Сахар на обветренных губах

Глава 20

Катя уже уснула. В моей комнате.

Пиццу мы постряпали и съели всю до последней крошки, чтобы не оставить улики против себя.

Я давно уже приняла душ и теперь оставалась спокойна хотя бы из-за этого.

Катя спала, прижимая к груди угол одеяла.

Сидя на подоконнике, я периодически на нее поглядывала.

Ее слова о том, что она тоже хочет отсюда сбежать, лишь добавили мне уверенности в том, что я все правильно делаю. Еще немного, и реализация нашей мечты будет зависеть только от того, насколько быстро мы соберем самые необходимые вещи и доберемся до автовокзала, чтобы уехать отсюда. Осталось только подкопить денег.

Я водила подушечкой указательного пальца по стеклу. Иногда поглядывала на пустующий сегодня балкон с синей гирляндой и снова возвращалась к словам Одинцова.

У него тоже был отчим.

«Был».

Интересно, что случилось, раз теперь его нет?

Одинцов когда-то смог сбежать и начал жизнь заново?

Его тоже били…

Боюсь даже представить себе, как ему доставалось, учитывая, что он был мальчиком или парнем. Мне тоже достается, но даже у меня есть ощущение, что отчим был бы рад ударить посильнее, но сдерживает себя только из-за того, что я девчонка и, по сути, еще ребенок. Была когда-то ребенком. По крайней мере, он должен помнить, что знал меня еще ребенком.

Я этого не хочу, но теперь понимаю, что после недавнего откровения Одинцова, стану смотреть на него иначе. Хотя бы с позиции «рыбак рыбака». Видимо, после случайно оброненного мной слова «отчим», преподаватель смотрит на меня с той же позиции и отлично понимает как мотивы молчания, так и нежелание, чтобы кто-то вмешивался.

Кто бы мог подумать, что между нами есть что-то общее? Лично я никогда бы даже близко такого не предположила.

Но, с другой стороны, теперь каждый раз при виде него мне будет не по себе оттого, что он в курсе, что я скрываю за внешним пофигизмом.

Моя личная, пусть и крошечная, зона комфорта расшатана.

Катя что-то буркнула во сне, чем снова привлекла мое внимание к себе. Перевернулась с бока на бок и оказалась ко мне спиной.

Ровно в эту секунду в дверях квартиры послышалась возня.

Можно даже не строить дурочку. И так понятно, кого там принесло.

Мельком глянув на телефон, увидела на часах полночь.

Вот и превратилась наша с Катей временная тихая и уютная сказка в тыкву. Вонючую и матерящуюся.

В прихожей начала происходить какая-то возня. Включился свет, хлопнула дверь.

– Да стой ты! – услышала я мамин чуть натужный голос. Похоже она приволокла отчима на себе. – Куртку дай снять.

– Девки где? – гортанно потребовал отчим.

– Спят девочки. И ты иди спи, Борь.

Судя по тому, что мама пыталась говорить с ним культурно и тихо, она точно была трезвой. Будь иначе, скорее всего, она бы уже первой начала драку.

– Какого хуя они спят? Папка пришел! Голодный! – почти кричал он.

– Ты нажрался, Борь, во всех смыслах. Куда ты?..

– Пошла нахуй!

Звуки шагов, приближающиеся к двери моей комнаты.

Катя проснулась и села в постели, вжавшись в стену. Огромными напуганными глазами смотрела то на меня, то на дверь.

– Не бойся, – шепнула я сестре и слезла с подоконника. В несколько быстрых шагов дошла до постели и села на ее край. Притянула Катю к себе и обняла за плечи. – Он постучит, поймет, что мы спим и уйдет. Не трясись так. Все будет хорошо.

– Открывай, сучка! – отчим барабанил в дверь.

Сам мудак.

– Боря, ты сейчас весь дом разбудишь, – еще одна пустая попытка со стороны мамы.

– Весь не весь, но эта сучка спать не будет. Какого хрена в квартире темно и нечего жрать? Она встречать нас должна, а не дрыхнуть! – кричал отчим и снова барабанил в дверь. Кажется, уже ногами.

Я насмешливо вскинула брови.

Явились, барин.

Встречайте его.

А наказание отсутствием сна для меня уже не новинка. Случались ночи, которые я проводила, стоя на кухне. Спать было запрещено, как и садиться.

Он приходил и проверял.

Бывало, подобным образом он наказывал за проступок с моей стороны, который имел место быть, а бывало и просто так. Просто настроение у него такое было – на ком-нибудь оторваться. А я всегда служила для этого идеальной мишенью. С Катей он подобное никогда не практиковал. Максимум – пару часов в углу.

– Катька где? Твоя шваль опять ее у себя нянчит? – отчим, тем временем, лишь распалялся.

– Они сестры, Борь. Если хотят спать в одной комнате, пусть спят. И ты иди спать.

– Я сказал, пошла отсюда! – Стук в дверь прекратился, но мамин глухой болезненный стон дал понять, что использовать кулаки отчим не перестал. И сейчас всю силу их ударов испытывала на себе мама.

– Алена! – вскрикнула Катя, глядя на дверь, и вцепилась в свободную футболку на мне. – Скажи ему, чтобы перестал! Маме больно!

– Катька! Ну-ка открыла, пока я твою мамашку не прибил вместе с сестрой!

– Катя, сиди, – поймала я сестру и усадила обратно.

– Я открою, и он перестанет! Он же сказал! – теперь уже кричала сестра. По ее щекам текли огромные реки слез.

Когда она уже перестанет верить его словам? Он ведь ни разу еще не сдержал подобного обещания. Стоит открыть дверь, и под раздачу попадают все.

– Он не перестанет, Катя. Он обманывает, – шептала я, пытаясь ее успокоить.

– Катька! – угрожающе бросил отчим, точно зная, на кого и как нужно давить. – Не откроешь, хуже будет. Мамка-то на полу уже лежит и плачет.

– Хватит! – закричала Катя в моих руках. Мышцы ее худого тельца были настолько напряжены в этот момент, что казалось, стали деревянными.

И все-таки Катя вырвалась из моих рук, быстро открыла дверь и выбежала из комнаты. Всхлипывая и плача, припала к маме и начала помогать ее подняться с пола.

– А ты че села? – вперился в меня отчим совершенно безумным взглядом красных бычьих глаз на свином рыле. – Быстро встала и приготовила мне пожрать! – Он вошел в комнату и, как щенка, вышвырнул меня из комнаты, вцепившись в волосы.

Больно, но не до слез.

А вот из-за обиды слезы лить очень хотелось. Но я предпочла сохранить на лице полное отсутствие эмоций. Как обычно.

Наспех поправив волосы, я пошла в кухню, слыша за спиной тяжелые шаги и тихие шепотки напуганных мамы и сестры.

Включив свет на кухне, я вынула из холодильника пару яиц, поставила на плиту сковороду, налила в нее масло и включила конфорку на максимум.

Боковым зрением я видела, как отчим с самым властным видом стоял в дверном проеме и контролировал каждое мое движение.

Моя задача не покормить его повкуснее, а просто поскорее приготовить то, что он смахнет со стола и, довольный тем, какой он господин, пойдет уже спать.