Романтичное сердце

Глава 4

Если первые несколько месяцев замужества и были для Вики непростыми, то это только потому, что ей нечем было заняться. Она привыкла зарабатывать себе на жизнь, поэтому ей трудно было примириться с потоком ленивых, бесцельных дней. Она попыталась пообедать со своими старыми подружками из универмага, но тут же оставила эти попытки. Она была женой Великого Мартина, босса, Дракона, и девушки — а не Вики — сами поставили ограничения в их общении. Она больше не могла быть с ними на равных.

Только Пэт и ее Колин, да чета Фэрроу остались с ней. Пэт была довольна своей новой работой; после того как она покинула универмаг, она нашла себе новое место в маленьком бутике изысканного женского белья под названием «Chez Madeleine». Madeleine на самом деле был маленьким евреем средних лет, его костюм сливового цвета был вечно в жирных пятнах, а его единственной страстью была поэзия восемнадцатого века, которую он декламировал таким красивым голосом, что поневоле забывалась его неряшливая, незначительная внешность. Вики стала почетным клиентом в этом заведении, и хозяин часто зазывал ее в офис и предлагал полухолодный, переслащенный чай, который ей приходилось пить, чтобы иметь возможность насладиться богатствами его ума.

К тому же у него была деловая хватка, так что его бутик процветал.

— Ваша сестра Пэт, — как-то сказал он Вики, — у нее мозги на месте. Она разбирается в бизнесе и может постоять за себя. Я сделаю ее своим менеджером, когда мисс Уилтшир уйдет на пенсию в следующем году.

Вики взглянула сквозь розовые прозрачные занавески на ужасающую мисс Уилтшир, восседающую в магазине.

— Она одета неплохо, но, мистер Рансиман, ей должно быть лет пятьдесят — пятьдесят пять?

— Ей шестьдесят.

— Именно это я и имею в виду. Не слишком ли Пэт молода для этого?

Мистер Рансиман мягко заколыхался от беззвучного смеха.

— Вовсе нет. Ведь я всегда могу прийти ей на помощь. Мисс Пэт получила хорошую школу у Кеннеди, и я тоже смогу многому научить ее.

Он похлопал Вики по руке. Его рука была слишком аристократичной и изящной для его внешности.

— С ней все будет в порядке, с вашей маленькой сестричкой.

Что касается ее визитов к чете Фэрроу, то Вики пришлось строго себя ограничивать. Эдит сама выполняла всю домашнюю работу, и приход гостей всегда повергал ее в ненужные хлопоты. Если раньше Вики и Пэт делили с ними их не всегда обильный обед, то теперь Вики замечала на столе дорогие пирожные, и ей никогда не разрешали больше мыть посуду. Ее протесты, казалось, только беспокоили добрую, гостеприимную Эдит, поэтому единственным выходом было пореже заходить к Фэрроу.

Эдит заметила это.

— Теперь ты становишься для нас слишком важной персоной, Вики, — полушутя сказала она однажды. — Мы тебя почти не видим.

Вики нежно обняла ее:

— Ну вот, ты же видишь меня сейчас. Надеюсь, мы выпьем в саду чай с домашними пирожными, я так устала жить в гостинице.

— Я тебя понимаю, девочка, — ответила Эдит, которая совершенно не одобряла образ жизни Вики. — Пойди и полюбуйся на мой цветочный бордюр. Это такое приятное зрелище для утомленных глаз.

Маленький цветочный бордюр Эдит действительно радовал глаз, а ярко-зеленая лужайка возле дома была аккуратной, словно носовой платок.

— Ричард разговаривает с цветами, — гордо заявила Эдит. — Клянусь, он садится с ними рядом и начинает вполголоса напевать или упрашивает их расти получше. Ведь в Лондоне не так-то легко расти. Когда Ричард уйдет на пенсию, мы, наверное, переберемся куда-нибудь подальше от города. Но, конечно, там должен быть водопровод и хорошее автобусное сообщение.

— Это было бы прекрасно. Но ведь Ричард еще не хочет удаляться от дел?

— Ему пятьдесят три года. Он говорит, что еще способен неплохо поработать; но иногда, Вики, мне кажется, что это не так. У него слабое сердце, ты ведь знаешь, и он слишком много работал последние годы.

— Я не знала о его сердце, — сказала Вики, наклонившись, чтобы отцепить от платья маленькую веточку крестовника, — но я знаю, он работает с утра до вечера, что совершенно напрасно.

— Ах, он думает, что «Кеннеди» рухнет без него. Я часто говорю ему, что он доработается до смерти, и единственной наградой ему будет красивый венок. Гораздо более красивый, чем у меня. Но у него такая натура и воспитание. Много работай и мало трать, в этом весь Ричард.

— Ах, моя дорогая, это старомодно и антиобщественно. — Вики поднялась, отряхивая запыленные руки. — Дурно, дурно, он не должен так думать.

— Старомодные вещи самые лучшие, — уверенно заявила Эдит.

— Вовсе нет, моя дорогая. — Вики обняла ее за талию. — Например, женщина без определенных занятий — как я. Давай-ка присядем в эти уютные шезлонги, и ты посоветуешь, что мне делать с самой собой. Я думаю, мне нужно заняться чем-то полезным, лучше всего какой-нибудь тяжелой работой.

Они довольно долго сидели среди приятных ароматов травы и цветов. Вики постаралась объяснить Эдит, как сильно ее беспокоит собственное безделье.

— Но, дорогая, как насчет твоей квартиры? Ричард сказал, что аренда оформлена и декораторы уже приступили к работе. Так что у тебя будет куча дел, если ты начнешь руководить этим процессом.

— Там заправляют дизайнеры по интерьеру, — вздохнула Вики. — Кроме того, что моя спальня будет отделана в персиковых, бледно-голубых и серебряных тонах, я ничего не знаю об этой квартире.

— И даже о кухне? — сказала Эдит.

— В любом случае мне не позволят вмешаться. Лестер занимается набором домашней прислуги и, я полагаю, справится с этой задачей.

Хозяйка попробовала выпрямиться, что было довольно сложно сделать в шезлонге, и уставилась на нее круглыми глазами:

— Тогда тебе ничего не остается!

— Именно это я и говорю.

— Я знаю, но я не понимала — о боже, ничего!

Теперь, когда проблема Вики была выставлена на свет, ее подвергли серьезному обсуждению.

— Но неужели Мартин… э-э… — Эдит неуклюже запнулась. — Женатый мужчина должен требовать какого-то внимания от своей жены, хотя бы штопанья своих носков.

— Ты знаешь, я понятия не имею, кто занимается его одеждой. Наверное, Лестер. — Даже Эдит не знала о том, что Мартин делит с Вики гостиничный номер только номинально. — Разумеется, — честно добавила Вики, — большинство его вещей осталось у него в квартире.

Все его вещи остались у него в квартире. Мартин не требовал от нее ничего, кроме создания впечатления счастливого замужества. Он выбрал ее так, как мог выбрать картину, вазу, редкую книгу, чтобы вызвать зависть у соперника-коллекционера. И теперь он хотел лишь одного — чтобы она показывалась на публике, когда ему это было нужно. С тех пор, как он вернулся в Лондон, универмаг поглощал все его время. Их брак был всего лишь частью бизнеса. Для Мартина в нем не было никакого эмоционального смысла — эмоции бы нарушили его деловую производительность. Вики начинала думать, что его чувства к ней были точно такими же, какие он испытывал к какому-нибудь менеджеру отдела.

Ну что ж, отлично. Ей придется принять это. Вики гордо выпрямила спину. Она станет управлять своим отделом жестко и деловито, поджидая своего часа. В ее памяти все еще сохранился тот чудесный день в Швейцарии, когда она увидела в Мартине обычного человека, почти мальчика. К тому же она была убеждена, что никто не может так загонять себя, как делает это Мартин, и при этом не навредить своему здоровью. Мартина предупреждали его доктора, но он отказался прислушиваться к их советам. И когда ему понадобится ее помощь, она сделает все, что от нее потребуется.

— Будет просто счастье, если этот Лестер свернет себе шею, — проворчала Эдит, но затем ее доброе сердце не выдержало, и она быстро поправилась: — Хотя, разумеется, я не желаю ему никаких серьезных неприятностей, ты же понимаешь. И все-таки это ненормально.

Вики обхватила пальцами голову, обнажив гладкие, красивые руки.

— Нет. Это я ненормальная. Я не вписываюсь в мир Мартина. Мне не следует тосковать по заправке кроватей и приготовлению вкусных ужинов. Мне следует чувствовать себя счастливой, когда день заполнен бессмысленными вещами, вроде покупки одежды, посещения всяких светских мероприятий, игры в бридж или канасту, в общем, всей этой светской рутиной. Она наводит на меня тоску, Эдит. Я словно рыба, вытащенная на берег.

Эдит довольно громко фыркнула:

— Мартин такой же. Ведь он никогда не воспитывался в подобном духе. Он просто большой мальчик, который пытается произвести впечатление, вот и все. Женщины вертятся около него, потому что у него куча денег, и он не дает себе труда быть с ними вежливым. А им это нравится, маленьким идиоткам. Но в глубине своего сердца Мартин всего лишь провинциальный мальчик.

«Именно на это я и рассчитываю», — подумала Вики. Но она не высказала эту мысль вслух.

В начале сентября последние декораторы и обивщики покинули квартиру, и Кеннеди въехали в нее. Спальня Вики выглядела очаровательно. Мебель преимущественно была встроенной, задекорированной светлыми деревянными панелями. Ковер был цвета слоновой кости, атласные занавеси, ниспадающие до самого пола, — бледно-голубыми, а стеганое покрывало — цвета спелого персика.

Вики и Пэт вместе осматривали квартиру. Сегодня Пэт закончила работу раньше и помогала Вики устраиваться на новом месте.

Младшая сестра расположилась на длинной низкой скамеечке, обитой такой же персиковой стеганой тканью, что и покрывало на кровати.

— Радио, телефон, электрические часы — все встроено в изголовье кровати. Может, они что-нибудь забыли, Вик? Да, а где туалетный столик? Малышка, у тебя должен быть туалетный столик. Ведь они не могли забыть о нем?

Одна стена была полностью занята высокими шкафами. Вики открыла все семь дверок, одну за другой.

— Место, куда развешивать крупные вещи, ящики, полки, подставки для обуви, — бормотала она, беззвучно открывая каждую дверцу. — О, Пэт, смотри!

За последней дверцей находился зеркальный туалетный столик со скрытым освещением, которое зажигалось, как только отворялась дверца, с бутылочками для духов, сделанными из персикового стекла.

Пэт была потрясена.

— Он неплохо позаботился о тебе, — наконец сказала она. — Вики, теперь я поверила в фей. Твоя крестная, должно быть, работала сверхурочно.

Вики присела перед фантастическим туалетным столиком и заглянула в зеркальные ящички. Ей пришлось спрятать заплаканные глаза от проницательной младшей сестры. Какое счастье было бы открыть Пэт свое сердце, признаться ей, что она боится своего мужа, боится даже бесшумного, учтивого Лестера. Что Мартин на самом деле любил Стефани, которая уже вернулась из свадебного путешествия и приступила к репетициям нового мюзикла. Что вся эта шикарная квартира — не более чем реклама его универмага, еще одна череда выставочных залов вместо дома.

— Вики, — внезапно спросила Пэт, — скажи, какой Мартин? Я знаю, что он мой зять, и я заставляю себя называть его Мартином, но я так же боюсь его, как и в те дни, когда работала в универмаге. Ведь у него есть человеческая сторона — расскажи мне о ней.

Вики вытаскивала пробки из бутылочек и засовывала их обратно, одну за другой.

— Его немного трудно понять, — осторожно ответила она.

— Но ты счастлива с ним? На самом деле счастлива?

После недолгой паузы Вики ответила:

— Вряд ли найдется такая женщина, которая в первый год замужества сможет сказать, что она на сто процентов счастлива. Требуется время, чтобы люди привыкли друг к другу.

— Разумеется, но ты готова идти на уступки?

— Вполне. Но, видишь ли, сейчас трудно сказать, в чем должны заключаться эти уступки. Это все равно что подниматься по скрипящей лестнице — ты еще не знаешь, какая ступенька скрипит.

Пэт сидела, задумавшись.

— Понятно. Это похоже на переезд в новый дом или, скорее, в старый. Тебе необходимо сначала выяснить, как работает отопление, и ждать зимы, когда станет ясно, из каких щелей дует.

— Когда ты выйдешь замуж за Колина…

— С чего это ты решила, что я собираюсь за Колина.

— А разве нет? Мне казалось, что ты влюблена в него.

— Так и есть. Но любит ли он меня — вот что действительно имеет значение. Иногда я наблюдаю в нем все признаки растущей огромной страсти. А иногда он так же равнодушен, как холодная грелка. И все же это не просто флирт — ведь он совсем не такой тип, бедняжка. Если бы он был просто бабник, я бы знала, что делать.

— Подожди немного. Вы оба так молоды — у вас куча времени.

Пэт подошла к окну и мрачно выглянула наружу.

— Из всех фраз, приводящих меня в бешенство, это самая плохая. Именно тогда, когда ты молод, ждать так тяжело. Послушай, давай не будем нагонять на себя тоску. Пойдем осматривать остальные комнаты.

Большая комната была растянута по всему фасаду. В ней было три огромных окна, выходивших в прекрасный церковный сад. Она казалась слишком элегантной, чтобы ее можно было назвать гостиной, комнатой отдыха или приемной. Единственно возможным названием для нее было — салон. Стены и потолок были серебристо-серыми; на окнах висели длинные занавеси из желтого дамаста и атласа с металлическим блеском. Изящная мебель в стиле эпохи Регентства была обита кипарисно-зеленой парчой и дамастом цвета потемневшего золота.

— Это уже слишком! — благоговейно воскликнула Пэт. — Имей в виду, что я не смогла бы жить в такой квартире. Здесь совсем неуютно, ведь правда? Ты можешь представить здесь Колина в его мешковатых фланелевых штанах и с этой его ужасной трубкой? А где ты будешь есть — если вообще будешь?

Маленькая столовая была выдержана в ярко-красной, белой и золотой гамме. Пэт, склонив голову набок, внимательно созерцала окружающую обстановку:

— Здесь будет довольно неприятно поглощать свой паек.

Критика Пэт вовсе не была недоброй. Это были спонтанные, непринужденные комментарии, к которым сестры привыкли в течение всей своей жизни, и Вики понимала, что в подобных обстоятельствах ее реакция была бы такой же, как и у Пэт. Но все же она сказала, защищаясь:

— Пойди и посмотри на мою ванную. Она из розового мрамора. По крайней мере, выглядит так. На самом деле, мне кажется, это какой-то пластик.

— Ты хочешь сказать, что у каждого из вас своя ванная?

Вики кивнула и повела Пэт в ванную, надеясь, что ее бесцеремонная сестра не станет требовать, чтобы ей показали комнаты Мартина или кухню, где царил Лестер. К счастью, Пэт не стала требовать этого.

— Все так великолепно, словно картинка из журнала, — выдохнула Вики, когда они вернулись в салон, куда Лестер подал зеленый чай и прозрачные ломтики хлеба с маслом.

— Какой ужасный чай — он пахнет дымом. — Пэт сморщила носик.

— Я знаю. Это китайский чай, но если я попрошу индийский, то он запрезирает меня. А если я не сделаю этого, то стану презирать себя сама. Вот так.

Она позвонила в колокольчик и попросила Лестера принести другой чай. Он без слов взял поднос и вскоре вернулся со свежим чаем.

— Я не хочу, чтобы Лестер запугал меня, — сказала Вики, разливая чай. — Я надеюсь, он никогда не узнает, как я его боюсь. Пэт, позови Колина на наше маленькое новоселье.

— Сейчас позвоню, если он только свободен. Колин сейчас дежурит в госпитале, но, возможно, он сможет отложить хотя бы раз свои обязанности. Но он необыкновенно сознательный, и так как он чувствует себя новичком, то вряд ли захочет это сделать. Что ты собираешься надеть?

Разговор перешел на захватывающую тему нарядов и продолжался до тех пор, пока Пэт не посмотрела на часы и не поспешила на встречу со своим только что оперившимся доктором. После того как она ушла, Вики стало очень одиноко в этих элегантных комнатах. Она чувствовала себя как на витрине универмага.

Салон Вики был заполнен голубоватым сигаретным дымом и гулом хорошо поставленных голосов. Лестер и его подручные ловко лавировали среди гостей, держа в руках подносы с напитками и канапе. Большинство присутствующих были незнакомы Вики. Они вежливо приветствовали ее, вежливо выражали восхищение новой квартирой и затем тут же вступали в захватывающие интимные беседы со своими хорошими знакомыми. Так что в конце концов Вики оказалась в одиночестве.

Она так хотела, чтобы Пэт и Колин пришли, но Колин был занят на дежурстве в госпитале до шести часов. Так что вряд ли они могли появиться в ближайшие пятнадцать минут.

Стефани, которая вскоре должна была играть в новом мюзикле, расположилась со своей свитой у высокого камина. Вокруг нее собралась восхищенная, постоянно меняющаяся толпа, в которой частенько мелькал и хозяин вечера.

Неожиданно рядом с Вики материализовался муж Стефани, лорд Линмут.

— Плохо состоять в браке со звездой, — сухо заметил он, не отрывая взгляда от группы у камина.

Вики неуверенно ответила «да», не совсем понимая, к кому относится его замечание — к нему самому или же к Вики. Лорд Линмут был хрупким, белокурым молодым человеком с мягкими манерами. Вики решила, что он не очень подходит такому властному, экзотическому созданию, как Стефани. Ей нужен был муж, который мог бы обуздать ее. Ей следовало бы выйти замуж за Мартина! Внезапно Вики подумала, что, скорее всего, эта мысль пришла в голову не ей одной.

— Мы с вами остались одни, — продолжал лорд Линмут с нарочитой медлительностью. — У вас даже нет бокала, и это на своей собственной вечеринке. Позор! Позвольте мне!

Он принес ей бокал с прохладительным напитком и вручил его с такой важностью, что Вики поняла, что он слегка пьян.

— Вы когда-нибудь читали Шоу? — спросил он. — Наверняка читали. Он так же, как и Шекспир, весь разобран на цитаты.

Он поднял бокал и поклонился через комнату своей жене, которая увидела его, улыбнулась и погрозила пальчиком в его сторону.

— «Чтобы ее триумф выглядел более дерзко, она публично отбросила приманку в тот момент, когда ловушка захлопнулась за жертвой», — процитировал он так тихо, что только Вики услышала его слова.

Его тон испугал Вики. Так, значит, муж Стефани вовсе не был таким снисходительным на самом деле? Он отлично видел все ее заигрывания и ненавидел ее поведение. Когда-нибудь Стефани зайдет слишком далеко и поймет, что может потерять этот драгоценный титул, с которым она так пренебрежительно обходилась.

Лорд Линмут слегка поклонился Вики и отошел в сторону. «Он единственный человек, — подумала Вики, — который обратил на меня внимание».

— Привет, дорогая, — произнес рядом с ней усталый голос. — Вот мы и здесь. Прости, что опоздали, но у Колина прямо в последнюю минуту случился ужасный перелом.

— У Колина? — Вики озабоченно повернулась к сестре, но, увидев за ее спиной дородного юного доктора, такого же активного, как и всегда, она тут же рассмеялась. — О, я поняла. Пациент.

Затем, пока Вики с очаровательным замешательством смотрела на высокую фигуру позади Колина, Пэт продолжила:

— Мы встретили эту бедную овечку на пороге. Он как раз собирался позвонить в дверь и не знал, что здесь вечеринка, поэтому мы прихватили его с собой.

Пит Манфред, стоя за Колином, выглядел выше и красивее, чем остальные мужчины в этой комнате. Вики была рада снова увидеть его дружескую улыбку и тепло поприветствовала его.

— Так ты его знаешь! — воскликнула Пэт. — Тогда все в порядке. Он на нашей стороне?

— Разумеется, на вашей, — вымолвил Пит. — А что, здесь схватка?

Вики поспешно уверила его, что никакой схватки нет, но Пэт сказала:

— Мы стоим за Вики. Другая партия — почитатели Стефани. Леди Линмут, но на самом деле она Стефани Джойс, звезда подмостков, экрана, радио, телевидения — вы, вероятно, слышали о ней. Вон она собственной персоной — узурпировала всех мужчин, кроме Колина и своего мужа. Она и на вас может позариться, красавчик, так что будьте начеку.

— Малышка Пэт несет чепуху, — запротестовала Вики, но Пит засмеялся и, взяв ее за локоть, направился в сторону Мартина.

— Я должен поздороваться с хозяином, — объяснил он. — Но только скажите мне, что я ввалился не вовремя, и я тут же уйду. Я не знал, что у вас прием.

— Разумеется, вы никуда не уйдете, — ответила Вики. — Когда вы приехали в Лондон? О, Мартин, посмотри, кто пришел, — Пит Манфред.

Мартин с бокалом в руке повернулся, чтобы поприветствовать вновь прибывшего. Таким образом, в толпе образовался проход, сквозь который Стефани и Пит сразу же увидели друг друга.

— О, привет. — Стефани одарила Пита своей знаменитой улыбкой. — Мартин, вы скрывали его от меня. Кто это?

Мартин представил Пита, и актриса оглядела его сверху донизу неспешным, оценивающим взглядом.

— Я видел вас на Бродвее в мюзикле, — сказал ей Пит. — И до сих пор не могу забыть вас.

— Еще одна сбитая кегля, — прошептала Колину Пэт. — Он долго не продержится, но я его предупредила, не так ли?

— Но тогда, — добавил Пит с обезоруживающем улыбкой, — я был всего лишь школьником, поэтому, естественно, был очень впечатлительным. Как жаль, что тот мюзикл провалился.

Большие голубые глаза расширились, изящный рот зловеще сузился, но сказать Стефани Джойс было нечего. Пит галантно склонился над ее рукой и, извинившись, направился на поиски Вики.

— Вы не должны быть грубым с моими гостями, — выбранила она его.

— Грубым? — Он был сама невинность. — Я сказал истинную правду. Шоу провалилось. Провалилось с треском.

— Отлично, — ворчливо сказала Пэт. — Она это заслужила. Она относится к Вики просто ужасно.

— А к вам?

— Я всего лишь личинка моли под ковром. Меня просто не замечают.

Пит взял Пэт и Колина за руки и отвел подальше от посторонних ушей.

— Я так понял, — прошептал он, — что Стефани Джойс для Вики как соринка в глазу?

— Говорили, что Мартин был очарован ею до самого последнего дня перед свадьбой, — ответила Пэт. — Весь Лондон знал об этом. Мне кажется, что он влюблен в нее до сих пор.

— Она уже замужем?

— За титулом. Но она осталась на сцене.

— Пэт — если я могу называть вас Пэт после пяти минут знакомства, — смогу я оттеснить шикарного Мартина, как вы думаете?

— Но только не после этой вашей выходки! — захихикал Колин. — Хотя ей может доставить удовольствие попытка взмахнуть хлыстом и приручить вас.

Пит откинул назад голову и прищурил свои ленивые карие глаза:

— Брат, я полюбил Вики Кеннеди в тот самый момент, как только увидел ее, и более чем уверен, что это чувство надолго. Поэтому я готов возложить себя на жертвенный алтарь ради ее пользы и… — в его горле заклокотал смех, — и при этом повеселиться. Красавица Стефани нуждается в хорошей трепке.

Все оставшееся время Пит совершенно игнорировал Стефани и подчеркнуто ухаживал за Вики — факт, который Стефани не преминула отметить.

— Так, значит, у маленькой тихой жены появился дружок? — прошептала она Мартину. — Я не осуждаю ее. Он даже красивее, чем ты, дорогой, и кажется таким преданным. Я даже сомневаюсь, что смогу отбить его.

— У Вики нет никакого дружка, — быстро ответил Мартин.

Стефани подняла брови:

— Почему такой раздраженный тон? Я задела тебя за живое, мой милый? Я и не знала, что вы так привязаны друг к другу. Но я не просто сплетничаю — ты все видишь сам.

Мартин повернул голову в ту сторону, где Вики, Пит, Колин и Пэт весело смеялись. Его поразило, что Вики так очаровательна, когда смеется; в последний раз, когда они разговаривали, она казалась не в своей тарелке. Забавно, но тогда он не обратил на это внимания, а теперь, когда она явно получала удовольствие от вечеринки, он припомнил это.

— Моя дорогая девочка, — раздраженно ответил он, — Вики всего лишь развлекает гостей. Пит впервые в Лондоне и, разумеется, никого не знает, кроме нее.

— Значит, жена Цезаря вне подозрений? Счастливая женщина. А как же сам Цезарь? Он тоже выше всех подозрений? Ты слишком много уделяешь мне внимания, дорогой. Взгляни на моего бедного Джона. Он взбешен и слегка набрался, бедняжка.

— Когда-нибудь, Стефани, я обхвачу твою очаровательную шейку и…

Она, смеясь, повернула к нему лицо:

— И задушишь меня до смерти. Ведь я это заслужила, не так ли?

— Нет. Я стану трясти тебя так, что застучат твои зубы. Я надеюсь, что когда-нибудь Джон проявит характер и найдет на тебя управу.

— Сомневаюсь. Я бы обожала его, если бы он был на это способен. А между тем я… — Она опустила глаза, а затем резко взглянула на Мартина из-под длинных ресниц. Это был испытанный и недвусмысленный прием. Мужчина должен был быть камнем, чтобы противостоять ему.

Вечеринка закончилась. Остались только дым от сигарет и груда пустых бокалов. Огромные букеты поникли в душной атмосфере комнаты. Лестер привел с собой пару женщин и начал руководить уборкой. Мартин удалился в столовую, и Вики, поняв, что Лестер прекрасно справится без ее помощи, отправилась вслед за мужем.

— Ты доволен, Мартин?

— Ты о приеме? Да, шоу было замечательным. Я должен поздравить Лестера.

— И твоего секретаря, который рассылал приглашения. И Элисон Крисп, которая составляла букеты.

Он не отрывал взгляда от кончика своей сигары.

— Я слышу недовольные нотки в твоем голосе, Вики. Надеюсь, ты не разочарована? Мисс Крисп — одна из ведущих специалистов в своей области.

— Я знаю. Все было очень профессионально и дорого. Просто иногда я чувствую себя ненужной.

— Вовсе нет. Ты выглядела очень декоративно.

— Это звучит так, будто я какая-то редкая хризантема. «Миссис Мартин Кеннеди, очень декоративная, только для оранжерей».

Он ничего не сказал, и пауза повисла в воздухе. Наконец он произнес:

— Как к нам попал Манфред? Ты разве приглашала его?

— Нет. Он оказался у нас случайно. Он приехал в Лондон сегодня утром, позвонил в универмаг, и ему дали твой домашний адрес. Он зашел, чтобы нанести обычный визит, и у дверей был встречен Пэт и Колином.

— Понятно, — сухо заметил Мартин. — Простая цепь совпадений.

— Вовсе нет. Мартин, я не думаю, что должна объяснять поступки Пита! Он такой же твой друг, как и мой.

— Сегодня он не отходил от тебя ни на шаг.

Очевидный ответ уже был на ее губах, но Вики молча проглотила его. Она не хотела, чтобы ее муж знал, что она возражает против общества Стефани. Что толку быть сварливой или придирчивой. Она чувствовала себя такой усталой. Интересно, он тоже устал? Вики незаметно бросила на него взгляд. Он действительно выглядел усталым. Его глаза слегка опухли и казались бесцветными. Она невольно проговорила:

— У тебя болит голова, не так ли?

Он посмотрел на нее с легким любопытством:

— Как ты узнала?

— Наблюдала. — Вики взяла сигарету из золотой коробочки на камине и нервно закурила. Встав, чтобы дотянуться до коробочки, она приподнялась над ним и, взглянув вниз на его голову, вдруг заметила седые пряди в его волосах. Во внезапном порыве нежности она смело сказала: — Такой образ жизни тебе не слишком идет на пользу. Ты должен больше расслабляться. Тебе нужны покой, тишина и свежий воздух.

Он бросил окурок сигары в огонь.

— Мой доктор твердит то же самое. И ни он, ни ты не в состоянии запомнить, что я бизнесмен. У меня много работы. Расширение универмага, которое я наметил, займет все мое время в ближайшие месяцы.

Вики вспомнила долгие переговоры, которые он вел с владельцами прилегающих к универмагу домов, когда она еще работала секретаршей.

— Так, значит, тебе наконец удалось раздобыть складские помещения! Как замечательно!

— Разве я не говорил тебе?

Она покачала головой:

— Расскажи сейчас. Я бы хотела все знать о расширении.

Вики вспомнила, что Ричард Фэрроу был против расширения. Ричард считал, что оно не окупится и что Мартин берет на себя непосильную задачу. Но у Мартина хватило смелости и нахальства не послушать старика.

Сейчас Мартин начал рассказывать о том, каким он видит будущий универмаг — раза в два больше, чем нынешний. Вики присела на мягкий ковер у его ног и слушала не прерывая, пока он наконец не закончил словами:

— Я не должен был надоедать тебе со всем этим. На самом деле я говорил в основном для себя, чтобы прояснить некоторые моменты. Стыдно было использовать тебя как марионетку, когда ты так устала.

— Мне вовсе не скучно. Ты забыл, что я помогала тебе в самом начале? Я стенографировала во время твоих первых переговоров с владельцами домов и архитекторами. Ричард Фэрроу тогда сказал, что это будет слишком дорого и не окупит себя.

— Ричард — робкий старый глупец. Нельзя сделать омлет, не разбив яйца. Банк всегда готов предоставить мне кредит на подобные начинания. Они знают, что Кеннеди рано или поздно вернет деньги.

Вики нахмурилась:

— Так было раньше. Но будет ли так всегда, Мартин? У людей сейчас не так уж много денег. Наш бизнес был в основном рассчитан на женщин из провинции, приезжающих в Лондон сделать покупки. Они шли прямиком в «Кеннеди», поскольку знали, что здесь их ждут первосортные товары.

— Чем меньше у людей денег, тем больше они будут стремиться покупать качественный товар. Он дольше прослужит и не подведет их.

— Я знаю, но если они не станут приходить, Мартин? Положим, они останутся в своих городках и будут там делать покупки. Может, они захотят сэкономить на дороге и еде во время поездок.

— Они не станут этого делать. «Кеннеди» всегда будет притягивать к себе. Перестань меня расхолаживать, ради бога. Нытиков рядом со мной хватает.

— Хорошо, не буду. Я поддерживаю твои начинания. Но мы уклонились от темы. Я говорила, что тебе следует больше отдыхать. Нет, — она подняла руку, видя, что Мартин пытается перебить ее, — я слышала, что ты сказал, но даже универмаг закрывается на выходные. Может, нам завести дом в деревне и иногда уезжать туда из Лондона?

— Ты сама ворчала на меня за излишние траты.

Она нетерпеливо пожала плечами:

— О, я не имела в виду что-то грандиозное с толпами садовников и бассейном для твоих… твоих друзей. Меня вполне устроит маленький коттедж. С хозяйством я могла бы справиться сама, а ты бы там расслаблялся, гулял, ловил рыбу или купался, носил старую удобную одежду…

— Какой ужас!

Вики нежно положила руку ему на колено:

— Неужели ты на самом деле так думаешь? Может, ты говоришь так потому, что твои друзья так думают? Большинство из них такие пустые, что они боятся оказаться одни. Но ты не такой, как они.

Как всегда, мгновенно перейдя от спокойствия к гневу, он жестко ответил:

— Пожалуйста, не надо критиковать моих друзей. Ты их совсем не знаешь и даже не делаешь попыток познакомиться с ними поближе. Хотя если ты находишь их такими незначительными, спасибо, что хотя бы исключила меня из их рядов.

Вики понимала, что нет проку спорить с ним, когда кровь болезненно стучала в его голове. В это время он становился больным человеком с неконтролируемым характером.

— Прости. Возможно, я просто не понимаю их образа жизни, — сказала она умиротворяюще. — Я всего лишь полагала, что деревенское местечко, где бы ты смог отдыхать…

— Оно мне наскучит до слез, ведь там совершенно нечего делать.

— А как же я? — вдруг вырвалось у нее. — Мне целыми днями нечем заняться. Лестер следит за квартирой, мне не разрешается ничего делать для тебя…

Мартин вскочил с места и отошел к окну.

— Ради бога, прекрати жаловаться на свое вечное мученичество. Меня уже тошнит от этого. Ты должна была раньше подумать об этом. Ты сама выбрала себе такую участь — быть моей женой…

Его несправедливость вывела Вики из себя.

— Твоей женой! Скорее твоим украшением. Я даже не могу сказать «твоей игрушкой», потому что ты совсем не обращаешь на меня внимания.

— Ты получила то, что хотела, — мои деньги.

Она смотрела ему в глаза, бледная от ярости.

— Перестань твердить мне это снова и снова, а не то я… я… — Она задохнулась, не в силах продолжать разговор, и затем, обретя контроль над собой, повторила более спокойно: — Я вышла за тебя замуж не из-за денег, Мартин.

Он тоже обуздал первую вспышку гнева. Теперь он говорил холодно, с оттенком язвительного юмора:

— Только не говори мне, что вышла замуж по любви!

— А что, если так и есть?

Он пожал плечами и повернулся, чтобы выйти.

— Моя милая девочка, я не поверю тебе!

После этой сцены Вики почти не видела Мартина несколько дней. Она полагала, что он намеренно избегает ее, так как стал уезжать из дому на час раньше, чем обычно. Она невольно улыбалась про себя, представляя, какой ужас это вызвало у персонала и какие слухи и догадки поползли по универмагу. Мартин не появлялся даже к ужину, и Вики обычно уже лежала в постели с книгой, когда он приходил домой.

Она раздумывала, не мог ли он проводить вечера в театре, где Стефани репетировала свое новое шоу, но у нее не было ни малейшего желания шпионить за ним, чтобы выяснить, как обстоят дела в действительности.

Однажды утром ей позвонила редактор одного из журналов по интерьеру, чтобы узнать, нельзя ли поместить фотографии ее квартиры. Вики, почувствовав, что дело прежде всего касается Мартина, пообещала перезвонить ей.

Она уже подняла трубку, собираясь звонить Мартину, но, изменив свое решение, опустила ее на рычаг и взяла такси до универмага. Это был хороший повод, чтобы наладить их отношения.

Мисс Пич, новая секретарша Мартина, мило поприветствовала ее.

— Рада вас видеть, миссис Кеннеди. Мне позвонить немедленно и сказать, что вы здесь, или вы можете немного подождать?

Вики сразу поняла, что мисс Пич хочет, чтобы она немного подождала, поэтому она улыбнулась девушке и ответила:

— Я посижу, пока он не освободится. Думаю, у него совещание?

Мисс Пич продолжила печатать.

— Так и есть, миссис Кеннеди. А для мистера Кеннеди совещание означает работу, а не обмен анекдотами за чаем. Вы не представляете, сколько хлопот доставляет нам это расширение. Вы, вероятно, знаете все подробности от мистера Кеннеди.

Вики ностальгически оглядела маленький опрятный кабинет.

— Нет. Мой муж не говорит дома о делах.

Секретарша энергично кивнула:

— Очень разумно с его стороны. У нас уже были два трудовых конфликта, не очень долгие, но их было достаточно для того, чтобы работа встала. Мистер Кеннеди и мистер Фэрроу с архитекторами здесь чуть ли не ночуют.

«Значит, Мартин проводит здесь и вечера», — подумала Вики.

Вслух она сказала:

— Мистеру Фэрроу не следует работать допоздна.

— Да, это так. Они несколько раз засиживались за полночь. Мистер Фэрроу решительно против расширения.

— Но теперь слишком поздно что-либо менять. Работа уже началась.

— Не все еще идеи мистера Кеннеди осуществились.

Вики была тронута тем, что мисс Пич проявляет такой сердечный интерес к делам бизнеса. Но большой бизнес именно такой, думала она. Он захватывает тебя, твое тело и душу. Он живет своей собственной таинственной жизнью, постоянно меняющейся, самодостаточной, каждый элемент которой доводится до совершенства целой армией работников, убежденных — и по праву — в важности своего дела. Художники и плотники, способные за несколько дней создать швейцарскую деревню или рождественскую сказку, электрики, которые добиваются магического эффекта мерцающего освещения или заставляют взмывать фонтаны, создают почти театральный мир с меняющимися декорациями и световыми эффектами, а техники в своих загадочных берлогах, расположенных глубоко в недрах гигантских зданий, отвечают за безопасность, тепло и комфорт, за лифты, находящиеся в постоянном движении, за противопожарную технику и водопровод. Армия уборщиков, грузчиков, паковщиков, штамповщиков — слаженная команда, невидимая для покупателей.

Но что можно сказать о человеке, одиноко стоящем во главе этого гигантского механизма? Потребует ли его создание себе в жертву его душу?

Тут послышался шум голосов, и распахнулась внутренняя дверь. Вышел Ричард Фэрроу.

— О, Вики, как замечательно! Что привело тебя сюда? — Ее старый друг был искренне рад видеть ее и энергично тряс ее руку.

— Желание увидеть мужа, — небрежно сказала она. — Вы так заработались на этой свалке, что я превратилась в соломенную вдову.

— Эдит говорит то же самое, благослови ее Господь. — Ричард отвел Вики в сторону от стола мисс Пич и прошептал: — Он хочет устроить пол, который сможет приподниматься на два фута при помощи гидравлического лифта, чтобы покупатели смогли лучше рассмотреть показ мод.

— А почему не обычная сцена?

— Вот и я говорю. Великий Мартин думает по-другому.

Она пожала плечами:

— Поэтому его так и называют, Ричард. Я могу войти?

— Конечно. Он сейчас один.

Огромный стол Мартина был завален бумагами — что было нетипично для него, так как он считал, что стол руководителя должен быть пуст. Когда Вики вошла, он отбросил бумаги в сторону. Она подумала, что он выглядит измученным.

— Да, Вики? Чем могу быть полезен?

— Прости, что беспокою тебя в рабочее время, но я почти не вижу тебя. Мы с Эдит теперь магазинные вдовы, так что тебе придется извинить меня. — Она кратко рассказала ему о цели своего визита, он выслушал и кивнул.

— Да, конечно, позволь им сфотографировать квартиру. Это будет замечательная реклама. В какой день они приедут? Поручи мисс Крисп подбор цветов. Тебе необходимо новое платье — поговори с Реймондом, пусть он снимет с тебя мерки и посетит квартиру, чтобы определиться с цветом.

Она прервала его, смеясь:

— Эй, послушай, а разве не я буду выбирать платье?

— Нет. Лучше пусть это сделает Реймонд — он хорошо разбирается в том, какие цвета будут выигрышно смотреться на фотографиях.

— Может, они не захотят сфотографировать меня?

Он едко рассмеялся:

— Я думаю, захотят. Для чего же я женился на тебе? В любом случае комната на фотографии выглядит лучше, когда в ней кто-то присутствует.

— Она лучше выглядит в реальной жизни.

— Согласен. Между прочим, когда ты будешь встречаться с Реймондом, пусть он подберет тебе что-нибудь для очень важного обеда, который я дам в нашей квартире двадцать восьмого числа. В основном для двух северян и их жен — у них такой острый акцент, что он режет как нож, но они владеют целой сетью магазинов. Если я смогу наладить с ними хорошие контакты, это поможет мне покрыть расходы по осуществлению моих прихотей, против которых Ричард так решительно настроен. — Его рот скривился в подобии улыбки.

Она широко и нежно улыбнулась ему в ответ:

— Ричард, может, и против, а я поддерживаю расширение.

Он испытующе посмотрел на нее:

— Это чертовски мило с твоей стороны, Вики. Но предупреждаю, я в результате могу оказаться банкротом.

Вики твердо взглянула ему в глаза.

— Ты не разоришься, — спокойно сказала она.

В день премьеры нового шоу Стефани Вики вернулась домой из парикмахерской гораздо позже, чем она рассчитывала.

— О, Лестер, — сказала она, когда слуга Мартина открыл ей дверь, — мое платье уже принесли? А цветы? Отлично. Я пришла позже, чем рассчитывала, поэтому принесите мне чай побыстрее, пожалуйста.

— Очень хорошо, мадам. Миссис Фэрроу ждет вас, мадам. Я сказал ей, что вы в парикмахерской, но она решила подождать вас здесь.

Вики поспешила в гостиную.

— Эдит, как я рада тебя видеть! Но почему ты не позвонила? Сегодня такой беспокойный день. Надеюсь, тебе недолго пришлось ждать?

Она с восторгом обняла подругу, предвкушая приятную болтовню за чашкой чая у камина, но, к ее испугу, пожилая женщина припала к ней, сотрясаясь от тяжелых рыданий.

— Эдит, дорогая! Что случилось? Сядь и расскажи мне. — Она вновь усадила ее в уютное кресло и присела рядом, нежно поглаживая ее усталые руки и неразборчиво шепча слова поддержки до тех пор, пока рыдания не затихли. Это всегда так пугает, когда кто-то старший, более опытный, чем ты сам, разражается рыданиями. Вики чувствовала себя ужасно молодой и беспомощной.

Постепенно Эдит осушила глаза, высморкалась и робко улыбнулась. Ее губы вспухли от рыданий, а глаза воспалились.

— Прости, дорогуша. Что ты подумала обо мне? Я просто не смогла удержаться, а теперь мне немного стыдно, что я пришла к тебе, не нужно было этого делать. Ричард был против, он будет просто взбешен, если узнает, что я приходила.

— Как же было не прийти ко мне? — ободряюще улыбнулась Вики. Видя состояние Эдит, она сначала подумала, что Ричард уже умер или умирает, но он явно не собирался этого делать, если был в силах выбранить жену за то, что она пришла к ней. Значит, все было не так уж и плохо!

— Ну же, расскажи мне, в чем я провинилась, что тебе не разрешают навещать меня?

— Мы не виним тебя, Вики. Не думай так. Мы знаем, что ты тут совершенно ни причем. — Она вытерла сложенным платком покрасневшие глаза. — Я пойду. Я собиралась просить тебя помочь нам, но мне нельзя этого делать, дорогуша. Ты не должна вмешиваться. Это была моя глупая идея. — Ее голос дрогнул, и она потянулась за сумочкой, которая лежала на соседнем кресле.

— Ты не должна уходить, пока не расскажешь мне все, что случилось. Поверь мне, я помогу тебе, если смогу от всей души. Но я ничего не сумею сделать, если ты подробно не расскажешь мне, что все-таки произошло. Я в полном неведении.

— Ты ничего не знаешь?

— Откуда? Ты же мне ничего не сказала. А теперь ты собираешься убежать, так что, очевидно, я так ничего и не узнаю.

Эдит посмотрела на свои руки. После долгих лет стирок, работы в саду и мытья окон кожа на них стала грубой и потрескалась.

— Прости, Вик, — вздохнула она. — Мы оба думали, что ты знаешь. Ричард прекратил работать в универмаге. Мартин… — ее голос дрогнул, и она, закусив губу, продолжала говорить почти шепотом, — уволил его.

Она отвернулась от Вики и стала смотреть на огонь, ее тонкие губы дрожали. Вики почувствовала, как у нее сжалось сердце.

— Нет, — сказала она сдавленным шепотом. — Ох, нет. Мартин не мог этого сделать. Ричард — его старый друг. Он не должен был этого делать.

Она отошла от Эдит и, вцепившись в каминную доску, уставилась на танцующие язычки пламени. Это не могло быть правдой. Если это правда, то это просто трагедия для Эдит и Ричарда, но еще больше это трагедия для самого Мартина. Он терял свою душу.

Она бесстрастно повторила:

— Он не должен был этого делать.

— Это случилось позавчера. Он получил отпечатанное на машинке извещение и чек. У него будет небольшая пенсия, к тому же у нас есть кое-какие сбережения. Что касается денег, то мы справимся, но Ричард — его просто отбросили в сторону, не сказав ни слова благодарности. Он сейчас всего лишь сбитый с толку старик.

— Я не могу поверить, что Мартин знает об этом. Так не поступают с людьми. Это просто какая-то ошибка в отделе кадров.

— Я тоже так подумала. Но Ричард сказал, что Мартин в курсе всех самых незначительных дел, и нет никакой вероятности, что это ошибка.

Вики кивнула. В глубине сердца она уже знала, что это не ошибка. Это было правдой.

— Я не могу понять причину.

Эдит недоуменно покачала головой:

— Ричард был против расширения с самого начала. Ежемесячные показатели поползли вниз — у людей уже нет таких денег, как прежде, и Ричард говорит, что затраты на все эти нововведения взвинтят цены. А Мартин говорит, что нечего скупиться и раз уж делаешь какую-то работу, то нужно делать ее как следует…

— Они ссорились?

— Да, ссорились. Но, — пожилая женщина тускло улыбнулась, — ведь они всю жизнь ссорились, ты же знаешь. Мы никогда не думали… — Она внезапно замолчала и прижала к губам носовой платок.

Теперь Вики все поняла. Мартин работал сверх меры и был обеспокоен. У него поднялось давление. Ссора в такой момент, когда он был вне себя от боли, могла привести к любым диким поступкам с его стороны.

— Я поговорю с ним, — тихо сказала она. — Но вы должны подождать, пока я не сочту, что наступил удобный момент. Эдит, поверь мне, Мартин болен. Когда с ним случаются эти приступы, он выходит из себя. Он уже не понимает, насколько разумно то, что он делает. У него наступает что-то вроде умственного затмения, в этот момент с ним бесполезно разговаривать — с тем же успехом вы будете разговаривать с каменной стеной. Но, может, мне удастся помочь ему осознать, что он натворил.

«Прошу тебя, Боже, сделай, чтобы это было правдой, — в отчаянии молилась она. — Я хочу верить в то, что говорю. Это все только оттого, что он болен. Я не могу быть замужем за человеком, который бросает старых друзей. Помоги мне заставить его понять, что он не должен так вести себя».

На мягком расстроенном лице Эдит появилась жалкая улыбка, словно бледное февральское солнце в сером небе.

— Не ссорься со своим мужем из-за нас, дорогуша. Мартин не из тех, кто поддается женскому влиянию. Если он перерос Ричарда и его спокойные методы работы…

— Тем хуже для него.

— Необязательно. Мы ведь немного старомодны. Мы купим маленький домик где-нибудь на взморье, и Ричард сможет посвятить себя саду.

Вики крепко обняла ее:

— Ты просто ангел, а Ричард счастливец, что у него есть ты. Я все-таки должна поговорить с Мартином. А теперь давай выпьем чаю вместе, а потом Эткинс отвезет тебя домой на машине. Сегодня у Стефани Джойс премьера, а после мы все едем к ней на вечеринку.

— Спасибо, дорогая, но я предпочитаю автобус. Здесь совсем недалеко, а я хотела бы поскорее вернуться к Ричарду. Он не любит, когда я надолго исчезаю. Он словно прилип ко мне, как будто не может сам удержаться на ногах. — Она засунула мокрый платок в свою потрепанную сумочку и встала. — Я не буду ждать чай, если ты не возражаешь.

Вики не стала спорить. Она нежно поцеловала Эдит и позволила ей уйти.

— Я приеду навестить вас сразу, как только смогу поговорить с Мартином.

Вики не питала иллюзий по поводу возможности убедить Мартина изменить его решение. Ее главная надежда — хотя, как она понимала, довольно призрачная — состояла в том, что Ричард просто попал под всеобщее увольнение в связи с возрастом, а Мартин не принимал в этом участия.

Она одевалась довольно долго. Ей совсем не хотелось посещать премьеру мюзикла под названием «Все — на маскарад!» и присутствовать при очередном триумфе Стефани. Но она знала, что Мартину хочется еще раз продемонстрировать свою прекрасную, изысканно одетую жену. Ее гордость не позволяла ей признать свое поражение перед блистательной Стефани. Она уже научилась держаться в свете с достоинством, а экзотическое окружение Стефани больше не повергало ее в тайный испуг. Некоторые из этих людей ей даже нравились, особенно лорд Линмут, аристократичный муж Стефани.

Мартин пришел домой рано, и у них было время, чтобы посидеть за кофе перед тем, как отправиться в театр. Обычно, если они куда-нибудь ехали вдвоем, то собирались в страшной спешке.

— Отличное платье, — заметил он, придирчиво оглядев ее.

— Это то самое, в котором меня фотографировали.

Он сердечно улыбнулся ей:

— Тогда тебе следует отдать мне должное, моя девочка.

— Я так и делаю.

За окном упорно моросил дождь, стоял безрадостный осенний вечер. Но здесь, в большой красивой комнате, было тепло и светло. Впервые они сидели вдвоем у камина, как обычная супружеская пара. Как жаль было портить такой вечер и выходить в свет! Мартин выглядел таким красивым сегодня, хотя вокруг рта и собрались жесткие складки. Сердце Вики сжалось от любви к нему. Она страстно желала обнять его, прижать его голову к своей груди, разгладить озабоченные складки на его лице. Видит бог, он не совершенен — но кто из нас совершенен? Она любила его таким, каким он был, — клубок непримиримых, противоречивых характеров, постоянно стремящихся к самовыражению и сражающихся друг с другом.

Они сидели молча, но молчание это было приятным. Наконец Мартин повернулся, чтобы снова посмотреть на нее, и их взгляды встретились.

— Ты просверлишь во мне дырку этим своим ищущим взглядом, — сказал он.

— Я думала — как жаль, что нам сегодня вечером надо выходить, — импульсивно ответила Вики. — Мартин, ты выглядишь таким усталым. Может, позвоним и скажем, что мы не сможем прийти? Я знаю, что это почти невозможно, но ведь ты Великий Мартин, не правда ли?

К ее удивлению, он не сразу отверг это предложение.

— Но ты упустишь такую замечательную возможность продемонстрировать свое платье, — заметил он.

Вики нетерпеливо пожала плечами:

— Как будто это так важно! Меня решительно не беспокоит это платье — только бы ты смог хотя бы один вечер отдохнуть. Это бы пошло тебе на пользу. Тебе не пришлось бы развлекать меня — я бы почитала, пошла бы пораньше спать или еще что-нибудь.

— Какой великолепный альтруизм, — улыбнулся он. — Я не могу в него поверить.

— И тем не менее так оно и есть. Я бы порадовалась тому, что ты проводишь вечер дома. Эта светская жизнь вредит твоему здоровью.

— Сценка разыграна неплохо, малышка, но не очень убедительно. Ведь это будет такая сладкая месть с твоей стороны — не пустить меня на премьеру Стефани. Полагаю, это доставило бы тебе огромное удовольствие.

— Месть? За что?

— За то, что она украла твоего американского друга Манфреда. Я уверяю тебя, Вики, что он — ее последнее завоевание. Невозможно подойти близко к мисс Джойс без того, чтобы не наступить на пятку Пита Манфреда.

Вики не смогла скрыть удивления в голосе.

— Пит? А я все думала, почему его совсем не видно в последнее время. Но мне казалось, он последний, кто…

— Моя дорогая, надеюсь, что я не выдал ничьих секретов. Я думал, ты знала.

Вики ничего не знала. Ей не было известно о намерении Пита оттеснить Мартина в сторону, к тому же она не понимала, что Манфред не питает никаких иллюзий относительно женщин типа Стефани. Новость, сообщенная Мартином, привела ее в ярость, не потому, что Пит «променял» ее на Стефани, а потому, что он был слишком хорош, чтобы попасть к ней в оборот.

— Так, значит, ты думаешь, — сказала она злобно, — что мое предложение остаться дома вызвано жаждой мести?

— А разве нет?

Вики вскочила с кресла.

— Нет! — вскипела она. — Это совершенно не так. Но тебе этого не понять. Ты думаешь, что каждый мой поступок и каждое слово — это часть хорошо продуманного плана. Ты приписываешь самые низменные мотивы всему, что я делаю и говорю. Ты считаешь, что все такого же поля ягоды, как и твои друзья.

Ей хотелось схватить его за плечи и трясти до тех пор, пока в нем не появится хоть капля здравого смысла. Глупый, самовлюбленный дурачок! Она так отчаянно любила его именно потому, что он был глубоко несчастен и неосознанно пытался обрести успокоение. И все же он так злил ее своим холодным цинизмом! Она сжала кулаки и в ярости стукнула каблуком по полу.

— Почему ты ничего не видишь, слепой глупец!

Услышав эти слова, Мартин резко встал и схватил Вики за запястье. Какое-то мгновение ей казалось, что он ударит ее.

— Замолчи! Замолчи! — закричал он. — Как ты смеешь так отзываться о моих друзьях, ты, маленькая золотоискательница!

Мартин поднял руку, как будто намереваясь оттолкнуть Вики в сторону, но невольно приблизил ее к себе. Его глаза смотрели на нее со страстным негодованием.

— О боже, — пробормотал он, — ты очаровательная женщина, Вики! — Он еще крепче прижал ее к себе и стал яростно целовать, снова и снова.

Именно этого она так отчаянно желала: его руки сжимают ее в объятиях, его губы ищут ее губы, покрывая их жесткими, яростными поцелуями. Но эти поцелуи выражали его презрение. Было так сладостно и горько прижиматься к нему, чувствуя тепло и силу его больших рук.

Наконец Мартин отпустил ее и повернулся к ней спиной. Внутри у нее все тряслось, наполовину от возбуждения, наполовину от страха.

— Пожалуйста, в будущем не трогай моих друзей, Вики, — коротко сказал он.

— А как насчет Ричарда Фэрроу? Я думала, что он твой друг. Разве ты не принес его в жертву?

Он резко обернулся, недоверчиво глядя на нее:

— Что ты знаешь об этом?

— Я знаю, что ты уволил его без единого слова благодарности после стольких лет верной службы.

Глаза Мартина сузились.

— Он ушел на пенсию. Он больше ни на что не годится.

— Ты вытянул из него все, что смог, и выбросил его на помойку — твоего старейшего друга. Как ты можешь говорить, будто он ни на что не способен?

— К сожалению, это правда. Он слишком медлительный и робкий, и ему придется это осознать. Он больше не соответствует своей должности. В бизнесе нет места сентиментальности. Я управляю большим универмагом, а не филантропическим обществом. Фэрроу понимает это лучше, чем кто-либо другой.

— Неужели? — горько сказала Вики. — Как интересно!

Она подошла к ближайшему окну и стала смотреть, как дождь барабанит по оконному стеклу за серо-золотыми занавесками.

— Ты называешь сантиментами любые вещи, которые тебе не нужны. А другие люди называют их верностью или благодарностью, или благородством.

Он нетерпеливо откинул голову:

— О, ради бога!

Она продолжала со сдерживаемой горечью:

— Ты когда-нибудь слышал о царе Мидасе? Он был похож на тебя, Мартин. Все, к чему он прикасался, превращалось в золото, золото, золото. Он заботился только о деньгах, богатстве, успехе.

— И правильно делал, — сухо вставил Мартин.

Он вернулся в кресло, вспышка ярости угасла. Теперь осталась только сухая, холодная злость.

— И он потерял все, кроме золота. Запах и красоту цветов, вкус еды. Даже его маленькая дочка, единственное создание, которое любило его, — даже она превратилась в холодный кусок золота. Мартин, разве ты не видишь…

Он предостерегающе поднял руку:

— Я прекрасно понимаю, к чему ты клонишь. Ричард — твой друг. Я это знаю и поэтому снисходителен. А в противном случае твое вмешательство было бы недозволенным и я бы очень рассердился.

Она подошла сзади к его креслу и положила руки на спинку.

— Видишь ли, Мидас не понимал, что с ним происходит. Ты знаешь почему? Потому что у него были ослиные уши. Он был глух к голосам любви, дружбы и человеческой доброты. Он не мог плакать, потому что его сердце превратилось в золото, а его слезы были бы холодными кусочками желтого металла…

— Я так полагаю, что здесь был Ричард?

— Я не видела Ричарда.

— Ты не умеешь врать. Ты с кем-то виделась. Его жена — она была здесь, умоляла тебя заступиться за него.

— Да. А почему бы и нет? Почему Эдит не может обратиться ко мне? Я ее друг, а друзья для этого и нужны, чтобы помогать в беде. Она бы не стала просить ради себя, она только… — Вики замолчала, кусая губы.

— Я повышу его пенсию, если ты этого добиваешься. Не знаю, какая у него пенсия, вероятно, она соответствует его должности, но я удвою ее. И никогда не верну его назад. Тема закрыта. — Он взглянул на изящные французские часы и сверил время с наручными часами. — Пора идти. Эткинс уже ждет в машине.

Она совершенно забыла о театре. Вскоре они уже сидели в большом лимузине, легко скользящем по вечерним улицам. Вики смотрела прямо перед собой. Уже наступила осень. Скоро зима. Она так и не смогла достигнуть в браке того, на что рассчитывала.