Роковая страсть

Глава 17

Получше вглядевшись, я без труда разобрал, что за рулем приближавшегося ко мне светло-голубого «БМВ» с откидным верхом сидела Кэл. Земля после вчерашнего дождя еще не просохла, так что машина ехала не слишком быстро.

Вспоминая воскресное приключение, я поморщился, а потом, поспешно передвинув «Зауер» за спину, махнул рукой в знак приветствия. Кэл, выйдя из машины, равнодушно посмотрела на меня и, не отвечая, молча ожидала, когда я подойду. На ней были неуклюжие джинсы и огромный, свисающий почти до колен свитер.

Однако стоило мне только приблизиться к машине, как тут же случилось то, чего я больше всего боялся: Кэл, как и накануне, бросилась на меня. Ее ноги обвились вокруг моей талии, руки клещами захватили шею, и она принялась как бешеная целовать мое лицо.

Мне не без труда удалось вырваться из ее цепких объятий.

— Остынь, Кэл, что это с тобой?

— Разве что-нибудь не так? Мак, неужели ты не хочешь заняться со мной любовью? Мы можем устроиться прямо на краю утеса: там тепло, и к тому же я тебя живо разогрею. Неужели тебе не нравится эта идея?

— У меня гости, Кэл.

— Ах да, мама говорила, что у тебя Лора Скотт, и ты, как истинный агент ФБР, охраняешь ее. Так?

— Так. Слушай, Кэл, если я чем-нибудь могу тебе быть полезен…

— Это как раз я приехала узнать, не могу ли чем-нибудь быть полезна. Где эта самая Лора Скотт?

— Я здесь, — как ни в чем не бывало сообщила, появляясь на крыльце, Лора.

— Я Кэл Тарчер. Мы тут все голову ломаем, кому понадобилось покушаться на вас.

— И напрасно! Я сотрудник отдела по борьбе с экономическими преступлениями и, кажется, подобралась к чему-то слишком близко. Может, зайдете — по-моему, там еще осталось кое-что из еды. Похоже, вы с Маком большие друзья.

— Говорите, агент по борьбе с экономическими преступлениями? Скорее всего, занимаетесь наркотиками?

— Именно.

— Ну а здесь-то вы что делаете?

— Это длинная история. Почему бы нам все же не зайти в дом?

Я пропустил Кэл вперед и шепнул Лоре на ухо:

— Какого черта ты ее позвала?

— А почему бы нет? Вы с ней явно не чужие. Пока Шерлок и Сэвич заперлись в спальне, может, в очередной раз продемонстрируешь свои доблести?

— Не мели ерунды, это совсем не то, что ты думаешь. К тому же мы с тобой были едва знакомы, когда Кэл подцепила меня.

— Она тебя подцепила? Говорят, обычно все происходит наоборот. Бедный Мак, женщины тебя просто достали…

— Ты последняя, кто меня достал, так что твоя ирония совершенно неуместна.

Лора потрепала меня по щеке и, гордо вскинув подбородок, вслед за Кэл прошла в дом.

К моему удивлению, в гостиной уже не было никаких следов пребывания Сэвича и Шерлок — они словно испарились.

— Хотите яичницу с беконом, Кэл?

— Спасибо, не откажусь. Эй, а это еще кто?

— Это мой кот. Его зовут Грабстер. Кэл мгновенно разрезала бекон пополам и отправила в рот здоровенный кусок, не забыв при этом угостить Грабстера.

— Не кот, а целая свинья. — Нагнувшись, она скормила Грабстеру остаток бекона.

— Теперь он за вас кому угодно горло перегрызет.

— Замечательное животное. А это его ужин?

— Фьюить!

— Это мой попугай Нолан, и они с Грабстером большие друзья. Как насчет чашки кофе?

Кэл кивнула. Лора принесла кофейник, налила кофе и вернулась на кухню.

Сделав глоток, Кэл откинулась на спинку стула и заговорила театральным шепотом:

— Послушай, Мак, ты должен ее охранять, но неужели нам нельзя хоть на время остаться вдвоем? Лора, кажется, девушка славная, она не откажется прогуляться к утесам, хотя бы ненадолго. Вряд ли тебе понадобится больше трех секунд, чтобы освободиться от этих штанов.

У меня чуть волосы не встали дыбом.

— Ты выбрала не лучшее время для шуток, Кэл. — Я с трудом шевелил языком. — Лоре нельзя оставаться одной. Ее хотят убить, это тебе не игрушки.

— Ну почему же, — Лора с улыбкой остановилась около меня, — я с удовольствием подышу свежим воздухом, а вы пока покувыркайтесь. Если угодно, могу даже приготовить постель.

Ну вот, так я и знал. Ни тебе в жизни счастья, ни справедливости. Вместо этого есть Лора, стоящая в двух шагах от Кэл с совершенно бесстрастным выражением лица, что уже само по себе, насколько мне известно, является дурным знаком.

— Видишь, Мак, — оживилась Кэл, — Лора не возражает. Вы действительно можете постелить нам постель?

— Да не так-то уж она и смята. — Лора даже глазом не моргнула. — Знаете ли, мы только что лежали тут словно бревна. Пожалуй, я просто накину покрывало, а вы устроитесь поверх. Идет?

Кэл неожиданно притихла.

— Вы спали вместе?

— Да. — Я поднялся. — Мы спали вместе. Слушай, Кэл, теперь ты все выяснила, а у нас впереди куча работы. Тебе еще что-нибудь надо?

— Нет, только тебя. Мак. — Дожевав тост, Кэл встала на ноги и вытерла руки о джинсы. — Я, правда, думала, что это только задание, — медленно сказала она.

— И задание тоже. О Джилли что-нибудь слышно?

Кэл рассеянно покачала головой.

— Если что будет, Мэгги наверняка первым делом свяжется с тобой. — Она задержала на Лоре долгий взгляд. — Знаете что, Лора?

— Да?

— Отчего-то мне очень захотелось вас нарисовать. Лицо у вас заурядное, а вот тело потрясающее. Ну так как?

Лора недоверчиво взглянула на Кал, а потом повернулась ко мне.

— Что скажешь, Мак?

— Она хорошая художница.

— Нет, я о другом. У меня действительно потрясающее тело?

— Да, но это не противоречит тому, что я сказал: Кэл — хорошая художница.

— Ну что ж… — Кэл бросила на меня долгий взгляд из-под очков. — Надеюсь, на следующей неделе выберем время. А с тобой. Мак, мы все отложим до лучших времен, коли, сейчас ты так занят. Да, кстати, у меня есть несколько французских презервативов, знаешь этих, с рубчиками, которые сами собой надеваются.

На эту реплику я почел за благо вообще не реагировать — по-моему, секунд десять я просто не дышал. Тем временем Кэл вышла из дома, села в свой «БМВ» и исчезла так же загадочно, как и появилась.

— Вот так. — Лора перевела взгляд с меня на тарелку с крошками от тоста. — Допрос первого свидетеля состоялся. С этой дамой мне все ясно.

Я привлек Лору к себе и, не обращая внимания на невесть откуда взявшихся Шерлок и Сэвича, поцеловал ее. Лора засмеялась:

— Вот и славно. Что случилось, то случилось. Забыли?

— По крайней мере, казнь на некоторое время можно отложить.

Я тут же набрал портлендский телефон Теда Леппры, и минуту спустя этот чудо-мальчик сообщил мне, что Чарли Дак был действительно убит ударом в затылок.

— Он прожил после этого не больше двадцати минут, — продолжил Тед хрипловатым голосом, — едва успел доползти до дома местного врача. Кровоизлияние в мозг.

— Это точно?

— Абсолютно. Думаете, он как-то связан с этим делом? Может, ему отомстили за то, что он выпал из тележки?

— Может, и так, — неопределенно хмыкнул я. Впрочем, местный шериф сейчас с этим разбирается.

— Похоже, все это вас не особенно радует. Мак?

— Честно говоря, я надеялся на большее.

Тед закашлялся.

— Извините, мне бы давно надо бросить курить.

— Хорошая мысль, тем более что вы лучше других знаете, какая это отрава.

— Слушайте, есть кое-что еще.

— Вот как? Давайте вываливайте поскорее — тут у меня гости, им тоже невредно послушать вас. — Я переключился на громкую связь.

— По правде говоря. Мак, тут не только удар: в крови у бедолаги обнаружились следы наркотиков — похоже на опиум или вещество, его содержащее. Во всяком случае общий анализ дал положительный результат, хотя, что это за штука, я еще точно не определил: возможно, это даже что-то совсем новое. Странно, правда?

— По-моему, не очень. Это и впрямь может быть диковина, которая еще не дошла до рынка. Когда нам ждать следующих новостей, Тед?

— Дайте мне еще пару дней. Если что-то будет раньше, сразу сообщу.

— И бросайте курить, это вас до добра не доведет.

— Что-что? Плохо слышно.

Я повесил трубку и, обернувшись, оглядел собравшихся.

— Чарли был связан с этой публикой — в его крови нашли следы наркотиков.

— Стало быть, он либо что-то узнал и решил проверить на себе, либо кто-то заставил его проглотить эту гадость, — предположила Лора. — Помнишь то, что он сказал перед смертью? «Слишком много, все, конец, они достали меня».

Сэвич почесал затылок.

— Наверное, тут многие хотели бы испытать на себе эту штуку, несмотря на побочный эффект…

— Скорее всего, старик что-то узнал, потому и хотел поговорить со мной. Только не думал, что у него почти не осталось времени.

— В том-то и беда. — Лора вздохнула.

— Да, не повезло, — сказал я. — Теперь ясно, кто укокошил Чарли Дака. Черт, надо было в первый же день задержать его, но откуда мне было знать. Честно говоря, я тогда решил, что он просто хочет позабавить меня старыми полицейскими байками.

— Потом он пытался сказать доктору, что случилось, — задумчиво произнесла Лора. — Жаль, что не успел.

Я встал и вернулся к телефону.

— Попробую позвонить в Чикаго: может, у Чарли там остались друзья и они что-то знают.

Я по очереди переговорил с тремя равнодушными типами из трех различных управлений, включая управление внутренних дел, и закончил круг отделом кадров, где наткнулся на очередного равнодушного чиновника. Наконец меня соединили с Лиз Тейлор. Она была само очарование, говорю это без тени иронии.

— Нет-нет, — сразу же весело защебетала Лиз, отвечая на мой, надо думать, ставший для нее традиционным вопрос. — Я просто однофамилица, так что оставим эту тему. Итак, вас интересует Чарли Дак?

— Да, мэм. Насколько я понимаю, он служил в полицейском управлении Чикаго и пятнадцать лет назад вышел на пенсию.

— Ну конечно, я хорошо помню Чарли — это отдел по расследованию убийств. Хватка у него была железная. Забавно, знаете ли: начальство обычно хочет выставить человека, как только он достигнет пенсионного возраста. Нацепят на запястье золотые часы — и за дверь. Чарли совсем другое дело — его не хотели отпускать, но он сам решил уйти. И еще — он терпеть не мог чикагской зимы, от нее говорил, кожа сохнет. Отпраздновал свой шестидесятилетний юбилей — и через неделю уволился. Вам все это, наверное, не очень интересно — вы ведь из ФБР…

— Чарли мертв. — На этот раз я решил обойтись без предисловий. — Мне нужно выяснить, кто его убил и за что.

— О Господи, этого не может быть! Только в декабре я получила от него рождественскую открытку. Бедняга. — Слышно было, как Лиз шмыгнула носом.

— Расскажите мне о нем поподробнее. Я слышал, он был не слишком склонен доверять людям.

— Это верно. — Лиз высморкалась, отчего в трубке послышался ужасный треск. — Кое-кто его не любил, называл ищейкой, сукиным сыном и так далее. На самом деле он был справедливым человеком, и если ты не сделал ничего дурного, он тебя ни за что бы не тронул. В своем отделе он всегда оказывался первым по результативности, и до сих пор его никто в этом не превзошел. Стоило ему что-нибудь почуять, и он шел до конца, действовал умно и беспощадно.

— Мне бы хотелось знать тех, с кем он поддерживал отношения в Чикаго: бывшие коллеги, приятели. Можете назвать имена?

— Погодите. Вы что, хотите сказать, что он что-то разнюхал, и поэтому его убили?

— Не исключено и такое. Есть какие-нибудь родственники или просто друзья, с которыми он общался до самого последнего времени?

— Семьи у него нет — его жена умерла еще до того, как он вышел в отставку. Рак груди. Потом Чарли уехал куда-то на западное побережье, к родителям, кажется, в Орегон.

— Это мы все знаем, — нетерпеливо перебил я. — А как насчет друзей?

— Пара стариков, которые все еще служат, но, по-моему, он уже давно не имел с ними дела. Впрочем, могу поспрашивать, может, кто с ним и общался недавно.

Я поблагодарил Лиз и, продиктовав ей свой номер телефона, повесил трубку.

— Любопытная особа, — заметила Лора. — Жаль только, что сказать ей, в общем, нечего.

— А если есть, то имеет смысл поторопиться, — прибавил Сэвич, — иначе будет слишком поздно.

— Ладно, поставим на этом точку. — Шерлок обвела нас всех внимательным взглядом и, не встретив возражений, поднялась.

Я подошел к Лоре и положил ей руку на плечо:

— Забудь про Кэл Тарчер. И про остальных женщин тоже забудь.

Лора звонко расхохоталась. Она все еще находила меня забавным.

В два часа дня я, Лора, Сэвич и Шерлок сидели в небольшой, выложенной из светлого кирпича приходской церкви на Гринвич-стрит, неподалеку от Пятой авеню. Напротив церкви был разбит небольшой парк. Само здание весьма мало походило на церковь, быть может, потому, что здесь можно было увидеть представителей самых разных конфессий.

Чарли Даку досталось самое почетное место в нефе — красиво оформленная серебряная урна с его прахом была установлена в центре на круглой стеклянной подставке, которая, в свою очередь, венчала ручной выделки пирамиду красного дерева; единственное, чего я никак не мог понять, так это каким образом столь сложное сооружение до сих пор не рухнуло.

В ожидании начала службы я принялся бегло рассказывать своим спутникам о людях, с которыми мне пришлось познакомиться за последние дни, и тут заметил, как в церковь вошел Пол. Он сел совсем в другом месте и, по-моему, даже не обратил внимания ни на меня, ни на Лору.

Пол выглядел усталым, лицо его потемнело, под глазами залегли глубокие тени. И еще — он был очень напуган.

Оглядевшись, я убедился, что на скамьях не осталось ни одного свободного места: не менее ста человек сидело в центре, и еще добрых две дюжины расположились вдоль стен; все это, несмотря на то, что был вторник — рабочий день.

Внезапно все смолкли, и в наступившей тишине к кафедре прошествовал Алоизиус Тарчер, одетый в строгий черный костюм английского покроя. Вообще-то кафедра — это сильно сказано, скорее речь могла идти о массивном столе красного дерева на мраморных ножках. Собственно, таков был и весь церковный интерьер — ничего ясно выраженного, мешанина стилей и отделки на любой вкус, вроде сочетания монастырских луковиц с минаретами.

Алоизиус Тарчер откашлялся и сурово оглядел собравшихся. Было слышно, как где-то жужжит муха; даже воздух, казалось, совершенно застыл.

— Чарлз Эдвард Дак, — заговорил Тарчер густым внушительным басом, — прожил полноценную и богатую жизнь…

Я перевел взгляд на Пола. Что же все-таки случилось с этим загадочным ученым?

— …Он служил в полиции Чикаго, — продолжал тем временем Тарчер, — а выйдя на пенсию, переехал в Эджертон к своим престарелым родителям. Нам будет очень не хватать Чарлза — ведь он был одним из нас.

Далее все в том же роде — одна ничего не говорящая фраза тут же сменялась другой.

Наконец поток слов иссяк, и оратор вернулся на свое место в первом ряду.

Теперь настала очередь Элен Тарчер. Выглядела она превосходно: строгий черный костюм, в ушах жемчуг — настоящая великосветская дама.

— Я познакомилась с Чарли Даком, — с чувством начала она, — в середине восьмидесятых на нашем традиционном сочельнике. В тот год мы устроили его в «Эдвардианце». Чарли играл на гитаре — ах, это было незабываемо…

Далее, сменяя один другого, выступили еще человек десять. Англиканскую церковь представлял Роб Моррисон: он бегло отметил добрый нрав и терпимость покойного. Глава местной лиги и мэр города мисс Джеральдина подчеркнула мирный характер усопшего и его доброту.

Последней поднялась на кафедру девяностотрехлетняя владелица автозаправки матушка Марко. Это была маленькая сморщенная старушка, сквозь редкие седые волосы которой явственно проступал розовый череп.

— Я не представляю никакой конфессии, — сказала она неожиданно сильным голосом. — Если угодно, можете считать, что я выступаю здесь от имени старости и приближающейся смерти. Мне кажется, я старше даже скал на нашем побережье. — Улыбнувшись, матушка Марко обнажила белые зубы, скорее всего искусственные. — И я горжусь этим. Я знала Чарли Дака лучше, чем кто-либо из здесь присутствующих. Это был умный и добрый малый, и он очень любил разгадывать загадки. Если что-нибудь ему не давалось, он упорно докапывался до сути. Как бывший полицейский, Чарли отлично разбирался в людях, и уж, во всяком случае, видел их недостатки.

На мой взгляд, это была наиболее точная характеристика мистера Дака.

Когда желающих выступить больше не осталось, Алоизиус Тарчер торжественно прошествовал к деревянной пирамиде, взял в руки урну с прахом и поднял ее высоко над головой.

— Помянем Чарли, — громко возгласил он. Присутствующие охотно вняли этому призыву и цепочкой двинулись за Алоизиусом к выходу.

— Ничего себе, — присвистнула Шерлок.

— Да, настоящий спектакль. — Сэвич поморщился. Я почувствовал, как на мою руку легла ладонь Лоры.

— Мне не хочется идти на кладбище, — сказала она. — Решительно не хочется.

— Этого от нас никто и не ждет. В конце концов, мы здесь люди посторонние. — Заметив рядом с Мэгги Шеффилд Роба Моррисона, я вспомнил детектива Кастангу: «Когда-то мы с Мэгги были мужем и женой».

— Эй, а вы кто такие?

— Ребята, знакомьтесь, это Каттер Тарчер, единственный сын Алоизиуса Тарчера.

На женщин Каттер едва обратил внимание, зато он сразу вперился в Сэвича.

— Еще раз повторяю вопрос, приятель: что вы здесь делаете? Вы не из наших, и никто вас сюда не звал.

— Почему же, — я обвел взглядом всех троих, — это мои друзья.

— Никому из вас здесь нечего делать, вторил Каттер.

Сэвич улыбнулся, и опасная искорка, блеснувшая в его глазах, должна была бы насторожить Каттера, но он, кажется, ничего не заметил. Сэвич хорошо знал, что делает, он мгновенно понял, чего стоит Каттер.

— Мне понравилось это представление, малыш. Все говорили прекрасно. А тебя среди них почему не было? Неверующий? Или талантов не хватает?

Каттер тут же пришел в ярость: было видно, с каким огромным трудом он сдерживает себя. Конечно, он сам нарвался, и Сэвич неплохо подцепил его, однако я никак не ожидал, что Тарчер-младший кинется на своего обидчика. Когда это произошло, я даже не пошевелился, хотя мне было жаль Каттера.

— Эй, остановись, болван, — попыталась вмешаться Шерлок, но было уже поздно.

Сэвич на лету перехватил руку Каттера и резко завел за спину. Тот попытался освободиться, но безуспешно. Тут же Сэвич ловко оторвал свою жертву от земли, поднял в воздух и в самый последний момент отпустил, дав Каттеру плюхнуться прямо на клумбу с ноготками.

— Ну и кому это было надо? — осведомилась Шерлок и уперла руки в бока. — Ты ведешь себя как подросток.

— Вот-вот, — подхватил Сэвич. — Малыш, тебе пора бы повзрослеть.

— Все вы — дерьмо собачье. Федеральные агенты, ха! Курам на смех! Все равно ничего вы здесь не раскопаете. — Каттер наконец выбрался из клумбы и поспешно отошел.

— Похоже, у этого парня большие проблемы, — хладнокровно заметила Лора.

— Это местный социопат. Он считает, что ни до чего нам не докопаться.

Издали я заметил, как Каттер подошел к отцу, сказал ему что-то, и тот покачал головой. При первом знакомстве он показался мне обычным недорослем, но теперь я склонен был думать, что он тоже как-то связан с нашим делом.

— Его отец выглядит настоящим аристократом — гладкошерстная борзая среди дворняг. — Шерлок позволила себе саркастически улыбнуться. — А Катер, скорее, похож на маленького бульдога.

— Что делать? Кэл и Каттер тоже совсем разные, — заметила Лора. — Она порой ведет себя странновато, но социопатом Мак ее никогда не называл.

— Говорю что думаю, — огрызнулся я. — Одно, по крайней мере, мы знаем точно: у Кэл хороший вкус на мужчин.

И тут я поймал на себе взгляд Алоизиуса Тарчера. Лицо его было бесстрастным, но глаза горели тем же злобным огнем, что и глаза его сына.