Рождественские радости миллиардера (ЛП)

Глава 19

Машина неслась по заснеженным горам, Миа, повернувшись лицом к окну, заставила Джеймса мягко рассмеяться.

— Ты оставила все нервы в самолёте, а теперь посмотри на себя, — пошутил он.

— Я не могу насмотреться на эти виды, — ответила девушка. — Я хочу навсегда запомнить их.

— Поверь мне, — возразил Джеймс. — Это ещё надоест тебе.

— Не хочу верить в это, — произнесла Миа.

— Я живу здесь, — прозвучало спереди от Майка. — И я должен сказать Вам, что снег надоедает. Одиннадцать месяцев, Мисс Миа — этого будет достаточно, чтобы свести Вас с ума.

— Как и многих людей, поверь мне, — добавил Джеймс.

В конце концов, дорога превратилась в узкую полосу грязи, способную вместить только один автомобиль. Деревья росли ближе к дороге, почти накрывая автомобиль, скрывая небо. Под ними лежал гравий, хрустящий под шинами. Миа взяла Джеймса за руку. Она знала, что они были здесь раньше… где бы они ни были.

Наконец, выехав за черту деревьев, узкая дорога привела их к последнему подъёму. Там, на ближайшем холме, расположился самый великолепный дом, который когда-либо видела Миа. Он был похож на старый английский особняк, что был построен, возможно, ещё в 1800-х, где обитали слуги из ближайших селений и разодетые в огромные платья женщины вместе со своими мужьями-англичанами. Пейзаж представлял собой покрытые снегом деревья, среди которых оказалось и много вечнозелёных растений, что напомнило о любимом празднике Мии. Воистину, открывшийся вид был достоин рождественской открытки.

Миа посмотрела на Джеймса. У неё была куча вопросов, но мужчина уже открыл дверь, выбравшись с заднего сиденья машины в снег. Девушка услышала, как он обошёл автомобиль, чтобы открыть ей дверь.

В её мыслях пронеслось, что в этом было что-то зловещее. Джеймс не открыл ей ни унции информации, что смогла бы сориентировать её. В этот момент он был незнакомцем, пришедшим, чтобы увезти её в другое царство.

Но всего спустя мгновение, пара уже стояла рядом, чуть утонув в снегу, рассматривая особняк. Миа увидела, как с каждым выдохом из её рта вылетают белые клубни воздуха.

— Это невероятно, — наконец прошептала она, но Джеймс промолчал в ответ. — Ты знаешь того человека, что живёт здесь?

Напряжённая тишина наполнила воздух между ними. Но вот наконец Джеймс нарушил молчание.

— На самом деле. Это место принадлежит мне, Миа. Я жил здесь почти всё своё детство.

Говоря это, мужчина двинулся вперед к дому через снег.

Миа перепрыгивала с одного его следа на второй. Снег был почти в фут (около 30,5 см, — прим. перевод) в высоту, и она едва могла двигать ногами, проваливаясь в его глубины. Вопросы бушевали в её журналистском мозгу, но она знала по опыту, что стоит смолчать, дав истории самостоятельный ход.

Наконец, пара остановилась в паре метров от входной двери. Джеймс, разбрасывая снег, едва ли не взлетел по крыльцу. Ситуация обострилась, но Миа все ещё хранила молчание. И когда Джеймс встал на твёрдую землю, он поднял с пола один кирпич.

— Это дорожка, — объяснил он, едва дыша. — Мы держали здесь ключ.

— Ты хранил ключ от особняка под камнем? — рассмеялась Миа.

В глубине души девушка понимала, что здесь, вероятно, не было никого, кто захотел бы забраться внутрь дома.

Вскоре пальцы Джеймса нашли искомое посреди ледяной земли. Между большим и указательным пальцами он держал что-то напоминавшее старый ключ, будто сошедший со страниц шекспировских работ. Миа почувствовала, как у неё перехватывает дыхание от его красоты, когда мужчина очистил его от борозд грязи.

— Это великолепно, — выдохнула она. — Всё это место. Оно такое таинственное. Знаешь, как из рождественского романа. Это похоже на несбыточное в жизни волшебство Рождества.

С каждым вдохом прохладного воздуха, девушка чувствовала, как спокойствие наполняет её.

Но Джеймс не ответил. Миа почувствовала, будто её ударили, но попыталась избавиться от этого, напомнив себе, что хоть это место и было красиво снаружи — оно кишело ужасающими воспоминаниями для Джеймса. Он возвращался к тем моментам своей прошлой жизни, о которых не хотел вспоминать — и это ради неё.

Миа последовала по его ледяным следам к двери. Девушка положила ладонь на живот, мысленно говоря своему ребёнку:

— Это часть и твоей истории тоже. Чувствуешь это? Ощущаешь ли ты это на свежем воздухе?

Она представила маленького Джеймса, спускающегося по холмам, кричащего во всю мощь своих лёгких. Когда-то он был невинным ребёнком, переполненным оптимизмом.

Джеймс вставил ключ в замок, провернув его, и пара услышала щелчок отпирающегося механизма.

— Когда ты был здесь в последний раз? — тихо спросила его Миа.

— Уже прошли годы, — ответил Джеймс. — Майк наведывался сюда каждый месяц со своей командой, чтобы продлить этому месту жизнь. Но у меня не было сил, чтобы вернуться сюда. Ходить по залам. Вспоминать всё произошедшее…

Миа по пятам последовала за мужчиной в фойе. Вокруг них были двухэтажные стены, где не было ни одной картины или портрета. Мраморные полы были голыми, но чистыми — им явно не хватало больших декоративных ковров. В задней части фойе поднималась вверх лестница, выходя из мраморного пола вверх к самым верхним этажам. Большое зеркало висело рядом с аркой. Миа подумала, сколько же великих женщин и мужчин рассматривали в нём свои отражения.

— Сейчас это выглядит убого, — сказал Джеймс, прочистив горло. — Но, когда я рос, это фойе было действительно великолепным. Люди преодолевали мили, чтобы увидеть это, и отпраздновать с моим отцом.

Его отец. Это было первое упоминание о нем. Миа погладила живот, представляя этого таинственного человека. Она приготовилась к тому, что её сердце разобьётся от услышанной истории. Но это не пришло. Во всяком случае, пока нет.

Она последовала за Джеймсом через фойе, а после и через то, что он сказал, когда-то была безукоризненной столовой.

— Они продали столик. Я имею в виду, я сказал им сделать это. В нём не было смысла, он появлялся здесь только во время грандиозных вечеринок, не чаще раза в неделю, — голос Джеймса был наполнен гордостью о прошлом, что она никогда не слышала об этом раньше.

Каждая комната была пустой. И у каждой комнаты были свои воспоминания.

— Здесь мы встречались с моими друзьями с деревни, чтобы поиграть, — Джеймс рассказывал ей об особенно уютной комнате наверху.

— А это бальный зал, — сказал он о массивной круглой комнате.

Они стояли вместе, рассматривая резные потолки и окрашенные в персиково-золотые тона стены.

— Ты танцевал здесь? — спросила его Миа.

Её голос затих. Это было похоже на сказку.

— Да, когда был совсем мальчишкой, — ответил мужчина. — Честно говоря, я почти этого не помню.

Но в его глазах поселились грусть и скука.

Осмотрев два нижних этажа и бесчисленные пустые комнаты, Джеймс прикоснулся лёгким поцелуем к её щеке.

— Это — потерянная часть моего прошлого, и мне нравится держать её пустой. Скрытую под оболочкой. Майк подготовил для нас третий этаж. Там мы храним мебель. Ничего необычного, но это оказалось очень удобным.

Миа склонила голову, почувствовав усталость. Она подавила зевок.

— Кажется, я бы действительно не отказалась перекусить.

Джеймс прищелкнул пальцами, а его щёки немного порозовели.

— Я определенно могу помочь тебе в этом. Моя леди?

Он подставил ей локоть, и Миа с благодарностью приняла этот жест, поднимаясь с мужчиной по последним ступеням особняка.

На каждой площадке были большие окна, и Миа заставляла себя не останавливаться, едва ли не задыхаясь при каждом взгляде на это. Задний двор оказался переполнен елями, каждая из которых была скрыта под шапками снега. С севера дул легкий ветер, от чего маленькая лестница заледенела. Миа поплотнее закуталась в одежду, пряча себя и ребёнка.

— Не могу поверить, что люди действительно живут в этой части мира.

— Безумие, правда? — засмеялся Джеймс.

Миа попридержала язык. Как по ней, этот особняк и его забытое прошлое — это волшебство. И когда Джеймс открыл дверь на третий этаж, она ахнула, издалека заметив самый уютную комнату в своей жизни.

Слева стоял огромный каменный камин, в котором уже горел огонь. Вокруг него были расставлены кушетки и плюшевые кресла. Чуть позади Миа увидела кухню, что примыкала к небольшому коридору, который предположительно вёл к бесчисленным комнатам. Больше уюта. Больше жизни.

— Теперь больше похоже на это, — выдохнула Миа.

— Давай посмотрим, что Майк приготовил для нас, — сказал Джеймс, и Миа кивнула с энтузиазмом.

Он повел её на кухню, где на стойке, в свете мерцающего огня, виднелись бакалейные товары.

— Ах. Он так хорошо меня знает, — сказал Джеймс, и по нему было видно насколько он тронут этим жестом со стороны своего друга. — Твердые сыры на закуску. Гауда и Гаварти. И овощи, чеснок, макароны.

Джеймс улыбнулся, зажегшись энтузиазмом.

— Думаю, я приготовлю лингвини (чуть сплюснутая паста, — прим. перевод).

Миа наблюдала за тем, как ожил Джеймс, пританцовывая, передвигаясь по кухне, вытаскивая сковороды и кастрюли из их укрытий.

— Я налью тебе какой-нибудь игристый виноградный сок, — сказал он, пока Миа устраивалась около огня, поднимая усталые ноги на кофейный столик. — Он обо всём позаботился.

— Должно быть, он много значит для тебя, — отозвалась Миа.

Она чувствовала беспокойство, взволнованная тем, что раньше не слышала об этом доме, и что человек по имени Майк, похоже, знал о Джеймсе больше, чем она.

— Как я уже говорил, — ответил Джеймс. — Мы выросли вместе. Он был моим единственным настоящим другом в этой части мира. Деревня просто рядом с дорогой. В ней есть один район, почтовое отделение, полицейский участок, почему-то… — он замолчал. — На самом деле, здесь мало развлечений. Мы оказались в затруднительном положении. Таким образом, мы должны были довольствоваться друг другом.

— Вау, — прошептала Миа. Она откинулась назад, думая о том, каковым было детство Джеймса. Насколько оно похоже на её. Девушка подумала, что, когда она засыпала в разных приемных домах, Джеймс был здесь, представляя себе, что такое жизнь без одиночества. Возможно, теперь они заполняли этот пробел друг для друга.

— Открой глаза, Миа, — после сказал Джеймс. Вода начала кипеть, и его внимание было сосредоточено исключительно на еде. — Откинь голову назад. Не думайте ни о чем, кроме своего тела и ребенка. Позвольте мне позаботиться о вас двоих.

От его слов её глаза закрылись, будто сами собой. Несмотря на то, что раньше на это требовались часы, Миа так легко уснула в этом волшебном замке посреди канадской пустыни. Джеймс раскрыл свою правду. И, в каком-то смысле, теперь всё только начиналось.