Самозванец

Глава 27

Далтон наблюдал, как Клара очаровывает его подчиненных своей озорной улыбкой и неповторимой красотой. Все до единого были сражены наповал, когда она взяла из каминной решетки кусок угля и начала набрасывать портреты всех «лжецов» по очереди.

Каждому хотелось получить свой портрет первым, и они даже устроили потасовку. В жертву были принесены карты и папки, а число желающих все не уменьшалось. Далтон поймал себя на том, что его руки тянутся к сюртуку, чтобы коснуться двух спрятанных там свитков.

Он так и не передал Ливерпулу эти улики. Зачем? Все они знали, что рано или поздно Ливерпул до них доберется. Охрана вполне сможет описать Керта, кому еще будут впору эти огромные ботинки?

Однако Далтон полагал, что ему удобнее встретиться с бывшим наставником на своей собственной территории. Он огляделся, посмотрел на своих сподвижников, окруживших женщину, ради которой он готов на все, даже отказаться от «Клуба лжецов», которым очень дорожит.

Своя собственная территория.

Конфликт между сердцем и рассудком. Сейчас Далтон точно знал, что ему необходимо и чем он готов заплатить за это.

Далтон вновь бросил взгляд на два свитка в своей руке. Он так и не передал Ливерпулу эти улики.

Наконец послышался грохот сапог марширующего отряда. Ливерпул в сопровождении молчаливого Рирдона прибыл во главе полуроты гвардейцев, чтобы устроить облаву в «Клубе лжецов».

Ливерпул не стал терять времени на вступление.

– Я пришел за этой женщиной.

Все как один «лжецы» встали перед Кларой, загородив ее.

Далтон выступил вперед:

– Сожалею, но вы не сможете забрать ее, милорд.

Ливерпул кивнул. Гвардейцы подняли мушкеты, нацелив их на стену из «лжецов».

– Немедленно выдайте нам эту женщину.

– Клара. Ее зовут Клара, милорд.

Ливерпул некоторое время пристально смотрел на него.

– Вы отдаете себе отчет в своих действиях?

Далтон кивнул:

– Полностью.

Ливерпул побагровел и сжал кулаки.

– Ты упорствуешь в этом лишь в целях своей личной выгоды. Не ради «лжецов». Не ради Короны. Не ради Англии.

Далтон покачал головой:

– Разве вы не видите? Она и есть Англия. Красота, огонь, дух Англии. Защищая ее, я защищаю свою страну. У нас должны быть и другие ценности, помимо закоснелых традиций и спорных границ. За что мы сражаемся, если не за наших прекрасных женщин?

– Своими романтическими идеями ты всегда навлекал на себя неприятности, Далтон.

Взгляд Ливерпула оставался таким же суровым, но Далтон встрепенулся, услышав, что Ливерпул обратился к нему по имени, чего он не делал с того момента, как молодой Далтон Монморенси унаследовал титул.

– Если то положение, в котором я сейчас нахожусь, можно назвать неприятностью, то я готов согласиться на эту неприятность, поскольку… – Далтон улыбнулся. – Мы ее вам не сдадим. Более того, если вы вновь попытаетесь ее захватить, запомните, нет на земле места, где вы могли бы ее спрятать и где мы не могли бы ее отыскать.

За спиной Далтона пробежал ропот согласия. Далтон уже не улыбался, он смотрел на Ливерпула с чрезвычайно серьезным видом.

– Она нам нравится, и мы намереваемся ее защищать.

Ливерпул лишь усмехнулся:

– Интересно, каким образом? И с какой стати вы ей доверяете? Я способен оценить ее умение маскироваться и полагаю, она намеревается продолжать свою деятельность в качестве сэра Торогуда.

Далтон улыбнулся:

– Но ведь сэром Торогудом является не она.

Ливерпул скептически сощурился:

– Нет? И кто же тогда этот сэр Торогуд?

Улыбка Далтона стала шире.

– Это я.

Джеймс сделал шаг вперед.

– Нет, это я.

Следующими выступили вперед Стаббс и Баттон.

– Это я, господин! Нет, сэр, это я!

Один за другим «лжецы» выходили вперед, и каждый утверждал одно и то же. Ливерпул смотрел на них с отвращением.

– Это не забавно. Вы ведь понимаете, что у меня нет иного выхода, как распустить вас за этот ваш бунт?

– Нет, вы не должны этого делать!

Далтон повернулся и увидел, что Клара вышла из-за спин своих защитников, держа в руке свернутый рисунок.

– Клара…

Она сделала Далтону знак замолчать. Далтон повиновался, хотя его мучило недоброе предчувствие.

Клара подошла к Ливерпулу с высоко поднятой головой.

– Хочу заключить с вами сделку, милорд. Мое… сотрудничество с вами в обмен на вашу снисходительность.

Ливерпул кивнул:

– Это даже интересно. Продолжайте.

– Хочу, чтобы вы оставили «лжецов» в покое. Чтобы вы освободили Далтона от любых последствий, которых он, на ваш взгляд, заслуживает из-за связи со мной. В обмен предлагаю вам вот это.

Она протянула Ливерпулу рисунок и стала ждать затаив дыхание. Он с осторожной подозрительностью взял листок и, отвернувшись от своих охранников, развернул его.

Клара не была уверена, но, похоже, он чертыхнулся. Едва ли она могла винить его за это, потому что на рисунке лорд Ливерпул был изображен очень четко: он возвышался над четырьмя фигурами, одна из которых стояла на пьедестале, а три – вокруг. Все они были со связанными конечностями, а веревки держал своей мощной рукой гигант Ливерпул.

Но теперь Флер была не оперной танцовщицей, она являла собой печальную женщину, задрапированную в британский флаг. Она, без сомнения, олицетворяла собой Англию. У трех поклоняющихся ей фигур были благородные и измученные лица, а под ними стояли подписи: «Право», «Истина», «Справедливость».

Тем вечером, мысленно расписывая потолок своей «темницы», Клара поняла, что придерживающийся жестких принципов Ливерпул делит людей на три категории: люди безобидные – ими можно пренебречь; люди опасные – их следует уничтожать; люди полезные – их можно использовать.

К числу безобидных Клара явно не относится, приказ на ее убийство означает, что она относится к числу опасных. Значит, надо стать полезной. Лорд Ливерпул быстро свернул рисунок.

– Пожалуй, я оставлю это у себя.

– Конечно. – Клара кивнула. – Подумайте. Я могу оказаться вам чрезвычайно полезной.

Под пристальным взглядом Ливерпула она поежилась, изо всех сил стараясь не потерять самообладания.

– Я соглашусь на ваше предложение на двух условиях, – произнес лорд Ливерпул. – Первое: отныне сэр Торогуд никогда больше не нарисует ни одного рисунка.

Клара кивнула. Жаль лишаться любимого занятия, но ничего другого Клара от Ливерпула и не ожидала.

– Второе: вы нарисуете одну, последнюю карикатуру в соответствии с моими указаниями. Вы подсказали мне способ удовлетворить любопытство публики, которое возбудила карикатура с Флер, и вывести наконец на свет «Рыцарей Лилии», где они тотчас исчезнут, подобно теням, которыми и являются.

– И вы не станете подвергать наказанию Далтона и «лжецов»? – продолжала настаивать Клара.

Мгновение Ливерпул внимательно смотрел на нее.

– Вы ведь ничего не попросили для себя?

– Я хочу лишь одного: чтобы меня оставили в покое. Вы согласны не преследовать Далтона и «лжецов»?

Она не уступит, чего бы это ей ни стоило. Но Ливерпул коротко кивнул и дал знак гвардейцам покинуть «клуб».

Потом он вновь повернулся к ней, в его глазах горел холодный огонек.

– А сейчас я хочу получить обещанный рисунок. – Он повернулся и знаком подозвал своего молчаливого спутника. – Натаниель, время пришло.

– И вы хотите, чтобы я это сделала? – Клара в изумлении уставилась на Ливерпула и Натаниеля.

– Последний рисунок, сэр Торогуд, – сказал Ливерпул. – Считайте это прощальным «ура!».

– С Уодзуэртом в качестве героя? А как же Натаниель?

– Натаниеля вы изобразите как последнего заговорщика.

От несправедливости услышанного у Клары перехватило дыхание. Она обратила взгляд к Натаниелю, но его побледневшее лицо оставалось непроницаемым.

– Это необходимо, Клара. «Рыцари Лилии» должны быть выставлены на всеобщее обозрение, иначе они продолжат свою тайную деятельность. Мы не можем себе позволить потерять одного из главных поставщиков оружия британским войскам.

– Но репутация Натаниеля будет уничтожена! Это его погубит!

Ливерпул кивнул:

– Рирдон знает свой долг.

Натаниель покачал головой:

– Любопытство публики в отношении Флер должно быть удовлетворено в соответствии с нашей версией изложения фактов. Кроме того, «Рыцари Лилии» должны быть обезоружены. Если эту группу выставить на посмешище, если каждый, кто ассоциируется с ней, будет пропущен через мельницу пересудов, «Рыцари Лилии» погибнут запоздалой смертью на публике. К сожалению, меня идентифицировали как третьего мужчину на рисунке с Флер. Некоторые уцепились за этот факт, в Лондоне с самого утра только и говорят об этом.

У Клары болезненно сжалось сердце.

– Ох, Натаниель, я погубила вас!

Ливерпул поднял брови.

– Совершенно верно. Возможно, это научит вас вести себя как положено молодым леди, и не совать нос куда не следует.

– Мои действия были бы совершенно неоправданными, если бы вы делали свою работу! – выпалила Клара.

– Клара! – Натаниель взял ее за руку и встал между ней и Ливерпулом. – Сейчас не время для дискуссии.

Она нехотя отвела взгляд.

– Он не думает о вас, Натаниель. Его ничто не волнует!

– Ошибаетесь, миссис Симпсон. – Тон Ливерпула был холодным и безучастным. – Меня волнует судьба Англии.

Клара распрямила плечи.

– Меня тоже, милорд.

Осторожно вошел Стаббс, неся бумагу и чернила. Клара села за стол, поставила на него свои рисовальные принадлежности.

– Если не возражаете, я бы хотела начать. – Она подняла глаза на обоих мужчин. У нее защемило сердце при виде напряженного лица Натаниеля и охватила злость при виде безразличия на лице Ливерпула. – Это займет не больше часа.

Всего час, чтобы разрушить человеческую жизнь. Какой властью она обладает!

Закончив, Клара вышла из кабинета, чтобы вручить рисунок Ливерпулу.

– Вот, пожалуйста, милорд. Мое предательство по отношению к лорду Рирдону завершено.

Губы Ливерпула тронула улыбка.

– Не воспринимайте это так трагически, мое дитя. Репутации появляются и исчезают. Рирдон восстановит свое доброе имя.

Он взял рисунок, развернул его и, посмотрев, одобрительно кивнул. Не сказав больше ни слова, Ливерпул дал ей понять, что разговор окончен, и повернулся к Далтону.

Клара обратилась к Натаниелю:

– Я хорошо усвоила этот урок. Никогда больше не буду рисовать политические карикатуры.

Натаниель взял ее за руку. Выглядел он ужасно.

– Что вы теперь намерены делать? – спросила Клара. Он пожал плечами:

– Жизнь продолжается. Ливерпул считает, что все это к лучшему. Ведь никому в голову не придет, что изменник является членом «Королевской четверки»?

Она смотрела на него с удивлением.

– Так это все-таки вы? А Далтон знает об этом?

– Знает, должен знать. Ведь я заступил на его место под прозвищем Кобра. Ливерпул вызвал меня домой в Англию, как только Далтон вышел из состава «четверки».

Клара улыбнулась:

– Ваш отец, должно быть, очень гордится вами.

Боль на мгновение омрачила лицо Натаниеля.

– Он не знает об этом и не должен знать. Он уже не тот, что был прежде, и Ливерпул опасается, что, рассказав ему об этом, он лишь скомпрометирует меня. – Пожав плечами, Натаниель вымученно улыбнулся: – Это не важно, отец никогда не был обо мне высокого мнения.

– О, Натаниель! – Клара не могла найти слов. – Я… Он поцеловал ей кончики пальцев и отпустил ее руку.

– Я на вас не в обиде. – С этими словами он вышел.

Ливерпул тоже собрался уходить. В последний момент он повернулся и бросил осуждающе-пренебрежительный взгляд на столпившихся «лжецов», потом посмотрел на Далтона.

– Кто бы мог подумать, что мальчик, которого я воспитал, опустится до того, что будет якшаться с такими недостойными людьми?

Далтон мрачно посмотрел на Ливерпула. Его крестный никогда не сможет этого понять.

– Я не такой, как вы. И никогда не буду таким. Но я все равно представляю для вас ценность, так же как и они. Надеюсь, в дальнейшем мне удастся завоевать свое место среди них. Мне еще предстоит заслужить имя «лжец».

Ливерпул презрительно фыркнул:

– Зачем? Мне этого никогда не понять. Но если нравится, развлекайся и дальше. Отправляйся в ад своим собственным путем.

– Благодарю вас, милорд, так я и сделаю.

Ливерпул повернулся к Кларе и посмотрел на нее прищурившись.

– Полагаю, вы рассчитываете на некоторое вознаграждение за ваше содействие в развенчании «Рыцарей Лилии».

Клара заморгала.

– Такое мне и в голову не приходило…

Премьер-министр жестом велел ей замолчать.

– Так вот, знайте, я не потерплю вымогательства. Вы получите не больше, чем получил бы любой рядовой гражданин из сундуков Короны.

– Но…

– Вы собираетесь со мной спорить, дитя?

Она сдалась.

– Нет, милорд.

– Я буду наблюдать за вами.

Клара подняла брови.

– А я за вами, милорд.

Ливерпул вышел, за ним двинулась его охрана. Далтон наконец вздохнул с облегчением. Он повернулся к Стаббсу, Баттону и Керту, ухмылявшимся за его спиной. Стаббс и Баттон точно ухмылялись. Керт нахмурил свою единственную бровь, с устрашающим видом оскалив несколько уцелевших зубов. Далтон решил принять это за улыбку и улыбнулся в ответ.

– В чем дело, парни?

Стаббс покачал головой:

– Вы его светлости сказали, что еще не заслужили имя «лжец».

Баттон засмеялся:

– Мы-то думали, вы в курсе.

Улыбка Далтона увяла. Отсутствие имени «лжец» беспокоило его больше, чем ему хотелось в этом признаваться даже самому себе.

– В курсе чего?

Баттон и Стаббс разразились хохотом и никак не могли успокоиться, пытаясь отыскать свои носовые платки.

– Заткнитесь, болваны. – Керт с высоты своего роста бросил взгляд на Далтона. – Вы получили свое имя, сэр, оно в ходу вот уже несколько недель.

Далтон моргнул, он все еще был сбит с толку, хотя в его душе уже затеплился огонек надежды.

– Получил? И какое же?

– Мы выбрали его, приняв во внимание тот факт, что вы можете содрать шкуру с парня и при этом не позволить себе ни единого ругательства. Даже не повысить голоса.

Керт выжидающе умолк, но Далтон никак не мог сообразить, что за имя.

– А я знаю. – Клара подошла к ним, за ней Джеймс. Она сложила руки и одарила Далтона своей озорной улыбкой. – Вы получили имя Джентльмен.

Джентльмен. Далтон испытал облегчение. Ну конечно, «лжецы» давно приняли его. Это он сам не мог себя принять.

Далтон повернулся к Кларе, протянул к ней руки, нежно коснулся пальцами ее плеча.

– Всем этим я обязан тебе, – сказал он.

Она покачала головой:

– Это все ваша веселая братия, милорд.

Их пальцы переплелись.

– А вы не присоединитесь к нашей веселой компании, миледи?

Клара огляделась вокруг. Далтон видел краешком глаза одобрительные улыбки, но не мог отвести от нее взгляда, опасаясь, как бы она не исчезла, как это уже бывало.

– Я не знаю… Я ведь никогда никого не учила.

Далтон накрыл ее ладонь обеими руками.

– На самом деле вы учили, миссис Клара Роза Торогуд Симпсон. Вы меня учили.

Он опустился перед ней на колени. Она в смущении смотрела на него, «лжецы» разразились громкими возгласами одобрения.

– Я не заслуживаю такой замечательной женщины, как вы, Клара, и все же я должен это сказать. – Он поднес ее руку к своим губам. – Я люблю вас, Клара. Я люблю вас, и вы нужны мне, нужны вся без остатка.

Он улыбнулся, увидев ее изумление.

– Вы выйдете за меня замуж? Присоединитесь к нам в качестве леди Этеридж?

Ошеломленная, Клара смотрела на Далтона. Постепенно возгласы стихли. «Лжецы» окружили ее и Далтона, застыв в ожидании. Их настойчивые взгляды усилили ужасное напряжение последних дней, и внутри Клары все затряслось от мучительного истощения. За ней охотились, ее загоняли в угол, держали на мушке пистолета, в нее стреляли и спускали по бельевой шахте. А теперь ей делают предложение?

Она раскрыла рот, чтобы ответить, но не издала ни звука. Она не в состоянии была думать. Единственным звуком был звучавший в ее голове голос Далтона. Это идеальное решение.

– Я не проблема, которую ты должен решать, – наконец прошептала она. Полная надежды улыбка Далтона угасла, и ее решимость поколебалась. – Я должна уйти. – Она отняла руку.

– Уйти?

Она отвела глаза.

– Я не могу находиться здесь. Я должна… – Покачав головой, она отвернулась. – Мне нужно подумать.

– Клара. – Далтон вскочил на ноги и обеспокоенно потянулся к ней. – Прости. Я не подумал… Стаббс! Прикажите заложить экипаж для миледи!

Клара поморщилась.

– Миледи… – с тревогой выдохнула она. – Вы полагаете, милорд?

– Клара? Что-то не так? Скажи.

Она повернулась к нему, пристально глядя в его серебристые глаза. Она видела, как горели эти глаза, как становились ледяными. Она видела так много лиц этого человека, что едва могла упомнить их все.

– Пойми, я ведь даже не знаю тебя.

Он отшатнулся.

– Понятно. – Она видела, как судорожно двигался его кадык, словно он пытался проглотить застрявший в горле комок. – Поезжайте домой. Я приеду к вам завтра…

– Нет. Мне нужно время. Время подумать. Стаббс подошел к ней.

– Экипаж ждет вас, миледи.

Клара чувствовала, как разочарованы окружавшие ее люди, но поступить иначе не могла и направилась к спасительной двери.