— Посмотри, какая она красивая, Зи. — Мисси подходит ближе к Джиджи. — У нее мамины глаза. Боже, я так рада познакомится с тобой, Джиджи. Ничего, если я тебя обниму?

Джиджи смотрит на Зевса в поисках согласия, и он кивает ей.

Мисси протягивает руки и обнимает мою девочку, пока та продолжает сидеть на руках Зевса.

Она отстраняется и берет личико Джиджи в свои ладони.

— Я тебя так избалую. — Ухмыляется она.

Я решаю, благодаря нежному толчку в ребра от тети Элли, что пришло время поздороваться и пригласить всех в дом, так как они все еще стоят на моем крыльце.

— Привет, ребята. — Подхожу к ним, улыбаясь.

Приветствие, которое я получаю. Совсем не то, которое я ожидала.

— Кам! — визжит Мисси, бросаясь ко мне и обнимая меня за шею, почти сбивая с ног.

— Привет. — Я смеюсь, немного задыхаясь от ее мертвой хватки, и обнимаю ее в ответ.

— Не могу поверить, сколько времени прошло! А ты выглядишь еще роскошней, чем когда-либо, сучка! Черт! — она накрывает рот ладошкой, хихикая. — Пора научиться следить за своим языком, — говорит она сквозь пальцы.

— Да, это точно, — ворчит позади Зевс.

— Рада тебя видеть, Мисси.

— И я. — Она улыбается мне.

Ло подходит и целует меня в щеку.

— Спасибо, что пригласила нас, Кам.

— О, без проблем.

Они подходят поздороваться с тетей Элль, в то время пока ко мне подходит Арес.

— Кам.

— Привет, Арес. — Я улыбаюсь. Не зная, как вести себя с ним.

Именно из-за него я переживала, что он меня возненавидит, ведь он всегда был ближе всех к Зевсу. Я имею в виду, они все близки. Но, поскольку Ло и Мисси близнецы, их связь и так тесна. Зевс и Арес всегда присматривали друг за другом. Они братья в самом прямом смысле этого слова.

Затем он делает шаг вперед, раскрывает свои объятия, и обнимает меня своими огромными руками.

— Я скучал по тебе, — говорит он.

Меня сносит волной эмоций.

Зевс был любовью всей моей жизни. Но Арес был моим другом. Мы вместе учились в школе, и после того, как Зевс уехал, в поисках работы и уделяя все дни напролет боксу, Арес присматривал за мной в школе. Когда мы расстались, я потеряла не только любимого, но и своего друга.

Выпустив меня из клетки своих объятий, он отступает назад и смотрит мне в глаза.

— Теперь тебе не избавится от нас, Кам, так и знай. Мы здесь, чтобы остаться.

Он усмехается. А я тихонько смеюсь.

— Рада это слышать.

Подошел Зевс с Джиджи на руках.

— Мамочка, а теперь мы можем поесть?

— Конечно. Малышка Джиджи. — Я улыбаюсь ей. — Почему бы тебе не провести наших гостей в гостиную, а я принесу еду для нас.

— Я помогу тебе, — говорит Зевс.

— А я возьму напитки, — объявляет тетя Элли.


Глава 19


— Еще раз спасибо за приглашение, — говорит мне Мисси, когда мы все подходим к двери.


Они уходят, так как Аресу очень рано вставать на тренировку. Джиджи уже давно пора спать, и она начинает капризничать из-за усталости.


— Всегда пожалуйста, — отвечаю я ей.


— Ты еще пожалеешь, что сказала это. — Она хихикает, и я смеюсь, открывая перед ними дверь.


Но в действительности я не могу представить себе, что когда-нибудь пожалею об этом. Сегодняшний день был просто замечательным. Я совершенно зря волновалась.


Мы все отлично ладили. Все было как в старые добрые времена. В какой-то момент мы даже играли в футбол на заднем дворе, так как Джиджи хотела, чтобы Арес показал ей, как играть. Даже тетя Элли присоединилась к нам.


Было весело.


Но теперь Джиджи заявляет, что хочет играть в футбол.


Не уверенна, как на это отреагирует мисс Ханна, ее преподаватель балета, но если моя девочка хочет научится играть в футбол, то она получит эти уроки.


Но, в основном, все их внимание было направлено на Джиджи. И ей это очень нравилось.


У меня такое чувство, что моя маленькая девочка обвела вокруг пальца всех и каждого из клана Кинкейдов.


Ло и Арес прощаются с Джиджи, и мне достается поцелуй в щеку от каждого из них, пере тем как покинуть мой дом и выйти на улицу вместе с Зевсом.


Тети Элль здесь нет. Она попрощалась с нами ранее. Ей позвонили из участка около часа назад, и она вынуждена была отправится на работу.


Мисси опускается на одно колено перед Джиджи.


— Ну, скоро увидимся, Джиджи. И у твоей мамы теперь есть мой номер, так что мы можем общаться по FaceTime, когда захочешь.


— Я настрою его на ее планшете, чтобы она могла звонить тебе, — говорю я Мисси. — Но ты же понимаешь, что тебе, скорее всего, будут звонить в шесть утра?


— Без проблем. Я обычно встаю рано.


— То есть, просыпаюсь поздно, так как прихожу домой в шесть, — ворчит Ло из-за двери.


Она закатывает глаза и говорит:


— Понятия не имею, о чем ты, младший братишка.


Мисси родилась на пять минут раньше, и она не позволяет Ло позабыть об этом.


Она снова возвращает свое внимание к Джиджи.


— Можно мне обнять мою великолепную племянницу, прежде чем я уйду?


Мне нравится, что она всегда спрашивает разрешения у Джиджи, прежде чем обнять. Ненавижу, когда родственники заставляют детей обнимать или целовать их.


— Конечно, можно, тетя Мисси! — Джиджи смеется и бросается в объятия Мисси, чуть не сбивая ту с ног.


— Полегче, Джиджи, — говорю я.


— Все нормально. — Мисси смеется. — Лучшее объятие для захвата, которое я когда-либо получала. Мы сделаем из тебя лучшего игрока в футбол.


Она нежно прикасается к кончику носа Джиджи, а затем поднимается на ноги. Она подходит ко мне и обнимает.


— Спасибо, Кам, — тихо говорит она. От эмоций, наполняющих ее голос, у меня ком встает в горле. — Это самое счастливое событие, которое случалось с Зевсом за долгие годы. — Она отстраняется и смотрит мне в глаза. — Он…сказал мне, что ты кое с кем встречаешься. С полицейским?


Глазами я ищу Джиджи, и вижу, что она с парнями на улице.


Мисси понижает голос, понимая мое беспокойство.


— Я просто хотела сказать тебе, что надеюсь, что ты счастлива. Ты заслуживаешь этого.


Я сглатываю свои эмоции.


— Я не… то есть. Я счастлива. Но это не из-за Рича. И я не знаю. Что именно рассказал тебе Зевс, но то, что происходит у меня с Ричем…это не серьезно. Честно говоря, я даже не знаю, встречаюсь ли я все еще с ним. Сейчас все…сложно.


Без разрешения мои глаза скользят к Зевсу. Он смеется над тем, что только что сказал Арес. Его веселый взгляд встречается с моим, и что-то болезненно щемит в моей груди.


— Он так и не смог забыть тебя, — мягко говорит мне Мисси, возвращая мое внимание к себе. — И что-то подсказывает мне, что и ты никогда не сможешь забыть его.


Я поджимаю губы, не желая отвечать, потому что не уверена, что на это ответить.


— Боже, прости. — Она морщится. — Я перегибаю палку, как обычно. Просто скажи мне, чтобы я не лезла не в свое дело.


— Все нормально. Просто…


— Сложно, — заканчивает она за меня.


— Да. — Я вздыхаю.


— Жизнь была бы намного проще, если бы все было иначе, верно?


Я киваю в знак согласия.


Она в поцелуе прижимается к моей щеке.


— Еще раз спасибо, Кам. И в следующий раз я обещаю держать свое мнение при себе.


Я провожаю ее улыбкой.


— Так. Мальчики, давайте, пора. — Она хлопает в ладоши. — Пора оставить Кам в покое.


— Что? Это ты нас задержала, болтая с ней, — ворчит Ло.


Она проходит мимо него, спускаясь по ступеням крыльца.


— Я не болтала. Я разговаривала.


— Разве это не одно и то же?


— Нет.


— Думаю, если ты заглянешь в словарь, то обнаружишь, что это одно и то же.


— Заткнись, Ло.


— Господи, мне всю дорогу домой придется слушать ваши препирания, — жалуется Арес, пока они идут по дорожке к его машине.


— Пока Ло будет молчать, все будет в порядке, — слышу я слова Мисси.


Я смеюсь.


Зевс берет Джиджи на руки и становится рядом со мной. Она кладет голову ему на плечо, веки медленно опускаются.


— Пора спать, — говорю я ей.


Должно быть, она очень устала, ведь даже не спорит.


— Хочешь, чтобы я уложил ее? — спрашивает Зевс.


— Было бы замечательно, — говорю ему. — Я наведу порядок в доме.


Я немного скучаю по этой маленькой традиции, укладывание Джиджи спать, но у меня было четыре года, чтобы делать это, поэтому я думаю, что вполне справедливо уступить в этом вопросе Зевсу.


— Если ты подождешь, я помогу тебе, когда спущусь.


— Все в порядке. — Я отмахиваюсь от его помощи, целуя Джиджи перед сном. — Спокойной ночи, детка.


— Спокойной ночи, мамочка, — устало бормочет она.


— Может, не чистить ей зубы сегодня, — говорю я Зевсу, — А сразу уложить в кровать?


— Понял, — отвечает он.


Я смотрю, как он уносит ее наверх, и снова на меня обрушиваются эмоции при виде их вместе.


Клянусь, каждый раз, когда я вижу, как Зевс несет ее, мои яичники начинают бунт, и я не могу не задаться вопросом: «А что, если…».


Вытряхнув эти мысли из головы, я отправляюсь на кухню и приступаю к уборке.


Я только закончила загружать посудомоечную машинку, как в кухню вошел Зевс.


— Уснула? — спрашиваю я.


— Как только ее голова коснулась подушки. Мне даже не пришлось читать ей сказку.


— Я думаю, эмоции и футбол измотали ее.


— Да, — соглашается он. — Ты должна была позволить мне убрать дом. Ты все приготовила.


— Это не проблема, — говорю я ему.


— Я уже говорил тебе, что те кексы, которые ты испекла, были потрясающими?


— Всего лишь около десяти раз.


— Явно недобор.


Его глаза сверкают, и я чувствую возбуждение в своем животе.


Я отворачиваюсь и начинаю вытирать раковину.


— Ты уверена, что тебе не нужна моя помощь? — его голос звучит уже ближе, глубже, ниже, напоминая мне о долгих, одурманивающих поцелуях и жарких ночах в его объятиях.


— Нет. Я со всем справилась, — говорю я, но не оборачиваюсь. Я чувствую себя взволнованной и разгоряченной, и я не хочу, чтобы он увидел то, что я знаю, сейчас отражается на моем лице – желание.


Ненавижу тот эффект, который может произвести на меня его голос.


— Ну, тогда я, пожалуй, пойду.


— До встречи. — Я беру полотенце и вытираю руки, давая себе время остыть. Затем я поворачиваюсь и следую за ним ко входной двери.


Он открывает ее и ступает в ночь. Поворачивается и стает передо мной. Он держится рукой за раму, и мой взгляд скользит по его предплечью, его венах, сильно проступающих на нем.


Я проследила все эти вены языком. Я пробовала на вкус каждую частичку этого мужчины. Нет ни одной части, которую я бы не видела или не трогала. Как и он, пробовал и видел все мое тело.


Я чувствую ноющую боль между ног, поэтому сжимаю бедра вместе.


Он языком увлажняет свои губы.


— Кам…я знаю, что уже говорил это сегодня, но спасибо, что пригласила сегодня всех сюда. Спасибо за то, что они чувствовали себя желанными гостями.


Я понимаю, что смотрю на его рот, поэтому перевожу взгляд к его глазам.


— Они желанные гости в любое время. — И я сейчас серьезно.


Я скучала по этому, скучала по той чести быть частью клана Кинкейдов. Было приятно, что сегодня у меня снова появился этот шанс. И еще лучше было узнать, что и у Джиджи будет это. Навсегда.


— Итак, увидимся завтра? — спросил он.


— Ты все еще забираешь Джиджи из сада? Я сказала, что завтра поработаю сверхурочно.


— Да, я планировал забрать ее к себе. Думал, мы могли бы спуститься к воде, покормить птиц. Если ты конечно не хочешь, чтобы я привез ее сюда?


— Нет, все в порядке. Пусть побудет у тебя. Ей понравится кормить птиц. Я могу заехать за ней сразу после работы, как только закончу. Я освобождаюсь в шесть.


— не волнуйся. Я привезу ее домой в половину шестого.


— ты уверен?


— Мгм.


— Отлично. Спасибо, Зи.


Я улыбаюсь, и его губы лениво растягиваются в этой сексуальной улыбочке.


— Прошло чертовски много времени с тех пор, как ты называла меня Зи.


Черт.


Я назвала его Зи.


Раньше я делала это только тогда, когда хотела его – сексуально, я имею в виду.


Я даже не осознавала этого, пока он однажды не указал мне на это. Сказал, что именно тогда он понимал, что я хочу, чтобы он оказался внутри меня, а это практически всегда, все гребаное время.


А теперь я налегке назвала его Зи и выдала себя. Зевс не отличается наблюдательностью.


Мои щеки охватил пожар. Я опустила глаза.


— Да. Странно.


Он тихонько усмехается.


— Спокойной ночи, Голубка. — Затем он наклоняется ближе и прижимается губами к моему лбу.


Как только его губы касаются моей кожи, воздух между нами трещит, словно в землю под нашими ногами только что вонзили заряженный громоотвод.


Я знаю, что он тоже это почувствовал, потому что его дыхание учащается.


Мой пульс на шее сошел с ума.


Его губы замирают на моей коже на долгие секунды. Я собираюсь спросить, что он делает, хотя прекрасно понимаю, что он делает, но знаю, что должна положить этому конец, пока все не вышло из-под контроля. Но он придвигается ближе, и моя грудь касается его груди, высасывая слова из моей головы и весь воздух из моих легких.


Его губы прокладывают дорожку по моему виску, останавливаются, чтобы мягко поцеловать скулу, а затем челюсть. Он продолжает целовать меня, пока не достигает уголка моих губ.


Мои глаза закрыты. Я открываю их и смотрю в его глаза. Я знаю этот взгляд. Когда-то я любила этот взгляд.

— Зи… — шепчу я.

И это все, что требуется.

Его рот обрушивается на мой.

Я без колебаний открываюсь ему. Его язык проникает в мой рот, скользит по моему языку, и все рациональные мысли покидают меня.

Его руки тянут вверх материал моего длинного платья, обнажая бедра. Он поднимает меня, словно я ничего не вешу.

Клянусь Зевсом, что именно так и есть. В этом парне около ста двадцати килограммов чистой, твердой мускулатуры, и он приседает с пятьсот килограммовой штангой просто так, для удовольствия.

Мои длинные ноги обхватывают его талию.

Я смутно ощущаю движение.

Затем входная дверь с грохотом захлопывается.

Секундой позже я ударяюсь спиной о стену в коридоре.

И вот именно тогда все становится горячим и диким.

Мы начинаем двигаться так, словно изголодались друг по другу.

Так и есть.

Пять лет подавленных эмоций вылились в этот единственный поцелуй.

Он отчаянный и нуждающийся.

И я не могу насытиться…я хочу быть ближе.

Я извиваюсь на нем. Сжимаю пальцами его волосы. Тяну их.

Он стонет мне в рот, заставляя меня улыбнуться от той власти, которую я имею над ним.

Я зажимаю его нижнюю губу зубами, и впиваюсь ними в нее.

Он шипит – звук, звук, который я так давно не слышала.

Я встречаюсь с его глазами. Дикое пламя секса горит в них. Я утихомириваю жжение своим языком, слизывая боль.

Его пальцы впиваются в мою задницу, он спускается поцелуями по моей шее, к груди.

Нас окутывает густой туман похоти и чистого секса, и я ничего не вижу за его пределами.

Все, что я вижу – это он.

Все, чего я хочу – это он.

Его бедра врезаются в мои. Я чувствую его, горячего и твердого, сквозь материал моих трусиков, и я громко стону.

— Шшш, Голубка. Мы должны вести себя тихо.

Джиджи.

Это тот толчок, который возвращает меня с небес на землю, тот толчок, в котором я нуждалась. Ее имя – словно ушат холодной воды на мою горячую голову.

Я не могу этого сделать. Я не могу рисковать тем, что это может плохо закончится.

Я не хочу, чтобы Джиджи пострадала.

Или я.

Я не могу поставить свое сердце на карту ради Зевса Кинкейда.

— Остановись. — Я отталкиваю его руками в грудь.

Он отступает, выглядя растерянным. Я спускаю ноги на пол.

— Голубка?

— Я не могу сделать это с тобой.

Его замешательство трансформируется в боль. Я вижу, как это отражается в его глазах.

Он отступает назад. Запускает пальцы в волосы, переплетая их на затылке.

— Кам…

— Мне нужно, чтобы ты ушел.

Он долго смотрит на меня, пока я больше не могу этого стерпеть. Я отворачиваюсь и смотрю в коридор.

Следующее, что я слышу – это звук открываемой двери. Я чувствую прохладу ночного воздуха на своей коже. Дверь плотно закрывается.

Я прислоняюсь спиной к стене.

Он ушел.

Это ведь то, чего я хотела, верно? Это то, что я велела ему сделать.

Но слезы все равно словно предатели наполняют мои глаза.

И когда я слышу, как оживает двигатель его машины, внутри меня что-то загорается. Я не хочу называть это чувство, но оно хорошо знакомо мне.

Тогда я двигаюсь. Я открываю переднюю дверь, не имея ни малейшего представления, что собираюсь сказать ему, зная только, что не хочу, чтобы он уезжал вот так.

Но я опоздала.

Он уехал.


Глава 20


Работать сверхурочно, при этом поспать лишь пару часов – плохая идея. Я чувствую себя настоящим зомби.


Я и забыла, как это тяжело – работать целый день не выспавшись. Мне уже давно не приходилось этого делать, потому что Джиджи абсолютно потрясающий ребенок, и она начала крепко спать по ночам, как только ей исполнился год.


Ничто не может помешать моей девочке и ее сну.


К несчастью для меня, многое мешало моему сну.


Ну, точнее только одна вещь.


Зевс.


Каждый раз, стоило мне только закрыть глаза, как я чувствовала призрак его поцелуя на своих губах, тепло его тела, прижатого ко мне… и боль в его глазах, когда я отвергла его.


Я по полной облажалась прошлой ночью.


Я сразу же должна была отшить его. Но я была слабой и позволила ему поцеловать себя.


Черт, я набросилась на его рот, стоило ему только поцеловать меня.


Я не разговаривала с ним с прошлой ночи. Ранее я получила от него пустяковое сообщение, в котором он сообщил, что забрал Джиджи из сада, и что они у него дома.


Я чувствовала холод, исходящий из моего телефона.


Мне стало плохо, когда я прочла его сообщение.


Мне до сих пор плохо, страшно и грустно.


Поцелуй с Зевсом прошлой ночью только напомнил мне о том, как хорошо нам было когда-то. Как горячо мы любили друг друга. Как потрясающе он всегда заставлял меня чувствовать себя. Как все легко было между нами, когда мы были молоды и влюблены.


Теперь, когда речь заходит о нас с Зевсом, ничего не бывает легким.


Я знаю, что мне нужно поговорить с ним о прошлой ночи. Прояснить ситуацию между нами.


Но мне так хочется избежать этой части.


Но я не могу избежать его.


Он привезет Джиджи позже.


Так что мне придется надеть трусики большой девочки и поговорить с ним как взрослая.


У меня получится.


Я так думаю.


Уф.


Мне просто нужен кофе, а эта слабая моща в участке ни на что не годна.


Я отодвигаю стул, закрывая ноутбук.


Я быстро сбегаю в кофейню. Мне все равно пора уже отдохнуть.


Я хватаю свою сумочку и выхожу из здания.


— Кам, — окликает меня знакомый голос.


Я поворачиваюсь и вижу Рича. Он одет в джинсы и футболку, спортивная сумка перекинута через плечо. Должно быть, его смена только что закончилась.


— Привет. — Я улыбаюсь, наблюдая, как он бежит по ступенькам участка, направляясь ко мне.


— Привет, незнакомка, — говорит он, подходя ко мне.


Я не видела Рича с нашей неудавшейся «дружеской встречи». Не потому, что я его избегала. Мы просто не пересекались на работе. Мы переписывались несколько раз. Ну, он мне писал, спрашивал, как у меня дела, я отвечала, что все нормально, но больше ничего. Он уважает меня, давая время разобраться со сложившейся ситуацией, и я ценю это больше, чем он может знать.


— ты только что освободилась? — спрашивает он.


— Нет, — я качаю головой. — Я сказала, что поработаю еще несколько часов, чтобы разгрести бумажные завалы, но мне нужен кофе, а тот что в участке пить невозможно.


— Ты же знаешь, что так и задумано капитаном, чтобы быстрее получать признания? Делает кофе на вкус как дерьмо и предлагает его преступникам. Один глоток, и они готовы на все, лишь бы мы не поили их этим пойлом.


Он ухмыляется, а я хихикаю.


— Так вот почему у нас такая хорошая статистика по раскрытию дел. — Я подыгрываю ему, хлопая себя ладонью по лбу.


— Но ты не можешь никому рассказать об этом. — Он понижает голос. — Это наш маленький секрет.


— Уяснила. — Я делаю вид, что застегиваю свой рот на молнию, и он смеется.


— Черт, я скучал по тебе, Кам.


— Я скучал по тебе, Голубка. — Голос Зевса эхом отдается в моей голове.


Мое сердце реагирует на воспоминание об этом, а не на слова, которые только что произнес Рич.


— Ну что же, я очень скучательная девушка. — Я пожимаю плечами, дразня его и отчаянно пытаюсь игнорировать свой внутренний дискомфорт.


Он снова улыбается и проводит рукой по волосам.


— Мне пора идти. — Я оглядываюсь через плечо. — Нельзя отлучаться надолго.


— Я пойду с тобой. Я бы не отказался от чашечки кофе после долгой смены.


Мы идем бок о бок, ведя светскую беседу, пока направляемся в кафе.


Мы доходим до двери, и Рич уже открывает ее, когда я слышу:


— Мамочка!


Я поднимаю глаза и вижу Джиджи и Зевса, направляющихся к нам. Она сидит у него на плечах, облизывая мороженное.


Мои глаза находят глаза Зевса, и от его взгляда мне хочется уменьшится в размерах и исчезнуть.


— Привет, малышка Джиджи. — Я улыбаюсь ей, несмотря на то, что взгляд Зевса прожигает мою кожу. — Что вы здесь делаете?


— Я хотела гургер.


Гургер – это бургер. Джиджи всегда так их называет. Когда она произнесла это в первый раз, это было так очаровательно, что с тех пор мы называем их просто гургерами.


— А у папы ни одного не нашлось в холодильнике, поэтому он купил мне один. Привет, Лич. — Она машет ему рукой, прежде чем снова засунуть мороженное обратно в рот.


Я чувствую себя настолько выбитой из ситуации из-за появления Зевса, что даже не комментирую тот факт, что она ест мороженое перед тем, как съесть бургер.


— Привет, Джиджи. — Говорит ей Рич. — Как твои дела?


— Холошо. Хочешь немного моего моложеного? — она протягивает мороженое Ричу.


— Нет, но спасибо. Зевс, рад снова с тобой встретится.


— Я думал ты на работе. — Это Зевс обращается ко мне. Он даже не удосужился признать присутствие Рича, как грубо с его стороны.


Я поднимаю на него свои прищуренные глаза и говорю:


— Да. Я просто вышла выпить кофе и столкнулась с Ричем.


— Удобно. Что ж, наслаждайтесь своим кофе, — говорит он. — Скажи пока маме, Джиджи.


— Пока, мамочка.


— Пока, детка. — Я машу ей рукой, но Зевс сорвался с места и уже мчит прочь на улицу, подальше от меня.


Я смотрю им вслед.


Удобно? Что, черт возьми, это означает? Удобно, что я была с Ричем?


— Кам? — Рич прерывает мои мысли.


— Ммм?


— Ты все еще хочешь кофе? — спрашивает он.


Когда я поднимаю глаза, он держит открытой дверь в кафе.


— Конечно, — говорю я.


Прежде чем войти в кофейню, я бросаю еще один взгляд в сторону Зевса и Джиджи, мое сердце болезненно сжимается.


Глава 21


Я смотрю на экран своего компьютера, не в силах вникнуть ни в одно слово из документа, который корректирую, потягивая тройное латте, после очередного дрянного сна, вызванного — да, вы угадали — Зевсом Кинкейдом.


Вчера вечером он вел себя, как натоящая задница, когда привез Джиджи домой, после того, как я вернулась с работы.


Я знаю, что он был зол, увидев меня с Ричем. И уверена, что он думает, будто я договорилась встретиться с Ричем за кофе. Даже если и так, это не его собачье дело. Но, несмотря на это, я чувствовала себя дерьмово из—за этой ситуации. Мне было неприятно, что он подумал, будто я договорилась о встрече с Ричем после нашего поцелуя вчера вечером.


И мне все еще нужно поговорить с ним об этом.


Список вещей, о которых нам с Зевсом нужно поговорить, только растет.


Но, когда вчера вечером я поступила по—взрослому и спросила его, можем ли мы поговорить, я была... ну, образно говоря, выбита из колеи.


— Зевс... у тебя есть минутка, чтобы поговорить? — спросила я, когда он приехал.


— Нет, — ответил он, даже не взглянув на меня. Он наклонился и поцеловал Джиджи в макушку. — Увидимся завтра, малышка. Люблю тебя.


— Пока, папочка. Я тоже тебя люблю.


Затем он повернулся и пошел обратно по подъездной дорожке. Он сел в свою машину и уехал, не оглянувшись назад.


А я осталась стоять на месте, чувствуя себя полным и абсолютным ничтожеством.


— Нет.


И все.


Просто нет.


Никаких вам нет, мне нужно быть где—то прямо сейчас, но мы можем поговорить позже. Или я не в настроении говорить прямо сейчас, Кэм. Даже я зол на тебя и не хочу говорить было бы лучше. Ну, не совсем, конечно. Но все же, черт тебя дери, лучше, чем это нет.


Не буду врать, было чертовски больно услышать это. И после этого, чем больше я думала об этом, тем больше раздражалась. Я чертовски сильно раздражалась.


Я допиваю кофе и выбрасываю бумажный стаканчик в мусорное ведро.


Все еще чувствуя себя как живой мертвец, я беру мелочь из сумочки и иду к автомату, чтобы купить шоколадку в надежде, что сахар поможет мне взбодриться.


Иду по коридору к автомату, когда вижу, что ко мне приближается Рич. Если бы я не знала лучше, то по его выражению лица, решила бы, что я последний человек на земле, которого он хочет видеть.


Но я не параноик, поэтому я так не думаю.


Ладно, может совсем немного я так подумала.


— Эй, два раза за два дня. Люди начнут говорить, — говорю я. И тут понимаю, какой ужасной была эта шутка в данной ситуации. Понимаете, это же парень, с которым я иногда занималась сексом, но перестала, когда в прошлом любов всей моей жизни и отец моего ребенка объявился вновь.


Отстой, Кэм. Настоящий отстой.


Рич улыбается, когда останавливается передо мной, но эта улыбка вынужденная. Не могу сказать, что виню его за это.


— Прости. — Я поморщилась. — Это было ужасно. Вычеркни это из своей памяти. Мой мозг сегодня работает плохо. Я плохо спала прошлой ночью.


— Почему? Ты разговаривала с Зевсом? — спрашивает он ни с того ни с сего.


Это сразу же привлекает мое внимание и заставляет мой внутренний радар "летучая мышь" начать сигналить без остановки.


— Нет, с тех пор как он привез Джиджи домой вчера вечером. А что? — спрашиваю я, моя подозрительность растет.


— Да так, просто интересуюсь. — Он пытается пожать плечами и терпит неудачу.


— Рич, что происходит?


Он устало вздохнул.


— Слушай, я понимаю, что между нами ничего нет, — его взгляд передает то слово, которое он не хочет произносить вслух в коридоре участка, где его могут услышать — на данный момент, и что сейчас мы просто друзья. Но я хочу быть с тобой откровенным. Ты мне нравишься, Кам. Я хотел от тебя большего... до того, как Зевс снова появился в твоей жизни. Я хотел быть с тобой. И я не буду отрицать, что был разочарован, когда ты попросила, чтобы мы не торопились... ну, чтобы мы прекратили наши "отношения", пока ты не уладишь все с Зевсом и Джиджи. Но я все еще надеялся, что в будущем мы снова будем вместе и у нас все получится. Но теперь, обдумав все, я действительно думаю, что будет лучше, если мы останемся друзьями.


Стоп. Неужели меня только что бросил парень, с которым я больше не сплю?


Ну, если это не удар по моему самолюбию, то я не знаю, что это.


— Ладно... — говорю я, все еще чувствуя себя немного сбитой с толку его бреднями.


Рич с облегчением выдыхает. А мой радар замигал еще быстрее.


— Отлично. Что ж, я рад, что мы немного поболтали. Увидимся, Кам.


Он пытается пройти мимо меня, но я останавливаю его, положив руку на его руку.


— Рич, прежде чем ты уйдешь... почему ты спросил меня, говорила ли я с Зевсом?


— Я спросил?


— Да.


Он ничего не говорит, но я вижу, как крутятся шестеренки в его голове. Он взвешивает варианты, прикидывает, что делать дальше, как сделал бы любой хороший коп.


Но меня воспитала тетя, крутейшая из работников полиции, которая никогда не перестает копать, пока не получит ответ, который искала.


— Рич... — Давлю на него, используя голос мамы, который применяю на Джиджи, чтобы заставить ее признаться, когда я знаю, что она сделала что—то не так.


Он поднимает руку к голове и проводит пальцами по волосам, почесывая голову.


— Слушай, я не собирался ничего говорить, потому что не хотел быть тем парнем.


— Честно говоря, сейчас я очень хочу, чтобы ты был тем парнем, который объяснит мне, что, черт возьми, происходит.


Он делает длинную паузу, и я уже готова постучать ногой от нетерпения, когда он говорит:


— Вчера вечером у меня был посетитель.


— И?


— Это был Зевс.


Ох.


Черт.


— Что он сказал? И откуда, черт возьми, он знает, где ты живешь?


— Это был первый вопрос, который я ему задал. Не то, чтобы я получил ответ, — прохрипел он с обиженным видом.


Классический Зевс. Не нравится вопрос, не дает ответа.


— Что он сделал?


— Ничего.


Мои глаза сканируют его лицо, ища любые признаки травмы. Я не вижу на нем никаких следов, но это не значит, что Зевс ничего не сделал.


— Он ударил тебя, или что?


— Нет. — Рич громко смеется, но это звучит слишком звонко, чтобы быть естественным звуком. — Если бы парень ударил меня, он провел бы ночь в камере здесь и сегодня утром первым делом отправился бы на судебное заседание.


Ну, вообще—то, если бы он тебя ударил, ты бы, наверное, сейчас все еще был в отключке.


Но, конечно, я этого не говорю.


Тем не менее, я чувствую облегчение. Последнее, чего я хочу, это чтобы Зевса арестовали за то, что он ударил полицейского. И, конечно, я не хочу, чтобы Рича ударил парень, который может уложить его одной правой.


— Он... угрожал тебе? — спрашиваю я, прищурив глаза в ожидании ответа.


— Нет... парень не дурак. Он не будет угрожать офицеру полиции.


— Так что именно он сказал?


— Ну... он сказал...



Глава 22


— Ты сказал Ричу, что он стоит на пути к моему счастью? — кричу я, как только Зевс открывает входную дверь.


— И тебе привет, Кам.


— Не умничай сейчас. Я не в настроении.


— Ясно.


— Я чертовски зла на тебя.


— Вижу. — Он открывает дверь шире, отходя в сторону. — Не хочешь войти и злится на меня внутри, или предпочитаешь остаться и кричать на меня здесь?


— Ты придурок. — Я прищуриваюсь и топаю мимо него, останавливаясь прямо посреди комнаты.


Он закрывает дверь.


— Где Джиджи? — спрашивает он.


С ехидным весельем я смотрю на него.


— С тетей Элли. Что, черт возьми, ты вытворяешь?


— Сражаюсь за свою семью. Борюсь за тебя.


Ну, черт.


— Я просто не ожидал, что он побежит плакаться к тебе.


— Он не пришел ко мне плакаться. Мне пришлось выжимать из него правду силой.


— Ты можешь найти кого-то получше, чем этот парень, Голубка. У него нет хребта".


— Лучше. Кого-то вроде тебя, ты имеешь в виду?


— Ну, если ты спрашиваешь...


— Уже плавали – знаем. Ничего хорошего из этого не получилось в прошлый раз. И, к твоему сведению, я больше не встречаюсь с Ричем. И не встречалась с тех пор, как ты вернулся. Он просто друг.


— Конечно, друг, Кам. Итак, вы случайно столкнулись вчера и решили пойти выпить кофе?


— Да! Ты большой придурок! И если бы ты потрудился остаться и поговорить со мной вчера вечером, то ты бы узнал, что я выскочила с работы, чтобы выпить кофе, и столкнулась с Ричем, выходящим из участка после своей смены. Мы немного поговорили. Я сказала, что мне нужно выпить кофе. Он сказал, что тоже хочет…


— Несомненно.


Я посмотрела на него.


— Он сказал, что тоже хочет кофе. Так что мы прошли несколько минут до кофейни, где я столкнулась с тобой и Джиджи.


— И это все?


— Да, это все. Мы выпили кофе. Я вернулась на работу, а он пошел туда, куда пошел — предположительно домой".


Он смотрит на меня, словно пытаясь прочесть мои мысли. Затем он вздыхает и проводит руками по лицу.


— Просто увидеть тебя с ним после того вечера... это ослепило меня. Это чертовски больно, Голубка.


— Зевс... тот вечер... это была ошибка.


— Нет, единственная ошибка, которую я когда-либо совершал – это было решение уйти от тебя.


— Я сказала тебе уйти.


— Я говорю не о прошлом вечере.


Его глаза впиваются в мои. Его взгляд такой интенсивный, что я едва могу выдержать его.


Я отворачиваюсь.


— Ты не можешь так себя вести, Зевс. Идти к Ричу, наполненный тестостероном, и мочиться на меня, словно я тебе принадлежу.


— Ты моя.


Ну, черт, он бесит меня.


— Я не твоя. — Я стиснул зубы.


— Ты была моей с того момента, как я тебя увидел. Это никогда не изменится.


— Боже! Ты невероятен. — Я вскидываю руки вверх. — Ты действительно думаешь, что игра в пещерного человека сработает? Чтож, я говорю тебе – не сработает!


— Ты сказала, что хочешь, чтобы я боролся за тебя, Кам. Так вот, я сражаюсь единственным известным мне способом. — Он широко раскинул руки.


— Да, но это не тот способ.


— Так скажи мне, что это за способ, и я воспользуюсь им. Я сделаю все, чтобы это сработало.


— Я не знаю. — Я смотрю в пол. — Я знаю только то, что не доверяю тебе свои чувства.


— Я больше не причиню тебе боли, — шепчет он.


— Однажды ты сказал мне, что никогда не причинишь мне боли. Так что слова о том, что ты не причинишь мне боль снова, не имеют никакого веса.


— Я не уйду, Кам.


— Ты говорил это и раньше. А потом я не видела тебя в течении пяти лет.


Он проводит рукой по волосам, издавая звук разочарования.


— Я же все объяснил. Я сказал тебе, что пытался сделать то, что считал правильным в то время. Но я ошибся, и это стоило мне тебя и четырех лет жизни моей дочери. Я заплатил свою цену, Кам. Но теперь я здесь. Я хочу быть с тобой. Я хочу, чтобы мы были семьей.


— Ты хочешь меня из-за Джиджи.


— Ты действительно так думаешь?


Я встречаюсь с его взглядом.


— Я думаю, что ты любишь нашу дочь и что ты говоришь себе, что все еще любишь меня, потому что ты так отчаянно хочешь вернуть время, которое ты потерял с ней.


— Мне не обязательно быть с тобой, чтобы проводить время с дочерью. Думаю, я доказала это за последний месяц. И мне кажется, ты забываешь, что я вернулся сюда ради тебя еще до того, как узнал о Джиджи. Я пришла тем утром ради тебя. И, даже если бы не было Джиджи, я бы все равно был здесь, боролся за тебя.


— Пока бы тебе не надоело.


— Я никуда не уйду! Сколько раз мне нужно повторить это, чтобы до тебя дошло? Я делаю все возможное, чтобы доказать это. Я отложил свой бой. Я снимаю это место. Я с тобой и Джиджи каждый день. Я не знаю, что еще, черт возьми, могу сделать, чтобы показать тебе, что мне жаль. Что я люблю тебя.


Он тяжело дышит, в его глазах разочарование и отчаяние.


Я смотрю на него, чувствуя все и не понимая ничего.


— Я не знаю, — шепчу я, мои глаза начинают слезиться под давлением моих собственных борющихся эмоций. — Я не знаю, что это исправит. — Я вздыхаю, мой взгляд устремлен на дверь. — Мне нужно идти.


— Нет. — Он берет мой подбородок в руку, поворачивая мои глаза к своим. — Ты останешься здесь, и мы разберемся во всем вместе, потому что я хочу тебя, Голубка. И я сделаю все, чтобы это произошло. Когда речь идет о тебе, больше нет места для ошибки. Я должен все сделать правильно, потому что я не хочу растить свою дочь рядом с тобой, наблюдая, как другой мужчина забирает тебя в свою постель.


— Зевс...


— Ты моя, Голубка. Ты всегда была моей. И всегда будешь.


— Но в том-то и дело. Я не твоя! Ты был достаточно убедителен, когда бросил меня!


— Кам... ты должна начать прощать меня, иначе ничего не получится.


— Может быть, я не хочу, чтобы между нами что-то получилось. Ты когда-нибудь думал об этом? — я складываю руки на груди.


— Хватит врать самой себе, Кам. Чем скорее ты признаешь, что все еще любишь меня, тем скорее мы сможем перестать заниматься глупостями и быть вместе.


— Пошел ты! — я швыряю в него слова и хватаюсь за ручку двери.


Но он оказывается быстрее.


В следующее мгновение я прижата спиной к двери, а мои руки зажаты над головой.


— О нет, ты не уйдешь. Ты не уйдешь от этого, Кам. Я уже говорил тебе. Мы должны разобраться с этим раз и навсегда. Я достаточно долго возился с тобой. Теперь мы разберемся. Что нужно сделать, чтобы ты снова мне доверяла?


— Я никогда больше не буду тебе доверять. А теперь отпусти меня, — выдавила я из себя.


— Ты можешь. И ты все отпустишь. Потому что ты все еще любишь меня.


Я горько рассмеялась.


— Так чертовски уверен в себе.


— Нет, Голубка. Я уверен в тебе. Я знаю тебя лучше, чем ты саму себя.


— Иди в пекло.


— Уже был там последние пять лет. И не собираюсь возвращаться. А теперь скажи мне, что ты любишь меня, Голубка.


— Я ненавижу тебя, — прорычала я. Ненавижу его, себя и все, что нас окружает в этот момент.


— Ну вот, у нас уже что-то получается.


— Ты с ума сошел? Я только что сказала тебе, что ненавижу тебя, и ты считаешь, что мы к чему-то пришли?


— Ненависть - самая близкая к любви эмоция. Между ними тонкая грань. Так что тот факт, что ты говоришь, что ненавидишь меня, говорит о том, что твои чувства ко мне все еще сохранились.


— Ты заблуждаешься.


Он прав.


— Так скажи мне, что ты больше не любишь меня, и сделай это всерьез, Голубка. Сделай это, и я больше никогда тебя не побеспокою. Я буду рядом с Джиджи. Но я оставлю тебя в покое, чтобы ты могла жить дальше.


Я раздвигаю губы, чтобы заговорить.


Скажи это, Кам. Просто произнеси эти слова, и он оставит тебя в покое.


— Я...


Почему я не могу сказать это?


Потому что ты все еще любишь его, идиотка. Ты всегда его любила.


Я зажмуриваюсь. Разочарование ярким пламенем сжигает глаза.


— Я... не могу, — шепчу я, побежденная.


— Я так и думал, — тихо говорит он.


В следующее мгновение его рот накрывает мой, и второй раз за два дня Зевс целует меня.



Глава 23


Мы — это руки и губы, языки и зубы. Горячая, безумная, неконтролируемая похоть.


И ноль здравого смысла.


Ну, по крайней мере, у меня.


Голос в моей голове кричит, что это плохая идея.


Я выключаю звук и сосредотачиваюсь на прикосновениях, вкусе и потребности.


Прикосновения Зевса.


Его вкус.


И моя потребность в нем.


Она бушует. Дикая. Жгучая, как инферно.


Мы врезаемся в стену.


Он задирает мою юбку на бедрах.


Я обхватываю его ногу, прижимаясь к нему, нуждаясь в том, чтобы касаться каждой его частички.


Просто... нуждаясь в нем. Точно. Блядь. Прямо сейчас.


Он рычит и хватается за мою задницу, приподнимая меня.


Я обхватываю ногами его талию.


Его язык проникает в мой рот. Я подгоняю его удар за ударом.


Мои пальцы запутались в его волосах и дергают.


Он хихикает темным звуком на моих губах. Это так знакомо мне, что я могу разрыдаться.


— Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя, Голубка?


Я смотрю на него сквозь сильно зажмуренные глаза.


— А ты как думаешь?


Он прижимает свой рот к моему уху. Губы касаются моей кожи.


— Я думаю, ты хочешь, чтобы я трахнул тебя прямо у этой стены. Сильно и глубоко.


Господи Иисусе.


Всегда так хорош в грязных разговорах.


— Скажи это. Скажи мне, что ты хочешь, чтобы я тебя трахнул. Скажи мне, как сильно ты хочешь, чтобы мой член был внутри тебя. — Его руки крепко сжимают меня. Пальцы впиваются в мою задницу.


Его глаза возвращаются к моим, и я смотрю в них. Глаза, затуманенные похотью. Из-за меня. Видя Зевса таким, я всегда испытывала такой кайф. Осознание того, что я имею над ним сексуальную власть, было захватывающим.


И до сих пор это так.


Я наклоняюсь вперед и касаюсь своим носом его носа. Мой собственный взгляд ни в чем ему не уступает.


— Прекрати говорить. И просто трахни меня.


В его глазах мелькает соблазнительное обещание.


Я чувствую, как его пальцы проникают за резинку моих трусиков. Затем я слышу характерный щелчок резинки и чувствую, как возбуждающий прохладный воздух обдает мои разгоряченные части тела.


Но я не даю ему понять, что мне это нравится. Возможно, я хочу его, да. Но не уступлю ему так легко. Ни за что.


— Они были моими любимыми. — Я хмуро смотрю на него.


— Я куплю тебе новые.


— Сломай что-нибудь. Почини за деньги. Вот как ты поступаешь в наше время, Зи?


По вспышке гнева в его глазах я понимаю, что задела нерв. И это меня чертовски возбуждает.


— Скажи, что любишь меня, — говорит он сквозь сжатые челюсти.


— Пошел ты, — огрызаюсь я.


— Сразу же, как только ты произнесешь это, Голубка. — Он нежно проводит своими губами по моим. — Скажи, что любишь меня, и я дам тебе то, что ты хочешь. Мой член глубоко внутри тебя.


Он прижимается своей эрекцией к моей киске, и я понимаю, что промочила материал его шорт.


Он ухмыляется со знанием дела, и это пробуждает во мне ярость.


Поэтому я впиваюсь зубами в его нижнюю губу и сильно прикусываю.


Он шипит и отстраняется, языком зализывая ранку.


А я получаю удовольствие от вкуса его боли на моем языке.


— Ты хочешь сделать мне больно, Голубка?


Да. Я хочу сделать тебе больно. И трахнуть тебя. И любить тебя... и, блядь, Господи! Я чувствую, что сейчас взорвусь от всех этих чувств, бурлящих во мне.


— Так сделай мне больно. Делай то, что должна. Бери то, что тебе нужно.


И я делаю.


Я обхватываю его руками за затылок и притягиваю к себе.


Я жестко целую его.


Это ярость, желание и чистая, без примесей, потребность.


Зубы сталкиваются. Сырой, болезненный, страстный поцелуй.


И он возвращает его мне.


Я засовываю руки под его толстовку и провожу ногтями по его груди.


Он задирает вверх мой свитер и спускает чашечку лифчика. Наклонив голову, он всасывает мой сосок в рот.


Проводя зубами по нежной коже, он покусывает грудь в то самое время, когда вводит толстый палец глубоко в меня сзади.


— Ахх, — стону я.


Потом еще один палец, прежде чем начать трахать меня ими.


— Всегда так чертовски туга, — стонет он.


Я снова притягиваю его рот к своему, нуждаясь в его поцелуе больше, чем в воздухе.


Он трахает меня рукой, его ладонь шлепается о мою задницу с каждым проникновением его пальцев.


И все, чего я хочу - это кончить.


Я потираю свой клитор о его член. От трения у меня в глазах появляются звезды.


Я слышу звук чистой потребности и понимаю, что он исходит от меня.


Затем я слышу звериный рык и понимаю, что он исходит от Зевса.


Его пальцы выходят из меня.


Я хнычу от потери.


Он стягивает шорты с бедер.


Его член - эрегированный, длинный и невероятно толстый - упирается мне в бедро.


Я чувствую, как его сперма смачивает мою кожу.


— Скажи это, Голубка. Скажи, что любишь меня.


Интенсивный взгляд его глаз держит меня в плену.


Прикусив губу, я качаю головой.


Он смотрит на меня так пристально и долго, что боль пронзает мое сердце, распространяясь по всей груди.


— Зевс...


Одним отработанным движением он входит в меня.


— Черт, — хрипит он.


Моя голова ударяется о стену с придушенным криком, глаза закрываются от волны эмоций от того, что он снова во мне.


Это абсолютно все. И ничего, что я должна хотеть.


— Посмотри на меня.


Но я не могу.


Я качаю головой.


Его рука хватает меня за подбородок, заставляя повернуться к нему лицом.


Я открываю глаза, и его блестящие голубые глаза пристально смотрят на меня. Его член глубоко вошел в меня. Его тело прижато к моему.


Этого слишком много. И недостаточно одновременно.


— Скажи это.


Я сжимаю челюсти.


— Я не могу. — Мой голос дрогнул на полуслове.


Его выражение лица меняется на что-то огненное.


— Тогда я просто буду трахать тебя, пока ты не сможешь.


Он вытаскивает член до самого кончика, а затем снова входит в меня.


Жаждущие губы находят мои, страстно целуя меня. Отчаянные руки хватают меня за бедра, пальцы впиваются в кожу, пока он прижимает меня к стене.


Длинные, глубокие толчки снова и снова, его тело знает, как довести меня до грани. Доводя меня до бездумного отчаяния. Но не давая мне того, чего я хочу. То, что мне нужно.


— Пожалуйста, Зи... — хнычу я.


— Ты хочешь кончить?


— Да, — выдыхаю я.


Входит и выходит. Без устали трахает меня. Он слегка наклоняет бедра, и... Боже мой...


— Вот так, — стону я. — Пожалуйста, не останавливайся.


Его зубы впиваются в мою шею.


— Никогда.


Его рот возвращается к моему, и я целую его, отчаянно посасывая его язык. Его толчки становятся быстрее, и я знаю, что он так же близок, как и я.


— Скажи мне, что ты моя, — рычит он мне в губы.


Срочность в его голосе ослабляет мои стены.


— Я твоя.


Он издает стон сладкого облегчения. Я чувствую его в каждой части своего тела.


— Я люблю тебя, — говорит он между поцелуями. — Так чертовски сильно. Я так скучал по тебе.


И это то, что отправляет меня за край. Мышцы напрягаются, тело сводит спазмами, разум немеет, я кончаю на члене Зевса, вызывая его оргазм.


Бедра подрагивают под моими, приглушенные проклятия и стоны эхом звучат у меня во рту. Он долго и сильно кончает в меня.


Потом мы просто переводим дыхание, медленно возвращаясь к реальности.


В реальность, где мы просто два человека, которые когда-то были вместе.


И которые только что занимались сексом у стены его прихожей.


Господи.


Мы занимались сексом.


И это было потрясающе, и я наслаждалась этим. Больше, чем просто наслаждалась. Я любила это.


И... я хочу сделать это снова.


Нет. Ни за что, Кам. Этот парень сделал тебе так больно, как никто и никогда раньше.


И Джиджи - ты должна думать о ней.


При одном только упоминании о ее имени все причины, по которым я не хотела делать этого с ним, все причины, которые я предпочитала игнорировать, кричали мне в ответ. И, наконец, это вбивает в меня здравый смысл, в котором я так нуждалась десять минут назад.


— Черт, — шепчу я.


Он, должно быть, услышал это по тону моего голоса, потому что обеспокоенные голубые глаза поднимаются на меня.


— Кам?


— Это была ошибка. — Я опускаю ноги и толкаю его, чтобы он отпустил меня.


Он выскальзывает из меня. И я ненавижу пустоту, которую он оставляет после себя.


Слезы начинают жечь мои глаза из ниоткуда. Не желая, чтобы он увидел их, я быстро обхожу его стороной и начинаю поправлять одежду. Прикрываю грудь и опускаю юбку на место.


Я слышу шорох его одежды, когда он накрывает меня сзади.


Я вижу, что мои порванные трусики лежат на полу.


Видеть их там, выброшенными и использованными, напоминает мне о том, как Зевс однажды заставил меня чувствовать себя подобным образом.


И это заставляет меня чувствовать себя слабой и невероятно злой на себя. И на него.


Я чувствую теплую струйку на внутренней стороне бедра.


Моему недоразвитому мозгу требуется несколько секунд, чтобы понять, что это такое.


Затем...


Черт.


— Мы не использовали презерватив, — выпаливаю я, поворачиваясь к нему.


В его глазах мелькает удивление. Либо он тоже не понял, либо не ожидал, что я так отреагирую.


— Если ты беспокоишься о беременности...


— Нет, — огрызнулась я. — Я принимаю таблетки. Вообще-то, я принимала таблетки, когда в последний раз забеременела от тебя, и тогда мы тоже не пользовались презервативами, так что, возможно, мне стоит беспокоиться.


Блядь. Блядь. Блядь!


— Я не беспокоюсь.


Это заставляет меня сделать паузу.


Он делает шаг вперед, ближе ко мне. Выражение его лица смягчается. Глаза теплеют. Но все, что чувствую я, это холод.


— Я не могу придумать, чего бы я хотел больше, чем иметь еще одного ребенка с тобой. За исключением, может быть, того, чтобы ты и Джиджи переехали жить ко мне, чтобы мы могли наконец стать семьей.


— Нет. — Я отступаю назад, натыкаясь на стену. — Ни за что, Зевс. — Я качаю головой, пока моя спина скользит по стене, одна рука ползет к двери. — Не смей этого делать.


— Что делать? — Он преследует меня глазами и телом. — Говорить тебе, что я люблю тебя? Что я хочу, чтобы мои девочки жили со мной? Что я хочу свою семью? Неужели это так чертовски плохо, Голубка?


— Этому не бывать. — Я обхватываю пальцами ручку двери, сжимая ее. — Это была ошибка. Этого не должно было случиться. Это больше не повторится.


Меня сотрясает дрожь изнутри. Слабость и страх, и он это знает.


Если Зевс в чем-то и хорош, так это в том, чтобы вынюхивать слабости у своих противников.


А от меня сейчас воняет.

Он делает шаг ближе.


— Я хочу, чтобы ты была в моей постели каждую ночь, Голубка. Чтобы мой член был глубоко внутри тебя, чтобы я занимался с тобой любовью. — Еще шаг. И еще один, пока он не прижимается ко мне. — Я хочу еще детей от тебя. Я хочу видеть, как ты носишь моего ребенка под сердцем. Я хочу, чтобы мое кольцо было на твоем пальце.


Я зажмуриваю глаза от всех его слов. Слов, которые отчаянно хотела услышать от него пять лет назад.


Но сейчас уже слишком поздно. Слишком многое произошло. Я больше не та девушка. И мне нужно думать о Джиджи.


Если бы мы с Зевсом снова сошлись и ничего не вышло, это причинило бы боль не только мне. Это причинит боль и Джиджи.


И если он снова исчезнет от меня, как в прошлый раз...


Я не могу так поступить с ней. Я не могу рисковать.


Возможно, я все еще люблю его. Я, конечно, все еще хочу его.


Но я не доверяю ему.


А без этого у нас ничего нет.


Я открываю глаза и смотрю на него.


— Нет.


— Нет? — повторяет он.


— Мы не будем снова вместе. Да, у нас был секс. Но это было потому, что у нас были незаконченные дела. Теоретически, мы никогда не могли попрощаться, и теперь мы это сделали. Так что... наши дела завершены.


Его выражение лица недоверчиво.


— Ты слышишь себя сейчас?


— Громко и отчетливо. — Хмурюсь я.


— Значит, ты понимаешь, что несешь полную чушь.


— Пошел ты! — Огрызаюсь.


— Только что, и намерен делать это снова, снова и снова...


— Боже! — кричу я. — Как же я тебя ненавижу!


— Мы уже выяснили и это. Прямо перед тем, как ты сказала мне вставить в тебя свой член. Видишь, куда я клоню, Голубка?


— Аргх! — рычу я.


Годы и годы сдерживаемого гнева наполняют мои вены, заставляя меня видеть красное. Я упираюсь обеими руками ему в грудь, но ублюдок не двигается ни на дюйм.


— Я не хочу тебя!


— Хватит врать, — кричит он в ответ.


— Хватит говорить мне то, что я думаю и чувствую! — кричу я ему.


— Я перестану, когда ты перестанешь врать себе! — рычит он.


Потом тишина. Остались только затухающие звуки наших полных ярости слов.


Наши груди вздымаются от физического и эмоционального напряжения, вызванного нашей яростью друг к другу.


Затем он шепчет мое имя, и это пробуждает во мне всю серьезность нашей ситуации.


— Мне нужно идти.


Я отворачиваюсь от него и нажимаю на ручку.


Он останавливает меня, положив руку на дверь.


— Не уходи. — Его голос мягкий, наполненный сладчайшей агонией.


Я чувствую, как его твердая грудь нежно прижимается к моей спине. Его колотящееся сердце стучит в груди, пытаясь дотянуться до меня. Его теплое дыхание обдувает мои волосы.


— Останься. Пожалуйста, — шепчет он.


Я хочу этого.


Было бы так легко снова утонуть в нем.


Но я не могу.


Поэтому я закрываю глаза и позволяю себе почувствовать боль, которую я пережила, когда он оставил меня. Как я была сломлена. Как он сломал меня.


А потом я думаю о том, как сильно люблю свою дочь.


И этого достаточно, чтобы помочь мне выстоять против него.


Я закрываю свое сердце, открываю глаза и снова смотрю на него.


— Мне нужно идти. Джиджи ждет меня.


Он нервно сглатывает. Нерешительность наполняет его глаза.


Затем он убирает руку от двери и отступает назад, давая мне возможность уйти.


Я выдыхаю, открываю дверь и выхожу наружу.


Свежий воздух, ударяющий в лицо, не помогает мне проветрить голову.


— Кам...


Я останавливаюсь, но не оборачиваюсь. Если я это сделаю, то рухну.


Я слышу, как он придвигается ближе.


Чувствую его тепло, когда он рядом.


Мое сердце начинает чувствовать... болеть.


Я снова закрыла глаза, отчаянно борясь со своими чувствами.


— Кам... — снова говорит он, его голос глубок и густ от эмоций. — То, что сейчас я позволяю тебе уйти... не значит, что я отпускаю тебя.


Понимание его слов проносится сквозь меня, направляясь прямо к моему слабеющему сердцу, восстанавливая и разбивая его, все одновременно.


— Я, блядь, люблю тебя. Я люблю тебя с тех пор, как мне было семнадцать лет, и я увидел тебя, стоящую там, на ярмарке, похожую на ответ на мой вопрос, который я не знал, что задавал. Я знал это тогда, и я все еще знаю это сейчас. Для меня нет никого другого. Я - твой. А ты - точно моя. Нам суждено быть вместе. И чем больше ты будешь сопротивляться, тем настойчивей буду я – вдвое сильнее. И я буду драться грязно, если потребуется. Так долго, как потребуется. Я здесь и готов сделать это, чтобы ты вернулась ко мне - туда, где твое место. Я никогда не проигрывал битвы, Голубка. И я не собираюсь проигрывать эту. Ты слишком чертовски важна для меня, чтобы позволить этому случится.


Я взволнованно вздохнула. Сердце колотится в груди. Мысли и чувства тянут меня в двух совершенно разных направлениях.


Я ничего не говорю. Я не могу ничего сказать.


Что я могу сказать в ответ на это?


Поэтому я делаю единственное, что могу сейчас сделать. Делаю шаг вперед, прочь от него, потом еще один и еще. И продолжаю двигаться, пока не оказываюсь в своей машине и не уезжаю от него.


Но в глубине души я знаю, что не имеет значения, насколько большое расстояние отделяет меня от Зевса, потому что я всегда была слабой, когда дело касалось его.


Даже сейчас я слышу его слова в своей голове, чувствую его запах на своей коже... чувствую его тело напротив своего.


И я жажду этих вещей. Как наркоманка.


Возможно, во мне больше от моей матери, чем я думала.


Зная это, зная Зевса и то, каким он бывает, когда чего-то хочет, понимаю, что я в полной заднице.


Потому что я против него... это как газель против льва.


Я не выживу.


Я знаю это. И он это знает.


Поэтому я могу сделать только одно.


Избегать его как чумы.



Глава 24


Избегать кого-то, когда у вас есть общий ребенок, не так просто, как может показаться.


Прошла неделя после "Ошибки", как я ее называю.


Говоря, что у меня был секс - потрясающий, разрывающий душу, вызывающий дрожь во всем теле - с Зевсом, я говорю глупости вроде этой, и мне хочется заявиться к нему домой и повторить все снова.


Так что, да, "Ошибка" – самое то.


Избегать Зевса утомительно.


И мне стыдно признаться, что я использовала свою дочь как средство избегания. Я ужасная мать. Но всякий раз, когда нам с Зевсом приходилось находиться в одной комнате из-за Джиджи, я старалась всегда следовать за своей четырехлетней дочерью, как тень.


Я жалкая и слабая.


Тетя Элль была потрясающей.


После "Ошибки" я сразу направилась домой. Притворилась, что все в порядке. Затем, уложив Джиджи спать, я развалилась на части. Я буквально рыдала на плече у тети Элль.


Она не осуждала меня. Она просто выслушала меня.


Потом она спросила, чего я хочу. И она сказала, что если это Зевс, то все в порядке. Это не то, чего нужно стыдиться, потому что мы любим тех, кого любим. Или, как говорится в песне Селены Гомес - Сердце хочет того, чего хочет.


Я не стала притворяться с тетей Элль и говорить, что не люблю его до сих пор. Потому что, какой в этом был бы смысл? Я любила Зевса с пятнадцати лет.


Пять лет его отсутствия не изменили этого. Так что сейчас, я думаю, ничто не изменит.


Я знаю, что всегда буду любить его.


Но доверять ему?


Его слово не имеет для меня никакого значения. И я не знаю, будет ли оно когда-нибудь иметь значение.


Единственное, чему я доверяю, это его любовь к Джиджи. Я знаю, что он никогда не причинит ей боль.


Но он не видит того, что вижу я.


Если мы с Зевсом снова будем вместе, Джиджи привяжется к нам как к семье. А если у нас с Зевсом ничего не получится, это причинит ей боль. Я не хочу так поступать с ней.


И я не сделаю этого с собой.


Неважно, как сильно я его люблю.


Я рассказала обо всех своих сомнениях тете Элли.


Она сказала, что любит меня. Что она гордится мной. И что она поддержит любое мое решение.


Но решение принимать не нужно.


Я его уже приняла.


Мы с Зевсом никогда не будем вместе. Несмотря на его заявления, что мы неизбежны, и его обещание бороться до тех пор, пока он не вернет меня.


Все, что мне нужно, это немного времени. Достаточно, чтобы укрепить свою оборону против его чар. Еще несколько недель, и я буду в порядке.


Во всяком случае, так я себе говорю.


Пока что, я одолела одну неделю. Ладно, это было трудно, и он изо всех сил старался остаться со мной наедине, но мне удалось увернуться от его попыток.


Он здесь каждый вечер с Джиджи, укладывает ее спать и читает ей сказку на ночь. И, когда он заканчивает, если тети Элль нет рядом, чтобы выступить в качестве буфера, и есть только я и он, то я очень вовремя оказываюсь в душе или ванной.


Итак, он уходит.


Но потом, обязательно, примерно через час, он звонит мне на мобильный.


И каждый раз я не отвечаю.


Он оставляет голосовое сообщение. Каждый раз одно и то же сообщение.


— Я не сдамся, Голубка. Я люблю тебя.


Потом я провожу остаток ночи, делая вид, что мне все равно, периодически прослушивая сообщение - иногда плача, иногда топя свои печали в плитке шоколада.


Затем я чищу голосовую почту. И ложусь спать.


И цикл начинается заново на следующий день.


Но я могу это сделать. Я сделаю это.


Он поймет, что я не сломаюсь. Что "Ошибка" была именно такой, и мы никогда не будем снова вместе - как в песне Тейлор Свифт.


И цикл разорвется.


Должен.


Потому что я ни за что не стану рисковать счастьем своей дочери.


Я спешу по делам, готовлю Джиджи к школе и себя к работе.


Зевс предложил приехать и забрать ее, чтобы отвести в детский сад, но я отказалась, зная, что тети Элль здесь не будет, а Джиджи не будет хорошим буфером. По утрам она превращается в чудовище, и ее единственная цель в жизни - приклеить глаза к телевизору и игнорировать все, о чем я ее прошу.


Я на кухне, готовлю наши обеды - бутерброды с арахисовым маслом и желе. Да, мне двадцать четыре года, но у меня вкусы ребенка. Раздается звонок в дверь.


Я замираю, по моему позвоночнику пробегает холодок возбуждения.


Возбуждение от мысли, что это может быть Зевс.


Остываю от мысли, что это может быть Зевс.


Беспорядок, имя которого Камерон.


— Я сама открою! — кричит Джиджи, звучащая гораздо бодрее, чем я себя чувствую.


— Нет, не откроешь! — а еще я подхватила словарный запас своей дочери. Потрясающе. — Что я тебе говорила о том, когда кто-то звонит в дверь? — сурово спрашиваю я, выходя из кухни в коридор.


Джиджи остановилась прямо перед дверью с виноватым выражением лица.


— Не факт, что мы знаем того, кто звонит в нашу двель.


— Верно, Джиджи. Итак, что ты делаешь, когда звонят в дверь?


— Я жду маму или бабушку Элль. Или папу, если он здесь.


Последняя фраза вонзается в мое сердце, как осколок стекла.


— Правильно. — Я улыбаюсь ей, хотя это последнее, что мне хочется сделать. — Итак, теперь, когда я здесь, с тобой, ты можешь открыть дверь.


Джиджи отпирает дверь и тянет ее на себя.


— Папа! — кричит она и прыгает к нему на руки.


Зевс ловит ее и прижимает к себе, обнимая.


— Доброе утро, малышка. — Он целует ее в щечку. Его взгляд переходит на меня. — Доброе утро, Кам.


— Привет, — говорю я. — Что ты здесь делаешь? — я пытаюсь произнести это так, чтобы не прозвучало слишком обвинительно.


— Я хотел увидеть свою девочку перед садом.


Джиджи хлопает своими ладошками по его щекам и переводит внимание Зевса на себя.


— Ты хочешь сказать, девочек, папочка. Ты ведь и мамочку хотел увидеть пелед работой?


— Верно. — Он улыбается ей. Затем его глаза находят меня. — Я всегда хочу видеть твою маму.


Его взгляд, наполненный желанием, заставляет мое сердце заколотиться.


Просто отлично.


— И еще, у меня есть для тебя кое-что, — говорит он Джиджи, переводя взгляд обратно на нее.


— Что это? — пискнула она.


— Сюрприз, — шепчет он.


— Я люблю сюлпризы! — восклицает Джиджи. — Что это?


Зевс смотрит на меня.


— Я могу зайти на минутку?


Я смотрю на часы на стене.


— У нас всего несколько минут, — говорю я ему.


— Это все, что мне нужно.


Он ставит Джиджи на ноги и идет в холл, прижимая ее к себе. Я закрываю за ними дверь и прислоняюсь к ней.


Затем он достает конверт из кармана своей байкерской куртки, встает на колено и протягивает его Джиджи.


— У тебя есть для меня письмо, папочка?


Его губы растягиваются в уничтожающую улыбку.


— Типа того. Открой, — призывает он.


Заинтригованная, я подхожу ближе.


Джиджи разрывает конверт и бросает его на пол. Внутри лежит сложенный лист бумаги.


Джиджи открывает бумагу, и на пол падает что-то похожее на билеты.


Зевс быстро подбирает их.


— Что там написано, малышка Джиджи? — спрашиваю я ее.


— Это фотография замка Спящей красавицы, мамочка. — Она поворачивает картинку ко мне.


А?


Зевс протягивает ей билеты.


— А это что такое, малышка Джиджи?


Она сосредоточенно хмурится.


— Я не знаю, папочка.


— Это билеты, — говорит он. — А кто это там? — Он указывает на что-то на билетах.


— Микки Маус, — без колебаний отвечает Джиджи.


— А где можно найти Микки Мауса и замок Спящей красавицы?


— Диснейленд, — шепчу я одновременно с криком Джиджи:


— Диснейленд!


— Правильно, малышка. — Он улыбается ей. — Я купил нам билеты в Диснейленд на ближайшие выходные.


В эти выходные?


— Правда?


— Правда.


— Ты самый лучший папа на свете!


Она бросается на него, и он ловит ее, хохоча, когда она обвивает его шею руками.


И меня начинает тошнить.


Он везет ее в Дисней. Я никогда не могла себе этого позволить.


И это через всю страну. Значит, он заберет ее от меня. Я никогда не проводила ночь вдали от Джиджи с момента ее рождения.


— Мамочка! Смотри! — она отцепилась от Зевса и бросилась ко мне. — Мы едем в Дисней! Я хочу увидеть Флина Уайдера! (прим. переводчика: Флин Райдер — вымышленный персонаж диснеевского полнометражного мультфильма 2010 года "Рапунцель: Запутанная История", авантюрист и знаменитый вор с довольно привлекательной внешностью, который волею судьбы сталкивается с Рапунцель и помогает ей сбежать с башни, в которой девушка была заточена с рождения). Я смогу сказать ему, что мы поженимся, когда я стану большой девочкой. Мне понадобится самое лучшее платье, мамочка! Я не могу дождаться, когда расскажу бабушке Элль!


Она подпрыгивает от восторга, и я широко улыбаюсь ей, но внутри у меня все клокочет.


— Это отличные новости, малышка Джиджи. Я очень рада за тебя. — Я наклоняюсь и обнимаю ее. — Не могла бы ты сделать мне одолжение? Возьми для меня свою книгу из своей комнаты. Нам нужно отнести ее сегодня в детский сад.


— Холошо, мамочка! — Она убегает, поднимается по лестнице, напевая «Когда начнется моя жизнь» из мультфильма «Рапунцель».


Мои глаза встречаются с глазами Зевса, который теперь стоит напротив меня.


— Ты должен был сначала поговорить со мной, — тихо говорю я, в моем голосе слышится раздражение. — Ты не можешь просто взять и забронировать поездку, не посоветовавшись со мной.


— Это всего лишь несколько дней в Диснейленде. И я бы обговорил, но мне не удавалось уединиться на пять минут, чтобы поговорить с тобой.


На этот раз он уделал меня. Но все же...


— Слушай, я не пытаюсь быть стервой или усложнять все, Зевс. Просто...


— Что?


— Я никогда не была вдали от Джиджи, — признаю я. — Я не провела ни одной ночи вдали от нее с того момента, как она родилась.


Его выражение лица становится нежным.


— Здесь три билета, Голубка.


— Что?


— Я заказал билеты для тебя, меня и Джиджи, для нас троих.


— О. — Ох. — Погоди. Ты купил билет и для меня?


Ну, разрази меня гром, если это не раздражает меня до смерти.


Он кивает, внимательно наблюдая за мной.


— И поездка на эти выходные?


— Вообще-то, на три ночи. Мы уезжаем в пятницу.


— Я работаю в пятницу. — Я складываю руки на груди, чувствуя себя обиженной тем, что он просто пошел и сделал это.


— Не в эту пятницу, у тебя выходной.


— Кто сказал?


— Твой босс. Я попросил Элли взять отгул от твоего имени. Все улажено.


— Тетя Элли? — промурлыкала я.


— Да. Я сказал ей, что хочу сделать сюрприз для тебя и Джиджи. Она была более чем счастлива помочь мне, предоставив тебе свободное от работы время.


И, очевидно, тетя Элль теперь предательница.


— У Джиджи дошкольное образование, — возражаю я.


— Это на несколько дней, Кам. — Он вздыхает, явно расстроенный моим нежеланием.


Я поднимаю глаза к потолку. Джиджи должна поехать в Дисней, иначе она будет расстроена. А мне не по душе мысль о том, чтобы провести вдали от нее четыре дня и три ночи. Так что, похоже, я поеду в Диснейленд вместе с ними.


— Я сделал это не для того, чтобы разозлить тебя, — мягко говорит он. — Я просто хотел сделать что-то хорошее для Джиджи. Я хочу провести время с ней... и с тобой.

— Не надо... — Предупреждаю я, возвращая свой взгляд к нему. — Ты хочешь, чтобы я поехала с тобой, ладно, но я сделаю это при одном условии.


— Назови его.


— Ты должен пообещать, что не будешь меня трогать. Никаких разговоров о том, что мы снова вместе, пока мы в Диснее. Эти каникулы посвящены Джиджи. Ни слова о нас с тобой.


— Хорошо, — говорит он. — Я не скажу ни слова о нас с тобой все время, пока мы там. Слово скаута.


Я разражаюсь смехом.


— Ты, бойскаут? Вряд ли.


Он ухмыляется.


— Я теперь почетный член.


— Конечно, Зевс.


Я снова смеюсь. Он тоже.


Его искрящиеся глаза ловят мои. В тот момент, когда они встречаются с моими, они становятся серьезными. Мое дыхание замирает.


— Я скучаю по тебе, — говорит он низким голосом, подходя ближе.


Мое тело мгновенно реагирует на него. Мои соски твердеют. Его глаза опускаются к моей груди, как будто он видит ее сквозь лифчик и рубашку.


Его глаза возвращаются к моим, а затем опускаются к моему рту.


— Я все еще чувствую твой вкус. — Его голос - низкое рычание.


И я облизываю губы, не задумываясь.


— Я все еще чувствую тебя на своем члене, Голубка. Я не могу перестать думать об этом... о себе внутри тебя. Я был твердым целую неделю, детка. Целую-гребаную-неделю.


— Т-ты только что обещал, — заикаюсь я, мое тело дрожит от потребности в нем. — Ты сказал, что прекратишь это.


Он наклоняется и шепчет мне на ухо:


— Я сказал, что прекращу, пока мы будем в Диснейленде. Но мы еще не там.


Звук Джиджи, спускающейся по лестнице, - это чертово облегчение, потому что, когда он был так близко, я была близка к тому, чтобы просто схватить его и поцеловать до смерти.


Зевс плавно отступает от меня. Он мгновенно становится спокойным и собранным.


Я ... ну, я дрожащая от беспорядка, отчаянно пытающаяся взять себя в руки после того, как он за несколько секунд превратил меня в трепещущую идиотку.


Зевс-1.


Кэм-0.


— Я взяла книгу, мамочка. — Она протягивает ее мне, и я беру ее в свои дрожащие руки. — Папочка, мы остановимся в отеле? Там есть бассейн? — подбегает она к нему.


Он берет ее на руки и смотрит ей в лицо, говоря:


— Да, малышка, и да, там есть бассейн и вид на Волшебное королевство. — Его глаза находят мои. — Я снял для нас номер люкс. Две спальни.


Его взгляд пронзает меня насквозь, и мои внутренности сжимаются в тугой узел. Между ног ноет от желания и потребности в нем.


Я в полной заднице.


Он загнал меня в угол. В самый странный угол, потому что сейчас я хочу, чтобы поездка в Дисней поскорее закончилась, чтобы я могла отдохнуть от Зевса, пытающегося вернуть меня после того, как меня обманом заставили провести с ним время и спать с ним в одном номере с двумя спальнями.


Запутались? Да, я тоже.


Помните, я говорила, что я - газель, а он - лев?


Так вот, лев загнал меня в тупик, а я этого даже не заметила.


Единственное, что меня спасает, это то, что он обещал не говорить о нас, пока мы там. И если он не будет говорить о нас или использовать свою сексуальность как оружие против меня, то я буду в порядке.


Полностью в порядке.


И, кроме того, Джиджи будет с нами, а ничего не может случиться, когда у тебя есть четырехлетний ребенок, который подсел на Дисней, верно?



Глава 25


Не верно.


Может, Зевс ничего и не говорит, но взгляды, которые он продолжает бросать на меня... Боже, одного этого взгляда достаточно, чтобы меня возбудить.


И я не знаю, то ли он опрыскал себя сексуальными феромонами, то ли это просто из-за того, что я вижу его здесь с Джиджи, заботящимся о ней, или от понимания, что он потрясающий отец, то ли это от ощущения, что мы действительно семейная пара, но это вызывает взрыв в моих яичниках и заставляет меня возбуждаться.


Только я могу возбудиться, находясь в Диснейленде.


Я отправляюсь прямиком в ад.


Номер люкс, в котором мы остановились, находится в отеле Bay Lake Tower, который расположен прямо у Волшебного королевства, и из него открывается вид на парк. Он прекрасен.


И в нем две спальни.


Одна для меня и Джиджи. Другая для Зевса.


Он сказал, что пытался снять номер с тремя спальнями, но свободных не было.


Но мне все равно. Разместиться с моей красавицей - не проблема.


Это с чудовищем я должна быть осторожнее, чтобы не оказаться в его постели.


Еще одна вещь, которая у нас есть, пока мы здесь - это охрана.


Я иногда забываю, насколько знаменит Зевс.


Об этом легко забыть, когда мы в Порт-Вашингтоне. Но когда ты выходишь в большой, широкий мир, особенно в таком месте, как Дисней, всегда найдутся люди, которые узнают его.


Зевс не хотел, чтобы его охраняли. Он сказал, что это только привлечет к нему внимание. Но Дисней настоял на том, чтобы приставить к нему охрану, когда узнали, кто у них остановился, потому что известный человек в Диснее может стать угрозой безопасности. И поскольку с нами будет Джиджи, Зевс сразу же согласился.


Ее безопасность не подлежит обсуждению.


И это не так уж плохо, иметь охрану. К нам приставили двух парней - Стива и Донована, которые, не поймите меня неправильно, большие парни, но совсем не такие, как Зевс. Он возвышается над ними обоими. Но они кажутся хорошими парнями, и приятно иметь такую дополнительную безопасность, хотя я знаю, что Зевс не допустит, чтобы со мной или Джиджи что-то случилось.


Стив и Донован держатся на небольшом расстоянии позади нас, так что не похоже, что они действительно находятся рядом с нами половину времени. Так что мы все еще проводим время вместе, ведем себя как любая другая семья здесь.


Только мы не семья. Не в настоящем смысле.


Твой выбор, Кам, помнишь?


Вздох.


Единственный раз, когда Стив и Донован дают о себе знать, это когда люди начинают подходить к Зевсу, прося фотографии и автографы, и тогда они вмешиваются.


Я знаю, что люди, приближающиеся к Зевсу, беспокоят Джиджи. Она не говорит об этом, но я вижу. Понятно, что ей нужно все его внимание, и ее расстраивает, когда кто-то пытается отвлечь внимание папы от нее.


Но Зевс не позволяет этому случиться. Он здесь для Джиджи и ни для кого другого.


Он не раздавал автографы и не фотографировался ни с кем. Это не заносчивость. Он просто хочет провести время с дочерью во время отпуска, и я восхищаюсь им за это.


Я также восхищаюсь его задницей в джинсах, которые он надел сегодня, но это уже другая история.


Хорошо то, что Зевсу даже не нужно говорить людям, что он не хочет с ними фотографироваться. Стив и Донован делают это за него в вежливой форме, говоря им, что он в отпуске со своей семьей.


Это явно вызывает интерес, потому что, насколько известно миру, Зевс - холостяк, у которого нет семьи, за исключением его братьев и сестер.


Ну, он и есть холостяк.


Но, неважно.


И, возможно, он не позирует для фотографий, но люди все равно их делают.


Как я недавно обнаружила, существует страница в Instagram под названием DILFs of Disney (DILF - Dad I'd Like to Fuck – Папочка С Которым Я Бы Переспала). И, конечно же, Зевс появился на ней в первый же день нашего пребывания здесь. На фотографии он запечатлен с Джиджи на руках. Она была одета в свой новый наряд Рапунцель, который Зевс купил ей, и она чувствовала себя уставшей, поэтому он взял ее на руки, чтобы понести. На фотографии он выглядит очень сексуально. На нем только черные джинсы, кроссовки и белая футболка с V—образным вырезом, но, черт побери, он потрясающе красив.


К фотографии появилось множество комментариев. В основном, люди пишут, что не знали, что у него есть дочь. Еще несколько месяцев назад он и сам не знал об этом. Или, что может быть, это не его дочь. Возможно, это ребенок друга. Затем люди говорят, что слышали, что он отдыхает со своей семьей.


Может быть, нам стоило подумать над тем, что должны были отвечать людям Стив и Донован, но, думаю, теперь уже слишком поздно.


Но я вижу, что спекуляции нарастают, и это, честно говоря, начинает жутко меня беспокоить. Мое нутро подсказывает, что, что-то не так. Но я не позволю этому испортить наш отпуск, поэтому сейчас я предпочитаю не обращать на это внимания и наслаждаться своим пребыванием здесь.


Сейчас мы находимся на Главной улице и ждем начала фейерверка. Вчера вечером мы не пошли на фейерверк, так как Джиджи устала после перелета и своего первого дня в Диснее, который состоял из посещения всех магазинов и катания на всех возможных аттракционах. Она заснула, как только мы пришли в номер, впрочем, как и я. Я прилегла рядом с ней на кровати, а когда снова открыла глаза, было уже утро.


Но сейчас мы здесь, чтобы посмотреть на них. Сейчас одиннадцать вечера, и Джиджи никогда раньше не ложилась так поздно. Она немного пошатывается, но ей отчаянно хочется их увидеть. И, честно говоря, я тоже очень хочу их увидеть. Итак, Зевс посадил Джиджи на плечи, и мы стоим на улице, ожидая начала, Стив и Донован рядом.


— Мамочка! Папочка! Смотлите! — Джиджи показывает на световое шоу, происходящее в небе. — Такие класивые! — говорит она.


Я улыбаюсь ей.


— Не такие красивые, как ты, — говорю я ей.


Она улыбается мне, а потом снова смотрит на небо.


Мы смотрим шоу, охая и ахая от фейерверков, музыки и светового шоу. Это совершенно потрясающе. И трогательно.


И от этого у меня внутри все сжалось.


Наверное, это эффект Диснея.


Джиджи хлопает в ладоши от восторга. Когда мы посмотрели половину шоу, начинается часть Рапунцель. На замке Спящей красавицы отражается световое шоу, и начинает играть песня "Я вижу свет". Джиджи практически подпрыгивает на плечах Зевса. Ему приходится поддерживать ее одной рукой, перекинутой через грудь, удерживая ее ноги.


— Рапунцель! Смотри, мамочка! Папочка! Это Рапунцель! Рапунцель и Флин! Я люблю Флина! — она начинает громко петь вместе с песней.


Я улыбаюсь ей, когда вижу, что губы Зевса шевелятся вместе с ней.


Я ухмыляюсь ему. Большой, суровый Зевс Кинкейд поет песню Диснея. И внутри я таю.


И я так устала бороться с тем, что хочу его.


Зевс замечает, что я смотрю на него. Он улыбается своей прекрасной улыбкой, и мой живот переворачивается.


Моя рука, нежданно-негаданно, движется в поисках его руки.


Я нахожу ее, теплую и сильную. Я прижимаю ладонь к его ладони.


В его глазах мелькает удивление.


Я не свожу с него глаз. Зажав нижнюю губу между зубами, я переплетаю свои пальцы с его пальцами, не давая ему усомниться в том, что у меня на уме.


Выражение его лица меняется, становясь темным, серьезным и жаждущим.


Я играю в опасную игру. Я знаю это.


Но я хочу его.


Сегодня я больше не буду с этим бороться.


Завтра я вернусь к борьбе.


Но сегодня я снимаю перчатки.



Глава 26


Джиджи засыпает на плечах Зевса еще до того, как мы покидаем Главную улицу. Стив и Донован сопровождают нас обратно в отель и проводят в наш номер.


Пока Зевс укладывает Джиджи в постель, я запираюсь. Я несу сумку с вечерними покупками Джиджи в гостиную. Эта девочка здесь избалована до смерти, но, если вы не можете избаловать своего ребенка в Диснее, то где вы можете это сделать?


Затем я иду на маленькую кухню и беру две бутылки пива из мини-холодильника. Я откручиваю крышки с обеих.


Делаю столь необходимый глоток из своей бутылки, прежде чем отнести их в гостиную.


Я не большой любитель выпить, а Зевс редко пьет из-за своих тренировок, но я считаю, что мы заслужили по одной бутылочке после долгого дня веселья.


И я ни в коем случае не пытаюсь напоить его, чтобы иметь возможность пошалить с ним. Я знаю, что мне это не нужно, чтобы заполучить Зевса.


Он более чем ясно дал понять, что хочет меня.


Нет, это голландская храбрость для меня. И я не хочу пить в одиночку.


Я ставлю свою бутылку рядом с бутылкой Зевса и встаю у окна, глядя на парк.


Я слышу щелчок закрывающейся двери спальни Джиджи.


Я поворачиваюсь и вижу его, входящего в гостиную.


— Она в порядке?


— В отключке, — говорит он, подходя ко мне.


— Я принесла тебе пиво. — Я указываю на его бутылку на журнальном столике.


Он не обращает внимания на то, что я только что сказала. Он проходит мимо пива и направляется прямо ко мне.


Я узнаю этот взгляд. Я видела его много раз за те годы, что мы были вместе. Взгляд охотника.


Мои ноги начинают дрожать. Нутро сжимается.


И, хотя я хочу этого... его... я обнаруживаю, что отступаю назад, прижавшись к окну.


Он настигает меня, прижимаясь грудью к моей груди. Его большие руки скользят по моим бедрам, обхватывая их сзади, и он поднимает меня с пола, заставляя обхватить ногами его талию, а руками - шею.


— Что ты делаешь? — шепчу я, мой голос слегка дрожит.


Глупый вопрос. Потому что я точно знаю, что он делает. То, что я хотела, чтобы он сделал с тех пор, как мы приехали сюда. То, на что я намекнула ему своими действиями ранее.


Он приближает свое лицо к моему.


— Ты точно знаешь, что я делаю. Даю тебе то, чего мы оба хотим. — Затем он накрывает мой рот своим и целует меня.


Я тут же прижимаюсь к нему сильнее, отвечая на поцелуй. Его рот горячий против моего. Его язык проникает в мой рот, заставляя меня стонать.


Я прижимаюсь еще ближе.


Он углубляет поцелуй. Дневная щетина царапается о мою кожу, возбуждая меня еще больше, напоминая мне о том, как она раньше ощущалась на нежной коже моих бедер.


Эта мысль заставляет меня плотнее сжать бедра вокруг него.


Я нуждаюсь в нем, и я хочу его очень сильно.


— Спальня, — говорю я ему в губы. Это все, что я могу сказать.


Зевс перемещает нас через пространство, направляясь к комнате, в которой он спал, а я пожираю каждый сантиметр кожи на его шее.


Он заносит меня в комнату и закрывает за собой дверь.


— На двери есть замок? — спрашиваю я его.


— Нет.


— Джиджи может проснуться и войти.


— Детка, этого ребенка ничто, и никто не способен разбудить.


Верно. Когда моя девочка в отключке, она в полной отключке.


— Хорошо, — вздохнула я. Затем снова его поцеловала.


Он несет меня к кровати и садит на ее край.


Он делает шаг назад. Его глаза блуждают по мне, заставляя меня дрожать.


— Разденься, — говорит он, его голос похож на гравий.


Как по команде, я тянусь к подолу своего топа и стягиваю его через голову, прежде чем разум вернется в мой мозг.


Я бросаю топ на пол, а затем говорю:


— То, что мы делаем это, не означает, что мы снова будем вместе.


— Ммгм, — отвечает он.


— Зевс. — Хмурюсь.


— Голубка.


— Скажи это.


Его брови сходятся вместе.


— Это не значит, что мы снова будем вместе. Удовлетворена?


Нет.


— Да.


— Хорошо. А теперь подними юбку и покажи мне свою великолепную киску.


Боже, как я люблю, когда он так со мной разговаривает. Грязно и властно.


И теперь, когда мы избавились от предварительных ласк, я сделаю все, что он попросит.


Я раздвигаю ноги и задираю юбку.


Его глаза темнеют.


— Твои трусики закрывают мне обзор.


Снисходительно улыбаясь, я приподнимаю задницу и спускаю трусики с ног. Я отбрасываю их в сторону.


Пальцами по бедрам я задираю юбку назад, на бедра, а затем снова раздвигаю ноги, открывая ему желаемый вид.


— Удовлетворен? — я бросаю в него предыдущий его комментарий.


— Почти ... — Он прижимает указательный палец к губам. — Раздвинь ноги пошире, балерина. — Он указывает тем же пальцем.


Раздражение поднимается в моем горле.


— Я больше не балерина, помнишь?


Его челюсть напрягается.


— Я помню. А теперь раздвинь ноги.


Я готова принять этот вызов. Раздвигаю ноги чуть шире.


В его глазах вспыхивает раздражение.


Он подходит, становясь между моих ног, и опускается на колени, так что наши глаза оказываются на одном уровне.


Он наклоняется и прижимается ртом к моему уху. Мое дыхание замирает.


— Ты можешь сделать лучше, чем это. Не забывай, я точно знаю, насколько ты гибкая.


Я не успеваю сказать ему, что я также на пять лет старше и что с тех пор у меня родился ребенок. Потому что, следующее, что я помню, это то, что лежу на спине, мои ноги раздвинуты, а рот Зевса на моей киске.


И, видимо, я все еще такая же гибкая.


— Боже, — выдыхаю я.


Его глаза устремляются к моим, его рот блестит от моей влаги.


— Об этом свидетельствует мое имя, детка.


— Самоуверенный ублюдок, — бормочу я.


— И ты знаешь, что у меня определенно есть все необходимое, чтобы подтвердить этот факт.


Я улыбаюсь, несмотря на свое раздражение от его самоуверенности.


Но улыбка стирается секундой позже, сменяясь приглушенным криком удовольствия, когда он снова накрывает меня своим ртом, посасывая мой клитор.


Его палец проникает внутрь меня секундой позже, за ним быстро следует другой, а затем он трахает меня ими.


Я извиваюсь от желания, мне нужно больше... нужен весь он.


Его свободная рука давит на мой живот, удерживая меня на месте.


— Поиграй со своими сиськами, — грубо приказывает он мне.


Ему всегда нравилось видеть, как я трогаю себя. Ну, когда он тоже мог в этом участвовать.


Боже, я помню те времена, когда я дразнила его, трогая себя, возбуждая его до безумия, когда он не мог заняться со мной сексом, потому что на следующий день у него был бой и он был в состоянии воздержания.


Но после того, как его бой был закончен, он адски жестко трахал меня. Именно так, как мне нравилось.


Я расстегнула лифчик. Слава Богу, что он застегивается спереди.


Мои руки тянутся к груди. Взяв по одной в каждую руку, я перекатываю соски между пальцами, пока он безжалостно лижет, сосет и покусывает мой клитор.


— Зи ... я близко ... — стону я. И, боже, как же я близка.


Зевс - единственный, кто когда-либо мог так быстро возбудить меня. С другими мужчинами это всегда занимало больше времени.


Может быть, это потому, что именно он научил меня понимать свое тело... научил меня сексу. Он был первым парнем, с которым я переспала.


Когда-то, давным-давно, я думала, что он будет единственным парнем, с которым я буду заниматься сексом.


Оказалось, я ошибалась. Но сейчас я не хочу идти по пути горьких воспоминаний.


Не сейчас, когда он дарит мне невероятное наслаждение, которое способно перевернуть весь мой мир.


Его пальцы выскальзывают из меня, сменяясь его языком. Он погружает его в меня, трахая меня ним.


Его большой палец надавливает на мой клитор, и, как горячая кнопка, я распадаюсь на мелкие атомы. Каждая мышца в моем теле сокращается, мой клитор пульсирует, я покачиваюсь на волнах своего оргазма с тихими, приглушенными проклятиями, прежде чем как бесформенная жижа растечься по кровати.


Я чувствую, как Зевс шевелится.


Я поднимаю голову.


Он стоит у изножья кровати. Его эрекция проступает сквозь джинсы.


От его вида у меня пересохло во рту.


Я сажусь на кровати. Стаскиваю лифчик с рук и бросаю его на пол.


Юбка все еще на мне. Поэтому я встаю на кровать и стягиваю ее по бедрам. Расстегиваю молнию и спускаю ее по ногам, избавляясь от последнего предмета одежды.


Глаза Зевса наблюдают за мной все это время.


Из-за своей уверенности в том, как сильно он меня хочет, я забыла, что это первый раз, когда Зевс видит меня обнаженной с тех пор, как у меня появилась Джиджи. В прошлый раз, когда мы занимались сексом, до обнажения дело не дошло. Мы слишком торопились, чтобы раздеться.


Но не в этот раз.


Не поймите меня неправильно, я в хорошей форме, благодаря танцам. Но мой живот немного более округлый, чем раньше. Больше никаких шести кубиков на животе для этой мамочки. И у меня есть растяжки. Целлюлит на попе и бедрах. И грудь уже не такая упругая, как до кормления.


— Боже, Кам, — говорит он грубо. — Я не думал, что это возможно, но сейчас ты еще прекрасней, чем раньше. Ты невероятно красива. Я не заслуживаю тебя. И никогда не заслуживал. Но, блядь, если я не хочу тебя. Я достаточно эгоистичен, чтобы взять все, что ты мне дашь.


И моя неуверенность мгновенно стирается его словами и тем, как он смотрит на меня.


Словно я – это все.


Это волнует и пугает меня.


И в этом наша проблема.


Я люблю его. Но он причинил мне сильную боль. Я боюсь впустить его, вдруг он сделает это снова.


Я шепчу, преодолевая эмоции, забивающие мое горло:


— Это ... я. Прямо сейчас ... это то, что я могу тебе дать.


Его глаза удерживают мои, в них нет ни малейшего чувства или ответа.


Через мгновение он тянется назад и стягивает футболку через голову, бросая ее на пол.


Я сразу же вижу это.


— Ты сделал еще одну татуировку? — я сползаю с кровати и подхожу ближе.


У Зевса была одна татуировка, о которой я знала. Она была у него столько, сколько я его знаю. Она на его спине, покрывает большую ее часть. Это для его мамы. Некоторые слова из песни "Amazing Grace" переплетаются друг с другом, а по обе стороны от них - крылья ангела. Это великолепная татуировка.


Но эта татуировка новая, и она на его груди. Точнее, на левой груди. Это птица в полете. Это...


Мое сердце замирает, я поднимаю глаза на него.


— Это ... — Я не могу заставить себя сказать это.


— Голубь. Да. — Его глаза внимательно наблюдают за мной.


Множество эмоций охватывают меня, как рука вокруг сердца.


— Когда ты его сделал? — Мне вдруг кажется, что я говорю сквозь вату.


— После боя с Хейгеном.


— Это было через месяц после того, как мы расстались. — Примерно в то же время, когда я узнала, что беременна Джиджи. — Почему? — спрашиваю я.


Он тяжело выдыхает.


— Потому что мне нужно было что-то, Кам. Какая-то связь с тобой. У меня не осталось ничего, кроме воспоминаний. Я должен был отпустить тебя, и ... ты на моей коже - это все, что я мог иметь. Я знаю, это, наверное, не имеет смысла... — Он не успел закончить, потому что я бросилась на него.


Мой рот столкнулся с его ртом, и я отчаянно целую его.


Он крепко обхватывает меня руками.


Поцелуй выходит из-под контроля. Как и чувства, бурлящие в моем теле.


Я хватаюсь руками за его джинсы, желая почувствовать его всего, прижатого к каждой частичке меня.


Мои руки дрожат от волнения и возбуждения. Мне удается расстегнуть пуговицу и молнию.

Зевс берется за дело и быстро снимает джинсы вместе с трусами.


Он великолепно обнажен.


Боже, как я скучала по нему.


Наши губы снова смыкаются. Наши рты сливаются так, как мы никогда раньше не целовались.


Мы, спотыкаясь, возвращаемся на кровать. Руки и рты повсюду.


Каким-то образом я оказываюсь сверху на Зевсе.


Я приподнимаюсь, чтобы сесть на него. Он смотрит на меня своими потрясающими глазами.


Я поднимаюсь на колени и беру его член в руку. Обхватив его пальцами, я сильно сжимаю.


Звук удовольствия шипит между его стиснутыми зубами.


И это придает мне силы взять то, что я хочу прямо сейчас.


Его.


Я располагаю его член у своего входа. Наши взгляды встречаются, и я медленно опускаюсь на него. Дюйм за дюймом, пока он полностью не вошел в меня.


Взгляд его глаз наполнен такой интенсивностью, что я едва могу выдержать это.


Поэтому, разрывая связь, я наклоняюсь вперед и целую его. Я начинаю двигаться вверх и вниз. Он запускает одну руку в мои волосы, а другой хватает меня за бедро, направляя мои медленные движения.


По мере того как поцелуи становятся глубже, темп моего тела ускоряется.


В следующее мгновение меня переворачивают на спину, и Зевс овладевает мной.


Он садится, отклонившись назад. Кончик его члена прямо внутри меня.


Он тянется назад и хватает меня за ноги, толкает их вперед, пока мои колени не оказываются почти прижатыми к груди. Он держит их там.


Затем он снова проникает в меня своим членом.


— Ахх, — тихо вскрикиваю я от удовольствия, когда он попадает в ту самую точку, глубоко внутри меня.


Его руки отпускают мои ноги и упираются о матрас по обе стороны от моей головы, и затем он начинает трахать меня.


Я обхватываю коленями его плечи, пока он продолжает входить в меня, толкаясь в меня своим членом.


Повернув голову, он начинает целовать мою ногу, его язык гладит кожу, зубы покусывают, и это потрясающее ощущение.


Но я знаю Зевса, и я не останусь здесь надолго. Когда он трахается вот так, он очень изобретателен в плане количества поз.


И я права.


Меня снова передвигают. Переворачивают на живот. Задница в воздухе. Ноги раздвинуты. И он снова во мне.


Пальцами он впивается в мои ягодицы, сжимая их, он входит и выходит из меня. Кожа шлепается о кожу самым восхитительным образом. Этот звук заводит меня еще больше.


— Блядь, — хрипит он. — Я чертовски скучал по тебе.


Я тоже по тебе скучала.


Его рука проникает под меня, и он приподнимает меня. Сидя на пятках, член все еще внутри меня, он притягивает меня к себе. Я прижимаюсь спиной к его груди.


— Покатайся на мне, - шепчет он грубо мне на ухо.


Я так и делаю.


Его рот и язык на моей шее. Его руки на моей груди, щиплют мои соски. Пот пропитывает мою кожу. Она скользит по его коже.


Одна рука оставляет мою грудь и проскальзывает между бедер.


Его пальцы находят мой клитор, и он начинает дразнить меня, доводя до безумия.


Мои ноги дрожат. Сердце колотится.


Но я продолжаю трахать его, все сильнее и сильнее, пока не разрываюсь на части в его объятиях.


Я едва успеваю кончить, как меня поднимают с него, и я ударяюсь спиной о матрас. Секундой позже тело Зевса прижимается к моему. Еще секунда, и он снова внутри меня. И на этот раз он не играет.


Это чистый, животный трах.


Он дошел до края, и готов переступить через него. Я вижу это в его глазах.


Ему это нужно. Я нужна ему.


Я перекидываю ноги через его бедра, обхватывая ими его спину. Я прижимаю руки к его груди. К его татуировке.


Затем я приподнимаюсь и целую ее.


Он замирает.


Я снова опускаю голову. Его глаза смотрят на мои, и от этого взгляда у меня болит сердце.


Он берет мое лицо в свои руки и наклоняется, чтобы поцеловать меня.


Я обхватываю его руками и целую в ответ.


Затем он снова двигается.


Но теперь это не похоже на трах. Это очень похоже на занятие любовью.


Но я не могу заставить себя изменить то, на чем мы остановились.


Я слишком сильно хочу быть здесь.


Я чувствую, как мой второй оргазм начинает быстро нарастать.


— Ты кончишь снова, Голубка. — Это не вопрос. Это факт.


Зевс знает, что он может сделать со мной. Так же, как и я знаю, что могу сделать с ним.


— Да, - выдыхаю я, проводя ногтями по его плечам.


Он рычит и сильно прижимается ко мне, его таз врезается в меня как раз в нужный момент.


— Еще, — задыхаюсь я.


И он дает мне то, что я хочу. И он продолжает давать мне это, пока я не кончаю снова, и кончаю сильно, сжимая его член своими внутренними мышцами.


— Блядь..., — выдыхает он, уткнувшись головой в мою шею.


Из него вырывается рваный звук, и я чувствую, как он дергается внутри меня, когда кончает.


Мы лежим здесь, и единственным звуком является наше неровное дыхание.


Зевс поднимает голову с моего плеча. Его глаза встречаются с моими. Его взгляд тлеет.


Он приближает свой рот к моему и нежно целует меня.


Он пытается отстраниться, но я не готова его отпустить, поэтому я накрываю его рот своим. Запустив руки в его волосы, я целую его, говоря ему своими губами, что не хочу пока заканчивать этот момент, и он с радостью соглашается.


Мы целуемся, как подростки, целующиеся в первый раз, напоминая мне о другой жизни.


Я позволяю себе предаваться этому. Пока не понимаю, что пора отпустить его.


— Мне нужно в душ, — говорю я ему.


Он смотрит на меня с минуту, а потом говорит:


— Оставайся на месте.


Когда он выходит из меня и идет в ванную, чары словно развеиваются. Реальность, словно месть за удовольствие обрушивается на меня. И это как холодный озноб по моей коже.


Я только спустила ноги с края кровати, когда он снова появляется во всей своей обнаженной красе с мочалкой в руке.


Он подходит ко мне и прижимает ее между моих ног, очищая меня. Затем он наклоняется и нежно целует меня в губы.


Если он и замечает, что я не отвечаю на его поцелуй, то ничего не говорит.


Он уносит мочалку обратно в ванную. И на этот раз, когда он возвращается, я уже на ногах, собираю с пола остальную одежду. Я уже надела лифчик и трусики.


Он останавливается у кровати и смотрит на меня.


— Ты хотя бы собиралась попрощаться перед уходом? — сарказм в его голосе очевиден, и он бьет меня по позвоночнику, как раскаленная кочерга.


— Не будь ослом, Зевс. Ты знал, что наш секс ничего не изменит.


— Да. Но я не ожидал, что ты убежишь сразу после того, как трахнула меня.


— Я не убегаю сразу после секса. — Хмурюсь. — Я просто возвращаюсь в свою комнату. Не хочу заснуть здесь, чтобы утром наша дочь нашла нас вместе в постели. Я не хочу сбивать ее с толку.


— Хорошо, — жестко говорит он.


Он подходит к месту, где лежит его одежда. Он берет свои трусы-боксеры и надевает их.


Затем он выходит из комнаты.


Я надеваю остальную одежду и выхожу из его спальни.


Я нахожу его стоящим в гостиной в полумраке. Он стоит спиной ко мне и смотрит в окно. Я вижу, что бутылка пива, которую я взяла для него ранее, болтается у него в пальцах.


— Зевс... — говорю я, чувствуя, что мне нужно что-то сказать, но меня прерывают прежде, чем я успеваю сказать что-то еще.


— Спокойной ночи, Камерон.


Его тон не располагает к разговору, и, честно говоря, это облегчение, потому что я не знала, что собираюсь сказать ему. Я просто собиралась сделать это.


Я ухожу и иду в нашу с Джиджи комнату, тихо закрывая за собой дверь. Я даже не потрудилась почистить зубы. Я просто раздеваюсь и натягиваю чистую ночную рубашку. Затем я забираюсь в кровать рядом с моей малышкой, которая устроилась в постели, заняв большую ее часть. Ничего нового.


Я ложусь на спину и смотрю в потемневший потолок, желая получить ответы, которые все никак не приходят.


Понятно, что я не могу оставаться вдали от Зевса.


Но я также не могу быть с ним.


Тихая слеза разочарования сбегает по моей щеке. Я смахиваю ее рукой.


Я в таком беспорядке.


И боюсь, что буду продолжать все портить. Потому что, когда дело касается Зевса, у меня ноль контроля. И ноль здравого смысла.


Этот человек - моя слабость. Мое падение. Моя гибель.


Он всегда был таким.


И, похоже, всегда будет.



Глава 27


Джиджи спит. Тетя Элль внизу, просматривает какие-то дела. А я лежу на кровати с наушниками в ушах и слушаю музыку на своем телефоне. Сейчас в моих ушах звучит Пинк, которая говорит мне, что я должна "Попробовать".


Может, я и пытаюсь. Пробую выкинуть Зевса из моей головы и сердца.


Этого засранца.


Вчера мы вернулись из Диснейленда. И с тех пор, как мы переспали той ночью, между нами все было непросто.


Не то чтобы Джиджи заметила. Но я точно заметила.


Обрывистые ответы. Смотрит сквозь меня, как будто меня не существует.


Это не... приятно.


По правде говоря, это раздражает меня до смерти. Он знал, что это был просто секс. Я говорила ему об этом. Он даже повторил мне это, ради Бога!


И все же он злится, что я, что? Не обнималась с ним после секса?


Ведь это не навело бы его на неверные мысли, не так ли?


Ух. Я злюсь на него за то, что он злится на меня. Он не имеет права. Я не сделала ничего плохого.


Верно?


Так... почему я чувствую себя виноватой? Почему я чувствую себя сейчас самым дерьмовым человеком на планете? И почему меня так раздражает, что он меня игнорирует?


Потому что ты любишь его, идиотка.


Если быть честной... больше всего меня беспокоит то, что произошло, когда он был здесь раньше... ну, скорее то, что я увидела.


Зевс был наверху, укладывал Джиджи спать и читал ей сказку, как обычно.


Я убирала обувь Джиджи, которую она оставила разбросанной по всей прихожей.


Сотовый Зевса лежал на столике в прихожей, рядом с ключами от машины. Я не подглядывала, но тут зазвонил его телефон. Я взглянул на экран, и на нем высветилась надпись: "Звонит Минди".


Не буду врать. Я почувствовала укол ревности, зная, что какая-то женщина звонит ему.


Я быстро отмахнулась от этого, потому что она могла быть кем угодно. Друг. Кто-то, кто работает в боксерской индустрии.


Через минуту на его телефон пришло сообщение.



Я в Нью-Йорке на несколько дней. Хочешь встретиться? Прошло слишком много времени с тех пор, как ты был во мне. ;)



Ага. Ошибиться невозможно.


Он получил сообщение. Пока он был наверху, читал сказку на ночь нашей дочери.


Мистер "Я хочу тебя вернуть" переписывается с этой цыпочкой Минди, и мне хочется ткнуть себе в глаз тупым предметом. И блевануть.


Да пошел он.


Я ничего не сказала ему, когда он спустился вниз. Конечно, он ничего мне не сказал.


Просто забрал свой сотовый и ключи от машины и ушел, не удостоив меня взглядом.


Наверное, собирается позвонить Минди и устроить с ней секс-рандеву.


Чертов мудак.


Я набрала в Гугле его имя и имя Минди и получила несколько совпадений.


Минди Уоррингтон - симпатичная блондинка, профессиональная теннисистка, с которой Зевс иногда встречался. Последняя новость о них была пять месяцев назад, согласно дате на развлекательном сайте. Их заметили вместе входящими в отель.


Экран моего мобильного телефона чуть не треснул, так сильно я давила на него во время чтения.


Я ненавижу его. И ее.


Ну, я не ненавижу ее. Это не ее вина, что Зевс – чертов гомнюк. Который пришел сюда и вторгся в мою жизнь. Перевернул все с ног на голову. Обещал мне вселенную. И все это время он переписывался с Минди, бойкой теннисисткой.


Да пошел он.


Засранец.


Он не имеет права так со мной обращаться. Он не имеет права приходить сюда со своими неискренними заявлениями, обещая мне вечность, в то время как у него есть другая женщина.


Уф. Ненавижу, что он превратил меня в психически нестабильную женщину.


Я выдергиваю наушники и спрыгиваю с кровати. Я начинаю вышагивать по комнате. Злость пульсирует во мне.


Мне надоело, что он портит мне жизнь.


Я хочу, чтобы он ушел.


Он может видеться с Джиджи. Но я больше не хочу видеть его, никогда.


Мы можем договориться, чтобы он виделся Джиджи, но при этом я не видела его лица. Может быть, тогда я, наконец, смогу забыть его.


Да, удачи тебе.


Нет, я могу это сделать. Я собираюсь пойти к нему, чтобы рассказать, как все будет.


Я кладу в карман свой сотовый и выхожу из комнаты. Я заглядываю к Джиджи.


Она крепко спит.


Я бегом спускаюсь вниз. Я нахожу тетю Элли за обеденным столом, на котором разложены папки с делами.


— Привет, мне нужно ненадолго выйти. Ты не против присмотреть за Джиджи? Она спит, так что не будет беспокоить тебя, пока ты работаешь.


Она поднимает глаза от своего чтения и улыбается.


— Конечно, да. И Джиджи никогда меня не побеспокоит. Ты знаешь это. — Ее глаза фокусируются на моем лице и выражают беспокойство. — Ты в порядке?


Я понимаю, что постукиваю ногой с беспокойной энергией. Я останавливаюсь.


— Да... мне просто нужно поговорить с Зевсом.


Она кивает, но ничего не говорит, и я ценю это.


— Я ненадолго.


— Столько, сколько нужно.


Я беру ключи от машины и выхожу из дома.


Во время короткой поездки к Зевсу в моей машине играет песня Литл Микс «Никто кроме тебя», слова которой задевают мое сердце.


Я останавливаюсь возле его квартиры. Выхожу из машины и прохожу короткое расстояние до его двери.


Дойдя до нее, я звоню в звонок. И тут мой мозг начинает работать.


Что, если его здесь нет? Или еще хуже... что если Минди здесь?


Черт. Я действительно не продумала все до конца.


Боже, иногда я могу быть иррациональной.


Мне нужно убираться отсюда.


Я отступаю назад, чтобы уйти, когда дверь открывается, и он стоит там, одетый в темно-серые брюки, низко висящие на бедрах, и облегающую черную футболку. Его волосы влажные, как будто он только что принял душ.


А что, если он только что вышел из душа, потому что весь вспотел после секса с Минди?


— Привет, — говорит он.


Я замечаю нотку осторожности в его тоне, и боль просачивается в мою грудь. Мои руки сжимаются в кулаки, ногти впиваются в кожу.


— Ты один? — пролепетала я.


Его брови сходятся вместе.


— В настоящее время? Или в жизни?


— Смешно. Я имею в виду, есть ли у тебя кто-то в квартире прямо сейчас? — Точнее, в твоей спальне.


Глаза удерживают мои, он медленно качает головой.


— Не-а. Только я здесь.


— Ты уверен?


Он оглядывается через плечо, прежде чем снова посмотреть на меня.


— Да. Хочешь проверить? — он отходит в сторону, открывая дверь.


— Нет.


— Ты уверена?


— Да.


Наступает тишина.


— Ты пришла сюда, чтобы просто проверить, один ли я?


— Нет. — Типа того. Я выпрямляюсь, позвоночник напряжен, руки по бокам. — Я пришла сказать тебе, что больше не хочу тебя видеть. Конечно, я никогда не стану препятствовать твоим встречам с Джиджи. Но я не могу больше находиться рядом с тобой. Это нехорошо для меня. Ты мне не подходишь. Так что нам нужно что-то придумать насчет Джиджи, будь то тетя Элль, когда ты будешь забирать ее, или... я не знаю. Но нам нужно что-то придумать, потому что я больше не хочу тебя видеть.


— Это говорит женщина, стоящая на пороге моего дома.


— Я пришла, чтобы сказать тебе об этом. — Я нахмурилась.


— Ты могла бы позвонить мне.


Это так.


— Да, но я не ты. Я не бросаю людей по телефону.


Теперь его очередь хмуриться.


— Я не знал, что мы были вместе, чтобы ты могла меня бросить.


— Послушай, — я поднимаю руку, останавливая нас, прежде чем мы начнем, — Я пришла сюда не для того, чтобы вступать с тобой в словесную перепалку. Я просто пришла сказать тебе, что нам нужно договориться, чтобы я могла избегать каждодневных встреч с тобой.


Я слышу разговоры людей поблизости, оглядываюсь через плечо, но никого не вижу.


— Зайди внутрь, — говорит мне Зевс.


Я не спорю, потому что не хочу, чтобы наши дела стали достоянием общественности.


Я захожу в его гостиную и останавливаюсь у деревянного шкафа, на котором стоят его боксерские трофеи. Я поворачиваюсь лицом к Зевсу, который стоит по другую сторону комнаты. Я прислоняюсь задницей к шкафу и обхватываю грудь руками.


— Ну, что скажешь? — спрашиваю я.


— Нет. — Он складывает руки на своей огромной груди, зеркально отражая меня.


— Нет? — повторяю я.


— Меня это не устраивает, — говорит он.


— Что? — моргаю я.


Он опускает руки и подходит ближе ко мне, потемневшие глаза заволокло пеленой.


— Я сказал, это мне не подходит.


— Ну, дело не в тебе и не в том, что тебе подходит! — Я вскидываю руки вверх. — Дело во мне! И я думала, ты будешь счастлив, что нам не придется видеться. Ты игнорировал меня после Диснейленда.


— Я дерьмово справился с ситуацией. Мне было больно. И, наверное, я решил, что, если сближусь с тобой на несколько дней, это заставит тебя кое-что понять.


— Например?


— Например... что ты все еще любишь меня. Что ты хочешь быть со мной.


Я действительно поняла это несколько дней назад. Проблема не в этом.


— Ты играл со мной?


Он качает головой, его глаза не покидают моих.


— Я борюсь за тебя, Голубка.


— Да, ну, почему бы тебе не поберечь силы, не перестать бороться за меня и не пойти повидаться с Минди, твоей бойкой теннисисткой? Тебе вообще не придется бороться за нее, если верить ее сообщению.


Трахни меня. Я и мой большой рот.


— Ты читала мое сообщение? — он не выглядит сердитым. Скорее позабавленным.


И это меня чертовски раздражает.


— Я увидела его случайно.


— Ммгм... — Он кивает. Улыбка играет на его великолепных губах. Губах, по которым я бы с превеликим удовольствием вмазала сейчас.


Я чувствую раздражение и ревность, и мне хочется сделать ему больно.


— У тебя был с ней секс с тех пор, как ты обосновался здесь?


Его улыбка спадает, гнев разбавляет его черты, а я продолжаю, потому что знаю, что добиваюсь желаемого эффекта. И еще потому, что сейчас мне все равно.


— Потому что я хочу знать, нужно ли мне пройти тест, учитывая, что мы с тобой занимались сексом без презерватива - дважды.


Его челюсть напрягается.


— Я регулярно прохожу медосмотр, включая тесты на любые заболевания и инфекции, но ты уже знаешь об этом. И последний раз я занимался сексом до тебя около пяти месяцев назад, и с тех пор проверялся. Я всегда использовал презервативы в тех редких случаях, когда у меня был секс с другими женщинами. Ты - единственный человек, с которым я когда-либо занимался сексом без защиты. Что на счет тебя?


Я отступила назад.


— Что насчет меня?


— Ну, ты трахалась с помощником шерифа Диком. Может быть, ты и сейчас трахаешься с ним. Вы пользовались презервативами, или мне нужно сдать анализы?


Я никогда в жизни никого не била. Никогда. Но я хочу ударить его прямо сейчас.


Но не стану. Потому что я не такая.


Но я сука. И причиню ему боль другими способами, которые я знаю. Правильно это или неправильно.


Не отрывая взгляда от Зевса, я тянусь ему за спину и хватаю один из его боксерских трофеев. Затем я со всей силы бросаю его в стену слева от меня. Я слышу треск, когда он ударяется о нее, а затем стук, когда он падает на пол.


— Чувствуешь себя лучше? — спрашивает он без малейших эмоций.


— Нет, — огрызаюсь я.


— Так разбей их всех. — Он пожимает плечом, делая шаг ко мне. — Разнеси все это гребаное место, если тебе от этого станет легче. Делай все, что тебе нужно, чтобы мы могли преодолеть это и двигаться дальше.

Я издала горький смешок.


— Ты просто не понимаешь, Зевс. Невозможно двигаться вперед, потому что я не могу тебя простить!


В следующее мгновение он оказался передо мной, схватив мое лицо в свои руки.


— Ты должна это сделать, потому что я люблю тебя так чертовски сильно. — Сырые эмоции в его глазах и голосе разрывают меня. — Я знаю, что ты любишь меня, Кам. Я знаю, что я не одинок в этом. Мы настоящие, мать твою. Наша любовь - это то, что большинство людей ищут всю жизнь и никогда не находят. Не отказывайся от нас, пожалуйста.


— Я не отказывалась от нас, — сокрушенно шепчу я. — Это был ты.


— Черт, Кам. — Он прижимается своим лбом к моему. — Мне жаль. Мне так чертовски жаль. Просто прости меня, пожалуйста. Потому что я не могу провести свою жизнь без тебя.


Он окружает меня. Его запах, его тепло, его эмоции.


Я едва могу дышать, не говоря уже о том, чтобы мыслить здраво.


Я вырываюсь из его объятий, нуждаясь в пространстве.


Его руки опускаются по бокам. Его голова опущена. Он выглядит избитым.


Я обхватываю себя руками.


— Ты написал ей ответ? — шепчу я.


Его глаза поднимаются к моим.


— Да.


Из меня вырывается звук страдания.


— Я написал ей, что мои обстоятельства изменились, - быстро говорит он. — Я сказал, что больше не могу видеться с ней.


Меня возмущает облегчение, которое я чувствую.


— Почему?


— Как ты думаешь, почему?


Я поднимаю ладони вверх.


— Потому что я недоступен, Голубка. Я не был им с тех пор, как мне исполнилось семнадцать лет.


Из меня вырывается болезненный смех.


— И все же у тебя был с ней секс пять месяцев назад.


— Ты спала с помощником шерифа Диком.


— Потому что ты бросил меня! — кричу я.


И так, мы снова ходим по кругу.


Зевс проводит рукой по голове и спускается к шее, вздыхает.


— Мне было одиноко, — тихо говорит он. — Я пытался заполнить пустоту, образовавшуюся после тебя. Не то, чтобы это когда-либо получалось. Но это все, что было. Все, что могло быть. Потому что я никогда не мог забыть тебя.


Тоска и боль в его глазах слишком сильны для меня.


Я отворачиваюсь и подхожу к разбитому трофею. Я приседаю рядом с ним и поднимаю его, мгновенно понимая, какой трофей я разбила.


Его первый в жизни боксерский трофей.


Боже, я ужасный человек.


— Мне жаль, — говорю я, вставая на ноги и держа в руках две части. Боксерская перчатка отломилась. Ботинок все еще прикреплен к основанию. — У тебя есть клей? — спрашиваю. — Я могу попробовать починить его.


— Все в порядке.

ТЕЛЕГРАМ

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Большая библиотека с любыми жанрами и авторами

Большая Библиотека

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги