Своды пещеры гудели от гнева, что изливался из бездонного колодца вместе с раскаленной магмой. На одном из нетронутых выступов примостился человек, облаченный в глухое черное одеяние. Он не двигался так долго, что его мышцы должны были истончиться, сухожилия иссохнуть, а кости потрескаться. Время жалило его сотней скорпионов, тысячей гадюк, только яд вскипал в его проклятой крови, оставлял нетронутым лик.
— Каково быть запертым под гнетом огня?
— Тебя нет, — произнес человек, и голос бесплотного мучителя рассыпался стаей смеющихся бабочек.
— Каково быть забытым?
— Замолчи.
— Каково тлеть в земных недрах, зная, что твои храмы разрушены, алтари осквернены, а сам ты — не более, чем легенда?
— Ты мертва! — закричал он, и лава всколыхнулась, опалив полы его одеяния.
«Мертва-мертва-мертва», — издевательски вторило эхо.
— Я убил тебя, — продолжил человек, не замечая, как плавятся его босые ступни, — я пронзил твое сердце мечом и предал тело огню.
— Почему тогда ты заточен, а я свободна?
Воздух пошел трещинами, в разломах извергая золотые искры.
— Эта клетка не удержит меня навечно, и я заставлю тебя пройти через те же капканы, что ты щедро расставила на моем пути. Клянусь своим именем, тебе не найти покоя ни среди смертных, ни на небесах, ни в одном из прошедших и грядущих веков, даже пусть вся земля утонет в крови.
Ответом ему стали тишина и одиночество, грубо прерванные нежным шепотом на ухо:
— С нетерпением жду встречи, А-Лин.