Роман века (СИ)

— Как там наш мальчик?

— Это будет девочка, — поправила меня появившаяся в прихожей Танька, а я сморщилась и сказала:

— Всегда испортишь все впечатление.

— Ты это тоже умеешь, — хмыкнула она. — Давай целоваться, пока не передумала.

— Ты хотела сказать, пока я не передумала, — улыбнулась я и обняла ее.

Мы расцеловались и прошли на кухню. Я достала из пакета спиртное, а Ольге вручила мешок фруктов — ей нужны витамины, вот и пускай грызет на здоровье.

— У нас для тебя радостная новость, — сказала хозяйка квартиры. — Ты только сразу не ори от счастья. Сейчас еще должна приехать Марина.

— Какая? — подозрительно посмотрела я на подруг.

— Та самая, — заверила Ольга.

— Чем обязаны?

— У Таньки спроси. Меня саму эта новость не особо взбодрила.

— Девочки, Маринка только рассталась с Антоном, и мы должны поддержать ее. У нее сейчас нелегкий период, дружеская поддержка совсем не помешает, а мы все-таки хорошие подруги, поэтому я и пригласила ее.

— Это все глупости, — поморщилась я. — Мы через это уже проходили. И мы, конечно, хорошие подруги, но она-то нет.

— Точно, — согласилась со мной Ольга. — Готова поспорить, когда у нее в жизни опять все будет хорошо, нас отбросят как ненужный хлам. Мне не хочется наступать на одни и те же грабли дважды.

Раздался звонок, и Танька попросила:

— Натяните на лицо улыбочки.

Мне после вчерашнего никакие Маринки не страшны, поэтому я послушно раздвинула губы в улыбке и с таким выражением лица встретила вошедшую подругу (хотя, может, и не совсем подругу).

— Спасибо, что пригласили, — сказала она.

Лёлька об обязанностях хозяйки как будто забыла и молча разглядывала Маринку.

— Веди себя естественно, — прошипела я ей на ухо, когда Танька повела Маринку мыть руки.

— Это и есть естественно, — буркнула она.

— Значит, веди неестественно. Человек пришел в гости, и раз уж ты разрешила ей войти в квартиру, постарайся спрятать агрессию куда-нибудь подальше.

Мы вчетвером устроились за столом, и я налила в бокалы вино. Ольга после недолгих раздумий присоединилась к нам («Один бокал — это даже полезно»). Выпили за здоровье, и повисла неловкая пауза.

— Как у тебя дела? — спросила я у Маринки. Если честно, интересно на самом деле не было, но разговор с чего-то начинать надо.

— Нормально, — пожала та плечами.

— Танюха сказала, что вы расстались с Антоном. Чего так? — Понятно, Ольга решила избрать тактику идущего напролом. Мол, ты приперлась, тебя здесь не ждали, так терпи мои закидоны. Мне можно, я беременная.

— Просто оказалось, что мы слишком разные, — туманно ответила она, но Ольга решила не останавливаться и уточнила:

— И в чем это проявилось?

О себе поговорить Марина любит, поэтому в последующий час мы в подробностях узнали причины расставания (оказалось, Антон в этой жизни просто ни к чему не стремится. Разумеется, амбициозной Маринке это не понравилось, и Антону пришлось исчезнуть из ее окружения) и как замечательно ей работается, потому что руководство ценит ее стремления к совершенству, а еще пришел новый сотрудник, который, кажется, положил на нее глаз, и она думает, что надо ответить ему взаимностью.

Мы в течение ее речи вяло кивали. Ольга пару раз убегала из кухни под предлогом проверить, чем занята дочка, Танька все настойчивее глядела на часы, а я прикидывала, как бы половчее свернуть разговор на то, что пора расходиться (не нам, ей). В конце концов Маринка поняла, что нельзя провести всю встречу в разговорах о себе, и без энтузиазма перевела разговор на нас, начав разговор с меня:

— А ты как? Нашла кого-нибудь, или все еще надеешься вернуть Дениса?

И после таких вопросов она удивляется, почему мы не хотим поддерживать с ней отношения? Непонятно только, когда она успела стать законченной дрянью. Не иначе как год без нас пагубно сказался на ее характере.

— Кто такой Денис? Мы про него давно не вспоминаем. У нее теперь мужчина — миллионер, ценит нашу умничку не только за умственные способности, но и за другие достоинства, — встряла Ольга, а я пнула ее под столом ногой и пояснила:

— Оля не совсем права. Мужчина у меня никакой не миллионер, он просто мой начальник и потому понимает, какое сокровище ему досталось.

— И какой он? Что из себя представляет?

— Не знаю, как ответить тебе на этот вопрос. Для меня-то он самый лучший. И не только как начальник. Но, сама понимаешь, что у меня мнение субъективное.

— Нет ничего хуже, чем роман на работе, — нравоучительно сказала Маринка. — Как правило, такие романы заканчиваются ничем. И, я надеюсь, у тебя достаточно информации о его семенном положении?

— Все, что необходимо, я выяснила, — сдержанно ответила я и хотела спросить, знает ли она из собственного опыта про служебные романы, но решила не опускаться до ее уровня по части сказать гадость и промолчала, а очередь, между тем, дошла до Таньки.

— Ты еще встречаешься с этим… — Маринка запнулась. — С Максимом, если не ошибаюсь?

— Не ошибаешься, — невозмутимо кивнула та. — Да, я все еще с ним.

— Они собираются пожениться, — вновь влезла Ольга и опять получила пинок.

— Правда? — удивилась Маринка. — И когда?

— Еще ничего не точно, — сказала Танька. — Мы просто решили пожениться, все-таки уже столько лет вместе, но с датой еще не определились.

— Здорово. Рада, что у вас все хорошо. Правда рада. А знаете, у Лешки свадьба третьего июня, — непонятно к чему сообщила Марина. Подозреваю, просто, чтобы посмотреть на Танькину реакцию.

— Вот уж действительно, жизнь иногда весьма витиевато прокладывает свой маршрут! — не удержалась от восклицания Ольга, переглянувшись с нами.

— Ты это о чем? — не поняла Маринка.

— Не обращай внимания, — отмахнулась она. — Это все гормоны. Из-за них в последнее время как-то тянет на философию.

— Оля, — обратила свой взор Маринка на нее. — Кстати, о гормонах. Как ты решилась снова рожать? Нет, я понимаю, первый раз. Но зачем ты снова проходишь через это? Ведь беременность такой удар по фигуре…

— Эм-м-м, думаю, это не совсем удачная тема для разговора, — влезла Танька, увидев, что Ольга начинает закипать. — Мариночка, а ты прямо категорически решила отказаться от общения с Антоном?

— Я не уверена, посмотрю еще. Не могу перечеркнуть все, что было между нами…

— Марин, извини, — прервала ее Ольга, все еще пылая гневом. — Я что-то неважно себя чувствую. Давайте перенесем наше общение на другой день.

— О! Ты нас выгоняешь?

— Да. Я уже не девочка, надо беречь здоровье.

— Да, конечно. — Маринка посмотрела на нас и предложила всем вместе переместиться куда-нибудь в кафе и продолжить беседу.

Поскольку такого желания ни у кого не было, мы отказались. Танька собиралась остаться ночевать у Ольги, раз уж та почувствовала слабость, и следить за ее состоянием, а за мной должен был приехать Касьян.

Едва она ушла от нас, я укоризненно посмотрела на хозяйку квартиры:

— Учись врать убедительней. Когда ты выгоняла Маринку, то совсем не была похожа на умирающего лебедя.

— Не вижу смысла зря растрачивать свои таланты, — хмыкнула Ольга и вопросительно посмотрела на Таньку: — Как тебе это понравилось?

— Я в шоке. Не думала, что ты способна быть столь категоричной, — усмехнулась она.

— Я не про то, — отмахнулась она. — Как тебе понравилась новость про то, что у тебя и у Лешки свадьба в один день?

— Да, я оценила способности жизни. Остается только надеяться, что свадьба у нас будет не в одном и том же ЗАГСе.

— Слушай, а чего ты ей не сказала, что день свадьбы у тебя назначен? Она так небрежно отзывалась о Максе, и я бы на твоем месте сообщила ей подробности, чтобы утереть нос, — подала я голос.

— Не хотела звать ее на свадьбу, — ответила Танька, смутившись. — То есть я, конечно, совсем не против с ней помириться, но в столь торжественный день видеть ее не хочется. Как бы не испортила праздник неосторожным словом. А так я вроде бы ничего не сказала и в то же время поставила ее в известность о моих дальнейших планах.

— Великий комбинатор! — хмыкнули мы с Ольгой, но далее терзать подругу не стали, вместо этого я посмотрела на вторую подругу и поинтересовалась:

— А ты чего Маринку не огрела по голове чем-нибудь тяжелым, когда она заговорила про беременность?

— Потому что мне нельзя поднимать тяжелое. Пришлось довольствоваться исключительно моральным удовлетворением. Мне, как беременной, позволяются некоторые шалости, — весело подмигнула нам она, и мы с ней согласились.

Касик заехал за мной около десяти. Когда мы уже ехали домой, я получила две эсэмэски. От Таньки — «Я всерьез подумываю о том, чтобы бросить Макса и отбить у тебя Касьяна», и от Ольги — «Классный мужик! Когда свадьба?»

— Чего улыбаешься? — поинтересовался он, когда я прочла оба сообщения.

— Ты понравился девчонкам, — улыбнулась я.

— Они мне тоже.

— И что это значит? — встрепенулась я.

— Только то, что сказал. Думал, они хуже, а они очень даже милые. И я рад, что познакомился с твоими подругами, теперь, по крайней мере, я знаю, что с беременными ты не будешь шататься по злачным местам.

— У меня вообще нет такой привычки, — заверила я. — Значит, ты не имеешь ничего против наших посиделок?

— Я тебе давно говорил, что нет. Прекрасно понимаю, что ты не будешь сидеть дома, ожидая моего возвращения с работы, — улыбнулся он. — Не хочу, чтобы ты скучала в одиночестве.

Я уже говорила, что обожаю Касьяна еще и за то, что он не стремится запереть меня в четырех стенах?..

В понедельник ко мне заглянул Егор. Я, увидев его, удивилась:

— У тебя, если не ошибаюсь, медовый месяц еще целую неделю. Так чего ты здесь делаешь?

— Решил отгулять эту неделю потом.

— Что так? Медовый месяц оказался не очень медовым?

— А ты все также язвишь, — покачал он головой.

Егор устроился на стуле, рассказал, как они с Катей отдохнули, а в конце разговора вручил мне пакет:

— Тут тебе Катя в Праге купила небольшой сувенир.

— Правда? Это случайно не цианистый калий?

— Не смешно. Я тебе уже объяснял, что Катя давно забыла о том инциденте и уж точно не винит тебя в том, что я привез тебя на свадьбу. Все синяки достались мне, и, поверь, я их уже отработал.

— Что ж, не ожидала, что в итоге мы сможем, если не подружиться, то установить добрососедские отношения, — задумчиво закусила я губу, недоумевая от неожиданной щедрости Екатерины и подозревая, что на самом деле за всем этим стоит Егор, который по-прежнему ощущает некоторую долю вины. — В любом случае, передай ей от меня спасибо.

— Передам. Ладно. Я пойду. — Уже у дверей Егор обернулся. — За тобой завтра заехать?

— Нет, не надо. Я теперь живу в другом месте, и у меня появился личный автомобиль.

— Да у тебя большие перемены, — улыбнулся он. — Рад за тебя. Значит, больше не будем видеться?

— Будем. Хотя бы для того, чтобы отсмотреть твои свадебные фотографии. Ну и так просто. Может быть, и пообедаем как-нибудь вместе. Так что заходи, звони, когда будет время.

Не успела за ним закрыться дверь, как в кабинет вошел Гриша.

— Это кто был?

— Старый знакомый.

— И насколько близкий этот старый знакомый?

— Если тебя интересует, изменяю ли я Касьяну, то нет, не изменяю. Твой брат для меня является самым важным мужчиной в жизни и, поверь мне, все другие по сравнению с ним как-то меркнут.

— Повезло моему братцу, — усмехнулся Гриша.

— Конечно, повезло. Только пусть он пока что не осознает масштабы своего везения, поэтому предупреждаю, если он узнает о нашем разговоре, я пойму, откуда пошел слух, и собственноручно задушу тебя.

— Я должен бояться?

— А то! В гневе я страшна.

— Что за секретность? — нахмурился он, но в следующее мгновенье довольно улыбнулся. — Я понял, ты не хочешь раздувать его и без того огромное самомнение и поэтому ничего не сказала ему. Я прав?

— Любопытство до добра не доведет. Ты предупрежден. — Тут я сообразила, что приходить ко мне Гришке вообще-то без надобности и спросила: — А ты здесь по какой нужде?

— Просто решил зайти и проверить, насколько прочны наши родственные узы. Чаем угостишь?

— Не боишься, что брат узнает? — подразнила я его.

— Боюсь, но надеюсь, что если он все-таки узнает, что я был у тебя, ты заверишь его, что я пришел исключительно с благими намерениями.

— М-м-м, договорились, — согласилась я. — Присаживайся, поставлю чайник.

И по итогам этого чаепития я обзавелась новым другом.

В конце мая я сообщила Касьяну, что на свадьбу к Таньке мы приглашены оба. Касик нахмурился, сказал «Посмотрим!» и закрыл эту тему. А буквально за день до свадьбы заявил, что у него полно работы, и у него нет никакой возможности пойти со мной («Извини, солнышко, даже на часик не смогу вырваться»), поэтому сидя на банкете в одиночестве, я чувствовала себя весьма скверно.

Ко мне подсела Ольга и спросила:

— Чего киснешь? У нас подруга замуж выходит, а у тебя лицо как на поминках.

— Чувствую себя дурой, — вздохнула я. — Понимаешь, я до последнего момента была уверена, что на свадьбу мы с Касьяном пойдем вместе. Он ведь сказал «посмотрим», и я была уверена, что это значит, что он сможет приехать хотя бы во дворец бракосочетания. Я ведь говорила ему, что для меня важен этот совместный выход в свет. И вовсе не для того, чтобы покрасоваться, а просто стоять рядом с ним и ощущать его руку в своей. Когда он мне вчера с утра сообщил, что у него много срочной работы, я растерялась. Ничего не сказала, конечно, но сразу поняла, что он с самого начала никуда не собирался идти.

— Катюх, ты ведь с самого начала знала, что он каждую свободную минуту тратит на работу. Таньку он видел всего один раз и наверняка решил, что чем ехать на праздник к, по сути, незнакомым людям, лучше заработать лишний миллион.

— Да я же не против его работы. Только ведь можно было сказать о своих планах заранее, я бы и не рассчитывала на него, а то получилось очень некрасиво.

— Пожалуй, ты права, — признала Ольга. — Хочешь выпить?

— А давай.

Портить Таньке настроение своей постной рожей не хотелось, поэтому я принялась расточать всем улыбки и пить за здоровье молодых. Подружка радовалась, в глазах застыл океан счастья, и вообще чувствовалось, что жизнь ей нравится. Она даже успела выпить со мной на брудершафт, пока я ее прятала от жениха, а Ольга требовала выкуп.

— Видела-видела, — хихикнула она, пока мы с ней стояли в углу кухни. — Во время бракосочетания прослезилась, а потом ходила и хмурилась. Не рада, что я вышла замуж?

— Не глупи. Я очень за тебя рада. — Я ее обняла, поцеловала и попросила: — Прости, что с Касьяном так получилось.

— Господи, ты из-за этого так расстроилась? — догадалась она. — Так это не повод для переживаний. Вот если бы не пришла ты, я бы обиделась, а так… Фигня. Мужики приходят и уходят, а мы друг у друга одни.

В общем разговор с Танькой принес облегчение, но самой мне все равно было обидно, а чтобы грустные мысли не задерживались надолго в моей голове, я налегла на спиртное.

К концу вечера я еле держалась на ногах, и Ольга с мужем решила самолично довезти меня до дома, чтобы по дороге со мной ничего не случилось, но я объявила, что ночевать поеду к родителям и вызову папу.

— Отлично! — кивнула подруга. — Звони.

— Кому?

— Дяде Диме. Хочу быть уверена, что ты не забудешь сделать это.

Я позвонила, договорилась с папой, и Ольга довольно улыбнулась.

Через двадцать минут мы уже распрощались с молодоженами, и Лешка, подхватив меня и Олю под руки, пошел к машине.

Папа, увидев меня в состоянии полной нетрезвости, нахмурился и, приняв меня из рук Ольгиного мужа, спросил:

— Ты зачем так напилась?

— Я пила за здоровье и счастье молодых. Между прочим, имею полное право. Пока! — махнула я рукой Ольге и Лешке и чуть не завалилась, но вовремя ухватилась за открытую дверцу.

— Дядя Дима, вы ее очень не ругайте, — попросила подружка, наблюдая за моими попытками сесть в машину. — На самом деле она выпила не так много, просто не закусывала. Но ведь вы же понимаете, что в совокупности это приводит к тому, что случилось с Катей.

Папа поморщился, пообещал Ольге сильно не серчать и сел в машину. Вырулил на дорогу и поинтересовался:

— Почему не поехала к Касьяну?

— До вас ближе. Но если не хочешь меня видеть, можешь отвезти к нему.

— Не болтай глупостей. Он знает, что ты будешь ночевать у нас?

Я попробовала напрячь память, поняла, что из этого ничего не выйдет, и просто пожала плечами:

— Не помню.

— Тогда позвони и скажи, чтоб человек не волновался.

Я покорно достала сотовый и позвонила Касьяну.

— Ты где? — ответил он после первого же гудка.

— Еду к родителям. Переночую у них.

— Между прочим, я жду тебя дома.

— Я рада. — Что бы еще такое сказать? — Ладно, увидимся завтра на работе. Пока.

— Что значит завтра? — услышала я его голос, но уже выключила трубку и посмотрела на папин затылок:

— Я позвонила, слышал?

— Слышал.

— Доволен?

— Катя, не нарывайся, я ведь могу и рявкнуть на тебя и даже выдрать, не глядя на твой солидный возраст, — предупредил папа, и, хотя в данный момент действительность меня практически не волновала, где-то на задворках сознания всплыла мысль, что не надо огорчать родителя еще больше, поэтому я молча пыталась сфокусировать зрение на пролетающем за окном пейзаже.

Ксюха, увидев меня на пороге комнаты, отложила в сторону книгу и улыбнулась:

— Какая радость! Как свадьба?

— Соколов — сука, — заявила я, падая на кровать.

— Ты понимаешь, что говоришь так о любимом мужчине? — перестала она улыбаться и настороженно посмотрела на меня.

— Более или менее. Только суть от этого все равно не меняется. Если человек сука, значит так и есть.

— Говори тише. Если родители услышат, наверняка расстроятся, а мамуля еще придет докапываться до первопричины. — Сестрица понизила голос: — Ты чего так на него взъелась? Из-за того, что он не поехал с тобой?

— А этого мало? Почему я всегда должна потакать его капризам, а он не может выполнить мою всего одну маленькую просьбу? Я понимаю, он видел Таньку один раз в жизни, но она моя подруга, и мне было важно видеть его сегодня вечером рядом… Это чертово платье когда-нибудь расстегнется?

— Попробуй для начала встать с кровати, — вздохнула сестрица, подняла меня и помогла снять платье. — На работу завтра идешь?

— Конечно. Я ведь брала отгул только на один день.

— Ну-ну, — усмехнулась она. — Не уверена, что ты завтра поднимешься, но… Засыпай. Утром я попробую тебя разбудить.

— Я не хочу спать, — замотала я головой, и картина перед глазами тут же начала расплываться. Прикрыв на минуту глаза, я продолжила: — Вот скажи мне, как ты считаешь, Соколов повел себя достойно? Думаешь, у меня нет поводов злиться?

— Я считаю, что тебе лучше спать. Разговоры отложим на потом. — Ксю накрыла меня покрывалом, выключила свет и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь, а я через минуту уже провалилась в глубокий сон.

Меня кто-то тряс за плечо.

— Ну хватит! — пробормотала я, пытаясь вырваться из цепких пальцев.

— Вставай! — послышался бодрый голос Ксюши. — Уже семь пятнадцать. Тебе надо успеть перед работой привести себя в порядок.

Я открыла глаза и застонала:

— У нас есть что-нибудь от головы?

— От головы есть, от похмелья нет. У тебя второе, так что никаких лекарств не получишь. Дуй в ванну и разминайся под душем. Результат закрепи чашкой крепкого чая. Конечно, совсем не очухаешься, но по крайней мере почувствуешь себя человеком. Я уже побежала на работу. Вечером позвоню.

Ксю поцеловала меня и ушла.

«Надо встать, — подумала я, разглядывая потолок. — И позвонить Егору, чтобы он за мной заехал. А потом отключить сотовый, чтоб не напороться на Касьяна».

Так я и сделала, после чего залезла в ванну и минут десять стояла под холодными струями, чувствуя, как тело начинает заряжаться бодростью. Затем пошла на кухню пить чай, где уже заканчивала завтракать мама.

— Папа тобой не доволен, — сообщила она, когда я села за стол рядом с ней. — Говорит, ты сильно напилась. Я, кстати, тоже заметила, что вчера траектория твоего движения была не совсем ровной.

— У лучшей подруги была свадьба. И нет ничего страшного, что я немного расслабилась.

— А Касьян почему с тобой не поехал? Помню, ты говорила, что вы будите на празднике вместе.

— У него много работы, — ответила я.

— Вы поругались? — внимательно посмотрела она на меня.

— Даже не собирались, — заверила я, выливая остатки чая в раковину. — Ладно, мам. Я пойду собираться. За мной скоро должен заехать Егор.

— Почему не Касьян? Все-таки поссорились?

— Да нет же. Просто Касик появится на работе не раньше двух, а мне на работе надо быть к девяти ноль-ноль, — соврала я. — И я уже, кажется, опаздываю. Пока, мамочка. — Я попрощалась с мамой и пошла в комнату.

Конечно, большинство вещей уже благополучно перекочевали в дом Касьяна, но здесь тоже должно было остаться что-то приличное. Я порылась в шкафу и нашла брюки. С кофтой дело обстояло сложнее. Мои не годились в виду своей открытости, что запрещалось корпоративным стилем компании, поэтому я принялась шарить в Ксюхиной части гардероба и довольно быстро нашла темно-зеленую рубашку.

Мама уже ушла на работу, поэтому я, одевшись, решила не задерживаться в квартире и, спустившись вниз и выйдя на улицу, стала ожидать Егора.

Он подъехал без двадцати девять, когда я уже совсем собралась покемарить на теплом утреннем солнышке. Я устроилась в машине рядом с ним, а он, понаблюдав за мной какое-то время, пока ехали к офису, заметил:

— Выглядишь не очень.

— Спасибо, — хмыкнула я, выгнув брови. — Это именно те слова, которые мечтает услышать каждая девушка.

— Нет, я серьезно. Ты не важно себя чувствуешь?

— Я вчера выдавала замуж лучшую подругу и малость перестаралась, поэтому я, конечно, чувствую себя не важно. Катя не очень рассердилась, узнав, что я тебе звонила? Не хотелось бы нарушать наш и без того шаткий мир.

— Она в это время уже отбыла на работу, так что мирное существование продолжается, — успокоил Егор и, уже въезжая на стоянку перед «Санап-интом», предложил: — Слушай, мы уже давно не общались. Давай как-нибудь все-таки пообедаем вместе.

— Ты поосторожнее с такими предложениями. Я могу подумать, что ты ко мне не ровно дышишь.

— Да ладно тебе. Только бы гадость какую сказать, — покачал он головой. — В общем, если надумаешь, позвони.

— Ты тоже будь решительней. И если надумаешь первее, то тоже звони.

— Катерина! — Егор укоризненно покачал головой и привычно направился к лестнице, махнув на прощанье рукой.

Инна заглянула ко мне в половине десятого. Устроившись напротив с чашкой кофе и окинув меня оценивающим взглядом, она удовлетворенно кивнула:

— Вижу, свадьба прошла на уровне, и ты наверняка была звездой. Как Касьян Андреевич оценил твое состояние?

— Никак, — буркнула я. — Он решил не ехать, нашлись более важные дела. В результате на свадьбе я была одна, безусловно, была звездой, но немножко не рассчитала своих сил и ночевать поехала к родителям.

— Понятно. Как голова?

— Лучше, чем с утра, но хуже, чем обычно. Главное пережить этот день.

— Терпи. — Видя, что я не расположена к разговорам, она собралась уходить. — Я еще зайду к тебе.

— Не сомневаюсь, — сказала я уже закрытой двери и ответила на телефонный звонок. — Слушаю.

— Кать, привет. — Это Лера. — У тебя сотовый не отвечает, а Касьян велел разыскать тебя и прислать к нему. Наверное, соскучился.

— Наверное, — вздохнула я. — А может быть, ты ему скажешь, что не дозвонилась до меня?

— Нет уж! — отрезала она. — Давай, собирай свои внутренности и поднимайся к нам. Решайте свои проблемы без посредников!

— Предательница, — вяло отозвалась я и посмотрела на себя в зеркало.

Ничего хорошего я там не увидела. Глаза мутные, цвет лица нездоровый. Егор прав — внешний вид едва дотягивает до троечки по пятибалльной шкале. Порывшись в столе, достала оттуда коробочку с румянами и немного подкрасила скулы. Конечно, не идеально, но теперь выгляжу гораздо живее.

«Такое уже было, — думала я, поднимаясь по лестнице. — И не один раз. Почему Соколов всегда вызывает меня к себе именно тогда, когда я страдаю с перепоя?»

Я вошла в приемную и поздоровалась с Лерой.

— Привет, — поцеловала она меня. — Вы поругались?

— Навряд ли это можно назвать так, — пожала я плечами.

— Сильно расстроилась из-за вчерашнего?

— А ты вчера с ним работала, да?

— До восьми, — кивнула она. — Пока не позвонил Сережа и не велел мне ехать домой.

— Лер, может, ты объяснишь, почему ко мне такое отношение? — посмотрела я на нее, ища поддержки. — Почему в наших отношениях прогибаюсь только я? Неужели было так сложно сходить со мной на свадьбу, пусть даже он и видел невесту только один раз? Или сказать мне сразу: «Извини, милая, у меня срочные дела, и я не смогу пойти с тобой»?

— Не сотрясай зря воздух, — остудила она мой пыл. — Он все равно не поймет твоих претензий. Только поссоритесь лишний раз.

— Наверное, ты права, — вздохнула я. — Он занят?

— У него сейчас Степан Алексеевич.

— Тогда я пока что посижу, — решила я и, устроившись в любимом кресле, взяла в руки последний номер «Финанс», но читать не стала, а просто открыла его на первой попавшейся странице и задумалась.

Почему так получается?.. Сейчас бы не отказалась от ведра воды. Надо срочно брать себя в руки. Мой организм уже с трудом воспринимает такое количество алкоголя… Как же все-таки донести до его сознания, что в наших отношениях ему тоже необходимо идти на уступки, что со мной тоже надо считаться…

— Екатерина Дмитриевна! — ворвался в мои мысли требовательный голос Касьяна. Оказывается, погрузившись в свои мысли, я напрочь выпала из реальности и не заметила смены обстановки. — Прошу ко мне в кабинет.

— Здравствуйте, Степан Алексеевич, — кивнула я первому заместителю.

— Доброе утро, — кивнул он и вышел из приемной, а Касьян нетерпеливо повторил:

— Екатерина Дмитриевна!

— Иду! — Я покорно прошла следом за ним в кабинет.

Касьян закрыл дверь, уселся на край стола и, не делая попытки приблизиться ко мне, сказал:

— Я думал, ты после свадьбы приедешь домой.

— Не получилось, — пожала я плечами.

— Я так и подумал, — кивнул он. — Я перезванивал, только сотовый у тебя уже был выключен, зато по домашнему телефону я успел пообщаться с твоим отцом. Он сказал, что доставил тебя домой в не совсем трезвом состоянии.

— Не вижу в этом ничего страшного, — опять пожала я плечами. — Не каждый день любимая подруга выходит замуж. Вот я и позволила себе немного расслабиться.

— Ясно. Почему не позвонила мне, чтобы я тебя забрал?

— А надо было? Просто когда мы с тобой с утра разговаривали, ты сказал, что будешь о-о-очень занят. Я подумала, что не стоит отрывать тебя от рабочего процесса, и попросила папу забрать меня.

— А-а-а. Давай, выкладывай.

— Ты о чем? — вроде бы удивилась я.

— Ты же чем-то не довольна. Я тебя слушаю.

— То есть сам не догадываешься?

— Хотелось бы точно знать, в чем меня обвиняют.

— Я тебя ни в чем не обвиняю.

— Извини, но весь твой внешний вид говорит об обратном. У меня такое ощущение, что ты с радостью высказалась бы, так что не сдерживай себя.

— Лучше я ничего не буду говорить. Боюсь, ты меня не поймешь.

— Тогда для чего вообще затевался весь этот спектакль? Если есть какие-то претензии, так и скажи. Не надо ходить вокруг да около. У меня есть более важные дела, чем разгадка причин твоего ребячества.

— Ребячества? — Не передать словами, как меня разозлила его фраза, и я выложила: — Меня бесит твое мнение, что в наших отношениях только я должна идти на уступки и прогибаться. Я понимаю, что Танька для тебя малознакомый человек и работа важнее, но она моя подруга, и для меня много значило твое присутствие рядом. А в результате я чувствовала себя дурой, потому что еще накануне заверила ее, что мы придем вместе. Ты-то изначально не собирался никуда идти, так и сказал бы об этом сразу, не оставляя мне уверенности, что ты все-таки пойдешь со мной. Получилось бы гораздо лучше, чем вышло в результате. Почему я должна ходить с тобой на деловые встречи, всем улыбаться, а ты один-единственный раз не можешь просто выполнить мою просьбу?

— Я думал, тебе нравится ходить со мной, — заметил он.

— Ты ошибался. Это не доставляет мне никакого удовольствия, — устало сказала я, чувствуя, что голова начинает болеть с новой силой. — Просто я хочу быть рядом с тобой, морально как-то поддерживать тебя, хотя тебе это, может быть, и не надо, поэтому я хожу с тобой и расточаю улыбки, прекрасно понимая, что в твоем окружении меня никто не воспринимает всерьез. Так неужели ты один-единственный раз не можешь отодвинуть свою работу, хотя бы на час, просто, чтобы я почувствовала, что тоже могу рассчитывать на твое присутствие рядом? Помнится, в самом начале наших отношений, ты заверял, что готов уделять мне много внимания, но что-то я этого не вижу. — Я потерла виски, подумав о том, что не плохо бы принять таблеточку и закинуть в организм какой-нибудь химической гадости типа «Пепси».

— Кать. — Касьян протянул свою руку, ухватил меня за край рубашки и притянул к себе. — Не злись. Я просто не думал, что для тебя это так важно. Давай договоримся. В будущем ты будешь мне говорить о своих желаниях, а я постараюсь к ним прислушиваться. И не забывай, ты изначально знала, с кем связываешься.

Я кивнула, позволила поцеловать себя и, высвободившись из его объятий, направилась к двери. Когда я собралась ее открыть, он меня окликнул:

— Надеюсь вечером увидеть тебя.

Я ничего не ответила и вышла за дверь. Валерия, взглянув на меня, поинтересовалась:

— До рукоприкладства не дошло?

— Мы же цивилизованные люди, — ответила я и пошла к себе, а в обеденный перерыв позвонила ей и пригласила на обед.

— Не получится. Работы выше крыши, я ничего не успеваю, а Касьян через полчаса назначил совещание. В общем, я пришла к выводу, что ты совсем не пытаешься повлиять на него. Лучше бы его пригласила пообедать, а я бы хоть спокойно вздохнула.

— Нечего расслабляться. Поверь, Родина тебя не забудет, — хихикнула я.

На обед в пиццерию мы с Инной пошли вдвоем. Увидев на столе помимо пиццы бутылку вина, она с сомнением сказала:

— На рабочем месте пить не принято.

— Так мы не на рабочем, а на обеденном. И лично я собираюсь не выпивать, а поправлять здоровье. Кстати, тебе для профилактики тоже не повредит бокальчик.

— Кать, у нас еще совещание в перспективе. Не можем же мы прийти на него в непотребном виде, — продолжала она сомневаться.

— Не разводи панику, — фыркнула я. — Я точно знаю, что после бутылочки хорошего вина в непотребный вид не впадают. Наоборот, начинаешь чувствовать себя великолепно и смотреть на мир с оптимизмом.

— Теперь я понимаю, почему ты временами бываешь через чур оптимистичной, — покачала она головой.

— Не спорю. Так что? Поддерживаешь?

В результате Инна поддалась на мои уговоры, и бутылка вина была выпита в рекордно короткие сроки, так что остаток рабочего дня, не смотря на легкий шум в голове, прошел очень трудоспособно.

Вечером с работы я возвращалась в одиночестве, что совсем не повысило мое настроение, поскольку в голову опять полезли дурацкие мысли. Однако, придя домой, я поняла, что с этим надо бороться, и решила заняться готовкой — данный процесс позволяет отвлечься от ненужных размышлений и порадовать любимого мужчину.

Когда Касьян приехал около десяти, на столе уже стояли запеченная рыба, тушеное мясо, овощное рагу и картошка с зеленью.

— У нас сегодня праздник, или это шаги к примирению? — приподнял он бровь.

— Шаги, — кивнула я. — Садись, ешь. А то все остынет.

— Ценю твои старания и невольно чувствую вину за столь позднее возвращение, — улыбнулся он и сел за стол.

Грызя яблоко, я сидела напротив Касьяна и наблюдала за ним, а потом совершенно неожиданно призналась:

— Я тебя люблю.

До этого момента мы не признавались друг другу в своих чувствах. То есть, конечно, предполагалось наличие симпатии, но вслух об этом никогда не говорилось.

А Касьян на минуту замер, внимательно посмотрел на меня и серьезно сказал:

— Спасибо.

Не знаю, дождусь ли я когда-нибудь ответного признания, но я ни на минуту не пожалела о том, что сказала ему о своих чувствах. Почему-то оказалось очень важным, чтобы он знал об этом.

— Касик, можно вопрос?

— Какой угодно.

— Почему ты никогда не был женат?

Он долго не отвечал, и я уже почти уверилась, что он ничего не скажет, но:

— На самом деле, никаких трагических подтекстов здесь нет. Просто сначала я считал себя слишком молодым, хотел пожить в свое удовольствие, и в конце концов девушка, с которой я в то время жил, устала ждать, когда я созрею, и ушла. Стыдно признаться, но я даже не сразу заметил ее исчезновение из своей жизни. Я был поглощен работой, мне нравилось преодолевать трудности, нравилось чувство победы, получаемое в итоге. Вскоре после этого мне в наследство достался «Санап-инт», и я понял, что на постоянные отношения у меня просто нет времени. То есть у меня были женщины, но ничего серьезного я от них не ждал. Потом, когда я стал посвободнее и смог отвлечься от бизнеса, выяснилось, что все приличные девушки уже заняты. Тем не менее, я готов был попытать счастья, но… В жизни произошла череда неприятных случаев, и я понял, что-то произошло и теперь женщин волнует только толщина моего кошелька. Во всяком случае, тех женщин, которые попадались на моем пути. В итоге, я решил, что одному живется гораздо лучше, и вопрос о женитьбе сам собой снялся с повестки дня. Вот, собственно говоря, и все.

— Да уж, тяжела жизнь восемьдесят четвертого миллионера нашей страны, — подразнила я, а он с подозрением прищурился:

— Издеваешься?

— Ничуть. Ты так бы и заблуждался в отношении женщин, если бы не появилась я, такая замечательная, позитивная и открытая для общения. Ну, я бы, конечно, предпочла встречу с первым миллионером необъятной Родины, но и восемьдесят четвертый для начала сгодится. Будем начинать с малого.

— Ты точно издеваешься, — сделал он вывод и буквально в два шага преодолел разделявшее нас расстояние. — Думаю, за это тебя придется наказать.

— Только не очень сильно, — улыбнулась я и придвинулась к нему ближе. — Я боюсь боли.

— Я не применяю силовые методы к женщинам, — заверил он. — У меня исключительно ласка.

В июле у меня должен был начаться отпуск, и мы с сестрицей собрались в Калининград в гости к двоюродному брату. Касьян, узнав об этом, констатировал:

— Ты меня бросаешь.

— Ничего подобного. И потом, ты все равно работаешь с утра до вечера, поэтому даже не заметишь моего отсутствия.

— Неправда.

— То, что работаешь?

— То, что не замечу.

— Ну хорошо, заметишь. Но у меня нет желания целыми днями сидеть в душном городе, ожидая твоего возвращения, пусть даже у нас и имеется собственный бассейн.

— Поэтому ты собираешься в другой душный город.

— Я еду в гости к брату, которого не видела больше года. Но обещаю звонить каждый день.

— У тебя есть загранпаспорт? И виза? — неожиданно спросил он.

— Конечно, — удивленно ответила я. — Зачем тебе?

— Когда вернешься, мы с тобой куда-нибудь отправимся отдохнуть. Только ты и я. И никакой работы.

— Было бы хорошо, если бы ты сдержал свое обещание, — кивнула я.

— Катенька, — он пристально посмотрел мне в глаза. — Я всегда держу свои обещания. Куда ты хочешь поехать?

— Куда угодно, лишь бы с тобой, — заверила я и стала готовиться к поездке в самый западный город России.

Верная своему обещанию, я звонила Касьяну каждый день. Правда, разговоры не всегда получались такими, какими мне хотелось бы. Любимый почти всегда куда-то торопился, за две недели лишь однажды сказал, что соскучился, и еще раз уточнил про мой загранпаспорт и сроки действия визы. Я старалась не принимать близко к сердцу его вечно спешащий тон, понимая, что у него действительно много работы, особенно если он по-настоящему собрался съездить со мной на отдых.

Когда я вернулась из Калининграда, мы отправились на две недели во Францию к деловому партнеру Касьяна, с которым установились приятельские отношения. Звали его Адам, и первые несколько дней он вместе со своей женой еще пытался проводить нам экскурсии (показал нам знаменитые Лувр и Эйфелеву башню, Елисейские поля, свозил в Тулузу), а потом оба махнули рукой, потому что мы, хоть и пытались проявлять интерес, все-таки больше были поглощены друг другом. И уже на третий день нашего пребывания во Франции Адам сказал, что если нам все-таки понадобятся услуги гида, то мы можем им позвонить, а пока они уезжают к детям. Мы остались вдвоем в прекрасном романтическом городе, и от этого наш отдых сделался еще приятнее.

Было здорово видеть Касьяна совершенно расслабленным. То есть он регулярно связывался со Степаном Алексеевичем, Анной Юрьевной и еще какими-то незнакомыми мне людьми, но при этом не рвался первым же самолетом возвращаться в Санкт-Петербург и лично решать возникающие трудности. Вместо этого он отдавал короткие распоряжения, отключал «Скайп» и вновь возвращался в мои объятия. А дальше мы уже либо покидали номер отеля и бесцельно болтались по улицам, посещая различные кофейни, либо любовались видами города из окна, находя удовольствие исключительно в том, чтобы сидеть рядом и касаться друг друга.

В один из первых после отпуска дней мы с Валерией обедали в кафе, и она сказала:

— Знаешь, благодаря тебе Касьян изменился. Теперь он не сводит все разговоры исключительно к работе. И он впервые с тех пор, как возглавляет «Санап-инт», взял отпуск на две недели, да еще и полностью и выпал из производственного процесса на такой долгий срок.

— Я и сама удивлена, — кивнула я. — Конечно, «Санап» находится в надежных руках Степана Алексеевича, но все остальное… Касьян при мне общался с Анной, которая руководит «Неомодой», еще с кем-то, кажется, по ресторанному бизнесу… Как он сподобился оставить весь свой бизнес на такой срок? Может быть, он действительно захотел просто отдохнуть со мной?

— Безусловно. А еще я думаю, он просто устал, и ваш совместный отпуск пришелся как нельзя кстати. И «Неомоду» постигла печальная участь тоже поэтому.

— А что с «Неомодой»?

— Ты разве не знаешь? — удивилась Лера.

— О чем?

— Касьян как раз перед вашей поездкой занимался ее продажей. Не знаю причин, побудивших его сделать это, но не скрою, что рада, потому что пора уже прекращать жить одной лишь работой.

— Я не знала про «Неомоду», — покачала я головой. — И была в полной уверенности, что все по-старому, потому что, пока мы были во Франции, Касьян несколько раз совещался с Анной Юрьевной.

— Ну, Касьян стратег, может, опять что-нибудь выдумывает, — пожала плечами Лера и посоветовала: — Не забивай голову.

К нашему столику подошел Гришка:

— Привет! Где же ваша третья подруга?

— Так ведь лето. Пора отпусков, — улыбнулась я.

— Ты права. Просто такое ощущение, что если я не отдыхаю, то и никто не отдыхает. Кстати, очень рад тебя видеть. Как прошло ваше путешествие?

— Касьян Андреевич не рассказал? — приподняла я бровь.

— Ты же знаешь, от него лишнего слова не добьешься, — сморщился он. — Сказал только, что отпуск прошел очень продуктивно.

— Даже лучше. Заходи ко мне в кабинет, когда будет свободная минутка. Я покажу тебе фотографии.

— Договорились. — Он взглянул на часы. — Только позже, сейчас уже опаздываю. До встречи. Катюша, к моему приходу подготовь зеленый чай. Тот, который с мятой, он очень бодрит.

— Слушаюсь! — отсалютовала я ему.

Гриша поцеловал нас и умчался, а Лера улыбнулась:

— Я рада, что ты появилась в его жизни.

— В Гришиной?

— В Касьяновой.

Я помолчала и спросила:

— Как думаешь, он решится на более серьезный шаг, чем просто совместная жизнь? Захочет ли он жениться на мне? Или настолько привык к свободе, что связывать себя дополнительными обязательствами уже не захочет?

— А ты хочешь замуж?

— Как ни странно, да. И не смотри так на меня. Возможно, прозвучит глупо, но я мечтаю о белом платье и фате, хочу, чтобы Касьян официально признал наши отношения, чтобы однажды сказал: «Доброе утро, жена».

— Кать, это не глупо, — мягко сказала она, сжимая мою руку. — То, что ты хочешь замуж — прекрасно и достойно женщины. От себя могу сказать, что мы с Сережей уже обсуждали эту тему и считаем, что на роль его жены ты подходишь, как никто другой, и будем рады, если у вас все закончится свадьбой. Но ты права — Касьян привык быть один и отвечать за свои поступки только перед собой. Все эти годы ему было вполне комфортно в одиночестве, и я подозреваю, что в итоге он может решить оставить все так как есть и тебе придется довольствоваться ролью его подруги.

— И что?

— Решать тебе, — пожала она плечами.

Вечером, когда мы с Касьяном ужинали, я поинтересовалась:

— Ты продал «Неомоду»?

— Практически. Остались технические детали.

— А когда собирался рассказать мне?

Он, кажется, удивился:

— А должен был?

— Я думаю, да. Мы живем вместе, и мне кажется, я имею право знать о том, что происходит в твоей жизни.

— Тебя интересует, насколько я стал богаче?

— Твои капиталы меня интересуют меньше всего, — начиная раздражаться, ответила я. — Просто, когда люди живут вместе, принято делиться событиями жизни друг друга. Мне интересно, чем ты занят, когда меня нет рядом, точно также, как я тебе рассказываю о том, как я провожу отпуск или выходные с друзьями. Мне было бы интересно узнать, какие причины побудили тебя распрощаться с детищем, к которому еще несколько месяцев назад ты проявлял беспокойство.

— Слушай, не заводись. Если тебе вот прямо так интересно, как ты говоришь, можешь пойти ко мне в кабинет. Там на столе у компьютера справа лежит синяя папочка. Там вся документация по «Неомоде». Если есть желание, иди, читай.

— Ты нарочно разговариваешь со мной в подобном тоне? — разозлилась я и, не закончив ужинать, ушла из кухни.

Устроившись в гостиной на диване, я включила телевизор в полной уверенности, что Касьян последует за мной и мы все выясним. Однако, когда через десять минут он так и не появился, я поняла, что у него даже мысли не возникло последовать за мной, мысленно от души отругала его и пошла остужать свой гнев в бассейне. Когда я вернулась в дом, Касьян переместился из кухни в свой кабинет и вроде бы даже не чувствовал никакого дискомфорта оттого, что мы поругались.

«Это только мне так повезло, или все мужики такие бесчувственные? — думала я, поднимаясь по лестнице в гостевую спальню. — И вообще, чем я заслужила подобное отношение? Неужели так сложно было сказать, что не хочется говорить о делах? Хотя, может быть, дело вовсе не в этом? Тогда в чем?..»

Когда я с утра спустилась на кухню, Касьян уже сидел за столом и пил кофе. Я, не обращая на него никакого внимания, налила себе чай, отрезала пару кусочков сыра и обратила свой взор на экран. Пока я завтракала, Касьян бросал на меня заинтересованные взгляды и наконец спросил:

— Кать, что за детский сад? Тебе же не пять лет.

— Не понимаю, о чем ты, — не глядя на него, ответила я.

— О твоем поведении. Что за демонстративные уходы в другую комнату, замок на дверь и нежелание говорить?

— А-а-а. — Я повернула к нему голову. — То есть ты считаешь, что сам вчера повел себя лучше?

— Из-за того, что я не рассказал тебе о сделке, ты раздула целую историю, — сказал Касик. — В свою очередь могу спросить, тебе не приходило в голову, что дома я хочу быть только с тобой и разговаривать только о нас?

— Дело не в том, что ты не рассказал, а в том, как ты со мной разговаривал. — Я посмотрела на часы и встала из-за стола. — Если у тебя нет желания говорить со мной, просто скажи об этом, а не хами. Во мне все-таки интеллекта больше, чем в обезьяне, и я получаю удовольствие не только от секса, но и от увлекательных бесед.

— Далеко собралась? — спросил он, когда я была уже в дверях.

— Уже пора на работу. Я не хочу опаздывать.

— Ничего страшного не случится, если ты опоздаешь один раз.

— Начальство будет гневаться.

— Я твое начальство, — рявкнул Касьян. — И пока мы не поговорим, ты никуда не пойдешь. Сядь на место.

Я пожала плечами и устроилась на табуретке.

— Я тебя слушаю, — сказал он.

— А я уже все сказала. Мне не нравится тон, подобный вчерашнему, и не хотелось бы слышать от тебя что-то подобное в мой адрес впредь. Мне кажется, я не заслуживаю подобного обращения.

— Хорошо, я осознал, что был не прав, — кивнул он. — Иди сюда.

— Зачем? — подозрительно посмотрела я на него.

— Будем мириться.

— А стоит?

— Тебе решать.

В общем я подумала-подумала и решила мириться. Касьян обнял меня, поцеловал и предложил:

— Поехали на работу вместе?

— А вечером добираться в стиле «Сама-сама-сама»? — поморщилась я и покачала головой. — Какая-то не очень радостная картина вырисовывается. Я, наверное, лучше сразу сама поеду.

— Брось. Мы вместе уже давно не ездили. И вечером позвони мне, когда соберешься, и мы сразу поедем домой. Заодно можем заехать куда-нибудь поужинать.

— Ты серьезно?

— Конечно. С удовольствием проведу с тобой весь вечер, а не только пару часов перед сном, как это обычно получается.

— Договорились, — согласилась я.

Мы выехали из гаража, и Касик поинтересовался:

— Как твой новый руководитель?

— Лучше, чем я думала. У нас с Сергеем Викторовичем изначально были принципиально разные взгляды на организацию трудового процесса, но в данном случае он предоставил мне полную свободу действий. Так что я теперь царь и бог аналитики в «Санапе».

— То есть начальник планово-аналитического отдела впринципе не занимается аналитикой? — нахмурился Касьян.

— Перестань перевирать мои слова. Новому начальнику необходимо разобраться с наследством, оставленным от предыдущего руководителя. Поэтому, пока Сергей Викторович вникает в суть своего нового назначения, мне предоставлена полная свобода действий. Как только он во всем разберется, он примется за работу во всем ее объеме и крылышки мне подрежет.

— Александр Ильич рекомендовал его на свое место как высококлассного специалиста, — не успокаивался любимый.

— Он специалист. И ты это знаешь, в противном случае не пропустил бы его назначение. Просто когда долго занимаешься только одним видом деятельности, все остальное как-то выпадает из памяти. Понятно, что нужно какое-то время, чтобы восстановить всю информацию на задворках памяти.

— Хочешь сказать, если ты станешь руководителем, будет такая же ситуация?

— Я не стану руководителем. Мне хочется заниматься исключительно аналитикой, поэтому на повышение я идти не собираюсь. По крайней мере, не в «Санапе».

— Ты еще не оставила мысль о переходе в другую компанию?

— Я думаю об этом. Но точно еще ничего не решила.

В конце сентября Касьян улетел к матери на юбилей, и я, недолго думая, пригласила в гости сестру. Девушка она свободная, обязательствами не обремененная, поэтому можно гулять хоть всю ночь.

— А где девчонки? — поинтересовалась Ксю, заходя в дом. — Я понимаю Ольга, она в декрете и сидит с ребенком, но Танюха-то почему не пришла?

— Сказала, сегодня никак не получится. Мол, если бы я предупредила ее заранее, она смогла бы поменять свои планы, а так… Уже обещалась быть где-то в другом месте.

— Кстати, насчет заранее. Хотела поинтересоваться, почему ты не улетела с Касьяном? Ведь собиралась.

— Собиралась. Только ты бы сначала спросила, приглашал ли меня кто-нибудь, — поглядела я на нее.

— Вот оно что, — протянула сестрица. — И ты, конечно, раздула из этого целую историю.

— А что мне думать? Получается, для него наши отношения не так уж много значат. Во всяком случае, не так много, как для меня. Ведь если бы было по-другому, он бы пригласил меня познакомиться с семьей. С вами-то он ведь общается, и мы регулярно приезжаем к маме на пироги. Мне, например, кажется, что это серьезный повод для того, чтобы свести знакомство с его родственниками, а то, кроме Гришки, наверняка никто и не знает о моем существовании.

— Глупости. За тридцать с лишним лет он привык быть один. Наверняка ему просто не пришло в голову пригласить тебя с собой, а ты тут сидишь и выдумываешь непонятно что. Перестань забивать себе голову всякой чушью.

— По-твоему это чушь?

— Конечно, — кивнула она. — Просто у вас все настолько замечательно, что ты начинаешь искать подвох в каждом его слове или деле, исключительно для того, чтобы немножко встряхнуться. Чисто спортивный интерес.

— Теперь я точно знаю, какого мнения обо мне родная сестра, — язвительно сказала я.

— Да ладно, не обижайся. Я просто высказала тебе мнение со стороны. Но если хочешь развеять свои сомнения, спроси у него сама, когда он вернется, что к чему.

— Так и сделаю, — согласилась я.

Признаюсь, разговор с Ксюхой меня успокоил и, когда через несколько дней я поехала встречать Касьяна в аэропорт, то была абсолютно спокойна. Радовалась предстоящей встрече и предвкушала вечер наедине.

Касьян и Гриша выглядели отдохнувшими и довольными, и я порадовалась за них. Мы устроились в машине и поехали в город, а я поинтересовалась с заднего сиденья:

— Как отдохнули?

— Замечательно, и погода там все еще летняя, — отозвался Гриша. — Жаль, что ты не поехала с нами. Кстати, почему?

— А-а-а. — Я бросила взгляд на Касьяна, который вел машину с невозмутимым видом. — Было много работы, и вырваться не было никакой возможности.

— Слышь, Касьян, мог и позволить девушке отдохнуть пару дней, — недоуменно нахмурился младший из братьев. — Познакомил бы Катерину с мамочкой. Уверен, они нашли бы общий язык.

— Тебе же сказали, что было много срочной работы, — не слишком любезно ответил любимый мужчина, и Гришка счел за благо заткнуться, а через пару минут молчания перевел разговор на другую тему.

Мы довезли его до дома и поехали к себе.

— Хочешь что-то спросить? — не отрывая взгляда от дороги, спросил Касьян, бросив на меня очередной взгляд и, видимо, почувствовав мое напряжение.

— Только если получу ответ.

— Спрашивай.

— У меня, собственного говоря, тот же вопрос, что и у Гриши. Почему ты не взял меня с собой? Ведь юбилей твоей мамы действительно был отличным поводом познакомиться со всей твоей семьей.

— Ни к чему торопить события. Если бы я привез тебя сейчас, и ты, и мама напридумывали бы себе лишнего. Мама начала бы готовиться к свадьбе, ты тоже начала бы строить далеко идущие планы.

— И что в этом плохого? Что плохого в том, чтобы строить планы? Мне кажется, это естественное состояние для человека — о чем-то мечтать, что-то предполагать.

— Кать, мы с тобой живем вместе совсем недавно. Конечно, у нас серьезные отношения, но должно пройти какое-то время. Я познакомлю тебя с мамой и с сестрой, но позже.

— Когда позже?

— Когда пойму, что у нас все настолько серьезно, что я готов жениться на тебе и провести с тобой остаток жизни.

— Сейчас, значит, все не настолько серьезно? — спросила я, заставляя свой голос звучать ровно.

— Все серьезно, и ты это прекрасно понимаешь. Иначе я бы не пригласил тебя жить со мной.

— Понятно. Значит, для секса я хороша, а для знакомства с твоими родными не очень, — кивнула я и отвернулась к окну.

— Не говори глупостей. Ты переворачиваешь значение моих слов с ног на голову. Я просто говорю, что не готов пока что знакомить тебя с семьей. Мне совсем не улыбается объяснять маме, что к чему в моей жизни. А этим пришлось бы заняться, если бы мы с тобой приехали вместе на столь значимый семейный праздник.

— И какое место в твоей жизни занимаю я? — задала я вопрос и услышала многообещающее:

— Ты живешь со мной, а это уже не мало.

Я крепко зажмурила глаза, не давая волю слезам. Потом пару раз глубоко вздохнула, понимая, что своими словами он только что разрушил все мои мечты. Да, Лера права — я просто временная подруга и подошла к той черте, когда надо решать, смогу ли я довольствоваться только этой ролью.

— Катюш, — позвал Касьян. — Ты чего?

— В окно смотрю. — По крайней мере голос меня не выдает.

— Ты расстроилась, что я тебя не взял с собой?

— Нет. Ты абсолютно прав, мне нечего делать в твоей семье.

— Кать…

— Я просто смотрю в окно, — повторила я. — Все нормально.

Прошло несколько дней. Касьян уже и думать забыл о том разговоре, а я каждый день с утра до вечера анализировала его слова и интонацию и наконец поняла — так дальше продолжаться не может. Пора решить раз и навсегда — или я мирюсь со статусом подружки миллионера и ни на что не претендую, или расставляю все точки над «i». Возможно, он не уверен в том, чего хочет от меня, но я для себя давно все определила. Если бы я не хотела связать с ним свою жизнь, я бы не переехала к нему.

Позволив себе еще два дня счастья, я поняла, что больше тянуть нельзя, пора двигаться вперед, поэтому во вторник после работы привезла свои вещи домой к родителям.

Ксюха была одна и, увидев, как я складываю на свою кровать сумки, осторожно спросила:

— Это что?

— Я ухожу от Касьяна, — ответила я, усаживаясь рядом с ней.

— Почему?

— Помнишь наш с тобой разговор? — вздохнула я. — Тот самый, когда я не могла понять, почему он не взял меня с собой к матери.

— И что?

— Мне весьма доходчиво объяснили, что я слишком многого хочу от жизни. Он не уверен в том, что наши отношения действительно прочны и серьезны, знакомить меня с матерью он не хочет примерно по той же причине, и живу я с ним исключительно потому, что ему сейчас так гораздо удобней. Сама понимаешь, не таких слов я ждала от любимого мужчины.

— Может быть, все-таки не стоит так? — с сомнением посмотрела она на меня. — Вы хорошо живете вместе, и, кто знает, может он однажды поймет, какое сокровище ему досталось, и предложит тебе руку и сердце.

— Скорее однажды он поймет, что женщина, вмешивающаяся в его жизнь, уже надоела, и укажет мне на дверь, — мрачно сказала я. — И потом, дело даже не в замужестве и не в знакомстве с родителями. Мне было бы достаточно и того, что он любит меня. Но об этом речи впринципе не шло. Я ведь специально спросила, какое место занимаю в его жизни. Оказалось того, что я просто живу с ним, мне должно хватать, но меня это не устраивает, это слишком тяжело для меня. Я не хочу ждать того, чего может и не быть. Мне легче уйти сейчас.

— Ты помнишь, я тебе говорила, что ты просто сама раздуваешь проблему из маленькой искорки?

— Ксю, я, может, сейчас покажусь тебе не слишком умной, но для меня это проблема. Мне так тяжело. Постоянное ожидание выматывает. И проще завершить все так — просто и без истерик, потому что потом истерики будут обязательно.

— Ты уже все решила?

Я кивнула:

— Сейчас поеду к нему, поговорю, а потом приеду. Так что не прощаюсь.

— Если у вас все образуется, позвони. Я привезу твои вещи, — сказала Ксюшка на прощанье, а я согласно кивнула, будучи уверена, что уже ничего не образуется.

Когда я приехала, Касьян сидел на кухне и поглощал купленный где-то по дороге ужин.

— Привет, — улыбнулся он. — Я уже начал волноваться.

— Задержалась дома.

— Как там дела?

— Нормально. Касьян, нам надо поговорить.

Встав у окна, я сказала:

— Нам надо расстаться. — И увидев его удивленный взгляд, повторила скорее для того, чтобы убедить себя в правильности принятого решения, чем для него: — Нам надо расстаться.

— В чем дело? Тебя что-то не устраивает?

— Да, — кивнула я.

— Давай обсудим это.

— Не думаю, что от этого будет толк. Я хочу занимать в твоей жизни значимое место, а не играть роль временной любовницы.

— Ты напридумывала всяких глупостей, — нахмурился он. — И теперь накручиваешь себя. Ты мне нужна, мне хорошо с тобой. Разве этого мало?

— Да, мало. Я тебе изначально говорила — у меня завышенные запросы. Пусть неоправданно, но я хочу, чтобы любимый мужчина не просто терпел мое присутствие рядом, но и видел наше совместное будущее.

— Так ведь оно у нас есть.

— Это не то будущее, которого хочу я. — Помолчав и собравшись с силами, я спросила напрямик: — Ты можешь сейчас, глядя мне в глаза, сказать, что собираешься в обозримом будущем жениться на мне. Что ты хочешь прожить со мной всю жизнь?

— Кать, объясни, какая разница, живем мы со штампом в паспорте или нет?

Я внимательно посмотрела на Касьяна и поняла — он действительно не видит никакой разницы. Так же, как не видит, что значат для меня эти отношения.

— Вот именно, — тяжело вздохнула я. — Для тебя разницы нет, а для меня это важный шаг вперед в наших отношениях. Я хочу уверенности в завтрашнем дне.

— То есть ты хочешь, чтобы я на тебе женился? — уточнил он.

— Я хочу, чтобы ты сам захотел этого.

Я ждала, что вот сейчас он скажет, что да, он меня любит, и хочет жениться на мне, и прожить со мной всю жизнь, и завести много-много маленьких детишек, но он промолчал.

Не все мечты обретают реальные очертания. Некоторые так и остаются мечтами.

Я сглотнула, приказала себе не реветь и сказала:

— Я, пожалуй, поеду.

— Возьми «БМВ».

— Не стоит.

— Перестань, — поморщился он. — Я не обеднею от того, что ты заберешь одну машину. А тебе она пригодится.

— Мне от тебя ничего не надо, кроме тебя самого, — ответила я.

— Давай я хоть отвезу тебя.

— Я сама прекрасно доберусь, — покачала я головой и, обернувшись у дверей, добавила: — Обдумай все хорошенько. И если ты поймешь, что я нужна тебе больше, чем в качестве временной сожительницы, позвони мне.

— Зачем?

— Ты знаешь. Потому что я люблю тебя.

— Ты меня любишь и бросаешь? Извини, но мне этого не понять.

— Это сложно. Но ты попробуй. Мне нужно все или ничего.

Я вышла за дверь и на минуту прикрыла глаза. Ох, как плохо! Очень хотелось остаться… Может, зря я все это затеяла? Жила бы и жила с ним, получала удовольствие от того, что он рядом, а вместо этого замутила непонятно что… Хватит! — Я тряхнула головой. — Собралась и пошла к выходу! Я смогу это сделать!

Решительно выйдя за ворота, я позвонила Ксюхе.

— Привет, — сказала. — Чем занимаешься?

— Ничем важным. А ты хочешь, чтоб я привезла вещи?

— Я хочу, чтобы ты сходила со мной куда-нибудь выпить.

— Значит, все-таки ушла от него? — помолчав, спросила она.

— Да. На тебя рассчитывать?

— Конечно. Где встречаемся?

— Где обычно. Я буду минут через сорок.

К бару мы с Ксюхой подошли одновременно. Зашли вовнутрь, устроились за свободным столиком, и я поинтересовалась:

— Сигареты есть?

— Откуда? — удивилась сестрица. — Мы же вроде пытаемся вести здоровый образ жизни и свой организм травим только алкоголем.

— Значит, купим.

— Ничего подобного. Обойдемся без сигарет.

Не смотря на Ксюхины слова, пачка на нашем столе все равно появилась.

Болтая на отвлеченные темы, мы обе старательно избегали всяческих разговоров о моих отношениях с Касьяном (то есть Ксю поначалу пыталась что-то сказать, но видя мое нежелание обсуждать данную тему, довольно быстро перешла к разговору о работе) и в три часа ночи пошли домой совершенно укуренные и нетрезвые.

Держа друг друга под руку, чтобы не потерять равновесия, мы брели по тротуару.

— Кать, не переживай, — говорила сестра, видимо, предположив, что я готова к словесной поддержке. — Я понимаю, что ты не хочешь говорить о произошедшем, но я как самый близкий родственник просто обязана поддержать тебя. Уверена, Касьян одумается и вернется. И будет умолять тебя познакомиться с мамами-папами, бабушками-дедушками и вообще всеми родственниками до восьмого колена. А не одумается, переживем. Опыт у нас уже имеется, и я не позволю тебе впасть в хандру.

Я махнула рукой, нас занесло, и Ксюха опять подала голос:

— Слушай, мы как из табачной лавки. Родители не посмотрят на наш взрослый возраст и всыпят по первое число. Оно, может, и хорошо, и мы даже станем бережливее относиться к организму в целом, но задница у меня одна, и хотелось бы сохранить ее в первозданном виде.

— Не волнуйся. Все нормальные люди сейчас спят. Значит, и родители тоже. А мы тихонько придем, быстренько почистим зубки и откроем пошире оконце. К утру основной запах выветрится.

— Отличная идея. Напомни только, когда придем домой, чтобы я завела будильник.

Я кивнула, но про будильник, естественно, никто не вспомнил. По чистой случайности утром без двадцати восемь нас разбудила мама, которая заподозрила неладное, не увидев с утра ни одну из дочерей.

Сестрица открыла глаза, посмотрела на часы и простонала:

— Я опоздала на работу. — Потом что-то прикинула в уме и добавила уже гораздо спокойнее: — И не пойду. Позвоню, скажу, что поехала выбирать ткань для аппликации на обоях. А ты как?

— Наверное, буду собираться. И позвоню Егору, попрошу, чтобы заехал. Сама-то я сегодня ни в жизнь не доберусь.

— Я спрашиваю не про работу.

— А как ты думаешь, как я? — грустно спросила я и заморгала, чтобы прогнать непрошенные слезы. — Плохо. Очень. Гораздо хуже, чем с Денисом.

— Может, тогда не пойдешь? Ну ее на фиг эту работу.

— Дома я точно с ума сойду.

Пока я застилала постель, Ксюха вновь заснула.

Я попыталась привести себя в порядок, потом поняла, что после такой ночи это сделать нереально, и с минимумом косметики на лице села в машину Егора.

— Хочу тебя попросить, — сказала я, когда мы обменялись приветствиями. — Моя жизнь в очередной раз сменила курс, и я вернулась жить к родителям. И была бы очень признательна, если бы ты вновь стал заезжать за мной по утрам.

— Да без вопросов, — тут же согласился он. — Я уже и сам соскучился по нашим поездкам. Не хватает твоего утреннего сарказма. А ты сама-то в порядке?

— Бывало и похуже. — Вру, конечно, хуже еще ни разу не было. С того момента, как я покинула Касьянову кухню, очень хотелось забиться куда-нибудь в угол и тихо умереть.

У проходной мы столкнулись с Инной. Не обращая внимания на мои выразительные взгляды, она проследовала за мной в кабинет.

— Выглядишь не важно, — заметила она.

— У меня похмелье, — пожала я плечами.

— Много пьешь. Замуж никто не возьмет, — покачала она головой.

— Переживу. — Чем сейчас и занимаюсь. — Работать пойдешь?

Инна сделала вид, что не услышала меня:

— Иду я мимо стоянки к входным дверям и вижу тебя под руку с мужчиной. И мужчина вроде ничего, и картина в целом замечательная, только вот мужчина-то не тот. Сразу возникает вполне логичный вопрос — где Касьян Андреевич?

— Если я скажу, что это не твое дело, тебя такой ответ устроит?

Инна решительно вздернула подбородок и вроде собралась гневаться, но я поняла, что спорить сейчас просто не в состоянии, и не дала ей раскрыть рот:

— Мы расстались.

— Он тебя бросил?

— У тебя единственный вариант, да? — посмотрела я на нее.

— Да. Потому что таких мужчин, как наш руководитель, не бросают.

— Ага. Бросают таких женщин, как я. Спасибо на добром слове.

— Да я не о том. — Инна недоверчиво округлила глаза: — Неужели ты сама? Но почему? Ведь у вас сейчас самый конфетный период.

— Давай сойдемся на том, что расставание произошло по обоюдному согласию.

— Но ведь должна быть какая-то причина? — продолжала она допытываться.

— Об этом я говорить не собираюсь точно, — поджала я губы. — И если ты не хочешь сейчас разругаться со мной, лучше оставь меня в покое. У меня сегодня не самое лучшее настроение, и даже эта беседа с тобой дается мне с трудом.

— Понятно, — кивнула она. — Хочешь, принесу выпить? У меня в заначке припрятана бутылка «Бейлиса».

— Мы обязательно займемся ей ближе к концу рабочего дня. А сейчас надо немного поработать. Или хотя бы создать видимость.

Инна ушла, а я тоскливо посмотрела на свой рабочий стол. Ксюха была права, на работе мне делать совершенно нечего. Толку от меня никакого, зато воспоминаний хоть отбавляй.

Я подумала и позвонила Таньке.

— Можешь сделать мне больничный лист? — попросила я ее.

— Откуда? Я же психолог, а не участковый врач.

— Ты работаешь в частной клинике, поспрашивай у своих, может, кто сделает. В связи с обследованием организма или что-то в таком духе.

— Хорошо, попробую. Тебе на какой срок надо?

— Хотя бы на недельку.

— Я перезвоню. Только учти, что это будет не бесплатно.

— Само собой.

Подружка позвонила через двадцать минут:

— Деньги я отдала, справка у меня. Больничный с завтрашнего дня на неделю. Можешь заехать ко мне и забрать документ, когда будет удобно.

— Тогда я завтра заеду к тебе на работу, — решила я.

— А чего случилось? Со своим миллионером отправляетесь куда-нибудь?

Глаза тут же наполнились слезами, и я торопливо сказала:

— Потом поговорим. Спасибо.

Повесив трубку, я невидящим взором уставилась в стену. Замутила черте что, теперь вот расхлебываю. Права была сестра — мне действительно хорошо жилось с Касьяном, но захотелось большего. Только ведь выше головы не прыгнешь. А я решила попытаться, вот теперь кусаю локти…

Когда время приблизилось к обеденному перерыву, позвонила Валерия и, не здороваясь, поинтересовалась:

— Вы с Касьяном поругались?

— Можно сказать и так.

— Ясно. Значит так, давай приходи, зови его на обед и мирись с ним. Я хочу работать нормально.

— Ты и так нормально работаешь.

— Это раньше было нормально. То есть до сегодняшнего утра. А сегодня, не успел он прийти, и пошло-поехало — то не так, это по-другому, здесь опечатка, там ошибка. Кошмар! Я вздохнуть лишний раз боюсь. Вдруг глотну воздуха больше, чем нужно. Так ты идешь?

— Нет.

— Что, так серьезно поссорились?

— Мы не ссорились, но приходить мне точно нет смысла.

— Что значит «нет смысла»? Давай-ка, рассказывай, что у вас произошло.

— И не подумаю. Спрашивай шефа.

— Не смей вешать трубку и рассказывай, — потребовала она.

— Еще раз повторяю — рассказывать не буду. И трубку вешаю.

Я сдержала слово и, выйдя из кабинета, подошла к Инниному столу:

— Неси свой «Бейлис».

— Сейчас время обеда. Может, сходим перекусим? — предложила она. — А выпивкой займемся, когда вернемся.

— Спасибо, я не голодна. А ты сходи. Только дай мне бутылку.

— Не хватало еще, чтоб ты пила одна. Где там твой кабинет? — вздохнула она и последовала за мной.

Мы заперлись в кабинете, но уже через пять минут в дверь заколотили, после чего послышался Лерин голос:

— Я знаю, что вы обе там! Открывайте немедленно!

Инна вопросительно посмотрела на меня и, когда я безразлично пожала плечами, открыла дверь. Валерия зашла, посмотрела на стоящую на столе бутылку и поинтересовалась:

— Что за повод?

— Так просто, — ответила я.

— Понятно, — кивнула она. — Давай рассказывай, что там у вас с Касьяном стряслось.

Сначала я хотела сказать, что это совсем не ее дело, но потом все-таки передумала — друзья-то ни в чем не виноваты — и сказала помягче:

— Я не хочу разговаривать на эту тему.

Тогда Лера перевела взгляд на Инну:

— Ты в курсе, что у них произошло?

— В общих чертах, — ответила она, посмотрев на меня. — Мне тоже было сказано, что разговаривать на эту тему со мной никто не будет, но общую суть я уловила. Они расстались.

— А причина?

— Этого я не знаю.

Валерия задумчиво нахмурилась и вроде бы собралась что-то сказать, но я ей этого не позволила:

— Если собираетесь обсуждать мою личную жизнь, то делайте это за пределами моего кабинета. Если хотите составить мне компанию, делайте это молча.

— Ты не слишком вежлива, — заметила она, выхватывая из Инниных рук стакан и устраиваясь на подоконнике. — Впрочем, сегодня это простительно. Позволь только дать дружеский совет. Что бы у вас с Касьяном не произошло, ни в коем случае не пори горячку и не бросай работу. Мужчины приходят и уходят, сердечные раны со временем тоже затягиваются, а жить на что-то надо.

— Я пока что об этом даже не думала, — ответила я и взглянула на Инну: — Но раз об этом зашел разговор, скажи, что ты думаешь?

— А что я скажу? Ты уже не маленькая и можешь решить все сама. Я не знаю, что бы я сделала на твоем месте, но Лера права, бросать работу все-таки не стоит, сначала нужны пути отступления. Обдумай все как следует.

Мы молча допили «Бейлис» (будет не совсем правильно сказать «мы». Молчала в основном я, а подруги что-то говорили, чтобы приободрить меня. Я особо не вслушивалась в их слова, но чувствовала себя неприятно — не люблю, когда начинают жалеть. Такое я уже проходила в случае с Денисом). Ближе к концу обеда Валерия вновь предприняла попытку выяснить причины разрыва, но я продолжала хранить молчание, и в итоге она сдалась и ушла к себе, а Инна предложила:

— Иди домой. Все равно на рабочем месте от тебя толку не будет.

— Ага, — кивнула я. — Самовольно уйти в середине рабочего дня и получить выговор с занесением.

— С каких пор тебя волнуют подобные мелочи? У тебя очень хорошо получается брать направление в командировку, — напомнила Инна. — Почему бы тебе не воспользоваться испробованным методом? Начальство наверняка без вопросов подпишет направление.

— Наверное, так и сделаю, — согласилась я и в самом деле отправилась к Сергею Викторовичу.

Выдумывать ничего не стала, сказала, что плохо себя чувствую и уже через пятнадцать минут отправилась домой.

Вечером, когда мы сели ужинать, мама переглянулась с папой и осторожно спросила:

— Катюш, вы с Касьяном поругались?

— Не совсем. Но понимаю, к чему ты клонишь. Если ты пытаешься узнать, надолго ли я вернулась домой, то спешу заверить, что да. Все мои вещи уже заняли свое место в шкафу, и мы теперь будем снова жить все вместе, как в старые добрые времена. Одной большой семьей.

— Вы расстались?

— Да. Решили, что каждому пора двигаться вперед.

Было видно, что папе хочется знать подробности, но мама бросила на него предостерегающий взгляд, и он так ничего и не сказал. Но позже, пока мама была в ванной, а Ксю болтала по телефону, он подошел ко мне и сказал:

— Я не буду ни о чем спрашивать. Скажи только, он тебя обидел?

— Нет, папочка. — Я обняла его и поцеловала. — Скорее это я его обидела. Он просил меня остаться, а я решила уйти.

— Ты уверена, что поступила правильно?

— Нет. Но ты не расстраивайся из-за меня. Я справлюсь.

— Этого-то я и боюсь, — пробормотал он и сжал мою руку. — Не замыкайся, ладно? Как ты сказала, мы одна большая семья. Не забывай об этом, если тебе понадобится помощь.

— Папочка, я всегда об этом помню. Просто есть ситуации, с которыми нужно справляться самостоятельно.

В четверг с утра пораньше я поехала в медицинский центр к Таньке. Рассказала ей о причинах необходимости больничного, и она вынесла вердикт:

— Катька, ты дура. Не надо было ставить Касьяну ультиматум. Мужики так устроены, что если ты говоришь: «Надо», они обязательно отвечают: «Не надо».

— Я же не ставила ему никакого ультиматума.

— А что это, по-твоему, было? — скептически изогнула бровь подружка.

— Оставь курсы психологии для своих клиентов, — начала я раздражаться. — По крайней мере, они тебе за это деньги платят. Спасибо, что сделала мне справку. Я пойду.

— Успокойся. Не хочешь говорить об этом, давай поговорим о другом. Мне вчера Маринка звонила. Антон провернул какую-то сделку, решил, что может чего-то добиться в этой жизни, и сделал Маринке предложение. А наша девушка пришла к выводу, что ее такой вариант устраивает, и позвала меня на свадьбу. Уже через две недели. Тебе звонила?

— Звонила, — кивнула я. — Только я вчера не взяла трубку, и она просто скинула мне сообщение, чтобы я обязательно позвонила, как смогу. Только я не собираюсь звонить — никакого желания идти на эту свадьбу у меня нет.

— Придется пойти. Ты же не бросишь меня?

— Тань, эта свадьба будет насквозь фальшивой. Я в этом фарсе участвовать не хочу.

— Какие высокопарные слова, — хмыкнула она. — С каких это пор ты стала такой правильной? В общем, бери телефон, звони Маринке и говори, что обязательно приедешь. Во-первых, тебе необходимо развеяться и отвлечься от грустных мыслей, а во-вторых, я не хочу быть на этом празднике одна.

— Возьми Макса.

— Он не пойдет.

— Ну хорошо, — сдалась я, не в силах больше слушать подружкино нытье. — Я ей позже позвоню.

— Звони сейчас, а то я тебя знаю. В результате, как раз накануне свадьбы, ты наверняка сообщишь мне, что так и не смогла дозвониться до Маринки или что-то в этом роде, и никуда не соберешься.

— Пожалуйста. — На самом деле мне было глубоко безразлично, идти на свадьбу или нет. Если Таньке так хочется видеть меня рядом, я не против. Поэтому я пожала плечами, нашла в памяти телефона Маринкин номер и позвонила ей.

— Привет! — радостно сказала она. — Тебе Танька еще не сообщала последние новости?

— Сообщала.

— Отлично! В таком случае хочу позвать тебя на свадьбу, конечно, вместе с Касьяном. Регистрация назначена на полдень во дворце на Английской набережной. С утра еще будет выкуп невесты, так что, если захотите с девчонками, приезжайте ко мне пораньше, а в выходные я планирую устроить девичник.

Боже! Сколько информации!..

— Спасибо, я с удовольствием приду, — торопливо сказала я, когда в ее монологе появилась пауза. — Насчет Касьяна я не уверена, он на следующей неделе летит в командировку, и я не знаю, когда он вернется. А с девичником отличная идея.

— То есть вы придете?

— Возможно, — неопределенно ответила я, зная, что ни за что не пойду на девичник. Мне и свадьбы хватит за глаза.

— Тогда позже созвонимся, и ты мне скажешь уже точно, — решила Марина, и мы распрощались, а я вопросительно посмотрела на Таньку:

— Довольна?

— Вполне. И про Касьяна правильно ничего не сказала.

— Если будешь продолжать умничать, я тебя собственноручно задушу, — прервав ее, заверила я.

— Быть умной моя профессия, — хмыкнула она, но после паузы все-таки заговорила не о моих проблемах, а вернулась к теме девичника.

— Нет уж, — замотала я головой. — От этого мероприятия уволь. Меня не прельщает даже перспектива напиться на халяву.

— И что будешь делать? У тебя теперь полно свободного времени, надо его чем-то занять.

— Только не обществом Маринки. Теперь, когда у меня есть самый настоящий больничный, я, пожалуй, придумаю, чем заняться.

— Этого-то я и опасаюсь.

От Таньки я ушла около часа, и на пути к метро меня застал звонок Валерии.

— Где шатаешься? Я тут зашла позвать тебя на обед, а Инна мне говорит, что ты взяла больничный.

— Все правильно.

— А мне почему не сообщила?

— А надо было? Когда человек заболевает, он обычно ставит в известность только начальство, и то исключительно для того, чтобы его отсутствие на работе не засчитали за прогул.

— Значит, болеешь? — недоверчиво спросила она.

— Ну да.

— А почему тогда я слышу шум уличного транспорта?

— Так это я от врача иду.

— А-а-а. Хотя, может, и хорошо, что ты взяла больничный. Касьян сам на себя не похож, цепляется ко всем, кто попадает в поле зрения, и будет лучше, если тебя он не увидит.

— Ты это к чему? — насторожилась я.

— Ни к чему. Черт, он идет. Когда будет время, я позвоню. Пока.

Я убрала телефон в сумку и подумала, что ни с кем не хочу общаться. Последние два дня только и слышу от всех: «Ах, как жаль, что так получилось» (и конечно: «Катька, ты больная» от любимой подруги). Этих жалостных взглядов и слов мне хватило после Дениса. Пожалуй, есть смысл уехать на эту неделю на дачу. Глядишь, и страсти поутихнут.

В общем я приехала домой, собрала вещи и отправилась на дачу, поставив маму в известность, что дома меня в ближайшие несколько дней ждать не надо. Проведу несколько дней с бабушкой и дедушкой, они вопросов задавать не будут.

Красивый двухэтажный дом родители купили три года назад. До этого мы ездили отдыхать к папиному брату. Там же предпочитали жить папины родители, потому что в городской квартире, где они были прописаны, проживало семь человек. Потом что-то там случилось, и бабушка с дедом, разругавшись с семьей старшего сына, охотно переехали к младшему, когда папа предложил им это. В результате уже два года они круглый год жили за городом и не предпринимали никаких попыток помириться с семьей старшего сына.

Я приехала как раз к ужину. Бабушка и дедушка, конечно, обрадовались моему приезду, но спросили, с чем связан мой внезапный приезд.

— На работе завал, всем от меня что-то нужно, вот я и решила взять недельку отдыха. Потом вернусь и с новыми силами ринусь в бой. — Врать было совестно, но говорить правду не хотелось.

Однако бабуля у меня очень проницательная и, когда мы застилали кровать в моей комнате, она мягко спросила:

— Это ведь связано с тем мужчиной, с которым ты приезжала, а вовсе не с работой, да?

— С чего ты взяла? — попробовала я удивиться.

— Мне кажется, я знаю тебя достаточно хорошо и могу определить, когда дело в работе, а когда в мужчине, — улыбнулась она, села на кровать рядом со мной и повторила папины слова: — Я не буду тебя ни о чем расспрашивать. Просто помни, что мы всегда будем рядом и поддержим тебя. Только не замыкайся в себе, как это было в случае с Денисом. Поверь, переживания лучше направить в другое русло.

— Спасибо, бабуль. — Я обняла ее. — Я в порядке, правда. Просто решила взять короткую передышку. Город как-то давит на меня, а здесь тихо, спокойно. Все, что надо для принятия взвешенных решений.

В субботу, когда я спустилась вниз к завтраку, то не без удивления увидела сидящую за столом Ксюху.

— Ты чего здесь делаешь? — спросила я.

— Да вот, проснулась с утра пораньше и подумала: «Телефон у Катьки отключен, сама она не звонит. Съезжу-ка я проведаю ее». Взяла у папы машину и приехала.

— Со мной все нормально, — заверила я.

— Бабушка уже сказала, — хмыкнула она. — Каждый день придумываешь себе работу — то готовишь, то прибираешься. А по вечерам книжки читаешь или запираешься в своей комнате. Она переживает. Просила, чтоб я убедила тебя в том, что ссора с мужчиной не повод для затворничества. Я так, поняла, ты им все рассказала?

— Не все. Только бабушке поведала в общих чертах. Ни к чему им знать историю целиком. Она не слишком-то радостная, а в их возрасте необходимо больше позитива.

Мы выпили чаю и пошли прогуляться. Ксю поежилась от порыва ветра и уточнила:

— Ты точно в норме?

— Не знаю, — пожала я плечами. — Если честно, я растеряна. Я и сюда приехала по двум причинам — во-первых, надоела всеобщая жалость, во-вторых, думала, что здесь будет проще принять решение, как жить дальше, но я здесь уже четыре дня и по-прежнему нахожусь в подвешенном состоянии.

— Понимаю. Когда ты затевала этот разговор с Касьяном, в глубине души ты ждала, что в ответ он скажет: «Конечно, Катенька, я тебя люблю и женюсь». Но этого не произошло, и ты решила показать характер, а теперь страдаешь, верно?

— Что-то в этом роде.

— Кать, если тебе так плохо, возвращайся к нему. Потому что сейчас все гораздо проще, чем в случае с Денисом, и, думаю, Касьян без проблем примет тебя обратно. В конце концов, проведенные с тобой месяцы наверняка не оставили его равнодушным, и он с удовольствием вновь сольется с тобой в объятиях.

— Соображаешь, что говоришь? — посмотрела я на сестру. — Как ты себе это представляешь? Я прихожу к нему, говорю, что совершила ошибку, и умоляю, чтобы он позволил мне вернуться к нему?

— Если такой вариант тебя не устраивает, то переставай жалеть себя и возвращайся к жизни, — сурово сказала она. — Прими уже решение, к чему ты хочешь прийти, и двигайся дальше. Касьян не единственный мужчина на свете, просто разуй глаза пошире.

— Я не умею переключать свои чувства так просто, — огрызнулась я.

— А никто и не говорит, что это будет легко. Ты вот уехала, чтобы тебя никто не жалел, а сама последние дни только этим и занимаешься. «Ах, как же он мог, как жить дальше без него?» и все такое. Не надоело?

— Ты не слишком много говоришь? — нахмурилась я.

— Я пытаюсь расшевелить тебя, встряхнуть.

— Это ты с Танькой пообщалась?

— И не только с ней, — кивнула она. — Тебе на сотовый не дозвониться, вот все и звонят домой. Про твоих подруг я не говорю. Егор, Лера, Гриша… Кстати, эти двое, кажется, имеют какое-то отношение к Касьяну?

— Одна — подруга детства, другой — брат.

— Замечательно. И чего они хотят от тебя?

— Ты же знаешь, что с Лерой я подружилась, и с Гришей у меня тоже установились хорошие отношения. И если я рассталась с Касьяном, это не значит, что я должна перестать общаться и с ними.

— Я и не спорю. Просто было интересно, кто они такие. В качестве общего развития.

— Что там еще тебе наболтал наш психолог?

— Много чего. Например, предложила тебе сменить место работы. Наверное, не очень приятно работать, зная, что можешь столкнуться с бывшим возлюбленным в любой момент.

— Я и сама думала об этом, — вздохнула я. — Только уходить не хочется — я ведь, считай, выросла как личность в «Санапе». Но, видимо, настало время двигаться дальше.

— Тебе решать.

В воскресенье после обеда сестрица уехала. Я в последующие дни много гуляла, разговаривала с бабушкой и размышляла и в среду вернулась в город с готовым решением.

Когда мы ложились спать, Ксю поинтересовалась:

— Чего будешь делать? Решила?

— Буду следовать советам психолога, — улыбнулась я. — Сегодня уже подкорректировала свое резюме и разместила его в Интернете.

— Ты времени не теряешь, — с уважением кивнула она. — А что насчет Касьяна? Еще надеешься?

— Надеюсь. Но это не помешает мне жить дальше.

В четверг я появилась в офисе с улыбкой и решительным настроением. Правда, подходя к зданию фирмы, я по привычке бросила взгляд на окна Касьянова кабинета, но тут же отругала себя и напомнила, что начинаю новую жизнь. Если я ему нужна, он сам придет, а нет (тут я судорожно вздохнула), так найдем другого. Я точно знаю, чего достойна. Самого лучшего!

С такими пафосными, поддерживающими настроение мыслями я отработала первую половину дня, заверяя всех приходящих, что хвороба, с которой я мучилась целую неделю, прошла, и ныне никакая зараза ко мне не пристает.

На обед я позвала к себе Валерию. Она пришла, устроилась на стуле и мученическим голосом сказала:

— Катьк, кончайте маяться дурью. Он сам на себя не похож последнюю неделю.

— А я что сделаю? — удивилась я. — Если это из-за меня и я ему действительно так нужна, как ты считаешь, пусть придет и сам скажет мне об этом.

— Ты же знаешь, какой он упрямый. Чего тебе стоит сделать первый шаг к примирению? У меня уже не хватает сил быть жертвой вашей войны.

— Послушай, а с чего ты вообще взяла, что он из-за меня такой? Может, ему глубоко наплевать на то, что меня нет рядом, и беспокоится он совершенно по другому поводу. И, кстати, войны никакой нет. Мы соблюдаем нейтралитет, и каждый идет своей дорогой.

— Я вас обоих убью и похороню в одном гробу, — пообещала Лера.

— Договорились, — кивнула я. — Но к нему все равно не пойду. Хватит уже. Я собираюсь начать новую жизнь.

— Понятно. Вы два эгоиста и думаете только о себе. Обо мне и моей семье никто и не вспомнит. Я пошла.

— А кофе?

— Какой кофе? Меня Касьян работой завалил, сижу в офисе до ночи, как будто других дел нет. Дети и муж скоро забудут, как я выгляжу. — Зазвонил ее сотовый. — Да, Касьян Андреевич?.. Сейчас обеденный перерыв, и я спустилась вниз купить что-нибудь поесть… Не удивляйтесь. Даже самые стойкие из нас иногда хотят кушать. Скоро буду, постарайтесь справиться без меня… Дайте мне еще десять минут.

Убрав телефон обратно в сумку, она с тоской поглядела на меня:

— Видишь, что творится. Может, все-таки поговоришь с ним? Ладно, пойду куплю себе что-нибудь перекусить. Ты позванивай периодически. Когда буду посвободнее, сходим куда-нибудь, посидим.

Дверь за ней закрылась, а я задумалась. Вдруг Лера права, и я нужна ему? Что, если еще не все потеряно? Может быть, он осознает, что наши отношения все-таки были серьезными?..

В понедельник на работу я опоздала и на проходной столкнулась с Гришей. Он оценивающе оглядел меня, кажется, остался доволен увиденным и широко улыбнулся.

— Хорошо выглядишь, — поцеловал он меня. — По крайней мере гораздо лучше, чем мой братец. Только вот на звонки не отвечаешь. И возникают всякие ненужные мысли. Например, что раз рассталась с одним братом, то и про второго можно забыть.

— Глупости, — улыбнулась я в ответ. — Что бы не произошло между мной и Касьяном, я всегда буду рада слышать тебя.

— А видеть?

— И видеть тоже.

— Тогда давай сегодня пообедаем вместе?

— Сегодня не получится.

— Ага. И после этого ты будешь говорить, что не избегаешь меня? — выгнул он бровь.

— Ничего подобного. Это все твои фантазии. Просто я уже договорилась с Инной. Если хочешь, присоединяйся к нам, а нет, давай пообедаем вместе завтра.

— Мы с Касьяном сегодня вечером летим в Италию. На две недели.

— По поводу расширения?

— Точно.

— Ну хорошо, — согласилась я. — Я договорюсь с Инной, а ты подходи ко мне в обеденный перерыв. Что-нибудь придумаем.

Гриша кивнул, и я вышла из лифта.

Инна, выслушав мое сообщение о том, что планы на обед поменялись, кивнула, но спросила:

— Зачем тебе это надо?

— Что?

— Встреча с Гришей. Ты только начала приходить в себя после разрыва. А Гриша наверняка поднимет эту тему. Не думаю, что это прибавит тебе настроения.

— У нас с Гришей есть общие интересы и помимо Касьяна, — ответила я. — И мы найдем, о чем поговорить. Так что не переживай. Все будет нормально. Честно.

Инна промолчала, но на меня посмотрела с большим сомнением.

В обед Гриша повел меня в пиццерию. Мы устроились за столиком, сделали заказ, и он, пристально глядя мне в глаза, спросил:

— Кать, как так получилось?

Я не стала делать вид, что не понимаю, о чем он, и поинтересовалась:

— Тебе Касьян все рассказал?

— Не совсем, — покачал он головой. — Он напился, и так получилось, что рядом кроме меня никого не было, а ему требовалось кому-то выговориться. Вот я и оказался благодарным слушателем. Конечно, с утра я заверил его, что никаких серьезных бесед мы не вели, но до сих пор под впечатлением от новости, что кто-то решил бросить моего братца.

— Ясно. — Я молчала, не зная, что еще сказать.

— Ведь ты говорила, что любишь Касьяна, — после нескольких секунд молчания напомнил Гриша.

— Я и не отказываюсь от своих слов.

— Тогда, почему же так получилось?

— Я не знаю. Чего ты хочешь от меня, задавая эти вопросы?

— Почему бы тебе не поговорить с ним?

— Я не могу. Понимаешь, когда я начинала жить с ним, я думала, что смогу, что моей любви хватит на первое время. Но когда человек говорит мне, что наши отношения недостаточно серьезны и вопрос о чувствах вообще не стоит на повестке дня, я понимаю, что так жить не могу. Я хочу быть личностью, а не красивым дополнением к его жизни.

— Он тебя любит.

— Это он тебе сказал?

— Мне не зачем говорить, я же вижу, какой он ходит все эти дни.

— Возможно, ты ошибаешься.

— Он себе места не находит.

— Гриш, если все так, как ты говоришь, пусть он сам сделает первый шаг. Моей смелости на это не хватает, а ему всего-то и надо спуститься на этаж ниже и объяснить мне все.

— Ты же знаешь, что он упрямый.

— А я трусиха. Все. Закрыли эту тему.

Гриша подчинился, и остаток беседы обоим доставил удовольствие. Гриша рассказывал о планах на период поездки в Италию, пообещал привезти мне оттуда «отпадную дизайнерскую шмотку» и просил ждать его возвращения. Я, в свою очередь, пообещала, что обязательно дождусь, хотя бы для того, чтобы получить обещанный подарок, и предложила познакомиться с Ксюхой, будучи уверенной, что эти двое найдут общий язык. Он обещал подумать, и на этом мы расстались.

Лишь вернувшись в свой кабинет, я позволила себе задуматься над Гришиными словами. Сердце, окрыленное надеждой, забилось быстрее, а на глаза навернулись слезы. Может быть, Гриша прав, и Касьян все-таки любит меня? Но неужели так сложно прийти ко мне и сказать все самому?

В пятницу, взяв на работе день за свой счет, я отправилась на свадьбу к Маринке.

— Шикарное платье! — одобрительно кивнула Танька, когда я подошла к ней и Ольге.

— Остатки прежней роскоши, — хмыкнула я.

— Между прочим, на свадьбах принято, чтобы в центре внимания была невеста, а не ее подруги, — заметила она.

— Нас с Ольгой это не напрягает, — улыбнулась я, косясь на подружкин живот.

Ольга хоть и была в свободной кофте, но последний месяц беременности не спрячешь.

— Кать, это цинично, — покачала головой подруга.

— Ничего страшного. У меня синдром незамужней женщины, и я стараюсь привлечь к себе внимание всеми доступными способами. А чтобы достичь этого, нужно выделяться из толпы.

— Умных книжек начиталась? — вопросительно посмотрела на меня Оля.

— Вот еще! — усмехнулась я. — Мне вполне хватает подруги-психолога.

— Я тебе ничего подобного не говорила! — возмутилась Танька.

— Ты вполне могла об этом подумать.

На этом разговор пришлось прервать (хотя подозреваю, Танька была бы не против дискуссии) — нас позвали в зал бракосочетаний.

Маринка в белом обтягивающем платье выглядела очень эффектно. Да и сама церемония получилась очень трогательной. Мы с Танькой несколько раз шмыгали носом, а Ольга скептически поджимала губы, пока Танька не шикнула на нее:

— Ты все-таки на свадьбе! Будь добра, натяни на лицо улыбку.

— Между прочим, у меня не было никакого желания идти на эту свадьбу. В моем положении надо сидеть дома у телефона в полной готовности в любой момент набрать 03, а не шататься неизвестно где. Ты шантажом заставила меня сюда прийти, сама и улыбайся, — прошипела она в ответ, но все же послушно улыбнулась.

— Тебя чем шантажировали? — заинтересовалась я.

— Наверняка тем же, чем и тебя. Мол, неужели ты сможешь бросить меня одну, ведь тогда все будут тыкать в меня пальцем и смеяться за моей спиной, а твой долг быть со мной рядом и тому подобное.

— В общем, все, что угодно, лишь бы надавить на жалость, — завершила я за нее, и мы понимающе кивнули друг другу.

— Хватит болтать! — услышали мы Танькин голос. — Пора поздравлять молодых. И не забываем улыбаться.

Мы подошли к Маринке и Антону, и Ольга, сияя как тульский самовар, проникновенно сказала:

— Марин, я вам желаю всего самого наилучшего. Вы такая чудесная пара.

— Спасибо, — кивнула невеста. — Я так рада, что вы пришли. Хотите с нами покататься по городу?

— С удовольствием, — тут же согласилась я, не дав подругам рта раскрыть, и Оля, не удержавшись, нахмурилась, а Таня кивнула, как бы поддерживая меня.

Мы отошли в сторону, и Ольга возмутилась:

— Ты чего вытворяешь? С какой стати нам с ними кататься?

— Я уже говорила — у меня синдром незамужней женщины, а свидетель — очень симпатичный мужчина, к тому же без кольца на пальце. Поэтому почему бы мне не попытать счастья?

— Я соглашаюсь только из большой любви к тебе, — вздохнула она. — Но учти, что взамен я жду приглашения на день рождения. А то он уже через несколько дней, а ты молчишь и не делаешь никаких попыток позвать нас в гости.

— Как будто тебе и Таньке нужно приглашение! — фыркнула я.

— Чего опять шепчетесь? — спросила подошедшая Танька.

— Развожу Катьку на день рождения, — объяснила Ольга.

— Хорошо, только мы сегодня на другом празднике. И если не хотим, чтобы свадебный кортеж уехал без нас, надо поторопиться.

Мы, как и принято, поехали сначала к Медному Всаднику, потом к Эрмитажу, на стрелку Васильевского острова и еще к нескольким достопримечательным архитектурным памятникам. Сидя в лимузине рядом со свидетельницей, я незаметно изучала свидетеля жениха и, когда мы приехали в банкетный зал, решила, что Андрей мне впринципе нравится, и приятный вечер с ним провести можно.

На данный момент я свободная женщина, а мысли о Соколове пусть катятся к черту!

В течение вечера мы с Андреем периодически пересекались — танцевали и беседовали, и я пришла к выводу, что как собеседник и партнер по танцам он очень даже не плох. Для начала просто великолепно. Может быть, стоит задуматься о продолжении знакомства? Не серьезном, конечно, но в качестве попытки отвлечься от суровой реальности он очень даже подходит.

Около семи часов вечера я подсела к Ольге, которая с тоской разглядывала свой стакан с соком.

— Ты чего грустишь? — поинтересовалась я.

— А есть повод веселиться? Я не могу пить, я не могу танцевать, ты меня бросила, Танька тоже, и вот я сижу одна уже полчаса и пытаюсь сама себя развлечь. Еще что-нибудь добавить к этому?

— Не стоит, — тут же отказалась я.

Ольга внимательно посмотрела на меня и спросила:

— Кать, чего за дела? Еще неделю назад ты не знала, куда деваться от тоски по другому мужчине, а сейчас во всю зажигаешь с Андреем.

— А что я, по-твоему, должна делать? — моментально разозлилась я. — Сидеть дома и целыми днями рыдать в подушку, ожидая звонка Касьяна? Только он не позвонит. Если не позвонил в первые дни, то теперь его и подавно не дождешься. Ты прекрасно знаешь, что я его люблю, но я хочу жить дальше, хочу устроиться в этой жизни. Пусть даже без него. А с твоей стороны просто свинство говорить мне такое.

Высказавшись, я залпом выпила бокал вина.

Ольга молча сжала мою руку, а я закрыла глаза. Конечно, она права. Мне не нужен никто кроме Касьяна. Но если я постоянно буду думать об этом, то сойду с ума. Поэтому лучше даже перед самой собой притворяться, что все в порядке.

Открыв глаза, я предложила:

— Поехали домой.

— Ты на меня обиделась, да? — посмотрела она на меня.

— Нет. Ты все правильно сказала. Просто настроения веселиться больше нет, — вздохнула я.

— Кать, извини. Просто я забыла, что и сама когда-то была в подобной ситуации.

— Да ладно, — махнула я рукой. — Все нормально. Так мы едем домой?

— Нет. Вон идет Андрей. Попробуй вернуть свое настроение.

Подошел Андрей, кивнул Ольге и улыбнулся мне:

— Я тебя потерял.

— Просто плохо искал, — заверила я. — Я уже довольно давно сижу здесь и общаюсь с подругой.

— Может быть, пообщаешься со мной?

— Позже. А сейчас возвращайся на свое почетное место рядом с женихом. Тамада явно хочет нам что-то сказать.

— Это ты его так отшила? — поинтересовалась подружка, провожая Андрея взглядом.

— Это я его так отправила выполнять свои обязанности.

Подошла Танька и, усевшись рядом, сказала:

— Молодец, Катюха! Андрей — это то, что тебе сейчас нужно, отличная терапия для замученной души. По крайней мере, он не даст тебе утонуть в пучине грусти.

— Где ты таких слов понабралась?

— Читаю умную литературу, — ухмыльнулась она. — А ты давай, продолжай веселиться.

— Поздно, — подала голос Ольга. — Я уже успела испортить ей настроение.

Я бросила на нее укоризненный взгляд, а Танька прищурилась:

— Чего опять успела ляпнуть?

— Глупость.

— Глупости ты говоришь постоянно. Меня интересует конкретика. Что ты сказала?

— Что ее любовь к Касьяну очень быстро прошла.

— Ну ты и дура! — в сердцах сказала Танька. — Ты вообще думаешь прежде, чем что-то говорить?

Ольга обиженно отвернулась, а я покачала головой:

— Тань, чего ты на нее взъелась? У человека гормоны, беременность, а ты такими фразами обзываешься.

— Переживет. Пора уже научиться мыслить логически, — отмахнулась она и вопросительно посмотрела на протягивающего микрофон тамаду: — Я вас внимательно слушаю.

— Это мы вас слушаем, — улыбнулся он. — Слово предоставляется одной из школьных подруг невесты. Кто из вас будет говорить?

Танька улыбнулась во все тридцать два зуба, взяла микрофон и заговорила:

— Хочу сказать, что таких друзей как наша Марина на свете очень мало. Их надо хранить и охранять, поэтому свой тост я хочу поднять за невесту. Она как легкий морской ветерок всегда свежа и весела, дарит окружающим ее людям радость и улыбки. Антон, береги ее, и она всегда будет согревать тебя как летнее солнышко и приносить ощущение счастья как дующий с моря бриз. Горько!

— Пусть земля вам будет пухом, — мрачно пробормотала Ольга, а я посмотрела на нее:

— Тебе дали не тот сценарий. У нас свадьба.

— Правда? Что-то я не сразу поняла это.

Я обняла ее за плечи:

— Бросай дуться. Ты же знаешь, что Танька не со зла все это сказала. И потом, за язык тебя никто не тянул. Если бы ты не открыла рот, она бы ничего не узнал, честная ты моя. Так что кроме себя винить некого.

— Не очень-то приятно, когда тебя называют умственно отсталой.

— Не обращай внимания на ее слова. Просто на будущее запомни, что не обязательно говорить обо всем.

— Но ведь я на самом деле испортила тебе веселье, — вздохнула она. — Извини еще раз, я не хотела. Не знаю, что на меня нашло. Наверное, это действительно гормоны.

— Солнышко, расслабься. — Я чмокнула ее в щеку. — Гормоны — это прекрасно, а мне и в самом деле не стоит вести себя, как девица легкого поведения. Я хотела забыться, убежать от себя и грустных мыслей, но флирт с малознакомым человеком вряд ли способствует этому. А теперь улыбнись, и давай выпьем.

Мы выпили, Ольга малость приободрилась, но минут через двадцать засобиралась:

— Поеду я домой.

— Я с тобой, — сказала я.

— Нет уж. Свидетель к тебе неровно дышит, так что пользуйся моментом. Я и сама прекрасно доберусь. А ты завтра позвони, расскажи, как отдохнула.

— Мы же решили, что я должна вести себя прилично, — напомнила я.

— Брось! Забудь все, что я наговорила и расслабься. Мнение остальных не должно тебя волновать, поэтому даже не думай уезжать со мной.

— С Танькой прощаться будешь?

— Не имею желания. Все. До завтра.

Я проводила подругу до выхода и вернулась в зал, где ко мне сразу подошел Андрей.

— Испугался, что ты ушла, не попрощавшись.

— Не бойся. Еще часик я точно буду здесь.

— А может, больше?

— Может. Будет видно.

— Я сейчас схожу покурю, а ты, пожалуйста, никуда не исчезай.

Андрей вышел, а я пожала плечами.

— Что-то не вижу радости на лице, — сказала появившаяся рядом Танька. — Днем кто-то уверял всех в наличии синдрома незамужней женщины. Или Ольга все-таки расстаралась и подпортила впечатление от знакомства с Андреем?

— Ничего она не подпортила. Просто я не уверена, что из этого знакомства получится что-то путное. У меня складывается ощущение, что мужчина просто хочет получить порцию легкого секса.

— А ты не хочешь? В конце концов, свадьба потому и свадьба, что на ней надо получать удовольствие, — невозмутимо сказала подружка.

— Нехорошо вы говорите, товарищ психолог, — покачала я головой. — Я не желаю заниматься сексом с первым встречным.

— Конечно. Ты желаешь заниматься сексом со своим шефом.

— Да, желаю. И не только сексом. А ты, чем ко мне приставать, помирилась бы лучше с Лелькой. Она на тебя глубоко обижена.

— Ничего. Немножко подуется, а к концу вечера мы уже будем пить на брудершафт, — отмахнулась Танька.

— Не будите. Она уехала домой.

— Да? — Танька нахмурилась. — Ладно, я ей позвоню. О! Смотри, Андрей возвращается. Давай-ка отожжем!

— Попробуем, — неуверенно кивнула я.

К концу вечера Андрей уже забыл о своих обязанностях свидетеля и не отходил от меня ни на шаг, при этом норовя ухватить меня за какую-нибудь часть тела. Я прекрасно понимала, что смелости ему предавало количество выпитого алкоголя, и безрезультатно пыталась объяснить ему, что не желаю иметь с ним ничего общего.

Наконец, улучив момент, когда он вышел в туалет, я резво подошла к молодоженам, быстро попрощалась с ними и, подхватив Таньку под руку, направилась к выходу.

— К чему такая спешка? — поинтересовалась она, одевая пальто.

— К тому, что в результате у свидетеля оказалось очень гнилое нутро. Поехали домой.

В день рождения я проснулась в скверном настроении и, не вылезая из-под одеяла, принялась подводить итоги прошедшего года жизни. В целом год прошел продуктивно — я встретила мужчину мечты, познакомилась с интересными людьми (одна Валерия чего стоит!), практически перешла на новую работу, но все это не доставляло должного удовольствия. Все перечеркивалось тем, что хоть встреча с любимым мужчиной состоялась, отношения сохранить не удалось. А значит, год выдался ни черта не замечательный, и я просто неудачница, которая сама себе организовывает проблемы.

В который раз за последние дни на глаза навернулись слезы, и я бы наверняка разревелась, если бы в комнату не зашла Ксюшка.

— Эй, сеструха! У тебя день рождения идет, а ты во всю дрыхнешь. Открывай свои замечательные глазки и поднимай свой зад!

— Я не дрыхну, а предаюсь размышлениям, — проворчала я.

— Ясно. — Ксю подошла и стащила с меня одеяло. — Повторяю, прекращай меланхолию, вставай с кровати и топай на кухню. Там тебе родители праздничный завтрак приготовили.

— А без этого не обойтись? — Я попыталась забрать одеяло, но Ксюха проворно отскочила в сторону и поторопила:

— Давай-давай! Люди старались, неблагодарная!

Я вздохнула, не хотя одела халат, и тут сестрица кинулась меня обнимать и припевать:

— «С днем рождения! Удачи, радости, везения!

И чумового настроения, и самых преданных друзей!»

Ты хоть и старшая и ведешь себя сегодня как последняя зануда, но все равно очень любимая сестра. С днем рождения, Катюшка!

— Очень мило, — фыркнула я, чувствуя, что губы против воли расплываются в улыбке — когда сестрица в ударе, оставаться грустной невозможно, — потом отодвинулась и спросила: — Долго репетировала?

— Я, как обычно, экспромтом.

Я покачала головой и пошла на кухню. Уже на подходе, столкнулась с папой. Он широко улыбнулся и поцеловал меня:

— С днем рождения, родная! Я горжусь такой замечательной дочерью. Надеюсь, и ты оценишь наши с мамой старания и на твоем лице появится хоть на мгновение улыбка. — Он кинул взгляд на часы. — Я уже безнадежно опаздываю. Иди, принимай подарок, а я побежал. Ты у нас самая замечательная, помни об этом.

— Спасибо, папа.

— До вечера.

Папа вышел в прихожею, а я наконец смогла очутиться на кухне. На столе в вазе стоял огромный букет, наверняка папа съездил за ним с утра пораньше. К вазе была прислонена открытка, в которой оба родителя написали свои пожелания и вложили подарочный сертификат на посещение спа-салона.

— Мамочка, спасибо вам большое. Я вас с папой очень люблю. — Я крепко обняла ее и покачала головой. — Не стоило так суетиться ради меня.

— Как это не стоило? — возмутилась она, снимая с плиты турку и наливая мне кофе. — У нашей дочери день рождения. Так неужели в этот день мы не можем побаловать ее немного?

— Спасибо, — повторила я в который раз за утро и призналась: — Просто настроение не очень праздничное, вот я и ворчу. Но мне правда очень приятно.

— А вот с ворчанием заканчивай. — Это Ксюха появилась на кухне. Потрепала меня по голове, как собаку, на что я поморщилась и поторопилась скинуть ее руку, устроилась на соседнем стуле и поинтересовалась: — Расскажи-ка о планах на вечер.

— Думаю заказать столик в ресторане. Только надо определиться с количеством приглашенных.

— Вот мне нравится, когда ты так говоришь! — фыркнула она. — Можно подумать, у тебя до фига кого приглашать!

— Оксана! — возвысила голос мама.

— Не обращай на нее внимания, — отмахнулась я, обращаясь к родительнице, а потом вновь посмотрела на Ксю: — Ты, наверное, удивишься, но у меня действительно до фига кого приглашать, вопрос только в том, кому будет оказана честь.

— Я читаю между строк, что ты мне хочешь сказать, — заверила та и вновь кинулась мне на шею, чего я не ожидала и от того чуть не выронила из рук кружку. — Я тебя обожаю! Зови хоть весь Питер. Только мне сообщи, куда подруливать. Все, я побежала.

Ксюшка выскочила из кухни, а я поставила кружку на стол, стерла с руки капли выплеснувшегося кофе и крикнула ей вслед:

— Ты ненормальная!

— У нас это семейное! — отозвалась она и покинула квартиру, а мама, уже тоже собиравшаяся уходить, поинтересовалась:

— Кого планируешь приглашать?

— Исключительно узким кругом, — улыбнулась я. — Это же не юбилей. И завтра снова на работу. Поэтому мы, и Танька с Ольгой со своими семействами, я думаю.

— Отлично, ничего не имею против узкого круга. И очень рада, что не придется стоять у плиты. Еще раз с днем рождения, доченька! — Мама чмокнула меня и ушла, а я отправилась в душ.

Около девяти за мной заехал Егор. Я все еще находилась под впечатлением от родительского подвига и песен сестры, об утреннем дурном настроении и думать забыла и в машину садилась с улыбкой от уха до уха.

— О! Вижу дополнительный год жизни тебя не пугает, — констатировал он.

— Ничуть. В этом есть что-то пикантное, не находишь?

— Главное, чтобы ты находила, — улыбнулся он в ответ. — Катюш, я знаю, что ты увлекаешься историей, чтением, и вообще ты практически всесторонне развитая личность, поэтому подумал, что наверняка оценишь мой скромный, но тем не менее от всего сердца подарок.

Егор протянул мне пакет, в котором лежало подарочное красочное издание книги Макиавелли «Государь».

— Ох, спасибо огромное. — Я наклонилась и поцеловала его в щеку, а потом сказала: — Можно попросить тебя об одолжении?

— В пределах разумного.

— Надо бы по пути заехать в магазин и купить продуктов к празднику.

— Без проблем.

— И учти, что тебя я тоже жду в нашем отделе к двум часам дня.

— Я приду к концу обеденного перерыва, — пообещал он.

— К этому времени может ничего не остаться, — предупредила я.

— Уверен, ты припрячешь для меня кусочек торта, а больше мне не надо.

На работу мы приехали к десяти. Егор помог мне донести пакеты с провизией и ушел. А я сложила продукты в холодильник в углу отдела и направилась в свою каморку, попутно принимая поздравления от коллег.

Оказавшись у себя, я поставила уже полученные букеты цветов в вазы, потом устроилась в кресле и включила компьютер. Однако вместо того, чтобы начать работать, я полезла проверять свой почтовый ящик и страничку в социальной сети. Утро уже давно началось, и поздравления от друзей и коллег должны были начать поступать.

Как обычно, первым пришло поздравление от Ольги — анимационная открытка собственного сочинения и огромное количество пожеланий, заканчивающихся фразой: «Ну, до вечера, подруга!»

Далее шли поздравления от брата из Калининграда и Таньки. Ксюха оставила свой след на стене, пожелания от бывших одноклассников и однокурсников. Огромное количество песен с соответствующей тематикой… Приятно осознавать, что я не одинока в этом мире.

Закрыв свою страничку, я перешла в почтовый ящик. Официальное поздравление от руководства компании, поздравления от Александра Ильича, Сергея Викторовича, от коллег из отдела по связям с общественностью. Приятно, особенно учитывая, что позже наверняка пойдут звонки по телефону.

Открыв следующее письмо я не поверила своим глазам. Вглядываясь в знакомый адрес, я размышляла над тем, что принесет мне прочтение этого письма. Было очень страшно, но я попробовала уговорить себя, что не произойдет ничего ужасного, если я просто прочитаю это письмо. Наверняка, просто очередное поздравление, каких сегодня будет еще великое множество…

Сделав несколько глубоких вдохов, чтобы унять участившееся сердцебиение, я начала читать: