Глава 10. Мелисса: тайное и явное

Записки с цитатами в шкафчике стали чем-то вроде традиции, но сам Лейн перестал попадаться мне на глаза. Говоря так, я имею ввиду, что он больше не донимает меня своим беспрестанным обществом. И здесь одно из двух.

Он либо подогревает мой интерес, после того случая у церкви, либо не хочет рассказывать мне о своём таинственном прошлом.

Впрочем, я и не настаиваю. Мы все имеем право на тайны, мне ли не знать?

Я опускаю руки с фотоаппаратом и смотрю, как разминаются бегуны... Ладно. Смотрю, как разминается Лейн. К нему подходит тренер Лойс, сжимает пальцами его плечо, что-то напряжённо говорит. Светлые волосы треплет ветер, когда Ронни отворачивается и кивает. Тренер отходит, а Лейн замечает меня. Улыбается широко и скрещивает руки на груди, и смотрит так, словно доволен от того, что я пришла якобы полюбоваться на него.

Усмехаюсь и демонстрирую ему фотоаппарат.

Пусть не придумывает себе лишнего.

— Веская причина! — кричит он на всё поле. — И только!

Я смотрю на него через объектив камеры и фиксирую кадр, где Лейн, дурачась, отправляет мне воздушный поцелуй. Улыбаюсь и качаю головой. А затем начинаю щёлкать других участников тренировочного забега.

В конце концов, я здесь именно за этим.

В какой-то момент ребята становятся на стартовую линию и, после отмашки тренера, срываются с места. Я решаю подняться на трибуны, чтобы сделать общие кадры забега.

На верху-то меня и застаёт Кира Додсон.

— Вот ты где! — заявляет она так, словно сбилась с ног, пока меня искала.

Хотя я уверена, что видела её белокурую макушку в крытом проходе на стадион. По-моему, она не пропускает ни одной тренировки своего приятеля. А соответственно, должна была видеть, как сюда прошла я.

— Привет, Кира, — вежливо отзываюсь я и прячусь за фотоаппаратом, намекая Додсон о том, что жутко занята.

Впрочем, понимать намёки Додсон не умеет. Или не хочет.

— Мелисса, на этих выходных я устраиваю ночёвку у себя для самых близких подруг, — садится она рядом со мной и протягивает мне розовый конвертик: — Это твоё приглашение.

О, я стала близкой подругой? Когда только успела?

— Ты приглашаешь меня к себе на ночёвку? — уточняю я на всякий случай, скромно потупив взгляд.

— Именно так. Будем красить друг другу ногти, болтать о глупостях или мальчишках, пить газировку и объедаться пирожными. Но ты не переживай, мои родители будут дома, они проконтролируют, чтобы мы хорошо себя вели и легли спать вовремя. В приглашении так и написано, чтобы ты могла дать прочесть это своим родителям. Им не о чём беспокоится, они обязаны тебя отпустить.

Это они с удовольствием.

Но, чтобы я ночевала у Киры?

Сомнительное удовольствие. Тем удивительнее, что я задаю следующий вопрос:

— А Бонни тоже будет?

— Бонни? — немного удивляется Кира и спешит исправиться: — Бонни Лейн... Ра-разумеется, она там будет!

Судя по реакции Додсон, Бонни Лейн ещё только предстоит получить своё приглашение.

Впрочем...

— Почему ты меня приглашаешь, Кира?

Додсон отрывает взгляд от далёкой фигуры Лейна, который, конечно же, бежит одним из первых, и смотрит на меня с сочувствием:

— Я уже говорила тебе, что не представляю, как ты обходишься без подруг. Каждый человек должен иметь того, кому сможет раскрыть свою душу, поделиться сокровенным, научить, например тому, как стать благочестивой. Подруги делятся друг с другом тем, что знают. Так устроена жизнь. И я всего лишь хочу, чтобы и ты, Мелисса, могла испытать на себе все прелести дружбы.

Женской дружбы, ага. Которой, кажется, не существует.

Уж точно её не может быть между мной и Кирой Додсон. И дело далеко не во мне самой.

Но узнать то, что знают другие... То, что знает о своём брате Бонни Лейн... Это жутко соблазнительно, если быть откровенной.

Я отворачиваюсь от Додсон и снова берусь за фотоаппарат.

— Спасибо, Кира, я обязательно приду.

— Здорово, — хлопает та в ладоши и добавляет с придыханием: — Обещаю, Мелисса, ты не пожалеешь о своём решении.

Хотелось бы.

Додсон осторожно касается моего плеча на прощание: едва задевает его кончиками пальцев, словно боится испачкаться или обжечься, и уходит. Я хмыкаю и иду вниз, чтобы сделать пару снимков на финише.

Пока все заняты тем, что наблюдают за бегунами, я совсем не по-девичьи перебираюсь через ограждение и спрыгиваю на беговые дорожки. Вот только... Подол дурацкого длинного платья за что-то цепляется, и оно поднимается вверх, оголяя мои ноги чуть ли не до пупка. Кожу бедра жжёт царапина.

Костерю все длинные платья в своём гардеробе на чём свет стоит и спешно пытаюсь отцепить подол от шляпки гвоздя. Вот только поздно. Кто-то из бегунов мне пошло свистит. Скорее всего, это придурок-Лейн. И как только воздуха в лёгких хватает на бег и свист?!

Понимаю, что очень скоро ребята смогут разглядеть всё как следует, и остервенело дергаю платье на себя. Ткань с треском рвётся. Я, разумеется, падаю на задницу. Сердце колотится, как сумасшедшее. Спешно оправляю платье и прячу лицо в ладонях. Кажется, я ушибла многострадальное бедро...

Ненавижу длинные платья! Вот кто меня просил лезть через ограждение?!

Множественный топот ног всё ближе, и я решаю провести эту минуту позора на земле, не отнимая от лица рук. Издалека ребята не могли увидеть всё. Я слышу смешки, к которым была готова. А вот к тому, что Лейн остановится возле меня и, тяжело дыша, задаст свой вопрос, я не готовилась:

— Ты как... Кол-линз? В... поряд-ке?

Как же его первенство в забеге? Променял его на то, чтобы надо мной поиздеваться?

Я убираю руки, смотрю на взмокшего парня, а следом слышу от Эдисона:

— А ножки у монашки что надо!

Громче всех над оригинальностью шутки смеются девочки. Тут не то, что о дружбе речи нет, тут и с обычной женской солидарностью проблемы.

Так как я смотрю на Лейна в этот момент, то вижу, как он неприязненно морщится на реплику Эдисона, а затем протягивает мне руку:

— Может, ты уже поднимешься, растяпа?

— Тебя задевает то, что надо мной смеются, Лейн? — спрашиваю я с деланным сочувствием. — Даже интересно почему...

— Просто встань с дорожки, Коллинз, — злится он.

Забавно.

— Все увидят, как ты помогаешь монашке, Лейн, — с выражением смотрю я на его руку. — Даже странно, что ты не подумал об огласке, когда звал меня на свидание. Или рассчитывал, что об этом никто не узнает? Зря. Я с некоторых пор крепко дружу с Кирой Додсон. — Я понижаю голос до таинственного шепота: — Недавно узнала, что подружки делятся друг с другом такими вещами.

Лейн хмурится и слышит из моей речи лишь фамилию своей приятельницы:

— Додсон?

— Ага, — киваю я и поднимаюсь на ноги самостоятельно. Отряхиваю платье, стараясь не задеть ушиб или свежую царапину и смотрю на Лейна: — Не лучшая кандидатура для хранения секретов, согласна, но такое событие, как свидание с самим Лейном...

И опять Ронни слышит не то, что я пытаюсь сказать.

— Так ты пойдёшь со мной на второе свидание, Коллинз? — лукаво щурит он глаза.

— У нас и первого не было! — возмущаюсь я.

— Было.

— Нет! И вообще, ты пришёл последним. То есть, даже ещё не пришёл.

— Плевать, это просто тренировка, — усмехается он. — Что на счёт свидания?

— Господи, Лейн! Тебя злит, что другие увидели, как ты остановился возле меня, монашки! Что будет, когда они узнают о свидании? Говорю сразу, я точно молчать не буду.

Ронни делает шаг вперёд и таинственно сообщает:

— Меня не это злит, Мелисса.

— А что тогда? — теряюсь я.

— То, что твои шикарные ножки видел не я один.

К лицу приливает горячая кровь, я ещё мгновение шокировано смотрю в бесстыжие голубые глаза, а затем разворачиваюсь от Лейна и иду к выходу со стадиона:

— Никакого свидания.

— Ой, да брось, Коллинз, — нагоняет он меня тут же. — Видно же, что мы нравимся друг другу. Давай сходим в кино, пообщаемся. Можешь рассказать об этом хоть всей школе, если тебе самой нечего скрывать...

Я резко останавливаюсь и с подозрением смотрю на Лейна:

— Что ты имеешь ввиду?

— То, что ты вовсе не монашка, как все думают, — ухмыляется он. — Сама же об этом мне говорила.

— Лейн! — кричит тренер Лойс, не позволяя мне ответить. — А ну-ка быстро сюда!

— Найду тебя в канцелярии, как только приму душ, — подмигнув, обещает мне Ронни и срывается к тренеру.

Вот ещё!

У меня, между прочем, свои дела есть, и задерживаться после работы в канцелярии ради Лейна я не собираюсь.

Наверное, я никогда прежде не сортировала табели об успеваемости старшеклассников так быстро. Нет, отказать Лейну в очередной раз не было проблемой. Но я опасалась, что он вздумает увязаться за мной, а делать крюк, чтобы отвязаться от него, улизнув домой, не хотелось. Да и по приходу меня ждут домашние дела, и уйти вновь будет не просто. И потом, что я скажу маме Маргарет о своём раннем возвращении? Что Люси Андерсон, которая буквально умоляла меня позаниматься с ней английским языком, вдруг передумала? Нет, я приложила немало усилий, создавая себе алиби, чтобы поступиться ими из-за несносного Лейна.

В общем, я успеваю управиться с делами до появления Лейна, прощаюсь с миссис Вонг и бегу к своему велику на улице. Отстёгиваю замок, прячу его в рюкзак и со спокойной душой сажусь на велик.

Минут двадцать по знакомым с самого детства улицам Санта-Моники, и я попаду в свой личный мир. В свой уютный уголок, где я могу не притворяться, не стараться выглядеть лучше, чем я есть и быть самой собой.

Мало кому известно, но, если пробраться на территорию парка Марин, а оттуда — на Пенмар Голф Корс, то в самой гуще деревьев и кустов, на окраине территории, можно наткнуться на заброшенное здание. Чей-то обветшалый дом, о существовании которого напрочь забыли. Во благо мне. Именно в этом старом доме я однажды нашла своё убежище.


Я оставляю велик у бревенчатой стены дома и забираюсь в него через окно. Бросаю рюкзак на пол и вдыхаю всё ещё свежий аромат красок. Вчера я хорошо поработала со стенами гостиной. Мне, наконец, отлично удался кружевной узор листьев.

Иду туда, чтобы оценить цвет подсохших красок, улыбаюсь, когда вижу отличный результат. Вот только... Мне всё же не нравится оттенок неба. Словно он недостаточно голубой. Не такой, какой я наблюдала в одних бесстыжих глазах. Меня, кстати, раздражает, что я требую от себя именно такой оттенок голубого.

Вздыхаю и иду переодеваться.

Вот только я успеваю лишь снять джинсовку, когда слышу чьи-то осторожные шаги. Бросаюсь к тонкой, но крепкой деревяшке с гвоздями на конце, своему импровизированному оружию. Да, бывало, что меня грабили. Умыкнули баллончики с краской, на которые я копила не один месяц. Пришлось обзавестись сейфом для самого важного. Возможно, сейчас сюда и вернулся тот грабитель, чтобы поживится ещё чем-нибудь.

Но как бы не так! Сейчас я здесь и во все оружие!

Я осторожно выхожу в прихожую с окном для входа и обмираю.

Нет...

Пожалуйста, только не это!

— Так это ты? — удивлён не меньше меня придурок-Лейн. — Ты оставляешь по всему городу эти рисунки?

Я едва не плачу, когда опускаю взгляд на деревяшку в своей руке. Каюсь, но я пару секунд всерьёз думаю о том, чтобы прямо сейчас совершить смертный грех — убить.

Господи, ну за что мне это?!

Загрузка...