С вечера до полудня

8

— Эй, Гор, проснись. — Габриела склонилась над софой и потрясла его за плечо.

Он открыл глаза.

— Что стряслось?

— Нам пора.

Его волосы растрепались, кудри торчали во все стороны. Не удержавшись, она еще больше взъерошила их.

Гордон взглянул на часы.

— Два часа ночи! — простонал он. — Самое время спать.

Но тут туман в его глазах рассеялся, и он резко сел.

— Что-то с Лейси?

Габриела еле успела отпрянуть, потом быстро отступила от софы. Если он вскочит, то просто-напросто собьет ее с ног, ведь он весит добрых двести двадцать фунтов. Нет, это было бы уж чересчур, особенно учитывая то, что она собиралась сказать. Ему, правда, ее слова явно не понравятся.

— Я должна дотронуться до поводка.

Его лицо отразило целую гамму эмоций — от тревоги до ярости.

— Габи, я же просил тебя не делать этого!

Прикусив губу, она коснулась его плеча, твердых и напряженных мышц.

— Я не стала бы этого делать без крайней необходимости, Гор. — Она с трудом преодолевала растущий в ней страх. — Да, ты просил. Но я подумала… Кто-то же развязал веревки Лейси и дал ей лекарство, чтобы снизить жар. Если это была Кристина, то, дотронувшись до поводка, я могла бы…

Он сжал ее запястье.

— Ты могла бы увидеть, почувствовать ее смерть. Ты что, все забыла? Лейси просто больна, но Кристина умерла, Габи! Умерла.

Обвив руками его голову, Габриела прижала ее к груди. Гордона сотрясала дрожь. Или дрожала она сама? Она не знала, но это и не имело значения.

После томительной паузы он поднял на нее глаза.

— Габи.

Одно слово. Но в нем таилось столько эмоций, столько силы, столько энергии, что Габриела еле удержалась от слез. Наклонившись, она прижалась губами к губам Гордона. Он привлек ее к себе и крепко поцеловал. Она ощущала владевшие им смятение, гнев, ярость, страх. Он терзал ее рот, его руки твердо и требовательно сжимали ее бедра. Габриела поникла в его объятиях.

Когда он ослабил хватку, медленно приходя в себя, она прижалась лбом к его лбу.

— Я беспокоюсь о тебе, Гор. Очень. Но если я отвернусь сейчас от Лейси, то никогда не смогу простить себе этого. Понимаешь?

— С Лейси опять что-то случилось? — Его взгляд был полон тревоги. — Так ведь?

— Да. — Габриела не хотела говорить, не хотела дать ему почувствовать сжимающий ее душу страх. Но и солгать она не могла. Во всяком случае ему. — Ей хуже. Она бредит.

— Отдел вещественных доказательств заперт, ребята, и не откроется до семи утра.

Прислонившись к плечу Гордона, Габриела пристально смотрела на плотного сержанта. От усталости у нее подгибались колени.

— Мы не можем ждать. Пожалуйста, позвоните детективу Уинтерсу. — Она уже несколько раз повторяла просьбу. Может быть, он наконец-то смягчится?

— Я уже сказал вам, жена Стива родила полчаса назад, а ключ есть только у него. И я не стану звать сюда Уинтерса в половине третьего утра, если у меня даже и ключа-то нет, чтобы впустить его. — Сержант пожал плечами. — Что тут поделаешь?

Стив был начальником отдела вещественных доказательств. И Гордон знал, что сержант пальцем не пошевельнет, чтобы помочь. Но слова Габриелы о том, что Лейси становится все хуже, не давали покоя. А уж от того, что Берроуз и эта рыжеволосая — Лилиан? — имеют полную возможность расправиться с девочкой, Гордон просто приходил в ужас. К тому же он панически боялся за Габриелу. Он ведь не забыл надпись на ее двери. А телепатические боли! А ее слова, что, если Лейси погибнет, она на этот раз тоже непременно умрет!

Шелтон, должно быть, по уши завяз, иначе бы уже давно арестовал Берроуза и Лоренса. Даже если сержант позвонит Шелтону, тот не пустит их в помещение, где хранятся вещественные доказательства. Он не хочет, чтобы на этот раз Габриела докопалась до истины. Или все-таки хочет? Может быть, поэтому он и сказал им… Да! Так и есть!

Гордон судорожно схватил Габриелу за руку.

— В любом случае спасибо, сержант. Мы вернемся в семь часов.

Тот с глубоким облегчением простился с ними.

Габриела посмотрела на Гордона так, словно сомневалась в его здравом рассудке. Прежде чем она успела запротестовать, он оттащил ее подальше, где сержант уже не мог их услышать.

— Гор, что ты делаешь?

— Шелтон не поможет нам. Почти наверняка. И сержант тоже.

— Нас словно прокляли! Но я должна попасть в комнату с вещественными доказательствами, Гор. Если я дотронусь до поводка, то смогу почувствовать, где сейчас Лейси.

— Я знаю. Мы попадем туда, не волнуйся. Но я хочу сказать тебе кое-что. Ты была права, Габи, — Шелтон не убивал Кристину. Он сказал нам о поводке, потому что хочет, чтобы ты до него дотронулась. Он хочет, чтобы ты нашла Лейси.

— Вот оно что! — Она чуть не закричала. — Это и ввело меня в заблуждение. За все годы, что мы работали вместе, Шелтон никогда не скрывал от меня информацию. — Она нахмурилась. — Но почему он просто не предложил нам прийти и посмотреть?

— Этого я не знаю. — Но Гордон имел подозрения на этот счет. Если они справедливы, то вполне понятно, почему Шелтон не арестовал Лоренса и Берроуза. — Следуй за мной.

Догадываясь, что он имеет в виду, она сжала его руку.

— Гор, мы не можем!

Двое проходящих мимо полицейских смерили их любопытными взглядами. Гордон и Габриела приникли друг к другу. Полисмены заулыбались и прошли дальше.

Когда они скрылись, Габриела снова вцепилась в Гордона.

— Ты сошел с ума!

— Вероятно.

— Не можем же мы взломать дверь в комнату с доказательствами!

— Хорошо, а что ты предлагаешь?

Он прекрасно знал, что предложить ей нечего.

— Ну, не знаю…

— У нас нет другого способа пробраться туда.

— Хорошо. — Все еще не желая сдаваться, Габриела уцепилась за подходящий, хотя и неубедительный, предлог: — Но я не знаю, где это.

Гордон поднял брови.

— Внизу, в подвале.

Она скривилась, и он легонько поцеловал ее.

— Я понимаю. Тебе нравится нарушать закон не более, чем лгать. — Полуобняв ее, он направился к лифту. — Просто так, к сведению: мне тоже.

Габриела и не подозревала, как много он вложил в эти слова. Как трудно ему было удерживать язык за зубами и не рассказать ей об Эвансе и Тельме, о том, что он следил за ней, Габриелой, целый год. Но если он признается, то потеряет ее. Теперь он знал это так же твердо, как и то, что Лейси грозит серьезная опасность. А потерять Габриелу… это… это… Мысль о том, что он может ее потерять, просто ошеломила его. Он остановился и ошарашенно уставился на нее.

— Что такое? У меня выросла вторая голова? — Габриела выпрямилась и пригладила волосы. Они взлохматились, и она подозревала, что Гордон сейчас скажет, до чего она кошмарно выглядит. Но нет. Он вообще ничего не сказал. И будь она проклята, если он сам не выглядит так, будто язык проглотил.

Дверь лифта открылась. Габриела вошла внутрь, но Гордон не двинулся с места. Она потянула его за рукав. Дверь начала закрываться, и ей пришлось нажать на кнопку. Дверь снова открылась. Гордон смотрел на Габриелу так, словно она находилась за тридевять земель от него.

— Да что с тобой стряслось?

Он шагнул к ней почти вплотную и взял ее за подбородок.

— Я должен сделать это, Габи. Я знаю, сейчас неподходящее время, но… я должен…

Его губы легко прикоснулись к ее губам, пробежали по подбородку и вновь вернулись к губам. Руки бережно легли ей на плечи и скользнули вниз по спине; Габриела оказалась в его объятиях. Он целовал ее и раньше, но так — никогда. Теперь в его прикосновениях появилась особая нежность, благоговейная страсть — она буквально исходила от его пальцев, скользящих по ее телу. На мгновение отклонившись назад, он пробормотал ее имя и вновь прижался к ее губам.

Атака на чувства Габриелы была так велика, что ее ноги ослабели, а сердце бешено забилось. Все ее тело, казалось, стремилось к нему, ощущая его притяжение, желая раствориться в нем.

Лифт с резким толчком остановился, и дверь открылась. Гордон отстранил девушку от себя. Выглядел он уже совершенно спокойным.

Габриела прислонилась к стене. Как может он после такого приступа чувств быть столь спокойным? Если этот мужчина, не испытывая желания, умудряется привести ее в такой экстаз, страшно даже подумать, что он сделает с ней, если и вправду ее захочет!

Гордон взял ее за руку.

— Ты в порядке?

— Угу, — только и сумела она пробормотать. Слова ее явно расходились с реальностью. К сожалению, его поцелуи подействовали на нее так, что в голове плавал сплошной туман.

— Правда?

— Угу. — Уже лучше, но еще не вполне убедительно. Губы Габриелы онемели и едва слушались ее.

Улыбнувшись, Гордон легонько ущипнул ее за нос.

— Пойдем, золотце. Надо спешить.

Спешить? Она не могла и пошевелиться.

— Хорошо.

— Нам сюда. — Он ткнул пальцем влево. — Комната с вещественными доказательствами там.

Туман рассеялся, но жар остался.

— Хорошо, — повторила Габриела уже более твердо и последовала за ним через холл.

Свернув в короткий коридор, Гордон остановился. Габриела увидела табличку на стене рядом с дверью: «Вещественные доказательства» — и бегло огляделась вокруг. Углубленная в стене проволочная сетчатая дверь в тяжелой деревянной раме и устрашающий замок. Сердце у нее так и упало. Без пилы или бочонка динамита тут никак не обойтись.

— Следи за холлом, — прошептал Гордон.

Как он собирается проникнуть внутрь? Решив, что ей это знать не обязательно, Габриела встала там, где сходились два коридора. Они были пусты. Серый кафельный пол блестел, будто его только что натерли.

Услышав позади шуршание, она обернулась. Гордону каким-то образом удалось отогнуть сетку снизу, замка при этом он даже не коснулся. Теперь он стоял уже внутри комнаты и вопросительно смотрел на нее.

— Ну как?

Она махнула рукой: все в порядке.

Но уже через секунду в коридоре раздался звук шагов. Заглянув за угол, она обнаружила, что в их сторону идут двое полицейских.

— Все! Мы попались, — прошептала она.

Надо было срочно принимать меры. Если их застукают на месте преступления, кто поможет Лейси?

— Ну что, значит, родилась девочка? — говорил один офицер другому. — Ты небось на седьмом небе от счастья?

— Ха! — Его собеседник расплылся в широкой улыбке. — В себя не могу прийти! Я стал отцом!

Стив, подумала Габриела. Наверно, вернулся из больницы.

Она шагнула навстречу полицейским.

— Я только что услышала последние новости. Дочка! Стив, это здорово! — Она пожала ему руку. — Ты должен гордиться.

— Еще бы.

Он пытался понять, кто она такая. Нельзя было дать ему время сообразить, что он никогда ее раньше не видел.

— Сержант ждет вас обоих у себя. Он просил заглянуть к нему. — Она улыбнулась. — Еще раз поздравляю.

— Спасибо. — Удивленно нахмурившись, Стив развернулся и вместе со вторым полицейским направился обратно к лифту. — Интересно, что ему понадобилось?

Его напарник пожал плечами.

— Может, хочет узнать о твоем ребенке?

Габриела бросилась назад по коридору к комнате с вещественными доказательствами. Гордон стоял там, держа в руках пластиковую сумку. В памяти Габриелы вновь вспыхнули воспоминания о Тельме. Во рту пересохло. На подгибающихся ногах она добралась до двери.

— Нужен только поводок. — Голос ее звучал слабо и болезненно.

Гордон вытащил поводок из сумки. Глаза его потемнели от тревоги. Габриела чувствовала его страх. Он боялся за нее, боялся того, что может случиться, когда она возьмет поводок. Да и у нее самой страха было не меньше. Слишком уж реальной была опасность, что кошмарные видения окажутся для нее роковыми, — ведь она так слаба сейчас. Гордон знал это.

— Ты не должна!.. — В его голосе звучало отчаяние. — Мы найдем другой способ.

Его взгляд проник ему в самое сердце.

— У нас нет времени!

Словно в последний раз она изучала его лицо. Гордон стиснул челюсти. Рука, держащая поводок, дрожала. Он не давал ей никаких обещаний раньше и не даст сейчас, но в глазах его Габриела читала, что она не одна в предстоящем ей испытании.

Гордон прищурился, лицо его исказилось.

— Нет, нет, ты не можешь! Габи, ты не должна этого делать!

Холодный страх сковал ее. Но через мгновение она сбросила оцепенение и сквозь решетку выхватила у него поводок.

Ей необходимо закрыть глаза. Вид Гордона, застывшего и такого испуганного, мешал ей сосредоточиться. Видения были уже близко, ее чувства ясно предсказывали это, и, будто напоследок, она впилась в него взглядом. Чудесные кудри, волевой подбородок, дерзкий рот. Сейчас губы были сурово сжаты, но Габриела помнила тот их изгиб в полуулыбке, который она сначала проклинала, а потом каждый раз так желала увидеть. Чувства переполняли ее сердце. Излить бы их, сказать ему все… Но ощущения усиливались. Времени не было.

Она прижала поводок к груди и крепко зажмурилась. Видения не заставили себя ждать.

Кристина переехала Большой хьюстонский мост, проскочила поворот к Лоренсу, миновала туннель. Резкая вспышка — и она уже мчится по узкой грязной дороге. Но что это за дорога? Она гонит так быстро, что Габриела не успевает рассмотреть окрестности. Два раза налево, крутой поворот направо, затем машина резко затормозила. Кристина вышла и побежала к небольшому сарайчику.

Изрядно повозившись с замком, она все же отперла его и швырнула на землю. Склонилась над Лейси. Развязав веревки, порылась в сумочке и нашарила баночку с аспирином. Вложила девочке в рот две таблетки и приподняла ее голову, чтобы ей было легче проглотить. Потом достала красную бутылочку, напоила ее и выпрямилась.

— Я должна снова запереть дверь, Лейси, — прошептала она. — Но всего на несколько минут. Я скоро вернусь и отвезу тебя домой.

Девочка не отвечала.

Габриела напомнила себе, что «видела» Лейси уже после этого, когда лихорадка у девочки стала спадать.

Кристина вышла из сарая. Раздался звук запираемого замка. Внезапно что-то тяжелое ударило ее сзади по голове. Потрясенная, она увидела на двери чью-то тень: поднятые руки и натянутый между ними узкий ремень.

Сердце Габриелы бешено забилось. Она захотела было отбросить поводок, чтобы не переживать смерть Кристины. Но не смогла позволить себе это. Если ей хватит сил, то она сможет узнать, кто убил Кристину. Она должна сделать это! И сделает! Ведь Кристина помогла Лейси.

Она чувствовала ветер, бьющий ей в лицо. Поводок обвился вокруг ее шеи. Удивление, страх… Кристина забилась, пытаясь высвободиться. Габриела боролась вместе с ней, но нападавший был так силен!

Теперь она была Кристиной. Свет в ее сознании начал меркнуть, в глазах заплясали цветные пятна. Она вцепилась в поводок, пытаясь оттянуть его от горла, разорвать. Воздуха!

Пятна начали расти, затягивая ее все глубже и глубже в темную клубящуюся тучу. Что-то тяжелое — большущий камень? — вновь обрушилось на ее затылок. По шее потекла горячая и липкая жидкость. Кровь.

Она умирала. Она почувствовала, как падает на землю ее тело. Ее мысли смешались, кровь все медленнее струилась по жилам. Гордон! Габриела закричала. Нет, о Боже, нет! Гордон!

Она умирает! Габи умирает! Не успев даже понять, что делает, Гордон моментально пролез под решеткой, вырвал поводок и подхватил Габриелу на руки. Кристина Берроуз была убита. Боже, как он только мог позволить Габриеле пойти на такой риск!

— Габи! — Его так трясло, что он боялся ее уронить. — Дорогая, ради Бога, ответь мне!

Но ответа не было. Пульс Габриелы бился слабо и прерывисто. Она неподвижно лежала на его руках с закрытыми глазами. На Гордона нахлынули воспоминания: безудержная тоска в глазах Эванса в морге, его рыдания, мольба о том, чтобы Тельма вернулась к нему. На глаза Гордона навернулись слезы, из глубины души поднялся леденящий ужас.

— Проклятье! Габи! Ты не смеешь умирать у меня на руках!

Ее ресницы вздрогнули. На самом деле или ему только показалось? Он затаил дыхание, словно боялся спугнуть ее. Выступивший на его лице пот смешивался со слезами, катившимися по щекам ко рту. Слизнув соль с губ, Гордон взмолился:

— Габи, дорогая, пожалуйста! Не оставляй меня!

Она положила руку ему на грудь.

— Гор…

Какое облегчение! Спазм отпустил его горло. Но он все еще не мог вымолвить ни слова. Его нервы были напряжены до предела. Подумать только, он чуть не потерял Габи!

— Все хорошо, — прошептала она.

Ее лицо чуть-чуть порозовело, глаза стали проясняться. За всю жизнь Гордон не испытывал такого счастья.

— Но ты чертовски плохо выглядишь, — пролепетала она.

Он рассмеялся от облегчения.

Она ответила ему слабой улыбкой.

— Но я так и не выяснила, где сейчас Лейси, не узнала самого важного для нас.

Гордон смотрел на нее, лежащую у него на руках, и его переполняла безумная нежность.

— Мы займемся Лейси только после того, как тебя осмотрит доктор Хоффман.

— Я прекрасно себя чувствую, — возразила Габриела. — Правда.

— Вовсе не прекрасно. Ты чуть не умерла. — Эта мысль снова резанула его по сердцу, заставив крепче прижать ее к себе.

Она обвила руками шею Гордона и уткнулась лицом в его плечо.

— Ладно, отнести меня домой, Гор.

С Габриелой на руках он прошел по коридору и нажал кнопку лифта. За все время их знакомства Габи ни разу не обращала внимания на свои или его жизненные потребности, когда речь заходила о девочке. То, что на этот раз она изменила себе, тревожило его. Она явно чувствовала себя далеко не так хорошо, как утверждала.

Когда они проходили мимо сержанта, тот окликнул их.

— Эй, что у вас там?

Гордон даже не замедлил шаги.

— Беременность.

Габриела захихикала и ущипнула его за шею.

— Замужество и беременность, Гор?

— А ты предпочитаешь быть не замужем и беременной? — По его телу разлилось тепло. Идея жениться на Габи и завести ребенка взволновала его. Они бы вместе просыпались по утрам. И любили бы друг друга ночью.

Он вышел на холодный ночной воздух и внимательно осмотрел Габриелу. На ее лице лежали полосы лунного света. В нем снова возникло чувство вины, которое заслонило собой грезы об их совместной жизни. Он солгал ей. Да, он хотел рассказать ей правду, должен был сделать это уже давно, но не смог. А теперь вряд ли уже удастся подобрать слова, которые не отпугнут ее, не оттолкнут от него. Она решит, что он ее предал. И его имя пополнит список мужчин, использовавших ее в своих целях. Он уже не может признаться ей. По крайней мере сейчас.

— Ты уверена, что нормально себя чувствуешь? — Гордон сидел напротив Габриелы за столом у нее на кухне.

— Да, абсолютно. — Ощущение, что скоро она узнает, где находится Лейси, позволило ей расслабиться и спокойно ждать рассвета. Ведь искать сарай лучше при свете солнца, а не луны. К утру надо отдохнуть и набраться сил. Вторая ее схватка со смертью если и не дала практического результата, то по крайней мере научила ее дорожить каждым мгновением. А сейчас каждое мгновение принадлежало ей и Гордону. — Я, должно быть, слишком устала. Голова немного кружится.

Порывшись в бумажном пакете, Гордон достал яйца, фаршированные креветками.

— А ну-ка, Белоснежка, попробуй.

Габриела откусила кусочек и опасливо прожевала.

— Ну как? — Гордон облокотился о стол, поигрывая вилкой.

— Вкусно. — Она протянула ему гамбургер. — Твоя очередь.

Скривившись, он отшатнулся и поставил подсвечник на середину стола между ними.

— Не пичкай меня этой гадостью. Я не ел мяса уже много лет.

Габриела рассмеялась.

— Ну тогда и я не буду.

С тяжелым вздохом он отхватил огромный кусок гамбургера, с задумчиво-грустным видом медленно прожевал его и наконец проглотил.

Боже, какой изумительный мужчина! — думала она. С суровым лицом и такими нежными руками. Он улыбнулся ей той самой улыбкой, которую он когда-то поклялся ненавидеть, и все в ее душе словно растаяло.

— Есть можно.

— Есть можно? — Она возмущенно посмотрела на него. — Это лучший гамбургер во всем мире, а ты — «есть можно».

— Можно — это значит хорошо. — Он поймал ее руку и начал медленно гладить кончиками пальцев вдоль ладони. — Особенно если речь идет о мясе.

Габриеле стало щекотно. Она попыталась высвободить руку, но Гордон не отпускал.

— Выкуп.

Глаза его потеплели. В их глубине плясало пламя свечей. Сердце Габриелы забилось медленно и глухо, и затаенное желание стало подниматься из самой глубины ее существа. Она никогда раньше не ощущала ничего подобного, и это новое чувство мистически завораживало ее, как мотылька пламя.

— Твои требования? — Голос ее внезапно охрип.

— Место в твоей постели на ближайшие несколько часов. Этот диванчик, боюсь, коротковат для меня.

Интересно, что он имеет в виду? Только длину дивана или…

— Не смотри на меня так, Габи.

— Как? — Поднявшись, она начала собирать мусор со стола и бросать его в ящик под раковиной.

— Как будто ты боишься, что я тебя съем.

Еще бы, так оно и было. Но еще больше она боялась, что он этого не сделает.

— Мы просто поспим несколько часов, пока не придет время начать поиски Лейси. Ладно?

— Ладно. — Испытывая одновременно облегчение и разочарование, она кивнула и пошла в спальню.

Гордон дал ей время умыться и переодеться. Она забралась в постель и до самых пяток укуталась в плотную фланелевую ночную рубашку, предварительно самым тщательным образом застегнутую на все пуговицы.

Он тоже умылся и вошел в спальню, уже без рубашки. Габриела никогда еще не видела такой широкой мускулистой груди. Покрывавшие ее жесткие черные волоски переходили на животе в узкую полоску. Она с трудом перевела дыхание.

Гордон выключил лампу, расстегнул молнию на джинсах и стянул их на пол. Интересно, что-нибудь на нем осталось? — подумала Габриела. В темноте ничего не было видно. Он улегся на кровать и вытянулся во весь рост. Матрас с его стороны прогнулся, и она почувствовала, что вот-вот скатится прямо на Гордона. Она вцепилась в край кровати, борясь с искушением коснуться его тела и выяснить, обнажен ли он полностью. Но тут же она рассудила, что лучше ей этого не знать.

— Спокойной ночи, Габи.

— Спокойной ночи. — Ее сердце билось с частотой миллион ударов в минуту. Она просто не сможет уснуть с ним рядом! Они и раньше спали в одной постели, но тогда он был в одежде. Ох, нет, он не может быть совсем голым!

— Габи? — Его голос звучал как обычно.

Ну что еще? Неужели этот глупец не понимает, что она практически не в состоянии говорить?

— Да?

— Я воспользовался твоей зубной щеткой. Надеюсь, ты не возражаешь?

Вот так. Ее зубная щетка интересует его больше, чем она сама. Да что это с ней — ревнует к зубной щетке? Габриела тяжело вздохнула.

— Все чудесно, Гор.

Он повернулся к ней спиной.

— Ты включила сигнализацию?

— Да. — Она вдыхала запах мыла, свежести и какой-то особый, едва уловимый и возбуждающий, типично мужской запах. Тепла его тела хватило бы, чтобы растопить все льды на полюсе. На обоих полюсах. Она никогда не сможет заснуть. Даже не сомкнет глаз. Это были ее последние связные мысли.

Зазвонил телефон.

С трудом разлепив веки, Гордон взглянул на часы. Четыре утра. Комната выглядела… как-то странно. Где же он, черт возьми?

Память медленно возвращалась. Габриела! Он у нее.

Второй звонок прорезал тишину.

Гордон потянулся, разминая руки и ноги, схватил телефонную трубку и стал трясти Габриелу за плечо.

Она протестующе заворчала и прижалась к нему. Даже во сне она стремилась оказаться поближе. Улыбаясь, Гордон снова потряс ее и прижал трубку к ее уху.

— Алло, — пробормотала она сонно.

Раздался щелчок. На другом конце провода трубку бросили.

— Тебе часто звонят посреди ночи?

— Нет. — Она открыла глаза. — Нет, никогда.

Габриела повернулась к нему. В ее расширенных, уже ничуть не сонных глазах вспыхнула тревога.

— Гор, я чую опасность.

Он вскочил с постели и, бросив Габриеле ее джинсы, стал быстро одеваться.

— Вставай!

— Куда мы пойдем?

— Подальше отсюда. — Он уже влез в джинсы и застегивал молнию. — Мы здесь легкая добыча, Габи.

Заглянув в стенной шкаф, он схватил первую попавшуюся блузку и тоже кинул ей.

— Ты собираешься подниматься?

Она вылезла из постели и стала натягивать джинсы.

— Что за спешка, Гор? Я сказала, что чую опасность, но не говорила, что дом уже горит.

Со свитером в руках он приблизился к ней и, отведя ее руки, быстро застегнул пуговицы на блузке.

— Имей в виду, я на печальном опыте научился доверять твоим предчувствиям. И если ты предчувствуешь опасность, я реагирую. Понятно?

Она засмеялась.

— Вполне.

Он дружески шлепнул ее.

— Вот и славно. Поторапливайся.

— Мне кажется, ты уже хватил через край, Гор. — Габриела перебежала через газон к ряду припаркованных машин. «Порше» стоял на своем месте. Черный и блестящий, с отражающимися на его глянцевой поверхности желтыми бликами уличных фонарей, он заметно выделялся из общего ряда машин. — Это мог быть просто ошибочный звонок, не имеющий никакого отношения к нашему расследованию.

— Возможно, так, а возможно, и нет. — Гордон остановился перед машиной. — Тот, кто оставил надпись на твоей двери, чертовски хорошо знал твой адрес.

Пока они были в ее квартире, он ни разу не напомнил ей об этой надписи. Габриела была ему за это благодарна. Она взялась за ручку дверцы.

Заскрипели шины. Она обернулась. Прямо на них на огромной скорости мчался черный автомобиль.

Гордон резким движением буквально перебросил ее через крышу «порше» за стоящие в ряд машины, к старому ржавому пикапу.

Громкий выстрел прорезал воздух. Зазвенели разбитые стекла ее «шевроле», стоявшего неподалеку. И тут же град выстрелов обрушился на ее дом. У Габриелы застучали зубы. Металлические щелчки слились в один оглушительный звук, эхом отозвавшийся в ночной тишине.

В соседних домах стал зажигаться свет. Закричали люди, заплакал ребенок. Из лавки напротив вышел ночной покупатель с полной сумкой продуктов. Увидев происходящее, он выронил сумку и метнулся обратно в лавку. Вокруг продолжали свистеть пули.

Почувствовав запах дыма, Габриела выглянула из-за плеча Гордона и увидела пламя. Горела ее машина.

Выстрелы оборвались так же внезапно, как и начались. Завизжали шины, машина рванулась прочь и скрылась за углом.

Габриела перевела взгляд на Гордона.

— Лоренс?

— Или Берроуз. — Гордон поморщился. — А может быть, и Шелтон.

— Нет, только не Шелтон! — В глубине ее сознания занозой сидела какая-то пока еще не оформившаяся мысль, но Габриела так и не смогла ее сформулировать для себя.

— Все равно он замешан в этом деле, Габи. Я знаю, что тебе больно сознавать это, но что еще я могу сказать?

Внезапно ее осенило.

— О Боже! — Она вскочила на ноги. — Боже!

Гордон схватил ее за руку.

— Что такое?

— Лейси!

Теперь, когда опасность миновала, из домов высыпали люди, они взволнованно обсуждали происшедшее.

— Сматываемся! — Гордон рванулся к своему «порше».