Роковая встреча

12

Джеймс летел обратно в гостиницу как на крыльях. Там его ждал золотоволосый эльф. Весь мир казался ему прекрасным, ему хотелось обнять его и сделать счастливым. Сердце весело прыгало в груди, губы сами собой складывались в улыбку, и Джеймс еле сдерживался, чтобы громко не запеть тот веселый мотив, который все время вертелся у него в голове. Дежуривший в холле администратор с удивлением проводил взглядом своего постояльца, который в одночасье превратился в беззаботного юношу.

Изумил Джеймс сегодня и своего подчиненного — директора лионского филиала, который ждал от начальства взыскания за допущенные в работе упущения. Но Джеймс впервые отошел от привычного для него стиля руководства — сурово карать даже за малейшую небрежность в работе.

— Ничего, старина, — ласково заметил Джеймс управляющему, — с кем не бывает. Каждый имеет право на ошибку. Только ее надо вовремя поправить. Так что работай!

Управляющему показалось, что в голосе босса прозвучала даже беззаботная удаль и нежность, а сделанный им отчет о работе был воспринят шефом как репортаж с африканской фермы по производству крокодилов, которое его совсем не интересовало. Управляющий ущипнул себя за ухо — возможно, он еще спит и такой исход ему только снится, но нет — все происходило на самом деле. Странный он какой-то, подумал управляющий, после чего вдруг понял: шеф просто очень счастливый!

В номере никого не было. Джеймс нашел оставленную Линдой записку, прочитал, опустился на стоящий рядом стул и задумался. Она ушла в больницу? Зачем? Да это же понятно! Такие женщины, как Линда, не могут существовать в реальной жизни. Они или выдумка поэтов, но к этому племени Джеймс Мортимер себя не причислял, или сбежавшие из клиники душевнобольные. Джеймс не хотел так думать о Линде, но тренированный, аналитический ум вынуждал его сделать такой вывод. Считай, старина, что это был сон, прекрасный мираж, который никогда больше не повторится в твоей жизни. Он тяжко вздохнул.

Златокрылый мотылек улетел от него. Его огненные крылышки опалили ему сердце, оставили непреходящий след в его душе. Но Джеймс понимал, что не имеет права распускать нюни — его учили быть несгибаемым, крепко стоять на ногах, ничего не бояться и не питать никаких иллюзий. Он так и поступит.

Вчера он обидел Сару. Она не заслужила такого обращения. Надо пойти к ней и попросить прощения, подумал Джеймс, но не спешил подняться со стула. Видеть Сару ему не хотелось, но поступать с ней по-свински он не собирался. Поэтому он принял поистине соломоново решение. Он пошлет Саре подарок. Если она расценит его как мольбу о пощаде и простит его, то так тому и быть — он женится на ней. Если нет, то он… вздохнет спокойно. Ему не хотелось жениться на Саре, да и кому захочется, один раз вкусив изумительного пирога, всю жизнь питаться простым хлебом?

А смог бы он жить с синеглазой колдуньей? Сердце уже готово было дать утвердительный ответ, но ум возразил: будь честным с собой, парень, и признай, что вряд ли. Слишком тяжела была бы ноша. Поэтому успокойся и живи дальше, как будто ничего не произошло.

Лучше подумай, что ты подаришь Саре. Кольцо? Слишком обязательное подношение! Серьги, колье? Женщины, и Сара в том числе, обожают сверкающие погремушки. Джеймс всегда замечал у Сары жадный блеск в глазах при виде драгоценностей, но не осуждал ее, считая глупцами тех, кто требует от женщин равнодушия или даже презрения к ювелирным украшениям. Приняв решение, он отправился на Елисейские Поля за покупкой.

Судьба сегодня оказалась милостивой к Джеймсу Мортимеру — она сама приняла за него решение. Не успел он рассчитаться за приобретенную в салоне Картье бриллиантовую брошь, как зазвонил телефон. В мобильнике раздался голос из далекой Ботсваны. С того первого, памятного ему посещения этой страны, он ни разу не был в Габороне. Находившийся там филиал не требовал его присутствия. Он нормально функционировал, а для решения особо важных вопросов президент филиала сам прилетал в Лондон. Вот и сейчас управляющий филиалом звонил, чтобы уточнить их встречу. Неожиданно для себя Джеймс сказал:

— Нет, приезжать не надо. На этот раз изменим обычаю — я сам прилечу в Габороне. Что когда? — переспросил он, а на услышанный им взволнованный монолог ответил: — Вот и хорошо, что самолет сегодня, — Джеймс посмотрел на часы, — я как раз успею на рейс. — Он отключил телефон и обратился к продавцу: — Доставьте, пожалуйста, эту брошь в отель «Конкорд Сен-Лазар», мисс Саре Гренвилл. — И Джеймс Мортимер отправился в аэропорт.

Габороне, как и в первый раз, не произвел на Джеймса особого впечатления, но приземистое здание аэропорта радовало современным сервисом, а на улыбающейся физиономии встречающего его Генри Кроултона была написана неподдельная радость. По дороге в отель Джеймс нашел все-таки некоторые изменения: стало больше красивых зданий, огромный рынок, напоминавший клоаку, перенесли куда-то из центра, а на его месте возвышался отель «Хилтон».

— Я заказал номер в «Шератоне», — проинформировал его Генри Кроултон, глядя на Джеймса с выжидательной улыбкой.

Джеймс пожал плечами. Он ничего не имел против. Когда-то в ночном клубе этого отеля он встретился с Тедди. Его друг-враг всегда умудрялся попадаться ему на пути. В тот момент Тедди заигрывал с какой-то девушкой.

Джеймс не рассмотрел ее. Он не только не помнил ее сейчас, спустя годы, но не узнал бы ее при встрече и на следующий день. А вот фразу, брошенную Тедди этой девушке, отчетливо помнил.

— Хорошенькая монашка, вы из какого монастыря? — сказал тогда Тедди, но девушка почему-то сильно обиделась и отошла вся в слезах.

В его памяти возникла высокая безликая фигура. Тедди выступал как всегда в своем репертуаре. Девушкам нравится лесть, а он почему-то любит отпускать саркастические замечания. Но надо отдать ему должное: Тедди с его острым умом всегда подмечает смешные черточки людей.

Джеймс тряхнул головой, отгоняя непрошеные воспоминания.

— Мы с женой ждем тебя к обеду. А заодно поговорим о делах. Я подготовил все материалы, а завтра с утра проведем совещание, — предложил Кроултон.

— Да, конечно, — согласился Джеймс.

Если бы не встреча с Белиндой, он вряд ли принял бы приглашение на обед, но он вдруг подумал о неизвестной ему миссис Кроултон. Его неожиданный приезд в Габороне, возможно, нарушил ее планы съездить вместе с мужем в Лондон. Джеймс не знал, имеет ли обыкновение Генри брать с собой жену в командировки. Его это никогда не интересовало, но ему захотелось хотя бы чем-то компенсировать возможное разочарование его жены. Наверное, тоскливо жить здесь, вдали от Англии. А Белинда? Не явилось ли пребывание в этой Богом забытой стране толчком к развитию ее психического заболевания?

Вилла, в которой жили супруги Кроултон, была просторным одноэтажным зданием, выкрашенным в белый цвет, с бассейном и аккуратным двориком с многочисленными цветочными клумбами. Видимо, миссис Кроултон увлекается цветоводством.

Джеймс нисколько не пожалел, что повел себя как добрый самаритянин. Радость, которую высказала миссис Кроултон при его появлении, явилась сама по себе достаточной причиной, чтобы прилететь сюда из Парижа. Она так хлопотала вокруг дорогого гостя, что Джеймс ощутил себя приехавшим к любимой тетушке, у которой он давно не был.

— Я приготовила только местные блюда. Не знаю, правильно ли я поступила, — ворковала миссис Кроултон, подвигая к нему суп из авокадо.

Джеймс отдал должное и супу, и стейку из страусиного мяса, и салату из маринованной папайи в горчичном соусе, и множеству других деликатесов, которые, конечно, можно попробовать и в любой другой европейской столице, но приготовленные руками миссис Кроултон блюда имели настоящий южноафриканский колорит.

— Какой вы милый обаятельный человек! — простодушно воскликнула миссис Кроултон, когда мужчины присоединились к ней в гостиной выпить по чашечке кофе. — Гарри пугал меня, что вы не примите нашего приглашения, и все мои хлопоты будут напрасными.

— Ну почему же! Мне очень приятно познакомиться с такой милой дамой, как вы. Незабываемый вечер…

Миссис Кроултон, полная добродушная дама, покраснела от удовольствия.

— Не надо говорить мне комплиментов, сэр. Вот, если бы я была молоденькой, тогда уж точно положила бы на вас глаз, — рассмеялась она. — Вы не женаты, лорд Мортимер?

— Дора, — укоризненно промолвил мистер Кроултон. — Задавать такие вопросы не совсем прилично! Лорд Мортимер помолвлен с мисс Сарой Гренвилл, дочерью известного политика, — добавил он. — Верно я говорю, сэр? — обратился он к Джеймсу.

Джеймс проигнорировал вопрос, но неожиданно для себя спросил:

— Вы не застали здесь Белинду — очаровательную молодую англичанку? Я не помню ее фамилии.

— Нет, — ответил несколько удивленный Генри Кроултон.

— Белинду? — переспросила миссис Кроултон и тут же утвердительно кивнула. — Да, я помню ее, но фамилию тоже забыла. Она у нее была какая-то необычная: не то… Нет, не могу вспомнить. А саму Белинду отлично знаю. Она и ее муж прожили здесь примерно полгода после нашего приезда сюда. Белинда — красавица каких поискать, а хозяйка… Готовила — пальчики оближешь, а какая умница… Вот кто, скажу я вам, сэр, был бы для вас отличной женой…

— Дора, — воскликнул пораженный замечанием жены Кроултон. — Что ты говоришь? И откуда ты ее знаешь?

Миссис Кроултон ни капельки не смутилась.

— Я говорю истинную правду, Гарри. Ее муж — набитый дурак, — миссис Кроултон, как бы желая смягчить свои слова, смущенно улыбнулась лорду Мортимеру. — А Белинда могла составить счастье любому, даже самому идеальному мужчине… Я ее хорошо успела узнать. Изумительная женщина. А ты, Гарри, — миссис Кроултон перенесла свое внимание на мужа, — не помнишь потому, что всегда занят только работой. А здесь не очень много наших соотечественников. Население Габороне всего-то около сорока тысяч. Это тебе не Лондон. И мы, женщины, вне зависимости от того, чем занимаются наши мужья, постоянно встречаемся. Ты же знаешь, что у нас даже есть определенный порядок, у кого мы все собираемся каждую неделю.

— Говорят, Белинда была несколько импульсивна… — снова вернул разговор в желанное для него русло Джеймс.

— Импульсивна? — воскликнула миссис Кроултон. — Это еще мягко сказано, сэр. Белинда — это огонь. Она та еще чертовка, но сердце у нее доброе, а ум острый. А почему вы ей интересуетесь, сэр? Вы ее знаете? Где она сейчас?

Джеймс смутился. Как подросток, уличенный в неблаговидном поступке, он густо покраснел и, пробормотав что-то невразумительное, предложил Кроултону заняться производственными вопросами. Мужчины перешли в кабинет.

Поздним вечером, когда Джеймс уже уехал к себе в отель, а супруги остались одни, Генри упрекнул жену в непростительном для их положения фамильярном обращении с боссом. Дора молча сносила нарекания мужа, но в конце концов не выдержала и снисходительно заметила мужу:

— Не обольщайся, дорогой, Джеймс Мортимер заявился сюда не потому, что хотел пообщаться с тобой на месте и выяснить, как обстоят дела.

— Что ты хочешь этим сказать? Он приехал поговорить с тобой? Не смеши! Он даже не знал о твоем существовании.

Миссис Кроултон загадочно улыбнулась.

— Он приехал из-за Белинды!

— Мортимер помолвлен с Сарой Гренвилл! Твои глупые измышления и намеки, которые ты позволяла себе сделать сегодня, выходят за грани приличий.

— Не знаю, выходят или нет, но Мортимер думает только о Белинде, а не о Саре. Кстати, — с лукавой улыбкой добавила Дора, — лорд Мортимер был столь любезен, что пригласил меня в Лондон. Он сказал, что твоя очередная командировка в Англию состоится в ближайшее время и он оплатит мой проезд. А ты говоришь, что я невоспитанная особа и неучтиво вела себя.

— Ты обманула Мортимера? — ахнул Генри. — Все сказанное тобой о Белинде выдумка?

— Нет, — усмехнулась она. — Не знаю, к счастью для Мортимера или к несчастью, но для Сары Гренвилл точно к несчастью, но я сказала о Белинде правду.

Джеймс, приехав в отель, связался со своим личным секретарем и велел ей обзвонить все больницы Парижа, чтобы узнать в которой из них лежит пациентка с редким для жительниц французской столицы именем Белинда.