Самый неправдоподобный роман. Книга вторая

Глава IX

Непостижимо, невероятно, нестерпимо, что из всех женщин в мире ее единственный сын выбрал дочь Дэна Уайтхорна! Как могло такое случиться?! Кто мог это допустить?! И ведь Чарльз любит эту девушку, безумно любит! Любит так, как если бы она стала смыслом его жизни! Да и Джулия любит его. Достаточно посмотреть на них обоих, чтобы это понять. Самое обидное, что он, кажется, влюбился окончательно и бесповоротно. Но почему именно она? Почему именно дочь этой женщины и Дэна?!! Мир сошел с ума! За что ей такое наказание? За что у нее отнимают самое дорогое, что ей осталось в жизни? Ведь она теряет Чарльза — так же, как однажды уже потеряла Дэна. Его уводят от нее две совершенно чужие ей женщины, от которых она раз и навсегда надеялась избавиться. Джессика Колфилд и ее дочь отнимают у нее единственного человека, который на самом деле ее любил бескорыстной, искренней сыновней любовью. Теперь Чарльзу уже не до матери; у него новая жизнь. Он безумно влюблен и ни за что не откажется от своей любви. Он хочет быть счастливым и будет идти напролом к своему счастью. И не важно, что мать останется совсем одна — больная, испуганная и одинокая.

Жаклин была больна уже около года. Сильнейшие головные боли, частое повышенное артериальное давление, длительные потери сознания. Она не придавала этому особенного значения, считала, что это признаки старения, хотя ей было немногим больше 47 лет. Врачей, подобно Дэну, она не любила, а поэтому редко к ним обращалась. Она сама подбирала себе лекарства от повышенного давления, так как считала, что ничего серьезного в этом нет. Все это продолжалось до тех пор, пока однажды невыносимая головная боль вплоть до потери сознания не заставила ее все же обратиться к врачу. Жаклин специально выбрала хорошего доктора, который не знал об ее отношении к семейству Уайтхорн, хотя найти в Лос-Анджелесе такого человека было весьма трудно. Правда, ей пришлось пойти на маленькую хитрость — она, записываясь на прием, использовала свою девичью фамилию. К ее испуганному удивлению, доктор внимательно выслушал ее жалобы, потом задавал много наводящих вопросов, что-то записывал в ее медицинской карте и, наконец, назначил ей длительное обследование, ради которого Жаклин пришлось на неделю переехать в клинику. По этой причине она солгала Роберту — сказала, что поедет в Европу отдыхать. Конечно, первые пару дней ее мучили угрызения совести, но Жаклин решила, что сразу после возвращения постарается возместить ему сторицей за свое отсутствие. Время, проведенное в клинике, не было потрачено впустую. За неделю женщине удалось немного восстановить свои силы, а когда доктор ее выписывал, вызвал ее на серьезный разговор, в результате которого Жаклин узнала, что тяжело больна. В правом полушарии мозга у нее есть опухоль, которая постоянно прогрессирует. Причем болезнь находится на такой стадии, на которой любой больной в любом возрасте абсолютно не операбелен. К ее собственному ужасу, выяснилось, что жить ей осталось не так уж и много. Пока она вполне может вернуться к родным и близким, вести прежний образ жизни, принимая определенные лекарственные препараты. Но как только действие лекарств прекратится, головные боли станут еще сильнее, и тогда ей уже необходимо будет вернуться в клинику — насовсем.

Это было шоком! Жаклин, которая за всю свою жизнь болела разве что простудой, да в детстве переболела всеми болезнями, которыми положено было переболеть, тяжело больна?! Нет, невозможно! Она не верила доктору Килфорду. А посему собрала все необходимые документы и провела полное обследование в другой клинике у другого врача. Однако результаты оказались такими же. На пару дней женщина впала в такую апатию, что никого не хотела видеть, ничего не хотела делать. Ей было больно, плохо, одиноко и очень жаль себя в своем одиночестве. Кто бы мог подумать, что все так обернется! Жаклин много лет потратила на то, чтобы поставить Дэна на ноги, она помогала многим людям, работая медсестрой в больнице в Солт-Лейк-Сити, а в итоге сама оказалась неизлечимо больной и никому не нужной. Конечно, можно было бы сказать Дэну о болезни. Он окружил бы ее заботой и вниманием, нашел бы лучших в мире врачей, но в глубине души считал бы, что она использует свою болезнь, чтобы вернуть его себе. Подобные отношения были бы мерзостью. С Чарльзом все было бы иначе, но и его она не хотела привязывать к себе своей болезнью. Чарли, конечно, так не думал бы, он искренне проводил бы с ней большую часть времени, но и для него это было бы в тягость, поскольку у него много времени уходит на учебу и на любовь. Ну, а Роберт… Он-то уж точно никогда об этом не узнает, потому что он любит ее и никогда не должен жалеть. Вот и решила Жаклин никому ничего не говорить. Скажет, когда у нее уже не будет выхода. Тогда пусть все жалеют ее, обвиняют, в чем хотят, ругают. Больше всего она боялась потерять сознание на людях, ведь тогда неизбежно посыплются вопросы, на которые она не захочет ответить сейчас. Но в этом отношении болезнь пока не сильно мучила ее. Жаклин старалась не переутомляться, чтобы потом не было длительных обмороков. Но их все же было не избежать.

Другой самой главной ее проблемой была по-прежнему Джулия Колфилд, любимая девушка сына, дочь ее бывшего мужа и его любовницы. Жаклин ненавидела Джессику всей душой, ее буквально передергивало при одном упоминании этого имени, и она ничего не могла с собой поделать, несмотря на то, что чувства к Дэну уже давно остыли. Его она, может, и простила, но Джессику — ни за что и никогда. А уж Джулии за то, что она поймала Чарльза в свои сети, и вовсе нет прощения. Ее надо как-то остановить, чтобы не было слишком поздно. Вот только каким образом это сделать, Жаклин не знала до тех пор, пока сам Чарльз не вынудил ее снова пойти на самый неблаговидный в ее жизни поступок. Это случилось уже после того, как он начал служить на авиабазе в Чикаго. Туда его распределили после летной академии. Жаклин долго не могла смириться с тем, что это очень далеко от Лос-Анджелеса. Даже пересилив свою гордость, она обратилась за помощью к Дэну. Но он в ответ лишь развел руками и сказал, что его связи и влияние, конечно, очень большие, но не имеют никакого отношения к Министерству обороны США. Она долго потом дулась на бывшего мужа, и не хотела прощать ему его бездействие. Но Роберт объяснил ей, что Дэн и вправду не способен изменить это решение. Оставалось лишь смириться с этим и ежегодно ждать сына в отпуск или самой приезжать к нему.

Прошло полгода с тех пор как Чарли уехал в Чикаго. Жаклин немного успокоилась, надеясь, что его отношение к Джулии изменит расстояние и разлука. Но она просчиталась. В один из ее визитов к сыну он, счастливо улыбаясь, заявил, что хочет жениться на Джулии. Жаклин оторопела. Жениться на Джулии? Он с ума сошел? Чарльз еще слишком молод, чтобы жениться — это во-первых. А во-вторых, Джулия совсем не та девушка, на которой можно жениться — просто потому, что она — дочь этой женщины. И в-третьих, если бы он женился на всех женщинах, в которых влюблялся, то уже был бы несколько раз женат и разведен. А это недопустимо для такой семьи, как Уайтхорн. Жаклин так и ответила сыну:

— Ну, ты даешь! А что было бы, если бы к этому времени ты был женат на Ангель Эвинг?.. Вспомни, ты ведь и на ней хотел жениться, когда был в нее влюблен.

— Наверное, если бы я на ней женился, мы не прожили бы и месяца вместе. Она сама говорит, что не создана для семейной жизни.

— А Джулия?

— Я люблю ее, а она любит меня. Думаю, мы справимся.

— Для семейной жизни любовь — не самое главное. Мы с твоим отцом даже не думали о любви, когда женились. А стоило мне влюбиться в него… — Она не договорила и махнула рукой.

Это было впервые, когда мать говорила об отношениях с отцом. Чарли даже дыхание затаил, надеясь, что она продолжит эту тему и, может быть, объяснит, почему они разошлись. Но, к сожалению, это было в первый и единственный. Позже он узнал правду, которая перевернула всю его жизнь с ног на голову.

— И вообще, я считаю, что Джулия не из тех девушек, на которых женятся.

— Почему?! — Искренне удивился Чарльз Роберт. — Она из очень хорошей семьи. Ее отец работает в авиакомпании "Американ Эйрлайнз", бывший летчик, мать — художник-модельер в модном доме "Афродита". Джулия учится в Римском университете изобразительных искусств на дизайнера. Чем она тебе не нравится? Джулия чудесная девушка! Таких, как она очень мало. Она — одна на миллион!

— Для тебя — да! — Парировала Жаклин. — Для меня — нет. Да женись ты хоть на Ангель Эвинг, на ком угодно, но только не на Джулии Колфилд!

— Почему? — Не понимал Чарли. — Я не понимаю почему, объясни!

— Она тебе не подходит.

— Это не ответ. И потом, я буду с ней жить, а не ты. Если мы увидим, что семейная жизнь у нас не складывается, мы просто разойдемся — и все.

— Как твой отец? — Съязвила Жаклин.

— Господи, да почему и ты, и отец считаете, что я должен повторить его судьбу?! — Вспылил Чарли. — Я живу совсем по-другому, и судьба у нас разная. Не бывает двух одинаковых судеб!

Жаклин замолчала, задумавшись. Как объяснить сыну, почему она не хочет, чтобы он женился на Джулии, не объясняя, что она ненавидит ее мать? Ведь тогда придется все рассказать до конца: и про измену Дэна, и про то, как он всю жизнь любил Джессику, а она, Жаклин, влюбилась в него так, что своя жизнь и счастье для нее были не важны. А потом он ее за это предал. Она так тяжело это переживала, что даже вспоминать не хочется — не то, что объяснять Чарльзу. Может быть, когда-нибудь она и поговорит об этом с сыном, но не сейчас…

— Наверное, ты прав, — тихо проговорила Жаклин, с нежностью глядя на Чарли. — Просто я волнуюсь за тебя именно потому, что это твоя жизнь. Нам всегда кажется, что мы хозяева своей судьбы, что мы волны совершать те поступки, какие нам хочется. Однако это не так. Часто обстоятельства вынуждают нас делать то, что нам не свойственно. Поэтому я прошу тебя, хорошенько подумай, прежде чем совершать такой серьезный шаг, как женитьба. Ты — наследник огромного состояния, которое когда-нибудь достанется тебе. Ты — представитель уважаемой семьи, мнение и положение которой не последнее в обществе. Поэтому и жена твоя должна соответствовать твоему статусу.

— О, Джулия отлично справится с этой задачей! — Заверил ее Чарльз Роберт.

Мать вскинула на сына бархатные, как ночь, глаза — такие же, как у него. Наверное, это бесполезно — пытаться переубедить влюбленного человека, что объект его пылких чувств вовсе не такой, как ему представляется. Это все равно, что стараться убедить ребенка в том, что Санта-Клаус это переодетый сосед, нанятый родителями, чтобы он раздал подарки на Рождество. Чарли сейчас ничего не слышит и не видит. Он будет еще больше влюбляться в эту девушку и все больше будет упорствовать в своем решении жениться на ней. Если Жаклин будет настаивать на своем, Чарльз будет таким же упрямым. Может, попробовать действовать по-другому?..

— Жизнь — твоя, — пока примирилась Жаклин. — Тебе принимать решение. Тебе жить с этой девушкой. Ты знаешь мое мнение по этому поводу.

— Спасибо, мам! — Обрадовано воскликнул парень, в порыве радости бросаясь к ней в объятия. Я тебя обожаю!!!

— И я люблю тебя, — спокойно ответила женщина, принимая сына в объятия, а сама думая о том, как бы предотвратить то, что ненавидела всей душой.

Когда Чарли приехал домой в Лос-Анджелес, он был воодушевлен новой идеей — немедленно жениться на Джулии, не дожидаясь родителей и пышных, никому не нужных торжеств, посвященных их свадьбе. Он был намерен убедить Джулию выйти за него замуж без ведома родителей. Ведь когда родители узнают, что они женаты, то не будут настаивать на огромном количестве гостей и не будут возражать против их свадьбы, как Жаклин. Чарли до сих пор не мог понять ее претензий и думал, что это просто какая-нибудь очередная блажь. Джулия встретила его в аэропорту цветущая и такая счастливая, что у него просто дух захватило от ее красоты и счастья, сиявшего в ее глазах. Ему почему-то подумалось, что у нее есть для него какие-то новости. Он видел это по ее чудесным, незабываемым глазам.

— Как же я по тебе соскучилась! — На одном дыхании выпалила девушка.

— Не больше, чем я по тебе… — Прошептал он, притягивая ее к себе и склоняясь к желанным губам, уже раскрывшимся в ожидании поцелуя.

— Поедем домой, — предложила девушка, уклоняясь от его губ. — Ты, наверное, устал… К тому же нам нужно поговорить.

Чарльз видел, что ее голубые глаза светятся каким-то неземным счастьем, от которого и у него на душе становилось светло и радостно. Сердце как-то неистово колотилось в груди то ли от предвкушения разговора о предстоявшей свадьбе, то ли от радостного волнения, которое испытывала Джулия. Он и сам толком не знал, что с ним происходит. Чарльз всматривался в нее, наблюдая, как она кладет его сумку в багажник и садится за руль своего "Феррари", открывает ему боковую дверцу. Когда он устроился на сиденье рядом и пристегнул ремень безопасности, девушка спросила:

— Почему ты на меня так смотришь? Что-нибудь случилось?

Уайтхорн пожал плечами и ответил:

— Мне кажется, это у тебя что-то случилось. И хотелось бы знать, что именно.

Он увидел, как ее губы дрогнули и расплылись в невероятно счастливой улыбке. "Бог ты мой! Да она вся так и светится, точно рождественская елка, — подумал Чарли. — Определенно, что-то случилось…"

— Чарли, я беременна! — Не выдержала девушка, когда машина уже мчалась по автостраде. — У нас будет ребенок!

От такой сногсшибательной новости Чарльзу показалось, что сердце на пару мгновений перестало биться, как будто его и не было вовсе. Дыхание тоже вдруг оборвалось. Он смотрел на Джулию и не видел, только глотал ртом воздух, будто выброшенная на берег рыба. Ребенок! У него и Джулии будет ребенок!!! Это же просто невероятно! Потрясающе!.. Глядя на Джулию сегодня он ожидал всего, конечно, но никак не этого! Вот это да! А он-то, наивный глупец, думал, что огорошит Джулию своим решительным намерением немедленно пожениться. Полагал, что она очень удивится. В итоге, это она его удивила, да еще как!.. Или это просто розыгрыш, который Джулия придумала специально к его приезду?

— Ты серьезно?!. — Ошалело спросил ее Уайтхорн, все еще не веря своим ушам.

— Серьезнее не бывает! — Сказала Джулия. — Ты скоро станешь отцом.

Парень замолчал на несколько бесконечных для Джулии минут. Ему надо было осмыслить случившееся, а ей вдруг показалось, что его молчание имеет совсем другой смысл. Вдруг беременная девушка его не устраивает. Вдруг Джулия с ребенком на руках ему больше не нужна? История, кажется, заканчивается, не успев начаться. Конечно, она виновата — в порыве страсти совсем забыла об осторожности. Но ребенка этого она будет рожать, что бы там Чарли не говорил. Даже если из-за этого он ее бросит. Странное это было ощущение: так резко от ликования перейти к настороженности. У нее даже голова закружилась, и дыхание перехватило. Джулия вся внутренне ощетинилась, готовая ответить Чарльзу в любой момент. Оставалось только дождаться хоть каких-нибудь его ответных слов. А он молчит, и от молчания его по ее спине уже поползли мурашки. Господи, ну почему он молчит?..

— Джулия, останови машину, пожалуйста…

Чарли так резко попросил ее об этом, что она едва не подпрыгнула на своем водительском сиденье, но послушно свернула на парковку возле одного из магазинов "Тиффани". Руки ее уже тряслись противной мелкой дрожью, так что она почти царапнула рядом стоявшую машину.

— Черт! — Тихо выругалась девушка. — И что дальше?..

— А дальше мы поженимся в ближайшие пару дней. Ты согласна?

Напряжение было так велико, что Джулия, будучи вся во власти своих невеселых мыслей, не сразу услышала его слова.

— Я все понимаю, дорогой… Прости, что так получилось. Я…

— Джулия! — Прервал он ее, с улыбкой глядя на нее и понемногу начиная догадываться о мыслях, терзавших ее. — Посмотри на меня!

Она подняла на него восхитительные голубые глаза. Господи, ну почему всякий раз, как она на него вот так смотрит, у него перехватывает дыхание и кажется, что он уже встречал кого-то с таким же взглядом?.. А в глазах ее уже стояли слезы. Она едва не плакала, думая, что между ними все кончено. Кончено?! Да никогда в жизни!!!

— Милая, посмотри на меня… Ты меня слышишь? Я сказал, что завтра или послезавтра мы с тобой непременно должны пожениться. Немедленно.

Когда до нее, наконец-то, дошел смысл его слов, она оторопело посмотрела на него. Во взгляде ее читалось явное недоумение, почти недоверие.

— Я специально взял двухнедельный отпуск, чтобы обвенчаться с тобой. Мне не нужна пышная свадьба, которую непременно устроили бы нам наши родители. Я не хочу ждать долго неизвестно чего. Я хочу, чтобы ты была рядом всю оставшуюся жизнь немедленно и навсегда. Ты меня понимаешь? Ты согласна именно так выйти за меня замуж?

— Ты серьезно?! — Выдохнула она на одном дыхании.

— Вполне серьезно! — Ответил Чарльз Роберт. — Завтра же узнаем, как нам быстрее можно обвенчаться. А родителям потом скажем, иначе они не дадут нам жить так, как мы хотим.

— Это же почти тайная свадьба получается, — задумчиво проговорила девушка, — как у Ромео и Джульетты.

— Ну, я не Ромео, — усмехнулся Уайтхорн. — К тому же насколько я помню, эти двое плохо кончили. У нас ничего такого не будет. Мы будем жить долго и счастливо с нашими детьми. Так что даже не думай ни о чем таком.

— А как же Ангель? Ей-то мы скажем?

— Обязательно. Если ты не возражаешь, она будет у нас свидетельницей. Ведь это благодаря ей мы так счастливы.

— Чарли, я люблю тебя! — Выпалила Джулия, бросившись ему на шею и едва не задушив в своих объятиях.

Они поженились в небольшой церкви скромно и просто, без всякой пышности, без торжеств, без огромного количества ненужных надоедливых гостей, которых непременно пришлось бы пригласить. Ангель Эвинг стала свидетельницей на их свадьбе; а свидетелем они позвали одного из нынешних бой-френдов Ангель. Почти 2 года прошло со времени их знакомства, и вот они уже почти женаты, а Джулия носит их ребенка. Впереди долгие годы совместной счастливой жизни в окружении детей. Чарли сейчас вовсе не думал о том, согласится ли Джулия поехать с ним в Чикаго — на место его службы. Он смотрел в ее бездонные голубые глаза и видел в них свое отражение. Можно ли быть счастливее, чем был он? Его любила прекраснейшая женщина на свете, она была беременна его ребенком, а он… Он принадлежал ей сердцем, душой, телом, всеми помыслами своими. Для него не существовало никакой другой женщины, кроме Джулии. И это было действительно так!

Когда священник завершил обряд венчания, и Чарли поцеловал ее, как бы скрепляя их брак печатью любви и преданности, все словно встало на свои места. Как будто так и должно быть изначально. Трудно было поверить в то, что это уже свершилось. Ведь совсем недавно — буквально год назад — они и подумать не могли о том, что будут венчаться в церкви под бдительным оком Ангель Эвинг, которая свела их вместе. Им обоим казалось, что это сон, или мечта, или какие-то грезы наяву. Как они будут объяснять родителям и близким, почему поженились таким образом — в спешке, почти тайно — Чарльз и Джулия не думали об этом. Сейчас это было не важно. Важно, что Джулия отныне стала миссис Чарльз Роберт Уайтхорн, и что никто на свете не посмеет сказать, что их ребенок — незаконнорожденный. Они были так ослеплены любовью, что совсем не думали о практических жизненных вещах. Зато Ангель об этом думала. И едва они вышли из церкви, спросила:

— Ну, и что вы собираетесь делать дальше?

Новобрачные переглянулись и чуть ли не хором ответили:

— Ну, вообще-то, у нас медовый месяц…

— Неделя, — поправила Джулию Ангель. — Не забывай, что Чарльза отпустили всего лишь на две недели, из которых осталась всего одна.

— Ну да, — неопределенно подтвердил он, пожав плечами.

Они шли по залитой солнцем улице. Путь молодых людей лежал в небольшое кафе, где четверка собиралась отметить свадьбу.

— Вы, что, не могли дождаться вашего отпуска? — Сердито пробормотала девушка, обращаясь к Чарльзу и Джулии? — Получилось как-то несуразно.

— Просто мы любим друг друга и не можем больше ждать, — сказала Джулия. — Тем более, что у нас скоро родится ребенок. Если бы я стала ждать отпуска Чарльза или моего отпуска, то у меня бы уже давно вырос живот. Представляешь, как бы я выглядела в свадебном платье с животом?..

— Великолепно выглядела бы, — настаивала Ангель.

— Она и без свадебного платья выглядит потрясающе, — поддакнул Чарли, влюблено глядя на жену.

— Да, но что вы будете делать через неделю, когда Чарли пора будет возвращаться в Чикаго?

— Я поеду с ним, — просто ответила девушка.

— Ты с ума сошла? А как же твоя работа?

— Я уволюсь.

— Из "Афродиты"? Уйдешь от матери? И она тебя отпустит?

— Еще как отпустит. Я расскажу ей, что вышла замуж и что должна быть рядом с мужем. Она поймет; должна понять.

— А где, простите, вы будете жить в Чикаго? В казарме у Чарли?

— Мне выделят жилье — или квартиру, или комнату в общежитии, — ответил Чарли.

— Ох, как у вас все просто и легко! — Выдохнула Ангель.

— Послушай, — вмешался Эрик Малфой, друг Ангель, — что ты портишь людям праздник, в конце концов? Они же только что поженились! А обо всем этом они подумают завтра.

— Завтра? — Удивленно переспросила девушка. — А ты уверен, что завтра и всю оставшуюся неделю они будут способны о чем-либо думать? Да вот если мы с тобой сейчас уйдем, а они останутся наедине, то все — туши свет…

— Разве это плохо? Они любят друг друга…

— По-моему, лучше бы сразу сказали бы все родителям, а не женились бы тайно, как Ромео и Джульетта. Это может плохо кончиться.

— Ну, все, хватит! — Нетерпеливо оборвала ее Джулия. — Эрик прав. Сегодня наша свадьба. Я не хочу сейчас думать об этой ерунде.

На этом разговор закончился, но неприятный осадок остался. Чарльз и Джулия ничего не сказали Ангель, но каждый из них в душе недоумевал, почему она, которая первая свела их вместе, теперь так отчаянно возражала против их скоропалительной женитьбы. Вскоре этот эпизод был забыт. А зря… Молодые люди даже не подозревали, насколько пророческими были слова Ангель.

Никто из родителей не знал о приезде Чарльза домой. Он не предупреждал их о своем приезде, а они не знали, что он написал рапорт об отпуске на 2 недели в связи с бракосочетанием. Он очень хотел провести с Джулией как можно больше времени. Но родители обидятся, если узнают, что он был в Лос-Анджелесе и не пришел к ним. Еще больше они обидятся, если узнают, что он тайно женился на Джулии. Ангель была права. Они с Джулией совсем сошли с ума от своей любви и совсем забыли обо всех людях, которые их любят. Вот и решили, что сначала поговорят с родителями по отдельности, чтобы не огорошивать их новостью о женитьбе. Чарльз в первую очередь отправился к матери, надеясь, что, узнав о свадьбе, Жаклин переменит свое мнение о Джулии. Он был почти уверен в этом.

— Привет, мам! — Радостно проговорил он, едва Жаклин открыла ему дверь.

— Чарли!!! — Вырвалось у нее. Она не ожидала его приезда, поэтому радостно бросилась в объятия сына, при этом осыпав его градом поцелуев.

Парень обнял мать. Он тоже был ряд ее видеть и очень соскучился по ней.

— Почему ты не предупредил, что приедешь? — Спросила Жаклин. — Я встретила бы тебя…

— Хотел сделать сюрприз.

— Он у тебя удался! — Проговорила женщина, буквально втаскивая его в квартиру. — Боже, как же я соскучилась! Ты надолго?

— На неделю, — ответил Чарли, скидывая китель и фуражку.

Белая форменная рубашка необыкновенно шла к его темным, как ночь, глазам. Миссис Уайтхорн даже смутилась оттого, что впервые в жизни увидела в своем сыне необыкновенно красивого взрослого мужчину. Для нее он всегда в первую очередь был ребенком — не важно, сколько ему было лет — пять или двадцать три. Но вот сегодня все иначе. Почему? Что изменилось? Когда он успел стать таким взрослым?

— Есть хочешь?

— Да.

— Я сейчас приготовлю. Зря ты мне не позвонил, — сокрушалась Жаклин. — У тебя есть, во что переодеться?

— Да, конечно, — ответил он.

Он отправился в комнату для гостей, а мать — на кухню, чтобы приготовить сыну что-нибудь поесть. Было как раз время ленча. Пока он принимал душ и переодевался, мысли его лихорадочно работали над тем, как преподнести матери новость о том, что он уже женат на Джулии. О беременности Джулии пока не могло быть и речи. Если мать весьма активно возражала против его женитьбы, то ее отношение к тому, что она скоро станет бабушкой, вообще оставалось под вопросом. Время шло невероятно быстро. Пора было идти в столовую, но Чарли так и не пришел к определенному решению. Мать была так рада его неожиданному приезду, что он совсем растерялся. А еще он заметил, что она очень бледна. Наверное, это все старые головные боли, от которых ей по-прежнему нет спасенья. Возможно, это обстоятельство больше всех других останавливало его. Он не хотел огорчать Жаклин. Но какое может быть огорчение, если он безумно счастлив? Мама должна понять, что женитьба на Джулии никак не может быть во вред ему. Поэтому откладывать этот разговор не имеет никакого смысла.

Он решительно натянул джинсы и футболку и вышел из комнаты. Мать уже накрыла стол и ждала его. На губах ее играла счастливая улыбка, но Чарльз каким-то шестым чувством чувствовал, что улыбка эта натянутая. От этого ему стало неловко и обидно. Уж перед ним-то она могла не притворяться. Как-никак он ее родной сын и даже не муж и не друг.

— Как же я рада, что ты приехал! — Повторила женщина, глядя, как Чарльз Роберт с аппетитом набросился на еду. — Тебя, что, в самолете не кормили? — С улыбкой спросила она.

— Ты же знаешь, что мне очень нравится, как ты готовишь.

— Спасибо, — отозвалась Жаклин. И вдруг ее словно что-то осенило: — Слушай, а почему ты так быстро приехал в отпуск? Ты же говорил, что раньше чем через год тебя не отпустят…

— Видимо, у моего командира изменились планы… — Неопределенно ответил он.

— Планы? Это сейчас так называется? Когда такое было, чтобы молодому офицеру, только что прибывшему в эскадрилью, давали отпуск только потому, что у командира изменились планы? — Удивилась женщина. — Ну-ка, выкладывай, что у тебя случилось?

Чарльз замер, робко вертя в руке вилку. Ведь за этим он, собственно, и приехал к матери. Но почему тогда ему хочется отмолчаться или придумать какую-нибудь отговорку, пусть и нелепую. Неужели он, взрослый мужчина, женатый человек, будущий отец, боится реакции матери?..

— Ну, в общем, да… — Начал парень. — Я попросил у командира две недели в счет отпуска, и он согласился.

— Ты же только что сказал, что приехал на неделю.

— Одна неделя из двух уже прошла, мам, — осторожно сказал парень.

— Вот как! И на что же ты ее потратил? — Нахмурившись, поинтересовалась Жаклин, начиная догадываться, о чем, или, точнее, о ком пойдет речь.

— Я женился на Джулии, — выпалил Чарли на одном дыхании. — Вчера она стала миссис Чарльз Роберт Уайтхорн.

— Что? — Опешила Жаклин. — Женился?! — По слогам переспросила она. — Как ты мог? Без моего ведома?!! — Женщина едва не задыхалась от охватившего ее гнева.

— А вот это не правда, — как можно спокойнее возразил ее сын. — Я тебя предупреждал о том, что хочу жениться и женюсь на Джулии Колфилд. — Теперь уже поздно что-либо менять, мам, — добавил он. — Так что смирись с этим.

Жаклин определенно не хватало воздуха. Ее душили гнев, разочарование, обида, ярость и… гордость за сына, за то, что вопреки всему он готов поступать так, как ему заблагорассудится. Настоящий мужчина! Истинный сын Дэна Уайтхорна! Как она и хотела… Но какое горькое разочарование, что борется он не за то, что надо. Все, что угодно, только не Джулия Колфилд! Не она!!! Никогда в жизни этому не бывать!!! И, кажется, Жаклин знала, как исправить непоправимое.

— Нет! — Решительно заявила Жаклин, чувствуя, как ей становится дурно от осознания того, что натворил ее сын и что собирается натворить она сама. Пусть ее родному сыну будет больно, пусть всю оставшуюся жизнь он будет страдать, но он никогда не женится на дочери Дэна и Джессики. Она этого не позволит! — Ты не имел никакого права жениться на Джулии!!!

— Мама, прекрати это! — Рассердился Чарльз. — Я же сказал, уже поздно. Джулия — моя жена и точка!!!

— Она тебе не жена и никогда ею не будет, потому что она — твоя сестра!!! — Выпалила Жаклин на одном дыхании.

— Вот уж не думал, что ты так не любишь Джулию, что будешь выдумывать всякую чушь — лишь бы помешать нам!!! — Вспылил Чарльз, переходя на повышенный тон.

— Это вовсе не чушь! — Прикрикнула на него мать. — И не смей повышать на меня голос! Сначала выслушай то, что я скажу. Джулия — дочь Дэна Уайтхорна и Джессики Колфилд, а поскольку ты его сын, то вы — сводные брат и сестра.

— Откуда у тебя такие сведения?!

— Много лет назад твой отец и Джессика были женихом и невестой, — торопливо начала Жаклин свой рассказ, тем не менее стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно и размеренно, чтобы Чарли поверил ей. — Они собирались пожениться, когда Дэн отправился в свой роковой полет в Солт-Лейк-Сити с Максвеллом Колфилдом — приемным отцом Джулии. Их самолет попал в грозу, молния ударила в двигатель — самолет загорелся. Летчикам пришлось катапультироваться. Ну, эту часть истории ты, наверное, знаешь наизусть. Когда твой отец попал к нам в Кинг-Риверз, мы даже не представляли, кто он такой на самом деле. Я сначала ухаживала за ним, пока он не стал чувствовать себя более или менее хорошо. Но на ноги я его поставить не смогла, — женщина запнулась и замолчала, глядя на сына, ожидая от него хоть какой-то реакции, но он хмуро молчал, глядя в свою тарелку, беспомощно вертя в руках вилку.

Странно — по мере того, как длился ее рассказ, она сама понемногу успокаивалась и сама начинала верить в то, что говорила. И постепенно она видела, как менялось лицо Чарльза: из раздраженного и хмурого оно превращалось в потерянное, почти обиженное, а в глазах появлялась боль, острее которой Жаклин еще не видела в своей жизни. Ей уже и самой было больно, но пути назад не было. Если она хочет разлучить сына с Джулией, ей надо было солгать ему — иного выхода она здесь не видела.

— Не смогла, говоришь? — Сухо спросил Чарльз Роберт. — По-моему, он ходит очень даже здорово.

— Все это было намного позже, после твоего рождения, — как-то неуверенно проговорила Жаклин.

Ей уже было почти стыдно перед сыном за свою ложь. Голос Чарльза был таким чужим, что она не знала, куда деться. Однако теперь было слишком поздно. Она не знала, о чем думает Чарли, поэтому очень удивилась, когда он спросил:

— Скажи, почему он женился на тебе, если он любил другую женщину?

— Потому что он любил и меня тоже. По-своему, но любил. А я очень любила его. Он был совсем не таким, как все наши деревенские парни; он очень отличался от них. Даже будучи прикованным к инвалидному креслу, Дэн всегда оставался весьма гордым и независимым человеком. С ним нельзя было вести себя, как с маленьким беспомощным ребенком. Он терпеть не мог свою беспомощность, злился от этого и становился еще более беспомощным. Я помогала ему справляться с этим. Так я и влюбилась в него. Знаешь, кроме меня и моих родителей у него тогда никого не было. Мои родители стали его родителями, ну, а я стала ему женой гораздо раньше, чем мы поженились. Все мы были уверены, что домой он не вернется никогда. Дэн сам был уверен в этом. Наверное, поэтому я вышла за него замуж, ведь у него в Лос-Анджелесе была невеста, к которой он категорически отказывался возвращаться в инвалидном кресле. А мне он был дорог и таким. Я знала и любила его только таким.

Жаклин снова замолчала, думая о том, каким тягостным было для нее молчание сына. Господи, ну, пусть он бы ругался, кричал на нее, швырялся вещами (как тогда — во время ее развода с Дэном), обвинял ее во всех смертных грехах, но только не это убийственное молчание. Все, что угодно, лишь бы не молчание!.. Ладно, сама напросилась. Поэтому необходимо завершить эту начатую ею пытку.

— Когда я влюбилась в твоего отца, я решила во что бы то ни стало сделать его счастливейшим человеком на свете. А счастливым он мог стать, только став на ноги. Почти два года я занималась его восстановлением. Если бы не курсы медсестры, которые я закончила после школы, и не работа в больнице, в Солт-Лейк-Сити, сделать это было бы весьма трудно. Но больше всего здесь помог мне сам Дэн. Наверное, он тоже больше всего на свете хотел встать на ноги, что-то поменять в своей жизни. А потом, когда он начал ходить, он понял, что Кинг-Риверз не для него. Вернее, это я помогла ему понять. Так я убедила его вернуться домой. Тебе тогда было 5 лет. И он взял нас с собой, ведь я была его женой, а ты — его сыном. Ох, что здесь было, когда выяснилось, что Дэн жив, мало того — что у него есть жена и сын! Даже вспоминать не хочется!..

— Так не вспоминай, мама! — Почти умоляюще выкрикнул Чарли так неожиданно, что она вздрогнула и удивленно вскинула на него глаза. — Не трави душу ни себе, ни мне!

Если бы можно было повернуть время вспять, Жаклин непременно сделала бы это. Повернула бы назад — в ту ночь, когда призналась Дэну, что беременна от Николаса Стенхоупа, а Дэн из благородства и благодарности сделал ей предложение руки и сердца. Знай она, что все зайдет так далеко, обязательно бы отказала ему — что бы он там ни говорил, какие бы доводы ни приводил. А вот теперь придется расхлебывать всю эту кашу, которую она сама тогда заварила.

— Когда мы приехали в Лос-Анджелес, все были в шоке. Рад был только твой дед, мистер Джефферсон, который устроил прием в честь возвращения Дэна. А еще он пригласил на этот прием бывшую невесту Дэна с мужем. Там я впервые увидела ее, — продолжала Жаклин, стараясь, чтобы в голосе ее Чарльз Роберт не уловил ноток ненависти, иначе он сразу поймет, в чем дело. — Но тогда я еще не знала, что у Дэна есть еще один ребенок. Об этом я узнала много лет спустя.

— И из-за этого вы развелись с отцом? — Поинтересовался парень, думая о том, что вот он очень хотел, чтобы мать или отец поговорили с ним, объяснили, почему они разошлись, и вот его желание исполнилось. Только сейчас он меньше всего этого хочет.

— Можно и так сказать… — Неопределенно ответила Жаклин. — Зато теперь ты знаешь всю правду, — добавила она, как бы читая его мысли. — И понимаешь, почему я не хотела, чтобы ты женился на Джулии.

— Понимаю, — медленно, почти по слогам проговорил Чарли. — Не понимаю только одного: почему ты не сказала мне этого еще тогда, чтобы не было слишком поздно.

— Я не хотела делать тебе больно, — ответила женщина, удивляясь самой себе и тому, как правдоподобно звучит ее саркастическая ложь.

Она не заметила, как ее сын стиснул зубы, чтобы не рассмеяться. Ему было смешно — больно и смешно от того, какой жестокой оказалась правда. Со стороны она казалась жуткой и неправдоподобной, но до смеха простой. Ему хотелось расхохотаться матери в лицо, выкрикнуть, что она лжет, что она выдумала это, чтобы разлучить его с Джулией. Однако он не смел причинить ей боль, даже если она сделала больно ему самому. Ей и без того было больно. Просто удивительно, как она смогла рассказать ему все это, ведь, рассказывая, мать заново переживала эти события, заново переживала свою боль. Ну и пусть, что ему больно. Он как-нибудь переживет эту боль. Главное, чтобы маме больше не было больно. Она ведь уже испытала свою долю боли в жизни. У него же еще все впереди, и это — только малая часть того, что ему предстоит пережить. Странно, но Чарльз почему-то не мог открыто смотреть в глаза матери. Он чувствовал себя виноватым в ее боли. И самое главное, что ему самому было ужасно больно, так что он просто физически не мог находиться рядом с ней. Будто мать не просто смотрела на него, но больно, до крови, ранила его сердце острыми шипами — своим открытым, полным боли и надежды взглядом. Казалось, если он сейчас уйдет, то и боль исчезнет. Все это выглядело так наивно, но так легко!..

— Мам, я… — Еле выговорил он. Ему не хотелось говорить, ему не хотелось есть, ему лишь хотелось исчезнуть с лица земли — только бы не переживать то, что переживал он сейчас. — Ты меня прости, но мне нужно побыть одному. Мне нужно подумать.

Жаклин испуганно вскинула на него глаза. Она не ожидала ничего подобного с его стороны. По ее расчетам, он не мог никуда уйти. Человек не может уйти куда глаза глядят после того, как ему рассказали подобное. Не с такой болью в сердце! Нет!!! И, потом, куда он пойдет? К отцу? Только не это. Если Дэн узнает об этом, то все! Конец всей ее лжи. В глазах сына она навсегда останется лгуньей, которой нельзя верить.

— Ну, куда же ты пойдешь?.. — Беспомощно развела руками Жаклин. — Ты даже ничего не поел.

— Я не хочу есть! — Почти выкрикнул парень, грохнув кулаком по столу из-за чего подпрыгнули все тарелки и тоненько зазвенели. — Я просто хочу побыть один! Неужели ты не понимаешь?!!

Мать вздрогнула. В эти минуты в своей ярости и боли Чарльз был до ужаса похож на Дэна, хотя и не был его кровным сыном. Не зря, наверное, Жаклин когда-то почти поверила в это, отчаянно желала этого. Вот и сбылось ее желание; жаль только, что в такой неподходящий момент. Ей не хотелось отпускать сына куда-нибудь одного. Бог знает, что он в таком состоянии мог натворить. Но и удержать его она не могла и не имела права. Это было бы жестоко, особенно после того, что она ему рассказала.

— Хорошо, иди, — сказала женщина. — Так, наверное, будет лучше.

Чарли встал из-за стола, чувствуя, что ноги и руки его стали совсем тяжелыми и непослушными, как у дряхлого старика. Вообще, было такое ощущение, что тело перестало ему подчиняться. Или он сам уже настолько отупел от пережитого шока, что не может и не хочет выполнять элементарных движений. Ну, уж из этой-то паутины он может и должен выбраться. Ведь один вид матери, спокойно ожидающей, что он примет ее с распростертыми объятиями после всего, что она сказала ему, вызывал у него отвращение. Поэтому сейчас ему нужно было уйти, чтобы не возненавидеть ее в дальнейшем.