Розы от киллера

24

Вик принял душ. Побрился розовым лезвием Ренни. Он уже не выглядел таким страшным в зеркале над раковиной. Темные круги под глазами немного посветлели, глаза уже не такие ввалившиеся.

Но до прекрасного принца ему далеко. Больничная бледность подчеркивает разноцветный синяк на скуле. А когда он в последний раз стригся?

– А, пошло оно все, – сказал он своему отражению в зеркале.

Ренни он нашел на кухне. Когда он вошел, она оглянулась через плечо:

– Вы нашли свою сумку?

– Да, спасибо.

– Как вы себя чувствуете?

– Лучше. Спасибо. За все. Кроме укола. У меня до сих пор зад болит.

– Уверена, вам хочется пить. Берите, что понравится, в холодильнике. – Ренни окунала куриные грудки в кляр и укладывала их в плоскую посудину.

Вик взял коробку апельсинового сока из холодильника, встряхнул его и отвинтил пробку.

– Можно пить из коробки?

– Только не в этом доме.

– Я воспользовался вашей зубной щеткой.

– У меня есть новые.

– Вы очень запасливы.

– Стаканы в буфете у вас за спиной. Апельсиновый сок оказался вкусным. Вик выпил стакан и налил еще.

– Что вы сделали с рысью?

– Позвонила егерю. Он приехал и забрал ее. И поздравил меня.

– Вы принесли большую пользу обществу. Ренни некоторое время смотрела в пространство.

– У меня нет такого ощущения. Я чувствую только, что убила. – Она вымыла руки, подошла к духовке, включила ее, затем вернулась к раковине, где мыла овощи, и взяла большой нож. Им она ткнула в сторону сотового, лежащего на столе. – Он несколько раз звонил.

– Господи, я даже не помню, когда его в последний раз видел.

– Он был в вашем пикапе.

– А кстати, где машина?

– В моем гараже.

Он выглянул в окно и увидел гараж. Уменьшенный вариант конюшни. Двойные двери закрыты.

– Как вы умудрились доставить его сюда?

– Просто. Поехала туда на Биде, привязала его к заднему борту и медленно доехала до ранчо.

– Было бы проще, если бы вы дождались, когда я проснусь.

– Мне казалось, вы не хотите, чтобы кто-то знал, что вы здесь.

Он внимательно посмотрел на нее:

– Вы не совсем точно выразились, так, Ренни? Она перестала резать помидоры и взглянула на него.

– Это вы не хотите, чтобы кто-нибудь знал, что я здесь, – усмехнулся Вик.

Она снова занялась помидорами.

– Вы любите помидоры в салате? – спросила она через минуту.

– Ренни.

– Некоторые не любят.

– Ренни. – Он хотел, чтобы она посмотрела на него. Так и вышло.

Она бросила нож и повернулась к нему: – Что?

– Это ведь всего лишь поцелуй, – мягко сказал он.

– Давайте не будет придавать этому большого значения, ладно?

– Я и не придаю. Ведь именно вы выскочили из спальни с такой поспешностью, будто там пожар.

– Тогда кончайте меня обхаживать.

– Вас обхаживать? – повторил он, возвысив голос. – Обхаживать вас?

– В тот вечер, когда мы встретились, нет, в тот вечер, когда вы подстроили нашу встречу, я сказала вам открытым текстом, даже маленький ребенок понял бы, что меня не интересует… все это.

Тут уж взыграла мужская гордость. Вик обошел рабочий стол и остановился перед ней.

– Вы сильно изменились, верно? Один поцелуй, и я уже вас обхаживаю, а когда-то в Далтоне вы были очень общительны. Как вы тогда это называли?

Ренни отшатнулась, будто он ее ударил. Лицо ее стало жестким.

– Наверняка вы со своим приятелем-детективом Уэсли всласть посплетничали в раздевалке.

– Только после того как я узнал подробности о вас от жителей Далтона. Вас там прекрасно помнят, дорогуша. Потому что тогда вы не только целовались с местными парнями. Я ничего не путаю?

– Вы прекрасно информированы, зачем меня спрашивать?

– Вы делали значительно больше. Она немного попятилась и отвернулась:

– Теперь я не такая.

– Почему? Мне думается, вы чертовски хорошо проводили время. В Далтоне до сих пор треплют языками насчет вашей поездки в красном «Мустанге»-кабриолете. Тогда вы выставляли на всеобщее обозрение голые сиськи, но стоило мне вас коснуться, как вы сбежали сломя голову.

Она хотела обойти его, но он сделал быстрый шаг в сторону и перехватил ее.

– Вы позволяли всем этим сексуально озабоченным ковбоям пускать слюни, глядя на вас на родео. И их папашам, дядям и даже дедушкам.

– Прекратите!

– И вы ведь отдавали себе в этом отчет, так? Вам нравилось, что они кончают прямо в джинсы.

– Вы ничего не знаете…

– А чего тут знать. Для таких, как вы, имеются довольно некрасивые названия. Но это не мешает нам хотеть того, что вы так широко рекламируете. Сколько сердец вы разбили, прежде чем нацелились на Раймонда Кольера?

– Не смейте…

– Когда же роман вам надоел, вы убили своего любовника. А теперь, значит, вам не нравится, когда вас «обхаживают»?

– Да!

За ее криком последовала гулкая тишина. Ренни отвернулась от него и прислонилась к столу. Закрыла ладонью рот, простояла так несколько мгновений, забыв, что делать с руками. Довольно странная для хирурга рассеянность. Она скрестила их на груди и ладонями сжала локти Затем вытерла ладони о бедра. Наконец, взяла посудину с курицей и сунула ее в духовку. Поставила таймер и снова принялась резать помидоры.

Вик продолжал наблюдать за ней с сосредоточенностью канюка, кружившего над трупом рыси. Он не хотел менять тему. Ему хотелось хоть на мгновение увидеть настоящую Ренни Ньютон.

– Что случилось в тот день в кабинете вашего отца? Нож с силой стукнул о доску.

– Разве Уэсли не поделился с вами?

– Я читал полицейский отчет.

– Тогда в чем дело?

– Оттуда ни черта не ясно. Я хотел бы услышать, что произошло, от вас.

Она закончила резать помидоры и вымыла нож. Вытирая его полотенцем, она саркастически взглянула на Вика.

– Любопытство мучает?

– Не надо так, – попросил он, стараясь удержать в узде свою злость. – Вы же знаете, я не потому спрашиваю.

Она оперлась руками о стол.

– Тогда почему вы спрашиваете? Объясните, с какой стати вам так важно знать, черт побери, что случилось?

Он наклонился, чтобы приблизить к ней свое лицо.

– Ты знаешь почему, Ренни, – прошептал он.

Не понять его было невозможно, но на всякий случай он положил свою руку на ее пальцы и сжал их.

Она опустила голову. Прошло с полминуты, прежде чем она отняла у него руку.

– Ничего хорошего из этого не выйдет, Вик.

– Под «этим» вы имеете в виду треугольник: вы, я и Лозадо?

– Нет никакого треугольника.

– Вы знаете, что это не так, Ренни.

– У вас были счеты между собой задолго до моего появления.

– Да, но появилось новое измерение.

– Я не хочу участвовать в вашей вражде, – возмутилась она.

– Тогда почему вы уехали из города?

– Мне надо было немного отдохнуть.

– Вы узнали, что Лозадо выпустили из тюрьмы И вы сбежали сюда за несколько часов до его освобождения. Такое впечатление, что вы здесь от него спрятались.

Зазвонил его сотовый. Вик взял его, прочитал номер звонившего и вполголоса выругался.

– Все равно придется когда-нибудь это вытерпеть. – Он прошел вместе с телефоном через гостиную, вышел на веранду, сел на качели и только тогда ответил: – Слушаю.

– Где ты, черт побери, шляешься?

– Ни тебе здравствуй?

– Вик…

– Ладно, ладно. – Он тяжело вздохнул. – Я больше не мог переносить больницу, Орен. Ты ведь знаешь, я с трудом выдерживаю бездействие. Еще один день, и у меня совсем бы крыша съехала. Вот я и сбежал. Взял машину у твоего дома и почти всю ночь ехал. Приехал в Галвестон утром, где-то около пяти, так я думаю. Почти весь день проспал, прекрасно отдохнул, слушая прибой. В больнице так не получалось.

После многозначительной паузы Орен заявил:

– Твоя халупа в Галвестоне заперта.

«Вот зараза, уже успел выяснить», – подумал Вик и спросил вслух:

– Откуда ты знаешь?

– Я попросил полицию проверить.

– Зачем?

– Я жду объяснений, Вик.

– Ладно, я сделал небольшой крюк. В чем дело-то?

– Ты ведь с ней, так?

– Я большой мальчик, Орен. Я не обязан отчитываться перед тобой за мои…

– Она ведь тоже исчезла. Какое совпадение. Ее нет дома, нет в больнице. Ее услужливый сосед рассказал, что он видел очень изможденного мужчину, которого доктор Ньютон втаскивала в свой дом.

– Этот парень что, постоянно у окна дежурит?

– Он стал для нас важным источником сведений.

– Ну, надо же, Орен. Звонить в полицию Галвестона. Разговаривать с любопытными соседями. Ты сегодня был здорово занят.

– Лозадо тоже.

– Правда? А он чем занимался?

– Терроризировал мою семью.

Звали его Плакса. Только человек такого незначительного роста мог мириться с таким прозвищем. И Плакса мирился.

Его звали так еще во втором классе начальной школы, когда он описался в классе. Во время урока географии струйка горячей мочи образовала лужу вокруг его ног. Ему хотелось умереть на месте, но ему жутко не повезло, и он остался жить. В тот день группа школьных хулиганов под предводительством Рикки Роя Лозадо дала ему кличку Плакса.

Прозвище прилипло к нему, его по сей день все так и звали, Плакса Сойер. Смешно? Конечно, смешно. Не смог он также избавиться и от постоянного тиранства Лозадо. Вот и теперь, открыв дверь, он увидел на пороге Лозадо.

– Можно войти?

Вопрос прозвучал как насмешка. Лозадо задал его, чтобы напомнить Плаксе, что в разрешении он не нуждается. Лозадо прошел мимо него в захламленную, душную квартиру, где Плакса иногда сидел по нескольку дней, даже не высовывая носа на улицу. Чтобы защититься от этой неправильной жизни, Плакса изобрел свою собственную вселенную.

– Ты пришел в неудачное время, Лозадо. Я ужинаю.

На столике около телевизора рядом с раскладным креслом стояла миска с корнфлексом, уже начавшим размокать.

– Я бы не стал тебе мешать, Плакса, но дело очень срочное.

– У тебя все срочное.

Издевательства Лозадо над своим несчастным одноклассником продолжались все школьные годы. Щуплость Плаксы, его робкий характер и манера щуриться просто приглашали желающих над ним поиздеваться. Пожалуй, он был даже слишком легкой мишенью. Соответственно, Лозадо обращался с ним, как с домашним питомцем, о котором можно забыть, но которого можно и приласкать, если захочется.

В каждом классе имелся свой компьютерный гений, в их классе это был Плакса. Компьютеры и другая сложная техника раздражали Лозадо, но он хорошо понимал, какие тут кроются возможности. Поэтому с развитием компьютерных технологий Плакса стал для него бесценным помощником.

В последнее время Плакса увлекся созданием вебсайтов. Он мог делать это в одиночку, дома, по своему собственному расписанию. Он брал с клиентов за вчетверо большее время, чем ему в самом деле понадобилось на выполнение заказа. Но они были в таком восторге от результата, что никогда не оспаривали цифру в счете. Дело приносило хороший доход.

Но этот доход даже сравнивать было смешно с тем, что платил ему Лозадо.

Компьютеры Плаксы занимали целую комнату и могли сравниться по своим возможностям с теми, которыми пользовалось НАСА. Большую часть заработанных денег он вкладывал в бизнес, приобретая все новинки и постоянно совершенствуя свою аппаратуру. Он мог разобрать любой компьютер и собрать заново по более интересной схеме. Он знал, как они работают. Более того, он понимал, как они работают. Плакса любил компьютеры.

С помощью минимальных манипуляций «мышью» он мог проникнуть в любой секретный чат, сломать самый хитрый код. Кроме того, он был большой мастер по части создания вирусов. Обладай Плакса стремлением к власти, он мог бы править миром из своей убогой, безобразной, вонючей и захламленной квартирки, расположенной в весьма сомнительном районе Далласа.

Лозадо считал, что талант Плаксы пропадает зря. Его способности и знания должны были бы принадлежать человеку, который смог бы ими воспользоваться, кому-нибудь с хорошей хваткой, стилем и амбициями.

Если бы Лозадо занимался другим делом, он мог бы с помощью Плаксы украсть огромные деньги, почти не рискуя попасться. Но где кайф? Он предпочитал свое занятие, требующее личного участия. От Плаксы он требовал только информацию о своих клиентах и потенциальных жертвах.

Он так и сказал Плаксе, что пришел за информацией.

Плакса поправил сползающие очки:

– Ты говоришь это каждый раз, Лозадо. А потом человек, про которого я для тебя узнаю, оказывается убитым.

Лозадо уперся в него ледяным взглядом:

– Что с тобой сегодня такое, Плакса?

– Ничего. – Он отодрал прилипшую к локтю крошку.

– Ты мне не слишком рад, Плакса. Разве я мало заплатил тебе в последний раз?

– Верно, но… – Он шмыгнул носом. – На деньги я не жалуюсь.

– Тогда в чем дело?

– Не хочу попасть в беду. Я имею в виду с законом. О тебе в последнее время много писали, ты не заметил?

– Но ведь все обошлось. Все отлично.

– Да, но полиция сжимает кольцо. Этот Треджилл давно затаил на тебя зло.

– Это меньше всего меня волнует. Но Плакса все не успокаивался:

– Он мне кажется целеустремленным. А если им удастся выяснить, что я на тебя работаю?

– Каким это образом?

– Не знаю.

Лозадо помнил этот ноющий тон еще по начальной школе. Это раздражало его тогда, раздражало и теперь, только гораздо сильнее. Он спешил. Дурацкий разговор отнимал у него драгоценное время.

– Я что хочу сказать, – продолжил Плакса, – я не хочу стать соучастником. Я тут смотрел передачу, там одного парня обвинили в соучастии. Так он схлопотал почти столько же, сколько и сам убийца. Я не хочу так же влипнуть.

– Боишься?

– Да, черт побери, боюсь. Как ты думаешь, сколько такой парень, как я, протянет в тюрьме?

Лозадо оглядел его с ног до головы. Улыбнулся:

– Понимаю, что ты имеешь в виду. Значит, тебе надо быть вдвойне осторожным, чтобы тебя не поймали, верно?

Плакса, как всегда, подергался, поправил очки, шмыгнул носом, почесался. Он избегал встречаться взглядом с Лозадо. Лозадо это не понравилось.

– Сядь, Плакса. Я спешу. Давай приступай. Плакса вроде бы собрался отказаться, но потом неохотно сел в крутящееся кресло перед мигающими экранами.

– Ренни Ньютон, – сказал ему Лозадо. – Доктор Ренни Ньютон.

Плакса застонал:

– Я боялся, что именно это услышу. Я видел, как у нее брали интервью по поводу полицейского. Что ты хочешь узнать?

– Все.

Плакса начал работать. Он почти прижимался носом к экрану. Пальцы бегали по клавишам с впечатляющей скоростью. Но Лозадо нельзя было обмануть. Он видел, что Плакса валяет дурака.

Наконец он откинулся назад и сказал:

– Везде пусто. Дело в том, Лозадо, что на нее ничего нет.

Лозадо сунул руку в карман и достал оттуда маленькую стеклянную бутылочку с металлической пробкой. Он медленно отвинтил крышку и наклонил бутылочку над головой Плаксы.

Скорпион упал прямо ему на грудь. Плакса взвизгнул и рефлекторно попытался откатиться в кресле, но сзади стоял Лозадо. Он положил ладонь на лоб Плаксы, оттянул его голову назад и так держал, пока скорпион медленно поднимался по груди к лицу.

– Он у меня недавно. Все ждал подходящего времени, чтобы его проверить. Ну, разве не красавец?

Плакса громко завизжал.

– Познакомься, прямиком из Индии. Представитель одного из редких видов скорпионов, чей яд смертелен для человека, хотя иногда жертва умирает через несколько дней после укуса.

Очки Плаксы едва не падали с носа. Глаза дико вытаращились, пытаясь разглядеть зловещего скорпиона на своей груди.

– Лозадо, ради всего святого!

Лозадо спокойно отпустил его и хмыкнул:

– Ты ведь не собираешься снова обоссаться?

Он равнодушно забрал скорпиона листом бумаги, свернул лист в трубочку и сбросил насекомое назад в бутылочку.

– Ладно, Плакса, хватит развлекаться, – сказал он, завинчивая крышку. – У тебя полно работы.