, но та ее опередила:

– Так вот, если бы не Уэнди, я бы уже давно гуляла с Джерри, – произнесла она, собирая волосы на затылке в хвост.

– Уэнди? – рассеянно переспросила Лесли, вспоминая о землячке, о которой со вчерашнего вечера ни разу не подумала. – У нее какие-то проблемы? Она приходила?

Мириам кивнула.

– Да, приходила. Сказала, что ей нужно срочно поговорить с тобой. – На ее лицо легла тень. – У нее был такой вид… словно стряслось что-то непоправимое.

В душе Лесли шевельнулось неприятное предчувствие, подобное тому, что предупреждало ее об опасности в день знакомства с Оливером. На мгновение всем ее существом завладел страх, но она прогнала его, сказав себе, что увязывать приход Уэнди с Оливером, точнее, с какой-то грядущей бедой просто смешно. Наверное, что-то случилось с ноутбуком, только и всего, подумала она, опускаясь на стул в тщетной попытке убедить себя, что торопиться к новой знакомой нет оснований.

– Она ждет тебя, – напомнила Мириам. – Скорее сходи к ней. Бог его знает, что у нее за разговор.

– Ладно, – ответила Лесли, старательно делая вид, будто ее ничто не тревожит.

Уэнди сидела на кровати, перебирая гитарные струны, когда Лесли, стукнув в дверь, вошла в комнату. Взглянув на нее, Уэнди отложила гитару и заметно напряглась. Ее пронизывающий взгляд горел, короткие волосы на макушке были взъерошены – ожидая Лесли, она, очевидно, нервно их теребила.

– Мириам сказала, что ты хочешь о чем-то со мной поговорить, – произнесла Лесли, как могла, беспечно. – Если что-нибудь с компьютером, не переживай…

– Компьютер здесь ни при чем, – ответила Уэнди со зловещей твердостью. – Сядь.

Лесли прошла и опустилась на пуфик. Бороться с предчувствием трагедии, теперь нещадно грызущим сердце, она была уже не в состоянии, но не подавала виду, что охвачена паникой.

– Ты знакома с Кейси Рейдер? – спросила Уэнди, слегка прищуривая глаза.

Откуда ей известно про Кейси? – пронеслось в мыслях Лесли. И что?

– Да, знакома. Мы вместе учились в «Мьюзик енд арт» и все эти годы дружили.

Лицо Уэнди несколько смягчилось, глаза заблестели каким-то особенным, как показалось Лесли, ласковым светом. Это совсем сбило ее с толку.

– Я только сегодня вспомнила, что видела тебя в Си-би-джи-би именно с ней, – проговорила Уэнди с полуулыбкой. – Потому, наверное, и обратила на тебя внимание.

– Ты знаешь Кейси? – спросила Уэнди, теперь не пытаясь скрыть изумления.

– Она мне почти как сестра. – Уэнди уселась на кровати по-турецки и прислонилась спиной к стене. – Наши родители дружат с детства.

– Серьезно? Вот это да! – Лесли вдруг вспомнила слова Мириам: «У Уэнди был такой вид, словно стряслось что-то непоправимое». Ее сердце сковал ужас. – У Кейси проблемы?

Уэнди покачала головой.

– Нет. Точнее, в данный момент я понятия не имею, как она.

Лесли вздохнула с облегчением.

– Слава богу! А я до смерти перепугалась. Мириам сказала, у тебя ко мне какой-то очень серьезный разговор.

– Да, – ответила Уэнди, и ее грубоватое лицо приняло такое выражение, точно она собралась поведать Лесли о том, что ту исключили из колледжа.

Лесли молча смотрела на нее, готовясь принять удар и не понимая, почему подруга так долго испытывает ее терпение, не начиная беседы.

– Когда я вспомнила, что ты была тогда с Кейси, когда сообразила, что вы дружите, – медленно заговорила Уэнди, продолжая жечь ее горящим взглядом, – то отбросила остатки сомнений.

– Сомнений? – Лесли сдвинула брови, окончательно запутываясь. – О чем ты? Объясни же наконец!

Уэнди колебалась, Лесли явно это видела и не верила своим глазам. Ей казалось, что такие люди, как Уэнди, по-мужски решительные и категоричные, никогда не теряются в мучительных раздумьях, прежде чем на что-либо отважиться.

Уэнди подалась вперед и вытянула руку.

– Только, прошу тебя, постарайся воспринять мои слова как можно спокойнее. Жизнь полна неожиданностей. Они подстерегают нас на каждом шагу, даже когда кажется, что все складывается как нельзя лучше.

Лесли покачала головой. Ей и впрямь казалось, особенно после сегодняшней волшебной прогулки с Оливером, что все действительно складывается превосходно. Неужели я ошибаюсь? – подумала она в испуге. А Уэнди откуда-то об этом знает… Но откуда? Что происходит, черт возьми?

– Уэнди, – произнесла она, чувствуя, что больше не в силах оставаться в неведении, – объясни, в чем дело!

Уэнди вздохнула, потерла лоб тыльной стороной ладони. В ней шла какая-то борьба, и видеть отражение этой борьбы в ее глазах для Лесли было невыносимо.

– Уэнди, пожалуйста! – повторила она требовательно и с мольбой.

– Да, сейчас. – Подруга кашлянула, провела рукой по стриженым волосам, а Лесли затаила дыхание. – Ты встречаешься с Оливером? – спросила вдруг Уэнди, и у Лесли кольнуло в сердце.

– Да-а… – ответила она, пытаясь не выглядеть испуганной и старательно заглушая в себе разрастающееся предчувствие беды. – А при чем здесь Оливер?

– Именно о нем, о ваших отношениях я и должна с тобой поговорить, – собравшись с мужеством, произнесла Уэнди.

– О наших отношениях?

Голова Лесли вновь пошла кругом – только не от счастья, а от осознания того, что по какой-то причине все, чем ее так щедро одарила в последнее время жизнь, вот-вот окрасится в мрачные тона, напрочь лишится несказанной прелести.

Уэнди сжала пальцы в кулак, и, взглянув на него, Лесли подумала, не выбежать ли ей из комнаты, пока то, во что так долго не решается и все же считает своим долгом посвятить ее Уэнди, еще не произнесено вслух. Но было уже поздно.

– Мне очень неприятно рассказывать тебе об этом… – начала подруга. – И потом, я никогда не выбалтываю чужих секретов, хоть и знаю их уйму. Но тебе не могу не открыть один из них… Ты помогла мне от чистого сердца и дружишь с Кейси…

Она на мгновение зажмурилась, покачала головой и заговорила более складно и уверенно:

– Дело в том, что месяц назад я стала невольным свидетелем одного дурацкого разговора. Я сидела в комнате Оливера и Питера… так, убивала время, бренча на гитаре. Оливер и Куртис смотрели телевизор, Питер приходил в себя после очередной гулянки.

Она сделала непродолжительную паузу, но Лесли показалось, что молчание длилось целую вечность. К чему Уэнди клонит, чем закончит свой вполне невинно начавшийся рассказ, она не могла даже предположить и сходила от своего неведения с ума.

– Если бы не Человек-факел, ничего наверняка не произошло бы, – продолжила Уэнди, будто размышляя вслух. – Оливер, быть может, до сих пор и представления не имел бы о твоем существовании. – Она вдруг взглянула Лесли в глаза настолько пытливо и встревоженно, что у той перехватило дух. – Ответь мне на один вопрос… Хотя если не захочешь, можешь не отвечать, это слишком личное… У вас с Оливером… гм… Насколько вы с ним близки?

– Что?! – Лесли вскочила с пуфика, решив, что должна немедленно прекратить эту безумную беседу. Разговаривать о том, насколько и с кем она близка, открывать душу девице, с которой судьба свела ее лишь вчера, ей не хотелось ни капельки. – Считаешь, что имеешь право об этом спрашивать?

Уэнди вскинула руки, и лицо ее омрачилось столь искренним страданием, что Лесли почувствовала нечто похожее на жалость.

– Сядь, прошу тебя, – попросила Уэнди устало. – Понимаю, мои слова кажутся тебе странными, если не бестактными. Но я страшно волнуюсь и понятия не имею, как заговорить о самом главном.

Лесли вновь села.

– Просто возьми и заговори. Я не слабонервная, в обморок в любом случае не упаду. – Она сузила глаза и склонила набок голову. – Признаться честно, я абсолютно ничего не понимаю. Это меня убивает.

– Да-да. – Уэнди кивнула. – Сейчас я все объясню и постараюсь сделать это как можно более складно. – Она вздохнула. – В общем, явившись в тот день в комнату Оливера и Питера, Руди принялся разглагольствовать о первокурсницах: хорошенькие, мол, неопытные, полны загадок, которые так и хочется разгадать. Особое внимание он обратил на «черненькую с чудной стрижкой».

Лесли невольно поправила волосы, теряясь в самых нелепых предположениях.

– На тебя, – сказала Уэнди, многозначительно приподняв свои ровные темные брови. – Однако ты приглянулась не ему одному, но и Питеру, и Куртису. Во всяком случае, они сразу сообразили, о ком речь, и с удовольствием поддержали разговор.

«А Оливеру?» – чуть не вырвалось у Лесли. Неужели он тогда еще не знал, как я выгляжу, не обратил на меня ни малейшего внимания?

Уэнди догадалась, о чем подумала Лесли, и утешительно произнесла:

– Оливер в тот день был каким-то мрачным, почти весь вечер никого как будто не замечал…

– Подожди-ка, – прервала ее Лесли. – А когда именно это было?

Уэнди ответила не задумываясь:

– После первой пятничной вечеринки.

После вечеринки? Лесли вернулась мыслями в то мгновение, когда увидела Оливера впервые в жизни. Произошло это именно на пятничной вечеринке, накануне разговора, о котором столь многословно и путано рассказывала сейчас Уэнди. Оливер стоял в тот вечер у лестницы и что-то пил из бутылки. Увидев Лесли, он тогда посмотрел на нее в упор – это прочно засело в ее памяти.

Может, его занимали совсем другие мысли, к примеру, о родителях, о здоровье отца, поэтому он и не запомнил меня, подумала она, тщетно пытаясь себя утешить. Или просто не захотел трепаться обо мне с дружками. Кто его знает?

Уэнди опять тяжело вздохнула.

– В общем, не стану тебя долго мучить. Прямо сейчас перейду к главному, только, пожалуйста, будь мужественной.

Лесли не знала, о чем думать, и от напряжения не даже могла пошевелиться.

– Оливер заговорил в тот вечер только тогда, когда ему взбрело в голову завоевать тебя… На спор.

Лесли почувствовала себя человеком с петлей на шее, у которого из-под ног выбили табуретку. Последние слова Уэнди показались ей настолько чудовищными, что она словно ослепла и оглохла…

– Лесли! – ворвался в ее убийственно безмолвный мирок взволнованный голос Уэнди. – Ты в порядке? Слышишь меня?

Лесли медленно качнула головой, моргнула, потерла виски. В голове царила пустота, дышать было больно.

– Лесли! – Уэнди схватила ее за руку. – Ты холодная как лед! Послушай меня, девочка, не вздумай согнуться под тяжестью этого удара, не опускай головы. Я ни за что не рассказала бы тебе об этом проклятом пари, если бы не поняла, что ты за человек, если бы не почувствовала, что иначе просто не могу. Оливер – отличный парень, не знаю, что на него нашло, а главное, почему он не остановился вовремя, не оставил тебя в покое, узнав, какая ты. Я всегда считала его одним из самых достойных ребят во всем Кэмдене, но теперь…

Уэнди говорила долго и с чувством, но Лесли почти ничего не слышала. Когда пустота в голове постепенно заполнилась обрывками мыслей, ей сделалось так тошно, что в самом деле захотелось повеситься.

На спор, думала она, отказываясь верить, что не больна и не бредит. Все не всерьез… Он просто играл… А я… я влюбилась до безумия. Впрочем, лишь это ему и было нужно. Нет… Нет!

Воспоминания о проведенных с Оливером днях и вечерах закружились перед ее глазами пестрым калейдоскопом, и стало так нестерпимо больно, что захотелось рвать на себе волосы, кричать, топать ногами… Она не заметила бы, что плачет, если бы Уэнди не поднялась и не принялась заботливо стирать слезы с ее щек бумажной салфеткой.

– Не плачь, Лесли, он того не стоит, – бормотала она ласково. – А вообще-то не сдерживайся… Так будет легче. Со слезами постепенно уходит горечь, вся тяжесть, скапливающаяся в сердце.

Лесли не отвечала, не смотрела на Уэнди, не шевелилась. Продолжала думать о прогулках и задушевных беседах, вспоминать те слова, в которых, как ей казалось, заключается суть жизни, тайный смысл бытия. Ее сердце медленно умирало, и, чувствуя это, его уже рвали на куски незримые стервятники.

– Оттого, что именно мне пришлось раскрыть тебе глаза, я жутко мучаюсь, Лесли, – говорила Уэнди. – Но по-другому я не могла, надеюсь, ты понимаешь. Срок проклятого пари истекает только завтра. Я подумала, вдруг он еще не успел или решил оставить самое интересное напоследок…

– Самое интересное? – выкрикнула Лесли, внезапно приходя в ярость. – Ты так это называешь?

– Нет, прости… Я просто… неудачно выразилась, – протараторила Уэнди, совсем теряясь. – Короче, я подумала, вдруг еще не все потеряно, ведь вы продолжали встречаться до сегодняшнего дня, а домашнего кинотеатра в комнате Оливера пока не появилось…

– Домашнего кинотеатра? – Лесли вытерла глаза ладонью и нахмурилась. – При чем здесь кинотеатр, черт возьми?

– Я ведь говорю: они поспорили, – ответила Уэнди, кладя салфетку на стол и опять садясь на кровать. – Питер, Руди и Куртис пообещали купить Оливеру домашний кинотеатр, если он… соблазнит тебя.

Лесли представила улыбающиеся лица друзей Оливера, вспомнила, что они показались ей милыми и дружелюбными. Какая же я дура, подумала она, в отчаянии закусывая губу. Тупица! Почему не увидела в их взимании ничего подозрительного? Какого черта не прислушалась к странному предчувствию в тот самый первый день и в момент знакомства с Оливером? Они всего-навсего поспорили. Я для них развлечение, игрушка. Боже!

– Говоришь, домашний кинотеатр? – спросила она, внезапно охваченная желанием срочно что-то предпринять, придумать наиболее достойный выход.

Уэнди пожала плечами.

– Да.

– Чтобы его заполучить, Оливер должен был заняться со мной сексом, так? – Неизвестно каким образом она заставила себя на время забыть о боли, решив вдоволь наплакаться позднее, у себя в комнате. Ее сердце, будто смекнув, каковы намерения хозяйки, затихло, уступая место разуму. – Выходит, он выиграл… Сегодня. – Она посмотрела на Уэнди со злой усмешкой, которую та восприняла, изумленно округлив глаза. – Надо поздравить его, правильно? Поскорее рассказать о его победе Куртису, Руди и Питеру, если он сам еще не успел, – пусть раскошеливаются.

Уэнди в замешательстве покачала головой.

– Что ты задумала?

– Ничего особенного, – ответила Лесли. Ей не терпелось приступить к осуществлению бредового плана. – Просто объявлю сегодня на вечеринке имя победителя. Я сама.

– Подожди, – встревожилась Уэнди. – Они сразу догадаются, что это я их выдала. Свидетелем спора была я одна.

Лесли усмехнулась.

– Ерунда. Я ведь не скажу им, что именно от тебя услышала эту историю. Проболтаться мог из вас кто угодно – ты, Руди, Куртис либо Питер. Или, скажем, Клэр – одна моя приятельница, которая теперь встречается с Куртисом.

Уэнди задумалась.

– Наверное, ты права. Никто ведь не слышит нашего разговора, доказательств ни у кого нет. Как говорится, не пойман – не вор.

– Вот именно, – подтвердила Лесли, поднимаясь с пуфика, – Пусть думают что хотят, подозревают друг друга – это не наши проблемы.

Уэнди кивнула.

– К тому же я убеждена, что поступила правильно. Мне не о чем беспокоиться.

Лесли уже сделала шаг к двери – поразительно твердый шаг человека, на сто процентов уверенного в себе, – когда Уэнди снова ее окликнула:

– Лесли!

– Что?

– Ты действительно считаешь, что должна поступить именно так?

– Да, а что?

Уэнди пожала не по-женски широкими плечами.

– А тебе не кажется, что это лишь усугубит твои страдания? Только представь себе…

– Не усугубит, – сказала Лесли, поражаясь собственной категоричности. – Не переживай… Если хочешь, тоже приходи. Понаблюдай за представлением откуда-нибудь со стороны, чтобы не навлечь на себя подозрений. Будет интересно, обещаю.

Уэнди поднялась с кровати, медленно подошла к Лесли и сжала ее руки в своих.

– Ты молодец, Лесли. Держишься прямо героем. Я тобой восхищена, честное слово.

Лесли рассмеялась звонким безрадостным смехом.

– Герой сегодняшнего дня – Оливер. Восторгаться следует им. – Она неожиданно посерьезнела и посмотрела Уэнди в глаза. В. них отражались сострадание, неподдельная горечь и желание помочь. – Спасибо тебе, – пробормотала Лесли, повернулась и стремительно вышла из комнаты.

Загрузка...