Роковое пари

Глава 25. Дилан: люди не умеют не разочаровывать

— Меня выглядываешь, Львёнок?

Я улыбаюсь, когда она вздрагивает и разворачивается ко мне лицом, взметнув волосами с розовыми прядями.

— Дилан...

Беру её за руку и дергаю на себя. Целую долго и крепко. Потому что скучал. Потому что думал о её губах и о ней всё то время, что находился далеко.

— Привет, — улыбаюсь я после.

— Привет, — выдыхает она. — Как... как соревнования?

— Что им будет? Выиграли, разумеется. — Я лезу в карман куртки, вынимаю маленький мешочек и протягиваю его Бонни: — Вот, держи. Купил это в одном из райнчиков Финикса.

Бонни переводит растерянный взгляд на мешочек в руках и пытается улыбнуться:

— Что там?

— Открой.

Она развязывает узел, ослабляет горловину и вытряхивает на ладонь ярко-розовый медиатор с замысловатым рисунком.

— Подумал, что он будет в тему к твоему розовому парику на выступлении. — Я протягиваю руку и подхватываю пальцами одну из розовых прядок, усмехаюсь: — Не знал, что обойдётся без него.

— Да... В нём было бы ужасно жарко, — нервно смеётся она. — И девочки согласились на пряди.

— Волнуешься?

— Что? — поднимает она глаза на меня. — А... Да, немного. — Бонни сжимает медиатор в кулаке и улыбается: — Спасибо, Дилан. Уверена, он принесёт нам удачу.

— Она вам не понадобиться, если вы всё сделаете правильно.

— Что?.. Да, нужно всё делать правильно...

Я тихо смеюсь, вновь притягиваю Бонни к себе и целую её в макушку:

— Не переживай, вы выступите отлично.

Бонни обнимает меня за талию и часто кивает. Затем поднимает лицо ко мне и заглядывает в глаза:

— Дилан, нам...

— Что, Львёнок?

— Бонни! Пора!

Львёнок смотрит в сторону Янг, снова на меня и, отрицательно качнув головой, выбирается из моих рук:

— Поговорим после.

Я резко склоняюсь к её уху и выдыхаю:

— Хорошо, но я предпочёл бы не говорить.

Щёки Бонни мило румянятся, когда я отстраняюсь, она коротко улыбается и направляется к Янг и остальным. Я осматриваюсь среди школьных, шумных рок-групп, усмехаюсь и иду в зал, чтобы занять своё место.

Но на нём сидит Хайт.

Девчонка улыбается мне загадочно и пересаживается на место рядом:

— Заняла твоё, да? Прости.

Я падаю на сидение и равнодушно интересуюсь:

— Что ты здесь делаешь?

— Пришла болеть за нашу школу, — дергает она плечами. — Что ещё мне здесь делать?

Я отворачиваюсь, музыка на сцене смолкает, и зал взрывается аплодисментами.

Следующими выступают «Дьяволицы».

— Ох, Бонни такая красотка... — комментирует выход девчонок Хайт. — Но тебя в ней привлекает вовсе не красота, да?

Я молчу, наблюдая, как «Дьяволицы» занимают каждая своё место.

— Дилан Холд влюбился! Ни за что не поверила бы в это, если не видела бы сама.

— Что тебе надо, Хайт?

— Внимательно наблюдаешь за Лейн? — интересуется она и поднимается на ноги. Складывает ладони рупором у губ и кричит: — «Дьяволицы» лучшие!

Девчонки вскидывают головы, глядя в зал. Улыбаются. Но далеко не все. Мой Львёнок во все глаза смотрит на Хайт и бледнеет, когда видит рядом с ней меня. Я веду шеей, а Хайт поднимает руку и играет в воздухе пальчиками, широко улыбаясь Бонни.

Когда Хайт садится обратно, Бонни дергается и делает пару шагов по сцене в нашу сторону. Ей перерождает дорогу Янг и выразительно пучит глаза, Львёнок приходит в себя и возвращается к настройке гитары. Я скреплю зубами.

— К чему это было?

— Это я предложила ей тебя.

— Как леденец в магазине? — ровно спрашиваю я. — Не опускайся так низко, Хайт.

— Всё дело в споре, Холд, — поворачивает она голову ко мне. — Красотка-Лейн зашла с тобой так далеко, только потому что хотела выиграть пари с братом. Все вокруг знают, как эта парочка любит бросать друг другу вызовы.

— Надеешься, что я тебе поверю? Серьёзно, Хайт?

— Верь не мне. Верь самой Лейн.

Девчонка поднимает руку с телефоном, что-то в нём ищет, а затем подставляет его к моему уху. Среди глухого гомона раздаётся чей-то девчачий голос:

— Ну а что? Ни один из вас ни с кем и никогда не встречался.

— Неплохо, Додсон, — отвечает ей Хайт. — Тем более впереди выпускной...

— Что это? — перевожу я взгляд на девчонку.

— Слушай дальше, — хищно улыбается она. — Ты не пожалеешь.

— … влюбил в себя девчонку?

Лейн.

Я напрягаюсь.

— Не любую, братик, а ту, на которую я тебе укажу.

Её голос. Голос моего Львёнка.

Я смотрю на Бонни, она заметно нервничает, настраивая микрофон перед собой, а у уха раздаётся голос её брата:

— Ладно, тогда и я выбираю тебе парня.

— Вечно братья указывают своим сёстрам с кем встречаться...

— Если хочешь выиграть, выбирай Дилана Холда.

То, что я ощущаю при словах Хайт, напоминает удар в солнечное сплетение. Жёсткий и точечный. Выбивающий дух. Она говорит что-то ещё о моих бесчувственности и холодности, помогает с выбором жертвы и для Ронни Лейна. Я веду шеей и сжимаю кулаки.

Тем временем на записи кто-то ржёт:

— Да у вас обоих не будет шансов!

А затем брат и сестра говорят одновременно:

— Вызов принят.

Хайт убирает телефон, на сцене появляется ведущий и объявляет «Дьяволиц», зал аплодирует. Через мгновение пространство заполняют звуки электронной музыки.

Я встречаюсь глазами с Бонни. Она воровато смотрит на Хайт. Звук электрогитары искажается, но девчонка берёт себя в руки и сосредотачивается на музыке.

Так вот почему ты была столь упорна. Не отступала ни на шаг...

— Ты с удовольствием использовал девчонок, — раздаётся у моего уха, — не задумываясь какого им быть использованными. А это больно, Холд. Больно знать, что тобой лишь воспользовались, наплевав на твои чувства. Теперь ты на собственной шкуре знаешь какого это. Спасибо Бонни Лейн. — Хайт усмехается и поднимается с места: — Попробуй, поживи с этим, как жила я.

Она уходит, а я не могу оторвать взгляда от Лейн.

Теперь я лучше её понимаю. По какой ещё причине она могла так настойчиво добиваться моего внимания? Почему я не подумал об этом сам?..

Боль?

Нет, то, что я ощущаю не назвать болью. Это разочарование. Полное и бескомпромиссное. Едким ядом шипящее в крови. Уничтожающее всё то хорошее, что, казалось, я приобрёл.

Оно оставляет после себя разрушения и пепел.

И мне действительно придётся с этим жить.

Повезло, что разочаровывают меня не впервые, и я знаю, как с этим всем быть.

Ты заплатишь мне за это, Львёнок.

Я заказываю через приложение номер в отеле, шампанское и цветы. Аплодирую, когда «Дьяволицы» завершают своё выступление. Улыбаюсь Лейн, когда она ловит мой взгляд.

Через некоторое время девчонка присоединяется ко мне, чтобы ждать результатов конкурса. Я вижу, как она нервничает.

— Говорил же, что вы выступите отлично, — шепчу я ей на ухо.

— Спасибо, Дилан, — выдыхает она. А через минуту осторожно спрашивает: — Здесь была... Хайт. Она... что-то хотела?

Она хотела отомстить. Но сейчас тебе об этом знать необязательно.

— Поязвить, как обычно, — жму я плечами. — Ничего серьёзного.

— П-понятно...

Я беру руку Лейн в свою, касаюсь пальцев губами и, дождавшись, когда она поднимет на меня взгляд, резко склоняюсь к её уху, чтобы предложить:

— Давай уйдём? Невыносимо хочется побыть с тобой наедине.

— А как же...

— Ты всего лишь замена в этой группе, девчонки справятся и без тебя. — Лейн, вздрогнув от моих слов, напрягается, и я решаю смягчить тон: — Не говори, что не соскучилась по мне так же сильно, как я по тебе...

— Не скажу, — расслабляясь, робко улыбается она.

Великолепная актриса.

Я поднимаюсь на ноги, за руку утягивая Лейн за собой, и направляюсь к выходу. На парковке жду, когда девчонка наденет шлем и усядется сзади меня на байк. Завожу двигатель и срываюсь с места.

Никому не позволю себя использовать. Как обычно буду пользоваться сам.

Лейн обманула не только меня. Она обманула мою мать, притворившись добренькой и заботливой. Вынудила её поверить в то, что благодаря ей, у матери появился шанс наладить со мной отношения. Быть ближе. Я и сам в это поверил.

Из-за Лейн я был готов простить матери её долголетнюю трусость.

И Сэм...

Она возилась с ним лишь для того, чтобы выиграть пари.

Пусть раз за разом люди разочаровывают меня, но разочаровывать брата я им не позволю.

До отеля мы добираемся в считаные минуты. Я останавливаю байк на парковке и даю Лейн время осмотреться. Она выглядит удивлённой и немного напуганной.

— Что... Зачем мы сюда приехали, Дилан?

— Это сюрприз, не о чём не беспокойся. Иди к номеру 313, я пока схожу за ключом.

— Но, Дилан...

Я беру её за руку, притягиваю к себе и успокаивающе шепчу:

— Просто доверься мне, Львёнок.

Её голубые глаза широко распахнуты, в них ведут войну страх и желание поверить.

До чего же она лживая.

Или догадывается о моих намерениях?

Впрочем, плевать. Я заставляю себя улыбнуться ей и аккуратно подталкиваю её вперёд. Лейн цепляется пальцами за дурацкое колечко на цепочке, вынужденно кивает и, наконец, идёт по направлению к номеру.

Я иду за ключ-картой.

Вернувшись, я открываю дверь, пропускаю вперёд Лейн и включаю приглушённый свет. В номере всё выглядит так, как я заказывал: букет каких-то дешёвых цветов в вазе на столе, рядом шампанское в ведёрке со льдом и два высоких бокала. Широкая кровать усеяна лепестками роз. Из них же выложено пресловутое и грёбанное сердце.

— Извини за кровать, — хмыкаю я, проходя к округлому столику. — Номер для новобрачных, антураж входит в стоимость. Лично я планировал отметить твоё выступление в тихой обстановке, без лишних глаз и ушей.

Я подхватываю прохладную и влажную бутылку за горлышко и срываю пробку. Наполняю бокалы игристой жидкостью. Беру их в руки и иду к Лейн, чтобы вручить один из них ей.

Её пальцы дрожат.

— Ты отлично смотришься на сцене, Львёнок, — улыбаюсь я. — Не думала о профессии музыканта? Или... может быть, актрисы?

— Что...

— Чем ты планируешь заняться после того, как закончишь школу? — Я легонько бью своим бокалом о её и сажусь на кровать: — Кажется, мы с тобой ещё не разговаривали о будущем. В моих планах Гарвард. Что в твоих?

— Эм... — переминается она с ноги на ногу, опустив глаза на бокал в руках. — Я... люблю музыку, но ещё больше мне нравится сочинять стихи к песням.

— Сочинять, разумеется, — киваю я. — Да, я видел что-то подобное на полях твоих тетрадей. Ты хорошо сочиняешь.

Лейн смущённо улыбается, то ли не подозревая о двойном смысле моих слов, то ли нарочно его не замечая.

Я веду шеей, поднимаюсь с кровати, забираю бокал у Лейн и ставлю его на стол вместе со своим. Внутренности сковывает ледяной холод. Терпение, так не кстати, на исходе.

Почему именно она?

— Дилан, — осторожно трогает меня за плечо Лейн. — Всё... всё в порядке?

Зря ты подошла опасно близко к разгорающемуся пламени.

Я подхватываю её на руки и через мгновение бросаю на кровать. Лепестки роз осыпаются на пол. На лице девчонки застыло недоумение. Подминаю её под себя, стирая недоумение глубоким поцелуем.

Как же мне нравится её целовать.

Всё верно — в той низости, что они затеяли на пару с братом, и мне должно перепасть что-то приятное. Что-то, что позволит чувствовать себя не так паршиво.

Так почему Лейн не может заплатить мне за этот поступок своим телом?

Может.

Ты же готова пойти на многое, чтобы выиграть, не правда ли?

Следить за мной; появляться мне на глаза там, где я тебя не жду, списав это на совпадение; делать вид, что хочешь помочь; притворно сгорать от моих ласк; подружиться с немногими из тех, кто мне более или менее дорог; лгать и изворачиваться.

Залезть в душу.

Я с силой сжимаю девчонку в своих объятьях и рычу:

— Я, проклятье, доверял тебе!

Бью кулаком о подушку, смотрю в напуганные голубые глаза и вновь набрасываюсь на её губы. Терзаю их своими, не обращая внимание на сопротивление.

Я сделаю это.

Возьму с неё то, что мне причитается.

Девчонка что-то мычит мне в губы, пытается извернуться, оттолкнуть. Но я слишком голоден, чтобы отступить. Слишком разъярён и унижен, чтобы думать о том, что сам кого-то унижаю.

Она заслужила это.

В следующее мгновение меня оглушает металлический привкус во рту, который смешался со вкусом солёных слёз...

Боли от укуса я не чувствую.

Потому что душевная гораздо сильнее физической?..

Взревев, как раненый зверь, я подскакиваю с кровати и начинаю крушить все те вещи, что попадаются под руку. Внешний звук треска мебели заглушает то, как внутри меня ломаются кости, как на мелкие лоскутки рвётся душа.

Оказывается, она у меня есть.

Была.

Лейн умудрилась не только разочаровать меня, но и сделать мне настолько больно, что я едва не стал настоящим монстром, способным на насилие.

Как мой отец...

Я резко останавливаюсь и, тяжело дыша, разворачиваюсь к Лейн. Девчонка уткнулась в спинку кровати, обняв колени руками. Её трясёт от крупной дрожи. Взгляд затравленный и несчастный. Под глазами чёрные потёки от косметики. А на губах моя кровь.

Почему мне до сих пор невыносимо сильно хочется её защитить? От собственного праведного гнева?

— Ты исчезнешь из моей жизни, поняла? — хрипло приказываю я. — Не оставишь и намёка о том, что когда-то в ней присутствовала. Никаких случайных встреч, Лейн, иначе...

— Дилан, прошу...

— Заткнись, — холодно бросаю я. — Мне не нужны твои лживые оправдания. Ты всё поняла? Увидишь меня — беги в другую сторону. Потому что, если я увижу тебя — тебе конец.

Я разворачиваюсь и иду вон.

— Я больше не смогу быть упорной, слышишь? — рыдает она навзрыд за моей спиной. — У меня не будет прежней смелости для того, чтобы тебя вернуть!

Я с силой сжимаю ручку двери, замерев на пороге, а Лейн продолжает рыдать:

— Я давно отказалась от спора, и у меня нет других причин быть такой же отважной, чтобы попытаться растопить твоё ледяное сердце. Я трусиха, Дилан. Ты должен это знать, прежде чем навсегда закроешь за собой дверь...

— Правильно делаешь, что боишься, — ровно говорю я, не оборачиваясь, и ухожу.

Довольно.

Я был дураком, решившим, что заслуживаю чьей-то любви. Обманувшимся, что сам способен любить.

Нет.

Чудовищ расколдовывают лишь в сказках.