Самый неправдоподобный роман. Книга вторая

Глава IV

С того памятного вечера у Ангель Эвинг, когда Росс Келвин напал на Джулию Колфилд, прошла ровно неделя. За это время Дэн Уайтхорн развелся со своей женой, с которой прожил в браке двадцать два года. Об этом знаменитом разводе кричали и трубили все газеты и журналы, а особенно — "желтая" пресса, представители которой так яростно охотились за любой информацией об этом разводе, что не давали покоя никому, имеющему хоть малейший доступ в особняк на Грин-стрит, начиная Дэном Уайтхорном и заканчивая последней горничной. Не избежал этой участи и Чарльз Роберт Уайтхорн, сын Дэна и Жаклин. Надеясь получить информацию из первых уст, папарацци находили его везде, где только можно — в барах, кинотеатрах, ресторанах, ночных клубах. Они караулили его возле дома Ангель и везде, где жили его друзья, если ему приходило в голову навестить их. Сначала это злило его до крайности. Однажды он сам едва не спровоцировал скандал, чуть не разбив камеру оператору. Пришлось даже приносить извинения журналисту и его телекомпании. Потом все это стало забавлять Чарли, и он развлекался тем, что таскал за собой журналистов по всему городу, входя в то или иное заведение через центральный вход, а выходя сразу через запасной. Пока бедолаги соображали, что к чему, его уже там не было. Но вскоре ему это наскучило, и он просто махнул на них рукой, надеясь, что и им это неблагодарное занятие надоест рано или поздно.

Так и случилось. Страсти по Дэну Уайтхорну постепенно улеглись. Общество смирилось с его разводом и приняло его как должное. В конце концов, он самый обычный смертный. Чем он отличается от других людей?!. Вот и Чарли пытался внушить себе эту мысль, хотя у него это с трудом получалось. Всю жизнь он полагал, что его родители — это совершенно особые люди, просто потому что это его родители. Это другие разводятся и расстаются. С его родителями такого никогда не должно было случиться. Но случилось. И теперь, когда у него не было выбора, Чарли думал, вспоминал, анализировал. Почти сразу он сделал свой самый главный вывод: его родители не безгрешны, да и отношения между ними были далеко не идеальными — всю жизнь. Но он не собирался лезть к кому-либо из них в душу, донимать расспросами. Надо будет — сами все расскажут. Видимо, пока никто из них не созрел для серьезного разговора с ним. Они будто боятся его, будто чувствуют себя в чем-то виноватыми перед ним. А виноваты они разве что в молчании. Поговорили бы с ним, объяснили бы что к чему. Так нет же! Пока шел бракоразводный процесс, они ругались друг с другом так, что весь дом буквально "на ушах стоял", или уходили куда подальше друг от друга. Ни один из них не поговорил с ним. Ему даже сам факт развода представили как данность, не спросив, что в связи с этим чувствует он. И от этого Чарльзу было больно и обидно.

Вдобавок ко всему ему совершенно не давали покоя мысли о его новой знакомой — Джулии Колфилд. Если он не думал о родителях, его мысли были заняты Джулией. Чарльз изо всех сил заверял себя, что он нисколько не влюблен в нее, потому что абсолютно невозможно так быстро влюбиться. Он старался быть честным с самим собой, старался объективно смотреть на вещи и от всей души надеялся, что это всего лишь его мимолетная прихоть — быть рядом с ней, слушать звук ее голоса, ощущать, как все его существо откликается на малейшие ее прикосновения. Все это было чистой поэзией, эксклюзивным наслаждением, будто созданным специально для него! Он знал, что и Джулии он не безразличен с той самой минуты, как они увидели друг друга. Но ни один из них не сделал ни шагу навстречу друг другу. Одна только Ангель суетилась вокруг них, как профессиональная сваха, усиленно делая вид, что она вовсе не хочет свести их вместе и тем не менее занимаясь именно этим. Благодаря ей, оставаясь наедине друг с другом, Чарли и Джулия первые мгновения чувствовали себя неловко, словно должны были перед кем-то оправдываться за свое взаимное влечение. Вот и в очередной раз, Чарли и Ангель договорились встретиться в кафе за ленчем, а та привела с собой Джулию и, придумав самый неблаговидный предлог, сбежала куда-то. Уайтхорну пришла в голову малоприятная мысль о сводничестве. Отпивая кофе, он досадливо поморщился, невольно выражая эту мысль.

— Что с тобой? — Спросила Джулия, лениво ковыряя ложечкой десерт.

Она вернула его в реальность, которая была чудесней его невеселых размышлений. Чарли невольно залюбовался обыденными движениями Джулии. Смотреть на нее всегда было сплошным удовольствием.

— Я давно хотел спросить тебя… — Начал он. — Мне тут в голову пришла одна мысль… — Чарльз осекся, не зная, как сказать ей о намерениях Ангель.

— Что Ангель решила свести нас вместе? — Улыбнулась девушка.

И как только ей это удается — понимать его с полуслова, с полувзгляда?.. Он всегда думал, что только Ангель способна на это, что только она знает его до мозга костей. Но теперь ему казалось, что он знаком с Джулией тысячу лет. Раньше он не верил в переселение душ, а сейчас ему хотелось верить, что они были влюблены друг в друга когда-то в прошлой жизни. И не просто влюблены, а любили друг друга страстно, неистово, до невозможности расстаться друг с другом хотя бы на мгновение. Вот и сейчас их тянет друг к другу непреодолимо.

— А ты откуда знаешь? — Удивился Уайтхорн, хотя здесь ему нечему было удивляться.

— Это видно. К тому же она плохо играет. Вот и сейчас явно соврала, чтобы оставить нас наедине.

— Точно! — Подтвердил парень.

— Хотя я была не против ее ухода, — проговорила Джулия, глядя ему прямо в глаза.

— И я, — ошеломленно ответил Чарльз Роберт.

Они впервые говорили о своей взаимной симпатии друг к другу. Чарли казалось, что он сейчас взорвется, как вулкан, от переполнявших его чувств и желаний. Если сейчас, сию минуту, не произойдет нечто или сблизившее их на всю оставшуюся жизнь, или отторгнувшее друг от друга, то он просто умрет от неопределенности.

Между ними стояла тишина, напряженная, как воздух перед грозой. Они молчали и не могли сказать ни слова. Да и зачем были нужны слова? Их взгляды говорили гораздо больше.

— Может, пойдем отсюда куда-нибудь? — Хриплым от волнения голосом произнесла девушка.

— Да, с удовольствием, — ответил Чарльз, чувствуя, как его ладони стали влажными от пота.

Руки тряслись противной мелкой дрожью, и, чтобы унять ее, Уайтхорн сжал ладони в кулаки и разжал их. Черт возьми, он волнуется, как подросток на первом свидании с первой в его жизни девушкой. Но ведь он уже проходил через все это неоднократно. Разные девушки, разные свидания, разные чувства. Вот только Джулия была совсем особенной, ни на кого не похожей девушкой. Вдруг он сделает или скажет что-то не так, и ей это не понравится? Что будет с ними тогда? Ему совсем не хотелось губить то, что еще так и не начиналось.

— Ты на машине? — Спросила она.

— Да, а что?

Уайтхорн жестом подозвал официанта и попросил счет.

— Ангель привезла меня на своей машине и сама же на ней уехала.

— Поедем на моей.

Когда принесли счет, Чарли расплатился, и они вышли из кафе.

— Куда ты хочешь поехать? — Поинтересовался он.

— Не знаю. Мне все равно, куда ехать с тобой. У тебя есть какое-нибудь любимое место в городе?

Джулия не хотела, чтобы в их первое свидание (если его можно было назвать таковым) Чарли повез бы ее в какую-нибудь холостяцкую квартиру, где побывали множество девушек до нее. Если бы сегодня случилось нечто подобное, она разочаровалась бы в нем. Ей до смерти хотелось остаться с ним наедине, но в то же время торопить события она боялась. Девушку очень пугал такой стремительный поворот событий. Ведь еще неделю назад они ничего не знали друг о друге, были совершенно чужими друг другу, а теперь умирали от страсти и желания. Их взаимное влечение было таким остро чувствительным, таким глубоким и страстным, что ни у кого из них не было ни сил, ни воли, ни желания сопротивляться ему. И теперь им обоим казалось, что все между ними происходит не просто так. Они обречены любить друг друга вечно. Что бы ни случилось.

— В самом Лос-Анджелесе — нет, — ответил парень, когда они уже подошли к стоянке, где стоял его автомобиль — роскошный "Астон Мартин" серебристого цвета. — Но есть одно место недалеко от города, которое недавно показал мне отец. Ты не откажешься совершить со мной маленькое путешествие? — Спросил он, помогая Джулии сесть в автомобиль.

— С тобой — куда угодно. Хоть на край света! — Пылко ответила девушка.

Пока Чарли обходил машину, чтобы сесть на место водителя, она потянулась и открыла ему дверцу, но уронила сумочку, все содержимое которой незамедлительно высыпалось на пол.

— Вот черт! — Выругалась девушка и, нагнувшись, начала все собирать.

И неожиданно услышала где-то над ухом:

— Я помогу!

Эти простые слова Чарли стали пределом. Его внезапно охрипший голос, его горячее дыхание, опалившее ее кожу, его губы, находившиеся так близко, его рука, накрывшая ее ладонь… Между ними вспыхнуло яростное пламя, остановить которое уже не мог никто. Да и их отчаянный голод вряд ли могли утолить и они сами.

— Чарли, поцелуй меня, пожалуйста! — Попросила его Джулия, будучи не в силах больше совладать со своими желаниями и чувствами. — Если ты не поцелуешь меня сейчас же, я умру! — Пылко добавила она.

О большем его не надо было просить. Он жадно припал губами к ее призывно раскрытому рту. Чарли мгновенно завладел ее ртом, и Джулия обмерла от удовольствия, обхватив его лицо руками. Никто никогда не вызывал у нее подобных ощущений. Через ее тело будто проходили волны электрических разрядов, и уже через мгновение она вся была охвачена огнем желания. Поцелуй, казалось, длился целую бесконечность. Она не хотела отпускать его. Как только Чарли делал попытку отстраниться от нее, она снова притягивала его к себе, ни на секунду не отпуская его от своих жадных, требовательных губ. Весь их поцелуй был — само желание, невыразимое удовольствие, отпустить которое было выше их сил. Время потеряло значение, мир утратил реальность. Им было все равно, где они находятся, сколько сейчас времени, какой сегодня день. Осталось лишь желание — невыносимое, невыразимое, дикое, как огонь, остановить который невозможно и не имеет смысла.

С трудом оторвавшись от ее настойчивых, требовательных губ, Чарли проговорил:

— Подожди, дорогая! Если мы будем продолжать в том же духе, то оба задохнемся…

Она улыбнулась, потом ответила:

— Мне нужно было, чтобы ты меня поцеловал. Я не знаю, что на меня нашло. Это, как наваждение, безумие что ли…

— Шшш… — Парень приложил палец к ее губам. — Молчи! Мне ли не знать, что ты чувствуешь?! Ведь я чувствую то же самое. Ты правильно сказала — "безумие". Но мне это безумие нравится.

— Поехали отсюда побыстрее, — почти шепотом сказала Джулия.

— Только давай я сначала помогу тебе все собрать, — предложил Уайтхорн.

— Ой! А я уже забыла… — Отозвалась она, и молодые люди вместе начали собирать содержимое сумочки Джулии.

Потом, наконец, машина, выехала со стоянки и, лавируя по дороге среди других машин, стала выбираться из города.

Загородный дом Дэна, ставший причиной таких громких разбирательств во время его развода с женой, по-прежнему стоял на своем месте — на утесе над океаном. Летом здесь было особенно замечательно, наверное, потому что обильно цвели цветы, которые росли не только в палисаднике возле дома, но и обвивали его стены, балконы, крыльцо. Вьющиеся розы, пионы, тюльпаны соседствовали с экзотическими азалиями, мальвами, орхидеями. Каждые цвели в свое время, поэтому недостатка в цветах не было никогда. Дом буквально утопал в них. Чарли влюбился в него сразу, как только отец впервые привез его сюда. Но только сейчас он понял, почему Дэн взял с него слово, что о существовании дома никто и никогда не узнает — разве что девушка, которая станет ему дороже жизни. Так уж получилось, что когда Чарли встречался с Ангель, он еще не знал об этом доме, зато он узнал о нем теперь, и привез сюда Джулию. Он сделал это без угрызений совести, поскольку был уверен, что так, как он любит ее, больше не полюбит ни одну женщину в мире. А значит, именно она больше всех остальных девушек имеет право находиться в этом доме. Именно она уже целую вечность владеет его душой, телом, а главное — сердцем.

Джулия не стала ждать, пока Чарли откроет ей дверь машины. Еще из окна автомобиля от вида всей этой красоты у нее просто дух захватило. Чарли ее не разочаровал. Она знала, что он никогда не сделает ничего подобного, и от этого любила его еще больше. Девушка выскочила из автомобиля едва ли не на ходу. Глаза ее зорко всматривались в построенный со вкусом дом. От свежего океанского воздуха, смешанного с ароматом цветов, у нее перехватило дыхание, и даже немного закружилась голова.

— Какая красота! — Невольно вырвалось у Джулии.

Чарли с восхищением смотрел на свою спутницу. Она полюбила то, что дорого ему! Ну, где еще в мире можно отыскать другую такую девушку?..

— Чей это дом? — Спросила она.

— Моей семьи, — ответил парень, но ему безумно хотелось сказать "наш — твой и мой". Однако он решил не торопить события, которые и без того неслись с бешеной скоростью, как лошади на скачках на ипподроме. Ему очень не хотелось спугнуть любовь, свалившуюся на него столь неожиданно. — Хочешь посмотреть его изнутри? — Спросил он с замиранием сердца.

Тот страстный поцелуй в машине всю дорогу не давал ему покоя. Пару раз он едва не попал в аварию — такими неуверенными и рассеянными были его действия на дороге. Рядом была Джулия, и это говорило о многом. Она намеренно или ненамеренно завладела всеми его мыслями, чувствами и желаниями. Вот и сейчас он задался вопросом — чем ее занять там, в доме? Не набрасываться же на нее прямо с порога. Но ведь на стоянке она сама попросила, чтобы он поцеловал ее. А дальше? Что они будут делать в доме? Допустим, он покажет ей дом; допустим, накормит скромным ужином; допустим… Нет! Все это так банально, что она может запросто разочароваться в нем и попросить отвезти ее домой. А потом? Захочет ли она видеть его после всего этого?

— Чарли! — Требовательный голос девушки прервал его мысли.

— А?

— Ты собирался показать мне дом, — напомнила ему Джулия.

Он улыбнулся, протянув ей руку, сказал: "Пойдем!", а она доверчиво вложила свою ладошку в его большую сильную ладонь. Вместе они вошли в дом. Чарли с видом заправского гида начал экскурсию по дому, но Джулию это вовсе не интересовало. Она заворожено смотрела на его губы и с тоской вспоминала о том восхитительном жгучем почти изнуряющем поцелуе, который забрал у нее дыхание и оставил дрожь в ее теле. Ей была вовсе не интересна история этого дома, она больше всего на свете хотела Чарли и не думать об этом было выше ее сил. Когда они добрались до одной из спален, и Джулия увидела там огромную двуспальную кровать, она поняла, что больше не может выносить этой пытки.

— Чарли, прекрати это! — Резко сказала она.

— Тебе не интересно? — Удрученно спросил Уайтхорн.

Битых полчаса он рассказывал ей о доме, с огромным трудом подавляя в себе желание поцеловать ее и не только. Конечно, ей не интересно! Какой же он набитый дурак!

— Я тебе хоть немного нравлюсь? — Спросила Джулия, с тоской глядя в темные, как ночь, бархатные глаза.

— Что? — Ошеломленно спросил он.

— Ты все слышал! — Произнесла Джулия нетерпеливо. — Я тебе нравлюсь?

— Да! — Выпалил он на одном дыхании.

— Тогда почему ты здесь занимаешься непонятно чем, вместо того, чтобы любить меня?!.

— О боже! — Вырвалось у него.

Глаза его стали совсем черными от желания. Все еще не веря своему счастью, он рывком притянул ее к себе и впился губами в ее неистовые губы. Его губы были властными, почти лишающими воли, и Джулия, отвечая на поцелуй со всей страстью, на какую только была способна, обмерла, прижавшись к нему всем телом. Руки Чарли жадно шарили по телу Джулии, путаясь в складках платья и оставляя пожар там, где удалось прикоснуться к прохладной упругой коже. Платье стало ненужным препятствием, и Джулия, на мгновение оторвавшись от губ Чарли, быстро стянула его с себя. Она осталась в одном тонком кружевном белье, и от этого зрелища у парня перехватило дыхание.

— Ты прекрасна! — Еле выговорил он.

Его руки метнулись к футболке, и через пару секунд Джулия с упоением взирала на его крепкий торс. Потом вслед за футболкой последовали джинсы. Не успела девушка опомниться, как оказалась в этой огромной кровати в нежных и сильных руках Чарльза Роберта Уайтхорна, которого она, в сущности, едва знала. Да плевать ей было на это! Подобные вещи никого не интересуют, если уж на то пошло. Он нужен ей, как воздух; его прикосновения — сама жизнь; его поцелуи — ее дыхание. Джулия была точно уверена, что и она сама для Чарли — то же самое. Только поэтому она сегодня отдалась ему, только поэтому позволила любить себя. Любой другой мужчина, так или иначе домогавшийся ее, в любом случае получил бы отказ. Но не Чарли! Пожалуй, он был единственным мужчиной в мире, которому она никогда не отказала бы. И дело было даже вовсе не в их взаимном влечении друг к другу. Если бы он не обратил на нее внимание, она сделала бы все, чтобы заполучить его в свои объятия. Наверное, потому что Чарли был ее душой и сердцем — она знала это. Ни один мужчина в мире не заставлял еще Джулию испытывать чувства, подобные тем, что испытывала она сейчас в объятиях Чарли. Это было незабываемо!!! Его прикосновения, его ласки обжигали, околдовывали, сводили с ума. Он проделывал с ней то, что она не позволила бы ни одному мужчине в мире проделывать с собой. Ему можно было делать все! Потому что он был ее мужчиной. Только он мог вознести ее на вершину блаженства; только этот мужчина мог заставить ее плакать в своих объятиях. И она плакала. А когда Уайтхорн увидел слезы счастья и блаженства на ее глазах, то понял, что готов душу дьяволу продать — лишь бы она была рядом всю оставшуюся жизнь.

— Я люблю тебя! — Прошептал Чарльз в тот самый момент, когда ложь была бы просто непростительна.

— И я люблю тебя! — Тоже шепотом ответила Джулия.

Это был самый счастливый день в ее жизни!..

Ангель Эвинг не совсем понимала, куда пропал Чарли. Несмотря на то, что они жили на одной улице, были лучшими друзьями и даже бывшими любовниками, она его практически не видела. Он словно решил пропасть из поля зрения всех окружавших его людей. Они редко виделись, а когда Ангель удавалось дозвониться ему на сотовый, его ответы на ее вопросы звучали, как банальные отговорки. Она смутно подозревала, что ее друг намеренно что-то от нее скрывает. Первое время девушка думала, что Чарли ведет себя так странно из-за развода родителей, но потом поняла, что причина совсем в другом. Ведь и Джулия самым таинственным образом исчезла. Прошло где-то около двух дней неизвестности, когда Ангель впервые пришла в голову мысль о том, что Чарли и Джулия могли пропасть вместе и попросту не желают, чтобы их тревожили. Они с первой встречи влюбились друг в друга без оглядки. Значит, после того совместного ленча в кафе, когда Ангель всего-навсего сбежала, чтобы оставить их наедине, кто-то из них, наконец, понял, что друг без друга они не могут. Интересно, кто первый догадался об этом? Чарльз или Джулия? Или они вместе? А впрочем, не важно, кто. Главное, они сейчас вместе где-нибудь в необыкновенно романтичном месте, где никто и никогда не сможет их найти, если они, конечно, сами того не захотят. Уж Чарли на это большой мастер…

Ангель улыбнулась и вздохнула. Нет, она вовсе не завидовала счастью своей подруги, не ревновала Чарли. Она сама первая захотела, чтобы они были вместе. Эти двое, как никто, подходят друг другу. Джулия — упрямая, решительная, страстная, неукротимая. Она сделает самым счастливым в мире человеком мужчину, который будет ей подстать. Это просто чудо, что Чарльз оказался рядом с Джулией в тот момент, когда Росс Келвин упал в ее глазах ниже некуда. Чарли гораздо лучше Росса во всех отношениях, если уж на то пошло. Он интеллигентный, благородный, такой же решительный и страстный, как и Джулия, и в меру романтичный для мужчины. Он не сильнее Джулии, чтобы не давить на нее, но и не слабее, чтобы она (не дай бог) не посчитала его размазней. Настоящий мужчина, способный защитить ее от всего мира, если потребуется, и подарить ей весь мир, если она того пожелает. Они идеальная пара во всех отношениях. Жаль только что у нее, Ангель, были совсем другие отношения с Чарльзом — далеко не идеальные. И тем лучше! Если бы все сложилось так, она бы сбежала от него через два дня. Ангель никогда ни в чем не терпела правильность и легкость. Это слишком скучно. Но ведь и Джулия ничего подобного не потерпит. Они оба для этого слишком темпераментные и страстные, будто созданы для неукротимой любви. А вообще, время покажет, права ли была Ангель в своих намерениях свести их вместе. Обидно, что самой ей счастье пока не светит. Ведь другого такого мужчину, как Чарли, ей не найти во всем мире. И пока, в принципе, не надо…

Когда Джулия поняла, что пора возвращаться домой, прошло полтора суток со времени их с Чарли приезда в дом на берегу океана. Они забыли обо всем на свете. Время потеряло свое значение. Даже Лос-Анджелес, который находился всего в пятнадцати милях от этого места, представлялся чем-то далеким и нереальным. Вдобавок сотовая связь здесь была совсем никудышной. Поэтому молодые люди и вовсе забыли о своих мобильных телефонах. Расставание, пусть даже на одну ночь, было невозможно. Они не желали покидать друг друга ни на минуту. Однажды Джулия на некоторое время потеряла из вида Чарли. Она принимала душ, а когда вышла из ванной, его не было в спальне. Девушка совсем этого не ожидала и растерянно стояла посредине комнаты, не понимая, чем вызвала его недовольство, раз он оставил ее одну. Когда парень вышел с балкона, девушка торопливо бросилась к нему в объятия.

— Ты чего? — Изумленно спросил Уайтхорн.

Глаза ее были такими испуганными, готовыми вот-вот наполниться слезами, что у него тревожно забилось сердце.

— Я вышла из ванной, а тебя нет, — бессвязно, словно маленький потерявшийся ребенок, начала девушка. — Я думала… я очень боялась, что ты ушел…

Он улыбнулся, нежно прикоснулся пальцем к ее губам, отчего они раскрылись, и ему сразу же захотелось поцеловать их. Но Чарльз сдержал свои порывы. Ведь если он всякий раз будет бросаться на Джулию, как какой-нибудь маньяк, она подумает, что он испытывает к ней только физическое влечение. А это было далеко не так. Уайтхорн влюбился в Джулию с первого взгляда — с того самого мгновения, как перехватил взгляд ее незабываемых голубых глаз. И сейчас, когда она испугалась, что он ушел от нее, — не важно, куда, не важно, как надолго — Чарли понял, что ни мгновения не может прожить без нее.

— Я здесь, — прошептал он, крепко, нерасторжимо обняв ее, — рядом. Я никуда никогда не уйду от тебя. Я люблю тебя.

— И я люблю тебя, — тихо проговорила девушка, отчаянно вцепившись в него, как бы боясь, что он снова уйдет. — Я никуда не хочу отсюда уезжать. Мне здесь так хорошо с тобой…

— И мне, — подтвердил Чарльз, — будто мы с тобой жили здесь всю жизнь. Иногда мне кажется, что мы знали друг друга всегда — просто по каким-то причинам расстались.

— Мы ведь больше не будем расставаться, — заулыбалась Джулия, забыв о своих страхах и переживаниях.

— Нам придется вернуться в Лос-Анджелес. Мы не можем остаться здесь навсегда.

— Знаю, — отозвалась она. — Но мне очень хотелось бы.

— Когда ты хочешь вернуться домой? — Спросил он.

— Домой? Мой дом теперь рядом с тобой

— Если ты будешь так говорить, я никогда не отпущу тебя к твоим родным, — шутливо пригрозил Чарли. — Нас, наверное, уже дома хватились. Ведь сотовая связь здесь отсутствует напрочь, уж не знаю, почему.

— Отсутствует? — Переспросила Джулия удивленно. — Что же ты мне раньше не сказал! — Забеспокоилась она и бросилась к своей одежде в поисках своего мобильника.

— Раньше нам было как-то не до этого, — напомнил парень, лукаво улыбаясь.

Догадавшись, о чем он думает, она сказала "Прекрати это!" и стала прослушивать сообщения на автоответчике своего телефона. Потом нахмурилась и произнесла:

— Черт! Нам, и, правда, надо возвращаться домой. Мама звонила мне уже раз десять, а я не ответила ни на один звонок. Дома, наверное, что-то случилось. Отвезешь меня?

— Передам родителям с рук на руки. А заодно и узнаю, где ты живешь.

— Я сейчас быстро оденусь… — Коротко бросила Джулия и начала торопливо одеваться.

Чтобы не искушать себя, Чарльз тоже начал собираться. У него на автоответчике тоже были сообщения — от родителей и от Ангель, но больше — от Ангель. Он усмехнулся, несколько раз услышав ее настойчивое "Ты куда пропал? Позвони мне, как появишься!" Но решил никому не перезванивать. При отсутствии пробок на дорогах он будет дома максимум через час. Вот тогда и ответит на множество "Где?" да "Почему?" А пока любая минута, проведенная рядом с Джулией, дорога, ибо отныне это и есть его жизнь.

Девушка действительно собралась довольно быстро. Через двадцать минут Уайтхорн уже вел свой "Астон Мартин" по оживленной автостраде. Оба некоторое время рассеянно молчали, но у парня крутился на языке один вопрос, который не давал ему покоя и ответ на который надо было получить еще до приезда в Лос-Анджелес.

— Джулия, я хотел спросить… — Начал он, неотрывно глядя на дорогу.

Ведь если бы он смотрел на Джулию, то наверняка попал бы в аварию.

— Да? — Торопливо отозвалась она, потому что эта гнетущая тишина, в которой они ехали вот уже минут десять, пугала ее.

— Что нам делать с нашими чувствами в Лос-Анджелесе?

— Не понимаю, — девушка удивленно посмотрела на него своими неповторимыми голубыми глазами.

Чарльзу пришлось ответить на ее взгляд, ведь если он и дальше будет сопротивляться ее взглядам и улыбкам, Джулия, пожалуй, решит, что что-то в их отношениях пошло не так, а тогда между ними точно появится отчужденность, которую будет трудно преодолеть. Он смотрел в ее бездонные, как небо, глаза и буквально тонул в них, но ему и не хотелось спасаться.

— Хочешь ты афишировать наши отношения или нет? — Пояснил он, с трудом переводя взгляд на дорогу.

— Конечно! Я хочу, чтобы все девушки знали, что ты теперь мой, и не смели предъявлять какие бы то ни было права на тебя. А ты, что, пока хочешь сохранить все в секрете?

— Отнюдь! — Возразил парень. — Я хочу, чтобы все мужчины знали, что ты моя, — в тон ей добавил он.

— Я твоя, Чарли, — подтвердила Джулия, — вся без остатка — душой, сердцем и телом. И если потребуется, я готова влезть на самую высокую крышу в городе и кричать об этом во весь голос.

Такое откровенное признание вызвало у Чарльза очередной приступ желания, и он, надеясь проигнорировать его, проговорил:

— Джулия, не говори так! А то я захочу проверить, действительно ли ты принадлежишь мне вся… Я все-таки хочу довезти тебя до дома без происшествий.

— Хорошо, не буду, — ответила она, как прилежная школьница, думая, однако, о том, что и сама была бы не прочь проверить на практике свои слова. Ведь такой откровенной она не была ни с одним мужчиной, а в поклонниках она никогда не испытывала недостатка.

Как и надеялся Чарли, менее чем через час он доставил Джулию домой, успев поцеловать ее на прощание так, что тоже вызвал у нее желание — в отместку за то, как она бесцеремонно обращалась с ним в машине.

— Когда мы увидимся снова? — Спросила девушка, не желая покидать его уютные объятия.

— Когда тебе захочется. Просто подумай обо мне, и я услышу твое сердце, — ответил Уайтхорн с таким серьезным видом, что Джулия безоговорочно поверила его словам, хотя и знала, что не все так просто.

На прощание они обменялись телефонами, так как с тех пор как они познакомились, у них не было времени на подобные мелочи. Все закончилось тем, что Джулия, поднявшись на крыльцо своего дома, послала ему воздушный поцелуй, потом не удержалась, снова спустилась и поцеловала его по-настоящему. Наконец, Чарли прошептал:

— Я люблю тебя!

— И я люблю тебя! — Ответила девушка и, снова легко взбежав по ступенькам крыльца, вошла в дверь.

Когда Джулия появилась дома, то обнаружила, что мать пакует вещи, а отца до сих пор нет, хотя был первый час ночи. В это время он так или иначе всегда бывал дома. Едва она переступила порог, мать забросала ее вопросами:

— Что с твоим телефоном, Джулия? Где ты была почти двое суток? Почему я не могу никак тебе дозвониться? В мире разве нет больше телефонов?

— Не переживай, мам! Все со мной в порядке. Я была с… в таком месте, где телефон не работает.

— Даже домашний? Я думала, что с ума сойду от беспокойства. Неужели нельзя было позвонить?

— Прости, мам, — произнесла девушка, внезапно осознав, насколько опрометчива она была, так неожиданно исчезнув из города с Чарльзом. Но ведь и ему было не сладко сейчас. Он тоже наверняка оправдывался перед родными. Джулия улыбнулась, думая о том, как здорово было бы еще неопределенное время пожить с ним в этом прекрасном доме.

— А что случилось? Ты куда-то уезжаешь?

— Да, к деду Рональду. Поживу пока с ним, — ответила Джессика, вернувшись к своим чемоданам. — Вернее, я уже с ним живу. Просто не получилось сразу перевезти все вещи.

— Понятно! Вы снова поругались с отцом?

— Нет! Мы разводимся. И уже подали документы.

Джулия с размаху села в кресло, чувствуя, как почва уходит у нее из-под ног.

— Я не понимаю… — Залепетала она. — Почему?..

Ее мозг отказывался воспринимать слова матери. Разводятся? Ее родители? Нет!!! Это просто невозможно!!! Это другие родители могут разводиться и идти, куда глаза глядят, но не ее мать и отец! Только не они!

Конечно, Джулия знала, что отношения между ними не такие гладкие, какими они хотели их показать. Да, родители ругались — иногда очень жестоко. У отца были любовницы, но он всегда приходил ночевать домой, а если приходилось задерживаться на работе, он всегда звонил, чтобы предупредить об этом. Но ведь так, наверное, живут очень многие семьи; редко кто из них решается на развод. Хотя нет — не все. Ангель говорила, что родители Чарльза развелись. Только Джулия даже подумать не могла, что эти два развода взаимосвязаны.

— Но почему, мама? Что такое между вами произошло, что вы решились на развод?! — Почти взмолилась она, отказываясь понимать и принимать происходящее.

Джессика устало села на кровать. Как объяснить дочери, что человек, которого она всегда считала своим отцом, вовсе ей не отец? Как объяснить, что она собирается уходить к ее настоящему отцу, которого любила всю жизнь и жить без которого дальше просто невозможно? Ведь Джулия никогда не простит ее за эту ложь. Джулия не простит мать за то, что, солгав ей, она перевернула всю ее жизнь, заставив тем самым прожить другую — чужую жизнь. А еще Джессика отчаянно боялась, что дочь возненавидит ее и Дэна. Да, она совсем запуталась во лжи. Она лгала Максвеллу, скрывая от него свою любовь к Дэну. Она лгала Дэну, когда он думал, что Джулия — дочь Макса. Она солгала Джулии с самого ее рождения, не сказав ей, кто ее настоящий отец, пусть бы даже он и погиб на самом деле. Наконец, она лгала самой себе, надеясь, что, любя Дэна, сможет счастливо жить с Максвеллом. Ничего хорошего из этого не вышло. Еще не известно, как Дэн отнесется к тому, что Джулия его дочь и что все эти годы ее воспитывал Максвелл Колфилд. Макс ненавидит Дэна (всегда ненавидел) и наверняка презирает ее (просто непонятно, как он решился дать ей развод). А Джулия… Нет, Джулия просто не должна ее ненавидеть. Она не имеет права ее ненавидеть, ведь Джессика ее мать. Но именно потому, что Джессика мать Джулии, она не имеет никакого права причинить боль своей дочери. Ни сейчас, ни когда бы то ни было. Пусть все остается так, как есть. По крайней мере — пока…

— Я даже не знаю, как это объяснить, — начала Джессика.

Мысли торопливо, почти испуганно путались в мозгу. Возникали какие-то обрывки слов и фраз, которые она, наверное, должна сказать Джулии, но что-то все они не желали складываться в четкую, ясную речь, которую дочь сразу бы приняла и поняла. Джессика точно знала только одно: сейчас она не может сказать Джулии, что ее настоящий отец — Дэн Уайтхорн. Для нее и так достаточно будет этой сногсшибательной новости об их с Максом разводе. Может быть, когда-нибудь потом, после того как состоится разговор с Дэном, после того как он скажет ей, что делать с этой ложью дальше, Джулия и узнает правду.

Джессика глубоко вздохнула и, тщательно подбирая слова, начала свое трудное объяснение:

— Понимаешь, дочка, в жизни многих семейных пар наступает момент, когда их отношения заходят в тупик. Любовь иногда превращается в привычку, и именно это не дает им двигаться вперед. Нужен какой-то толчок извне, чтобы муж и жена поняли, что им нужно… Если…

Но девушка разрушила всю ее столь тщательно выстроенную легенду, сказав одну единственную фразу:

— Говори проще, мам! Ты влюбилась в другого мужчину? Это ты имела в виду, когда говорила про толчок извне?..

Замешательство Джессики выдало истинную правду. В этом солгать дочери она не могла.

— Так, да или нет? — Настаивала Джулия.

— Ну, в общем, да… — Виновато проговорила ее мать.

Странно, почему, говоря правду дочери, она чувствовала себя виноватой. Наверное, все дело в том, что Джессике было больно разрушать тот мир, который она сама создала для дочери. Но не она ли минуту назад корила себя за то, что заставила Джулию жить чужой жизнью? Рано или поздно, надо исправлять свои ошибки, тем более что дети не должны за них расплачиваться.

— А кто он? Я его знаю? — Поинтересовалась девушка.

Почему она совсем не винит мать? Почему после пережитого шока, вызванного новостью о разводе, ей вовсе не кажется аморальной мысль о том, что мать может влюбиться в другого мужчину? Ведь она сама бесцеремонно бросила Росса Келвина ради Чарльза Уайтхорна. И дело здесь даже не в том, что есть на свете мужчины лучше или хуже ее отца. Это несравнимые вещи. Но наверняка этот человек незаурядный и необыкновенный, раз ради него мать решилась на такой отчаянный шаг, как развод.

Джессика улыбнулась в ответ на естественный вопрос дочери. Интересно, как она отнесется к тому, что человек, которого она любит, — Дэн Уайтхорн — миллиардер, владелец огромной ювелирной империи — личность известная не только в Штатах, но и в Европе. Пожалуй, это будет еще одним шоком для нее. Хватит с нее на сегодня…

— Не думаю, — ответила Джессика, размышляя над тем, что на этот раз сказала дочери полуправду. Ведь Джулия, кажется, никогда не знала Дэна лично.

"Ладно, не буду больше к ней приставать с расспросами, — решила Джулия. — Она и так, бедная, вот-вот расплачется. И я ведь не сказала ей, где и с кем была…"

— Все нормально, мам, — улыбнувшись, произнесла девушка. — Правда… Я это как-нибудь переживу. У многих разводятся родители. Никто от этого еще не умирал. Не я первая, не я последняя.

Эти теплые, дружеские слова дочери вселили в Джес надежду на то, что первый шаг на пути к откровенности с Джулией сделан успешно. В этот момент мать дала себе слово, что больше никогда не будет лгать дочери. И может быть, через некоторое время спустя она расскажет ей правду об ее рождении. Да, всем будет больно — и ей самой, и Дэну, и его дочери. Но боль и правда неразлучны — так же, как боль и любовь.

Когда Чарльз Уайтхорн, наконец, предстал перед Ангель — такой счастливый и цветущий — она была готова его убить! Как он смеет заявляться к ней после того, как она больше суток с ума сходила от беспокойства за него?! И глаза у него были такие… идиотски счастливые, словно он совершил нечто такое, о чем мечтал с самого детства. Но едва он раскрыл рот, чтобы заговорить, мисс Эвинг простила ему все на свете.

— Прости, мой ангел, я больше не буду так пропадать, — сказал он, счастливо улыбаясь.

Они мило расположились в гостиной, ожидая, пока им принесут кофе и сандвичи. Чарли чувствовал себя счастливейшим в мире человеком и готов был расцеловать Ангель за то, что именно благодаря ей он обрел это счастье.

— Прощу, только если ты расскажешь мне, где и с кем был, — лукаво улыбаясь, отозвалась девушка.

Она знала, что он и так ей все рассказал бы. Ангель даже знала, что он ей расскажет. Но хотела быть уверенной на сто процентов в своих предположениях.

— А это уже шантаж, — сказал Уайтхорн.

В ответ Ангель так состроила ему глазки, что он неудержимо расхохотался.

— Нет, ты просто чудо! — Проговорил он сквозь смех. — Перед тобой невозможно устоять!.. Даже если на твоем пути встретится самый твердолобый в мире мужчина, рано или поздно ты растопишь его сердце.

— Это ты о себе?

— Нет. Я уже пережил этот ураган.

— И сейчас тебя настиг другой?..

— Ну, я бы не сказал, что это ураган. Больше похоже на цунами.

— Да, Джулия подходит под это определение.

— А разве я говорил о Джулии? — Чарли вскинул на Ангель глаза, но от нее не укрылось, как они предательски забегали, выдавая правду.

— Ох, Чарли, перестань! Ты не умеешь врать, — отмахнулась мисс Эвинг.

Дэниел принес кофе и сандвичи, и парень мысленно поблагодарил дворецкого за то, что он так вовремя появился. Однако он отлично знал, что Ангель не оставит его в покое. Ведь он сам фактически признался ей в том, что был с Джулией. Когда они снова остались одни, Ангель, мягко улыбаясь, произнесла:

— Ты ведь был с Джулией? Я права?

— Да, я был с ней, — подтвердил он. — И знаешь, кажется, я влюбился.

— И ты только сейчас это понял? — Спросила девушка. — Да по вам обоим это было видно еще в тот вечер после моего не вполне удавшегося праздника. Когда ты вернулся ко мне… Помнишь?

— Помню, — усмехнулся Чарли, отпивая кофе. — Я тогда вел себя, как идиот: сбежал после инцидента с Россом в библиотеке, чувствовал себя кругом виноватым перед Джулией, хотя знал, что в случившемся нет моей вины. А потом, когда сбежал, бродил по окрестным барам и жалел, что сбежал. Хотел даже напиться, но не получилось.

— А потом ты приехал ко мне, — закончила за него мисс Эвинг. — Откуда ты знал, что Джулия останется у меня?

— Я не знал. Мне просто некуда было деться, а единственным человеком, который мог меня выслушать в три часа утра и не послать куда подальше, была ты.

— Ну, и как? Помогло?

— Я не знаю, — искренне признался Уайтхорн. — С Джулией, похоже, никогда не знаешь наверняка… В этом она очень напоминает мне тебя. Но в то же время она другая — ни на кого не похожая. С ней живешь, как на вулкане, который вот-вот проснется и начнет извергаться.

— Так, вулкан, ураган или цунами? — Уточнила Ангель, хотя, наверное, знала его ответ.

— Ни то, ни другое, ни третье, — сказал Чарльз. — Наверное, за это я ее и люблю.