Сапфировое пламя

— Это не было ошибкой, — возразила я. — Просто мы с ним не сработались. На бумаге он выглядел презентабельно и квалифицированно. Он просто…

— Он просто заботится о том, чтобы понравиться другим больше, чем о своей работе, — закончила мама. — Я с этим разберусь.

Берн оторвался от ноутбука.

— Я кое-что нашел.

Я нашла Руну в гостевой спальне. Она сидела на кровати рядом с Рагнаром, что свернулся калачиком под одеялом. Сон смягчил его черты, и сейчас он казался совсем ребенком.

— Привет, — тихо сказала я.

— Привет. Он все еще спит. Это нормально? — спросила Руна.

— Да, это нормально.

— Ты делала подобное раньше?

— Да.

В прошлом году у одного парня из службы безопасности Рогана проснулся нездоровый интерес к Арабелле, и он решил проникнуть в наш дом посреди ночи. Я уснула в медиа-комнате, и он переполошил меня, перепутав с Арабеллой. Он проспал два дня, а проснувшись, целую неделю был безэмоциональным зомби. Роган уволил его и настоятельно порекомендовал уехать в другой штат. Как мы слышали, парень перебрался на Аляску.

— Что, если он не проснется завтра?

— Мы поставим ему капельницу и подождем еще. Его дыхание нормальное, сердцебиение стабильное, и если мы хорошенько постараемся, то сможем разбудить его на несколько секунд. Он просто нуждается в отдыхе, Руна.

Она посмотрела на брата, протянула руку и стянула край одеяла, открывая его ступни.

— Он всегда сбивал одеяло, чтобы выставить ноги. Когда он был маленьким, это причиняло ему массу беспокойства. Он хотел спать с открытыми ногами, но боялся, что монстр из-под кровати схватит его ночью за пятку… — Ее голос сорвался.

Мне так хотелось как-нибудь ее утешить.

— Он проснётся.

Руна посмотрела на меня и протянула руку.

— Руна Эттерсон, Превосходная венената.

Именно так она представилась на свадьбе Невады. Зачем она снова представляется?

— Мы уже знакомы.

— Нет. Я знакома с Каталиной Бейлор. Она застенчивая и старается быть незаметной. Она стесняется, если кто-то задержит на ней взгляд на секунду дольше. Я наблюдала за ней на свадьбе ее сестры, и почти все время казалось, будто она ожидает возможности оттуда сбежать.

— Так и было.

— Я видела, как ты одними словами выпотрошила Конвея пару часов назад. У тебя было такое выражение лица, словно ты Снежная королева, а он вторгся в твои владения. А затем ты разрезала реанимированный труп моей сестры на четыре части.

— Конвей повел себя с тобой по-хамски, а реанимированные тела требовалось обезвредить. Чем меньше кусочки, тем меньше угроза.

Она покачала головой.

— Я не это имела в виду, и ты это знаешь. Что, черт побери, с тобой случилось?

Я подошла, села на другой край кровати и поставила на покрывало маленькую коробку.

— Когда мы познакомились на свадьбе Невады, я была в ужасе. Это был первый раз, когда я была ответственна за что-то столь важное. Ты родилась Превосходной в Доме Превосходных. Я родилась обычным человеком, в обычной семье, только с этой ужасной магией, которую мне приходилось скрывать, чтобы не навредить другим людям. От меня требовалось просто ходить в школу, получать хорошие оценки и скрывать свою магию. Никто не ожидал от меня ответственности за что-то другое. У меня была возможность отойти в сторонку и сказать: «Это слишком сложно. Я не могу это сделать». И я так и поступала.

— И что изменилось?

Я вздохнула.

— Мы стали Домом. Я стала сертифицированной Превосходной. У меня случился нервный срыв.

Руна моргнула.

— Почему?

— Потому что слишком много всего навалилось одновременно. Я нуждалась в правилах. Пока я следовала правилам, никто не мог пострадать, и все оставляли меня в покое. Внезапно, все мои правила стали бесполезны, а пребывание в тени окончилось. Я была напугана. Затем меня нашла мама Рогана и предложила свою помощь наставницы. Она научила меня смотреть на вещи под другим углом.

— Она научила тебя, как расчленить человека ножом? — спросила Руна.

— Для этого она наняла кое-кого другого. Ты убивала кого-нибудь раньше?

— Нет.

— Мне жаль, что тебе пришлось сделать это сегодня.

Если бы я не взяла ее с собой, она бы не убила Конвея. Но она бы убила рано или поздно. Возможно, таким образом это было даже лучше. У меня было чувство, что кто бы ни нацелился на ее семью, не отступит, тем более сейчас, когда подтвердилось убийство.

— А ты кого-нибудь убивала? — спросила Руна.

— Физически, нет. Но то, что я делаю намного хуже. Виктория Тремейн — моя бабушка. Когда ей требуется содержимое твоего мозга, она хватает твой разум, вскрывает его и получает все, что хочет. Все твои секреты, надежды, фантазии, чувство вины за сделанное многие годы назад, все, что ты пыталась спрятать и забыть, перед ней как на ладони и она это перебирает. У Невады такой же талант. Я видела, как она однажды допрашивала мужчину. Он был закалённым наёмником, а после того, как она закончила, он свернулся в калачик и расплакался как ребенок.

— Твоя магия другая.

Я пожала плечами.

— Я не использую грубую силу. Я заманиваю, соблазняю, но в конце результат такой же. Я подавляю волю. Ты расскажешь мне все и будешь от этого только счастлива. Это глубочайшее унижение человека. Я делаю это, только если больше нет другого способа.

— Но тебе приходилось это делать, — догадалась Руна.

— Да. Моя мама — ветеран, и как-то она сказала мне, что никто не выходит из войны с чистыми руками. Мы были на войне последние три года.

— Ты понимаешь, насколько это все паршиво. — Руна скрестила руки на груди. — Такое чувство, словно я прожила всю свою жизнь с закрытыми глазами.

— Твоя мама очень хорошо заботилась обо всех вас. Руна, все не должно быть именно так для тебя. У меня не было выбора из-за обстоятельств, но есть множество Домов, которые нечасто конфликтуют друг с другом.

— Но почему это должна быть ты?

— Потому что настал мой черед. Невада замужем, у нее собственные недруги и проблемы, и я не могу ожидать, что она бросит все и прибежит нас спасать. У моей мамы нет такой магии, которая могла бы нас защитить. Бабуле Фриде уже за семьдесят. И вот она я со всеми своими силами, позволявшая всем заботится обо мне почти всю жизнь, потому что для меня это было слишком тяжело и страшно, и я боялась причинить вред людям. Это нечестно. Поэтому, когда Невада решила отойти от дел, я решила, что настала моя очередь заботиться обо всех и делать гадкие вещи, за которые никто не хочет браться.

Она покачала головой.

— Я самая старшая Превосходная в Доме Бейлор. Моя работа — кормить, одевать и оберегать нас. Я все ещё хочу убежать прочь, Руна. Но если кто-то попытается навредить моей семье, я убью их. Это будет дорогого мне стоить, но я это сделаю.

Руна уставилась на меня.

— Вот что с тобой сделала должность главы Дома.

Это не был вопрос, но я все равно ответила.

— Да.

— Я не чувствую вины за убийство Конвея, — сказала она. — Хотя должна. Я забрала жизнь. Но мне его не жалко.

— Чувство вины обычно накрывает меня поздно ночью, — призналась я.

— Как ты с этим справляешься?

Я подвинула к ней коробку.

— Храню запас шоколада в своей комнате.

— Это помогает?

— Немного.

Она открыла коробку.

— Трюфели?

— Угу. Берн нашел кое-какую информацию на удаленном сервере твоей мамы. Нам нужно возвращаться в конференц-зал.

Руна распахнула глаза.

— Мне это понадобится?

— Да.

Глава 5

— Большинство людей обычно сохраняют отдельные папки или файлы. — Берн поставил ноутбук перед Руной. — Твоя мама пошла на шаг дальше. Она сохранила жёсткий диск целиком. По сути, это точная копия ее компьютера. Последний сеанс был в день ее гибели.

Я взяла свой планшет.

— Мы смогли увидеть историю ее действий. Она переместила три файла из документов на рабочий стол. Вот они: завещание, финансовый отчет, счета и коммунальные платежи.

Руна открыла финансовый отчет и просмотрела содержимое. Мы с Берном уже проверили файл. Он содержал список вкладов Дома Эттерсонов с данными из выписок, датированных прошлой субботой. Короткое примечание внизу указывало на финансового консультанта, Дениса Муди, с пометкой «Спроси его, если возникнут вопросы». В другом файле содержались ежемесячные счета, включая коммунальные платежи, страховку и обучение Рагнара.

Руна подняла голову.

— Она знала, что умрет. Поэтому она переместила файлы так, чтобы я их сразу увидела.

— Похоже на то, — согласился Берн.

— Я не понимаю. — Руна подалась вперед, сжав руки в кулаки. — Почему она не рассказала мне? Ей достаточно было позвонить. Почему она не наняла кого-то? Какого-нибудь телохранителя?

Хорошие вопросы.

— Есть еще кое-что.

Берн протянул руку и щелкнул пару клавиш. На экране появилось видео.

— Твоя мама записала это видео в день своей смерти, прямо перед полуночью, — сказал Берн.

— Мы его не смотрели, — добавила я. — Хочешь остаться одна?

— Да. Спасибо.

Мы с Берном вышли в коридор и закрыли за собой дверь.

— Мне не нравится этот финансовый отчёт, — тихо сказала я. — Сигурни инвестировала два миллиона долларов в «Диатек ЛТД» в день своей смерти.

— Я тоже это заметил, — кивнул Берн. — Это огромная сумма.

— И это было воскресенье. Какого рода инвестиционная компания или банк работает в воскресенье?

— Хороший вопрос.

Итак, у нас был загадочный платеж и Алессандро. Это были наши единственные зацепки. Если бы я только смогла добраться до Конвея вовремя.

— У тебя было время проверить Конвея? — спросила я.

Берн нахмурился.

— Я достал его кредитный отчет. У него есть кредитная линия от кредитного союза работников штата Техас. Вероятно, все его счета там, как и у всех сотрудников экстренных служб, копов и пожарных. Они вкладывают большие деньги в онлайн-безопасность, а парень, устанавливавший их систему безопасности, как минимум Значительный криптомаг. На ее взлом уйдет несколько дней, если это вообще у меня получится. Это не только незаконно, но они могут еще меня и выследить. Ты все еще хочешь, чтобы я это сделал?

Слишком рискованно. Если они поймают Берна, то сделают из него козла отпущения. Он будет грязным хакером, пытавшимся скомпрометировать заработанные тяжким трудом деньги героев Техаса. Берн окажется в тюрьме, а нашей фирме и Дому придет конец.

— Нет, — покачала я головой. — Конвей — это тупик. Оно того не стоит.

— Окей, — кивнул он.

Дверь открылась. На пороге стояла заплаканная Руна.

— Вы должны это увидеть.

Мы прошли обратно в конференц-зал. Дрожащими пальцами Руна коснулась клавиатуры и щёлкнула «энтер». На экране появилась Сигурни Эттерсон. Она выглядела взрослой копией Руны: та же копна рыжих волос, почти такая же прозрачная кожа и те же пронизывающие зелёные глаза

— Привет, милая, — произнесла Сигурни. — Боюсь, сообщение будет не слишком радостным, но я не хочу, чтобы ты грустила. Порой случаются плохие вещи. Я не жалею о своих действиях. Я сделала то, что было правильно. Я очень тебя люблю и очень горжусь тобой. Ты выросла прекрасным человеком. Ты добрая, ответственная, и очень умная. О лучшей дочери я и мечтать не могла.

От ее слов у меня защемило сердце.

— Если я не справлюсь, тебе придется позаботиться о сестре и брате. Тебе придется стать главой Дома. Это сложно, но ты справишься, дорогая.

Позади Сигурни замаячила темная тень, приближаясь из глубины дома и превращаясь в силуэт.

— Я указала тебя в качестве распорядителя имущества. Научиться всему будет непросто. Деннис сможет ответить тебе на некоторые вопросы, но основное бремя забот ляжет на твои плечи. Я никому не доверяю распоряжаться вашим наследством.

Тень скользнула вперед.

— Мне жа… — Сигурни умолкла на полуслове. Ее взгляд помутнел. Густые красные капли заскользили из ее глаз, ушей и рта, оставляя красные разводы на ее бледном лице.

Рука в перчатке потянулась через плечо Сигурни к клавиатуре. Видео остановилось.

Он убил ее. Я не могла объяснить, откуда я знала, что это был он, но я чувствовала это нутром. Он убил Сигурни и даже не потрудился удалить видео. Подобная брутальность шокировала. Он просто стёр ее, словно она никогда не существовала, при этом даже пальцем ее не тронув.

Если бы он пришел за моей семьёй, и меня здесь не было бы, он бы перерезал их всех.

Руна вытерла слезы. Ее слова прозвучали остро, будто раня ее рот.

— Что это за магия?

— Похоже, на мага-карнифекса, — сказала я. Мгновенные внутренние повреждения подходят под способ действия его магии. Карнифексы обычно поражают сердце, а не мозг. Все, что находится под защитой костей, создает для них трудности. Если он карнифекс, то он опытный и сильный.

— Что такое карнифекс?

— Мясник, — пояснил Берн. — Он вызывает повреждения во внутренних органах.

Она снова вытерла глаза. Слезы продолжали бежать, а она продолжала смахивать их, сосредоточив взгляд на экране.

Текли долгие, мучительные минуты. Как бы я хотела все улучшить. Мне так хотелось обнять ее, взмахнуть волшебной палочкой и все исправить.

— Что мы делаем теперь? — спросила Руна.

— Проверяем счета твоей мамы и ее работу в криминалистике.

— Она вела подробные записи, — сказал Берн.

— И все? — голос Руны дрожал от злости. — Мы будем проверять файлы?

— Да, — кивнула я.

— Я только что смотрела, как какой-то урод убивает мою маму! Мы должны найти его, чтобы я его убила. Я отравлю его и вылечу, а затем снова отравлю, и так пока он не выдержит.

Я ее понимала. Я сама хотела найти его и заставить пожалеть о том, что он родился. И когда я найду его, я постараюсь, чтобы он никогда не сделал ничего подобного с другим человеком.

— Хорошо, — кивнула я. — С чего начнем поиски?

— Не знаю. Ты здесь детектив.

Я подошла к ноутбуку, отмотала видео и нажала на проигрыш, как только в комнате появилась тень.

— Здесь у нас человек, одетый в темно-серое. Его лицо закрыто маской, а руки в перчатках. Мы даже не можем быть уверены, что это он, хотя, если судить по росту, это мог бы быть взрослый мужчина. Или очень высокая женщина. Нам неизвестна точная природа его магии, на кого он работает или почему он убил твою маму.

Киллер перегнулся через Сигурни. Рука в перчатке выглядела странной, даже немного деформированной…

— Тогда мы должны это выяснить! Неужели у вас никого нет? Наводчика или информатора? Хоть кого-нибудь!

— Это не ТВ-шоу, — мягко сказала я. К тому же мы не были прожженными нью-йоркскими детективами, играющими не по правилам. — Конфиденциальные информаторы обычно сообщают о преступлении в районе и местных шайках, поскольку люди, причастные к таким делам, не умеют держать рот на замке. Это же профессиональная атака магом высокого ранга.

Руна крепко зажмурилась и выдохнула. Ее кулаки разжались. Она открыла глаза. Безумная искорка пропала, и я решила воспользоваться этим шансом.

— Твоя мама сказала, что ни о чем не сожалеет. Она знала, что ее действия повлекут за собой последствия. Руна, она сделала что-то, что привело к ее убийству. Чем раньше мы выясним, что это было, тем скорее найдем убийцу. Вероятно, ответ где-то в ее документах.

— Ладно, — сдалась она.

Криминалистические отчёты не принесли никаких результатов. Спустя три часа мои глаза начали вылезать на лоб.

Я выключила звук и открыла видео с убийцей Сигурни в программе-видеоредакторе. Повысить контраст, резкость, уровни, увеличить… Я проиграла видео снова. Теперь детали перчатки стали виднее.

На перчатку это даже не походило, скорее на руку с зеленоватой кожей в коричневых и рыжих пятнах, словно панцирь какого-то жука или хвост сырого лобстера. Конические ногти напоминали когти, острые и черные.

Бред какой-то.

Полтора столетия назад, несколько лабораторий в Европе синтезировали сыворотку Осириса. Первыми были испанцы, затем англичане, русские и китайцы. Они пришли к открытию почти одновременно, следуя по одному и тому же пути исследований. Немцы и американцы ненамного отставали от них. Те, кому не удалось синтезировать сыворотку, покупали ее или воровали.

Инъекция сыворотки Осириса приводила к одному из трёх вариантов: смерти, превращению в монстра и затем смерти, или к пробуждению магических сил. Несмотря на ничтожную вероятность успеха, сыворотка распространилась по планете подобно пожару. На горизонте замаячила Мировая война, и ведущие державы стали штамповать магов в надежде получить преимущество. Они давали сыворотку всем: солдатам, исчезающей аристократии, промышленникам, людям, у которых было все, и тем, у кого ничего не было.

Затем грянула Мировая война, принеся ужасы и зверства за пределами воображения, и было быстро и единодушно решено, что создавать людей, способных сжигать целые городские кварталы и выпускать ядовитый газ в траншеи, было очень плохой идеей. Сыворотку Осириса упрятали подальше, но оказалось, что было уже слишком поздно. Магия стала передаваться по наследству.

Сыворотка была недоступна, но эксперименты по повышению сил никогда не прекращались. Бесчисленное количество семей и лабораторий продолжили пытаться найти способ сделать свою магию сильнее, и единственным способом сделать это были эксперименты над людьми, предпочтительно такими, у которых была магия и не было денег. Порой такие эксперименты приводили к катастрофическим последствиям, превращая тела подопытных в нечеловеческих монстров. Большинство погибало на месте. Выжившие же больше не были людьми физически или психологически. Они становились искаженными.

По мнению бесчисленных статей и научных исследований, которые я прочитала, трансформация навсегда меняла магию субъекта. Вместо их изначальных сил, теперь вся их магия была направлена на поддержание жизни в их деформированных телах. Постоянное истощение магии убивало их в течение двух-трёх лет.

Ни один из магически искаженных не мог иметь магического таланта по определению. Но убийца Сигурни, судя по всему, мог.

Более того, ни один искаженный человек не смог бы провернуть это убийство. Оно требовало критического мышления и успешного выполнения заданий: взлома, бесшумного передвижения, убийства цели, выключения компьютера, создания постановочного места преступления и поджога дома. Невада знала одну деформированную женщину, Черри. До своей смерти пару лет назад, она проводила дни, плавая в солоноватой воде в затопленной части Хьюстона, питаясь рыбой и помоями. Она не могла поддерживать разговор дольше минуты. Если бы вы каким-то образом уговорили, подкупили или заставили бы Черри напасть на Дом, она вероятнее всего вломилась бы через окно или врезалась в дверь, пока не забыла, что она вообще там делала.

Может, это была не клешня, а своего рода специальная перчатка. Я прищурилась, разглядывая экран.

Мой телефон зазвонил.

Руна застонала.

— Пожалуйста, ответь уже. У меня голова раскалывается.

Я приняла звонок.

— Здравствуйте, мисс Бейлор, — произнес отточенный голос Фуллертона.

Я включила громкую связь.

— Здравствуйте, мистер Фуллертон. Я не ожидала услышать вас так скоро. — Он сказал мне, что на получение результатов ДНК уйдет двадцать четыре часа.

— Официальные результаты будут доступны завтра, тем не менее, ввиду обстоятельств, я пересмотрел срочность запроса. Мисс Эттерсон рядом?

— Да, — отозвалась Руна.

— Отлично. Я могу подтвердить, что одно из тел принадлежит Сигурни Эттерсон.

Как и ожидалось.

— Другое тело не имеет совпадений ни с одним профилем из Дома Эттерсонов. Оно не имеет сходных генетических маркеров.

Руна вскочила с места.

— Можете ещё раз повторить? — попросила я.

— Второе тело не принадлежит Холли Эттерсон.

— Где она тогда? — возмутилась Руна.

— Мне это неизвестно. Но я знаю, где ее нет. Она не в морге Института криминалистики. Надеюсь, эта информация была вам полезна. Мисс Бейлор, мисс Эттерсон, хорошего дня.

Вот дерьмо.

Мы втроём уставились друг на друга.

Леон вошёл на кухню. На его голове красовалась закрученная подобно тюрбану окровавленная футболка, а из-под распахнутой куртки виднелась голая грудь. В одной руке он держал ведёрко с жаренной курятиной, а в другой — депозитный чек.

— Я закрыл «дело Ярроу», — сообщил он. — У вас троих такой вид, словно вы привидение увидели.

— Ни одно из тел, найденных после пожара, не принадлежит Холли Эттерсон, — сказал Берн.

— Вот те на. — Леон положил передо мной депозитный чек, плюхнулся на стул, вытащил из ведерка картонную крышку и принялся уплетать куриную ножку.

— Значит ли это, что Холли жива? — спросила Руна.

Я глянула на сидевшего за столом Берна, однако он, судя по всему, решил прикинуться статуей с острова Пасхи, одарив меня лишь загадочным взглядом. Я была сама по себе.

— Нет. Это значит, что другое тело в морге — не твоя сестра.

— Значит, она может быть жива?

Руна вскочила и принялась ходить по кухне, наматывая круги вокруг кухонного островка. Она была разбита и в отчаянии. Малейший шанс на то, что Холли жива, стал ее спасительной ниточкой, и она цеплялась за нее изо всех сил. Если и раньше она была сумасбродной, то сейчас она была совершенно непредсказуема. Мне следовало убедиться, что она останется на месте. Еще не хватало, чтобы она сбежала на собственное «расследование».

— Она может быть жива. Если бы они убили ее, зачем им тогда возиться с подбрасыванием чужого трупа? И все же, мы не знаем, где она и в каком она состоянии. Кто-то пошел на многое, чтобы убедить всех в ее смерти. Они не хотели, чтобы ее кто-то искал. С этого момента мы должны действовать очень осторожно. Своими действиями мы можем подвергнуть ее опасности.

Руна прекратила хождение и уставилась на меня.

— Каталина, если есть хоть малейший шанс, что моя сестра жива, мы должны найти ее. Больше ничего не важно: ни месть, ни поиски убийцы, ничего, кроме жизни Холли.

— Я поняла. Холли — первый приоритет. — Я повернулась к Берну. — Ты смог найти те два миллиона, что Сигурни перевела в день своей смерти?

Берн нахмурился.

— Я так понимаю, нет.

— Я проверила все наши счета, — сказала Руна. — Их там нет. Они не были переведены и затем сняты, или отправлены куда-то еще. Деньги не поступали ни крупным переводом, ни меньшими частями.

— Фыгуп, — прочавкал Леон.

— Прожуй сначала, — подсказал ему Берн.

Леон отхлебнул чая со льдом.

— Выкуп.

Спасибо, капитан Очевидность. Если мы не сказали об этом клиенту, это еще не значит, что мы об этом не подумали.

Руна замерла.

— Вы думаете, Холли была похищена, и мама сняла деньги для выкупа?

— Возможно, — сказала я, сохраняя сдержанный тон.

— Каталина, прекрати обращаться со мной как будто я хрустальная. Все эти «может», «возможно», «мы не уверены»! Я заслуживаю честного ответа.

Как скажешь.

— Хорошо. Если честно — я не знаю. Я стараюсь не поощрять твои надежды, поскольку ты убита горем, и это заставляет тебя принимать поспешные решения.

Ну вот, я все честно сказала.

— Та-да-да-дам, — драматически пропел Леон.

— Поспешные решения? Например? — ощетинилась Руна.

— Например, отравление мужчины, который мог рассказать нам, кто его нанял прикрыть это убийство.

Руна замахала руками.

— На нас напал труп моей мамы, и у меня сдали нервы! К тому же это твой бойфренд пырнул его ножом.

— Нет уж. Конвей был ходячим мертвецом ещё до выхода из комнаты. Ты так заправски его отравила, что его тело покрылось черным пушком уже после смерти. И последний раз повторяю, Алессандро — не мой бойфренд.

Руна сощурила глаза.

— Когда я вас увидела, вы шагали под ручку, словно на выпускной. Да и выражение лица у тебя было соответствующее.

У Леона с Берном был такой вид, словно они смотрели классный фильм и только что добрались до его наилучшей части. Чтоб вас.

— Какое ещё выражение лица? — поинтересовалась я.

— Я касаюсь самого обалденного парня во вселенной, — перекривляла она.

— Я была растерянна. Я только что видела, как он зарезал мужчину, а затем улыбнулся мне, как ни в чем не бывало.

— Ну знаешь, я тоже растерялась!

На кухню пришла Арабелла.

— Я чую курицу. Гони сюда.

— Для начала присядь, — сказал Леон. — Каталина с Руной ссорятся. Еще немного и дойдет до выдирания волос.

— Ссора? — округлила глаза Арабелла. — Серьезно?

— Ага, — кивнул ей Берн.

— Передайте попкорн, — потребовала сестра.

Почему я это все терплю? Ах да, потому что они — моя семья и я люблю их несмотря ни на что. Но временами, например, сейчас, я люблю их значительно меньше.

Я повернулась к Руне.

— Твоя сестра была похищена. Выкуп мог бы пояснить, куда ушли деньги. Но вот тут сценарий не складывается.

— Окей, — согласилась она. — В чем именно?

— Для начала, если кто-то похитил Холли, и твоя мама заплатила выкуп, зачем они убили ее и подбросили фальшивую Холли? Если твоей маме не удалось им заплатить, то где тогда деньги, и зачем весь этот спектакль? Намного логичнее было бы связаться с тобой и сказать, что они убили твою мать и у них твоя сестра. Ты бы заплатила им любые деньги. Также на видео твоя мама сказала, что не жалеет о своих действиях и считает, что она поступила правильно. Из этого следует, что пожар был своего рода наказанием. Она знала об опасности, но не сказала ничего о твоей сестре, и не постаралась защитить Холли, отправив ее куда-нибудь подальше. Значит, она считала, что опасность угрожает только ей. Так что, во всем этом пока нет никакого смысла.

Руна задумалась.

— Достаточно справедливо, — сказала она, наконец. — Что насчёт всей этой истории с «Диатек»?

Бен прочистил горло.

— На бумаге они являются инвестиционной компанией «стремящейся к сотрудничеству с состоятельными частными лицами, семьями и компаниями». В основном они инвестируют в предприятия в Южной Америке. Посредственный вебсайт с фотографиями корпоративных сотрудников, вроде пожилых, молодых и тех, кому за тридцать, с хорошими дантистами и зарплатой выше среднего.

Пока что все посредственно.

— У них нет ни отзывов, ни рекомендаций, что не является чем-то необычным для частной инвестиционной компании, — продолжил Берн. — Их характеристика тоже неопределенная. Сотрудники: от одного до восьмидесяти. Собственный капитал: неизвестен. Доход: неизвестен. Зарплаты: неизвестны. Но опять-таки, ничего необычного. «Блумберг», получающий свою информацию от «С энд П Глобал Маркет Интеллидженс», указывает их учредителем Ренделла Бейкера. Он не принадлежит ни к одному Дому, и его нет в «Герольде». Он не привлекался к уголовной ответственности. Не объявлял о банкротстве. Компания никогда не объявляла о банкротстве, не имела судебных тяжб или санкций. Это частная инвестиционная фирма, как и десятки других в Хьюстоне. Единственное, что в них примечательно — это то, что их учредитель, скорее всего, подставное лицо.

— Почему ты так считаешь? — спросила Руна.

— Потому что Ренделлу Бейкеру девяносто два года и живёт он в Нейплз, штат Флорида, — ответил Берн. — Я взломал его домашнюю сеть и прочитал электронную почту. Он не бывал в Хьюстоне уже задолго до того, как мы стали Домом.

Я потерла лицо.

— Завтра я отправлюсь в «Диатек» и посмотрю, что там получится узнать. Вероятно, они не скажут мне, куда они перевели деньги… если вообще перевели, но, по крайней мере, мы сможем подтвердить перевод средств.

Руна посмотрела на меня.

— Я иду с тобой.

— Нет, — выпалили все четверо из нас одновременно.

Она вскинула руки вверх.

— Я не буду никого травить.

— Если ты пойдешь туда с Каталиной, — вмешался Берн, — ей придется сосредоточиться на твоей безопасности вместо того, чтобы искать твою сестру.

— Поддерживаю, — подхватила Арабелла.

— Пожалуйста, останься здесь, — попросила я Руну. — К тому же, когда Рагнар проснётся, ему нужно будет увидеть тебя. Он очнётся в незнакомом месте с незнакомыми людьми, а само пробуждение после моей магии будет довольно сбивающим с толку.

— Ладно, — фыркнула Руна. — Я останусь здесь и буду сидеть сложа руки. И ничего не делать. Пока ты будешь подвергать себя опасности ради меня. Довольна?

— В восторге. Арабелла, идём наверх поговорим.

Я вышла в коридор. Взбираясь по стремянке на свою мансандру, я услышала, как Берн позади меня пробормотал:

— Она, правда, старается тебе помочь. Ей очень сложно справляться с личными конфликтами.

Отлично. Вы только поглядите, какое уважение я получаю, как глава Дома. Просто ужас.

Арабелла постучала по стремянке и забралась наверх.

— Я жутко устала. Тебе что-то нужно?

— Можешь пробить для меня Холли Эттерсон?

Арабелла состроила мину.

— Считаешь, она убила мать, подбросила труп и смылась с двумя лямами баксов?

— Я не знаю, но хочу это выяснить.

У меня горело лицо. Я подошла к окну, и открыла его. Ночь повеяла холодным воздухом, охлаждая мою кожу. Как бы я не хотела это признавать, но Берн был прав. Мне не нравились конфронтации. Особенно с близкими людьми.

— Алессандро и, правда, кого-то зарезал?

— Да. И сделал это очень профессионально.

Арабелла вздохнула.

— Ну, я в шоке.

Шок был подходящим словом.

Мое окно выходило на улицу, за которой высились высокие кирпичные здания. Между зданиями и дорогой, свои широкие ветви раскинул дуб, опоясанный вокруг своего мощного ствола четырехфутовой каменной стеной. Одинокий уличный фонарь сражался в доблестной битве с ночью, освещая часть улицы и кончики ветвей.

Я вздохнула. Это был длинный-предлинный день, и у меня ещё столько работы завтра…

Арабелла что-то сказала.

— Что? — переспросила я.

— Я сказала, что тебе стоит поесть. Хорош уже строить из себя Неваду.

— Я поем. Я просто не хотела просить тебя на глазах у Руны.

Что-то зашелестело на дубе. Я сфокусировала взгляд.

Алессандро сидел на толстом суку прямо напротив моего окна. Он был облачён в угольно-серое, а его волосы были зачесаны назад.

Он поднял руку и помахал мне.

Я спохватилась, чуть не помахав ему в ответ, и повернулась к сестре.

— Он здесь!

— Кто?

— Алессандро! Он сидит на дубе.

Арабелла подбежала к окну.

— Где?

На дереве было пусто.

Я указала туда, где он был всего секунду назад.

— Прямо там. Он ещё помахал мне рукой.

Схватив телефон, я набрала экстренный номер Абарки.

— Курица, — повторила сестра. — Много-много курятины. Отлично помогает при галлюцинациях от голода.

— Я его видела. — Из телефона продолжали тянуться гудки.

— Я верю, что ты считаешь, будто ты его видела. Сердцу не прикажешь, Каталина.

— Мое сердце ничего не хочет. Я видела, как он всаживает нож в грудь мужчине, а теперь он сидит на дубе, обойдя нашу охрану, словно ее и вовсе нет.

— Курятина, а затем сон. Как насчёт хорошенько вздремнуть?

— Ты у меня сейчас хорошенько вздремнешь.

Она фыркнула.

— Ну-ну.

— Абарка! — отозвался телефон.

— На территории посторонний.

— Ты уверена? — переспросил Абарка.

— Да, я уверена. Он был на дереве у моего окна. Если бы это был снайпер, я или Арабелла были бы мертвы.

— Мне кажется это крайне маловероятным, — хмыкнул Абарка. — Мы оцепили склад довольно плотно. Вы уверены…

— Моя сестра видела постороннего! — рявкнула Арабелла. — Делайте что-нибудь!

— Уже работаем. — Абарка повесил трубку.

Я набрала Бага.

— Если ты звонишь мне насчёт этого жопоклоуна, я его ещё не нашел. Он удрал от меня сегодня после полудня, но я его найду…

Жопоклоун. Что это вообще значит…

— Он сидел на дубе у моего окна двадцать секунд назад.

— Членотрах!

Баг бросил трубку.

— Еда. Сейчас же, — приказала Арабелла.

— Ладно, ладно. — Я направилась к двери. — Но я его видела.

— Возможно, ты увидишь его в своих снах. Кстати, я позвонила в нашу страховую компанию, чтобы сообщить им о «деле Ярроу».

— Зачем?

— Мы протаранили дом Кирпичиком.

Я сделала разворот на сто восемьдесят.

— Вы что?

— Это была ситуация с заложником. Повреждения не настолько уж серьезные.

— Насколько серьезные?

— Мы вынесли стену и дверь в комнате-убежище.

Я разинула рот. Слишком много слов пытались вылететь из него одновременно, и я просто стояла, пытаясь их отсортировать.

— В любом случае, наша страховка закончилась, так как это последний месяц.

— Что? Неужели они заявили, что мы не оплатили счёт? Потому что я оплачиваю их сразу!

Сестра вздохнула.

— Нет, они отменили ее, потому что наш период отсрочки истекает завтра, и мы «в группе высокого риска».

— Мило. Они ожидают от нас немедленной гибели самым ужасным образом?

Арабелла кивнула.

— Скорее всего. Идем уже ужинать.

Глава 6

Я проснулась оттого, что прозвенел будильник, и сегодня был мой черед готовить завтрак.

Готовка, по большей части, была на мне и маме. Когда с нами жила Невада, она была слишком занята удержанием нас на плаву в финансовом плане. Берн с Леоном дежурили на кухне раз в неделю и обычно готовили мясо, чаще всего стейк, который они подавали обугленным снаружи и сырым внутри. Бабуля Фрида была из того поколения, где еда не считалась готовой, если она не разваливалась на части или не была слегка подгоревшей. Арабелла была вполне приличным поваром, когда это было нужно, но ее нельзя было оставлять на кухне одну в процессе готовки. Она начинала что-нибудь жарить, а заканчивала, переписываясь где-нибудь с друзьями или заливаясь смехом от какого-нибудь шоу по телеку в медиа-комнате. В этот момент срабатывали датчики дыма, и нам всем приходилось бежать на кухню спасать еду и тушить огонь.

Прикинув, что сегодня будний день, я решила остановиться на простом меню, и высыпав две упаковки бекона на два противня, отправила их в духовку. Затем я принялась замешивать тесто для черничных панкейков.

Лучшим моментом в готовке, помимо приготовления всяких вкусностей, была возможность подумать, пока твои руки заняты.

Прошлой ночью я провела еще несколько часов, перебирая дела Сигурни. Большинство людей, против которых она давала показания, были по-прежнему в тюрьме. Двое умерли, а один освободился и уехал из страны. Возможность мести была маловероятной.

Каждая минута, потраченная впустую в проверках тупиковых версий, делала возвращение Холли все менее вероятным. В деле о пропавшем без вести первые 72 часа являются самыми важными. Пожар случился ранним утром понедельника. Сегодня четверг. 72 часа истекли, и большую часть этого времени мы даже не знали, что она пропала.

Я представила, как Руна находит тело своей сестры после того, как думала, что она жива, и содрогнулась. Сколько еще должны потерять Руна и ее брат? Обрести надежду и пережить ее крушение, было еще хуже, чем вовсе не иметь ее. И где же была Холли? Если я была права, кто-то вытащил ее из дома посреди ночи, пока ее мать сгорала до смерти. Это разозлило меня. Чрезвычайно разозлило.

Сегодня нам необходимо было добиться хоть какого-то прогресса. Баг пока не отчитался, так что сейчас «Диатек» был самым очевидным выбором. Они открывались в девять, и я буду у них ровно через одну минуту после открытия. У меня было законное прикрытие и моя магия. Им придется рассказать мне обо всем, и не важно, нравится им это или нет.

Я позвонила Неваде, нарезая грибы для яичницы с грибами и сыром.

Сестра ответила на втором гудке.

— Да?

— Как там Испания?

— Солнечная и прекрасная. Как Хьюстон?

— Холодный. У меня пальцы на ногах замерзли. Кстати, ты помнишь Руну Эттерсон?

— Да.

— Ее семья была убита. — Я вкратце пересказала ей все события.

— В сердце, говоришь?

— Да. Это был безупречный удар, Невада. Отточенный.

— Ну, и дела. Я тебе нужна?

— Нет. Если будешь нужна, я тебе позвоню, обещаю. Я не хочу, чтобы ты волновалась.

Невада фыркнула.

— Говоришь, как мама. Кстати, о маме. Как там дела с Абаркой?

Да уж, Невада была уже в курсе, что Августин заявился к нам домой в два часа ночи. Я знала, что Роган оставил кого-то за нами наблюдать. Он просто не мог ничего с собой поделать. Ну, хотя бы постарался, чтобы мы не заметили наблюдателей. Будь наша охрана получше, им бы не удалось так близко подобраться. Если я расскажу об этом Абарке, он мне ни за что не поверит. По словам нашего доблестного начальника охраны, «никто не мог» проникнуть за наш периметр, взобраться на дуб, и мне помахать, «даже белка». Проще говоря, он намекал на то, что у меня были галлюцинации.

— Похоже, нам придется с ним попрощаться. Мама винит во всем себя.

— Они были друзьями, и на бумаге Абарка выглядел вполне прилично.

— Я сказала ей то же самое.

— Каталина, если возникнут серьезные проблемы, звони Харту. Я пришлю тебе номер. Он сейчас в Штатах и у него перерыв между войнами.

Он руководил элитным подразделением Рогана, воюющим в конфликтах по всему миру за астрономические суммы. Мы не могли позволить себе Харта даже со скидкой от Рогана.

— Непременно, — сказала я. — Он принимает платежи в рассрочку?

— Я серьезно, — сказала Невада. — Позвони ему. Я не хочу возвращаться домой к обугленным телам.

— Ты слишком беспокоишься.

— Я беспокоюсь как раз в меру. Я буду меньше волноваться, если ты пообещаешь позвонить Харту.

— Если все будет плохо, обещаю позвонить Харту. Люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю. — Повисла пауза. — Каталина, дела с похищениями ранят душу. Особенно, если ты знаешь клиента. Береги себя.

— Непременно.

Я повесила трубку. Моя стопка блинчиков была почти готова, а грибы успели хорошенько подрумяниться.

Кто-то вскрикнул. Это был очень короткий, испуганный крик, сорвавшийся на полу-ноте. Что ещё?

Я выключила горелки на плите, вытерла руки кухонным полотенцем и, закинув его на плечо, отправилась на разведку.

Дверь в гостевую спальню была приоткрыта. Оттуда доносилось низкое урчание, своеобразный рык, рожденный внушительной глоткой. Звучало весьма по-демонически. Я толкнула дверь кончиками пальцев.

Бледный как мел Рагнар сидел на кровати, широко распахнув глаза и вжавшись в спинку кровати. На полу перед кроватью развалился монстр цвета индиго. Шесть футов в длину, не считая хвоста, со строением тигра и мордой с четырьмя ноздрями, создание следило за Рагнаром ярко-голубыми глазами. Лапы у него были размером с мою голову.

О! Корнелиус с Матильдой вернулись. Надо было добавить больше яиц в яичницу.

Потусторонний кот заметил меня. Грива щупалец на его шее встала дыбом, а из бархатистых лап выстрелили тонкие когти и тут же втянулись обратно.

— Зевс, что я тебе говорила про царапание ковра?

Зевс издал короткий звук — что-то между фырканьем быка и морского котика.

— Не переговаривайся со мной.

Монстр возобновил свое горловое рычание.

— Привет, — поздоровалась я с Рагнаром. — Ты меня помнишь?

Рагнар покачал головой, не сводя глаз с Зевса.

— Нет.

— Это хорошо, — улыбнулась я.

— Что это такое? — выдавил Рагнар.

— Призванное создание. Несколько лет назад маг призыва вытащил его из потустороннего мира, и здесь он подружился с анимагом. Никто и никогда еще не видел ничего подобного, но, тем не менее, сейчас он остаётся с нами. Давай, Зевс. Марш отсюда.

Зевс и не думал пошевеливаться. Это означало только одно: кто-то старше меня в его стае приказал ему здесь оставаться.

Я повысила голос.

— Матильда!

Мгновением позже в комнату вошла Матильда. За ней семенил Принц Генри — белый клубок пушистой милоты с голубыми глазами и неприлично пушистым хвостом. Матильда с Корнелиусом утверждали, что это был гималайский кот, но у меня на этот счет были сомнения.

Миниатюрная для своего возраста, с длинными черными волосами и большими шоколадными глазами, Матильда очень походила на Нари, свою маму-кореянку. Нари убили три с половиной года назад, впоследствии чего Корнелиус и начал с нами работать. Матильда проводила свое время между школой, домом своей тети и нашим складом, а когда Корнелиус был в офисе, то и она обычно была рядом.

— Твой папа здесь?

— Он меня сюда привез.

— Могу я узнать, почему ты попросила Зевса оставаться здесь? — спросила я.

Матильда посмотрела на Рагнара.

— Он спал слишком долго, и пришло время просыпаться.

Прошлой ночью я отправила е-мейл Корнелиусу, вводя его в курс дела. Очевидно, Матильда его тоже прочитала.

— Хорошо, но причем тут Зевс?

— Медицинские исследования показывают, что мурлыкание кошек снижает у людей кровяное давление и успокаивает, — сообщила Матильда.

— Матильда, — мягко сказала я, — большинство людей считают Зевса жутким. Вероятно, в статье речь шла о домашних котах, а не об огромных синих тиграх из потустороннего мира.

Она покачала головой.

— Нет никакой разницы в урчании Зевса и Принца Генри. Если он этого не понимает, то это его проблемы.

Иногда общение с ней походило на разговор с сорокалетней тёткой со скверным характером.

— Пожалуйста, попроси Зевса уйти.

Матильда закатила глаза.

— Ладно. Идем, Зевс. Не трать время на эту бестолочь.

Я не знала, имела она в виду меня или Рагнара.

Она вышла из комнаты, и Зевс посеменил за Матильдой вглубь дома.

Я повернулась к Рагнару.

— Меня зовут Каталина. Вы с Руной пока живёте у нас. Руна помогла нашей семье несколько лет назад, и теперь мы занимаемся расследованием случившегося с вашей мамой и сестрой.

Его лицо снова обрело цвет.

— Они погибли при пожаре.

Для этого разговора мне очень нужна была Руна.

— Мы получили подтверждение, что твоя мама мертва. Однако второе найденное пожарными тело не соответствует Холли. Есть небольшой шанс того, что Холли может быть жива.

Он кивнул мне со спокойным и серьезным выражением лица.

— Хорошо.

Очищение от магии было нелегким испытанием.

— Когда будешь готов, приходи завтракать на кухню. Иди на запах блинчиков и бекона.

— Хорошо, — повторил он снова. — Спасибо.

Я повернулась уходить.

— Простите, — произнес Рагнар. — Где моя сестра?

Черт.

Пять минут спустя, я наблюдала запись с камер наблюдения, как Руна покидает склад. Она села в свой «Ниссан Рог» и уехала.

Вот черт. Попробуй теперь разберись, куда она отправилась.

Она не была пленницей. Она была гостьей и клиенткой, и могла уйти, когда ей вздумается. Даже если это было опасно и глупо.

На записи Берн выскользнул из дома. Я достала телефон и набрала ему сообщение.

«Ты где?»

«Слежу за Руной».

«Что она делает?»

«Она сидит на развалинах своего дома и рыдает. Я позволю ей выплакаться, а затем прослежу, чтобы она благополучно добралась домой».

«Рагнар проснулся».

«Я ей передам».

Я вздохнула. Сегодня будет длинный день.

Когда люди думают о центре Хьюстона, они представляют себе современные башни из стали и стекла. Что, в общем-то, правда. Но в Хьюстоне есть и другой центр, более старый, декоративно украшенный, родившийся в период между 1920-м и 1930-м годами, когда небоскребы в стиле «ар-деко» ставили новые рекорды по высоте, а недавнее изобретение кондиционеров сделали гнетущую жару и влажность Хьюстона терпимыми.

Большое Юго-Западное Здание, в котором сейчас располагался «Диатек», было возведено в течение одного года в период этого строительного бума. Кирпичная башня, с основанием из известняка, возвышается над Техас Авеню на высоту в 22 этажа. Здание, по большей части, имеет прямоугольную форму, кроме самого верха, где последние этажи отступают к центру по аналогии с пирамидами майя, которыми был вдохновлен архитектор здания. Резные рельефы украшают его стены. Мезоамериканские драконы и воины над витиеватыми арками пристально смотрят на прохожих внизу.

Я прошла через его двери, одетая в свою рабочую одежду. Черные брюки, белая водолазка и мой любимый плащ от Барберри с ножом внутри. Со мной была папка, содержащая юридический эквивалент заряженной гаубицы: все документы, начиная от нашей лицензии до ограниченной доверенности и срочного запроса информации, которые Руна подписала прошлой ночью.

Вестибюль выглядел таким же величественным, как и здание. Полированный паркет на полу блестел как зеркало, отражая красные мраморные стены. Слева небольшая мраморная стойка, декорированная элегантной белой орхидеей, закрывала одинокого администратора. Далее мраморная стена обрывалась двумя лифтами. Прямо напротив стойки администратора, справа, в небольшой зоне ожидания располагались два мягких двухместных диванчика и низкий кофейный столик со стеклянной вазой, украшенной яркими рождественскими узорами.

Обычно, в вестибюлях было больше одного выхода, но единственная дверь в дальней стене не была помечена как таковая. Вероятно, она выходила на лестницу. Дверь выглядела внушительно — из крепкой стали и с замком для ключ-карты.

Я подошла к стойке. Черная женщина средних лет в черном костюме и очках в черной оправе оторвалась от экрана компьютера и улыбнулась мне. У нее были короткие волосы, минимум макияжа и нитка жемчуга на шее.

— Чем могу вам помочь?

— Каталина Бейлор из Дома Бейлор. Мне нужно переговорить с кем-нибудь о счете Дома Эттерсонов.

— У вас назначена встреча?

— Нет. Но у меня срочное дело, а непосредственная владелица счета мертва,

— О Боже. Какое несчастье. Пожалуйста, присядьте, я сейчас с кем-нибудь свяжусь.

Я прошла к диванчикам и села в углу, чтобы видеть обе двери. У лифтов были коробки для ключ-карт, а значит, без карты даже нельзя было вызвать лифт. Здесь должны были быть и камеры наблюдения, хотя пока я ни одной не заметила. Как для старого здания, у них было полным-полно высокотехнологичного охранного оборудования.

Баг до сих пор не отчитался, что означало, что Алессандро ускользнул от него и во второй раз. Баг, должно быть, в ярости. С другой стороны, Алессандро для него теперь проблема, и займет все его внимание. Никаких сообщений от Леона или Берна, что, надеюсь, означает, что Руна до сих пор была жива и никого не убила. Когда я в последний раз видела Арабеллу, она вооружилась пончиком и нелепо огромным латте из «Старбакса» и полностью погрузилась в сетевую социальную жизнь Холли.

Я подняла глаза от телефона. Администратор потягивала что-то из белой чашки с золотыми буквами, складывающимися в слова «Детка, снаружи холодно». Если она заблокировала входную дверь, я в ловушке. Лифты не заработают без ключ-карты. То же самое с дверью, ведущей на лестницу. На этом этаже нет окон, не считая стеклянных панелей во входной двери, и я мельком увидела металлическую решетку, которую можно опустить, чтобы заблокировать выход.

Ни дать, ни взять темница.

Двери лифта слева открылись с тихим шорохом. Ни одна цифра над ним не загорелась. Ничто не указывало на то, с какого этажа он спустился или что он вообще был в движении. Все страннее и страннее. В отличие от Алисы, в случае проблем я не могла вырасти до исполинских размеров, но у меня были свои козыри в рукаве.

Белая женщина лет пятидесяти вышла из лифта. Низенькая и миниатюрная, она была одета в бледно-розовый костюм от «Шанель» с черной окантовкой, бежевые чулки и черные туфли на низкой шпильке. В качестве аксессуаров она выбрала короткое колье из розового золота и такой же браслет. Оправа ее очков соответствовала украшениям. Образ завершали темные волосы, стянутые на затылке в консервативный узел. Она поспешила ко мне, цокая каблучками по полированному паркету.

Я встала.

— Селия Скотт. — Она протянула мне маленькую ручку с ноготками цвета розового золота.

— Каталина Бейлор.

Она пожала мне руку, стараясь меня заверить.

— Мне очень жаль, что так случилось с Сигурни. Какая ужасная трагедия. Давайте поговорим в моем кабинете.

Я последовала за ней к лифту. Она вытащила из кармана пиджака тонкую пластиковую карту, провела ей перед темным окошком над кнопкой вызова, и двери лифта открылись. Мы вошли внутрь, и она взмахнула картой снова, на этот раз над номерами этажей, и нажала кнопку пятнадцатого этажа.

— Как Руна?

— Потрясена.

— Совершенно понятно, учитывая такие обстоятельства.

Двери открылись, выпуская нас, на удивление, в современный холл с модным ковром с брызгами красного и бирюзового, и белыми стенами оттенка яичной скорлупы.

В холле Селия повернула налево, и я поспешила за ней.

— Какое красивое здание, — сказала я.

— Не правда ли? Здесь сплошная история. Если бы только стены могли говорить.

Селия помахала ключ-картой перед дверью справа от нас. Электронный замок щёлкнул, и она распахнула дверь. Я прошла внутрь комфортабельного, но определенно современного офиса с эргономичным рабочим столом и дизайнерскими черными кожаными стульями.

— Садитесь-садитесь. — Селия махнула рукой на стулья.

Я села. Три фотографии в золотисто-розовых рамках стояли на углу стола. На одной из них Селия держала на руках младенца, на другой она и мужчина средних лет стояли в лыжных костюмах, а на третьей красовался мелкий белый пудель с причудливой стрижкой. Я даже удивилась, что у пуделя не было золотисто-розового ошейника.

Селия села в кресло и улыбнулась мне. Ее рот растянулся, но глаза остались беспристрастными.

— Итак, чем я могу вам помочь?

Я открыла папку и рассказала ей о цели своего визита. Ей понадобилось три минуты, чтобы все изучить.

— Частный детектив. Как интересно. Как вы в это ввязались? Вы не подходите под типаж.

— Какой ещё типаж?

Она закатила глаза.

— Ну, крепкий мужчина лет сорока?

— Мы детективы другого типа, — я улыбнулась в ответ. — Мы расследуем исключительно экономические преступления. Нам предпочтительнее сотрудничать со страховыми компаниями, нежели чем с расстроенными дамами.

Селия рассмеялась.

— Жаль.

— Я здесь как друг семьи. Руна слишком расстроена, чтобы разбираться с делами матери, и мы пытаемся все подготовить для ее вступления в наследство.

— Конечно, конечно.

— Мисс Эттерсон вела дотошные записи, и они показывают перевод 2.2 млн. долларов с ее счета в «Диатек». Вы можете подтвердить, что перевод имел место быть, а также дать информацию о состоянии ее счета, и о счете, на который были переведены средства?

Селия нахмурилась.

— Мне жаль, но нам необходим письменный запрос, такова политика нашей компании. Если вы направите письменный запрос, я смогу ответить вам в течение пары недель, не позднее пятницы.

Две недели.

У нас не было двух недель. Что еще важнее — она лгала.

Интернет-ресурсы и криминальные драмы твердили о важности мельчайших изменений мимики лица или признаках нервозности при вычислении того, говорит ли вам человек правду. Бегающий взгляд, взгляд в направлении, противоположном вашей доминантной руке, потение, поджатые губы и так далее. Опытных лжецов ничего из этого не выдавало. Но мне повезло вырасти с детектором лжи в лице моей сестры, и Невада дала мне подсказку, срабатывавшую в большинстве случаев.

Опытные лжецы сохраняют зрительный контакт.

Когда я была маленькой, мама садилась напротив нас с Арабеллой, и спрашивала, кто затеял ссору. «Посмотри мне в глаза и скажи, что ты этого не делала». Мы обе быстро смекнули, что она охотнее нам поверит, если мы врем, глядя ей в глаза. Я понятия не имела, почему родители верили в сверхъестественную силу их взгляда а-ля «сыворотка правды» и учили своих детей, что лжецы с бегающим взглядом избегают смотреть кому-то в глаза, отвечая на неудобные вопросы.

Селия удерживала зрительный контакт с мастерством чемпиона, да так, что становилось немного не по себе. Большинство людей отводили взгляд, когда чувствовали смущение, или дискомфорт, или когда они пытались что-либо придумать. Отказ в помощи кому-то, чья семья только что погибла при пожаре, было вершиной дискомфорта, но Селия смотрела прямо на меня, излучая доверие.

Я сосредоточилась.

Почти все маги имеют активные и пассивные силы. Активные магические способности требуют усилия со стороны мага, тогда как пассивные силы всегда находятся в действии: автоматически, непроизвольно и постоянно, как дыхание. Корнелиус всегда производил сканирование своего окружения на наличие животных. Его подсознание делало это на автопилоте. Тем не менее, если нужно было привлечь определенное животное, ему необходимо было применить магию. В моем случае я проводила большую часть времени, активно подавляя мои пассивные силы от влияния на окружающих. Ослабить контроль сейчас по ощущениям было, подобно отпустить дыхание, которое я сдерживала.

— Как долго, — сказала я, добавив немного магии к своим словам. Она потянулась к Селии, закручиваясь вокруг нее. Ее улыбка несколько увеличилась, наполненная неподдельной теплотой. Я позволила ей увидеть намек на мои перья, лишь проблеск на полсекунды.

— Руна уже через столь многое прошла. Она потеряла мать.

Еще одна прядка магии.

— Она потеряла свою сестру.

Ещё одна прядка.

— Она потеряла свой дом. А теперь еще и обнаружила пропажу двух миллионов долларов. Вы уверены, что ничего нельзя сделать?

Селия застыла на мгновение, а затем развела руками.

— Ладно, ладно. Только один раз. И это должно остаться между нами. Сигурни пришла и закрыла свой счет, забрав все наличными, конечно же.

Два миллиона наличными?

— Если вы не можете их найти, то они, вероятно, на ее про-аккаунте. — Селия подалась вперёд. — Только между нами… меня все это очень удивило. Сигурни была профессионалом, с большим опытом. Она знала правила игры…

Дверь кабинета открылась и внутрь вошёл высокий азиат в серебристом костюме.

Селия прикусила язык.

— Мисс Бейлор, — обратился мужчина. — С вами желает познакомиться мистер Де Лэйси. Он попросил меня пригласить вас в его кабинет.

— Лучше иди, дорогая, — сказала Селия. — Мистер Де Лэйси наш вице-президент. Дело серьезное.

Мужчина впился в Селию ледяным взглядом.

— Спасибо, мисс Скотт, на этом все.

В тишине мы прошли к лифту, вошли внутрь, мой сопровождающий провел своей картой и нажал кнопку верхнего этажа. Лифт двинулся вверх, затем плавно остановился. Двери открылись, и мужчина указал выйти.

— Прошу.

Я вышла. Двери за мной закрылись, и слабый шепот сообщил мне, что лифт унес моего сопровождающего вниз.

Никаких объятий на прощание. Какое разочарование.

Я стояла в маленьком коридоре со стенами из красного дерева и двумя дверями в противоположных концах. На двери справа висела увесистая табличка с надписью «Рэндалл Бейкер». На двери слева — «Бенедикт Де Лэйси».

Бенедикт следил за Селией и прервал нашу беседу, едва она пошла не по плану. Сигурни была важна для него, и мне не терпелось выяснить, почему.

Я повернула налево и толкнула дверь, распахнувшуюся с тихим скрипом. Передо мной простирался огромный кабинет, где поместилась бы четырехкомнатная квартира, и еще осталось бы место.

Персидские ковры устилали пол из белого итальянского мрамора. Бронзовая статуя скачущей лошади в натуральную величину защищала вход. Слева, в зоне отдыха, стояла антикварная французская мебель, приобретение которой могло бы уничтожить наш годовой бюджет. Мне доводилось видеть шикарные номера, но это место было роскошным даже по стандартам Домов.

Никто не вышел меня встретить.

Я прошла глубже в «офис». В следующей комнате находились старинный турецкий ковер ручной вязки, ювелирно инкрустированные деревянные столы, и великолепная софа в восточном стиле, украшенная перламутром. Оружие вперемешку с богато декорированными щитами украшало стены: турецкий ятаган, персидская сабля «шамшир», клинки из дамасской стали и полутораручные французские мечи. В стенных нишах стояли мраморные статуи, привлекающие внимание наряду с шедеврами искусства в рамках. Это не было коллекцией позера, старающегося произвести впечатление. Слишком разностильно. Нет, мистер Де Лэйси был знатоком.

И его нигде не было видно. Это уже начинало раздражать.

Комната заканчивалась длинным коридором. Слева была стена с дверью. Справа внутренняя перегородка отделяла значительную часть комнаты. Я повернула направо и прошла в кабинет. Полки, заставленные книгами, и маленькие бюсты, стоящие вдоль стены с высокими окнами. В пространстве господствовал тяжелый дубовый стол. На его фронтальной и боковых поверхностях были вырезаны сражающиеся рыцари в полном боевом облачении. За столом, перед монитором, в современном эргономичном кресле сидел белокурый мужчина, прижимая телефон к своему уху.

Он глянул на меня и поднял указательный палец вверх.

Ладно. Я подожду. Я села в мягкое кресло, обтянутое ковром.

Де Лэйси продолжил слушать трубку. Ему было немногим за тридцать — высокий, подтянутый, с широкими плечами и узкой талией, подчёркнутой жилетом поверх бледно-голубой рубашки. Пиджак от костюма висел на его стуле. Похоже, он уже давно не отдыхал. Его волосы были взъерошены, а подбородок покрывала щетина.

Его лицо было привлекательным в том стиле, что наводит на мысли о хорошем чутье и деньгах: квадратная челюсть, римский нос, высокие скулы — все черты, которые ребенок мог унаследовать от поколения очень богатых мужчин, берущих в жены очень красивых женщин. Иногда дети из таких семей выглядят смягченными роскошью, в которой были рождены. В Бенедикте не было ничего мягкого. Его глаза были острыми и холодными, два осколка льда, излучающих интеллект и опасность.

Магия коснулась меня, принеся ощущение ледяного ума. Мои инстинкты забили тревогу. Я позволила ей пройти сквозь меня. Я стала мастером в подавлении своей магии, и выглядела инертной для окружающих. Магия пропитала меня и отступила. Превосходный. Какой-то вид психической магии. Очень сильной.

Если это не частная инвестиционная компания, то я съем свой плащ.

— Авторизация одобрена, — произнес он и повесил трубку. Его голос ему соответствовал — мягкий и звучный, даже отточенный, будто он провел какое-то время, занимаясь с преподавателем вокала. — Как я вижу, вы меня нашли, мисс Бейлор.

Я понятия не имела, кем он был, но и он не знал, кто я такая. Если я позволю ему думать, что он меня испугал, я могу не уйти отсюда живой.

— Это было непростой задачей, — ответила я. — Я уже думала разбить лагерь в османской комнате, но потом все же решила продолжить.

Бенедикт улыбнулся. Волоски у меня на шее встали дыбом.

— Зачем вы здесь, мисс Бейлор?

— Меня нанял Дом Эттерсон. Как я понимаю, Сигурни Эттерсон имела инвестиционный счет в вашей компании. Согласно ее записям, она закрыла его. Я пытаюсь выяснить, куда делись эти средства.

— Замечательное достижение.

— Моя клиентка в серьезном эмоциональном расстройстве после смерти своей матери и сестры. Ее родовое гнездо уничтожено, и она пытается собрать свою жизнь по кусочкам. Ей необходим каждый цент ее наследства, чтобы восстановить свой Дом. Мы не можем разобраться с двумя миллионами долларов. Мы оценим любое содействие с вашей стороны.

Бенедикт уставился на меня.

Следующим шагом будет угрожать ему судом, если его компания не раскроет информацию. Мне бы не хотелось заходить так далеко, по крайней мере, сейчас. Я была одна в офисе неизвестного Превосходного, задавала неудобные вопросы и шла по тонкому льду.

Молчание затянулось.

Бенедикт повернул свой монитор так, чтобы я могла его видеть. На экране Селия подалась вперед и улыбнулась мне.

— Вы пришли в мой дом, мисс Бейлор, и использовали магию на моей сотруднице. Вы видите, какая передо мной возникает дилемма.

Я ждала. Молчание затянулось.

— Я нахожу интересным, что вы абсолютно не чувствуете необходимости заполнять паузы в разговоре, — сказал он.

— С чего вы решили, что я использовала магию? Возможно, Селия просто прониклась сочувствием к двум молодым людям, которые только-только осиротели.

Бенедикт улыбнулся, на мгновение, сверкнув безупречными зубами.

— Вы правы. Я не могу винить Селию за ее внезапный приступ доброты. К сожалению, значение этого слова Селии неведомо. Она изображает человеческие эмоции примерно так же, как хамелеон мимикрирует под окружающую его среду, чтобы выжить. Буду краток: вы меня заинтриговали. На вкус вы совсем не псионик, он оставляет ментальный запах, который не могут замаскировать. Я не ощутил остроты телепата или определенного привкуса доминатора. Вы определенно не эмпат. Я склонен выводить их из их зоны комфорта. Вы почти безвкусны, кроме лёгкого намека на пряность. Привлекательное послевкусие.

И он сразу стал жутким.

— Я думаю, вы недооцениваете себя, мистер Де Лэйси. Эмпаты не единственные, кого вы выводите из зоны комфорта.

Бенедикт усмехнулся, встал и прошел к окну, где на маленьком столе голубой хрустальный слон соседствовал с набором тяжелых бокалов. На звере была тонкая упряжь из золота, которая выглядела скорее сотканной, нежели выкованной, и закрепляла графин на его спине, заполненный наполовину чем-то, выглядевшим как виски. Хрусталь Баккара, антикварный, цвета полуночи с оттенком голубого… сто тысяч долларов, если не больше.

Он плеснул в стакан янтарной жидкости на два пальца.

— Виски?

— В 9:30 утра для меня рановато.

Бенедикт поднес стакан к губам.

— Я на ногах уже двадцать два часа. Вы и этот виски — приятное отвлечение в конце очень долгого дня.

От того, как он это произнес, мне стало не по себе. У каждой женщины есть чутье, когда все вот-вот выйдет из-под контроля. Мой инстинкт самосохранения встрепенулся от его взгляда, и заорал мне бежать. Мне нужно было выбраться из этого офиса.

Я извлекла на свет из глубины души внучку Виктории Тремейн. Неожиданно это оказалось легче, чем я помнила.

— Раз уж мы перешли к откровенности, надеюсь, вы не будете против, если я позволю себе говорить прямо.

— Прошу. — Он пригласил меня взмахом руки.

— Я пришла сюда с простым запросом информации, а вместо этого меня заставили ждать, увиливали от ответов, а теперь мы здесь, в вашей многомиллионной мужской берлоге, в то время как вы изо всех сил стараетесь быть бестактным и смутно угрожаете. Не представляю, почему.

Он рассмеялся.

Понятно. Я встала.

— Мистер Де Лэйси, благодарю вас за эту чрезвычайно досадную и бесполезную встречу. Вам дорого ваше время, а мне — мое. На этом все. Увидимся с вами в суде.

— Боюсь, я не могу позволить вам уйти, мисс Бейлор. — Он впился в меня взглядом. Меня прошиб холодный пот. — Я просто обязан узнать, что вы такое. К счастью, для этого у меня есть легкий способ.

Сила рванулась из него, пронизывая мои чувства. Я увидела ее через призму моей магии: темное, бурлящее облако, извергнувшееся из него, словно клубок темных змей. Оно повисло вокруг него, пронизанное вспышками пурпурного и красного. Фантомные пасти вонзались в воздух призрачными клыками, тая и изменяя форму, каждое скопление тьмы было живым и злобным, жаждущим рвать и терзать своими отвратительными зубами.

Меня прошиб холодный пот. Каждая моя клеточка кричала бежать.

Бенедикт улыбнулся мне изнутри этого бурлящего облака. Пасти лязгнули, потянувшись ко мне.

Графин в форме слона возле Бенедикта взорвался. Сверкающие осколки голубого хрусталя дождем рассыпались по ковру и столу. Позади, в оконном стекле зияла дыра. Снайперский выстрел, скорее всего с верхушки строящегося многоэтажного здания через дорогу.

Клубок змей свернулся, втянувшись обратно в Бенедикта. Он усмехнулся.

— Интересные у вас друзья, мисс Бейлор.

Я знать не знала, кто выстрелил в графин. Но сейчас это было неважно. Мне нужно было убраться отсюда как можно скорее, пока Де Лэйси не решил, что это уже не весело. Снайпер спас мне жизнь.

— Скорее это у вас некомпетентные враги. Мои друзья бы не промазали. Хорошего дня, мистер Де Лэйси. Я сама найду выход. Пожалуйста, позаботьтесь, чтобы один из ваших миньонов встретил меня у лифта.

Он отсалютовал стаканом.

— Передавайте от меня привет Монтгомери.

Он решил, что я работаю на Монтгомери. Я понятия не имела, почему, но собиралась выяснить это позже.

Я повернулась и прошла длинный путь к двери. Мои колени дрожали. Если никто не встретит меня у лифта, я вынуждена буду вернуться обратно. Я сунула руку в карман. Мои пальцы сомкнулись на кусочке мела. Это меня обнадежило.

Если это ловушка, я займу позицию у лифта. Неважно, какую еще дрянь он синтезирует внутри себя, я смогу нарисовать силовой круг быстрее, и как только он даст мне силу, мои шансы повысятся. Он любит сюрпризы? Что ж, это будет такой сюрприз, какой он никогда не забудет.

Я открыла дверь и вышла в коридор. У лифта стоял все тот же азиат с серьезным выражением лица.

Несколько мгновений спустя, лифт выпустил меня в вестибюль. Администраторши на месте не было.

Я пересекла этаж. Мое сердце колотилось, как бешеное. Я дошла до двери.

Пожалуйста, откройся.

Под натиском моей руки дверь распахнулась, и я вышла обратно на солнце.

Глава 7

Я двигалась по автомагистрали Кейти в сторону дома, когда заметила хвост. Я бы и не обнаружила его, если бы они не ехали на двух бронированных «Гардианах», разработанных «АйЭйДжи». «Гардиан» был излюбленным выбором среди Домов, которые оснащали ими свои личные армии. Бабуля Фрида оснащала тысячи таких.

«Гардиан» напоминает джип, похищенный военной организацией и откормленный стероидами. Бронированный в достаточной мере, чтобы вынести многократное попадание из мощных винтовок и легких пулеметов, «Гардиан» обладает преимуществами внедорожника и возможностью дополнительного оснащения легкими и тяжелыми пулеметами. Головорезы, преследующие меня, предпочли сдержанный, «городской» вариант вместо пугающих, торчащих пушек. Они последовательно меняли полосы, следуя за мной, а когда я снизила скорость до 55 миль в час, что заставило бы взорваться любого среднестатистического техасца, они отстали и стали ждать.

Бенедикту Де Лэйси не нравится терять свои графины.

Никто, кроме моей семьи, не знал, где я сегодня буду. Когда я покидала «Диатек», за мной никто не следовал, значит, они напичкали мою машину жучками, пока я была внутри.

Когда снайпер подстрелил слона, он или она дали Бенедикту знать, что у меня есть подстраховка. «Диатек» был не тем, чем кажется, и Бенедикту, вероятно, не хотелось привлекать к нему внимание. Если мы со снайпером были в одной команде, и если бы я не вышла из здания, были бы последствия. Бенедикт поступил мудро — дал мне уйти и направил по моему следу команду, которую не смогут связать с его компанией.

Итак, на хвосте два «Гардиана», максимальной вместимостью десять человек каждый. Я не знала, кто едет внутри, но думается, убивают они неплохо.

У нас был десяток солдат, из которых только шестеро были в настоящий момент при исполнении. Учитывая недавний показатель их боеготовности, два десятка профессиональных киллеров пройдут сквозь них, как сквозь папиросную бумагу, и двинутся на наш склад. Берн не отчитался о возращении домой, значит, они с Руной все еще отсутствуют. Арабелла планировала уехать, чтобы лично поговорить с друзьями Холли, следовательно, прямо сейчас склад укрывает Рагнара и Матильду под защитой только бабули Фриды, мамы и Леона.

Интересно, если я позвоню сейчас Абарке и скажу ему, что меня преследуют два бронеавтомобиля, поверит ли он мне вообще?

Я не могла вернуться домой.

Я должна была защитить свою семью. Я должна была ликвидировать команду головорезов. Так поступают главы Домов.

Внезапно все стало ясно. Я ощутила холод и спокойствие, странное равнодушие, как если бы все эмоции покинули меня и остался только разум.

Я не могу сразиться с двадцатью людьми одновременно. Они просто пристрелят меня раньше, чем я успею открыть рот. Моя сила лучше всего работает, если объекты могут одновременно и видеть, и слышать меня. Бенедикт не идиот, он видел, как я воздействовала на Селию, значит, высока вероятность, что люди в «Гардианах» используют затычки для ушей.

После пары дней подготовки я бы могла открыть окно машины и пропеть экипажам «Гардианов» и всем остальным в диапазоне слышимости, чтобы они слепо стали выполнять мою волю. На этой дистанции и с моей песней, усиленной магией, никакие примочки для ушей не спасли бы их от моего голоса. Однако, как только я это сделаю, я обзаведусь толпой обожателей без шансов избавиться от нее. Чем дольше они будут очарованы моей магией, тем сильнее она будет воздействовать на них. В конце концов, они разорвут меня на части. В те два раза, когда я использовала свою магию на таком уровне, мои сестры эвакуировали меня сразу после того, как я заканчивала.

Нет, нужен более тонкий подход. Мне необходимо место, чтобы спрятаться, что-нибудь уединенное и в стороне от оживленных дорог, где преследователи будут вынуждены разделиться и искать меня, а я смогу поражать их магией.

Где найти такое место посреди города?

В зеркале заднего вида два «Гардиана» держались позади на расстоянии трех машин. Плотное движение не позволяло интенсивно маневрировать, но несмотря на это оппортунистический «Субару» спортивного вида вилял туда-сюда между машинами, пытаясь выиграть несколько лишних метров то здесь, то там. Он мелькнул позади меня и тут же сел мне на хвост.

Мне нужен торговый центр «Кейстоун».

Построенный пятьдесят лет назад и выглядящий ровно настолько же, торговый центр «Кейстоун» разместился рядом с новой развязкой 290/610. Он был закрыт ещё с тех пор, как я была ребенком. Ураган Айк сильно повредил универмаг Macy's, располагавшийся в нем десятилетие назад, оставив торговый центр с единственным основным магазином — JC Penney, который приказал долго жить в прошлом январе. Вскоре закрылся и сам торговый центр. Городской фестиваль ужасов «Байо» арендовал его на Хэллоуин, чтобы разместить в нем ежегодный «Дом с привидениями». Арабелла затащила меня туда. Мы заплатили 70 долларов с человека, чтобы побродить по заброшенному зданию, пока ряженные зомби выпрыгивали на нас из-за каждого темного угла. Это было страшно, и я не разговаривала с ней еще два часа. Как и следовало ожидать, ей понравилось.

Если выберусь отсюда живой, поблагодарю ее.

Я сбросила скорость до 5 миль в час. «Субару» пытался извернуться и обогнать меня, но левая полоса была забита фурами. Ему пришлось тащиться за мной, в паре сантиметров от бампера. Отлично, там и оставайся.

Мимо промелькнул знак съезда на 762В. Одна миля.

«Субару» посигналил мне. Тупой засранец. Все полосы заняты. Даже если обгонишь меня, как далеко ты уедешь?

Справа отделился съезд с автомагистрали. Раз, два, три…

Я вывернула руль вправо, сворачивая на съезд всего в полуметре от черных бочек, предназначенных для амортизации удара при лобовом столкновении с бетонным барьером. «Субару» въехал в них, затормозив от неожиданности. Позади него «Гардианы» взвизгнули шинами, пытаясь избежать столкновения с небольшим внедорожником.

Я понеслась по съезду на высокой скорости, поймала зеленый свет на Олд Кейти Роуд, повернула налево, затем направо на Пост Ок Роуд, и помчалась на север. Это не даст мне много запаса времени, но, к счастью, этого будет достаточно.

Я пересекла железнодорожные пути и поехала прямо на парковку торгового центра «Кейстоун». Ночью он выглядел пугающе. Дневной свет лишил его мистического ужаса, и теперь он выглядел просто мрачным и грустным, взирающим на мир темными, пустыми окнами. Я припарковалась возле входа, выпрыгнула из машины и открыла багажник.

Там находился огромный металлический сейф. Бабуля Фрида прикрутила его ко дну багажника, поэтому можно было не опасаться, что его могут украсть. Я ввела код на замке. Он открылся, и я откинула крышку. На черной ткани, перевязанные кожаными ремнями, в ряд лежали клинки. Два пистолета покоились в верхних углах: «Глок» 43 для тех случаев, когда мне было необходимо нечто компактное для скрытого ношения, и «Беретта ЭйПиИкс».

В отличие от Леона, моей мамы и Невады, я не могла надеяться на свою магию в плане стопроцентной меткости, когда дело касалось стрельбы, но мама приложила все усилия, чтобы каждый из нас знал, как обращаться с огнестрельным оружием. Моя точность была приличной. Я была обыкновенным, невыдающимся стрелком, а «Беретта» была простым, невыдающимся оружием, спроектированным для ежедневного использования военными и правоохранительными органами. Примерно девятнадцать сантиметров длиной и четырнадцать высотой, оружие весило восемьсот граммов без патронов, усилие спускового крючка было 2,8 килограмма. Выстрелить из него можно было только преднамеренно. Пистолет был надежным, а тяжелый спусковой механизм гарантировал, что я не разряжу его случайно.

Я схватила тактический пояс, одела его и пристегнула к нему черную нейлоновую кобуру, поместив туда «Беретту». Я выбрала пули 40 калибра, что обеспечило мне пятнадцать патронов, и сунула запасной магазин в подсумок, что увеличит число выстрелов до тридцати.

Теперь меч. У меня был выбор между саблей, мачете и гладиусом. Я остановилась на гладиусе. Полностью черный, с сорокасантиметровым, обоюдоострым лезвием из высокоуглеродистой стали, весом в семьсот грамм, он позволял мне резать и колоть с одинаковой эффективностью.

Ну, и перцовый баллончик, просто на всякий случай.

Я заперла сейф, закрыла машину и побежала к входным дверям. Логика подсказывала, что какая бы охрана ни была у этого места, если она вообще есть, они уберутся в тот же миг, как только два «Гардиана» заедут на парковку. Они зафиксируют номерные знаки, составят рапорт и предоставят разбираться с этим копам и страховой компании.

Дверь была закрыта. Я ударила рукояткой гладиуса нижнюю стеклянную панель входной двери, та разлетелась на куски. Я выбила остатки клинком и нырнула внутрь. Внутренняя дверь заняла еще пару секунд, и я побежала вглубь мрачного, старого торгового центра.

Внутри пахло пылью и гнилью. Справа от меня виднелся открытый вход в старый кинотеатр с несколькими кинозалами. Черная дыра прохода в светлой мраморной стене обрамлялась декоративными гипсовыми колоннами. Кинотеатр был смертельной ловушкой. Он был отделен от остальной части торгового центра, и передо мной лежал единственный вход и выход. В каждом кинозале были запасные выходы наружу, но мне не нужно было наружу. Я хотела остаться в торговом центре и заставить их разделиться, чтобы найти меня.

Я двинулась дальше.

Чуть дальше, слева от меня, находился фудкорт — огромное пространство с киосками фастфуда, расположенными по одной стороне. В углу между магазинами узкий коридор вел в уборные. Дешевые пластиковые столики, прикрученные к полу, все еще были здесь, но все стулья пропали. В воздухе пахло старыми корн-догами.

Ещё один тупик.

Я миновала фудкорт и притормозила на вершине застывшего эскалатора. Весь торговый центр лежал передо мной как на ладони, длинный, узкий прямоугольник высотой в два этажа и занимаемый универмагами Macy's слева и JC Penney справа. Слабый дневной свет просачивался сквозь грязные панели на застекленной крыше, освещая маленькие магазинчики, расположенные по бокам. Потерявшие былую популярность лавки, торгующие обувью, соседствовали с модными бутиками. Без товара они были просто пустыми прямоугольниками с единственным помещением, отделенным от остального пространства. Здесь негде спрятаться.

Наилучшим решением для меня оставались два универмага, которые были огромные и запутанные. Из них Macy's был более открытым — широкое пространство со стойками по пояс и несколькими внутренними стенами. В JC Penney было больше отделов и мест, подходящих, чтобы спрятаться. К тому же там располагалась Sephora. Одноименный косметический бренд имел собственный магазин посреди огромного JC Penney, обособленную торговую площадь, изолированную черными и белыми стенами. Некоторые магазины этой сети имели три входа, другие два. В любом случае, это было хорошее место для засады.

Я побежала вниз по нерабочему эскалатору и ринулась направо.

Мимо мелькали пустые магазины. Мои шаги звучали слишком громко в пустынном торговом центре, порождая эхо в заброшенном коридоре. Здесь все еще присутствовали отголоски фестиваля ужасов: пластиковые занавески с пятнами фальшивой крови, свисающие с магазина обуви Payless, синтетическая паутина в разбитом окне магазина платьев для выпускного бала, пластиковый бутафорский нож на полу… Словно это место было недостаточно жутким само по себе.

Двадцать человек. Как минимум двое останутся снаружи на случай, если я выйду. По двое на каждый из двух эскалаторов внутри торгового центра, чтобы убедиться, что я не буду бегать между этажами. Четырнадцать человек последуют за мной вниз. Слишком много. Я никогда не пыталась очаровать больше трех за раз, не используя всю мощь своей магии.

Впереди показался вход в JC Penney, окутанный тенью, словно вход в пещеру. Слабый свет от застекленной крыши почти не достигал его. Пустые металлические вешалки валялись кучей на полу, торча во все стороны под странными углами. Заброшенные стойки для ювелирных украшений и вращающиеся стенды добавляли беспорядка, превращая внутреннее пространство универмага в зловещий лабиринт. Здесь царил хаос, и это было великолепно.

Я быстро прокралась внутрь, ступая на цыпочках. Под ногами хрустело стекло. Наверное, кто-то переколотил битой стеклянные витрины. Воздух был пропитан насыщенной смесью фруктовых ароматов, оставшихся от разбитых парфюмерных флакончиков. Справа находилась квадратная коробка Sephora, все еще окрашенная в черный и белый цвета.

Глухой стук эхом пронесся по пустому коридору. Разбилось стекло. Преследователи были здесь.

Я повернула к Sephora. Путь преграждала пустая стойка. Я двинулась, чтобы обойти ее, и увидела очертания человека в сумраке за ней.

Я бросилась на пол, сжимая гладиус в руке. Сердце колотилось под ребрами. Вот дерьмо.

Слишком быстро. Они не могли добраться сюда раньше меня. Может, это какой-нибудь наркоман или бездомный? Если я выстрелю в него, это подпишет мне смертный приговор. Звук стрельбы выдаст меня. С тем же успехом я могу забить в колокол и закричать: «Я здесь, придите и возьмите меня!».

Я напряглась, прислушиваясь.

Ничего.

Может он не увидел меня. Я поползла вправо, пытаясь обогнуть стойку передо мной. Если я смогу взглянуть получше…

Глубокие чернильно-черные тени под стойкой сместились.

Я замерла.

Из темноты донесся зловещий шорох, тихий шум, словно передвигалось какое-то животное. В нос ударил сильный запах, отвратительная, кислая вонь экскрементов и животной шерсти.

У меня зашевелились волоски на затылке.

Ты меня не видишь. Меня здесь нет. Просто оставайся там, где ты есть.

Существо в темноте прокралось вперед.

Должно быть, это крыса. Просто крыса. Ничего особенного.

Существо подобралось ближе.

Не крыса. Слишком большое. Опоссум? Енот? Маленький монстр? Я могу заколоть его своим клинком, но мне не хотелось убивать его раньше, чем я пойму, что это.

Раздалось мягкое эхо сухого перестука когтей по бетонному полу. Цок. Цок. Цок.

Я замерла.

Цок. Цок.

Цок.

Из-под стойки появилась длинная черная морда, обрамленная спутанной шерстью. На меня уставились два больших круглых глаза. На морде обозначилась щель, явившая острые белые зубы. Маленький розовый язычок выскользнул и лизнул меня в нос.

Собака. Маленькая, замызганная собачка с всклокоченной шерстью.

Она снова лизнула меня в лицо и тихонько заскулила.

Кто бы не скрывался за стойкой, он наверняка это услышал. Нужно атаковать первой.

Я сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, перекатилась направо, встала на одно колено и бросилась, направляя клинок вперед. Гладиус пронзил ткань и стекловолокно.

Лицо зомби, наполовину сгнившее и заляпанное высохшим зеленым гноем, косилось на меня пластиковыми глазами, его рот изгибался в ухмылке, обнажающей гнилые желтые клыки.

Черт!

Я опустилась на задницу и выдохнула. Зомби-манекен смеялся надо мной, отвратительное, кровавого цвета платье в блестках свисало с его костлявых плечей. Мертвая Королева Выпускного Бала. Долбанный фестиваль ужасов.

Маленькая собачка подбежала ко мне, свернулась рядом с моим боком и лизнула штанину. Ее черный хвост вилял из стороны в сторону, разметая разбитое стекло во всех направлениях. Сложно было разобрать ее очертания под массой спутанного меха.

Я потянулась и аккуратно погладила ей спину. Хвост завилял интенсивнее.

— Что ты здесь делаешь? — прошептала я. Как она здесь выжила? Чем питалась? Хотя если задуматься, я не хотела знать.

Собака уставилась на меня большими карими глазами, полными бесконечной собачьей преданности. Будто говорила: «Пожалуйста, не оставляй меня одну в темноте. Я голодная, грязная и одинокая, никто обо мне не позаботится».

Луч света рассек сумрак в коридоре позади меня.

— Сюда идут плохие люди, — прошептала я. — Что же мне с тобой делать?

Маленькая собачка придвинулась ближе.

Я сгребла ее с пола. Она была такая лёгкая, наверное, долго голодала.

Снова послышался глухой шум. Они уже ближе.

Если я не спрячу собачку, она будет шуметь, и они пристрелят и ее, и меня. Этого не произойдет.

Прищурившись, я посмотрела на магазин, оценивая ширину пространства, дистанцию до Sephora и груды мусора. Чтобы мой план сработал, придется разуться.

— Пора.

Я побежала в Sephora. Есть надежда, что мне хватит времени подготовить неплохой сюрприз.

Десятью минутами позже команда преследователей проникла в JC Penney в боевом порядке, предназначенном для зачистки больших помещений. Существовали три правила, которым неукоснительно следовали спецназ и военные группы захвата: никогда не входить в одиночку, не опережать своих мыслей действиями, и находиться вне линии огня напарника. Я надеялась увидеть неких любителей, которые будут бродить вокруг группами по одному или по двое, выполняя стремительные проникновения с драматическими прыжками и перебежками, но ошиблась. Эти люди свое дело знали.

Первые двое, одетые в чёрное тактическое снаряжение и бронежилеты, прошли внутрь вдоль противоположных сторон широкого пространства и остановились, контролируя каждый свой сектор помещения, медленно и методично. Они знали, что я была одна, и уже прочесали остальную часть торгового центра, так что они загнали меня в угол.

Двое первых остановились, как я и предполагала. Тот, что справа, оказался меньше чем в полутора метрах от того места, где я лежала под грязным пластиком, покрытым пятнами фальшивой крови. Я сложила хлам в общую гору мусора, идентичную остальным кучам, разбросанным по всему торговому центру, и спряталась под ним.

Команда из пяти человек прошла вперёд между первыми двумя, миновала их и осторожно двинулась вглубь универмага, направляясь в сторону Sephora. Их должно было быть больше. Вероятно, они разделились и оставили вторую команду наверху, зачищать верхний этаж.

Группа захвата двигалась дальше. Никто не разговаривал. Никаких помех из раций. Никто не одел приборы ночного видения. Внутри универмага было не так уж темно.

Пятеро. Я надеялась, что они разделятся на группы поменьше, из двух-трёх человек. Мне придется очаровать их только при помощи голоса, и сделать это надо будет быстро. Моей магии необходимо немного времени, чтобы воздействовать. Как только с моих губ сорвется первое слово, они откроют огонь. Я должна быть услышана, но не обнаружена. У меня нет права на ошибку.

Они, должно быть, уже достаточно близко. Я задержала дыхание.

Позади меня зазвонил будильник на моем телефоне.

Если бы я имела дело с любителями, они бы тут же все бросили и рванули искать телефон. Вместо этого группа зачистки проигнорировала его. Если они пойдут его искать, то вынуждены будут повернуться спиной к Sephora, и раз звонящий телефон, очевидно, был отвлекающим маневром, они предположили, что я хочу, чтобы они держались подальше от Sephora, поэтому остались на прежнем курсе.

Ближайший ко мне наемник повернулся направо и пошел в направлении звука. Его напарник не двигался, контролируя левую сторону помещения.

Шаг.

Еще шаг.

Черные военные ботинки прошли в паре сантиметров от моего лица. Под тяжёлой резиновой подошвой хрустнуло стекло. Я могла бы протянуть руку и коснуться его.

Ещё шаг.

Я затаила дыхание.

Ещё один.

Он миновал меня. Телефон продолжал трезвонить в тишине чертовски громко. Я спрятала его под грудой пластика. Это займет немного времени, чтобы найти его.

Сейчас. Нужно действовать сейчас.

Я выскользнула из-под пластика и рванула к оставшемуся наемнику. Он не увидел моего приближения. Моя магия потянула меня. Я бросилась, следуя за ней, и перерезала его горло, рассекая яремную вену и сонную артерию одним плавным движением. Кровь оросила лезвие. Наемник повернулся, захлёбываясь собственной кровью, не имея возможности вскрикнуть. Я взмахнула клинком, вложив в удар три года практики. Забавный факт о бронежилетах: они были спроектированы, чтобы поглощать кинетическую энергию пули, а не останавливать лезвия. Мой гладиус прорезал кевлар словно одеяло, разрезая человеческую аорту. Я рванула к другому наемнику, мои носки заглушили шаги.

Он достиг стойки, где я спрятала телефон, и начал сбрасывать пластик. Левой рукой я зажала ему рот и вонзила гладиус ему в поясницу, прямо под броню, ему в почку. Острое лезвие прошло через комок нервов и болевые рецепторы, погрузив его в агонию. Я дернула его голову назад и перерезала ему горло, рассекая сонную артерию и трахею. У него подогнулись колени, и я мягко опустила его на пол.

У меня во рту появился тяжёлый металлический вкус. Руки затряслись. Кровь капала с гладиуса на пол.

Я только что убила двух людей.

Вот так, они мертвы, и этого не изменить.

Две коротких очереди затрещали внутри Sephora. Кто-то обнаружил Королеву Бала, одетую в мой любимый плащ.

В любое мгновение они выйдут и обнаружат, что потеряли двоих людей. Мне нужно шевелиться, или я покойница.

Я побежала направо, позади вешалок для одежды, которые я сложила вместе в форме полумесяца вокруг Sephora. Телефон, который по-прежнему трезвонил, даст мне несколько драгоценных секунд, но немного.

Темная человеческая тень отделилась от группы и пошла прямо на меня. Это было не по плану. Пригнувшись, я скользнула направо, в разрыв в моей импровизированной баррикаде.

Звук его шагов звучал все ближе. Проявилось чёрное очертание автомата, затем руки, следом ноги.

Я затаила дыхание.

Наемник повернулся налево от меня в сторону телефона, открывая спину. Я выпрямилась и полоснула его поперек позвоночника, прямо под пуленепробиваемым жилетом. Он вскрикнул и развернулся. Я воткнула клинок ему в горло и вытащила. Он рухнул на пол. Они должны были услышать его хрип. Сейчас или никогда.

Я глубоко вдохнула и запела, вкладывая тщательно отмеренное количество магии в слова:

— Ты скажи, барашек наш…

Звук автоматной очереди разорвал тишину, но я уже двигалась, пробегая за металлическими вешалками. Магическим зрением я увидела, что четверо оставшихся преследователей замерцали в ответ на мою песню, словно бледные пятна серого цвета в сумраке универмага.

Выстрелы стихли.

— Сколько шерсти ты нам дашь?

Пули срикошетили от вешалок, сопровождая мой голос. Я бросилась на пол и поползла позади каких-то деревянных стендов. Они прекратили стрелять.

— Не стриги меня пока, дам я шерсти три мешка…

Пуля оторвала кусочек от фанерной стойки прямо передо мной. Я поднялась на ноги и рванула в другую сторону. Оставшиеся наемники двигались в моем направлении, окружая меня подобно акулам.

— Один мешок хозяину, другой мешок хозяйке…

Выстрелы затихли. В универмаге установилась тишина. Я вдохнула.

Четыре голоса запели в унисон:

— А третий — детям маленьким на теплые фуфайки!

Попались. Теперь они мои.

Боже мой.

Я выпрямилась. Четверо наемников возникли из-за стен Sephora. Лидер стянул балаклаву с головы, являя белокожее, со шрамом, лицо тридцатилетнего мужчины, и подарил мне робкую смущенную улыбку.

— Привет, — сказала я.

— Привет, — ответили в унисон все четверо. Женщина справа слегка помахала мне своим автоматом ХK MP5. Если бы она выстрелила в меня этим, одна очередь укоротила бы меня наполовину.

— Скажите команде наверху, что здесь все чисто. Так что им не о чем волноваться.

Мужчина со шрамом достал рацию:

— Ложная тревога. Продолжайте зачистку. Здесь чисто. Прием.

Искаженный помехами голос ответил:

— Принято.

Я вложила клинок в ножны на поясе.

— Может ли один из вас принести мой телефон и плащ? Тот, что одет на зомби-манекене.

Мужчина со шрамом махнул головой одному из преследователей. Наемник сорвался с места и вернулся с моим телефоном и дорогим плащом, который теперь щеголял парой свежих дырок от пуль. Черт побери. Я выключила будильник на телефоне.

— Следуйте за мной, пожалуйста. Мне необходимо забрать свою обувь.

Я прошла в угол универмага, где находился одинокий кассовый аппарат, каким-то образом избежавший мародерства. Группа захвата следовала за мной хвостиком.

— Кто вас сюда отправил?

— Мистер Де Лэйси, — ответил мужчина со шрамом.

— Каким был ваш приказ?

— Предполагалось, что мы должны задержать вас и отвезти обратно в его резиденцию.

Бенедикт был больным ублюдком.

— Или же убить, если поймать вас не выйдет, — добавила наемница.

— Простите, — сказал главарь со шрамом.

«Простите» будет маловато.

Я взяла свои ботинки, которые спрятала под стойкой, и снова одела их и свой испорченный плащ. Мои свежеиспечённые телохранители не спускали с меня глаз. Я оттолкнула хлам, который сложила в кучу около шкафчика для хранения сумок, чтобы он оставался закрытым, распахнула дверцу и достала оттуда маленькую собаку. Она лизнула мое лицо.

Я прижала ее к себе.

— Люди наверху не понимают, что я хорошая. Они попытаются убить меня. Вы защитите меня, правда, же?

— Конечно, — заверил главный. — Не беспокойтесь, мисс Бейлор, мы об этом позаботимся.

— Никто вас не тронет, — сказал другой мужчина.

— Придется их убрать, — сказал лидер. — Это самый безопасный выход.

Женщина с автоматом улыбнулась.

— Эскалатор подойдёт, там узко.

Наемник со шрамом поднял свою рацию:

— Мы загнали ее в угол. Спускайтесь и прикройте нас.

— Принято.

Лидер указал на пол.

— Останьтесь здесь, пожалуйста.

Я осталась. Четверо наемников окружили эскалатор. Двое других спускались по ступенькам вниз, держась вместе, третий слегка отстал. Четверо моих телохранителей позволили им пройти полпути вниз. Звуки выстрелов разорвали гробовую тишину торгового центра. Три окровавленных тела упали на пол.

Еще три смерти на моей совести. С чувством вины разберусь позже. Сейчас необходимо выжить.

Лидер повернулся ко мне.

— Нужно также убрать остальную часть команды, пока мы здесь. Так безопаснее.

Я заставила свои губы двигаться:

— Хорошая идея.

Наемники организовали оборонительный строй вокруг меня: впереди лидер со шрамом, двое по бокам, а женщина прикрывала тыл. Мы пошли в сторону выхода из торгового центра «Кейстоун».

— Часто вы похищаете людей для мистера Де Лэйси?

— Бывало несколько раз, — ответил главарь. — В основном нам дают заказы на убийство.

— Получали ли вы заказ на Сигурни Эттерсон? В прошлое воскресенье?

— Нет, — тут же ответил мужчина со шрамом. — У нас была мокруха в субботу. В воскресенье пришлось залечь на дно. Я позвал пару знакомых киллеров порыбачить.

Рыбалка с киллерами. Он даже не осознает, как это звучит.

— Вы ходили на твоей яхте? — спросил наемник справа.

— Нее, взяли каяк, чтоб порыбачить на озере Анауак. Поймали трёхкилограммового большеротого окуня.

— Круто! — сказал наемник справа.

— Кого вы убили в субботу? — спросила я.

— Какого-то адвоката, — ответил вожак. — Чистая, легкая работа. Он пришел домой, мы вставили пистолет ему в рот и нажали на курок. Позволили его жене его обнаружить.

— Хотелось бы, чтобы со всеми было так просто, — сказала женщина.

— Скажи, а? — поддакнул наемник слева.

В поле зрения появилась первая группа эскалаторов, с парой охранников на них. Мой эскорт поднял оружие. Раздалась автоматная очередь, и два трупа упали на пол. Когда мы проходили мимо них, женщина пнула одно из тел.

— Никогда не любила этого парня.

— Чем занимается мистер Де Лэйси? Почему вы на него работаете?

— Технически, мы работаем на «Диатек», — ответила наемница.

— Не знаю, чем он занимается, — ответил лидер. — Все что я знаю — мы получаем имя, приходим и делаем свою работу, потом получаем деньги.

— Да, — сказал наемник справа. — Знаете, сколько стоит год в колледже? У меня двое детей в начальной школе, и мы с женой уже начали копить.

— У убитого вами адвоката есть дети?

Наемник справа кивнул.

— Ага. Две девчонки, обе в Техасском Аграрно-Техническом Университете. Немало денег.

Наемница фыркнула.

— Надеюсь, у него была страховка.

— У таких, как он, всегда есть, — сказал главарь.

Это их даже не беспокоило. Может, они задумывались об этом периодически, но явно недостаточно, чтобы остановиться.

Мы достигли заброшенной лавки посреди этажа.

— Подождите здесь, — сказал мужчина со шрамом.

Мой эскорт остановился. Лидер прошел дальше вдоль стены и скрылся из виду. Его разум отступил, щупальца моей магии потянулись следом. Прозвучали два одиноких выстрела. Лидер со шрамом прибежал обратно, на его лице была довольная ухмылка.

— Даже не заметили меня.

Наемница усмехнулась.

— Долбаные любители.

Предводитель улыбнулся мне.

— Тяжело было отсутствовать. Я боялся, что с вами может случиться что-нибудь плохое. Я не позволю вам пропасть из виду, юная леди.

— Пойдёмте к двери, — ответила я.

— Вы слышали ее, — он указал путь указательным и средним пальцем. — Двигаемся.

Мы приблизились к эскалатору. На полу распластался мертвый наемник, кровь растеклась вокруг его тела, шокирующе ярко-красная на когда-то белом полу. Пара военных ботинок торчала из-за полотна эскалатора. Мы миновали первый труп, и мужчина со шрамом двинулся вверх по ступеням. Наемники, прикрывающие меня с флангов, последовали за ним. Я пошла следом, за мной наемница, прикрывающая мою спину.

Наверху мы повернули налево. Перед нами находился фудкорт.

— Ведите себя естественно, — посоветовал лидер. — Представьте, что вы под конвоем.

Мы повернули за угол. Четверо наемников охраняли выход. Они сосредоточились на нас, подняв оружие.

Главарь открыл рот.

Алессандро неуловимо быстро выскочил из прохода, ведущего к кинотеатрам. В его руке появился длинный обломок металлической трубы. Он вонзил его в горло ближайшего наемника, грациозно повернул, словно слушал музыку в своей голове, и направил свое импровизированное копьё в глотку второго наемника.

О Боже.

— Не стреляй! — выкрикнула я.

Алессандро вытащил трубу, бросил ее и швырнул умирающего мужчину на третьего наемника. Наемница споткнулась, Алессандро метнул в нее дротик, и она схватилась за горло. Между ее пальцев хлынула кровь. Алессандро бросился на четвертого вооруженного наемника. Убийственного вида нож мелькнул в его руках. Он перехватил автомат наемника левой рукой, направил его в сторону от себя и вонзил в него нож. Один, два, три раза… Его рука была словно размытое пятно.

Волоски у меня на затылке встали дыбом.

— Черт… — сказал главарь со шрамом, его голос прозвучал очень громко.

Алессандро крутанулся, достал пистолет из кобуры на бедре, и выстрелил четыре раза. Наемники, защищающие меня, рухнули словно марионетки с отрезанными нитями.

Он снова это сделал. Убрал мой источник информации.

Алессандро направился ко мне. Его магия закручивалась и сжималась вокруг него, настолько мощная, что я могла действительно ее видеть. Она рябила, словно горячий воздух, поднимающийся от раскаленного асфальта, окрашенная оранжевым огнем, что вспыхивал на короткий миг и снова таял в прозрачное тепло. Он ступал подобно падшему ангелу, несущему возмездие.

Дыхание застряло в горле. Столько силы…

Он потянулся к моему предплечью.

— Нужно идти!

Я отступила. Маленькая собачка издала неожиданно грозное рычание.

Алессандро остановился.

— Это ещё что?

— Моя собака.

— Отлично, забирай ее, но нам необходимо убираться отсюда. Немедленно.

— Я никуда с тобой не пойду.

— Каталина, нам нельзя терять время. Когда они прибыли сюда, вызвали подкрепление, оно уже в пути.

— Ну, и хорошо, — мне не следует куда-либо с ним идти. Я не знала, какую роль он играет во всем этом. — Ты иди своей дорогой, а я пойду своей.

— Как? Они превратили шины твоей машины в решето. Она никуда не поедет, ты никуда не поедешь, твоя маленькая собачка никуда не поедет. Идём со мной.

— Нет, — я отодвинулась от него.

— Я пытаюсь помочь тебе остаться в живых!

— Мне не нужна твоя помощь. Я неплохо справляюсь сама.

— Не заставляй меня выносить тебя отсюда, — прорычал он.

— Попробуй.

— Не искушай меня.

Маленькая собака залаяла на него.

— У нас нет на это времени, — медленно и четко, отделяя каждое слово, проговорил он. — Почему ты такая… сложная?

— Ты только что убил восемь человек. Я даже не знаю, зачем ты здесь, как или почему ты в этом замешан, и ты хочешь, чтобы я просто села с тобой в машину.

Он зарычал и вложил свое оружие мне в руки.

— Вот, забери мой пистолет. Можешь в любой момент направить его на меня.

— Спасибо, не надо. У меня есть свой.

— Cazzo!² — он поднял руки. — Нет ли здесь ещё одного слона, которого я мог бы пристрелить, чтобы ты пошла со мной?

Я заткнулась и побежала к двери.

Глава 8

Я запрыгнула на пассажирское сиденье серебристого «Альфа Ромео» 4С и пристегнула ремень безопасности. Маленькую собачку я посадила себе на колени. Алессандро скользнул за руль и нажал кнопку зажигания. Миниатюрная машина заурчала. Он защелкнул свой ремень, включил передачу, и мы рванули с места.

— Ты подстрелил слона?

Мы пронеслись мимо останков моей машины со спущенными колесами и пулевыми отверстиями в дверях.

— Конечно, это я подстрелил чёртового слона.

С противоположного конца парковки послышался рев еще одного «Гардиана» заехавшего с улицы. Алессандро развернулся на бешеной скорости. «Альфа» будто скользила над асфальтом. Мы объехали торговый центр кругом и, словно пуля, вылетели на Олд Пост Роуд.

— Кто в этом «Гардиане»?

— Селия.

— Что? Розовая с золотом Селия?

— Да. Я просил тебя отступить. Просил поехать домой. И что ты сделала? — его магия запульсировала вспышками оранжевого. — Ты потрусила прямиком в это змеиное гнездо.

— Потрусила?

— Как овечка, Каталина. Как глупенькая миленькая маленькая овечка, скачущая по зелёной травке прямо в волчье логово. Ты имеешь хоть какое-нибудь представление, что Бенедикт делает с женщинами?

— Нет. Почему бы тебе не просветить меня?

— Он просто выродок. Ma porca puttana! О чем ты только думала?

Кое-кто потерял самообладание. Я склонна согласиться с его оценкой Бенедикта, за исключением того, что итальянское «Черт возьми!» применяется только по отношению к ситуации, а не к человеку.

— Я думала о своей клиентке, мать которой была убита, а семнадцатилетняя сестра пропала. Вместо того, чтобы становиться в позу и сыпать проклятиями, мог бы помочь мне. Где Холли, Алессандро?

— Хотел бы я знать. Тогда я мог бы выкрасть ее и оставить у тебя на пороге с большим бантом на голове, чтобы ты больше не совала свой симпатичный носик в вещи, которые не понимаешь.

Он сказал, что у меня симпатичный носик.

— Хватит говорить со мной, как с идиоткой.

У меня зазвонил телефон. Я ответила.

— Да?

— Хорошие новости, — объявил Баг.

Я включила громкую связь.

— Я нашел твой тошнотный кексик. Он за рулём паршивой серебристой итальянской иномарки. Где-то в районе развязки на I-10. Где ты?

— На пассажирском сиденье паршивой иномарки.

— Это замечательная машина, — Алессандро выполнил головокружительное перестроение и пересёк три полосы движения с пространством для маневра в десять сантиметров. — Итальянцы производят лучшие машины.

Баг фыркнул.

— Спроси у капитана Безвкусицы, какая разница между «Фиатом» и собакой-поводырем? Никакой, чтобы его купить, нужно быть слепым!

Алессандро снова перестроился.

— Лучше спроси у слепого, сможет ли он починить твои дроны-разведчики.

— Сукин ты сын! Когда я доберусь до тебя…

— Молись, чтобы не добрался.

— Заткнитесь вы оба! — не выдержала я. — Баг, у нас на хвосте «Гардиан». Надо избавиться от него.

Алессандро перестроился через две полосы, виляя туда-сюда в автомобильном потоке. «Альфа» протиснулась между двумя грузовиками в паре сантиметров от впереди идущего бампера. Кто-то просигналил.

— Не понимаю, почему мы просто не могли сразиться с ней в торговом центре, — выдавила я сквозь сжатые зубы.

— Потому что твоя магия не сработает на ней в ее активной форме, а у меня нет достаточно большой пушки, чтобы уложить ее. Я проверил.

— Засек «Гардиан», — сказал Баг. — Плохие новости. У них на этой штуке установлена пушка «Кокрилль» MK III. Народ разъезжается перед ней в стороны, как Красное море перед Моисеем.

Алессандро прибавил газу. «Альфа» рванула на левую полосу, на высокой скорости обогнала грузовик и выскользнула перед ним с лёгким заносом.

— Найди нам пути отхода, — рыкнула я. — Пока мы не разбились!

— Мы не разобьёмся, — с абсолютно спокойствием сказал Алессандро.

— Если ты продолжишь в том же духе, нам и не придется. Это Техас, кто-нибудь просто пристрелит нас.

— Не моя вина, что у вас такие варварские законы в отношении оружия, — он снова перестроился.

— Хватит рулить, как маньяк! — заорал Баг. — Сбавь скорость!

Позади нас раздался громкий гудок. Я оглянулась. Огромный грузовик, который мы обогнали, ехал по левой полосе, что запрещено.

— Вот черт, — выругался Баг.

Грузовик, наконец, заткнулся. Позади него мчался «Гардиан», огромная пушка указывала прямо на нас. Срань господня, эта штука и в танке проделает дыру.

— Они не выстрелят по нам из этой пушки, — сказала я. — Снаряд пойдет сквозь нашу машину и уничтожит ещё три полосы вокруг. С «Диатек» будет покончено.

— Она не для нас, — сказал Алессандро. Его глаза сканировали полосы впереди, но нигде не было просвета. Мы застряли.

Люк «Гардиана» открылся, и из него выбралась Селия в своем розовом костюме от «Шанель». Она стояла, расправив руки, балансируя на крыше «Гардиана» в своих туфлях на каблуках.

Какого черта она делает?

Длинные темные перья потянулись из нее, пронизывая ее костюм. Ее кожа растянулась и порвалась, и из нее вырвалось существо в два раза больше по габаритам, с вздутыми мускулами под густой красной шерстью. Оно село на задние лапы, серповидные тигриные когти вспахали металлическую поверхность «Гардиана». Передние конечности существа, толстые и мощные, как у гориллы, вцепились в ствол «Гардиана», удерживая чудовище. Густая красная грива, больше напоминающая волосы, чем шерсть, вылезла из головы и плеч. Перья в полметра длиной торчали из гривы и с обратной стороны передних конечностей. Лицо было ужасно: помесь кошки и обезьяны, с глазами-бусинками, глубоко посаженными в черепе, с обезьяньим носом с огромными ноздрями, с кошачьим ртом, полным длинных клиновидных зубов. Длинный хвост, похожий на хлыст, щёлкал позади.

Метаморф. Вот дерьмо.

Огромная пушка была не для нас. Это оружие было против нее на случай, если она слетит с катушек. Когда метаморфы трансформируются, они почти теряют способность мыслить, возвращаясь в примитивное состояние где-то между бешеной собакой и разъяренной обезьяной. Успокоить ее не получится. Что-то менее фатальное, чем смертельное повреждение, просто взбесит ее.

— Ты можешь нейтрализовать ее с помощью своей магии? — спросила я.

— Не тогда, когда она в этой форме. Она на хрен ни к чему не восприимчива.

Разъярённые глаза Селии сфокусировались на нас.

— Дави на газ, Алессандро!

— Гони! — заорал Баг в телефоне. — Гони, гони, гони!

Некуда было гнать. Мы были на второй полосе справа. Автомобильная пробка заблокировала автомагистраль впереди. Даже если нам удастся прорваться на крайнюю правую полосу, этот отрезок пути расположен над землёй, а по краям бетонные стены. Мы не можем перескочить их. «Альфа» слишком маленькая и медленная.

Нам нужен съезд.

— Здесь нет места для маневра. Впереди есть съезд, — сказала я. — Давай на Банкер Хилл. Мы оторвемся от них на улицах.

— Нет! — закричал Баг. — Не надо на Банкер Хилл, там закрыто! Автоцистерна, помнишь?

Две недели назад, автоцистерна, перевозившая тысячи литров бензина, перевернулась на съезде на Банкер Хилл и загорелась. Она полыхала несколько часов, и пламя прожгло бетон. Отрезок съездного пути разрушился, горящая машина провалилась на нижнюю улицу. Это была самая горячая новость в местных СМИ за неделю.

— Баг прав, не надо на этот съезд, там дыра в дороге.

— Насколько большая дыра? — спросил Алессандро.

— Слишком большая, — сказал Баг. — Двадцать футов.

— Сколько это в метрах?

— Шесть.

— На подъеме или спуске?

— На спуске, прямо в верхней точке дуги.

Алессандро взглянул на крошечный разрыв между белым грузовиком и черным джипом справа от нас.

— Не делай этого, долбаный придурок! — заорал Баг.

Над нашими головами мелькнул зелёный указатель на съезд, его пересекала оранжевая предупреждающая лента, кричащая «СЪЕЗД ЗАКРЫТ!»

Если h — это разница в высоте между двумя сторонами разрыва, θ — угол наклона дороги, V — наша скорость, а g — постоянная величина ускорения свободного падения в 9,8 м/с², то требуемая нам скорость будет равна отношению квадратного корня из g*36m² и 2(h+6tanθ)*cos2θ…

Я заставила свой голос прозвучать спокойно.

— Алессандро, ты убьешь нас. Это работает только в кино, необходим трамплин. Как только колеса оторвутся от земли, машина начнет падать. Даже если у нас получится, машина разобьётся от удара о дорогу.

— Все будет в порядке.

«Альфа» заревела, набирая скорость вверх по склону.

— Как? Как все будет в порядке?

Он посмотрел на меня.

— Эта машина очень лёгкая, а мы поедем очень быстро.

Мобильные дорожные заграждения, окрашенные в белую и оранжевую полоску, преградили путь. Маленькая спортивная машина проскочила сквозь них. Вокруг разлетелись щепки. Позади нас «Гардиан» ввалился на съезд, прибавляя скорость.

— Нет! — завопил Баг.

С обеих сторон замелькали строительные машины. В боковое зеркало было видно, как «Гардиан» рванул вверх по склону, выжимая все, что можно из двигателя, чтобы успеть настигнуть нас.

— Пожалуйста, не делай этого, — сказала я.

Алессандро бросил на меня быстрый взгляд и одарил ослепительной улыбкой.

— Доверься мне.

Черные следы ожогов пятнали асфальт впереди. Алессандро надавил на газ. Цифровой спидометр показал 145 км/час. Мы были почти в верхней точке подъёма.

Я прижала маленькую собачку к себе.

«Гардиан» занесло при остановке. Селия прыгнула с его крыши и полетела по воздуху, словно у нее были крылья.

«Альфа» взмыла в воздух.

Я ожидала, что перед моими глазами пронесется вся жизнь. Вместо этого я почувствовала себя невесомой, словно парящей…

«Альфа» рухнула на дорогу и жёстко подскочила. Меня дернуло вперёд. Ремень безопасности рванул меня обратно. «Альфу» занесло при остановке.

Мы сделали это. Боже мой.

— Ради всего святого! — вскрикнул Баг.

— Видишь? — усмехнулся Алессандро.

Глухой удар сотряс машину. Селия приземлилась на крышу. Два огромных когтистых кулака врезались в лобовое стекло подобно кувалдам. Ламинированное стекло покрылось паутиной трещин, но устояло. Со следующим ударом лапа Селии пробила его, сжала край образовавшегося отверстия и вырвала лобовое стекло.

Маленькая собачка захлёбывалась лаем.

Я вынула свою «Беретту», перехватила собачку левой рукой, чтобы не мешала, и выстрелила четыре раза в крышу.

Осталось одиннадцать патронов.

Алессандро надавил на газ. «Альфа» протестующе заскрежетала, но покатила вперёд, петляя между тяжёлой строительной техникой. Наверное, что-то сломалось при приземлении. Мы увеличили скорость…

Алессандро выбросил передо мной свою руку и ударил по тормозам, машину крутануло налево. Селия соскользнула с крыши, приземлилась на асфальт на четвереньки и вскочила на ноги. Ее пасть открылась, и она издала рев.

Нам нужно разобраться с Селией, пока люди из «Гардиан» не решили начать пальбу по бетономешалкам и самосвалам, скрывающим нас из виду, иначе шрапнель и обломки повредят «Альфу». Мы не можем сбить ее машиной, это не сработает. У нас недостаточно массы, а если она повредит машину, мы застрянем на этом съезде.

Алессандро выпрыгнул наружу. Два пистолета появились у него в руках прямо из воздуха. Он открыл огонь по Селии.

Я отстегнула ремень безопасности и тоже выбралась из машины. Собачонка попыталась выскочить следом, но я захлопнула дверь у нее перед носом.

Шквал пуль из пистолетов Алессандро обрушился на Селию. Она дернулась, зарычала и перешла в атаку, бросившись вперёд огромными скачками. Я прицелилась и начала стрелять. «Беретта» выплевывала пули одну за другой.

Одиннадцать, десять, девять, восемь, семь.

Пули попадали в Селию, не причиняя видимых повреждений. Никакой крови.

Алессандро взглянул в сторону. У него в руках материализовалось ружье. Он зарядил его и пальнул Селии в живот. Она отпрянула.

Шесть. Пять. Четыре.

Он перезарядил его и выстрелил ей в лицо. Она проворно, словно кошка, отпрыгнула в сторону и согнула свой хвост. Он хлестнул Алессандро, едва не сбив его с ног. Алессандро заворчал и выстрелил снова.