Рыцарь страсти

Глава 40

Джейми ехал по Сити, вспоминая тот день в ноябре, когда они с Франсуа видели, как Линнет разговаривает с толстяком олдерменом в Вестминстер-Холле. В тот же день начался их с Линнет роман. Те несколько дней в ее лондонском доме окончательно решили его судьбу. И хотя он пытался с ней бороться, но с тех пор уже безраздельно принадлежал Линнет.

Нет, он принадлежал ей еще с Парижа. Он полюбил девушку, которая бросала вызов условностям и затаскивала его в кусты; девушку, которая смотрела ему в глаза и говорила, что любит, как он прикасается к ней; девушку, которая игнорировала попытки своего отца ограничить ее и отказывалась оправдывать его надежды на ее брак.

Но та девушка — ничто в сравнении с женщиной, какой стала Линнет. Она неистова в своей преданности, грозна в своей решимости, бесстрашна, умна и остроумна. Никто не может сравниться с ней. Бог даровал ему второй шанс с этим прекрасным ангелом мщения в образе женщины, и что же он сам сделал? Бросил ее при первых же признаках беды.

«Пожалуйста, Господи, дай мне найти ее». Как только он найдет ее, то уже больше никогда от себя не отпустит.

— Мастер Вудли, — крикнул он через плечо секретарю, который ехал за ним на жалком муле, — где именно в Сити находится дом олдермена Арнольда?

— Неподалеку от Сэддлерз-Холла и собора Святого Павла.

Когда они приехали к дому олдермена, богатому на вид трехэтажному деревянному строению, слуга, открывший дверь, сказал, что Арнольда нет дома.

Джейми без церемоний оттолкнул его в сторону:

— Я сам посмотрю.

— Сэр, вы не можете…

— Мартин, подержи его, пока я поищу там, — бросил он, не оглядываясь.

Другие слуги следовали за ним по пятам, пока он ходил из комнаты в комнату в поисках своего противника. Никто не совершил такой ошибки, как пытаться остановить его.

Хозяйская спальня на втором этаже оказалась пустой, и он в расстройстве чертыхнулся.

— Проклятие, где же этот жирный боров?

Он повернулся и увидел служанку с дерзким взглядом, прислонившуюся к косяку. Она скосила глаза в сторону огромной кровати и показала на пол. Джейми кивком поблагодарил ее и сделал знак уйти. Опустившись на одно колено, протянул руку под кровать и вытащил олдермена за рубаху.

— Господи помилуй, ну ты и ничтожество! — презрительно бросил он, прижав олдермена к кроватному столбу. — Говори, кто участвовал в заговоре против деда Линнет.

— Это же было десять лет назад. — Глаза олдермена метались по комнате. — Не можете же вы ждать, что я вспомню.

— Могу и жду. — Джейми приподнял толстяка с пола. — Если хочешь жить, то расскажешь все, что знаешь. Мне нужны имена.

— Вы не посмеете причинить мне вред. Я олдермен!

Джейми шмякнул его о кроватный столб.

— Я убивал людей и получше, чем ты, олдермен. Умоляю, не испытывай мое терпение.

Господи, да этот слизняк обмочился! Джейми бросил его и в отвращении отступил на шаг.

— Это Брукли, тесть мэра, стоял за всем этим, — признался наконец олдермен визгливым голосом. — Остальные играли незначительные роли или закрывали глаза — и получили совсем небольшую прибыль.

— Мэр Ковентри знает об этом? — потребован ответа Джейми.

Олдермен покачал головой:

— Ковентри тогда еще не был мэром, конечно же. Но он бы не поддержал это, если бы знал. Никто не знал, что за этим стоял его тесть, за исключением Мичелла, Леггета и меня.

— Но вы позволяли другим думать, что мэр в этом участвовал, не так ли?

Когда олдермен помедлил с ответом, Джейми выхватил кинжал и приставил острие к горлу толстяка.

— Да, да, — пискнул олдермен.

— И когда леди Линнет стала задавать вопросы, вы пустили слух, что если правда выйдет наружу, то это чревато большими неприятностями.

— И неприятности были бы, еще какие. — Олдермен поднял брови. — Королевский совет воспользовался бы любым предлогом, чтобы снять ограничения для иностранных купцов, и это разорило бы нас.

— Где я могу найти тестя мэра?

— Брукли удалился в свое поместье недалеко от города несколько лет назад. Он слаб здоровьем и почти никуда не выезжает.

— Однако же он недавно побывал в доме Мичелла, не так ли?

Глаза олдермена забегали из стороны в сторону.

— Мне об этом ничего не известно…

— Не покидай дом сегодня вечером, — велел Джейми, ткнув пальцем ему в грудь. — И Бога ради, помойся к тому времени, как я вернусь за тобой.

Джейми отправил мастера Вудли ждать возле дома Линнет, а Мартину поручил наблюдать за домом олдермена.

— Если он уйдет, я хочу знать, куда он пошел, — приказал он. — Но не заходи вслед за ним ни в какие здания. Ты должен держаться на расстоянии, оставаться незамеченным и ни во что не вмешиваться. Ты меня слышишь?

Мартин кивнул.

Джейми поскакал галопом в поместье Брукли, ругая себя, что не помог Линнет добраться до сути этого заговора раньше. Она, может, и выжимала из них деньги, но некоторые делают так, как должно, лишь с приставленным к горлу кинжалом.

Уже смеркалось, когда он наконец добрался до громадного особняка Брукли на берегу Темзы. Поскольку в доме таких размеров наверняка было множество слуг и сторожей, едва ли ему удалось бы ворваться через переднюю дверь, как в дом олдермена. Поэтому он привязал лошадь и пробрался к дому через кусты и высокий камыш вдоль берега реки. Ветер все еще был по-зимнему холодным, но ощущалось в нем и первое дуновение весны.

Надвигающаяся темнота нервировала его, а ощущение, что нельзя терять ни минуты, гнало вперед. Скоро. Скоро он должен найти ее.

Здесь, в сердце Англии, защита была минимальной, а охрана нестрогой. Со второй попытки Джейми нашел незапертую дверь в заборе и проскользнул внутрь. Он слышал от своего дяди Стивена, что если вести себя так, словно ты имеешь право находиться в каком-то месте, никто не станет задавать вопросы.

Джейми прошел мимо каких-то мужчин, которые разговаривали между собой, убирая свои рабочие инструменты на ночь. Они не удостоили его даже взгляда, когда он пересек двор и вошел в дом через черный ход.

Другое дело было, когда он ворвался через двери в зал. Все слуги повернулись и уставились на него, стоящего на входе с мечом в руке. Какой-то старик сидел один, завернутый в одеяло, рядом с очагом.

— Брукли, меня послал ваш зять, — сказал Джейми, решив в этот раз добыть сведения хитростью. — Предлагаю вам отослать слуг прочь, пока мы будем говорить.

— Как вы вошли в мой дом? Кто вы? — закричал старик, стуча тростью по полу.

Это была трость с серебряным наконечником в виде львиной лапы.

— Мэр полагает, вы знаете, где находится леди Линнет, — сказал Джейми.

Брови Брукли взлетели вверх. Он тут же замахал на слуг распухшими руками с узловатыми пальцами, выкрикивая: «Кыш! Кыш!»

Джейми вздохнул. Давить на стариков и мягкотелых купцов — неприятное дело. Сражение с достойным противником с мечом в руке — вот это по нему.

— Ваш зять узнал, что вы сделали с семьей леди Линнет, — заявил Джейми.

— Давно пора Ковентри узнать и как следует поблагодарить меня, — проворчал старик, снова застучав тростью. — Если бы не мое состояние, он бы не был сегодня мэром. И я не стыжусь того, что сделал, чтобы достичь этого. Я молчал только потому, что моя дочь настаивала.

Значит, жена мэра знала, а мэр нет.

— Это она подарила вам эту замечательную трость? Должно быть, она стоила немалых денег.

— Она по крайней мере благодарна за все, что я сделал для нее.

— Тогда она, должно быть, благодарна и своему мужу, потому что подарила и ему такую же трость, — заметил Джейми.

— Ба! Не знаю, что она нашла в этом рохле. Но это мои деньги купили его ей.

— Деньги, что вы украли у честного человека, который заболел, — напомнил Джейми. — Неужели совесть нисколько вас не мучает?

— Он был иностранцем, который получал прибыль больше, чем ему положено на английской земле. — Брукли покачал головой. — Жалею только, что не сделал этого скорее. Но тот иностранный дьявол был умным ублюдком.

— Мэр говорит, если вы хотите снова видеть вашу дочь и внуков, — сказал Джейми, продвигаясь еще на шаг в своей лжи, — то скажете мне, что случилось с леди Линнет.

— Он не посмеет.

— Еще как посмеет, можете не сомневаться, — заверил его Джейми. — Подозреваю, именно поэтому ваша дочь скрывала это от него все эти годы.

— Как был он болваном, так болваном и остался. — Брукли плюнул на пол. — Неблагодарный сукин…

— Отвечайте сейчас же! — закричал Джейми. — Что вы сделали с леди Линнет?

— Я скажу, но вам это уже не поможет. — Брукли устремил взгляд на темное окно. — Сегодня полнолуние. Вы опоздали.

Линнет услышала скандирование во сне, еще до того как проснулась. Равномерный ритм пульсировал в ней, усиливая и без того жуткую головную боль. Знакомая темнота окутывала ее, и воздух, которым она дышала, был каким-то тяжелым. Она окончательно очнулась, вся взмокшая от страха, поняв, где она: за потайной дверью Вестминстерского дворца, там, где встречаются ведуны и ведьмы.

Вначале она была слишком напугана, чтобы открыть глаза. Мерцание свечей и мелькание теней играли на веках. Она сделала медленный вдох, затем чуть приоткрыла глаза.

И хотя она ожидала увидеть их, но все равно ахнула при виде фигур, дергающихся и извивающихся в кругу свечей на полу. Как и раньше, фигуры в страшных масках были облачены в звериные шкуры.

Она лежала за пределами круга, на земляном полу у стены. От холодной земли и страха по коже у нее побежали мурашки. Взглянув на себя, она увидела, что завернута в тонкий красный шелк. Она сглотнула: под ним на ней ничего не было.

Нет, она не позволит себе думать, как оказалась раздетой, чьи руки прикасались к ней. Не сейчас. Надо целиком и полностью сосредоточиться на побеге. Пока они еще раз не одурманили ее, она надеется сбежать. Ниточка надежды была очень тоненькая. Но она держалась за нее.

Из глубокой тени возле стены она могла наблюдать за кругом незамеченной. В центре было два стола, один большой, другой маленький. Тот, что побольше, был накрыт черной тканью, как и раньше, за исключением того, что в этот раз, слава Богу, на нем не лежала обнаженная женщина. На втором столе пар поднимался от котелка, висящего над небольшой жаровней.

Линнет резко втянула воздух, увидев, как высокая фигура вошла в круг со стороны другой комнаты. Человек-волк.

Она вонзила ногти в ладони, когда человек-волк поднял извивающегося кролика в одной руке и длинный нож с черной рукоятью в другой. Одним взмахом он отсек животному голову.

«Мария, Матерь Божья, защити меня». Снова и снова повторяла она молитву, пока человек-волк использовал истекающую кровью тушку, чтобы начертить на земле кровавый треугольник. Голос его поднимался над голосами остальных в скандировании, когда он исполнял этот ритуал.

Озноб охватил Линнет — она узнала этот голос. Человек-волк — сэр Гай Помрой.

Помрой взял со стола нож с белой рукоятью и нарезал каких-то трав в кипящий котелок. Пока он делал это, другие двигались по кругу и пели. Помрой поднял котелок длинными железными щипцами и вылил исходящую паром жидкость в раскрашенную деревянную миску. Затем обошел вокруг большого стола, капая жидкостью из миски на землю.

Завершив круг, он поднял миску высоко над головой и повернулся по кругу, выкрикивая «земля», «воздух», «огонь», «вода», на четыре стороны света, затем вылил остатки жидкости на землю.

Тут было два входа, оба в дальних углах комнаты, за пределами круга. Линнет намеревалась добраться до одного из них и сбежать. Руки и ноги у нее были ватными от горькой жидкости, которую, она помнила, кто-то влил ей в горло, но они не были связаны. Она перекатилась на живот и начала дюйм за дюймом ползти по земле.

Взгляд ее устремился к центру круга, когда какая-то женщина присоединилась к Помрою. Линнет вспомнила эту птичью маску и черные волосы. Это та женщина, которая в прошлый раз лежала обнаженной на столе, — женщина, которая совокуплялась с человеком-волком прямо перед глазами Линнет. Господи помилуй, она не хочет видеть это снова.

И теперь Линнет поняла, кто эта женщина — Марджери Джордемин, Черная ведьма.

Линнет поползла быстрее. Вдруг ни с того ни с сего Марджери распростерлась на земле. Линнет замерла, когда в помещении повисла тишина и все танцующие остановились, чтобы посмотреть на Марджери.

Помрой воздел руки кверху и глубоким голосом, который эхом отдавался от стен похожей на пещеру комнаты, прокричал:

— Conjuro te!

Марджери металась и билась, издавая странные звуки. Потом она затихла, медленно подняла голову, выпучила глаза и голосом, который больше походил на звериное рычание, произнесла:

— Adsum!

Линнет достаточно хорошо знала латынь, чтобы понять, что это означает: «Я здесь». Но кто здесь? Она постаралась не обращать внимания на холодный озноб, сотрясающий тело, и сосредоточилась на том, чтобы проскользнуть мимо этого сборища, покуда их внимание приковано к Марджери.

— Какая судьба ожидает епископа с загнивающей королевской кровью? — выкрикнул Помрой.

Почему он спрашивает о епископе Бофоре? Да и кого он спрашивает? И вдруг до нее дошло: ведьмы вызывают духов умерших. Вдобавок к их другим грехам они еще и некроманты.

— Ублюдок Джона Гонта будет носить красную кардинальскую шапочку, — провозгласила Марджери своим скрипучим звериным голосом, — и доживет до глубокой старости.

Линнет не могла ждать, чтобы услышать остальное, ни от живых, ни от мертвых, и тихонько поползла вперед. Голос Помроя возвысился:

— А что малолетний король? Какова его судьба?

Линнет замерла на месте и затаила дыхание. Задавать такой вопрос мертвому — не просто ересь, но измена.

— Он сойдет с ума и будет королем дважды, — отозвалась Марджери медленным, хриплым голосом. — Он умрет с подушкой на лице.

Король — дважды, безумен и убит?

— Дух, можешь ли ты нам сказать день и час его смерти?

У Линнет кровь застыла в жилах от злобы в голосе Помроя. Да эти сумасшедшие намерены причинить вред ребенку!

— Много лет! Много лет! — прокричала Марджери, потом снова упала на землю и стала биться.

Послышался тихий ропот и шарканье ног; ведьмы были недовольны последним ответом.

Линнет проползла вперед еще несколько дюймов. Краем глаза она следила, как Помрой подошел к маленькому столику и сунул свой нож в дымящийся котелок. Когда он поднял его, какое-то восковое очертание застыло на его конце.

Быстрым движением руки он швырнул восковую фигуру на землю с криком:

— Отсеки жизнь!

Внезапно голоса возвысились и заполнили комнату:

— Отсеки жизнь! Отсеки жизнь!

Это было зло, которое Линнет не могла постичь: желание поторопить смерть ребенка. И ребенок, которому они желают смерти, не кто иной, как сын и наследник великого короля Генриха V. Его единственный наследник. Четырехлетний сын ее подруги.

Это зло должно быть остановлено прежде, чем они причинят вред юному королю. Она должна убежать и предупредить.

Скандирование эхом отдавалось в комнате и у нее в голове, настойчивое, повторяющееся. Она ползла медленно, задерживаемая тем, что приходилось придерживать тонкий шелк и не дать ему развернуться.

— Сойди во тьму и пылающее озеро! — прокричал Помрой громовым голосом.

Линнет плюхнулась на живот, когда в комнате вновь повисла тишина. Она молилась, чтобы никто из ведьм не заметил, что она в нескольких футах от того места, где они ее оставили.

В тишине прозвучал женский голос:

— Чтобы изменить такое твердое предсказание, потребуется кровавая жертва.

Возник спор с повторяющимися выкриками «кровавая жертва». Затем один голос — голос Помроя — возвысился над остальными:

— Принесите пленницу на алтарь!